Meshulik

Мадмуазель Элиаде резко села в постели с прямой спиной и странным ощущением, будто спала в платье. Спустя мгновение выяснилось, что так и есть. Проклятые эльфийские боги, как это случилось? Где носит этого бездельника? Энергично скидывая ноги с высокой кровати, госпожа все еще держалась за висок, пытаясь вытряхнуть из головы остатки странного ядовитого тумана. И потому не сразу заметила препятствие. — Караул, мы в опасности! — воскликнул спросонья Петро, заваливаясь на спину и выхватывая из-за пояса тесак, когда его больно пнули босой пяткой прямо в глаз. Некромантша взвизгнула, отшатнулась от бессистемно мелькающего над телом ее протеже лезвия и оперлась о не ко времени покинутую кровать. — Почему… — голос показался ей самой таким хриплым, что она осеклась. Воспоминания постепенно возвращались к ней. Ривьера. Ранение. Потом странная сонливость… Она отключилась, кажется, там, внизу. Как она очутилась наверху? Где все? — Почему меня не разбудили? Гном, и сам проспавший последние два часа, доблестно скрючившись на стуле в обнимку с тесаком, огляделся, убедился в том, что опасность ему угрожает только в виде еще одного собственноножного пинка самой госпожи Элиаде, попытался сообразить, который сейчас час. Это ему в силу природы да и привычки быть всегда готовым к самым неожиданным выходкам магов, легко удалось. — Не беспокойся, - прокряхтел он несколько преувеличенно, поднимаясь с пола. — Прошло не больше двух часов. Пойду узнаю, что да как. Вскоре он вернулся с кувшином для умывания и новостями, что ничего нового не произошло. Допрос отложен на вечер, а мадмуазель скоро принесут обед. — Сделай мне имбирный чай и можешь быть свободен до вечера, — со вздохом распорядилась Айседора. Этот счетовод начал уже утомлять ее своей болтовней. А ведь вечером ей придется посетить допрос, как бы она ни хотела этого избежать. Она была единственной, кого Ривьера там знал. И она была именно той, кого он, одержимый то ли демоном, то ли какой-то странной идеей, собирался во что бы то ни было куда-то увезти. *** Вечером оба явились на допрос. Стройная, строго одетая, строго взирающая на пленника некромантша и основательно притихший Петро. Воспользовавшись позволением, он смылся в ту штольню, которую ему недавно показал тот парень… кстати, вот и он. Гляди-ка, еще не уехал. И фингалом где-то успел обзавестись. За время, проведенное в таком успокаивающем и при этом пробуждающем какие-то редко просыпающиеся глубинные ощущения месте Петро так и не удосужился поглядеться в зеркало. А потому и не знал, что у него самого имелось точно такое же украшение на физиономии.

Нет, я не доиграла. И это, наверно, не спойлер. Вообще, мне нравится игра и не нравится - и все из-за того же. С одной стороны, на моем сердце благодать и удовольствие, как от приятного кафе, потому что вот, какая классная РПГ, тут всё по-эрпэгэшному. Вот как оно должно быть: красивые герои (ну правда, мой малчик - именно таков, какой живет в моем каком-то подсознательном чувстве идеального персонажа - как они угадали? Я ведь вечно выбираю не тех!)))), очень много диалогов, много локаций, интересный сюжет, любопытные и длинные цепочки заданий... Эта игра вобрала в себя множество находок, которые были разбросаны по прежним, а тут вроде бы как они все собраны, делая мир уютным и очень узнаваемым. Казалось бы, чего еще надо? Но... Нет, вообще-то мне нравится (я выше уже написала, да). Но чего-то, блин, не хватает. Какой-то эмоции. Я не знаю, как объяснить. Вот у группы "Ленинград" есть такая песня "Дорожная"? так вот... =D Ладно, шучу. Ну правда - то ли я переела РПГ, а хочется всё еще свежести впечатлений, а у меня уже на месте соприкосновения впечатлений с душой мозоль? То ли что? Надо бы доиграть, конечно. Может, оно все же появится.

