julia37

Артурия вздрогнула, когда на плечо надавили, но не прервала молитвы. Сильный, поставленный голос святой сестры лился над головами стоящих рядом(пение 20), и сейчас не оборвался бы, и если бы псайкеру вздумалось взорваться выбросом варпа. Она только настороженно посмотрела на спутника, но тот уже стоял самостоятельно. Рия посмотрела в указанном направлении, кивнула и, не прерывая песни, принялась аккуратно, но решительно прокладывать путь через толпу. Сестра красиво пела. Конечно, среди разголосого гула, который аккумулировали прихожане корабельного храма, насладиться этой красотой никак не получалось. Псайкер двигался в кильватерной струе за фрегатом по имени Артурия, стараясь не отставать. Сестрица не была могучего телосложения, но перед ней все равно все расступались. Велика же сила правильной одежды. Хотелось бы Лему сказать, что у него было дурное предчувствие. Увы. Он и подумать не мог, что через секунду увидит нечто такое... Толпа качнулась вперед, готовая раздавить, разорвать его голыми руками, но на балконе поднялся человек, в таком же плаще, который носила охрана, лишенный однако неизменной маски, и хрипло выкрикнул что-то на местном диалекте, перекрыв даже многоголосый вой. И повторил снова, уже на низком готике: - Взять. Вскарабкавшиеся наверх Безмолвные поволокли служку прочь, другие пытались сдержать рвущихся следом людей. Внизу началась давка. ... что заставит его застыть на месте. Рев начальника корабельной охраны привел его в чувство и псайкер принялся без церемоний пробивать себе дорогу локтями и пинками через обезумевшую в панике толпу к сестре, с которой его теперь разделяли несколько человек. Достигнув, наконец, цели, он схватил сороритку за руку. Так же крепко, как держала она его еще вчера. - Я думаю, нам нужно держаться вместе. И поговорить с капитаном. Это ведь... наше дело, верно? Как бы ни было это странно, Лем мог быть и собранным, но без шуточки не обошлось. - Кто-то ооочень плохо себя вел.

Глухо задрожал пол собора, загудели бесчисленные механизмы, палуба заметно качнулась. Воздух для тех, кто был способен это почувствовать, наполнился мириадами едва различимых шепотов. "Одинокий странник", наконец, вырвавшись за пределы столичной системы, покидал Материум, отправляясь в глубины Моря Душ. Гул органа нарастал, заполняя собой весь собор и заглушая любые попытки Варпа отвлечь верных подданных Бога-Императора от молитвы. Пол неожиданно попытался встать на дыбы. Лем неуверенно переступил ногами и оперся рукой в плотной перчатке на первое подвернувшееся плечо. Его родной спутник, видите ли, довольно редко переходил в варп. Может быть, орган и заглушал шум двигателей, но с теми звуками, что звучат внутри твоей головы такой номер не проходит. Псайкер прислушался, но пока не слышал ничего необычного. Тихое неразборчивое бормотание, напоминающее лихорадочный бред. Вынырнув из навязчивого бормотания, пролезающего сквозь уши, словно червь, он понял, что ближайшее плечо, на котором все еще лежала его рука, принадлежит сестре Артурии. - Смотри, вон Арнеб. - можно было еще попытаться сделать вид, что это не он и убрать руки за спину. Сам Леман был среднего роста для пустотника, а ведь они довольно высокие среди прочих жителей Империума. Пфелл же выделялся даже среди своих. Его ужасная бледная физиономия торчала над толпой, словно гриб-дождевик, прорвавший ковер из полусгнивших коричневых листьев в лесу. Теперь уж точно следовало как следует помолиться. Интересно, что делают темнотрюмники во время варп-прыжка? Призывают кого-нибудь с той стороны, чтобы поболтать о своем? Пришлось мотнуть головой, чтобы прогнать навязчивые мысли, против воли лезущие в голову. - Подойдем?

Рия снисходительно фыркнула. - У всякого своё место в замысле Императора. Нет гордыни в том, чтобы стремиться к нему и радоваться свету познания, что наполняет твою душу. Лем взглянул на сестрицу с недоверием. А ну как притворяется и стоит ему только расслабиться, как острый кулачок врежется ему в печень? Оставалось лишь надеяться, что притворство не в его характере. - Рад, что ты не против и моей заботы о твоей душе. - пробормотал он и взглядом указал наверх, где на одном из балконов мелькнула фигура капитана. - Кажется, скоро начнется?

