julia37

Пока Кларисса рассказывала, Мортимер воображал, как поприветствует новую знакомую. И скажет ее имя на волшебном, из страшной сказки, языке. Забавно, но выходило, что его можно сказать по-разному. То есть, конечно, для человеческого уха, лишенного музыкального слуха, разницы не будет, но смысл получался совершенно иным. Если долго-долго и низко клокотать, выходил "Соблазнительно алый цветочный лепесток с бритвенно-острыми краями". Но это было несколько.. вульгарно на вкус инквизитора. Вот если тихо и вкрадчиво прорычать "Мирррррри-Ам", и сказать последний слог так, словно собираешься проглотить кого-нибудь живьем, вот тогда получалось: "Облик сладострастной алой Луны, воплощенный в изгибе бедра". О да, этот вариант понравился Мортимеру куда больше. По-настоящему изысканный и утонченный, как.. запах розового перца и апельсиновых корок. Он моргнул, прогоняя морок. И, кажется, не зарычал вслух? Нет, слава Господу, нет. Впрочем, варианты произношения имени дали ему еще кое-что. Похоже, Мирриам родилась от истязателя и суккубы. Или инкуба и истязательницы. Об этом ясно говорил характер вложенных в имя цветистых метафор. Что ж, возможно, это им так же пригодится. Личная, очень личная информация. - Мирриам чистокровный демон, суккуба. Поклоняется Марбасу, но в Анклаве встала во главе тех, кто служит королю Белету, за последние десять лет подмяв под себя всю торговлю плотскими удовольствиями, по сути, служители принца Ситри и маркизы Лерайе, в составе которых также преимущественно суккубы, также находятся под ее властью. Она представляет один из столпов Триумвирата, который составляют последователи Ботиса, истязатели и последователи Баала, разорители и истязатели. У нас с Мирриам налажены прочные связи, но я не знаю, как хорошо они пережили последние события, так что будьте осторожны. Впрочем, с демонами всегда надо быть осторожными, - Кларисса и Зигфрид невесело усмехнулись. - Мирриам любит хорошую беседу и развлечения. Не только плотские, разумеется. Танцы, пение, необычные таланты, необычные люди, все это возбуждает ее любопытство. Во враги можно причислить две другие фракции, все трое грызутся между собой, выступая единым фронтом только в отношении рейдов против Санктума и охоты на Искаженных. Что ж, все озвученные имена ему были знакомы. Король Баал, покровитель войны, первый среди семидесяти двух демонов Гоэтии. Великий губернатор Марбас, пятый по счету. Адский принц Ситри, покровитель плотских утех, был двенадцатым. Маркиза Лерайе, покровительница темного исцеления, четырнадцатая. Граф-губернатор Ботис, заведующий разведкой и заказными убийствами, семнадцатый. Разве что король Белет.. А нет. Покопавшись в памяти, Мортимер быстро вспомнил, что Белет помещался аккурат между между Ситри и Лерайе, на символическом тринадцатом месте. - Лошадь с песочной шкурой.. - пробормотал он. Сей господин, инкуб по рождению, так же покровительствовал плотским удовольствиям и любви. По крайней мере, тому, что под этим словом понимали сами демоны. То ли соловая, то ли буланая лошадь и была как раз его знаком. И как ни странно, у лошади этой не было ни жутких клыков, ни огнедышащих ноздрей.. Подозрительно нормальная лошадь. Выходит, Триумвират. Разорители и истязатели, поклоняющиеся Баалу - это первый столп. Истязатели, последователи Ботиса - столп второй. Суккубы и инкубы с печатями Ситри, Лерайе и Белета объединены под властью Мирриам - и это столп третий. А ведь был еще матриарх.. - Что ж, благодарю. Если эта дама любит приятную беседу, а так же талантливых необычных людей, полагаю, мы найдем, чем ее заинтересовать. - не стал скромничать мистер Смит, уже пересчитывающий в уме свои выдающиеся достоинства, которые вполне могли вызвать любопытство у суккубы. Список выходил бесстыже длинным. - Как-нибудь подыщем нужные слова. - Да, я останусь здесь, мое решение не изменилось, - кивнул Донато. - Тут много работы для ангела. Я чувствую, что здесь я буду на своем месте. Услышав это, Морин немного погрустнела. Как же так? Неужели, Земля совсем не нравилась ему? Неужели он не хочет.. А ведь и правда. Она натолкнулась на эту мысль, как корабль наталкивается на мель, неожиданно, роняя в море все, ящики с грузом, пушки, людей. Ведь там он жил в пусть золотой, но клетке. Там он потерял друга. Там он должен был сбросить крылья. И именно там его собирались сожрать демонопоклонники. А здесь.. здесь по крайней мере, никого не удивляют прекрасные белые крылья. Такие светлые, такие чистые.. Поняв, что засмотрелась, Морин снова порозовела и опустила глаза.

Мортимер складировал полезную информацию в своей светлой голове и изредка кивал. Суккуба Мирриам. Какая прелесть! Он уже имел беседу с одной полусуккубой, которая чуть не закончилась... кхм.. фиаско. Но тем интереснее был вызов. Обставить демоницу на ее поле. Убеждать, улещивать, запутывать цветастыми фразами, усыплять бдительность комплиментами - о, да, это было то самое, где он чувствовал себя, как рыба в воде. Запасной план инквизитор собирался разработать на месте, когда будет ясно, с чем они имеют дело, но тут.. - Даже к тому, что придется расстаться с вашим особенным оружием. Хорошо, что мистер Смит сидел, потому что в противном случае упал бы. Расстаться с мечом?! Ни за что! Да он.. он лучше.. Мортимер чуть не задохнулся от возмущения. Уж лучше он сцедит чашку собственной крови и продаст ее какому-нибудь демоническому торговцу, чем отдаст ему свой чудесный меч, и кстати... а это уже идея. - Если быть честным, то у меня.. - мистер Смит улыбнулся, то ли играя, то ли действительно испытывая некоторое смущение. - ..есть два ангельских пера. - он повернулся к Донато. - Мы подобрали их еще там, у виллы. Нельзя было оставлять. Что ж, если они подойдут для обмена, пусть так. Папа Римский как-нибудь обойдется без очередной реликвии. - Уверен, что смогу, - заверил ее ангел с улыбкой. - Правда, думаю, для этого нам понадобиться вернуться на то же место, куда мы попали в Город впервые. Услышав о том, что часть пути придется проделать пешком, Морин слегка поскучнела, но потом ангел осчастливил ее, и, наверное, всех здесь. - О, как это чудесно! - она даже захлопала в ладоши. - А мы так боялись, что не сможем вернуться, правда, Морти? - Правда, правда. - без особого энтузиазма отозвался брат, который и в самом деле много думал о возвращении. Но, как правило, в таком ключе, что именно он сделает, когда вернется, и как изменится его жизнь. О том, что они могут застрять здесь, не в самом, если на то пошло, плохом месте во вселенной, он не желал думать ни секунды. - И что нам известно об этой Мирриам? - вновь метафорически вкогтился в тетку племянничек. - Для диалога пригодится любая информация. Включая личную. Что она любит, кроме очевидного для всех суккуб, что не любит? Есть ли у нее враги? К какой фракции она принадлежит, Баала или Ботиса?

