julia37

- Это.. "Заповеди Некромантии", - Лурц повернулся к своим спутникам, вымученно улыбаясь. - То есть законы магии Смерти... Эта надпись... не имеет отношения к.. двери... Идемте! Нам надо идти дальше! Когда посох Лурца осветил надпись из нерифмованных стихов, миледи склонилась к ней тоже. Законы Смерти были ей смутно знакомы. А ощущение этой темной, наверное, самой темной из всех, стороны магии, будило сильнейшее дежавю. - Как сказать.. - пробормотала она, покосившись на оптимиста. Ниса была убеждена, что эта надпись имеет самое прямое отношение к тому, что находится там, за дверью. Радовало то, что оно боится огня. Огорчало другое - счастливых обладателей этой стихии рядом не наблюдалось. Теперь оставалось ждать, когда Мастарна первым войдет в зловещую дверь.

Миледи посторонилась и сделала щедрый жест рукой. - Прошу. - Мастарне было предоставлено полное и безраздельно право пострадать первым. Арсиное все это аукались воспоминания о падении, она не рвалась вперед. Она взглянула на кудрявого мага. Тот выглядел подавленным, ей в таком месте было проще, ее чувствительность к потустороннему была притуплена. Но сделать или сказать было нечего. Ниса тихонько вздохнула По ступеням, в гробовом молчании, как и положено в таком месте, они начали спуск вместе с Лурцем. Мессир Виардо замыкал эту похоронную процессию.

После некоторого времени блуждания по скорбному городу-кладбищу, Ниса притормозила возле небольшого каменного крыльца с колоннами. Ступени уходили вниз, в темноту. Она коснулась выбитой в камне надписи, убирая пыль и тощий в сухом горном воздухе мох и лишайник. - Кажется, пришли. Этот склеп принадлежал семье Девар. Внизу было, как и полагается могильнику, темно и страшно. - Спускаемся?.. - вряд ли существовал способ выяснить все иначе.

Миледи скользнула взглядом по плечу Лурца. Вряд ли тот захотел бы составлять сейчас ей компанию, даже в присутствии Мастарны. Она усмехнулась, уже ожидая неловкого отказа или не менее неловкого согласия. Но Лурц, в исследовательской лихорадке, позабыл про эти неудобства. Очень разумно. Так же следовало поступить и ей. Виктор внёс предложение не разделяться. - Как угодно. - миледи пожала одним плечом. - Может, вы и правы. Разделяться здесь было небезопасно. Как впрочем и бродить всем вместе. - Идемте. - она махнула рукой всем желающим увидеть склеп.

