Stormcrow

Смена грузовиков на монорельс радовала. Нет духоты, нет ощущения вечного движения в коробке, где не видишь ничего вокруг. Где остаётся верить только в умения мистера Вуда, их бессменного водителя. Он не сомневался в его навыках, но организм... Волчья душа просила свободы. Или хотя бы обзора. И возможности поесть без тряски на изъязвленной временем мостовой. А ещё в монорельсах он не умирал. Это вызывало больше доверия к ним. Казалось, чем дальше от Светоча, тем бледнее, эфемернее становился Город. Не Небесный Город, куда жизнь пробилась одуванчиком сквозь асфальт, а Город Мёртвых. Город Увядания. Бесцветный Город. Напитывал ли Светоч его красками? Или живые люди, как наполняет жизнью колодец весёлая деревня, где празднуют свадьбы, играют в милые в своей простоте забавы, а молодые исследуют сеновалы или просто посреди ночного поля смотрят в вышитое жемчугом небо? Живые, весёлые деревни выглядят совсем иначе, чем умирающие. Он видел деревни, где вечно будто живёт какой-то сумрак. Где лица угрюмы, а глаза не видят будущего, не помнят прошлого. Лишь серое настоящее. Серые взгляды в серое небо. Выцветшая краска на домах. Выцветший вкус и выцветшая речь. Каждый звук - удар по нервам, от скрипа двери сводит скулы. Такой же была эта часть Города. Прикрыв глаза, сангвинар отправился в воспоминания. Вспоминая свадьбы, на которых приходилось танцевать. Счастливые лица людей, у которых впереди вся жизнь и будущее. Праздничные венки из белоснежно-чистых ромашек. Ясные глаза людей, чья мечта сбылась. Яркие цветы - живые и художественные - льнут к аккуратным, заботливо подновлённым домикам. Где даже дверь не скрипит на петлях, а ласково, беззлобно ворчит. Столько хороших воспоминаний они все везут в Царство Тьмы. В этот странный, живой океан. Выплёскивающиеся щупальца, словно в искажённом приветствии-салюте, живущие своим злонамеренным любопытством. Кто бы хотел жить здесь? Кому могло придти в голову нести это миллионам живых существ? Пальцы, перебиравшие чётки розария, замерли. Сжали бусины земного минерала. Они стали маленьким островком святости. Нет. Светоч был островком. Они... Они - лишь лёгкое течение света во тьме. Хватит ли этого маленького течения, чтобы стать вспышкой очищения в жадном океане беспросветной Тьмы? - Как же нам найти необходимое место? - спросила вслух Беатрис и Светоч вдруг ответил. Не словами, просто из его вершины вдруг протянулась сияющая нить, ведущая куда-то в центр и правее от перрона. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча. - Что же мы тебя раньше не спросили, - добродушно хмыкнул сангвинар Светочу, пряча розарий. - Может, ты бы нам ещё что подсказал, Светик.

Рафаль учится уворачиваться от выстрелов и берёт Уклонение +0 за 100 очков. В остатке 150.

"Ловите момент". Фатализм Волка Господнего отличался от фатализма правильных оперативников Инквизиции. Ловите момент - и живите пойманным моментом, ведь иного момента может и не быть. Волк Господень идёт туда, куда направит Десница Его. А если ему суждено умереть сегодня, то лишь потому, что он выполнил всё, что был должен на этой земле. Его лапы ждали новые земли, его клыки - новые жертвы, его хвост - новый ветер. А когда-нибудь... Когда-нибудь Волк сможет лечь у Престола Его и, быть может, прикрыть на долгие века глаза, пока Рука треплет ласково холку. Вчера было многое сделано и многое сказано. И столько же, если не больше, оставалось не сказанного и не сделанного. Всегда поровну. Сегодня Белоснежка, вчера бывшая возле Донато, переживала за него. Вторая леди, чего ты боишься? Смерть это не конец, поэтому ты здесь. Даже если смерть в объятиях Тьмы. Наверное. Рафаль лишь улыбнулся Ангелике. Ни сказать, ни сделать он ничего не мог, чтобы её переживания стихли. Да и не может же сангвинар ослаблять позиции белой розы Санктума в присутствии стольких людей. Глаза нашли скьявону на талии, и он снова улыбнулся. Он постарается вернуться. Ангельский меч, брат-близнец меча Мортимера, сверкнул на солнце в салюте первым среди равных Санктума. Всем им и каждому по отдельности. Коварной добродетельнице Клариссе. Её верному мореходу, пока ещё учившемуся уворачиваться от пуль. Белой розе, чей огонь пылает подо льдом уверенности. Вечному стражу Инквизиции - в жизни, смерти и снова в жизни. Ангелу, ставшему их проводником не так, как он хотел. Агнцу, не боявшейся Волка. Сверкнул - спрятался в ножны на спине рядом со своим двуручным старшим братом. Их ждал монорельс, железный змей, заменивший им коней, на которых по всем канонам должны они мчаться вперёд. Их ждала Великая Охота.