Артурия удивлённо подняла глаза. - Конечно же меня радует, когда люди должным образом чтят Императора. - А нет ли в этом чувстве тщеславия? Или гордыни? - вкрадчиво поинтересовался псайкер, решив, видимо, примерить на себя роль проповедника. - Думаю, тебе следует обдумать это на досуге, дочь моя. Выдав эту тираду он отступил на шаг назад, дабы не попасть под маленькие, но очень точные кулачки сестрицы сразу и иметь время для отступления. Шанс на то, что бить его не будут, был довольно мал. - Так... где тут молиться? - совершенно невинно спросил он. - Я уже готов пасть на колени.

Ответила знаком Рия и знатной даме. Ибо подобает святой сестре являть собой напоминание о милости Императора ко всякому, кто ищет её с открытым сердцем. Тут к даме подбежал слуга, долго извинился, потому, дама по его оплошности чуть не пошла на молебен с со всякой рванью. Представив на многовение, что с делает с ним господин, который являлся отцом девушки. Слуга уже мысленно распростился со всеми конечностями, но к счастью девушка нашлась. Он проводил ее на балкон и вытер холодный пот, который покрыл его лоб. Лем призвал на помощь все свое недюжинное самообладание, дабы снова не закатить глаза. Все эти благородные ритуалы производили на него невероятно сильное впечатление. Однако, благородная девица очень быстро ретировалась по своим делам. Заняв позицию за левым плечом сороритки, он намеревался ее придерживаться. - Надеюсь, тебе не доставляют удовольствия все эти проявления... почтения? - поинтересовался он с улыбкой, склоняясь вперед и нависая над девичьим плечом.

Она сердито подняла глаза. - Сестре Сороритас не должно привлекать взглядов, кроме ищущих благословения и очищения. Лучше оставь лишние мысли сразу. Нас ждут. Гордо подняв голову, она прошествовала к провожатой, почтительно ответив тем же знаком почтительному старику. Вот так всегда. И даже ответить не даст. Леман дернул одну из перчаток вверх несколько сильнее, чем требовалось. - Это был просто комплимент. - вздохнул он себе под нос, запинывая остальные вещи под кровать и выходя следом. Комментарий о том, что если кто-то не хочет привлекать взоров, не следует так привлекательно одеваться, псайкер благоразумно оставил при себе. - Почему меня всегда понимают не так? - поинтересовался он у дамы провожатой. - Ну почему?

-Я же не стреляла, - прошептала надзирательница, косясь на обслугу, - Вот, - Болтер повернули к псайкеру той стороной, на которой он мог заметить стоящий на месте предохранитель. Леман драматично возвел глаза к потолку и вздохнул. - Если ты не собиралась стрелять... Какой вообще в этом был смысл? Псайкер покачал головой и подошёл поближе. - Ты поймешь,если что-то пойдёт не так. Такое... сложно незаметить. Любопытный взгляд скользнул по наручу и прочим, довольно приметным деталям туалета сороритки. Он категорически не способен был долго быть серьёзным. - Красивый наряд. Тебе к лицу.

Готово! - согласилась она, с гордостью поднимая оружие перед глазами. И испуганно вздрогнула, посмотрев на "сапожника". Ствол немедленно нацелился на занемогшего псайкера, когда зашла служанка. - Пойдемте, госпожа... - легкая заминка, очевидно, при виде болтера. - Господин. Мы молимся перед путешествием по древним тропам, - снова заминка, словно женщина пыталась подобрать правильные слова - впервые послышался едва различимый акцент, потом она продолжила, почти настойчиво: - Сейчас нужно молиться. - Мы идём, - настороженно отозвалась "госпожа", - Идём? - спросила она у Лема, не опуская оружия. Глаза пришлось открыть. Непривычно спокойный для этого улыбчивого человека взгляд уперся в дуло болтера, потом на корабельную служанку, потом снова на оружие и остановился, наконец, на личике сестры. - Дайте нам минуту, хорошо? - псайкер обращался к женщине с акцентом, однако смотрел только на свою обеспокоенную соседку. - Через минуту мы будем готовы. Он поднялся на ноги, отряхнулся и повернувшись к женщинам спиной, принялся собираться. Кобура на пояс, пистолет может и не был нужен, но если бы обновку украли из каюты, пока их нет, Лем этого не перенес бы, затем ряса-плащ, все застегнутое до последней пуговицы. Пальцы взъерошили примятые после сна волосы, протерли лицо со следами бессонницы. Надевая брошенные вчера перчатки, клейменый повернулся обратно и вполголоса обратился к своей ревностной надзирательнице. - Я же просил не стрелять в меня, если начну чихать. Головокружение тоже не повод. Боюсь представить, что будет, если у меня пойдет носом кровь. А кровь носом у него шла. Иногда. Наверное, виноваты были слабые сосуды.