Накануне перехода - О.. - усталые глаза оживились, рассеянная улыбка стала шире, - Могу, - согласился орлесианец, лениво откидываясь на спину и закладывая руки за голову. Солнце ещё и не думало садиться, впереди была добрая треть дня и полночи без сна. Телу требовался отдых, и видит Создатель, в округе вряд ли было место, лучше для этого подходящее, - Надеюсь, что вы никуда не торопитесь, мадемуазель. Мадемуазель было не чуждо. Мадемуазель никуда не торопилась, естественно. Куда, а главное, как можно торопиться с растресканными костями? Так что мадемуазель просто прилегла на собственную руку вместо подушки и обратилась в слух. Треть дня прошла, а в начале ночи, кажется, под звуки тихого мелодичного пения, Арсиноя сама не заметила, как заснула с улыбкой на замученном лице. Теперь она знала об Орлее очень много самых разных вещей. *** После перехода - Благодарю вас, миледи, - проговорил Лар, когда склянка опустела. Предложения поухаживать еще и за ногтями Арсиноя от Мастарны так и не дождалась. Телохранитель смотрел недовольно и за что-то благодарил. Казалось бы, это ей следовало говорить спасибо? А, впрочем, как угодно. - Не за что. - проводив Мастарну слегка недоуменным взором, миледи вновь изучила взглядом свои руки. Стало немного лучше. По крайней мере, появилась возможно убрать ошметки перчаток, не превращая это в пытку. - Все.. все целы? - спросил он, оглядываясь на своих спутниках. Серый взгляд дольше прочих задержался на темных косах, привычно украшающих склонившуюся над линиями судьбы голову. На целителя не смотрели, не заговаривали, не обращали на себя внимания. Единственное, что он мог лицезреть, это темноволосый затылок, да изредка профиль. Пока Ниса держалась своего обещания, и пока даже без особенного труда. Ответом на оклик стал лишь хмурый взгляд на долю секунды. Конечно, кое в чем Лурц ошибался. Переломав кости, миледи не стала бы гнать его от себя. В конце концов, она пока не торопилась оборвать свое бренное существование на этом свете, но логично было бы предположить, что сломанных костей для этого должно было бы быть не менее трех. Вряд ли что-то менее значительное заставило бы ее вновь лицезреть отвергнувшего ее мага так близко. Может быть.. позже. Не теперь. *** В деревне их ожидала веселенькая атмосфера. Горы костей, дух разложения и энтропии, рваная завеса.. Прекрасно, просто прекрасно! Ниса помассировала пальцами виски. - Стоит поискать фамильный склеп Девара. - и не оборачиваясь, все так же оглядывая окрестности, спросила. - Кто-нибудь желает составить мне компанию? - Надо... надо искать дальше... искать склеп! - взгляд, остановившийся на лицах спутников, был просящим, как у ребенка, отпрашивающимся у родителей погулять. Так и должно быть, да? Ведь Источник следует беречь. Возможно приказать вывести назад к тропе, подальше от проклятого некрополя и затаившейся в его стенах опасности. Миледи вскользь коснулась его взглядом и, наверное, впервые с момента их последнего разговора подала голос непосредственно в ответ на слова Лурца. - Я поищу.

Накануне перехода Он глубоко вздохнул, посмотрел на неё и устало улыбнулся. - Как вы чувствуете себя? Я могу что-нибудь сделать? Миледи вздохнула в тон и довольно долго молчала, задумчиво изучая темнокожее лицо. - Довольно сносно, если учесть высоту. - улыбнулась она после долгой паузы. Что теперь можно было сделать?.. - Спасибо, Виктор. Я, в общем.. в порядке. Но вы можете выполнить свое прежнее обещание и рассказать мне про Орлей. В улыбке появился, как проблеск маяка в темную и бурную штормовую ночь, намек на лукавство. После перехода "Вас понести на руках?", - родилась вдруг в сознании телохранителя ироничная мысль, устыдившись которой, Лар достал из подсумка на поясе склянку с целительным зельем (+5 хп). - Позвольте за вами поухаживать, миледи? Ниса не видела причин отказываться, да и ей было слишком больно, чтобы думать о чем-то еще. Она молча подставила Лару изодранные руки.