KOkami & Stormcrow

Гараж Санктума Рафаль немного помолчал, давая молодой женщине время прийти в себя, собраться с мыслями и чувствами. Большинство людей реагировало именно так. Потрясение, шок, горечь. Только со временем, когда первая боль притупится, придёт утешение, что Господь примет праведную душу. А ещё когда тебе не раз приходилось приносить подобные новости. Не всякая операция проходит без жертв во имя людей и Господа. И большинство расследований, на которые его звали, начинались со слов соболезнования. Не уберёг. Он не уберёг себя. Они не уберегли его. Он не уберёг его. Не должен человек искусства быть так близко к войне. Без защиты. - Не печальтесь сильно, синьора, - негромко произнёс сангвинар, легко коснувшись плеча Агаты. - Жаль, что его земной путь прервался так рано, но Господь не оставит его. Может, он вернётся сюда и вы вместе создадите чудеса вашего искусства. Может, дорога Николя пойдёт дальше, в лучший мир. ОПАЛ в грузовике, на котором мы приехали. Только он тяжёлый, почти... Ах. Простите, вы же артефактор, да.

Гараж Санктума, 13:10 Даже ангелы работают сверхурочно. Не успели они с Донато впервые завязать разговор, как тому пришлрсь поспешить к пациентке. Жизнь - она превыше всего. Даже для тех, кто живёт во второй раз. Особенно для них. Он понимал досаду молодого челове... ангела. В его жилах текла кровь тех, кто сражался за людей и себя против демонов. Но и в госпитале он делал многое: дарил надежду. Как не воспрять духом, когда рядом с тобой проходит родственник стража Санктума, исцеляет касанием? Олицетворение любви Господа к заблудшим, грешным рабам Его. Спотыкающимся меж Светом и Тьмой, но как-то бредущими вперёд. С трудом оторвал взгляд от белоснежных крыльев и попенял себе, что никого не заметил. Тоже, нашёлся Волк на страже Агнца. Никого не видит, никого не слышит. - Санктум безопаснее Анклава, но и в небесном Городе люди остаются людьми, со все земными добродетелями и грехами, - так же тихо напомнил Рафаль. *** В Агнессе жила неиссякаемая любознательность, присущая юности. Посмотреть здесь и на работу механиков, и глянуть на двигатель, и расспросить. Интересно, чем она решит заниматься в Санктуме? Покосился на тали... на меч на талии, конечно. Будет ли он дремать, ласково обнимая её гибкий, стройный стан, а сама она заинтересуется местной очень богатой библиотекой? Или с мечом в руке будет вселять уверенность в людей? А пока что она заинтересовалась амулетом. Рафаль постарался спрятать улыбку за ладонью в перчатке. Для Донато наверняка. Не успела приехать, а уже заботится о друге. Оставалось надееться, что первая неловкость пройдёт и их дружба на пергаменте станет дружбой и живой. Он бы хотел такую подругу, как она. С кем можно сражаться бок о бок и поговорить на разные темы. Интеллигентный, милый ангел. - Синьора ди Мажиоре, наш товарищ, синьор Николя Буджардини погиб в Анклаве, - негромко озвучил печальную новость сангвинар. - А его самоходная платформа осиротела. Мы не знаем, вернётся ли он теперь в Город, но уверены: он был бы рад, если вы как его соотечественница и коллега приютите ОПАЛ, его платформу.

Судя по улыбке Донато, то если Белоснежка что-то и желает от ангела, то ей предстоит пройти долгую дорожку и подсвечивать выбоины на ней ей вряд ли будут. Самому же сангвинару было не очень ловко сейчас. Будто из-за него, из-за работы ангелы не могут наконец-то поговорить наедине. Им наверняка есть что обсудить после множества писем. Ведь одно дело - долгая переписка. А другое - наконец-то увидеть и услышать. Им предстояло долго привыкать друг к другу. - Вы уже участвовали в первых своих боях за Санктум, Донато? - улыбнулся сангвинар, сопровождавший двух ангелов в гараж к артефакторам. - Наверное, ваше присутствие их вдохновляло.

Собиравшийся последовать примеру прекрасной трети их мужского коллектива и слинять сангвинар успел только собирательно поклониться всем сразу, как его окликнули. Ангел решила познакомиться с местными артефакторами? Вряд ли дело в желании провести время с его персоной после ещё одной насыщенной ночи и утра. Тоже глянул на Донато. - Конечно. Вы хотите сначала поговорить с синьором Донато, синьорина? Или сразу к артефакторам?

Янтарные глаза с лёгким интересом проводили папочку по Белоснежке. Какой хитрый, запасливый мистер Вуд! Сразу видно человека, который знает силу информации. Пока сангвинар рассматривал в хранилище оружие и ангела, аналитик отправился на поиске более страшного оружия - информации. А ещё и весьма порядочный, не стал искать секретов союзников в ней. Сам бы Волк с удовольствием наложил лапы на эту папку, чтобы побольше узнать о девушке. Впрочем, такие папочки читать лучше до ночных чаепитий с Белоснежками, а не после. Мортимер категорически не хотел сейчас расставаться с броней, но ведь у них есть один лишний комплект? Почему бы его не отдать, не носить же с собой и не сидеть на нём? Но влезать в разговор двух британцев он не считал необходимым. Взрослые люди, разберутся вполне и без него. Боль начинала уставать. Потрескивание головы стихало, оставались лишь давящие ощущения в висках да общая вялость. Вроде, уже ничего не болит, но ты помни, сангвинар! Я рядом. От фехтования его толку в последних боях мало. От боевой магии крови - тоже, враги умирают раньше, чем он что-то успевает. Или они слишком, слишком сильны. Он сейчас идёт как страховка Темновласки в исцелении. Решительно права Дани была, когда выбрала целительную стезю их Дара. Может, стоит уделить больше внимания этому направлению? Она говорила, что осенью какой-то известный доктор и, кажется, сангвинар из Российской Империи приедет. Ринков? Ринкин? Может, стоит всё-таки сходить с ней? - Может быть, вам стоит помолиться вместе с Агнессой. У большого Светоча. Попросить его, чтобы одолжил свою силу младшему брату. - Мортимер, напротив, выглядел абсолютно серьезным. И, кажется, рассчитывал на это, как на экспериментальную вакцину. - Думаю, это должно помочь. - Интересно, как отреагируют старшие братья маленького Светоча, когда их братик - или сестрёнка? - займёт своё место, - негромко произнёс сангвинар. Он с Мортимером был согласен целиком и полностью насчёт молитвы. - Светоч Санктума отреагировал на ваше появление, Донато, а когда будет исполнен Замысел и третий займёт своё место... Город изменится. Ещё раз.

