Stormcrow

Маленькая община. Легче контролировать всех обитателей. Быстрее распространяются слухи. Остров. Сложнее бежать с него, слишком мало путей для отступления. Он бы не выбрал такое убежище. Затеряться проще в большом городе. Но, может, ангелы привлекали к себе внимание и это излишне? - Благодарю за ответы, Ваше Святейшество, messere Rossi. Ещё несколько организационных вопросов, если позволите. Мы добираемся самостоятельно? Будет ли с нами ваш представитель, которому мы должны дать отчёт после встречи? Или мы возвращаемся в Рим, к вам? И под какой легендой мы отправляемся к Кассию? Появление семи столь разных человек привлечёт внимание к нам и к нему.

Знал ли ректор ди Герра? Ректор Академии Рима, сотни лет назад залитого кровью? Стелла? Если знал, раскрыл ли ей? По понятным причинам, подруга Солейнов мало говорила о работе. Ах, да, ментальный блок. Ректор мог бы рассказать только при наличии у дочери допуска, а сама она не смогла бы рассказать друзьям. И к лучшему. Почему ангел решил выбрать его? Он, конечно, верный Волк, но не безгрешный. Не безгрешный. В какие-нибудь древние имена ему прилепили бы страшный эпитет. Рафаль Кровавый. Чёрный Жнец. Душелов. В общем, во имя веры он многим сократил пребывание на земле грешной. Порой спрашивал себя, не слишком ли многим. - Ваше Святейшество, messere Rossi, есть ли у вас предположения, почему Кассий мог выбрать нас? Я не могу сказать за остальных, но несмотря на верную службу Инквизиции ангел Господень за добродетельность меня бы не призвал. Он не стал уточнять. Эти могущественные люди и так могли получить о нём - о них всех - всю информацию, какую только захотели бы. И наверняка это сделали. Ведь каждого соединяли десятки ниточек. С Дани и её друзьями. С Алессандро Коста. С родителями. Со Стеллой и Леонардо ди Герра. С Ламбертом и Ищущими Руана. - И только ли для разговора он нас призывает? Что нам делать, если он даст нам указания?

12:20 - ... Прозвучал сигнал о новом сообщении и она, извинившись перед собеседником, быстро его прочла. Сама ли в действительности сержант приняла это решение, или капитан дала такое поручения, получив отчёт об их совместной работе, это в любом случае говорило о мудрости кого-то из котиков. - Aye-aye, ma'am! - не менее серьёзно козырнул профессор. Конечно, Рэннел никак бы не мог знать, что в полученном сообщении речь идёт о его особе. Наверное, он возгордился бы иначе, что столько места в мыслях капитана отведено ему. Или смутился бы. Если бы умел. Поэтому его лукавая улыбка и невинный-невинный голубой взгляд, встретивший возвращение Мяуте уже привычным ей глаза-в-глаза, точно были совпадением. Никак иначе, нет-нет! - Хотите? - профессор протянул тарелку с чипсами. Оставалось гадать - из запасов корабля или свежезасушенные с грядки за бортом.

Существование ангелов Волк Господень принял на удивление легко. И не только потому, что об этом говорили Его Святейшество и Лорд-Инквизитор Италии. Точнее, их персоны были дополнительным подтверждением. Наличие ангелов идеально вписывалось в его мировоззрение. Если есть демоны и святая магия, то почему бы не быть и ангелам? Может, и архангелы, серафимы? Хотя это уже вопрос небесной иерархии. Её соответствия их земным представлениям. Но роль ангелов в событиях Бойни... История стала внезапно другой. Совсем другой. - Ваше Святейшество, говорили ли ангелы, зачем они посланы? Ведь то, что сказано в Вульгате, вряд ли вся история.

Он видел растерянность, даже, быть может, разочарование Маргариты. Но не мог найти им объяснения. Да и как это сделать, когда человек не говорит с тобой? Поймёт ли она, что это сегодня триумф человека, успешно совершившего социальный суицид? А если нет, то спросит ли? Он уже закончил передавать ей неограниченные права доступа главы экспедиции. Ушла - и ни слова. Как она сказала? Консультации? Теперь он - консультант. Пусть так. Главное, что вряд ли кто усомнится в правах капитана спецподразделения «Умбра», которой подчинился аж сам Элеазар Рэннел. Погладил черепаха. Так оно к лучшему для них всех. Для неё. Хрустнула чипсина из морской капусты. Интересно, предложение об утренних тренировках отозвано? Профессор позволил себе отметить коньяком триумф. Рука баюкала бокал с тёмно-янтарной, мягкой жидкостью, пока глаза бегали по строчкам новой статьи о сравнительных достоинствах сканера, разных прошивок к нему при исследовании морской биоты и оказании первой помощи. Оглянулся на голос, отставил бокал. - А, сержант! Конечно, давайте впишу. Ведь он же для этого получил три докторские степени, верно? Быть администратором. - Отметки 18 км и 12 км. Таак, пока свободны, оборудование посмотрю. Темпл и Рэннел, запи... «Рэннел?». - Решили мобилизовать меня? - мягко улыбнулся Элеазар.