На это совещание близницы прибыли вдвоем, и на этот раз, кажется, и брат и сестра пребывали в мире с окружающей их действительностью и с самими собой. По крайней мере, именно так они выглядели. - Да, похоже, Харрингтон научился ограниченно управлять Тьмой, хотя, вероятно, Искаженные продолжат доставлять ему и его людям проблемы, - согласно кивнул Донато. - Он говорил, что стремится к средоточию Тьмы, которое живет у подножия Небесного Престола. Слившись с ним он сможет взять под контроль всю Тьму в Санктуме. - Мне жаль это говорить, но я не смогу отправиться с вами, - грустно вздохнул Донато. - Простите, друзья. Но я буду молиться за ваш успех. Им предстояло посетить с дипломатической миссией маленький филиал Пандемониума в Новом Иерусалиме. Эта мысль щекотала нервы, заставляя их дрожать от ужаса и восторга. В основном все-таки от восторга, каковой испытывает естествоиспытатель, сподобившийся первым в мире запечатлеть редчайшее животное в естественных условиях его обитания. - Мадам Уайт. - обратился он к покойной тетке так спокойно, что даже сам себе удивился. - Мы должны будем вести переговоры с кем-то конкретным? Кто это может быть? И как стоит вести себя? Уж кто-кто, а Кларисса должна была знать, как вести себя с местными демонами. Правила святой Инквизиции тут точно не годились. Морин замерла. Ей было в основном страшно. Но с другой стороны, хотя бы не придется идти пешком! Это одно значительно скрашивало любые страхи. И они все будут вместе. Пусть даже и среди демонов. Многие из полукровок были вовсе не такими уж страшными. Например, Фауст. Вспомнив о нем, мисс Смит порозовела. - Донато. - позвала она мелодичным голоском. - А когда мы вернемся, ты ведь сможешь открыть для нас дверь домой?

- Я бы хотела подежурить эту ночь у Донато, на всякий случай, - попросила Беатрис, коротко переглянувшись с Карлой и Рафалем. - Где вы его разместите? - Этажом выше вашего, - пояснил Зигфрид, делая знак своим людям поднять носилки с ангелом и укрыв его дополнительно своим плащом. - Отдыхайте, - улыбнулась Кларисса. - Не знаю, как вас отблагодарить за все, что вы сделали. Но я приложу все усилия, чтобы заполнить эту лакуну. Что ж, ангел был спасен, целительница определила свои планы на ночь. Люди пели со слезами счастья на глазах и даже злодейка Кларисса, кажется, была счастлива. А мистер Смит почувствовал.. опустошение. Впрочем, наверное, он просто устал. Несколько позднее, вечером ... - Морти. Робость в голосе сестры заставила его руки замереть, так и не расстегнув до конца бронежилет. Что-то было в ней такое. - Морти.. - Морин собралась с духом, ей казалось, она не сможет выговорить это вслух, но она должна была. - Я хочу.. пойти к нему сегодня. Она так внимательно всматривалась в выражение его лица, что ей казалось, глаза сейчас заслезятся от напряжения. - Можно? - Ты спрашиваешь разрешения? - уточнил молодой инквизитор, все-таки избавляясь и от жилета, и от прикрывающих руки пластин. - Или ставишь перед фактом. - Спрашиваю. - поспешно моргнула сестрица, и тут же потупилась. - Нет, не спрашиваю. Это ложь. Я.. все равно пойду, позволишь ты или нет. - дрожащий голосок не добавлял словам убедительности. - Маленькая лгунья. - усмехнулся Мортимер, неторопливо раскидывая по комнате части брони, и примеряясь к творимому хаосу взором, словно это было какое-то странное художественное произведение. Хотя обычно предпочитал складывать свои вещи очень аккуратно. - Иди, не стану же я тебе запрещать то, что ты все равно намерена сделать. Было бы глупо с моей стороны подставлять под такой удар собственный авторитет. Alea jacta est*, как сказал Цезарь. Пути назад нет. - Ты не сердишься? - подойдя, она коснулась его руки и заглянула в глаза. - Конечно, сержусь! Этот негодяй разбил мне лицо, и несмотря на это, он тебе все еще нравится. Я возмущен до глубины души! - Морти! Я.. - Морин с трудом проглотила ком в горле. - ...я люблю его. Мистер Смит долго смотрел на нее молча. Слишком уж быстро. В такую любовь он не верил, хотя и допускал ее существование. Где-то очень далеко. Не здесь. Не для сестры. Почему она никогда его не слушается?.. - Что ж, в таком случае, - он вздохнул тяжело, взглянул на кольцо у нее на пальце. - благословляю тебя, сестра моя. Он взял ее лицо в ладони и поцеловал в лоб, как отец, которого у них никогда не было. - И не вздумай плакать! Ведьма согласно затрясла головой, но так и не смогла больше вымолвить ни слова, потому что очень хотела соблюсти хотя бы этот последний запрет. Она исчезла. Растворилась, как утренний туман под лучами солнца. Мортимер мрачно взглянул в окно, за которым прогорал потрясающий закат. - Надеюсь, ты проведешь эту ночь куда приятнее, чем я. - его уже никто не слышал. * - жребий брошен (лат) *** В чистой рубашке Мортимер мерил шагами давно опустевшую гостиную. Никого. Лишь тень ее присутствия где-то внутри. Сестра не вернется до утра. Он мог бы пойти к кузине, но... Беа изменяла ему с ангелом. Не буквально, конечно. Однако, мисс Блэк объявила о своих планах ещё там, у Светоча, и ее дорогой и неоднократно любимый кузен понял, что на сегодня не является их частью. Мортимер не собирался ее переубеждать. Пусть почувствует себя виноватой, когда на утро найдет на своей постели апельсин с вырезанной на кожуре грустной рогатой рожицей. Пусть соскучится получше, его сладкая, как португальский апельсин, драгоценная кузина. Это пойдет им обоим на пользу. А ему осталось коротать эту ночь за книгой, или, быть может.. лучше с бутылкой? От прежнего визита тайной любовницы как раз осталась одна такая. Инквизитор прихватил бутыль с виски, стакан, и сел за сестрино трюмо. Сдвинул все ее побрякушки в сторону, очистив себе пространство. Достал из кармана хрустальный шарик на цепочке и долго гипнотизировал его взглядом. Вправо-влево, вправо-влево. Внутри шевелилась, словно живой организм, бесформенная алая амеба, выкидывая и втягивая свои вялые ложноножки. Ощупывала изнутри хрусталь. Она, наверное, хотела сбежать? Мортимер не мог ее осуждать. Воспоминание о том, что предшествовало сегодняшнему утреннему пробуждению и у него самого вызывало похожее желание. Он налил себе виски на два пальца и выпил залпом. Повел неловко плечом и с выражением отвращения к самому себе на красивом лице, запустил руку под расстегнутый воротник, снова проверяя. Нет. Ничего не было. Все в порядке. Их нет. Их больше не будет, верно? Никогда. Мортимер начинал понимать, что такого находили старшие сослуживцы в том, чтобы вечером пропустить пару стаканов. Этот приятный жар изнутри вытапливал ненужные мысли. Медленно, но верно. Никаких стигм, прочь, прочь! Но были ведь и другие, несколько менее.. ужасные. "Я не одинок", сказал он Катре, но прямо сейчас это была ложь. Его все бросили. И в этом ощущении незаслуженного страдания было даже что-то приятное. Гуляет только тихий дождь И ветер средь могил. Лежит в сырой лесной земле Одна, кого любил. Он намотал серебряную цепь на кулак и кончиками пальцев погладил хрустальный шарик, с кипящей, причудливо закручивающейся внутри него в живописные завитки алой жидкостью. Такого на земле не найти. Это будет особенный подарок. От поверхности исходило тепло и слабый отзвук того чудесного, чему свидетелями они были сегодня. К могиле милой припаду Я, как немая тень. И буду тосковать по ней Двенадцать месяцев и день Морри говорила, что эта песня шла к его голосу. Приятный баритон с бархатистыми грудными обертонами раскрывался в ней наилучшим образом. Она и сама любила женскую партию в ней. Мистер Смит не знал, действительно ли все так и обстояло, но эта песня отлично подходила к его настроению сейчас. Пожалуй, он бы даже спел в полный голос, но зачем? Его же никто не услышит. Он так хотел одиночества. Давно и безнадежно. Просил о нем. Умолял. Хотя бы час в день. Столько лет.. и вдруг желание сбывается. Впереди у него была целая ночь того самого желанного одиночества. И вот сюрприз, оно ему вовсе не понравилось. Горько улыбнувшись самому себе в зеркале, Мортимер поднял бокал с виски, приветствуя единственного собеседника, который не против был составить ему компанию на сегодняшний вечер - свое отражение. Дурные мысли - прочь! И опрокинул бокал. Вчерашний ночной кошмар уже не вернется. А чувство одиночества.. да пусть побудет еще немного, пожалуй, в этом даже что-то есть.