По дороге к Дворцу он старался слишком много не думать. Голова не одобряла сейчас лишних мыслей. Трещала. Напряжённая обстановка в Санктуме тоже не способствовала расслаблению спазмов сосуда головного мозга. Выбраться из брони было некоторым облегчением. Как и отложить тяжёлый двуручник, а взять классический набор: скьявона, розарий, саше. Будто не было поездки в странный приют демонов, отнявший у них товарища. Полупоклон госпоже Уайт, вежливый кивок и улыбка ибн Пустыне и по-военному приодевшейся Белоснежке. Белоснежка в чёрном. Севший в отдалении сангвинар помрачнел, когда речь зашла о Багряной Гвардии. Очередное напоминание о его непонятной смерти. Напоминание о поражении, которых давно не было. Может, если бы они справились, то меньше бы погибло защитников Санктума? Лаконичность речи Мортимера была сейчас приятнее самых торжественных и искусных его речей. Даже при этом слова его иногда царапали оголённые нервы разума, прятавшегося от всего внешнего, уходившего в самого себя, в целительное забытье. вскоре вражда демонов и людей прекратится вовсе - Вскоре, - прошептал сангвинар. Мортимер, конечно, был прав. Установление двойного матриархата в лице госпожи Уайт и госпожи Мирриам могло свести на нет в Городе противостояние людей и демонов длиною в тысячи лет. Или перевело бы его из активной фазы, в вооружённый нейтралитет. Но… Но как же странно это звучит. Как… политически. Будто он на каком-то саммите, где решаются судьбы народов. Зачем? Сангвинары лишние на таких встречах. Такие вопросы решаются без них. Интересно, скажут ли эти слова когда-нибудь и на Земле? Или на каком-нибудь нейтральном пятачке? Прозвучат ли слова «Война окончена»? Может, кто-то из детей Темновласки и Мортимера, внуков, правнуков даже их скажет? И наследники его будут этому свидетелями? Человек и демон пожмут друг другу руки, станут жить так мирно, как человек может с себе подобными: не сказать, что прямо идеально, но приемлемо. Как сложно в такое поверить. Как странно звучат эти слова. Вражда прекратится. Стараясь не беспокоить голову, плавно кивнул своим мыслям, пытаясь вернуться в ход обсуждений. Донато выглядел лучше. Ибн Пустыня выглядел лучше. По Белоснежке и в принципе не скажешь, что что-то произошло пару дней назад. Такие люди созданы из особого сплава, устойчивого к проверкам на изгиб и на излом. Белоснежка, сидевшая рядом с Донато, который не мог отвести взгляда от Агнессы. Интересно, что они сидят рядом. Может, белая роза Санктума задумалась над определёнными обязательствами? Которые пару дней назад мало её интересовали. Что ж, ангел ей значительно более подходящая пара, чем мог бы быть сангвинар. Вопрос только в том, посчитает ли её ангел себе подходящий парой? Теперь, когда сможет видеться с девушкой, узы с которой сплетены десятками писем, сотнями чернильных дорожек. Вспышками нейронов и движениями души, вложенными в следы на бумаге. Но это уже не его дело. Сангвинар ждал ответа Агнессы. Госпожа Кларисса и Донато были абсолютно правы. Тактично молчавший ибн Пустыня красноречиво говорил: это самоубийство даже со Светочем. Да. И от пуль пока фехтовальщик не научился уклоняться, чтобы опровергнуть эту мысль. Они ещё не дошли до Престола и Харрингтонов, но потеряли одного человека. Что ж, Волк Господень отдаст свою жизнь и второй раз, если это будет ценой победы. Кто-то наверняка выживет и вернётся. Просто… не все. Такое бывает, наивно не принимать такую вероятность. Харрингтоны и их сподвижники будут драться до конца. Они будут умирать. Они готовы к этому. Так почему же не могут погибнуть и те, кого позвал Донато по Воле Господа. Агнесса согласилась со своим другом. Рафаль тихонько вздохнул. Выдох, в котором есть отработанный кислород сожаления и облегчения. Он не хотел расставаться с Агнцем. Она могла воплотить то, что должно было быть вместе с Донато: совместное с ангелом путешествие. Совсем другое, нежели прошедшее. С ней было уютно в моменты покоя и уверенно в бою. Но она оставалась. Хоть и хотела пойти с ними. Правильно. Это не её бой. Так лучше для них всех. Жизнь ангела стоит несравненно больше, чем их жизни. Она должна остаться ради себя и Санктума. Ангел не должен погибнуть в зоне Тьмы. Тогда почему так досадно? Глаза на мгновение задержались на Агнессе, зацепились за Шляпку и спрятались в свои мысли. В мыслях спокойнее, чем в разговоре. Да и разговор ничего не потеряет. Нечего ему сказать. Для этого есть множество значительно более подкованных в этом вопросе. Они бежали в неизвестность и продолжают бежать туда. Для него ничего не поменялось. Шляпка не переставала удивлять, да. Её преображение в броне и хвост, пойманный ленточкой янтаря, уже не казались такими удивительными, как её вполне дружелюбное знакомство с демонами и полудемонами. Повлияло ли так дело сестёр-полусуккуб на неё? Он помнил смертоносные выстрелы гневных чёрных глаз, обращенных на него перед встречей с Его Святейшеством. Помнил, как она заковала в наручники Продавшегося на Ведьмином Утёсе. Повлиял ли так на неё Светоч? Или всё вместе? Кажется, лишь мистер Вуд да он сам сохраняли свой скепсис по отношению к демонам. Мистер Вуд, который берёт в жёны на четверть суккубу. «Возможно, я действительно слишком старомоден». Не мог принять легко демонов как… партнёров, как просто иностранцев, с которыми можно враждовать и дружить так же, как и с другими странами на Земле. Как ни старался. Хотя не сказать, что он так уж старался. Наверное, это консерватизм старости. Не получился бы из него посол людей или Санктума в Анклаве. Уходило время тех, кто непреложно верит в догму Инквизиции и Церкви: «Демоны суть слуги Врага и противники Господа и рода людского». Как уходило время фехтовальщиков. Наступало время других врагов – детей Пустоты и старых добрых малефикаров да наёмников на службе силы зла. Наступало время других союзников – демонов Анклава, ангелов и живущих дважды. Наступало время огнестрельного оружия. Время уходило. Его время.