- Безмятежен сон праведного, - выдала она нараспев, приподняв подбородок, и придирчиво пригляделась к уже отставленному ботинку Легкомысленным эпитетом к официальному обращению псайкер уже пожертвовал (и надо сказать, жертва эта далась ему не без некоторого труда) и потому не без оснований считал, что новые требования может игнорировать. Пока. - Везет им. - хмыкнул клейменый, поддергивая штанину, чтоб не натягивалась на колене, и снова принялся совершать щеткой возвратно-поступательные движения. Постепенно обувь начинала приобретать подобающий вид. - Долго ещё? - её, в отличие от святого отца, самоназначение спутника на наряд не озаботило. В ордене такие работы выполнялись всеми по очереди, в соответствии с дежурствами, и в таком служении не было ничего уничижительного. - Это дело спешки не терпит. - наставительно сообщил псайкер и сменил щетку на новый бумажный комок, который замелькал с утроенной скоростью. Процесс продолжался еще по меньшей мере несколько минут, а когда, наконец, пустотник счел, что обувка сестрицы сверкает не хуже священнической, то виски взорвались болью. Перед глазами привычно вспыхнуло и погасло что-то снежно-белое, заставив на несколько секунд ослепнуть. К счастью, боль ушла так же быстро, как и появилась. Леман, вместо того, чтобы подняться на ноги, как собирался, очень аккуратно отставил сапог в сторону. Прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Тут главное не шевелиться хотя бы с полминуты. Тогда все приходит в норму довольно быстро. - Готово. - запоздало сообщил он, опасаясь пока открывать глаза.

Ночь Лем держался из последних сил. Веки тяжелели, наливаясь свинцом, однако, он гнал сон прочь. Только бы не провалиться снова во все это, только бы не заснуть. Или... не проснуться? Весь ужас ситуации состоял в том, что голубоглазый не был до конца уверен. Его спутники ровно дышали во сне. А может быть.. притворялись спящими, как и он сам? Ну не спрашивать же "ты спишь?". Самый бессмысленный вопрос на свете. Уголок рта дернулся вверх. Гул двигателей значительно усилился. Где-то на границе затуманенного усталостью сознания мелькнула мысль: "Готовимся к прыжку." Это значит, что следующие две недели лишь ржавые стальные переборки будут отделять их от того самого прекрасного и ужасающего пространства, где обитали невероятно могущественные силы. Имматериум всегда рядом. И он никогда не спит. Для пустотников подобное знание привычно. Они - всегда начеку. Проверив на всякий случай окружающее пространство, клейменый не заметил ничего необычного и... ... сам не заметил, как утомление взяло верх над страхом. *** Около семи часов утра по корабельному времени Если кто-то еще имел счастье спать, то оставалось им недолго. Жизнерадостное кучерявое порождение варпа проснулось с полчаса назад и в данный момент, усевшись на полу между своей и сестриной кроватью и привалившись спиной к стене, чем-то сосредоточенно шаркал. Звук был довольно-таки раздражающим. По правде говоря, ранним утром, он просто бесил. Псайкер вполне мог бы сесть по-человечески, на собственную постель или за стол, но по неким, известным одному ему, причинам, предпочитал караулить тараканов возле плинтуса. О бессонной ночи напоминали лишь залегшие под глазами темные круги, довольно-таки естественно смотревшиеся на бледной коже, в целом же физиономия пустотника несла на себе печать беззаботного счастья, кое-кем принимаемого за идиотизм. Лем старательно начищал сапог, судя по размеру, принадлежащий сестре Артурии и тихонько мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Сапоги Гая Флавия сверкали, аки Звезда-Тиран, стоя на том месте, где их вечером оставил хозяин. Похоже, с этой парой сапожник уже расправился и теперь трудился над второй. Высунув кончик языка и склонив голову на бок, колдун сосредоточенно что-то оттирал на голенище скомканной в шарик бумагой, частыми и явно привычными движениями. Кудряшки пребывали в еще большем, если это вообще возможно, беспорядке, торча в разные стороны под невероятными углами. Песенка становилась все жизнерадостнее и громче. Х