-Тогда тем более поешь. -Настоятельно рекомендовал он поцеловав её в лоб, ибо усталость и голод не были добрыми попутчиками в долгой дороге что им предстояла. Мортимер призывал всех начать путь, и Освальд был с ним согласен, и по себе знал что сейчас Морин ничто не утешит кроме исцеления Ангела, а значит чем быстрее это случится, тем будем лучше всем. Морин пообещала и это. И очень постаралась исполнить обещание по пути. Хоть в преддверии ужасов изгнания Тьмы кусок в горло и не лез Когда они двинулись в путь, спустя некоторое время Освальд нагнал инквизитора скорым шагом тихо поинтересовавшись. -Можно вас на минуту? Мортимер не замедлил шага, но взглянул на аналитика с высоты своего роста, а так же из самых глубин подавленного гнева. - Ну разумеется нельзя. - беспечно ответил он, и нарочно прибавил шагу. В последний раз "можно вас на минуту" закончилось вульгарным мордобоем. И мистер Смит ни в коем случае не был намерен повторять это при свидетелях. Освальд в ответ хмыкнул, как ухают в ночи филины глядя как подлая луна показывается из-за облаков. И сделав ещё один шаг огляделся чтобы сказать всего несколько слов. -Тогда просто подумайте о том, что Донато, возможно, понадобится защита в Санктуме. Только по делу. Можно было подумать ему и ничего было больше сказать. Освальду все-таки удалось привлечь к себе инквизиторское внимание еще секунд на пять. Мортимер повертел в голове сказанные слова и так и сяк, и, видимо, прийдя к какому-то решению, но никоим образом не желая выказывать его характер, склонился к деловому господину и драматическим шепотом сообщил ему: - Вы параноик, Вуд. Вам еще никто не говорил об этом? Не дожидаясь ответа, грубиян восстановил возможно большую дистанцию и больше не проявил никакого интереса к беседе с этим джентльменом. *** Встань и иди Их встречали, словно народных героев. Женщины, дети.. кажется, все жители общины собрались здесь. Обычные и высокопоставленные. Безмолвная толпа объяла их, подхватила и вела до самого сердца Санктума. До того самого зала. Ворота отворились и высокие своды приняли под свой кров несчастное дитя Божие, и всех тех, кто так или иначе помогал спасти его или просто волновался. Как давно не видели в Санктуме настоящего живого ангела? Быть может.. никогда? С тем самых пор, как за последними из них закрылась межмировая дверь, а оставшиеся здесь пали звенящим прахом на круглой площади перед зданием с куполом и колоннами. Несмотря на то, что люди явно старались соблюдать благоговейную тишину, людское месиво гудело вздохами и сдерживаемыми слезами, невысказанными просьбами. Мортимер взглянул на Клариссу. Слова Освальда посеяли в нем сомнение. Пожалуй, даже не посеяли, зерна эти давно вызревали в его душе, так что скорее это можно было назвать хорошим дождиком. И вот, они проросли и он подумал снова о том, зачем ей все это нужно? Нет ли у тетки какой-нибудь еще очередной тайной цели? Не используют ли их? Не захочет ли она использовать и Донато. Может быть, она поступит с ними, как Харрингтоны, напоит чаем, а потом - перережет горло? Она всегда всех использовала при жизни. Кто же помешает ей после смерти? Во главе такого сообщества? И снова у него не было выбора, как скрепя сердце, доверять ей. Потому что без нее они не смогли бы вообще ничего. А если бы кто-то решил поискать взглядом во время этой странной мессы, больше похожей на языческий ритуал с жертвоприношением в качества главного номера, то не нашел бы ее. На подходах к воротам ведьма поняла, что просто не может туда войти. Не сможет спокойно стоять и слушать все это, делая вид, что так надо. Пронзительный крик мучимого всеми силами ада существа достиг ее ушей даже здесь. Слабое эхо все равно заставило ее запястьями зажать уши изо всех сил. Прошла минута, другая.. вопль стих. Морин отняла одеревеневшие руки от головы, и, обливаясь беззвучными слезами, села на мраморный бордюр возле самых ворот, неосознанно расчесывая шею и руку до розовых, заметных глазу царапин. Как бы все не закончилось, лишь бы только скорее.. *** Ангельский крик звенел под сводами, звенел в ушах, раздирая мозг не хуже вопля молодой истязательницы, которой он сам, своими руками причинял ужасную боль. Он звучал и звучал, и инквизитор вновь ощутил знакомый уже приступ тошноты, но вскоре даже безграничные ангельские силы подошли к концу и несчастный обмяк. Светоч оставил от него лишь дымящийся окровавленный кусок мяса. Мортимер поднес к лицу платок и даже отвел взгляд немного в сторону. А потом засияла янтарем божественная медицина. Мертвец ожил. - У вас получилось..., - тихо прошептал он. - Я горжусь вами. Беатрис не выдержала и заплакала, от облегчения и радости, с ее плеч будто свалилась целая гора. -Одежду сюда! - И сам снял маскировочную накидку, чтобы протянуть её Донато "Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь. И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его." Евангелие от Луки, глава седьмая, стих... Мортимер моргнул, и по-родственному, по-братски, обнял кузину рукой за плечи. - Не плачь. - шепнул он ей. - Ведь все хорошо. Не плачь. Щекой коснулся макушки, а потом перенял эстафету у сбегающего прочь противоречивого мистера Вуда по соблюдению приличий. И хоть исцеленное тело молодого ангела, совершенное, гармоничное во всем, определенно стоило того, чтобы на него смотреть, Мортимер укрыл его маскировочным плащом, как покрывалом. - Это было непросто. - с едва заметной улыбкой заметил он крылатому созданию, готовый предложить помощь, если Донато захочет встать. - Но я рад, что все получилось. То самое удовлетворение от хорошо сделанной работы. Они не смогли спасти юношу проводника, не успели к падшему и искупившему свою вину Костасу, но зато они спасти Божьего Ангела. И теперь у них у всех появился очень неплохой шанс после всего вернуться домой. На землю.