- Покажешь где её комната? - спросил он гнома по имени Петро. - Если это было только снотворное, то переживать не о чём... но лучше присмотреть за ней. Петро только кивнул и поспешил проводить их предводителя с драгоценной ношей до комнаты морталитаси. Переступивший порог мог бы оценить идеальный порядок и маниакально ровные складки скатерти на столе и покрывала на кровати, но против нарушения сей симметрии в данный момент никто не возражал. Напротив, Петро по дороге умудрился и извиниться, и рассыпаться в благодарностях, заверив также месье потрошителя, что дальше он справится с нелегкой обязанностью присмотра за притомившейся мадмуазель сам. Сел на стульчик. Отер лоб платочком. Перегнулся со стульчика над сундучком, где хранились их пожитки... В рассеянности чуть на свалился сам в сундучок носом вперед. Да что же это такое. Поспит госпожа и так. Взялся для успокоения за рукоять пиратского тесака и приготовился сторожить.

— Некроманта пытались усыпить. От вида стрелы Петро чуть сам не упал в обморок, а Айседора вновь с шипением втянула воздух сквозь сжатые зубы. Поделилась, обращаясь то ли к Дарио, то ли к Анку, плохо понимая, кто еще собрался вокруг: - Он хотел, чтобы я поехала с ним. Куда-то. Мы должны узнать, куда. ... Карета! - вдруг вспомнила она. - Недалеко месье Ривьера ждет карета. За ним... могут прийти... Если кому-то пришло бы в голову, что сейчас взволнованная мадмуазель морталитаси вскочит и побежит разбираться с каретой, то того ждало разочарование. Она и так уже клевала носом, но теперь наконец ресницы ее сомкнулись, подбородок упал на грудь... и некромантша уснула, мягко осев на деревянной скамье.

- Как ты? Подняла затуманенный взор, непонимающе. Покосилась на царапину, всё еще сжимаемую ладонью. - Стрела, - шепот стал еще тише. Глаза обшарили пространство. Стрелу они оставили где-то там, среди камней. - На ней... что-то было. Он не хотел... убивать, - зачем-то добавила она, кивая на двери. ведущие в верхние комнаты.

Исчерпав свой гнев удушающей магией, пошатнувшей здоровье простого наемника, мадмуазель некромантша обратила взор на своего самонадеянного похитителя. Но не на молодого аристократа Вал-Руайо смотрела она, а высматривала демона, овладевшего им. Безнадежный вызов. Держась за кровоточащую царапину на плече, чувствуя испарину на холодном ветру. Тут бы и пришел конец госпоже экс-казначейше, ибо силы были неравны, и возможно, стрела нашла бы ее раньше, да и сам месье Ривьева оказал бы сопротивление, но внезапно явилась подмога. Неожиданно. Почти возмутительно нарушив интимность ее предстоящего похищения. Она лишь ощутила завихрение ветра от пролетевшего кинжала, оттеснившие ее тени, наступающие на одержимого аристократа, лязг доспехов и песнь. Песнь, дисгармонирующую с завываниями ветра, задающую не свойственный смерти ритм. Она отступила за спины этих теней. Не было нужды показывать себя, довольно было стоять сгорбленной серой мышью и прятать взгляд, чувствуя тепло крови между пальцами, сжимающими рану. Зависть. Боги. Она ненасытна, натянута, как струна, лает, словно голодный пес, желая и не смея требовать себе, затягивая в трясину самоедства. Элиаде скукожилась, словно истлевший под снегом лист, когда там, у границы Завесы повстречала ту самую чужеродную сущность, которая сейчас могла бы пожелать и ее, раз жизнь Эммануила оказалась такой неопределенной. Могла бы. Но зависть не желает. Она... иссушает. И моря не хватит утолить эту жажду. "Я то же, что и ты", - простонала теряющая силы магесса. "Здесь ты не найдешь утешения". Отравленный сосуд. Негодное пристанище. Демон заметался, покидая тело Ривьера, в унисон с осенним ветром. И волей некроманта был низвергнут за Завесу. - Петро, - прошелестели губы. Но гнома рядом не было. Она пошатнулась, но выпрямилась. Головокружение. Нехарактерное для нее, но объяснимое. Пройдет. Шевалье, искатель, невысокая воительница, и тот человек, вновь привлекший своей незаметностью. Как горизонт этого серого моря. Вгляделась, но туман перед глазами заставил часто заморгать. Пошатываясь, она направилась назад в таверну. *** В обнимку с кружкой пива Петро глубоко задумался. Думал гном о том, как велик мир и как при этом тесен. Этот парадоксальный тезис был достоин полного погружения. Не его было дело, что там планируют аристократы и воины. Счетовод не являлся ни тем и ни другим. И когда Айседора, а следом и прочие покинули таверну, он легкомысленно решил, что раз его не позвали, то и дело не его. Из глубокой задумчивости наземника вывело появление сэра рыцаря с никем иным, как месье Ривьера на плече. На гнома нашла неуместная оторопь. Во-первых, у месье был ужасно потрепанный вид. Во-вторых, вроде бы штольню они разыскивали как раз для того, чтобы месье похитили и отправили туда без лишнего шума и глаз, но теперь он вдруг оказался в таверне... И в-третьих, у возвращавшихся участников потасовки был такой вид, какой обычно имеют люди, только что подвергшиеся смертельной опасности. Петро затрясло от ужаса. В особенности когда вернулась его госпожа. С неестественно расширенными зрачками, пошатывающаяся и раненая. - Принесите аптечку… принесите хоть что-нибудь, чтобы остановить кровь! - Сейчас, я сейчас, - руки затряслись, ноги стали ватными, когда гном попятился к лестнице, ведущей в гостевые комнаты, где остался их багаж. Бинты там точно были. И зелье. У кубарем слетевшего по лестнице гнома аптечку можно было бы вырывать из рук. Он в панике, кажется, забыл, как ею пользоваться.