Шёпот молитвы поплыл по каюте. В унисон с чужим шепотом. Голоса сливались в одно. Слова не были похожи, но, возможно, смысл совпадал? *** Эти сны были с ним столько, сколько он себя помнил. Раньше, в детстве, они были более простыми. По мере взросления менялись и они, словно подстраиваясь под переживания и страхи прошедших дней. У него было много страхов. Обучение в Схоластика Псайкана в течении долгих пяти лет помогло научиться держать себя в руках. Справляться с этим достойно, не подавая вида. А еще раньше был один человек. Друг. Он тоже очень помог ему, когда было труднее всего. Однако, научиться скрывать, не значит - решить проблему. Страх остался. Сколько прошло времени, сложно сказать, но в какой-то момент лишь тихий шепот сестры сороритки нарушал спокойствие комнаты. Больше в комнате никто не бормотал во сне. Леман лежал с открытыми глазами и смотрел вверх, в темный потолок. Он не пошевелился, когда проснулся, чтобы не нарушить уединения Артурии, не смутить ее. И думал о том, что, пожалуй, не сможет заснуть ближайшие несколько часов. Проклятые кошмары! Как будто, быть псайкером - недостаточное наказание за все грехи его семьи до десятого колена.

"Asinos non curo, - не вполне благочестиво, зато от души закончил клирик. - Аmen". Воистину, занимательные мысли посещали голову священнослужителя. Жаль, псайкер чтению их обучен не был, иначе непременно брякнул бы еще какую несусветную глупость в ответ. Он это любил. Но клирик не ответил и Лем решил, что тот уже уснул. - Сестра, - твёрдо поправила Артурия, пристально посмотрев в лицо кудрявого. Насмешки не обнаружилось, и всё-таки в звании Сестры Сороритас ничего милого быть не должно. Может и не должно. Но определенно было. И довольно много. Сестрин подопечный легонько сжал доверенную ему ладошку, накрыв ее еще и своей свободной рукой. Тепло улыбнулся снова. - А меня можно звать просто Лем. Коротко, а потому очень удобно. Впрочем, - по интонации становилось ясно, что на неподготовленную психику его несчастных соседей скоро обрушится очередная прометиевая шутка. - на "эй, ты, богопротивное порождение варпа!" я отзываюсь тоже. Ладошку очень аккуратно выпустили из грубоватых шершавых рук. Псайкер вернулся к своему месту и принялся готовиться ко сну. Между прочим, вопрос к священнику был вовсе не праздным. Это знал всякий, кто хоть раз в жизни провел ночь в одной комнате с тем, кто свято уверен - уж он-то точно не храпит. Громовые раскаты, порождаемые чьей-нибудь глоткой, легко могут испортить жизнь любого человека, не имеющего привычки вырубаться, как только голова коснется подушки. Однако, юную сороритку и пламенного священника подстерегала немного другая опасность, можно подумать, их нервы недостаточно испытывались на прочность днем. Пустотник довольно быстро угомонился. Его вовсе не смущал непрерывный шум корабельных двигателей. Скорее, эти звуки были для него колыбельной. И когда на судне установилась условная ночь и не менее условная тишина, от кровати псайкера начали доноситься какие-то шорохи и едва слышное бормотание, переходящее в шепот. Того, кто уже успел уснуть, он вряд ли мог потревожить, но если кто-то еще не спал... Разобрать слова из соседних углов не представлялось возможным, для этого нужно было подойти ближе, но интонации были просящими. Скорее даже, умоляющими. И, одновременно, покорными. В какие-то моменты, могло почудиться просторечное "спаси", "огради" и "помилуй". Низкое наречие было знакомо каждому в этой комнате. Минута, две, три... странный монолог и не думал заканчиваться. Разве что, становился все более тихим и неразборчивым.

