julia37

Когда братец подозвал всех, кроме него, Леман лишь слегка удивленно приподнял брови. Забыл, наверное. Они ведь вместе работают, на одно дело, верно? Выходит, каждый должен быть в курсе последних новостей. Пока слушал, а он, разумеется, слушал, кивал почти всегда. - Братец дело говорит. Вполне возможно, они не станут призывать никаких тварей внутрь корабля, а просто попытаются снять щит. Но я думаю, возвращаться в нашу каюту нельзя до тех пор, пока мы не переговорим с Обвинителем и не заручимся его поддержкой. Псайкер сделал небольшую паузу. - Ну или хотя бы нейтралитетом. Пусть еретиков среди безмолвных осталось всего трое. Это трое могут спровоцировать конфликт. А если мы убьем кого-то из них при исполнении и до того, - эти слова он подчеркнул особо - как объясним все их начальнику, он вообще не станет нас слушать. Ссориться с Обвинителем, если он не на стороне еретиков, нельзя ни в коем случае. Слишком силен. - Поэтому я и предлагаю не идти всем, - пояснили Варваре. - Меня они точно не узнают. Могу попробовать удержать иллюзию ещё на одном человеке. Больше... - отрицательный кивок договорил остальное. - А я предлагаю не ходить в каюту без крайней на то нужды. И только. - гнул свое кучерявый и добавил по деловому. - Если понадобится сбить кого-нибудь с толку, я тоже могу что-нибудь придумать. Хотя, конечно, предпочел бы лишний раз к этим возможностям не прибегать. Понизив голос и снова сделавшись виноватым, Леман обратился к святому отцу. - Что мы будем делать с остальными двумя. Женщина рассказала все, что знала, а ее спутник нам больше не нужен. Может быть... - с глазах светилась искренняя надежда на утвердительный ответ. - .. отпустим их?

Близз помотал головой. - Дорогой, наверное, - протянул он. - Никогда не видел. Леман заметно скис. Дорогой и красивый нож. Такое оружие мог позволить себе богатый, состоятельный человек. Кто-то с... верхней палубы? Недаром служка пытался что-то припомнить. Он же видел местных богатеев вблизи довольно часто. - Жаль. - вздохнул он и отвел святого отца в дальний уголок, чтобы никто не слышал, о чем они там беседуют. С чего бы начать... "Мы все умрем!" Нет, как-то не очень оптимистично. Голубые глаза смотрели виновато, большей частью потому, что недавнее удушающее желание врезать по наглой морде безмолвного, избить его до полусмерти, все никак не проходило. - Думаю, Сид нам теперь не понадобится. - пожалуй, так лучше. С главного. - Даже клейменый не знает точно, где обитает этот так называемый "пророк". Говорит, их вели на инициацию с завязанными глазами. Петляли долго по старым трюмам. Он сказал, что... пророк не показывается тем, кто погряз во лжи. Людям вроде нас. - Леман вздохнул и стер капельки, стекающие с мокрых волос на лоб. - Возможно, это могучий колдун. Возможно... кто-то хуже. Кто-то с той стороны. Я постоянно чувствую его след, который он оставляет на своих слугах. Цель его, со слов нашего молчуна, - кучерявый усмехнулся получившейся тавтологии. - погрузить корабль со всеми пассажирами в пучины варпа. Скормить этому их божеству. Теперь было ясно совершенно точно, что последствия их фиаско в первом инквизиторском деле будут самыми неприятными, фигурально выражаясь. - И еще. - как будто предыдущей хорошей новости было мало. - Хана убили свои. Чтобы выслужиться перед пророком. Это у них своего рода посвящение, как я понял. Жаль это говорить, но... отсутствие клейма, похоже, не гарантирует невиновность. Думаю, надо узнать, чей это нож. Все говорят "красивый", "дорогой". Думаю, Двельт может знать состоятельного владельца. Через него же можно попробовать договориться о встрече с Обвинителем. Похоже, что он еще не с ними. А на похоронах капеллана оба, Двельт и Обвинитель, стояли на балконе рядом. Может, они дружны? Псайкер выдохнул. Мысль получилось несколько рваной. Кроме того, было интересно все же узнать, что такое бордель.