Двенадцать человек погибло. Несмотря на всю подготовку, на информацию, на оружие. Двенадцать людей умерло окончательной смертью. Сангвинар перекрестился. - Прими, Господи, души защитников мира Твоего, - пробормотал Рафаль. Теперь Агнесса не будет одинока в этом мире, когда встретится со своим другом по переписке. Равно как и в Санктуме найдёт свой новый дом, своё место. Что-то подсказывало, что ангел с такими навыками фехтованиями не усидит ровно на стуле. Какой бы ни стала роль Агнессы и Донато, но девушка если и станет символом для Санктума, то исключительно "полевым", демонстрирующим на своём примере силу духа. -К слову, для Алекса у нас посылка, "Дар Люцифер", он у себя как обычно? - Не только для него, - негромко вклинился Рафаль. - Николя Буджардини, наш артефактор, погиб в бою. Его самоходная платформа, - сангвинар кивнул на грузовик. - Думаю, он поддержал бы решение передать её синьоре ди Мажиоре.

Он не очень любил грузовики. Ему не нравилось, что ничего не видно толком. Что там происходит? А этот... Он снова и снова видел вспышки красные, стоило только закрыть глаза. Видел демонов. Страшную рану на голове той истязательницы, которая была на краю гибели. А погибель пришла к нему. Что-то пошло не так. Перебирая чётки, он всё-таки задремал и проспал почти всю дорогу до Санктума. Похоже, Рианнон была права. И информация, которую Мортимер и Беатрис достали из той демоницы оказалась правдива. На подступах к Санктуму развернулось жестокое сражение. Слишком хорошо сангвинар знал эти следы жестоких, жарких поцелуев демонического оружия. Их снова встречал Зигфрид. Спокойный, как каллиграфические строчки его отчётов. И рад был видеть их. Это было взаимно. Здесь, в Санктуме Рафаль чувствовал себя на своём месте. Если Господь заберёт его рано, то он будет рад остаться здесь. Или, может, та смерть уже отняла у него дорожную грамоту домой, и он действительно останется здесь. Вместе с итальянским парижанином, погибшим сегодня ночью. Как же ему не нравилось это чувство неопределённости. А ещё оперативник немного волновался за стоявшую рядом с ним суккубу. Несмотря на потрескивавшую голову он с интересом глянул на необычную полукровку. Снайпер. Отличная броня. Может, она и есть из той крылатой стражи или разведки, про которую они слышали в первый день в Санктуме? Маг огня средней руки. О! И так же чувствительна к магии, как мисс Морин. Нет-нет, синьора, скромный сангвинар тут ни причём. Смотрите, сколько тут ещё Одарённых. Это всё они, да-да! Рафаль подал руку Агнессе, чтобы ангел могла как положено познакомиться со встречающей компанией. - Синьорина Агнесса - Зигфрид Ланге, капитан защитников Санктума, оперативник Инквизиции, - представил, как и положено по этикету, Рафаль даме командира. Он считал, что оперативников бывших не существует. Особенно когда они продолжают... оперативничать. - Зигфрид - синьорина Агнесса Эспозито, Дитя Господне.

Рафаль берёт за 300 очков талант "Убийственный удар" и ещё за 300 очков заклинание "Кислородное голодание". Надо будет кое-кому должок вернуть... В остатке 250 очков.