Накануне перехода Вик недоверчиво прищурился, но его собеседница, кажется, и впрямь не поняла. Рассказчик подтянулся ещё повыше и поближе, выдерживая драматическую паузу. - Там были чертежи арбалета, - сообщил он обречённо, - Очень сложной конструкции, насколько я могу сказать - Чертежи? Чертежи арбалета?.. - миледи как-то странно рассмеялась, после чего скривилась от боли. Далее последовала замысловатая тирада по адресу коротконогих бородатый скупердяев, рассовывающих всякую ерунду под одержимыми деревьями и соблазняющих ничего не ведающих путников картами сокровищ. - Хорошо, что мы хотя бы не свернули там шеи. Было бы очень обидно, вы не находите, Виктор?.. *** Переход Вниз она не смотрела. Потому что знала, стоит это сделать и все, поход для нее закончится. Спина Улвы была сейчас самым подходящим объектом для изучения. Впереди потрошительница, позади фронтовик, боевой маг, казалось бы, что может пойти не так?.. Первый раз что-то случилось в хвосте колонны. Она не успела понять, что именно. Ее грубо рвануло вниз, вся цепочка медленно, но верно поползла в пропасть. Чудо, что они не сорвались в этот раз. А потом.. потом центурион какой-то там центурии, Теодор, мать его, Красс-Шармаль, вообразил себя птичкой. Ну или что он там сделал? Ниса только и успела, что упереться спиной в отвесную скальную стену, а пятками - в узкое полотно тропы. Еще одного рывка ее тело могло не пережить. Она схватилась руками за канат. Ноги ехали, врываясь в каменную крошку, веревка рвала перчатки, рвала кожу. В адрес центуриона посыпались ужасные проклятия. Ей казалось, руки вывернет из плеч. Или кожа лопнет. Или глаза. Или легкие. Впрочем.. кожа, кажется, и впрямь лопнула. *** Когда вся экспедиция вывалилась, наконец, на относительно безопасный участок, миледи, не прекращая бормотать что-то злобное, прислонилась к большому камню. Только зажившее сочленение ног и тела разламывалось от боли. А еще она держала перед собой свои окровавленные руки и смотрела расширенными глазами на то, во что они превратились. Куски перчаток, похоже вплавились в кожу. Пальцы тряслись так, что прекратить это не было никакой возможности. Как она его сейчас ненавидела.. этого центуриона. Убила бы голыми руками. Наверное, именно потому ненависть эта была так сильно, что любой мог бы оказаться на его месте и любой был бы не виноват, конечно. Или просто потому, что ей, как воздух, нужен был для этой ненависти объект. Хоть какой-то выход. Миледи опустилась на колени, полулежа развалилась у камня, разложив трясущиеся руки на коленях ладонями вверх. - Обратно я не пойду. - мрачно заявила она, глядя в весеннее небо.

Накануне перехода - Там действительно был клад, - издалека начал он, - Гномий. Мадемуазель, вы любите арбалеты? Мадемуазель придирчиво изучила небритую вторые сутки щетину на подбородке орлесианца. Та довольно забавно завивалась кучеряшками. - Арбалеты?.. С чего мне их любить? Я и стрелять-то не умею совершенно. - непонимающе отозвалась она. Ей и в голову не приходило, что клад - это арбалет.

Месье зафыркал, прижал руку плотнее и решил пока что ограничиться поворотом головы. - Мы обнаружили, что это дерево обладает весьма сварливым характером. Кажется, оно было чем-то одержимо. Уверен, вы тоже упали не без его помощи. Но больше оно никого не уронит и не поцарапает. - Одержимое дерево? - брови поползли еще выше, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. - Вот проклятье.. Если б я знала, ни за что бы не полезла.. Миледи усмехнулась. У Виктора была одна приятная особенность, он очень хорошо умел отвлекать от мыслей, на душе от которых становилось муторно и плохо. - Боюсь вас разочаровать, но упала я исключительно по собственной глупости и неловкости. Тогда оно никаких признаков жизни не проявляло. Кошмар какой... Нашли хотя бы что-нибудь?..

Акробатика за 200, остаток 200

Морщась и придерживаясь за живот, он пробрался внутрь и счастливо плюхнулся на спину прямо на "полу". Прихотливость господина посла к условиям пребывания в этом походе падала с каждым днём. Облегчённо вздохнул. - Я пришёл сообщить, что вы отомщены, - провозгласил довольно. Миледи с интересом воззрилась на посла и его процесс укладывания поблизости. Очень осторожно перевернулась на бок и подперла голову ладошкой. Улыбнулась. Все-таки, мсье был мил. Сверх всякой меры. - В самом деле?.. - брови красноречиво поползли вверх. - Вы все по очереди залезали на это дерево и падали? Взгляд скользнул по больным местам. Исцеление происходило довольно далеко от ее палатки, так что миледи была еще не в курсе о первоисточнике травм. - Что случилось?