Вождение 20+ за 500 очков. Интеллект +5 за 500 очков. В остатке - 50 очков.

Роскошь кабинета его не очень впечатлила. О, нет, безусловно, обставлен со вкусом, роскошно, но удачно избегает излишеств. Значительно больше впечатлили каменные плиты под дубовым шпоном, тройные замки... Интересно, кроме бдительных (и наверняка особо верных) стражей чем ещё может похвастаться этот кабинет? Сколько всего занимательного, но, увы!, недоступного его взгляду тут скрывается... Его очень радовали эти разумные меры безопасности, учитывая как статус двух человек, ожидавших гостей, так и наверняка сомнительные биографии ряда этих самых гостей. Соблюдая церемониал, Волк Господень преклонил колено и коснулся губами перстня Его Святейшества. Скользнув назад, глубоко поклонился "другу" Папы Римского. Солейны никогда не гнули рабски спину - лишь выражали поклоном почтение и уважение. Замер возле одного из диванов, порадовавшись, что в соответствии с протоколом удачно пришёл в чёрном, и ожидая разрешения сесть. Он видел их раньше на официальных выступлениях, но никогда так близко. И не отказал в возможности легко коснуться их аур. Да. Как и ожидалось, их мощь впечатляла. А способности Его Святейшества бесспорно доказывают, что милостивая рука Иисуса коснулась его.

Вот и всё. Вряд ли кто узнает, что этот переход власти, этот конфликт был специально спланирован опытным интриганом, сейчас прячущим удовольствие от успеха за маской напряжения. Они будут думать, что он пытается сохранить лицо, что он держится, чтобы не показывать горечь поражения, горечь утраты власти. Они будут видеть маску, за которой скрывается маленький триумф. "Люблю, когда всё идёт по плану". Сейчас к этому ощущению примешивалось сожаление, что всё пришлось провернуть именно так. Что пришлось ранить ни в чём не повинную, пылкую волшебницу с Изумрудного Острова. Но ей не стоило спешить или бросать ему вызов прилюдно. Вряд ли капитан будет опечалена, ведь она - профессионал. Она сама направила этот разговор в нужное русло, сыграв ему на руку. Она хотела этого - а он был не против. - Вопросов нет, капитан Брук, - ответил профессор, всё ещё напряжённый после конфликта с Аникой. - Буду ждать заявок. Можно в электронном виде, можно лично, я буду в сканерной. Или если вдруг консультация понадобится. Разрешите идти? - вежливо обратился он к новой главе. Подчеркнуть для всех, что теперь она - руководитель, а они не будут разбегаться по норкам без разрешения. Укрепить уважением, прилюдным признанием её авторитет.

Губы француза в ответ на взгляд Шляпки беззвучно прошептали то, что она и так поймёт: "Ууу, как страшно". А янтарные глаза смеялись. В ответ на поведение он лишь покачал головой. Зачем такие провокации? Дааа, воспитание девицы прошло, видимо, в Египте. Он даже догадывается, у какого животного она научилась там плеваться. Что ж, если сия разношёрстная группа собрана для совместной работы, то придётся во благо совместного взаимодействия заняться перевоспитанием. Noblesse oblige1. ________ 1) "Благородное происхождение обязывает" (фр.).

Рафаль скептически хмыкнул. Оперативник итальянский, может, и была девицей бесстрашной, но определённо не знала, когда это своё бесстрашие демонстрировать. Профессионал не создаёт таких ситуаций просто потому, что того просит кровь, в которой бурлит память тысяч солнечных дней. Если только профессионал не отвлекает этим от чего-то ещё? - Несомненно, сеньора, - влез флорентийский француз, то ли смягчая ситуацию, то ли отвлекая внимание папской стражи от бунтарки. Постучал по виску: - У каждого благовоспитанного, патентованного мага есть специальный сундучок, в котором магия хранится. Мы эти сундучки получаем по окончании Магической Академии ажно из рук Ректора вместе с ключиком. Мисс Смит, вам ведь тоже выдавали такой сундучок? - обратился сангвинар к представительнице ясноглазного волшебного народца с островов. Он ведь и не лукавил. Магия действительно покоилась в особом хранилище - сплаве души, разума, сердца и воли каждого мага.