Эммануил лишь криво улыбнулся Элиаде, также сделав шаг назад. Пущенная кем-то из скал стрела лишь задела плечо магессы, порвав ткань пурпура и оставив неглубокий порез. Острый наконечник воткнулся в песок, а тот, кто пустил стрелу, быстро скрылся из виду. Аристократа и жительницу Неварры окружили люди люди, чьи лица были скрыты за чёрными масками. - Прошу вас, не сопротивляйтесь, - прохрипел Эммануил. - Иначе будет хуже. В ответ - лишь шипение. Не то от боли, не то от обиды. Предательство. Глаза впились.... но не испуганно в того, кто приказывал ей подчиниться его воле, а в обидчика - того, кто посмел поднять руку на нее... Кто будет властвовать после твоей скорой кончины, стрелок? За кого ты отдашь свою плоть и стынущую кровь, когда более уже будет не важно, какую цену тебе заплатят? Кто станет твоей последней и абсолютной владычицей? Она оскалилась, словно рысь перед прыжком. И на кончиках пальцев заклубилась едва различимая блеклая, как кожа мертвеца, магия.

Выражение "культурный норматив" - уже, в общем-то вызывает желание отшлепать автора этого документа))

Я очень люблю Дмитрия Григорьева. Так же на его старой страничке есть подборка годных поэтов .http://dg.kastopravda.ru/html/sund.html Многие из них, конечно, уже и нового много понаписали - гугл в помощь. А вообще, есть vavilon.ru. Современная жизнь поэтическая довольно активна, чаще мало поддается фиксации - то есть за ней нужно постоянно следить))) я вот сильно уж отстала. Но эти авторы как правило друг на дпуга постоянно ссылаются, выступают в совместных чтениях и тыды. В обшем, найти несложно) а выбрать - смотря кому что ближе)

Айседора вдруг поняла, что совсем одна тут, рядом с этим мужчиной. — Я приехала? Ее прибытию радовались только покойные братья. Прочие негодовали, протестовали, молили об отсрочке… Эммануил, несмотря на прохладу кожи и неестественную отрешенность в голосе, был жив. Но только ли он вещал сейчас его голосом? Серые блеклые, инфернальные, словно слетелись сонмы платяной моли, щупальца протянулись за звуками его слов, проникли в ауру и нашли аномалию: иную сущность, сложенную из магии и демонической воли. — Конечно. Расскажите мне о вашей жене. Что с ней случилось? Пойдемте… в таверну. Нам будет удобнее говорить в тепле. Она поманила Эммануила, отступая. Ведь это так просто: вот сейчас они переступят порог, и там она уже будет не одна. Его нельзя сейчас отпускать. Но поможет ли прямой допрос? Айседора неуверенно оглянулась на огонь лампы над дверным проемом гостеприимного дома. Ветер задувал выбившуюся прядь в лицо.