Теперь, когда юная дочь Императора не пыталась примерить на себя личину старших, повидавших много грязи в жизни, сестер, не цеплялась за показную сдержанность, граничащую с равнодушием, а говорила от души, своими словами, при этом так волнуясь, она была... необыкновенно хороша. Леман смотрел на нее не отрываясь и даже не заметил, в какой момент в каюту вошел святой отец. "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" - пришло в голову. Пустотник не помнил, из какой точно это книги, но ведь это было и не важно сейчас. Она опустила глаза и закончила, насупившись. - Я не буду тебя бить. Голубоглазый моргнул, прогоняя наваждение. Бросил короткий взгляд на спину тактично оглохшего Гая Севера. Поднялся на ноги и подошел к Рие на расстояние вытянутой руки. Под воротником, расстегнутым ровно на одну пуговицу, блеснула толстая цепочка, отягощенная каким-то неизвестным предметом, скрытым одеждой. - Хочу завтра попробовать заработать немного денег. Не люблю голодать. Присмотришь за мной, милая сестрица? - долговязый миролюбиво улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Ради разнообразия, без перчатки. Он собирался старательно выполнять данное обещание. - Святой отец, надеюсь вы не храпите? - достаточно громко, чтобы не пришлось отворачиваться от сороритки, поинтересовался псайкер, чтобы как-то разрядить атмосферу. Похоже, его соседям придется как-то мириться с поселившимся в их каюте неисстребимым воплощением жизнелюбия. Х

Рия подумала. - А ты не будешь богохульствовать? - продолжила она торг. В устах сестры Сороритас этот вопрос был ещё лучше предыдущего. Посторонних в каюте пока еще не было. - Я никогда не богохульствую. - с величайшей серьезностью заявил Лем и добавил несколько слов, которые, по его мнению, все объясняли. - А тебе не идет напыщенность. Псайкер вздохнул и сел на кровати, взъерошив и без того растрепанные волосы. - Ты можешь не напоминать мне о тьме и моем долге. - он замолчал на секунду и процитировал по памяти. - "Представьте себе, что есть врата в царство демонов, и малейшая невнимательность с вашей стороны приведет к тому, что они откроются, твари вырвутся на свободу и разорвут вас на мелкие кусочки. А теперь представьте, что эти врата у вас в голове. Вот что значит быть псайкером". Устные кавычки закрылись, Леман повернул голову к юной сороритке и взглянул ей в глаза. - Я постоянно помню об этом, ведь я с этим живу. - долго быть серьезным он не мог, уголок рта тронула улыбка. - Это смахивает на опухоль в мозгу. Никогда не знаешь, когда придет твое время. С той лишь разницей, что опухоль не пользуется таким вниманием со стороны Адепта Сороритас. Все, что ты скажешь мне об уважении, вере и о моем проклятии, я уже слышал. Ударишь меня? Думаешь, это для меня что-то новое? Вот чего я не видел, так это человеческого отношения к проклятому от святого. Понимаешь меня, сестра? Ему хотелось бы, чтобы она поняла.

:happy: Ну вот... так как-то))

Скрип немедленно прекратился. - Ты обещал со мной, - после короткой паузы последовало "уточнение", - Всё со мной. Наверное впервые с момента встречи в голосе сестры не звучало ни фанатизма истово верующей, ни истерики. Он звучал обиженно. Леман, почуяв неладное, открыл глаза и приподнял голову. Он, в общем был не против, но... ему не хотелось совершать свою первую попытку подзаработать на этом корабле на глазах у сестры. Почему? Да демон его знает. Это было такое смутное чувство. Кроме того, она не была пустотницей. Ее могли плохо воспринять. - Обещал. - подтвердил он безраздельное право святой девы сопровождать его повсюду. Отказываться было нельзя. Да Лем и не собирался. - А ты обещаешь больше меня не бить? Для сторонних наблюдателей вопрос звучал просто потрясающе. Кроме того, Рия должна была понимать, что от ответа зависит не столько сам присмотр, конечно, псайкер не собирался никуда сбегать, сколько желание поднадзорного находиться в ее подчинении, градус их будущих взаимоотношений, так сказать.

