Meshulik

- О... Николя стоял с мешочком еды, кусок не иначе конины остался непрожеваным за щекой. Но не мог же он продолжать жевать, в самом деле, стоя рядом с плачущей девушкой. Он передвинул мясо подальше за щеку и предположил утешительное: - Но ведь... это ничем не лучше. Лучше бы этих тварей вовсе не было, - он вздохнул и, забывшись, все-таки произвел некоторые движения челюстью, впрочем малозаметно. - Вы очень смелая, ведь это нас и спасло. Вы молодец. Он грустно поглядел в недра мешочка, ища там совета, как утешить плачущую девушку. Сушеная морковка не годилась для утешения. - И запасливая, - сделал еще одну попытку художник.

- Но я всё равно могу составить вам компанию. Ей нужна была компания. Чтобы не остаться наедине с воспоминаниями. Артефактор одобрительно покивал, выразительно поведя бровями и указав движением подбородка на что-то в мешочке. Дожевал, проглотил... Закатил глаза, дожевав еще немного, распробывая. - Вот та былинка, похожая на покинутый кокон бабочки, кажется, савойская капуста. Весьма... Любопытно, здесь есть баранина? Вы что бы предпочли, сеньорита Морин, к обеду? Кажется, у нас тут неплохой выбор блюд...

- Берите у меня, Николас. - ему подставили мешочек с пожухлыми листьями. То есть, с сушеным мясом и овощами. В лице сеньора Буджардини Морин встретила лицо, безгранично счастливое от вида горсти сухих листьев. - О, благодарю! - он, не заставляя просить себя дважды, протерев только платком руки, выгреб горсть странной на вид еды. Но она пахла едой, на вкус была как еда, и это сторицей компенсировало ее общую несъедобность. - Как предусмотрительно с вашей стороны. Но как же вы? Не проголодались ли? Составьте мне компанию... Каждая фраза сопровождалась засовыванием в рот каких-то кусочков, и в конце концов он благоразумно замолчал, остерегаясь говорить с набитым ртом.

- Вы были великолепны сегодня. - заявил он Николя с совершенно серьезным лицом. С диким воплем и мечом в руке, который тот держал, словно дубину - зрелище было устрашающее. - Спасибо за своевременную помощь. Сеньор Буджардини удивленно вскинул брови. Приподнял клинок, рассматривая его, будто впервые обратил внимание на то, что у него он в руке. - Полагаете? А вы, кстати, тоже очень эффектно... Он огляделся. Кажется, он слыхал слово "Носилки". В лесу для этого имелась масса подходящих веток. Уж опираться Беатрис найдется, на что. - Не укрыться ли нам пока где-нибудь? - предложил он спутникам. - А кстати, не захватили ли вы, господа, наш провиант? После такого страху, какого он натерпелся, Николя счел покойницкую еду вполне сносным компромиссом перед лицом наступающего голодного обморока.

Она шумела. Крыльями, серыми, словно стена общественной уборной прогулочной аллеи в Булони. Словно вдовья улыбка. Грунтованный холст. И это… вызывало такую глубокую, такую пронзительную тоску, которая резала ножом солнечное сплетение, парализовывала волю, загоняла классику гневного страха римской трагедии в безнадежность запуганного оцепенения Темных времен. Он накрыл голову руками, и всё, о чем мог думать, — Господи, только бы когти этого адского создания не вцепились мне в волосы. Только бы не задела, не пролетела с клекотом слишком низко, не упала бы камнем на человека и не унесла бы в свое иномирье, откуда и явилась в сопровождении этих мертвецов — искаженных. Я не хочу. Только не так. Лучше смерть, чем быть утащенным… А он оказался совершенно незащищенным. Даже бежать было бы некуда, ведь эта тварь уже здесь! И он зачем-то здесь… Что он тут делает? Оскал ужаса, руки, сжатые в кулаки, перекрещены над головой, Он сжался. Попытался поднять голову, чтобы увидеть, что творится. Но вокруг огонь, крики, хлопанье жутких крыльев и кажется, на маске Охотника проступила кошмарная в своей ирреальности улыбка. Он ее видит. Может, это мгновение перехода в их мир? Надо сопротивляться, — он знает, что надо, но сжимаются плечи, отступают ноги… Впереди двое насели на Мортимера. Он видит, как человека бьют и стараются полоснуть когтями. Его холод в груди закипает, словно, повторяясь, прокручиваясь из раза в раз, лед ужаса становится привычнее. Некуда бежать. Порывисто, на всхлипе выставляет перед собой качающуюся от напряжения руку с береттой. Дерганно дышит, целясь… нет, нет, и там нет, нет цели, которую можно выцепить, слишком близко свои. Бесценные минуты тратятся на борьбу с собой. Он вспомнил о мече. Тот меч Николя прихватил исключительно из привычной запасливости артефактора, рассчитывая поработать как-нибудь над его заточкой. Он понятия не имеет, как с ним управляться, но сейчас кажется, что если посильнее размахнуться... Выхватывает меч, делает несколько шагов к ближайшему искаженному, и, пока еще не пробил озноб от вида уродского гниющего черепа, обеими руками со всей дури… — Ааа! Искаженный легко уворачивается от новоявленного лесоруба, отвечая выпадом, словно пощечиной, режущей Николя щеку. И только сейчас он понимает, что перед ним женщина… — О-ля-ля! — Художника несет, кажется, он вызывающе разводит руками. — Вы меня? Мадам, я польщен! Но не припомню, чтобы был представлен… Снова обрушивает свою изысканно кованую оглоблю. Вновь вспарывает землю, разгибаясь, шумно дыша, смеется и пытается неожиданно повалить красотку на пол… От акробатического фиаско спасает выстрел сеньориты Карлы. О женщины! Без вас Николя бы давно пропал… И остается лишь наблюдать, как сеньорите Беатрис пытаются спасти жизнь. Что это за проклятый город? Он устало шатается вокруг. Круговая... что? Да он не видит ничего, только кошмарная рожа стоит перед глазами. — Не в моем вкусе, — мрачно заключает художник. — Совершенно.