Бар Ярна Близз, зачарованно слушавший диалог рачительного святого отца и алчной бабки, встрепенулся. - Спит, - сказал он. - Всю ночь пробегал, теперь добирает. Напутствие Пфелла застало уже за порогом. - Это правильно. Отдохнуть бы надо. Слушай, - вкрадчиво начал псайкер, поманив Близза к себе. - А может... ты узнаешь? И снова ткнул пресловутый красивый ножик под нос потенциальному свидетелю. А ну как повезет?

Безмолвный глянул удивленно. - Пока Кроах не признает их достойными, крысы они крысы и есть, - сказал он. - Я не знаю их имен. Мерзость. Мерзость и есть. Леман смерил неприязненным взглядом пленника и сказал, как бы между прочим. - А я бы все-таки его не развязывал пока. И с этими словами вышел прочь, направившись обратно. В бар. На бабушку с самодельным моноклем в глазу воззрился несколько удивленно, как бы оттаивая от предыдущего действа. С шинели слегка подтекало на пол. - А где Мич? - поинтересовался он, гадая, как лучше преподнести священнику новость, что корабль, вполне возможно, не выйдет из этого варп-прыжка, а все они могут оказаться обедом или ужином у какой-то спятившей потусторонней сущности. - Что-то давно его не видно.

Безмолвный пожал плечами. - Это был дар. Нужно было очиститься от запятнавшей нас ложной веры, чтобы Кроах был доволен. А Хана крысы и убили. Мы везде, чужак. - И вы жестоко убили беспомощного старика. - подытожил псайкер, спрятав руки за спиной. На лице заиграли желваки. - Воистину, эгоистичные ублюдки вроде тебя готовы заплатить любую цену за рай для собственной задницы. И плевать, что это будут страдания и смерть стариков. Потом, может, женщин и детей. Вам на все плевать, кроме себя. И вашему "богу" тоже плевать на все, кроме себя. И поэтому, - голубые глаза сверкнули. - вы и проиграете. Он вдохнул поглубже и прикрыл глаза. Спроси себя, кому тут не плевать на пафосные монологи? - Назови имена. Имена этих крыс, что примкнули к вам.

В углу старший стал не стесняясь копаться в оставшихся тряпках, видимо выбирая чего-нибудь для себя. И не смущаясь, что часть из этого чего-нибудь, кажется, когда-то была женской. Псайкер испытал почему-то жесточайший приступ дежавю. Где он мог видеть подобное?.. Безмолвный дернул головой, пытаясь уклониться от прикосновения, глянул на Лемана, шепнул: - Он будет вам рад. Кроаху нужны подарки, - и улыбнулся. - Твой хозяин любит подарки, да? Любит боль и кровь? Ему понравилось, когда вы разделали капеллана, о, я почти уверен, что он был доволен. - в невинных голубых глазах мелькнула тень жестокости. Не тот полыхающий темный огонь, что горел сейчас в глазах их жертвы, не то синее пламя, что временами можно было разглядеть в глазах отца Гая, пока только искра. Первая искра. Ему невыносимо захотелось ударить беспомощного голого человека. С размаху. Так, чтобы выплевывал кровь и зубы. Чтобы не поддаться порыву, он отступил на пару шагов назад. - А Хана кто убил? Кто донес вам на него?