- Да, так, - без особого энтузиазма согласилась кузина, подходя поближе к прекратившему попытки вырваться ангелу. - Потерпи, Донато, скоро будет лучше. Равнодушной кузине достался взгляд. Ах так, значит? В данный момент есть пациент поинтереснее? Высказавшись по поводу столь вопиющего пренебрежения собственной выдающейся персоной где-то очень глубоко в душе, Мортимер услышал нечто, что заставило бы его брови уползти на затылок, если бы он не учился держать себя в руках с самого детства. - Но не такие сильные как ваши, сковать ангела немалый подвиг. -Серьёзно подметил мистер Вуд снимая шлем. Подвиг. Господь Всемогущий и Пресвятая Богородица! "Подлецы не совершают подвигов, мистер Вуд. Это не в их природе. Подлецы способны лишь на гнусности и низости, давеча вы сами изволили об этом говорить." - надсмеявшись таким вот безопасным, с какой стороны ни посмотри, способом над Освальдом, Мортимер горько усмехнулся. Он был падок на лесть и комплименты, но не настолько глуп, чтобы делать вид, будто принимает их за чистую монету от человека, который не считал нужным придерживаться хотя бы на словах чуть менее противоречивого мнения о нем. - Не пора ли нам идти? Бедняга будет страдать тем больше, чем дольше пробудет в этой форме. - он кивнул на ангела, обращаясь сразу ко всем присутствующим. -Устала? Не беспокойся, Господь не оставит сына своего, а раны его излечит Беатрис и сэр Солейн. Всё будет хорошо, худшее часть его пути уже позади. Морин кивнула. Но эти слова не утешили ее. Разве Донато был виноват? Почему он должен был страдать? Почему? Ведь это не грех, не его добрая воля, его принудили, заразили.. Как это было несправедливо!

- Это пистолет, не я. Беатрис стрельнула не хуже, - итальянка пожала плечами, - да и цепи ты одел вовремя, Донато рвал сети так, словно они из бумаги. Мортимер застыл на секунду. - Ещё не слышал оправдания наивнее. - изумился он. - Важно не оружие. Важна рука, что направляет его. Извергнув из своих уст эту философскую сентенцию, и сопроводив ее поднятым к небу указательным пальцем, негодный кузен повернулся. - А нашей прекрасной кузиной я восхищаюсь вот уже.. - инквизитор принялся загибать пальцы, беззвучно шевеля губами, как бы подсчитывая в уме. - двадцать четыре года и шесть месяцев. Думаю, она не в обиде за этот крошечный перерыв. Ведь так, Беа? Морин на скамеечке только тяжело вздохнула, томимая желанием прилечь прямо здесь. Исчерпавший себя стресс брат всегда переживал довольно оригинально.