Доброжелательный взгляд застыл антарктическим торосом, как и негромкий, опасно негромкий тон, от которого повеяло вечной мерзлотой. - Доктор Бьёрк, я сейчас сделаю вам один раз скидку - очень большую скидку - на то, что вы только-только начали оправляться от тяжёлой физической и нервно-психологической травмы. Только поэтому я сделаю вид, что ваших неуместно эмоциональных слов не слышал. Потому что звёзды на моих погонах слишком яркие и большие, чтобы я позволил кому-либо разговаривать со мной в подобном тоне. Он с трудом подавил в себе ледяную ярость и желание ответить так, что молодая женщина пробила бы колодец, которому Марианская впадина позавидовала бы. - Если вы не слышите меня, объясню ещё раз: мы имеем дело не с угрями, морскими змеями или гигантскими кальмарами. Мы погрузились на жалкие 500 метров - и уже столкнулись с опасностями, которые раньше не были известны нам. И капитан права: это война. При всех моих талантах я не военный. Я могу предусмотреть вопросы безопасности на шаг вперёд, два - но не продумать тактику, как капитан Брук и её бойцы. И сейчас мы в той ситуации, где именно она задает теперь тон. И вы бы, доктор Бьёрк, это поняли, если бы дослушали меня, а не начали бы бросаться обвинениями. Профессор активировал экзокортекс и проектор в кают-компании. - Видите? - указательный палец со старыми шрамами на просоленной коже ткнул в последнюю строчку об Ушастике, возле которой мигал значок радиационной опасности.

Сангвинар плавным, мягким движением вежливого (или терпеливого) хищника следовал чёрной тенью в конце их группки. А это означало, что сдавать оружие он будет одним из последних и мог понаблюдать за тем, что же выбирают остальные для лучшей защиты, которая суть нападение. Мисс Блэк - пистолет. Сеньор художник - пистолет, нож и... Николя достался удивлённый взгляд, но... одобрительный? Кажется, птица пришлась по душе Рафалю, если судить по улыбке. Мисс и мистер сиблинги - трость. Ах, эти модные англичане! Трость-меч или трость-шпага. Юная леди ничего не выложила. Наверное, доверяла защиту либо брату, либо своим магическим талантам. Скьявона заняла угол в ящике, следом за ней последовали беретта и две обоймы, а из потайного отделения голенища проследовал в отель-для-оружия боевой нож. Интересно, чем вдруг он - они - привлекли внимание Его Святейшества?

Рафаль с лёгким любопытством разглядывал сеньори... точнее рассыпавшиеся по полу вещицы артефактора! Но вмешиваться не спешил: женская эмансипация, количество людей на узком пятачке да ещё блуждание ряда деталей возле крепкого каблучка Шляпки, с которым его пальцам в перчатках знакомиться совсем не хотелось... Каблучок должен быть приятный, а этот производил впечатление гильотины. Янтарные глаза несколько неодобрительно глянули на строгого братца. Воспитание юноши оставляло желать лучшего, если он позволял себе повышать голос на юную мадемуазель, сестру да ещё и в обществе. Но это их семейное дело. Рассказы об иконах Волка интересовали мало, поэтому он перевёл взгляд на Шляпку. Понимающе хмыкнул. Кажется, её рассказы общительного юноши (или искавшего центр, где можно получить внимание?) тоже не заинтересовали. С серьёзными людьми ему как-то... спокойнее. Конечно, если Его Святейшество поручит ему слушать истории, то он выполнит и такой приказ, но искренне надеялся, что нет. Поискал часы, чтобы проверить время. Хрум. Хрум-хрум. ХРУМ!