Я настаиваю, - твёрдо сказала девушка вернувшемуся Рафалю. Протянула ему одну лямку и крепче сжала вторую, давая понять, что не отступит. Гордость. Гордость требовала отказаться. Негоже, чтобы юная девушка, ангел (начальство!) помогала здоровому Волку тащить поклажу! Будто мало того, что Шляпку пришлось просить взять карабины и гранаты. «Гордость не должна мешать жить, Фаль», - послышался лавандовый шёпот. - Кто я такой, чтобы противиться воле ягнё... Agnus Dei, - губы мага дрогнули в улыбке. - Спасибо, синьорина.

Ночь кричащих демонов плавно перешла в утро удивляющей Инквизиции. Нет, Мортимер, пожалуй, оставался верен себе. Просто распространял верность свою принципам на всех женщин независимо от их... расовой и религиозной принадлежности. Сангвинар помнил, как он ещё в Греции так недавно давно расцеловал Шляпку. Может, эти демоны действительно не отличаются от людей ничем, кроме внешности? И то не все. Мирриам могла быть и красивой женщиной. - Вот теперь я видел в этой жизни всё, - прошептал Рафаль. Ангелы. Тьма. Демоны. Шагающие платформы. Инквизиторы и поклоны королевам демонов. Оперативники Инквизиции, целующие демонов в щёчку. Наверное, он единственный, кто не сошёл с ума после всех этих испытаний. А может, он единственный, кто сошёл с ума и ничего не понимает. Ведь все безумцы свято уверены в своей нормальности и ненормальности окружающих. Наверное. Впрочем, можно ли уверенно утверждать, что дважды лечивший одну демонессу маг крови действительно в своём уме, а не в чьём-то ещё? - Рекомендовать постельный режим, наверное, бессмысленно, - усмехнулся демонической пациентке сангвинар. Кажется, она ещё менее послушная пациентка, чем ибн Пустыня или Белоснежка. - Будьте здоровы, синьора. Волк Господень открыл в себе способности ездовой собаки. Ведь его ждал ОПАЛ, возлежавший на салазках то ли как пациент, страдавший душевно от потери своего родителя, то ли как платформа голубых кровей, которую надо доставить во дворец. Что ж, ездовой Волк так ездовой. Deus vult.

Сангвинар упрямо преодолевал невысокие завалы. И искренне радовался. Накануне его очень расстроило, что не получится сюда пробраться. Понятно, что они сюда не за этим, что не достопримечательности с коллекционными значками у коробейников. Но всё равно хотелось. Проведать, как он там. В идеале - вместе с Агнессой, ведь Светоч наверняка порадовался бы. Почувствовал бы свою родственницу. Господь пошёл навстречу. Жаль, что Николя не сможет посмотреть. Интересно, он успел сходить к Светочу в Санктуме? Понравилось ему? И сейчас ощущение светлой свободы на душе и общество двух синьор придавало сил потрёпанному разуму, который считал своим долгом сам передвигать своими конечностями, не доверяя периферической нервной системе. Стойкий, упрямый сангвинар. - Меч как у тебя, - невольно перейдя на шепот, сказала она Рафалю, - только больше. Он только молча кивнул. Видимо, ему достался для маленького архангела меч. Для юного архангелочка. Поопаснее учебного, но тем не менее. Глядя на эту спрятанную, дремлющую мощь оставалось лишь качать головой на самонадеянность мурмур-виконта. Отрезал бы ему Светоч и хвост, и лапы, и голову, если бы тому удалось достучаться до спящего стража. Русая бровь несколько удивлённо изогнулась на новости о том, что Шляпка тут была, но спрашивать не стал. Пока. Перекрестился и почти беззвучно прошептал благодарности за то, что несёт свою вечную, бескорыстную службу. Для людей и демонов. Для умерших и ещё живых. А ещё попросил, чтобы направил душу павшего художника на путь, где дела его будут оценены по достоинству, чтобы жертва его не была забыта. Возможно, однажды кто-то из них встретится с Николя Буджардини в Санктуме. Ни постаревшим ни на минуту, со всё теми же несгибаемыми кудряшками. Видимо, их разыскивали товарищи, но спокойный голос оперативницы говорил и им с Агнессой, и коллегам "на проводе": всё в порядке. Видимо, лимит "всё пошло не по плану" пока что исчерпан. Открыл было рот что-то спросить, но проследил взглядом за Агнессой. Дорожки на щеках не остались не замеченными, но он решил всё-таки тактично их "не увидеть". А вот заколку и перья увидел. Задумчиво хмыкнул. Прищурился на заколку. Припомнил отданную резинку Анжелике. Однако... - И правда, бывают. Наверное, те, кто хранят веру в лучшее.