- Здесь, - кивнула она, села на соседнюю кровать и неожиданно легкомысленно поболтала ногами. Обстановка была точно не хуже орденских спален. Святую сестру смущало одно. Мужчины. Двое, даже не считая ещё незанятого места. Разве можно приступать к еженощной молитве в присутствии мужчин? Вопрос не был риторическим, просто Рия была в самом деле не уверена. С другой стороны, один из них тоже был служителем.. Задумавшись, сестра слегка подпрыгивала на кровати. Леман, к собственному спокойствию, о сомнениях своей юной надзирательницы не подозревал. Он облегченно вздохнул, зашвырнул посох и меч под кровать, сумку отправил туда же, и принялся расстегивать свою "рясу", которая была предусмотрительно снабжена пуговицами от ворота до пояса. Форменные перчатки, слегка великоватые, предохраняющие честных граждан Империума от прикосновения к проклятому, полетели на пол, а сам псайкер, оставшись в не менее форменных, от Схоластика Псайкана, брюках и рубашке, рухнул на одобренное место. - Как хорошо-то... Он прикрыл глаза и с шумом потянул воздух носом. Такой родной запах вездесущей плесени и жженого металла. Это было... почти как дома. Кровать под сорориткой слабо поскрипывала. - Сестрица, ты отпустишь меня побродить по кораблю? Завтра. - поинтересовался он, не открывая глаз. Можно было бы отложить это, но желудок подгонял. И что-то подсказывало, что ужин, или обед, или что там им дадут в ближайшее время, не изменит этой ситуации кардинально.

Артурии, Гаю и Леману досталась каюта в дальнем конце гостиницы, у самых створок: небольшая чистая комната, с четыремя кроватями по углам и столом у стены. Все те же оббитые темной тканью стены - сквозь прорехи кое-где проглядывали покрытые ржавчиной корабельные переборки. - Счастливого пути, - прошелестела служанка. - Да хранит нас Император. - И вам не хворать. - пробормотал Лем, протискиваясь внутрь. Комнатка была не то чтобы очень. За такие-то бешеные деньги! А уж перспектива снова переходить на тюремный рацион, которым его потчевали несколько лет на Черных кораблях, и вовсе нагоняла нешуточную депрессию. Неиллюзорно хотелось жрать. Псайкер стянул ремень сумки с плеча и опустил ее на кровать, дальнюю от входа и по левую руку от стоящих на проходе людей. Обернулся на сестру Артурию. - Падать здесь?

- Адепта Сороритас не плачут, - отозвалась Рия, шмыгнув носом. Слёз, впрочем, в самом деле так и не появилось. Но и отпускать, кажется, не собирались вовсе. Разве что хватка ослабла, теперь псайкера просто держали за руку. Со стороны это, наверняка, выглядело очень мило. - Трудно, наверное, тебе живется. Если даже поплакать нельзя. Вот прямо сейчас он и не думал смеяться. И не менее мило держал нервную надсмотрщицу за руку. Что угодно, чтобы не расстраивать ее еще больше. В разговоре с суровым распорядителем ему надлежало не отсвечивать. Пусть более красноречивые члены их маленькой общины берут слово. Он достаточно сказал, на сегодня. Х

Артурия едва слышала, что он говорит. В ушах звенело от пережитого потрясения, разрыдаться хотелось ещё сильнее, теперь - от облегчения. Вместо этого на псайкера потоком полились указания. - Ходишь со мной. Живёшь со мной. Ешь и пьёшь со мной. Спишь со мной! - Ааа... в туалет? - вопрос вырвался раньше, чем Лем успел подумать о его нецелесообразности. Запястье уже ныло от сестриной хватки. - Прости-прости! Я все понял. Если тебе станет от этого легче, я буду спать с тобой. Повисла небольшая пауза, ибо фраза прозвучала слегка двусмысленно. Правда, пустотник весьма приблизительно догадывался, почему. Кроме Черных кораблей и Схоластика Псайкана на Терре, он и жизни-то не нюхал, что называется. Закончил жалобно. - Только не плачь. Пожалуйста.