Внутри палатки были тихо, как в могиле. Ответ мсье получил не сразу, может, первая, пострадавшая в борьбе за арбалет, спала. А может, не всякого готова была сейчас видеть. - Входите, Виктор. - позволение звучало хрипловато. Очевидно, орлесианец не входил в чёрный список. Миледи полулежала на своей импровизированной постели, сложив ручки на животе.

Что бы там не думала столичная кобра, что бы не чувствовала, когда кто-нибудь решил бы проведать ее вновь, то не заметил бы ничего необычного. Миледи была вполне спокойна, молчалива. Разве что, на лбу залегла мрачная складка, но кто не был бы мрачен, упав на камни с дерева и вынужденный лежать без движения в холодной палатке? Разве что на ладонях багровели следы больно впившихся ни с того ни с сего в кожу ногтей, но всегда можно было надеть перчатки. А тарелки.. тарелки к тому времени опустели. Обе. Очевидно, уморить себя голодом в планы шпионки не входило.

В лагере. Ранее Если в женском лице и было что-то, отдаленно напоминающее презрение, то обращено оно было внутрь. Не вовне. Слабая, размягшая, за злостью скрывающая то, что видеть не полагалось никому. Теперь - никому. - Да почем тебе знать, как я понимаю любовь?.. - горячечным полушепотом вырвалось у нее. Пальцы, вцепившиеся в наряд мага, удалось разжать лишь усилием воли. Мгновение бесконтрольной ярости вспыхнуло и погасло. Наступила усталость. - Ты мог бы заметить, что я не сделала ничего против твоего желания. Миледи отстранилась неловко, помогая себе руками, попятилась. - Только ты обманываешь самого себя, Децимус. Если бы он был тебе, как отец, то не стал бы мучить тебя. Он дал бы тебе свободу. Любовь.. ах, любовь.. ее не требуется подкреплять угрозой насилия, уничтожения, боли. Иначе вместо божества получается монстр. Чудовище. Думат. Арсиноя ломаным движением опустилась на своё ложе и уставилась наверх, в полог палатки. - Можешь не волноваться на мой счёт. Я не стану больше досаждать тебе своими глупостями. Ну вот. Она пообещала - отказаться от своего самого сильного оружия. Не получать в ответ ничего, помните, миледи? Что это меняло? Да, в общем, ничего и не меняло. Для нее уже поздно было что-то менять.

В палатке Так вот о чем на самом деле было то беспокойство. Ваша репутация, миледи.. Если кто-нибудь узнает.. Губы исказила горькая усмешка. Фаворит. За всю свою недолгую, но достаточно.. насыщенную жизнь, Арсиноя еще не встречала таких вот. Сама суть фаворита подразумевала другое - ложиться в любую постель, хозяин которой может посулить выгоду. Или удовольствие. И даже брак, казалось, не накладывал на супругов никаких обязательств, кроме, разве что, продолжения рода, сводившемуся к нескольким совместным ночам за несколько лет. Все, что происходило у нее на глазах, все, что она знала, говорило лишь об этом. Взгляд зеленоватых глаз стал немного более осмысленным, гнев постепенно сдавал свои позиции, уступая место тоске. Почему - ты? Может, потому, что в этой кудрявой голове было все не так? Вообще все. Да кто же скажет, если сейчас Ниса и сама не знала ответ. Кто знал бы, почему люди выбирают друг друга, тот мог бы стать могущественнейшим на свете существом, познавшим тайны душ человеческих. Фаворит. О да. Она очень хорошо понимала, что это значит. Ведь ей, как "тупиковой ветви", по закону не полагалось ничего. А то, что она имела, было лишь из милости отца. Большей частью. Меньшей - она получила за службу. Такая же простолюдинка. Сапорати. Только еще и без способностей. Она смотрела, не стесняясь изучала лицо напротив. И снова эта убийственная вежливость скрывающая за собой.. что? Равнодушие. "Я был бы счастлив, но.." "Как бы не хотел, не могу.." Глупо было думать, что все это - правда. Что если бы не договор, если бы не путь наверх, если бы.. еще что-угодно, какая разница, что.. Впрочем, даже если и так? Ведь она не покушалась даже на свободу, но и это было недоступно. Ошибка природы. Пустоцвет. Как смешно. - Ты говорил, он был жесток с тобой. - Пальцы коснулись плеча, сгребли ткань в кулак. Ниса плотно сжала губы, взгляд стал пронзительным, неприятным. - Ты боишься, что он узнает и накажет или.. не хочешь обманывать, потому что любишь его? Наставник - словно бог, заслонял все в жизни этого человека. А впрочем, и вопрос был почти о боге. Истинна ли ваша вера, мессир Лурц или ее питает лишь страх и желание выгод?