Профессор позволил только себе чуть скривиться при упоминании её решения о передаче полномочий. Право слово, нашла кому передавать. Первоклассному пилоту с сомнительными навыками социального взаимодействия и приоритизации. Макс, Хельма, Иван - любой из них подошёл бы лучше, но она выбрала Эдварда Шимидзу. Она задавала вопросы - но в ответах не нуждалась. Он открыл рот и закрыл, как рыба. Наставал момент попкорна и чипсов из морской капусты. Для других, наверное, не для него. Нагнетает обстановку. Реализм, приправленный щедрыми щепотками угрозы. Страхом не удержать команду. Страхом не смотивировать людей. Ты и сплотить их сможешь только на время, милая девочка. Пока горит свет и открыты глаза. Пока дышат ядерный реактор "Архимеда" и биореактор - Водного дома. Они - преграда для сорняков страха, которые ты сейчас сажаешь и щедро поливаешь в их душах. И в своей. Не в его. Он слишком много видел и много сделал, чтобы бояться смерти. Но когда погаснут приборные доски в "Мотыльке" и "Муле", взрывным ростом взмоют сорняки страха, начнут душить их. Чихнёт реактор, заморгает свет - они вздрогнут. Вот это ты сейчас делаешь, дорогая моя Маргаритка с нежной, цветочной заколкой. Войны ты мой цветок, Маргарита Брук. Недовольно дёрнул щекой. Закусил губу. Перевёл взгляд на потолок, ища ответы, просчитывая варианты. Как ловко ты обставила всё. Голубые глаза вернулись на её лицо. На долгое, долгое мгновение. Мгновение, полное возможностей. Настало время принять ещё одно решение. - Вы правы, капитан, - неохотно признаёт седой учёный, урезоненный доводами молодой женщины. - Мы в эпицентре разворачивающейся войны. Это уже не научная экспедиция. Это военная вылазка на территорию противника, где мы собираем информацию. Военно-научная разведка, чтобы понять и подготовиться. Поэтому есть только одно решение, которое я могу принять в этой ситуации. Зря ты боялась, цветок войны, что профессор решит после всего сделанного дать полный назад. - Двоевластие на моей памяти никогда не доводило до добра и только создавало для всех сложности. А поскольку мы, как вы метко выразились, в эпицентре катастрофы, то у нас нет времени для лишних сложностей и разборов полётов. В этой связи, я с этого момента полностью передаю в ваши руки командование экспедицией, капитан Маргарита Брук. Ваше решение по всем вопросам будет окончательным как для меня, так и для экипажа. Свои научные обязанности я буду исполнять в полной мере, какой потребуется. Цвети, милый цветок, цвети.

- Профессор, - быть может несколько поспешно перебила Аника столь самоотверженную речь. Улыбнулась, то ли извиняясь, то ли надеясь таким образом расположить собеседника к своим словам. Профессор мягко улыбнулся. Ей не надо было располагать его к себе. Он и так тепло к ней относился и доверял её уму. - Аника, голубушка, не в обиду: я отдал вчера распоряжение - вы все четверо дружно поступили по-своему в первый же день глубоководного исследования. Какой смысл устанавливать правила, которые соблюдать никто не хочет? Да и надо ли ограничивать творческие устремления. Тем более, это не значит, что я не буду покидать базу. Наоборот, я могу при необходимости и первую помощь оказать, и через камеры посмотреть-посоветовать, и отправиться на подстраховку какой-нибудь из групп в научном, техническом или стрелковом плане. Плюс, кто-то должен и в лаборатории работать, а загонять вас или Ивана сверхурочной работой после дня плаваний тоже нельзя. Или друг друга, если мы все трое будем плавать. Кивок в ответ на предложение Хельмы. - Думаю, теперь актуально будет плавать втроём. Например, биолог, военный и инженер. Биолог будет заниматься прямыми обязанностями, а остальные страховать с вооружением или техникой. Вполне возможен стайный характер других хищников. Именно поэтому, Айзек, я не возражаю против твоих вылазок, - повернулся учёный к старому другу. - Я правильно понял, что вы с лейтенантом Такараи хорошо сработались? Тем лучше, всегда хорошо, когда группы по взаимному... - он помолчал, подбирая слово, - доверию формируются. Плюс, опыта экспедиций у тебя и так хватает. Только либо не заплывай далеко и в районы без связи, либо бери "Мотылька", чтобы быстро вернуться. Тогда всё будет в норме. Я потому и попросил Майте сопроводить меня в дальний заплыв, чтобы те, кто на базе будут, расследовали локальные объекты.

Как и Карла-не-надо-мишуры, Рафаль воспользовался возможностью посмотреть, как себя люди показывают, да послушать их истории. Такие группы просто так не собирают. Их собирают вместе для чего-то. Чем лучше узнает сейчас, тем легче потом. Хм. "Карла-не-надо-мишуры" звучит как-то длинно. О! "Шляпка". Пока просто "Шляпка", а там, может, переведём. Художник-артефактор пока представлял собой загадку. Если присутствие магов, оперативников и аналитика укладывается в формирование группы, то художник как-то выбивается из этой логической задачки. Хотя артефактор... Что ж, автору полночных конвертов виднее, наверное.