Сестра, судя по выражению лица, уже выбиравшая, у кого на шее будет удобнее разрыдаться, вихрем развернулась на топот, только качнулась платформа с багажом. - Ты! - ни тени сомнения в том, из-за кого она кажется получила несколько первых седых волос, не мелькнуло в подозрительно блестевших глазах. Рия пихнула в руки святому отцу его посадочный жетон, занесла руку, и крепко ухватила кудрявого за запястье. Развернулась и потащила его за собой через полосу контроля. В какой-то момент, Леман не на шутку испугался. "Или заплачет, или снова ударит." - решил он. Подумал еще и решил, что второе все-таки вероятнее. Подозрения подтвердились, когда сороритка взмахнула рукой. Смотреть на это снова пустотник не хотел и потому, в ожидании очередного удара, крепко зажмурился. Удара не последовало. Его крепко и даже болезненно схватили за руку и дернули вперед. Едва не споткнувшись, он открыл глаза и понял, что уже куда-то идет. Великовозрастная деточка не стала сопротивляться и покорно шла за ручку со своей мамочкой. - Нас торговец заболтал. - неловко оправдался он перед затылком сестрицы, у него сейчас был отличный обзор на светловолосую макушку. - Я не хотел, чтобы ты переживала...

Леман не мог потеряться. На любой космической станции он чувствовал себя, как рыба в воде. Единственное, что его смущало, это количество людей, которые так и норовили сбить его с ног. Скудное имущество стало неожиданно тяжелым. Пустотник раскраснелся и тоже тяжело дышал, выглядывая из-за плеча священника и улыбаясь детской счастливой улыбкой. Еще бы, ведь он только что завладел просто отличной игрушкой. Теперь можно было вытерпеть очередную порцию нравоучений в качестве кармической компенсации.

- Придется, - отозвался Гай, глянув на большой хронометр, установленный над дверями в зал ожидания. - И если мы опоздаем, да пребудет с тобой милость Императора, потому что от меня ты ее не дождешься. - Да понял я. Понял. Не дурак. - вздохнул Леман, подбирая полы собственного одеяния руками. Он знал точно, что если не сделает этого, непременно упадет. Так, задрав полы драной шинели до колен, он и побежал следом за своим суровым спутником. - Если бы вы чаще брали с Него пример... - шептал он, с трудом переводя дыхание, и пытаясь не потерять Гая в толпе.

- Вера - не повод для насмешек, - оборвал его Гай, - и не нуждается в оружии, пока есть сила в руках и огонь в сердце. Кажется, знакомство с сестрой Артурией должно было послужить убедительным тому доказательством. Леман задался вопросом, уж не родственники ли сестра и святой отец? Оба такие невероятно серьезные... - Особенно убедительна она была, когда била меня по лицу. - буркнул псайкер себе под нос, надеясь, что священник не слышал. - Я прямо проникся. Да и никогда он не насмехался над самой верой, он просто хотел сказать, что... а, впрочем, какая разница. *** - Не хотим, - устало бросил Гай, чтобы не дать Леману открыть рта. - Нам пора на посадку, мы и так уже опаздываем. Забирай свою обнову и пошли. По мнению наблюдателя за торгами, большая и страшная пушка в данной ситуации позволила бы добиться большего уважения к представителю Бога-Императора на этой планете. Наверняка, их бы не ободрали так нагло, будь в руках у Гая инферно. Пустотник вздохнул и отсчитал требуемую сумму. - И четыре магазина. Запихнув пистолет и патроны в многострадальную сумку, он обернулся к своему сопровождающему. - Нам придется бежать? - кажется, этот факт радовал его неимоверно.

- Пустое, - отмахнулся Гай. - Раз уж мы будем действовать вместе, помогать друг другу - наш долг. - он мельком глянул на псайкера и добавил: - Только не проси меня чертить оккультные знаки. - Не буду. Если вдруг понадобится, нарисую сам. Ха-ха. - отшутился он, но тут же опасливо покосился на священника. - Черный юмор. Не мог удержаться. *** Гай поднял глаза от прилавка. - Просто покажи ему, - сказал он, обрывая поток славословий. Леман задержал взгляд на довольно странной татуировке. Крест на лбу и переносице притягивал глаза. С оружием в руках святой отец выглядел... вдохновляюще. - А вам идет. - хмыкнул Лем. - Не думали приобрести что-нибудь такое... большое и мощное? Будет проще нести веру в массы. Гекутер превзошел все ожидания. Не то чтобы псайкер хорошо разбирался в оружии, но тут сложно было ошибиться. - У меня есть кое-что на продажу. Сколько дадите? Пустотник выложил на прилавок подарочный лазерный пистолет и свой маленький револьвер, из которого предусмотрительно вытряхнул три положенные пули. И взглянул на Гая. Мол, помощь не помешает. Опять.