В лагере, до прихода медведя Пронизывающее обоих, осязаемое желание, касание виска, как насмешка, и, одновременно, умоляющее "не надо". Как все это сразу помещалось в кудрявой голове, оставалось лишь гадать. Увы, решать нравственные загадки Ниса не была настроена. Быть может, позже. Потом. А сейчас ее пальцы больно впились в плечо мага, на мгновение притягивая его к себе так близко, как только возможно. А в следующее - уже отталкивая прочь. Унижение, мольбы - совсем не то, чего она хотела от этого человека. - По твоему, я способна лишь лгать?.. - она села сама, хотя это и было немного больно. Уперлась ладонью в так заботливо устроенную для нее постель. Восстановив сбитое предвкушением мгновения близости и, еще более, гневом от очередного отказа, дыхание, миледи поправила прядь волос, зло уставилась прямо перед собой. Почему?.. Только этот вопрос стучал гулко в висках. Почему, в конце концов, нет?.. Ответа не было.

До прихода медведя В ответ на все вопросы коварная искусительница только вздохнула. Она и сама толком не знала, что толкнуло ее туда, наверх. - Мне стало любопытно, понимаешь? Старинная карта, гномьи сокровища.. Мастарне и тарелкам в его руках досталась самая милая улыбка: сегодня телохранитель был невероятно тактичен. Возможно, в качестве компенсации за прошлое свое поведение. Наставления Арсиноя выслушала без малейшего неудовольствия, все с тем же выражением в глазах. Молодой маг успешно избежал так ловко расставленной словесной ловушки, но тут же попался в самим собой устроенный капкан. Тонкие руки обвили шею. Лурц сам сказал держаться за него, верно? Миледи была настроена на послушание сегодня. Вчерашнее падение отозвалось в движении болью, но она сейчас не замечала, даже голод отступил. Нежные объятия, призванные лишь поддержать, помочь, стали более близкими. Дыхание коснулось чужих губ. До поцелуя было рукой подать. Одно неосторожное движение, дюйм. Даже полдюйма. И это решило бы дело. Прилежная пациентка была точна. Дыхание, гипнотизирующий взгляд из-под ресниц, и все. Лурц должен был хотя бы понять, верно? - Ты же меня спасешь, если вдруг..? - шепнула она, улыбаясь. - Но я буду послушной. Обещаю.