Профессор с облегчением выдохнул при виде Аники, её улыбки. Если она улыбается, то всё хорошо. И с грустью поймал себя на мысли, что она редко улыбается в его присутствии. Возможно, это дело в нём? Наверняка. Что ж, она жива, а её улыбка зажигает огоньки в глазах маличиков и девочек, пугает тени. Это самое важное. - Рад видеть вас, Аника, с нами, - улыбнулся учёный. - И лично я глубоко признателен капитану Брук, Ивану и доктору Леманну за их роль в вашем спасении. Голубые глаза севшего по-турецки Рэннела чуть дольше задержались почему-то на Айзеке. - Это возмутительное поведение днищенских грызуль стало последним напоминанием, что моё указание использовать стилсьют не просто прихоть старости, что смерти боится. Лейтенанта и доктора дважды уберегли именно они, благослови Господь их неизвестного создателя. Но даже они с трудом выдержали встречу с метателем молнией. Хм. Эдвард не пришёл пока. Что ж, он услышит в любом месте их, если захочет. - Поскольку здесь все взрослые и самостоятельные люди, я не стану разоряться о неисполнении моего второго приказа: о наличии руководящего состава на борту, - в голосе Рэннела прозвенел металл, а ледяные глаза прошлись по капитану, лейтенанту, старому другу, смягчившись лишь на Анике. Шторм мелькнул и ушёл, сменившись мягкой улыбкой и грустным спокойствием. - Но разве я могу винить пылкую молодость за нежелание жить в подводной темнице из стали? Поэтому с сегодняшнего дня я становлюсь бессменным дежурным и буду сопровождать транспортные средства с помощью дронов сканерной комнаты.

Профессор приветственно кивнул представителям двух разных миров - капитану и биологу. Терпеливо ждал инженеров, двух докторов столь разных наук и Майте.

– Да, мы учтём агрессивность среды, – кивает "живой щит". – Это займёт больше времени, но будет безопасно. Даже стил не панацея. - Да, стилу далеко до Панацеи, - кивает учёный и ищет взглядом их живое благословение, шутит, чтобы сбросить напряжение. Его ещё будет в будущем. - Меркнет перед и её красотой, и силой духа, и остротой когтей.

- Из Лондона и на службе Инквизиции. - счёл нужным добавить интеллигентно харизматичный и молодой мистер, очень естественно, как бы между делом (а на самом деле, просто не имея сил отказать себе в этом маленьком хвастовстве), отводя чуть в сторону полу пиджака, где на внутренней стороне, закреплённая специальной булавкой, всякому, готовому смотреть, виднелась инквизиторская инсигния. - Как отрадно, что Лондонская Инквизиция не видит в молодости порока, - улыбается маг крови, рассматривая инсигнию, вежливо склоняет голову. И не поймёшь - то ли тонко посмеивается, то ли уважительно оценивает таланты столь молодого инквизитора. Вряд ли они слышали про него. Про него и в Италии мало слышали. И хорошо. Так и должно быть. У Волка Господнего несмотря на его верность делу Господа несколько напряжённые отношения с теми, кто стоит на формальностях в отношениях со Святой Троицей. "Мортимер, Морин", - шепчут губы, запоминая. Морт. Мортис. Смерть. Инквизитор и ведьма. Брат и сестра. Интересно, работают вместе? - У вас очень красивый цвет глаз, сеньор Солейн. Никогда такого не видела. - немедленно поделилась она сделанными выводами, с тем видом, с каким сообщила бы солнцу, что оно, это же очевидно, радует всех живущих на земле одним своим наличием на небосводе. - Рафаль, - подтверждает рассматриваемый и расспрашиваемый, ничуть не смущаясь ни первого, ни второго. Ответный взгляд не отрывается от голубых, как озеро Комо, глаз. Смотрите, если хочется, мисс. - Должен был быть "Рафаэль", верно подметили. Но ошибка клерка дала чуть иное имя. Впрочем, меня называют обоими именами. И менее приятные вещи маг крови в свой адрес тоже не раз слышал, и значительно менее нежным голосом сказанные. - Благодарю, мисс Морин, редко такое говорят про них, - снова доброжелательная, чуть потеплевшая улыбка. - Это дивный комплимент из уст ясноглазых фэйри Туманного Альбиона. - Взгляд возвращается на брата. - Надеюсь, солнце Италии будет ласково к вам обоим. Профессионал по яблочкам чуть усмехнулся в ответ на изучающий взгляд темновласки и склонил голову и в адрес второго служителя Инквизиции. Цеховой знак мага крови на левой стороне костюма говорил сам за себя. И Волк не служил Инквизиции. Волк служил Господу, а организации, их структуры - преходящи. Только музыка да план Божий вечны - но не неизменны.