Морин покачала головой на слова Освальда. Да, был шанс, что Донато исцелится, но через какой ужас ему предстояло пройти? Судя по рассказам очевидцев, это было что-то вроде целительного аутодафе, под классический аккомпанемент из воплей боли и стонов мольбы о милосердии, которое они не смогут проявить. Сцена сожжения Светочем чумной корки так ярко встала перед ее глазами, что ведьма почувствовала головокружение и предпочла за лучшее присесть на каменную скамью. - У вас светлая голова, господин аналитак, - добавил он уже менее эмоционально. - И золотые руки. - невинно присовокупил инквизитор, физиономию которого этими самыми руками недавно поправили. В глубине души мистер Смит не мог не признавать правоту слов художника и действительный вклад в успех мероприятия обозначенного мистера Вуда, но отказать себе в этом маленьком потайном укольчике было выше его сил. - Карла, как ты эту крылатую тварь, а? - обернувшись к черноглазой итальянке, Мортимер примерил самое суровое выражение лица из своего обширного арсенала и вытянув руку, будто прицеливаясь, театрально выстрелил указательным пальцем. - Пф! Бах! Все. Труп. Инквизитор восторженно всплеснул руками. - Настоящее мастерство!

- Матерь Божья, у вас получилось, - потрясенно проговорил один из них, с застарелым шрамом через щеку, который вполне мог быть оставлен клинком многорукой твари или ножом Охотника. Мортимер выглядел польщенным, как-будто это его только что помянули разведчики. Нет, конечно, он помнил, что поимка диковинного создания - дело общее, но последний штрих на эту картину он нанес самолично и был этим весьма доволен. Белоснежный платочек прошелся по лезвию меча, очищая его от тонкого слоя серого праха, пройдя положенную процедуру, меч спрятался в ножны. - Спасибо, - снова кивнула Беатрис и оглядела своих. - Нужна кому моя помощь? Мистеру Смиту, пожалуй, пригодилась бы. Но он, видимо, считал слишком расточительным теперь получать эту помощь не наедине. А потому промолчал. Взглядом случайно наткнулся на Освальд, лицо сделалось невыразительным и скучным. Инквизитор без лишней поспешности отвернулся. - Бедный, бедный.. - беззвучно шевеля губами, опустошенная ведьма глядела на пойманного и связанного ангела, который все еще пытался вырываться, но теперь уж безуспешно. - А нельзя никак?.. Нельзя. Как снять боль, вырывая тьму, пустившую корни во всем теле? Непримиримый антагонизм, заложенный от века, не давал шанса. Донато придется вынести все, как есть. Испить эту чашу до дна. От этой мысли Морин хотелось плакать. Она опустила глаза, и пальцами покрутила колечко, пряча жемчужину в ладонь. Просто так.

Мортимер спешил вперед, потому что не собирался отсиживаться за клумбой и ждать, пока всех тварей перестреляют без него. Потому что приятно обжигал руку, просясь в бой, совершенный во всех отношениях ангельский меч. Потому что только так он мог покрыть себя кровью и славой. Это была не совсем шутка тогда. Или совсем не шутка. Ради всего этого он готов был рискнуть. И сегодня Архангелы Небесного Иерусалима были на их стороне. Им везло. С чавкающим звуком лопнула паутина. Множество лезвий взмыли вверх, чтобы убить его, кажется, мистер Смит перерубил одно, но два других достали его: скулу расчертила багровая линия. Хорошо, что теперь есть шлем, не так ли? Инквизитор не успел ответить бледной твари, она рассыпалась серым пеплом у него на глазах. Рухнули без всякого его участия на мрамор площади искореженные человеческие тела. Ревел, сотрясая окружающее пространство, ангел, опутанный сетями, одержимый чуждой жаждой убивать. И с каждым криком его лепестки сыпались с прекрасного дерева все сильнее, как песчинки в песочных часах. Когда упадет последний лепесток, его уже будет не спасти. И Мортимер заспешил снова. Выхватив из-за пояса крепкие цепи, ринулся к обезумевшему Азраилу, пока лопались на нем с тонким пением крепчайшие сети. Даже спеленутый с ног до головы, Донато был невероятно силен. Если б не сети, бессмысленно было бы даже пытаться. Инквизитор обхватил его руками, навалился.. Жилы на шее вздулись от напряжения, секунда, другая.. в какой-то момент ему показалось, что сети не выдержат и озверевший ангел отшвырнет его куда-нибудь за край площади, на камни. А в следующий миг цепи сошлись, щелкнул замок. Донато был пойман. Но бой не закончен. Инквизитор снова выхватил меч и поспешил помочь, чем сможет ближайшим коллегам с одной очень злобной крылатой тварью. Ангельский меч не подвел его и тут. Морин испепелила израненного, но отнюдь не думающего сдаваться, охотника, и вскоре лепестки падали с прекрасного дерева в тишине, не омраченной грохотом выстрелов, звоном стали и криками боли и ярости. Лепестков еще было достаточно. Они могли успеть.