Погас и вновь зажегся свет. Голову пронизал раздражающий шум. Леман только успел вытащить из уха бусину, как в лицо ему ударила струя воды. - Да что б тебя... - он не особенно нервничал, потому что догадывался, или даже знал, это последствия обращения к варпу. Это малая плата за помощь. Кашляя и отплевываясь он практически наощупь нашел и закрутил все краны и теперь стоял, мокрый с головы до ног и смотрел уже не на сестру. - Достаточно, - ответил пленник, откинул голову назад, на мокрый пол, глянул снова почти высокомерно, прикрыл глаза, произнес нараспев: - Повелитель Кроах, видевший тысячи миров, придет и дарует бесконечное блаженство тем, кто почитает его. Пророк невидим для тех, кто погряз во лжи, и не ты находишь его, но он выбирает тебя, чтобы шел ты путем его, нес слово его, руки твои - его руки, уста твои - его уста и если сделаешь ты что должно, награда не минует тебя... Теперь ему стало страшно. В первый момент показалось, что через безмолвного говорит кто-то еще... может быть, сам Кроах? Псайкер прогнал липкое холодное ощущение прочь. Похоже, им просто попался крепкий орешек. - Что же ты так орал, когда всего лишь погас свет? Твой хозяин не слишком разборчив в выборе последователей. Снова этот едва уловимый шлейф. Каюта в первом классе, безмолвные, Ульф и его головорезы, а теперь вот еще. - Среди безмолвных - трое наших. Будет больше, не сегодня так завтра. Не все настолько погрязли в поклонении этому высушенному куску мяса, как вы. Пророк не показывается рядовым, и я еще не заслужил право видеть его и говорить с ним. Нас отводили на инициацию с завязанными глазами. Думаю, что в глубине старых трюмов: нас вели долго и мы много петляли. Леман улыбнулся. - Так значит, ты один из тех, кто собирался отобрать у нас оружие. Что ж, на этом корабле не все так плохо. Но ничего. Ты не переживай за нас. - ласково кучерявый потрепал пленника по вымокшей макушке. - Он может не показываться сколько угодно. Мы найдем его. И улыбнулся еще загадочнее. - По запаху.

- У тебя нет такого права, - святой сестре неясны были сальные намёки, и она серьёзно кивнула Леману, - Пожалеют все, кто отвернулся от света Его. Сарисса опустилась и зацепила столь заботливо сооружённую кудрявым набедренную повязку. - Да не явится на свет потомство проклятого.. - нараспев начала Артурия. Ее не смущала нагота. Не смущали слова, мерзкий смысл которых и самим псайкером был скорее интуитивно уловлен, нежели опознан на основе жизненного опыта, которого не было вовсе. Он только знал, что этот негодяй хотел оскорбить сестру. Оскорбление пропало втуне. В голубых глазах не отразилось и тени того, что происходило внутри. Разве что следующий вдох стоил некоторого труда. Она... в самом деле собирается сделать то, о чем говорит? Чувствительный, как барометр, согласно определению отца Гая, псайкер молчал, не в силах вымолвить больше ни слова. Чудовищно и великолепно. В какой-то момент ему показалось, что сердце разорвется. Лопнет, выскочит наружу. Чудовищно, но... он не хотел мешать.

Душевая Пленник хмыкнул и осмотрел сестру с ног до головы. Взгляд был липкий. Потом ухмыльнулся: - Я своей душе применение получше найду. А я б тебя исповедал... - Ты пожалеешь. - тяжело пообещал молчавший какое-то время Леман. Всколыхнулось что-то внутри. Инстиктивное желание противостоять тем, кто пачкает своими грязными лапами чистое, святое. - И очень скоро.

- Сестра! - с радостным упрямством пришло в ответ, а уже через минуту послышалось громкое топанье. В проёме показалась, покрутилась и спряталась белокурая голова, а после Сестра вошла со всем доступным величием. - Значит ты ждёшь искупления? - вопросила она, не сразу, но обнаружив пленника под ногами. Леман как раз сооружал на любителе плеваться набедренную повязку из подручных материалов. Безмолвный, конечно, еретик, но это уж слишком. Прикрыв чужой срам, он скромно отступил в угол. Не менее скромно проигнорировав поправку, кивнул. - Ждет. Извелся весь. Дабы очистить совесть, должен поведать нам, что еще за пророк такой на корабле. И кто такой Кроах. И вообще, все про эту их скверную секту.