Он прячет растерянность за серьёзность. Суметь извиниться - это мужество и искренность. Негоже принимающему принижать этот поступок. Внимательно слушает котика, чей дух рассекает небеса, а тело - воды океана. - Такараи-сан, вы обеспечивали безопасность доктора Леманна, а отчёт вашего капитана говорит, что дежурство было передано Эдварду. Я не вижу здесь вашей вины. Не вы напали на доктора Бьёрк. Защищала её и привела обратно капитан Брук. - Пожатие плечами, задумчивое, немного печальное выражение лица. - Ваше чувство ответственности делает вам честь, но тут скорее вина другого, если искать виноватого. Раны доктора Бьёрк - последствия её выбора экипировки и, наверное, моя ответственность, что я недостаточно ясно дал понять, что после нападений змеи на Ивана, столкновения с газобрюхом мы работаем на глубине исключительно в стилсьютах. Он помолчал рассматривая алые пятна на щеках сиамского хвостатика. - Теперь будем внимательнее. И ещё от вас, лейтенант, и ваших коллег потребуется больше, чем раньше. Мы соблюдаем правила безопасности, но вы - наша первая и последняя защита.

Безукоризненный сиамский котик явился первым и чуть раньше. Легкое удивление мелькнуло в глазах и исчезло. Возможно, есть вещи, которые в отчётах... некрасивы. - Доброе утро, лейтенант Такараи. Конечно, что у вас на сердце? Или на уме? Какой ты на самом деле, котик-чернохвостик? Расчётливый? Сердечный?

Уже на середине просмотра отчётов он вспомнил о неотправленной информации о встрече для экипажа. Запросил информацию о плановом времени "выписки" Аники и назначил встречу на 11 в кают-компании. У Покатулькинса узнал, что Макс всю ночь работал, поэтому наказал его не будить. Пусть отдохнёт, он в последние дни пашет как морской вол. К означенному времени профессор ждал всех, кто соблаговолит лично собраться. Макс же потом сможет просмотреть запись встречи.

Охочий до яблочек француз перевёл взгляд странных янтарных глаз на обладательницу чистого, музыкального голоса. "Смиты"? Колдовская красота одна на двоих шептала, что они - родственники, возможно - близкие, брат и сестра. Но образ сестры и Стеллы время ещё не осмелилось красть из памяти, понимание, что это работа, а не светский раут, никуда не испарилось, поэтому он лишь отметил юную, какую-то хрупкую красоту девушки и интеллигентную харизму юноши. (Сила Воли -> двойной оглушительный успех) - Рафаль Солейн, - поклонился маг крови всем участникам, обозначив ударение в обоих случаях на последнем слоге, и из вежливости продолжил на английском с лёгким акцентом - то ли французским, то ли итальянским: - Добро пожаловать в Италию, мисс Смит, мистер Смит из Лондона. - Перевёл взгляд на остальных. - Леди, джентльмены. Ещё одна девушка, держится ближе к Смитам. Друзья? Или их красота привлекла её? Да, наверное. Люди тянутся к красивым. Но темновласка и сама окружена флёром очарования, хоть и иначе, не так... оглушительно. Ещё одна черноволосая дама, но старше. Она излучает уверенность. Независимость. Ей палец в рот не клади. В весьма курчавом мужчине угадывалась южная кровь, горячая как солнце в зените. Испанец, быть может? Ещё один мужчина. Неприметный. Профессионально неприметный. Глаз цепляется и соскальзывает. И в очках. Много работает глазами и головой? Ещё один стереотип, что все люди в очках - умные. С другой стороны, дураку бы тут точно не место сегодня. - Это Рим, мистер Смит. Лето всегда испытывает стойкость его гостей и жителей.