Двое совершенно неподходящих для этого места человека. Впрочем, черты лица месье Эммануила особенно сейчас, без привычного окружения аристократического лоска, на этом неуютном ветреном берегу, казались особенно нечеловеческими. — Месье де Ривьера, — удивление мадмуазель было неподдельным, хоть и достаточно сдержанным, как и обычно. Ее одежда так же не была пригодна для прогулок по ветреному побережью, но не холод сейчас волновал ее. А ощущение, как от практикующего мага, исходившее от солидного представителя орлейской аристократии. Наткнувшись на это чувство, словно привкус чьей-то крови на языке, отдающий легким напряжением в висках, она первым делом, машинально отвергла возможность присутствия при месье магического предмета или поблизости — другого мага. Последнее, кстати, было бы предусмотрительной предосторожностью. — Вы один? Здесь? Что… Сделала два шага, оказавшись ближе. Возможно, слишком близко. Возможно ли, что это не Эммануил? Присмотрелась к его бледной коже. Смутное предположение, просто… привычка. Не может быть такого. Отчего бы? Но годы некромантии стерли различие между немыслимым и повседневным. Не удержалась, нарушив правила этикета, приличий и возможно, рискуя прогневить Ривьера, но быстро подняла руку и коснулась кончиками пальцев его щеки. Холодная. Лишь с опозданием поняв, что сейчас и ее кожа представляет собой застуженную на ветру плоть, неотличимую от мертвой, отступила, по-прежнему не находя объяснения своему открытию. — Я… простите. Мне показалось… Вы здоровы?

- Кое-кто вас хочет увидеть. Он ожидает вас снаружи. Снаружи обещало быть утро. Госпожа со сложнопроизносимым именем сощурилась, помедлила немного, вглядываясь в личико посыльной. Ответа в нем не было. Кое-кто. Бестолковое создание, хоть и миленькое. Но прочь с дороги. Пурпурный подол прошелестел по косяку двери, и Айседора направилась к выходу.

- Мадмуазель Айседора… Эли-а-де… Пентагаст? Женщина коснулась пальцами тесного ворота, нашла глазами. Миленькое личико. Незнакомое. В этом Создателем забытом месте. Где между Дорой и миром нет привычной прослойки в виде слуги, стены, наконец, страха. Некромант почувствовала себя словно слишком раздетой. Машинально проверила, туго ли обхватывают запястья манжеты. Оглянулась на Петро. Но в этой толпе, то есть среди их собрания, гном не обратил внимания на появление нового лица… Невинные кудряшки - сунувшиеся в клубок со змеями. Поднялась и зябко обняла себя за плечи. Приблизилась и, стараясь не привлекать внимания к беседе, спросила: — Ты назвала мое имя?

Петро ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине. А ведь первое впечатление его не обмануло. Натуральный грабитель. - Буде случись какой корабль, - тихо он пояснил, - так ведь биться надо еще за сокровища. Нет, пожалуй, лучше не думать о том. Он скривился и обошелся загадочным: - да и ведь потонуть можно... Свобода? Нужна ли она? Он посмотрел в ту же сторону, что и его знакомец. Спрашивать не стал. Стукнул легонько о кружку своей: - Ну удачи тебе найти что ищешь.

Вот уж и правда, до чего иной раз хитро ведет Создатель. На Лломерин. Надо же. - Ух ты, - молвил рыжий, поежившись при упоминании живой воды. Морской, солёной... и очень глубокой. Не засмеялся. Сначала. Кружку отставил, а после вдруг хлопнул себя по лбу и хохотнул: - Хирол, ха. Суров небось этот капитан, раз Хиролом зовется. Он поднял кружку, крякнул, безмятежно сделал глоток. Прищурился хитро, но спросил: - Пиратствовать - какая же в том прибыль? Разве не с горя берутся за такое ремесло рыбаки да и прочие, кто умеет парус поставить?

Кстати, да, из того же романа я с радостью узнаю, что табакерка как символ индивидуума особого склада, любовный дар или модная вещица, обязательно упоминаемая там, где речь в печатном тексте идет о куртуазности, о покинутой или несчастной любви, более того, о безумной деве как образе модной красавицы, на полвека раньше запущенная романами Стерна и определившая поведение слоев высшего общества, добралась до эпохи романов Вальтера Скотта. Такие культурные реперные точки, пожалуй, ничуть не менее важны, чем обязательные мотивы в образе правителя как в хрониках, так и в романе. Учитывая к тому же, что "на самом деле" - условность не в одном из случаев, а и в том и другом))) И в таком случае - что такое штамп, как не тот самый источник для "расшифровки" текста? Согласна, чтобы по-настоящему читать, именно читать, такой текст, надо значительно лучше разбираться и в литературе, и в истории, чем удается. Но когда порой что-то такое попадается, "чтение" становится особо увлекательным процессом, это да)