Молчаливый плевок достался и сапогам кудрявого псайкера. Сапоги кудрявого псайкера видали и кое-что похуже. - Ничего. Еще не вечер. - голос его не предвещал ничего хорошего. Лем продолжил прогуливаться туда-сюда, обращаясь теперь к кому-то, кого не было в этих стенах. - Сестрица. - раздалось по воксу. - Тут один еретик нуждается в отпущении грехов. Буквально жаждет исповедоваться. Нужна твоя помощь. Мы в душевой.

Пленный безмолвный с отпечатком страдания на лице копошился на своем неудобном ложе. Наркотическое похмелье не желало его отпускать. Невидящими глазами пленник уставился на нож. - Нож как нож, - хриплым голосом проговорил он, - Красивый. Кончайте скорее уже, чего тянете?.. - Я хочу видеть лично, как господин доберется до тебя, - пленник сплюнул под ноги псайкеру. Леман, который к тому времени поднялся на ноги и отодвинулся от изрыгающего ересь пленника, убрал нож за пояс. Может, и доберется. Только ты, падаль, этого точно не увидишь. - Убить тебя? - спросил он, уставившись на него сверху вниз изумленными голубыми глазами. - И тем самым дать тебе то, что ты хочешь? Ну уж нет. Полежишь тут еще. - кучерявый принялся неспешно мерить шагами душевую, перешагивая через моток самодельной веревки с совершенно беззаботным видом. И незаметно положив ладонь себе на грудь. Туда, где под шинелью пряталась его, простенькая, не такая, как у покойного капеллана, аквила. Кожа ощутила слабое тепло. - Остынешь еще немного. Мы с тобой поболтаем. Потом еще полежишь. И снова остынешь. Брр. - он передернул плечами, в душевой и правда было прохладно. - Пока там еще твой Кроах соберется с мыслями. У тебя еще много времени ощутить его моральную поддержку в этой замечательной камере. А потом, когда нам надоест, - тут пустотник сдвинул брови. - подарим тебя обратно твоему начальнику. Обвинителю. Ему наверняка захочется узнать, что еще за пророк ошивается на его корабле. Так что лучше расскажи все нам. И твои страдания закончатся быстро. Это я могу обещать.

Нахмурился, на лице на секунду мелькнуло узнавание, но потом виновато потряс головой: - Знакомое что-то... не могу вспомнить. - Ну ладно, это мы запомним, - сказал он наконец. - Вдруг еще пригодится. Ножик - уже интереснее, да и с пленными надо все-таки разобраться. - Да. Действительно. Надо. - а вот у Лемана появилась идея, навеянная словами служки. Близз кивнул: - Приведу, чего ж не привести, - и хохотнул, уже уходя, на редкость гнусно: - Поразвлечься - оно дело хорошее. Он покосился на Близза неприязненно. В его голосе явно чувствовалось что-то оскорбительное. Убрал ножик за пояс и направился в душевая, полагая найти в ней, кроме пленного и братца Пфелла. Зрелище, которое открылось перед глазами кучерявого псайкера в импровизированной камере временного содержания, на некоторое время лишило его дара речи. Арнеб плел веревку. Мало того, что на одной конце была петля, это ладно. Чего Леман не мог понять совсем, так это того, почему она такая длинная. - Мыло-то запас? Все еще слегка растерянно поинтересовался он и опустился на колени рядом со связанным, лежащим на куче тряпья безмолвным. Сунул ему под нос рукоятку орудия убийства Хана. - Узнаешь? И буквально впился в него глазами.

- Вон оно как, - Гай тоже помрачнел. - Плохо. Что ж, сделанного уже не вернуть... погоди-ка, говоришь, аквилу - Двельту? Почему именно Двельту? Леман пожал плечами. - Сестрица говорила, любит он прикупить разное. Может, слабость у него к украшениям? Вообще, если бы он был причастен каким-то образом к убийству капеллана, стал бы Ульф передавать ему такую улику? Выражение сомнения на лице кучерявого подразумевало, что вряд ли. - Но он может знать что-нибудь полезное.