5 июля 1923 года Изнурительная жара спала, оставила в покое Флоренцию. Вечерний город жадно приник губами к водам Арно, словно дикий зверёк перед ночной охотой. Всё больше окон загоралось в старых и не очень домах богатого искусством и деньгами городом Италии. Северная Италия всегда жила богаче, но этот город не утратил своих позиций со времён Эпохи Возрождения. Висевшее предчувствие грозы сбылось. Но не гремели молнии, не содрогались здания. Просто шёл дождь. Охлаждавший брусчатку. Обнимавший столь желанными прохладными объятиями разогретые здания. Союз вечера и дождя решил обернуться против незадачливых прохожих, накрыв город сладким полумраком и тёплыми струями, неумолимо крадущейся под одежду, словно руки пылкой возлюбленной. Правда, курьер Святого Официума был далёк от столь романтичных помыслов. Во внезапно набежавшем помрачнении неба он с фонариком выискивал нужный дом. Вот! Небольшой двухэтажный домик встретил его светом окон первого этажа. А природа решила отметить это событие градом. Как вовремя! Пригляделся к вывеске, кивнул. Всё так. Рафаль Солейн, проживает вместе с сестрой Даниэль Солейн. Оба – маги крови, сестра работает парфюмером и целителем. На первом этаже её магазин. Стук в дверь. Громкий. Уверенный. Стук-предвестник перемен, новых событий. Голоса. Взволнованные. Быстрые шаги многих людей. Наказующий нахмурился, рука легла на пистолет. Один из двух, что всегда с собой. Профессиональная паранойя сразу подсказала картины заговорщиков, но была обуздана. Досье говорило, что этот Солейн (француз?) вполне верный слуга Инквизиции. Ещё один стук. Уже не просто уверенный. Требовательный. Мягкие шаги. Босые? Растрёпанные светлые волосы, легкомысленное домашнее платье с открытыми руками и живые синие глаза. Она не отличается завораживающей красотой. Но есть в ней что-то… располагающее. Солнечное. - Buona sera? «Добрый вечер – зачем вы здесь?». «Добрый вечер – кто вы?». «Добрый ли вечер?». Карие глаза внимательно осматривают от макушки до пят. Молодая женщина оглядывается через плечо, переминается с ноги на ногу. Хм. И правда босоногая. Любовница? У него не было сведений о других обитателях дома. - Buona sera, signora. Вы не Даниэль Солейн. - Верно. – Спокойный ответ. Она не боится незнакомца. То минутное удивление, растерянность сменились уверенностью, присущей кому-то, кто наделён властью. Кто умеет с нею обращаться. - У меня дело к синьору Рафалю Солейну. Он не показывает письмо. Слишком хорошо знает протокол. Но показывает инсигнию. В голубых глазах мелькнула тревога. Не за себя. Почему бы ей тревожиться за мага крови? - Уточните, синьор. – Ответным жестом плавно извлекает на свет свою инсигнию. Хмыкает. Инквизитор в столь фривольном виде в гостях у мага крови? Предлагает помериться инсигниями. И поза изменилась. Тоже стала властной, как и взгляд. А ещё она защищает его. Как пить дать – любовница. Не сдерживает усмешки. - Письмо от Римской Канцелярии. Полночно-чёрный конверт, на котором будто оставила след серебряная луна, появляется из глубин непромокаемого плаща. Зрачки аквамариновых глаз расширяются, в них мелькает страх. Пытается уверенно смотреть в карие, как кора могучего дерева, глаза. Замечает свободную руку на пистолете, изгибает бровь. - Scusatemi, signora. - Рука поспешно соскользнула с оружия, лёгкий полупоклон. Немыслимая вежливость от Наказующего. - Подождите минуту. Она тоже знает протокол. Знает, что он не войдёт внутрь, предпочтёт подвергнуть себя риску простуды, чем потенциальным опасностям. Карие глаза внимательно следят за скрывшейся стройной фигурой, но без тени плотского интереса. Слышит голоса, но не разобрать. Мягкие, вкрадчивые шаги. Шаги скорее хищного зверя, чем человека. Наказующий напрягся. Обычные маги так не ходят. Молодой мужчина лет тридцати, светло-русые волосы намокли. Руки в перчатках. Белая рубашка с элегантной зелёной вышивкой с короткими рукавами, простые чёрные штаны. Холодное, но вежливое лицо. Из-за двери, ведущей куда-то на улицу, смотрели две пары голубых глаз. Та светловолосая девушка и темноволосая, отвечающая описанию его сестры. День и ночь, опекающие своего