- Так вот кто она, - улыбнулась Агнесса, увидев знакомую полоску шёлка. – Да, вы были правы, говоря, что ей очень пойдёт этот цвет. Постараюсь, но обещать, что непременно сделаю, не могу. Иногда её невозможно переубедить. Сангвинар мог только согласиться. Оптимист бы назвал её твёрдой в своих убеждениях и принципах. Рафаль же считал, что иногда Шляпка просто невыносимо упряма. Но за хвост он готов был принять многое в ней. Задумчиво посмотрел на шагающую платформу. Взять? Не взять? Почистив как мог ОПАЛ, пошатывавшийся сангвинар подхватил осиротевшее артефакторное творение синьора Буджардини. Ещё не решил, что дальше с ним делать, но механические чудеса негоже оставлять в канаве, словно кучу ненужного уже тряпья. Кажется, Агнесса тихонько вздохнула и неодобрительно глянула на него. *** Правая ладонь ласково погладила ОПАЛа, поникшего, но тоже принимавшего участия в погребальной церемонии своего создателя. Наверное, Николя было бы приятно, что его, человека искусства, сопроводили в последний путь огненным представлением. Хотя костры в Италии обычно вспыхивали по воле Инквизиции, иногда проводили и кремацию со сбором праха в урну и колумбарий. Остались ли у молодого художника родственники? Он даже не знал, стоит ли собирать прах для урны. Речь мистера Вуда оказалась очень неожиданной и прочувственной. Кто бы мог подумать, что за этими непроницаемыми стёклышками скрывается столь тонко чувствующая натура? Наверное, это обратная сторона работы, когда раскладываешь людей по полочкам. И, видимо, мистер Вуд больше всё-таки пообщался с художником, чем он. Исполнение хоть и красивое (правда, средненькое знание английского помешало всё разобрать), но вызвало в нём некоторую неловкость, даже смущение. Может, у них так принято в Британии? Во Франции и Италии похороны проходили несколько иначе... После всего, что сказал (и спел) мистер Вуд добавить было нечего. Сангвинар молча отсалютовал мечом, прикрыл глаза и обратил, как и Агнесса, свою просьбу к Богу. Николя выполнил всё, что должен был в этой жизни, раз Господь его призвал. Перекрестился, оглянулся на подопечную. - Синьорина, не сопроводите ли меня к вашему родичу? - кивнул на пролом в стене. - Я хотел бы проверить, что со Светочем всё в порядке.

Демон, что плачет о человеке. Он мог понять, если бы это был возлюбленный (если демоны способны на что-то близкое к любви). Но мысли в гудевшей голове не могли понять, почему Анжелика плачет о Николя. Ведь... Ведь это не правильно. Не должен демон скорбеть о жизни человека. Как и верующий сангвинар не должен делать всё, что в его силах, чтобы спасти демона. Неправильный католик удивлённо хлопнул глазами, когда Шляпка не только расщедрилась на прикосновение к хвосту (хвосту Карлы Убийцы Демонов!), но ещё и обняла его. Нет, он бы поспорил насчёт "большой", но в целом "молодец", да, но... А потом Шляпка села с Анжеликой и что-то ей говорила, как... Как дорогой подруге? - Кажется, мне это мерещится. Тёмные волосы освободились от резинки и рассыпались по спине и плечам. Если это сон, то пришедшая мысль-воспоминание о том, как он видел эти тёмные, влажные волосы на алебастре тренированной спины, должна привести к очень интересному продолжению. Но продолжение не пришло. И голова болела по-прежнему. Ну точно. Спазм сосудов в висках. Спазм сосудов в районе лба. Давно, очень давно он не терял сознания, да ещё и от магического перенапряжения. Снова улыбнулся ангелу. Правильно Шляпка сказала, не надо его бояться. Особенно сейчас, когда он опасен, как юный волчонок. Может грозно тявкнуть. Пока броня раскрыта, вытащил из внутреннего кармана ту самую янтарную ленточку. Не совсем то, как хотела Агнесса, не совсем та, какую хотел он для неё... Но вдруг янтарь придётся ей по душе? - В бою Карле будет неудобно с распущенными волосами. - Протянул ленточку. - Поможешь ей потом хвост пересобрать? Его руки сейчас слишком дрожали для точных операций. Оперативница Инквизиции держит за руку демонессу, которая плачет по человеку-художнику. - Странный ты, Анклав, - прошептал Рафаль. - Что же ты делаешь с ними?

Он закрыл глаза всего лишь на три минуты. Три минуты без крови, демонов и смертей. Три минуты короткого, но беззаботного отдыха. Три минуты сладкого, как сахарная вата, сна, укрывающего от дождя, как ангельские крылья. Его кто-то тряс. Кому-то нужен вот прямо сейчас сангвинар. - Vieni più tardi. Chiuso1, - прошептал сангвинар. "Ой, ну что такое? Ну нет меня, зачем вы меня двигаете". Дрожавшие в фазе быстрого сна веки чуть приоткрылись, пропуская цвета пожара, запахи огня и гари. Два светлых лица. Тёмные и светлые волосы. Даниэль и Стелла. Дома. Наконец-то. Поймал руку светловолосой девушки, бледно улыбнулся. - Non agitare, per favore. Non una bambola di pezza2. Хвост? Где хвост? Можно подёргать? Потяжелевшая рука нашла тёмные волосы, ласково подёргала. Сангвинар со вздохом, медленно приподнялся на локтях, неуверенно сближаясь с двумя девушками. - Безобразие. Ещё на свидание ни разу не позвали, а уже раздевают, - усмехнулся сангвинар, с трудом фокусируя глаза. Конечно. Агнесса и Шляпка. Откуда бы тут быть его волчицам. _______ 1) Приходите позже. Закрыто. 2) Не тряси, пожалуйста. Не тряпичная кукла.