- Что ж, я вижу, времени ты зря не терял, - вздохнул клирик, оглядывая помещение. Сид по-прежнему не приходил в сознание, Пфелл куда-то запропастился, видимо, снова сидел в душевой. Гай мог бы в качестве обмена информацией сообщить кудрявому, что Фрака с нижней палубы - потаскуха, но вместо этого перешел к более насущному делу. - Рад за Двельта. Что касается ульфовых друзей... - он как мог, передал аколитам полученный от бабки словесный портрет. - Не самое лучшее описание, но возможно, мы на него еще натолкнемся. - Это не я. Это сестра. - открестился, или правильнее сказать, отаквилился Леман. - Они же с братцем ходили к торговцу и тот признался, что аквилу Ульф хотел продать Двельту. Народ говорит, что странный и что-то скрывает. Словесный портрет был выполнен практически на уровне Моны Лизы. Кучерявый слегка поблек. - Так это, похоже, тот, который мне чуть руку не отрубил. Скончались, значит. Оба. И Ульф и его дружок. Вопрос так и остался без ответа, природное любопытство мучало и псайкер сделал себе заметку на будущее, спросить может хоть у Пфелла. Тот наверняка знает, что такое бордель.

- При чем здесь бордель? - удивленно спросил Гай, не уловив связи между двумя вопросами. - Хана убили в борделе? - Хана убили в собственной постели. - и без всякого перехода, без пояснений о том, что они выяснили, поведал. - Двельт ходит в бордель.

Беру еще малую силу. в остатке 0.

Поделившись со спутником последними новостями, Рия просияла. Кажется, им предоставлялась чудесная возможность разгромить ещё один притон. Первые четыре пункта были более чем очевидны и раньше, а вот последние вызывали неподдельный интерес. - Хм. - сказал Леман, уводя алую розу прочь от болтунов, в сторону назначенного местом встречи Ярнова бара. В компании с сестрой время летит незаметно. Час прошел, начинался второй. Задумчивый сверх меры псайкер возник на явочной квартире и сходу выдал две вещи. - У меня тут орудие убийства Хана. Забыл показать. Может кто-то опознает. - нож с красивой резной ручкой был продемонстрировал всем, кто его еще не видел. - И что такое бордель? Уставившись сперва на священника, не ведавшего подоплеки вопроса, святая наивность перевела взгляд на сестру. Потом обратно. Воистину, выбор пал на тех, кто лучше всего смог бы прояснить вопрос. Слово ассоциировалось почему-то с красками. Впрочем, судя по интонациям болтунов, оттенок у этой акварели был не слишком приличный.

- Ждать здесь, пожалуй, не будем. Я пойду расспрошу соседей, кто в последнее время сюда заглядывал, вы заканчивайте и потом возвращайтесь в бар, встретимся там. О предчувствиях служка не распространялся. Лем вздохнул и дождавшись, пока сестра удовлетворится разгромом, снова прихватил ее за руку. Привычка образовалась быстро. Совместная прогулка по окрестностям Ульфова логова была не то чтобы слишком приятной. Кроме того, разговаривать с Леманом встречные люди обычно порывались на тему того, где именно и в каких позах, они видали его самого с его дурацкими вопросами. Было обидно.

Линт , с благоговением взиравший на религиозные порывы представителей церкви, пристроился на ящике неподалеку от Лемана. - Не замечал, - служка помотал головой и рассеянно продолжил: - Отец Дарий совсем сдал в последнее время. Вы уж меня простите, отец Гай, нехорошо так говорить, но чушь он нес. То у него какие-то люди исчезали, то предчувствия были, то твердил, мол, никому нельзя верить, то все в трюмы хотел лезть, непременно сам, да спину схватило, слава Императору, отговорили... Старенький он уже был, что поделать. В трюмы значит. Леман вылез из кучи отбросов, стараясь все время держаться за спиной у разбушевавшейся сестрицы. А ну как заденет. Ему только удара молотом по голове не хватало. Прижав к себе еще так недавно раненную руку, псайкер присел рядышком со служкой. - А предчувствия? Что за предчувствия у него были? В целом, про пропавших людей можно было тоже поинтересоваться у местных. Или пропадали только с верхней палубы? А если вспомнить, что летели они, собственно, на поиски не менее пропавших людей на Сеферис Секундус, картина становилась все интереснее...