Волка. - Синьор Рафаль Солейн? - Верно, синьор. Чем обязан? Конверт лучше слов отвечает на вопрос. Мужчина спокойно кивает, подписывает бланк получения. Ни страха, ни тревог. Наказующий понимает: это не первый чёрно-серебряный конверт в его жизни. Кто он, чёрт возьми, такой? - Благослови вас Господь, синьор, - отчего-то произносит Наказующий. - Благодарю. Да осветит его Свет вашу дорогу, синьор. Уже когда дверь закрывалась, Наказующий обратил внимание на глаза и чуть вздрогнул. Янтарные волчьи глаза. Появление курьера совпало с началом града, и Солейны, ужинавшие вместе со Стеллой, что точно-точно не дочка ректора ди Герры, срочно побежали накрывать от безжалостных льдин лекарственные растения в саду. - Фаль… - прошептала Стелла, обнимая помрачневшую Дани. - Десница Господня призывает Волка своего, - спокойно улыбнулся маг крови. - Опять? – подала наконец-то голос сестра. - Не опять, а снова. – Брат обнял названую сестру с другой стороны, а не-дочка ректора замкнула круг на троих. Даниэль хорошо помнила, что хоть и первое письмо, призвавшее её брата в Австрию через год после её поступления в Римскую Академию, не обрекло его на гибель, но ран он получил достаточно. За прошедшие девять лет таких писем больше не было. Она надеялась, что не будет. Были другие. Провести расследование здесь, при необходимости поддержать участием в столкновении во время задержания. Но даже обычные письма бывали небезопасными. Порой ей казалось, что это месть английского отделения Инквизиции и её приёмного отца им за дерзость. Рафаль же лишь с улыбкой отвечал, что Инквизиция доверяет ему. - Мне надо собираться. У него и так всё готово. Дежурный чемодан, в котором всё самое нужное, чтобы отправиться мгновенно. Девушки переглядываются и кивают друг другу. - Обязательно, - соглашаются обе в унисон и ведут его под ручки за обеденный стол. - Мне же собираться… - Ты хоть не своей сестре сказки рассказывай, - фыркает Дани. – Мы идём ужинать. Втроём. Часть твоей подготовки. - И не той, кто тебя шестнадцать лет знает, - вторит Стелла. – А мы тебе поможем собраться потом. - Стелла, тебе вообще нежелательно с нами, а уж ночью… - Мне желательно время провести с дорогими мне людьми. И точка. А тебе желательно при этом помолчать, Фаль, и наслаждаться обществом двух очаровательных синьорин. Ему редко удавалось переупрямить и одну из них. *** 10 июля 1923 года Она не хотела отпускать его. Ночные конверты любого цвета и окантовки – предвестники разлуки, возможно, разлуки навсегда. И Волк Господень смертен. - Мне пора, - шепнул Рафаль на ушко сестре. - Знаю. - Не грусти. - Не проси невозможного. - Жизнь – череда невозможного. - Прекрати философствовать, когда сестра печалится. - Не проси невозможного. Ощутимый тычок по рёбрам, мужчина охает. Это ему за дело. Нежно-зелёный агатовый розарий занимает своё место на его шее, белые пальчики скользят по гладко выбритой, загорелой щеке. Розарий из нежно-сиреневых камней занимает место на шее Даниэль. Их традиция. Перед долгими разлуками обменяться розариями. Мысли всегда стремятся к любимым. *** 11 июля 1923 года Флорентийский француз с удовольствием воспользовался возможностью освежиться с дороги. Как и сменить дорожный, пропыленный костюм на свежий. Вдохнул нежный запах лаванды, теряя на мгновение в нём голову. Чёрный, лёгкий костюм наследника когда-то французского аристократического рода, в котором бывали герцоги Нормандии. Только куртка защитная. И оружие всегда при себе. Трое впереди. Кто они? Он не успел их рассмотреть. Четверо во второй. Одна женщина и двое мужчин. И один Волк. А кто вы? Незнакомая дорога по Собору. Очень Важному Собору. Незнакомый Инквизитор. Тоже Очень Важный. «Его Святейшество?». Всё-таки Его Святейшество. Такой чести он ещё не удостаивался. Хотя от этой чести пахло опасностью. Рука в перчатке лёгким движением подхватывает яблоко из вазочки по пути к камину. Расслабленно опереться о стену возле камина. Вредно всё время быть в напряжении. Никто не подойдёт сзади. Видеть вход. Видеть красивый сад за окном. Значительно, значительно больше их садика во Флоренции. Богаче. Какой же у них хороший дома садик. Хрум.