- Как вы себя чувствуете?... Есть... какие-нибудь негативные последствия от применения к вам магии? - спрашивал он, уже привычными движениями щупая лоб и проверяя пульс на тонком запястье. Судя по какому-то кошачьему выражению лица миледи, негативные последствия чего бы то ни было отсутствовали начисто. По крайней мере, по тех пор, пока она сохраняла горизонтальное положение. - Довольно глупо. - поделилась пациентка, прикрывая глаза. - И зачем я только туда полезла?.. С таким вниманием.. вдруг захотелось побыть самым больным в мире человеком еще немного. А почему, собственно, и нет? - Ничего такого, чего я бы не ожидала. Но если ты хочешь убедиться лично... - миледи чуть-чуть приоткрыла глаза, выражение их лучше всего описывало слово "шалость". - .. я не стану возражать. Пациентка определенно шла на поправку. Через некоторое время приватность миледи Арсинои и Децимуса была нарушена голосом телохранителя. - Арсиноя, Децимус, могу я войти? Улва приготовила вкусный бульон, а вы еще не обедали. Не стоит ждать, пока он остынет! - в голосе Лара определенно слышались восхищенные нотки, когда он упомянул имя девы-воительницы. - Входите, Мастарна - раздался женский голос. Впрочем, сейчас Арсиноя не отказалась бы и от чего-нибудь куда более существенного, чем бульон.

- Рад, что вам лучше,- вместо приветствия произнёс маг, разглядывая бледное, но вполне умиротворенное лицо женщины. Улыбнулся.- Наличие аппетита верный признак выздоровления. Миледи окинула фигуру вошедшего взглядом, не лишенным лукавства, разламывая дольку яблока пальцами. - Все благодаря вам. - отозвалась она. Ей хотелось прочесть в этом лице что-нибудь еще, помимо дружелюбной вежливости. Ну хотя бы воспоминание о вчерашнем дне, может быть.. волнение?.. Глаза от лица соскользнули к целительской руке. Вернулись обратно. - Яблочко?.. На ладошке невинно алела кожурой долька. Наверное, так же невинно, как в одной очень старой истории первая женщина угощала яблоком, полученным от змея, первого мужчину.

Стоянка Пока часть группы со всевозможным тщанием изучала место катастрофы загадочной мадемуазель, сама мадемуазель только открыла глаза. Отодвинула от груди одеяло, оно душило. Сморщилась, потянувшись - было больно. Впрочем.. не так, чтобы ложиться и умирать. Осторожно оглядевшись, миледи обнаружила, что одна. И миску с яблоком. Усмехнувшись краешком рта, Ниса потянула угощение к себе.

Чужие руки развязали верёвки, подоткнули заботливо одеяла. Пальцы касались лба, ямки под нижней челюстью, где лучше всего ощущался пульс. Во время одной из этих невинных медицинских манипуляций, раненая выпростала руку, и перехватила целительское запястье у собственного лица, задерживая на мгновение. Взгляд зеленоватых ведьмовских глаз требовательно впился в лицо. Пальцы на запястье сжались сильнее, по мужской ладони мазнули губы, то ли целуя, то ли просто... Получив своё оригинальное спасибо, маг был выпущен на волю. Ниса закрыла глаза. Ночью лихорадки у нее не было, так что Улве не пришлось никого беспокоить и беспокоиться самой. Но заснула миледи очень и очень нескоро.

Еще один кивок и она садиться на колени рядом с раненой. - Прошу вас, потерпите немного, - тихо сказала и не глядя в глаза. Маг не спорил. В конце-конце всегда можно было прийти на помощь, если таковая потребуется. Он лишь согласно кивнул, забирая у Патрика веревку и фиксируя ноги Нисы. Та совсем притихла и встревоженный взгляд то и дело возвращался к женскому лицу. - Я потерплю, потерплю. - тихо повторяла она, следя воспаленными глазами за тем, как рядом с ней становятся на колени, прикасаются, подсовывают руки и, в конечном итоге, делают больно, да. Она была связана по рукам и ногам. Травмами и веревками. Беспомощна. Беззащитна так, как не была уже очень и очень давно. Они могли бы теперь легко бросить ее в пропасть. Не вполне трезвый рассудок любезно подсовывал картинку. Но.. несмотря на это хотелось лишь прикрыть глаза и расслабиться. Довериться. Доверие - это то, чего Арсиноя не должна была себе позволять. Никогда. - Ниса..., - тихо позвал он ее. Пальцы робко погладили женщину по щеке, мягким, утешающим жестом. Магу не следовало этого делать. Неразумный жест. Истолковать его можно было слишком по-разному. И теперь, когда магический огонек отражался в зеленоватых глазах, пока была возможность, она смотрела туда, где в сумерках был различим силуэт в зачарованной мантии. Долго. До тех пор, пока неизбежная при переноске боль не заставляла сосредотачиваться на ней и делать вид, будто раненая спит. И вовсе ничего не чувствует. К чему было нервировать своими страданиями тех, кто столько сделал для нее?