- Обойдемся сталью. Возможно, это место нам еще пригодится - вдруг кто-нибудь из друзей Ульфа сюда еще заявится. Хорошо бы устроить засаду, только вот знать бы, сколько придется здесь просидеть. Артурия уставилась на молот чуть ли не с большим благоговением, чем недавно на аквилу. Заминка была недолгой. Под прочувствованное -Domine, libra nos! Молот обрушился на несчастную конструкцию. Ответить Гаю, что он, Леман, предпочитает активные расспросы пассивному сидению в этой вонючей конуре, псайкер не успел. Молитва имела сногсшибательный эффект, кучерявый сделал шаг от чрезмерно воодушевленной сестрицы, запнулся и рухнул прямо в кучи заплесневевшего хлама. - Уже. - мрачно заметил он из гор тряпья. - В засаде. Тут можно похоронить кого-нибудь. Ни запах, ни рельеф не изменится.

- Воистину, отец Гай! - сестра просияла, а и без того блестящие от слёз глаза засверкали, - Мне найти источник огня? Леман, до сей поры молчаливой тенью подпирающий дверь в эту вонючую нору, сделал пару шагов вперед и вывернул шею, оглядывая затылок расчувствовавшейся сестры. На то, как она крушила обстановку, было даже смотреть больно, не то что самому приложиться головой. - Кажется, тут больше нет ничего интересного. - то ли вонь сбивала с толку, то ли тут действительно не было психического следа, кучерявый не разобрал. Подмывало соскрести нечестивый символ и вместо него намалевать свой, инквизиторский. Чтоб боялись. - Может, поспрашивать у соседей, кто, кроме Ульфа, наведывался сюда? - и напомнил. - возле храма вертелось двое трюмников. Одного мы нашли. Теперь можно поискать второго.

- Напугать, - честно признался старший. - От боли мало толку, поверь я это знаю. Тем более Гай его ранил. Или умрёт или заговорит, но говорить будет не правду, а то, чего ты от него ждёшь. Жизнью эти культтсты похоже не очень,то дорожат. Сам помнишь Ярна. - подвиг бросившегося с ножом на пятерых бармена одобрения явно не вызывал. - Чем, кроме боли и смерти, можно напугать такого, как он? Леман не очень понимал, что, после всех тех угроз, можно использовать еще, разве что... - Обвинитель. Давай попробуем сказать ему, что в случае отказа сдадим Обвинителю. Заодно взглянем на реакцию. Х

- Почти! - глубоко вздохнув бледный на пару секунд закрыл глаза и заговорил очень тихо, - Извини, но по другому ты не понимаешь, он не должен слышать ничего. Тебя какого демона сюда вообще понесло? Хорошо бы он никого кроме меня не видел, да не вышло уже... Леман насупился и с достоинством одернул шинель, у которой отсутствовал воротник и почти весь левый рукав. - Хотел попробовать запомнить рожу его. - объяснил он. - Хочу попробовать кое-что новенькое. Но могу и кем-то из вас обойтись. Закончил он тоном, не предвещающим ничего хорошего. - И что ты собрался с ним делать?

- Потому и спрашивал, что если не хочет, то проще сказать об этом сразу, а если хочет стоит подумать, чем может быть нам полезен, - самого кудрявого взяли за шкирку, как нашкодившую зверушку и настойчиво подтолккули к выходу, двигаясь следом. Лем вывернулся из хватки на выходе, сердито фыркнув. - Перестань. Что я тебе? Грокс новорожденный? Душевая осталась позади. Перед Арнебом был теперь коридор и кислая физиономия кучерявого псайкера, вся пропитанная ожиданием того страшного, что предстояло испытать безмолвному.