Люди смертны. Волк Господень давно, очень давно принял эту аксиому: человек смертен, иногда внезапно смертен. А в его профессии почти всегда внезапно смертен. Иногда он не успевал спасти товарищей. Иногда не хватало сил у целителей. Бессильны оказывались парамедики, военфельдшеры и военврачи. Но хуже всего, когда бессилен ты сам. Когда руки бессильно скользят в крови товарища, когда все надеются: ты. Родные и товарищи. Твой брат или сестра по оружию. Его способности врачевания всегда были слабы. В свои тридцать два года и как маг вообще, и как целитель он безнадёжно уступал Дани. Он умел хорошо убивать. Если успевал добраться до врага. Иногда, в глубине души он малодушно радовался, что Господь не наделил его талантом целителя. Избавил от ответственности за то, кто выживет. Он нёс только бремя других решений - кому умереть. С глубоким удовлетворением. Но обычно он сожалел. Что редко когда может облегчить муки. Взгляды поворачивались к нему только тогда, когда не было экзорцистов или они уже были на пределе, а кровь упрямым ручейком выбирала себе новое русло на полу. Николя мёртв. Если бы Рафаль был вместо него, ну, пусть не вместо, а вместе с ним, то этого не случилось бы. Это его долг - быть в гуще сражения с мечом, чтобы прореживать тёмные реки демонов, чтобы товарищи легко отстреливали остальных. Не должен был увлечённый артефактор, вечно в своих мыслях был быть один. А теперь... Теперь он так и не узнает, почему итальянец уехал в Париж. Их это немного роднило: француза, переехавшего в Италию, и итальянца, переехавшего во Францию. Николя мёртв. Анжелика - нет. Пока нет. Не лежала бы эта демонесса в своей оранжевой крови, если бы он... Архангельский меч лёг неподалёку. Умирают в тот момент, когда верят, что всё прошло. Ему надо сначала доставить Agnus Dei в Санктум, к сородичу. Десяток ран покрывал уже неприкрытую грудь, предплечья. Три очень плохие: под ключицей одна и две в правом боку. Рука легла на ключицу. "Наверное, молиться Богу не очень уместно будет". Первая из трёх закрылась. Три. Триумвират. Нет теперь Триумвирата. Осталась Одна. Первая. Единственная. Королева Анклава. Медленно затягивались и раны в боку. Слишком медленно. Одно за другим заклинания сорвались. Кровь демонессы отказывалась подчиняться чужаку. Пытавшемуся уговорить её так, как уговаривают человеческую. "Интересно, есть ли сангвинары-специалисты по демонам?" - отрешённо подумал неумеха-сангвинар, рассматривая рыжевшую от крови руку. Все столпились здесь. - Почему посреди города демонов оставили ангела одну? - холодно, почти зло поинтересовался сангвинар, оторвавшись от пациентки, чтобы набраться воздуха и решимости. Ведь попросил же! Хоть кто-нибудь бы! Но нет. Агнесса нашлась рядом со Шляпкой. Притихшие. - Вопрос снят. Затянулась вторая рана в боку. Остались мелкие порезы. Мелкие, но множественные. Рука легла на грудь демоннессы, где оставалось больше всего следов боя. Бережно. Ласково, как гладил бы голову маленького котёнка. Котёночка. Кто бы мог подумать, что он будет касаться груди демонессы? Кровь шумит. Негодует. Его кровь. Её кровь... успокаивается. А вот его... Голова возмущена столь упрямым сангвинаром. Почему он так старается? Ведь она - демонесса. Хватит с неё и того, что жива. Почему так важно, чтобы она жила? Сангвинар приваливается к стене. Броневой воротник держит голову, не позволяет ей упасть. Подумаешь, демон. Умерла бы. Ведь это угодно тебе, Господи? Или нет? Или всё дело в том, что он не был рядом, не мог спасти Николя, так спасёт ту, кто сражался рядом с ним? "Да какая разница. Первую Женевскую никто не отменял. Первую. Первая Королева Анклава". Хорошо, что есть воротник. И шлем скрывает лицо. Никто не увидит, как сангвинар потерял сознание. - Неспособие, - шепнул на ухо голос наставника по фехтованию. "Ага. Как бы это сказать-то повежливее... Правы же были вы ещё тогда: неспособие, а не сангвинар, мастер Делакруа".

Окончен бой. Погас демон. Довольно вздохнули пистолеты. Рафаль опустился рядом с Агнессой и помог ей сбить демонический огонь. - Отдохни пока, синьорина. - Он и не заметил, как в пылу боя перешёл на «ты» с начальством. Хоть и юная, но раз ближе всех к Господу, то начальница же? Беатрис, конечно, провела контрольный в голову, но... Архангельский клинок отделил беспокойную голову от расстрелянного тела. - Мне так спокойнее, - пробормотал сангвинар. Оставалось надеяться, что даже если мурмур-виконт оживёт, то его голова не загорится и не начнёт летать над Анклавом, разбрасывая искры и непристойности. Беатрис сорвалась к заградительному отряду. И оттуда же раздался голос Люциуса. Почему молчит синьор Николя? - Приглядите за Агнессой! - крикнул сангвинар. Кто-то же наверняка останется с ангелочком. Волк Господень рванул за экзорцисткой. Броня бронёй, а волна демонов... Он не сразу увидел закопчённую, покрытую кровью броню и ещё дымящиеся трупы демонов. Слишком много трупов. Слишком много крови. Слишком тихой крови. Кровь Николя Буджардини была мертва. Лишилась жизни, как и его неунывающие кудряшки. Сиротливо прикорнул на грязной мостовой ОПАЛ. Поникли карабины. - Твою же мать, виконт, - вздохнул сангвинар и пнул от души труп какого-то чёрта или беса - теперь и не различить. Но рядом пульсировал ещё один источник крови. Он пах серой, блестел рыжим, как пожар, но всё равно звал. Анжелика уже без брони. С Люциусом, тоже раненым. Сангвинар с трудом опустился на колено рядом с немного-не-демонессой.