Морин полулежа дремала на диване. Новая броня не весила почти совсем ничего, чем несказанно радовала свою обладательницу, настолько, что прямо в ней ведьма и заснула, подложив ладонь под голову. Вторая рука легкомысленно свешивалась с дивана. Утро у Мортимера получилось весьма насыщенным самыми разными и, порой, неожиданными для него самого, делами, так что к полудню он только-только успел полностью облачиться в подарок покойной тетки, отринув все возможные сомнения на этот счет. Напевая про себя какую-то песенку из репертуара сестры и собирая все очень нужные и ценные мелочи, которым предстояло снова разместиться в многочисленных карманах военного жилета, инквизитор пристегнул к поясу свой еще более прекрасный, чем прежде, меч, и склонился над спящей сестрой. Взял осторожно ее руку и долго, с минуту разглядывал подарок, который она не пожелала прятать. Золото и жемчуг - хорошее сочетание. Мистер Смит скривился так, словно бы Освальд снова дал ему по лицу. Собственная идея, пришедшая перед рассветом, и даже вдохновенно воплощенная, уже не казалась ему такой хорошей. Даже, пожалуй, глупой. Понравится ли Беатрис? Может быть и да, но ведь они оба, и он, и она, знали, что кузина хотела бы получить кое-что другое. Вот примерно это, что было теперь у Морин, с поправкой на дарителя, разве не так? Хмурый, Мортимер аккуратно уложил сестрину ручку так, чтобы ей было удобнее, и в очередной раз приложился губами к небольшой ранке на собственном запястье, которую нанес себе сам. Отойдя к зеркалу, поправил рукав так, чтобы ничего не было видно. Он все пытался понять, что именно ему мешает, но не мог. Не поправишь, как ремешок, и не избавишься так просто, как от испачканных перчаток. С тем, что внутри, справляться сложно: Не сдержать на ветках иве эту шелковую прядь. Эти шелковые нити ни схватить, ни оборвать… Разве мыслимо пушинку вдруг не выронить из рук? В жизни мы, как север с югом, Отделимы друг от друга неизбежностью разлук! Потому-то увяданье, Отрешенность и уход — Неизбежные страданья, Свой всему идет черед… Инквизитор было взялся на черную книжечку и карандаш, но тут в дверь постучали. Книжечку пришлось отложить до лучших времен. *** Место было и впрямь несколько странным для скопившейся там Тьмы. Мистер Смит не разделял мнение разведки насчет случайной природы кучкования всех этих тварей вокруг еще не до конца павшего в битве с болезнью ангела. Ему это виделось некоей внутренней защитной реакцией. Подобием разума роя, свойственного созданиям Пустоты. Но доказательств такому положению вещей не было, как не было в них и необходимости. Тощее и бледное чудовище, отрастившее себе вместо рук несколько пар длинных лезвий, и отлично справлявшееся бы с работой цирюльника где-нибудь на оживленной лондонской улице, бессмысленно ловило падающие розовые лепестки. Легкий ветерок шевелил крону чудесного дерева, вызывая каждым своим дуновением новый, будто-то пропитанный кровью снегопад, предвестник битвы. Лицо Донато белело чужеродным пятном среди всей этой черноты, и хотя оно и было единственным проявлением его настоящего, теперь казалось всего лишь чужой маской, грубо натянутой на убийственную сущность. Пропавшие изуродованные люди покачивались, как качаются листья на ветру и постоянные жители Бедлама. - Ты осторожнее тут. - шепнул брат сестре под защитой внушительной клумбы. - И ты. - прошептала она в ответ, провожая взглядом его стремительно удаляющуюся спину, когда загремели выстрелы, знаменующие начало. *** Не слишком стремительный бег самоуверенного инквизитора грубо прервали, просто приклеив его к мрамору. Ничем более не сдерживаемый, он высказал все, что думает о тех, кто вечно бросается в него паутиной. Покраснев от натуги и злости, разорвал сковавшие его клейкие цепи как раз вовремя. Стаю бегущих на встречу живым лишь однажды охватил вырвавшийся из небытия, в которым хранился в мирное время, огонь.

Морин вздохнула, оставив попытки понять, как именно думает Освальд. Вчера он говорил одно, сегодня - прямо противоположное. Это было слишком сложно для ее довольно ограниченного ума. - Надень мне, пожалуйста, кольцо. - попросила она так, словно это был ее бессмысленный каприз. - Хочу посмотреть, как оно будет смотреться на руке. И выставила нужную ручку вперёд, закусив губу.

- Просто чтобы знала, как бы всё скверно не сложилось, всё равно что-то будет. Если знаешь что сделать в худшем варианте, многое уже не страшно. - ..Мелкие трудности которые можно просто взять и решить. Вот, скажи мне, что тебя тревожило? - Спросил он о медленным движением разминая встревоженные плечи. Совсем скверно, это если вдруг одновременно отправятся в Новый Иерусалим ее будущий муж, ее брат, и все родственники со стороны приемной матери? Не то чтобы мисс Морин не помнила, что в Город отправляются далеко не все умершие, просто теперь, когда они здесь побывали и увидели все своими глазами, воображать "тот свет" как-то иначе становилось почти невозможно. Раздумывать о настолько скверных вариантах она считала дикостью и сумасшествием, и не собиралась этим заниматься. Особенно сейчас. - Я не хочу думать о худшем. - упрямо повторила она. Несмотря на приятный массаж тем самыми руками, которым позволено было делать и большее, плечи оставались напряженными и зажатыми, не желая расслабляться. Хорошо, конечно, что эти трудности Освальд считал мелочью, но вот мисс Смит не была в этом так уверена. - Меня ужасно расстраивает ваша с братом ссора. - как-будто это была новость. - И я не знаю, как я смогу жить, зная, что вы затаили друг на друга обиду. - как и вчера, при упоминании этого, голос ее задрожал. - Но я не собиралась об этом больше говорить, потому что вчера ты просил меня этого не делать. - Я не хочу думать обо всем этом. Не хочу! - она порывисто встала, и отошла на несколько шагов, нервозно стискивая собственное запястье. - Что толку размышлять, будет так или так? Как будет, так будет. Есть вещи, которые не меняются от того, что мы о них думаем. Ты сам это сказал.

Мортимер: *в ужасе сбегает огородами, пока не поздно* :3

- Но если со мной что-нибудь случится, и удастся вернуться в Лондон, скажи моим родителям что мы тихо обвенчались как тётушка Шарлотта, мать поймёт, и не слушай что отец скажет впервой, ну, если он будет... ворчать. У него строгое, но доброе сердце, он поймёт и поможет чем только сможет. Потом, в моём доме, в прикроватной тумбочке есть шкатулка со всякой мелочью, у неё второе дно, там ключ от банковской ячейки в банке Ллойда на Пикадилли Стрит, номер ячейки - пять тысяч шесть, код - сорок два семьдесят три. Внутри - мои сбережения на непредвиденный случай, документы, и записная книга. Деньги - бери, документы сожги прям там или при первом удобном случае, а записную книжку спрячь или оставь там. Если будет совсем плохо, в особом случае, понимаешь? В особом. Отнести её моему знакомому Эдмунду Кину, лучше не ходи одна, возьми с собою Мортимера, пускай только не трясёт инсигией, или кого-нибудь. Он поможет. Его сможешь найти спросив в баре "Старая Закалка" если скажут что его ну... нет. Тогда сожги лучше сожги и книгу. Я всё записал, прочти и запомни, так чтобы не забыть на случай беды. Сказал он и указал пальцем на мешочек в котором вместе со всеми данными ей данными лежал ещё и один маленький предмет... Морин остолбенела. Она ожидала сейчас чего угодно, только не этого, только не разговора о родителях, и о средствах к существованию. Она смотрела на отражение Освальда в зеркале огромными испуганными глазами, и чувствовала его своей спиной. Он был одновременно как бы и там, и здесь. И здесь, и так. - Я... - музыкальный голос сломался. - ..я не знаю, смогу ли смотреть в глаза твоим родителям без тебя. По правде говоря, внутри у нее было твердое убеждение, что она физически не способна будет даже подойти к его дому на морскую милю. Не говоря уж о том, что после некоторых рассказов, Морин заочно до смерти боялась будущего свекра. - И потом.. - она не могла представить, что будет совсем плохо. То есть, разумеется, если хоть кто-нибудь из них умрет, и даже если это будет не Освальд, не брат, и не кузина, это все равно будет чудовищно, но, если иметь ввиду лишь материальную сторону вопроса - ее брат был инквизитор, она сама - ведьма на службе Инквизиции, а приемная мать стояла во главе мистического Заповедника в самом сердце Британии. Вряд ли могло дойти до того, что ей действительно понадобилось бы забирать последние сбережения у потерявших сына людей. Вот помочь им, тайком, анонимно - совсем другое дело. - ..я слишком глупа, чтобы запомнить все это, я не смогу.. о, Господи! Она прижала ладошки ко рту, когда взгляд упал на кольцо. Чудесной кольцо, увенчанное жемчужиной. Она с благоговением взяла его кончиками пальцев и приподняла, чтобы рассмотреть. - Какое чудо! Перламутровым сиянием жемчуг озарял ее лицо. Ей срочно, прямо сейчас, сию секунду, было необходимо увидеть Беатрис. Иначе ее просто разорвет на сотню маленьких фламменарий. - Не говори мне этих ужасных вещей, прошу тебя. Ты же не хочешь, чтобы я боялась еще больше..