- Ухожу я. Сегодня или завтра. На восток. Искать одного человека. Гному было любопытно, конечно, что за история стоит за этим планом. Но приставать с расспросами к парню было невежливо. Не пришлось, значит, выпить… Ну да не беда. —В добрый путь! —Петро ухмыльнулся. — А мне, видать, на роду век служить пришпиленным. Взгляд скользнул по некромантше, словно нянька проследила, где ее подопечный недоросль. Вздохнул. Он не представлял себе, как Дора без него и обойдется, не то чтобы покинуть ее насовсем. Они двигались на запад. А кто-то вот в обратную сторону. Петро представил, сколько сейчас по дорогам чешет народу, снует кто на север, кто на юг, обменивается товарами, останавливается на постоялых дворах, спорят, приносят новости и прихватывает с собой свежие сплетни… Мир походил на множество муравейников, между которыми проторенные множеством подошв дороги… И среди этих муравьев один – вот этот малознакомый гном, казавшийся и по-прежнему в чем-то чужим, но вчера показавший ему что-то, за что захотелось дать ему напутствие, доброе слово, которое бы он прихватил с собой в свой неведомый путь. — Много дорог, много путей, много народу по ним бредут... Не в Камберленд случаем собираешься?

- Судя по всему, это положительный ответ. - сухо произнесла чародейка, беря в руку флакон и наблюдая за тем, как переливается его содержимое в свете свечей. Посыльный вежливо кивнул и отступил, моргнув, потупившись и оставив "ответ" в распоряжении получателей. Скверный характер - не новость для тех, кто служит магам Камберленда. Но мадам Лето была и среди равных первой, на взгляд рыжего гнома. - В таком случае мы можем обойтись одной большой услугой нашей цели. Думаю, он будет достаточно благодарен, чтобы развязать свой язык. - Мне нравится это все меньше и меньше. Нас словно... Хотят, не знаю... Мы даже приблизительно не знаю, против кого должны идти. — Исцеление жены не избавит от необходимости говорить с мужем. Неизвестно куда заведёт повторный визит в поместье. - Так что предлагаю остановиться пока что на варианте с похищением. Лишний раз не придётся посещать поместье. Эммануила же необходимо будет лишить сознания на хотя бы короткий промежуток времени, пока его не донесут до найденного места для допросов. - Так мы там пока всё подготовим, - подал голос Петро, имея в виду, что в штольне на берегу надо бы устроить допросную по меркам людей, а не контрабандистов из Хартии. Влезать в дискуссию было не в его привычках. Вот прибрать потом трупы - в таком нехитром деле на Петро мог положиться любой уважающий себя головорез. Поднявшись к Айседоре, он пересказал содержание беседы. Всё решилось, похоже, без участия Элиаде. - Я уже спускаюсь, - отозвалась она. - Если с ними отправится госпожа Лето, то магов хватит, не разрыв же в самом деле там, а всего лишь неупокоенный. Госпожа Лето справится... - манжет платья был плотно застегнут на запястье. - Хоть она так и не сподобилась со мной переговорить, - не преминула отметить скорее привычно госпожа Элиаде, и голос ее странно напомнил гному змеиное шипение. Всё как обычно: маги ненавидят друг друга, храмовников, королей, чернь да и весь белый свет. А больше всего ненавидят себя и Создателя - за то, что сделал их такими. Мадмуазель Элиаде-Пентагаст не была исключением. Скорее, она являлась ярчайшим подтверждением сей непреложной истины. Они спустились вдвоем. Элиаде - чтобы выслушать решение и пожелания, Петро - подзаправиться перед предстоящей работой кружечкой пива. - Атрас вала, приятель, - приподнял он кружку, прежде чем погрузить усы в высокую пену, присев рядом с Рино и не теряя надежду улучшить свой дворфийский массового поражения.