Мягко перехватил ее ладошку, судорожно сжавшуюся на его руке. Другой рукой отвел с женского лица прилипшие ко лбу пряди. - Простите... нельзя было иначе... - Да брось. - слегка безумно улыбнулась миледи. - Мне уже почти нравится.. В конце концов, после лириума не так уж это было и страшно. Можно терпеть. Сострадательный взгляд вернулся к раненой, всмотрелся в искаженное болью лицо. Утешительных слов не находилось. Он не смог врать ей, зная, что впереди их ждет нелегкая дорога к мосту. Теперь она была лишь бесполезным мешком. Ношей, которую требовалось дотащить. И приготовилась терпеть. - До заката еще часа три, успеем дойти, - сказал Патрик, протягивая целителю веревку. - Но, может, остаться здесь до утра? Она не стала оборачиваться, лишние движения причиняли боль. - Если это из-за меня, то не нужно. Не нужно.. заставлять остальных ждать вас всю ночь.

Плащ под голову - не столько комфорт, сколько трогательная, ничем не обоснованная забота. Будит воспоминания, причиняет боль. Совсем немного. Вспоминать не хотелось, миледи отвернулась. - Карта в моей сумке. - сумка валялась неподалёку. А потом ее без слов попросили замолчать и Ниса смолкла. Конечно, она будет терпеть. За собственную глупость всегда нужно платить, не так ли? - Децимус... - мысль оборвалась, слова иссякли. И только пальцы не слишком ласковым, судорожно-сильным движением сомкнулись на запястье целителя. Больно. Как всегда.

- Мы шли так быстро, как только могли, миледи, - да, определенно, голос телохранителя звучал виновато. - Ниса..., - позвал он ее, следя за ответной реакцией. - Чем вы ударились? Где боль ощущается больше всего? - Придется еще немного потерпеть, - чуть виновато шепнул целитель. Магический импульс мягко слетел с пальцев, осторожно ощупывающих Миледи посмотрела на каждого по очереди. Лурц, Мастарна и.. Улва? Так странно и радостно было видеть каждого из них. Рыжий внимательно оглядывал дерево. Что ж, теперь они с ним были квиты, не так ли? Сколько раз за эти часы она гнала от себя мыль о том, что ее просто бросили. А что? Очень удобно. Убийца сама предоставила возможность избавиться от себя. Как это было в духе столицы, в духе Империи - просто взять и избавиться от неудобного человека. Она сама делала это для других. Для тех, кто мог себе это позволить. Оказаться по другую сторону баррикад всегда не слишком приятно. Но все же, все же, они пришли. - Главное, результат. - ответила она Мастарне, разом как-то обессилев и, уперевшись затылком в камень, прикрыла глаза. Пришли же? Остальное неважно. - Болит.. все болит. - Ниса криво улыбнулась. - Спина. Ногами шевелить не могу. Больно. И так же, разом, опустошило неприятное чувство бесполезности. Она теперь была обуза. А почему? - Прости. - совсем тихо, не открывая глаз, повинилась она перед тем, кто был ближе всех по долгу врачевателя. - Вела себя, как.. дура. - слово прозвучало, как самое страшное оскорбление. Как будто ничего хуже не было на свете. - Решила посмотреть, что здесь припрятал этот гном.