Привычка путешествовать в командировках налегке упрощала сборы очень сильно. Не привязываться к местам, где ты по работе. Только одно место по работе похитило сердце навсегда – Флоренция. Ещё в самую первую поездку, во время практики. Аристократичный город, который пришёлся по душе больше потрёпанного Рима с его древними – и мёртвыми – костями прошлого величия империи, так и не решивший, кто она в действительности – империя или республика. - Всё-таки нас ждёт охота, - улыбнулся Рафаль, кивком поддерживая решение Темновласки уничтожить голосистого аристократа. «И что ему не спится? Для большего драматизма? Для большей паники?». По дороге Рафаль придумывал (или пытался) придумать себе ответы на разные вопросы. Как он так громко вещал? Рупор? Звуковая система? Или магия? А, может, он от рождения с лужёной глоткой? Да, громко же вопил такой младенец, вечная головная боль для родителей. Бесил их наверняка жутко. И продолжает всех остальных бесить сейчас. Ему не везло в последние дни на столкновения с демонами. В том плане, что все они умирали как-то до встречи с ним. Сейчас же у него была возможность приблизиться на шаг к настоящим Волкам Господним, что рождались в его роду. Но даже несмотря на свой сдержанный энтузиазм сангвинар старался держаться поближе к Агнессе. Для своего возраста синьорина очень хорошо владела мечом, но забывать о том, что её благополучие – его долг до прибытия в Санктум, нельзя совсем. Фехтовальщик не успел возразить решению Мортимера отправить Николя в гущу боя с демоническими тварюшками. Ну почему его? Даже ангельская броня не защитит от толпы. Туда стоило направлять либо самого Рафаля (инквизитор по понятным причинам должен идти к мурмур-виконту), либо кого-нибудь из стрелков с ангельским оружием, чтобы надёжно прореживать толпу возмутительно живучих демонов. Не подавлять же художнику толпу демонят харизмой, право слово. Сангвинар лишь покачал головой. Но когда появился демон… - Вот тебе и мурмур-виконт, - прошептал сангвинар, пытаясь сдержать дрожь рук, в которой предвкушение спешно оставляло позиции, а его место занимал страх. Бой разделил их с подопечной. - Принято, - только и успел шепнуть голос сангвинара на ухо Агнессе. Перекрестившись, бросился наперерез мелкой твари. Двуручный, непривычный меч с особой жестокостью расчленил ругавшуюся тварюшку. Где-то рядом расходились волны жара. Закованная в броню фигуру развернулась в сторону мелких стрелков, чьи пули оказались бессильны против работы мастеров прошлого. Маленький ангел яростно врубилась в огромного демона. Губы сангвинара дрогнули в улыбке. Он знал. Ещё с тренировки знал, что девочка может. И, кажется, почти что оттяпала хвост богомерзкого создания судя по рыку боли. Вспышки света одна за другой били огромное тело. Массивная фигура фехтовальщика легко преодолела оставшиеся метры до демонического отродья. Эфес к лицу, на удивление галантный, издевательский поклон. - Отпразднуем вашу погибель, мурмур-виконт. В другое время, в другой жизни Рафаль мог быть герцогом Нормандии. Но младший дворянин абсолютно серьёзно не планировал умирать. Даже попытался сбить нахального сангвинара хвостом. За эту возмутительную попытку фехтовальщик самым циничным образом рубанул по сочившейся ране, оставленной клинком Агнессы. Но судьбу противника в очередной раз предопределили вспышки Святой магии и святых пистолетов, а не фехтовальщик. И он даже догадывался, чей выстрел прервал самоуверенную поступь виконта.

Рафаль, - негромко обратилась она к сангвинару, - подменишь меня сейчас? На дежурстве? Янтарные глаза внимательно изучили чёрное море, прячущееся под шляпой. Море устало. А ещё море пахло алкоголем, судя по бледному виду - очень приличным количеством алкоголя и сомнительного качества. Русая бровь чуть скептически изогнулась. «Правда? С утра? В городе демонов? Во время гражданской войны? Да ещё когда надо будет делать марш-бросок с ангелочком?». Но комментировать алкогольные антидепрессанты при всех он не стал. - Конечно, я могу до вечера остаться здесь. Всё в порядке? - поинтересовался Рафаль. - Мне показалось, ты что-то ещё хотела сказать сейчас? Он не расслышал её слов, но ведь она что-то шептала.

Рафаль хорошо помнил, сколько там было мёртвых тел. Коллег Шляпки, Темновласки, Мортимера. Ну, и мистера Вуда тоже. Он мог не быть оперативником, но всё равно был Инквизицией, частью этого объединённого интеллекта мужчин и женщин разных стран. Объединённых общим служением, общим предназначением. Оба британца были по-своему правы. - О возможности подкреплений и вестников мы ещё успеем подумать и по дороге. Возможно, у госпожи Клариссы, нашей хозяйки Санктума, будет новая информация. И Донато с синьориной Агнессой смогут вместе ещё что-то там придумать. Он немного даже сочувствовал их подопечному ангелу, к которой на приём спешил один вопрос за другим.