- Я могу приготовить лекарство, - Айседора превратилась в памятник самой себе. Нелегко обещать то, в чем не уверена. - Мне потребуется кое-что... но главный ингридиент, - она кивнула в сторону веселенького чайника, - доставлен. Это... очень предусмотрительно. Где-то через час взмыленный Петро тащил раздобытый у рыбаков перетопленный жир недавно кем-то пойманной акулы. На самогон расщедрился хозяин их пристанища. А остальное было у мадмуазель Элиаде в ее поясной сумке. И лучше было бы не заглядывать туда незнакомым храмовникам. Вопиюще непригодные условия для тонкой алхимической работы Айседора сносила стоически. И лишь когда все-таки вышло нечто, по ее мнению, способное излечить отравление опасным растением, она почувствовала, как онемели плечи, остававшиеся всё это время в нервном напряжении. Сама морталитаси долго мыла руки в тазу с теплой водой, тогда как Петро доставил искомый пузырек их спутникам.

35. Книга о мести Вальтер Скотт «Пират» .

В тишине комнаты послышался хруст суставов, потомственная некромантша "ломала" пальцы. Сцепив их и таким образом прекратив неприятные звуки, она проронила: - Я могла бы... с Эммануилом поговорить, - через силу, но выговорила она сомнительное по вероятности предположение, впрочем, добавив. - Но для похищения мне нужна подмога. К тому же, возможно, господин Паццини прав, если застать его дома и приготовить лекарство... мадам Леони будет нам признательна, а мерзавец будет молчать об этом визите. если припугнуть оглаской. Она оглядела присутствующих. Эта проклятая ответственность перед семьей, перед короной. Боги, когда же она расплатится за собственные долги? Петро к тому времени, как состоялось обсуждение их планов, успел подняться. Уже и поругался с кузнецом, выторговав у того скидку за то, что подкова-то своя, чай подкову-то ковать тому не пришлось. А запросил прохиндей, словно четверку подковал. Довольный, заглянул в помещение, притих, подмигнул Рино, зыркнул в сторону его строгой начальницы и, приветствовав присутствующих крайне ненавязчиво, присел у двери, не вмешиваясь в беседу.

Никогда не поздно лайкнуть прекрасный пост^^

При упоминании Колдовского ужаса по ее лицу пронеслась тень, как от встречи со старым, давно умершим, внезапно воскресшим родственником. Впрочем, нечто подобное это явление и представляло собой. И усыпальницы потомственных магов могли оказаться лакомым кусочком какому-нибудь расторопному демону Гордыни. Если бы, конечно, не искусство морталитаси. Едва ли в ее фамильной усыпальнице такой вот заблудший демон вырвется в сей явный мир. Ведь не найти ему там и завалящего пустующего сосуда для воплощения своего замысла. Захлопнула книгу, заложив место, где остановила чтение, пером чайки. - Что же нам даст это весьма интересное открытие? - полюбопытствовала у докладчиков.

Ночь в таверне Разумеется, в такой ситуации с выпивкой... не задалось. Петро, в приступе неожиданного энтузиазма, хотел было выдвинуть свою кандидатуру для сопровождения спасательной операции "синие доспехи", но прохладные пальцы легли на его плечо, а едва слышный голос произнес: - Пора спать. Проводи меня. В полутемной комнате, где пыль заменяла тонкая взвесь морской соли, оседавшая на коже и губах, госпожа облачилась в длинную ночную рубаху, широкую, словно на четырех Айседор, присобранную как можно уже у ворота и на запястьях, придирчиво проверила подушки. Две сбросила на пол, и провалилась в сон между вороха пледов, подушек, в лоно рыхлой перины. Все это время Петро молча, терпеливо и заботливо выполнял привычный вечерний ритуал. Подливал в таз горячей воды из кувшина, водил влажной губкой по худой спине, подавал медяк прачке... Когда он вернулся, разумеется, в общем зале никого уже не было. Лишь тени и запахи людской, суетной даже в такой дыре, наземной жизни. Он попросил блинов с маслом и еще стаканчик горячего вина. Лучшее средство от бессонницы. Перед тем как уснуть, охватило странное ощущение, словно он опять спустился в ту штольню. Ощущение, посещавшее его в детстве - уюта и защищенности. Материнских обьятий. *** Некромант полнялась привычно рано, засветло. Раньше своего помощника. И до возвращения спасательной миссии. Сидела в дальнем углу залы, привычно укутанная в пурпур, и казалось, что читала. Впрочем, на то и маг, чтобы за тенью одного прятать что-то другое. С тем же успехом она могла все это время беседовать с духами или молиться Создателю.