- Уж не думаешь ли ты что я теперь всюду буду прятаться?.. - Я не хотел будить... - А вот это уже тянуло на первую маленькую, крошечную ложь, ибо улыбка его при взгляде на растрёпанные волосы, не слишком походила для раскаяния, как и кое что мелькнувшее в глазах, исчезнувшее когда он заговорил серьёзней. -Хотел сказать кое-что, думаю сейчас самое подходящее время, выслушаешь меня? Взгляд, который ведьма бросила через плечо, отходя к столу, чтобы найти для цветов вазу, стал чуточку скептическим. К чему тут было думать, кажется, выяснение факта присутствия или отсутствия брата в гостиной говорило само за себя. Она налила воды и, сев перед давешним трюмо, принялась расчесывать волосы. Когда теперь у нее снова появится такая возможность?.. Время подходящее для чего? Морин не стала спрашивать, только кивнула. Смотреть на гостя не самой, а через отражение в зеркале казалось ей теперь и проще и комфортнее.

*** Когда Мортимер вернулся в их с сестрой апартаменты, Морин уже минут десять сидела в длинном пёстром халате перед зеркальным трюмо, держа в руках расчёску. Инквизитор занёс ногу через порог и на долю секунды замер. Он... не ожидал увидеть ее здесь так рано. - Где ты был? - бесцветно поинтересовалась сестра, принимаясь расчёсывать волнистые тяжёлые пряди. Каштановые волосы рассыпались по плечам, укрывая, как снег укрывает землю. - В библиотеке. - привычно солгал он, проходя в комнату и избавляясь от жилета. В молчании расческа ходила вверх и вниз, бледное отражение женского лица следило за перемещениями великолепного лгуна. - У тебя все... хорошо? - с подбором слов вышла заминка. Упоминать мистера Вуда и связанный с ним неприятный опыт не хотелось. - Вполне. По виду сестры выходило, что хорошо, да не слишком. Впрочем, трагедии не произошло тоже. И то ладно. - Все ещё сердишься на меня? Братские ладони легли на хрупкие плечи, зеркало было не слишком большим, и не отражало всю фигуру мистера Смита целиком. - Я не хотел. - голос брата дрогнул. - Хоть ты-то мне веришь?.. Морин вздохнула, пара соленых капель расчертила щеки. Слезы всегда были рядом, чтобы прийти на помощь. - Конечно, верю. Мортимер вопросительным жестом подставил под расчёску ладонь и следующие четверть часа старательно, очень осторожно расчёсывал роскошные сестрины волосы. Что-то он должен был сделать, чтобы дать ей понять, что чувствует себя виноватым. Немного. Только немного!. А впрочем... она ведь всегда знала это и так. *** То ли виноваты были каштановые кудри, то ли ненасытная кузина, но после возвращения в собственную спальню и к бесценной бумажке чтение не шло. Трактат об искусстве войны осел в сумраке сознания, вместе с линзой на треноге, но более ничего к ним не прибавилось. Исключая, разве что, пронзительную головную боль, настигшую упрямого инквизитора около полуночи, после трёх часов бесплодных попыток проникнуть в новые тайны божественных слов. А может быть это все Вуд, чтоб его... лицемерный инквизитор ощупал челюсть. После целительных пассов кузины все стало на свои места, но лицо упрямо помнило удар. Эхом прозвучали в голове слова: "Я пришёл к вам, ясно выразив свои намерения и опасения. На сейчас, на будущее, а вы пренебрегли этим. Вы даже не удосужились солгать как полагается, что я бы понял. Ни тогда, ни после." Будущее. Вот что беспокоило его. Какое у них с сестрой вообще могло быть будущее, если принимать в расчет происхождение? Одно то, что им позволили родиться и вырасти, было, в контексте обычной практики Инквизиции, само по себе невероятным благодеянием. И вот они повзрослели. Морин собиралась замуж. Вероятнее всего она не передумает. Замужество, несмотря на адский прогресс и все остальное, до сих пор автоматически означало рождение хотя бы одного ребенка. А если вдруг передумает Освальд, он пойдет и сломает ему шею. Чтобы это было последнее слово, которое благочестивый аналитик взял назад! От долгого сидения в одной позе затекало тело. Мортимер уже какое-то время смотрел сквозь бумагу, а не на нее. Волей-неволей, он уже дважды за последние дни задумался и о собственной судьбе. Морин всегда смотрела на эти вещи проще, но Мортимеру черно-белый взгляд на мир претил. В его представлении все было гораздо сложнее. Очень сложно, если на то пошло. Но жениться! И на ком? На Беатрис! Почему-то сейчас при мысли о ее родителях молодому самоуверенно у инквизитору стало не по себе. Самую малость. Жениться на ней, носить кольцо, стать недоступным для прочих женщин и, возможно, когда-нибудь, очень не скоро, но... даже продолжить род?.. То есть, сделать то, для чего их с сестрой, как охотничьих собак или скаковых лошадей, выводили, глядя лишь на стати и здоровье. Иди все, как запланировано, не исключено, что из "помёта" оставили бы только девочку. Мальчик-то был с изъяном, не так ли? И этот мальчик, конечно, не знал точно, но был убежден, что правильно разгадал намерение, их хотели использовать, как использовали того демона, и детей демона, и саму Лилит. Оставить потомство - значит дать Клариссе, и дать их безумной покойной мамаше то, чего они скорее всего и хотели. Продолжить играть в игру под названием "селекция человека" на их условиях. Одна лишь тень мысли о том, что он сделает то, ради чего его вывели, как представителя некой диковинной породы, словно какой-то тупой бык-осеменитель, приводила его в состояние кровавой ярости. Про себя Мортимер вообще давным-давно решил никогда не иметь детей. Что, впрочем, отнюдь не подтолкнуло его к мысли о жизни в воздержании. Это с одной стороны. Была и другая. Та, благодаря которой он втайне гордился тем, что нет подобных им на земле. И, возможно, никогда не будет. Было бы жаль потерять шанс взглянуть на то, какими именно могут быть дети от союза с на четверть демоном. Не станет ли отказ от этого большой потерей? И.. не потребуется ли на это особое разрешение Инквизиции. Господи, неужели их растили, давали образование, натаскивали для этого?! Мортимер уперся локтями в колени и, запустив руки в волосы, застыл, зрачки бегали из стороны в сторону, как это бывает иногда во сне. Чертов Вуд. Если бы не он, британский инквизитор еще долго ни о чем подобном даже не подумал бы. И все эти конфликтующие внутренние мотивы разрывали изнутри грудь, так и норовя вырваться наружу, попутно забрызгав комнату кровью и внутренностями. Как принять решение, если он сам понятия не имел, чего хочет больше, метафорически поставить на место тетку и мать или польстить своей гордыне? Тяжело вздохнув, Мортимер помассировал переносицу и растерянно моргнул. Начертанные на бумаге знаки... побледнели. Будто впитывались в разум того, кто их читал вместе с чернилами. Покрывшись капельками холодного пота, инквизитор раскрыл свою записную книжку и на первой же чистой страничке принялся панически их перерисовывать. Их нельзя было потерять. Невозможно! Они ведь тоже были уникальны. Как и близнецы-фэйри со скверной в крови.

Морин посмотрела на роскошный букет, подняла глаза к лицу гостя, и, не сдержавшись, чихнула, прикрыв рот ладошкой. Терпкий запах лилий щекотал ноздри. Взгляд через ее плечо заставил легкомысленную мисс нахмуриться, вспомнив обо всех вчерашних огорчениях. - Его с утра нет. Но когда вернётся, я не знаю, так что если ты не хочешь с ним столкнуться, то... Ведьма отступила на шаг, потом ещё на один, так что теперь мистеру Вуду предстояло либо ретироваться, либо принять возможные риски и войти.

Замерев перед дверью Смитов, на пару длинных мыслей, он постучал, теперь зная точно, что эта дверь - очень коварна. Она скрывает не только тем кто там есть, но и тех кого там нет. Сейчас быть застигнутым врасплох ему не хотелось. Коварная дверь хранила молчание довольно долго. Наконец, где-то в глубине комнат близнецов послышался какой-то шум, свидетельствующий о наличии жизни. Потом минута тишины и почти неслышные шаги. Видимо, сочтя, что пауза уже стала достаточно драматической, вышеуказанная дверь открылась. За ней стояла, к счастью мистера Вуда, мисс Морин. Ее злой близнец с раннего утра отбыл по каким-то своим делам из дворца, о чем уведомлял сестру в записку, которую та как раз сейчас держала в руке. По всему выходило, что мисс изволила проснуться вот буквально только что: растрепанные волосы, следы от подушки на щеке и пестрый халатик, который Морин теперь придерживала рукой, чтобы не слишком расходился на груди. - Уже пора идти? - вместо доброго утра поинтересовалась она и улыбнулась.

Мортимер: 900 оо - 600 оо (3 уровень мастерства в заклинаниях) = 300 оо Морин: 900 оо - 600 оо (3 уровень мастерства в заклинаниях) = 300 оо

- Желательно утром, да. Сегодня ей лучше отдохнуть, разговор, несмотря на мою доброжелательность, получился изматывающим, - ответила Кларисса. - Обратитесь к Зигфриду, он проводит. При казармах есть отдельные помещения для, так сказать, домашнего ареста, Катра сейчас в одном из них. - Благодарю. Мортимер встал, поклонился и направился к выходу, но не успел отойти далеко. ***

- Что ж, закидать дружно сетками Донато - тоже тактика, - нейтрально улыбнулся Рафаль. Мортимер смерил сеньор сангвинара пристальным взглядом с ног до головы и отвернулся. Его интересовал ответ Клариссы на свой вопрос.

Хорошо, что для Мортимера причины веселья тётушки остались загадкой. Иначе он, с учётом своего происхождения, непременно усмотрел бы в них новую смертельную обиду. - Чудесно. - резюмировал он. - И когда же? Завтра утром?

- Ей будет разрешено остаться в Санктуме на правах жителя. Девочка оказалась на удивление здравомыслящей и восприимчивой к аргументам. Уверена, что в этом есть и ваша заслуга, Мортимер. Конечно, первое время ей придется ходить с охраной, которая предупредит любую агрессию, неважно, с какой стороны она последует. Плюс, вблизи Светоча она будет испытывать серьезный дискомфорт, но, я уверена, она найдет свое достойное место в нашем обществе. Веселость покойной тетки инквизитор почел за лучшее проигнорировать чуть менее, чем полностью. Пускай себе веселится. Он тоже порадуется тому, что все получилось именно так, как ему бы хотелось. - Рад, что оказал на эту юную особу положительное влияние. - он, может, и не планировал, но получилась почти двусмысленность. - Могу я навестить ее? - Эти карточки вы можете обменять на многие вещи в Санктуме, включая ужин в тавернах или иные покупки. Новоприбывшим полагаются подъемные, но, учитывая все случившееся, мы как-то забыли выдать вам их. Надеюсь, неудобств не возникло? Брови мистера Смита поползли вверх. Мадам Уайт продолжала удивлять. Впрочем, отказываться инквизитор не собирался. Напротив. На эти карточки у него были планы.

Мортимер в обсуждение тактики не вмешивался, ибо не считал себя специалистом в данном вопросе. Кроме того, строить планы по поимке ангела сейчас, без обещанных утром разведданных - что воду в решете носить. Им должны были обрисовать хотя бы местность. Вот если бы обсуждение перешло на демонов... тут мистер инквизитор с удовольствием поделился бы своим ценным мнением. Кстати о них. - Мадам Уайт, поделитесь, чем закончился ваш разговор с Катрой?