Николя огляделся. - Это странно. В одном и том же городе брошенные останки битвы бог знает какой давности и недавний след от отбывших поездов. Не слишком, но заброшенность. Будто бы в городе ангелов сначала разразилась чума, а потом поселились.... кто-то еще.

Зайдешь потом? Нужно обсудить кое-что. - Если Айзек позволит, - усмехнулся капитан, зная уже не понаслышке о строгих, буквально церберовских принципах их эскулапа. - Его ответственность, он и командует. Но я постараюсь зайти. Распрощавшись с Хельмой, Кевин отправился на свой собственный церберовский пост у шлюза, чтобы выполнить просьбу Макса и лично проследить за отправляемым их нехитрым скарбом и людьми. Экзокортексы оставались на попечении лейтенанта Такарай. Так что капитану досталась самая простая на сегодня работа: следить за одним единственным датчиком.

Это была давнишняя битва. Но столько умерших ангелов вызывало нездоровые мысли о том, что нынешний мир, в котором проживал Николя, изрядно измельчал, раз они пытаются спасти одного, полагая его явление чудом. А тут.... столько? Десятки... Он с удивлением обходил место сражения, пока не наткнулся на некий эпицентр или, может, одну из точек интереса... - Поглядите, - позвал он спутников. - Вот на эту круглую платформу. Видите скелет, у него верхняя часть груди срезана будто лезвием. И что-то я не вижу, где она тут поблизости. Чем это его? Не меч, кость будто полированая. Скелет, о котором говорил артефактор, лежал на правой стороне круглой платформы и правда со странным ранением. А посередине платформы проходила узорчатая линия, делящая ту ровно пополам.

- Да я не про тебя, - с антирадином дело пошло полегче. Немного полегче. Девушка шла, упрямо нацелившись вперед. Она едва ли чувствовала руку капитана, но если бы не он, Хельма наверное бы точно обо что-нибудь стукнулась или упала. В голове мутило. - Я про.. всех, - сделала она неопределенный жест. - Ну уж так устроено всё. Чтобы договориться, что-то сделать, надо обсудить... Теперь хоть разобрались, что происходит. - Умф.. Как бы там ни было - стилсьюты все чистые. И мой тоже чистый. Можно внедрять модули. Не надевайте их без модулей. А то мне потом опять чистить. Стало быть, Хельма прогулялась по аномальных зонам без стил-сьюта. Ого. - Конечно, - пробормотал обалдевший капитан. - Не наденем. Спасибо тебе. Как ты?

- Механик закашлялась и умолкла. Сил почти не осталось. А те крохи, которые еще теплились, следовало потратить на то, чтобы добраться до медпункта. Едва дождавшись, когда капитан закончит с инъекцией, блондинка начала подниматься. Кэп не возражал. Заниматься делом Хельма умела. - Пошли, провожу, - подхватил капитан под руку девушку и помог встать. "Айзек, у нас Хельма в критическом состоянии, сейчас будем" - сообщил по экзокортексу. - Я вот еще в качестве провожатого сгожусь. Хотя дебаты - да. Это я горазд, - добродушно согласился малопригодный в мирной жизни спецназовец. - А... Хельма, а кстати, ты ведь была в аномальной зоне, верно? А где же твой стил-сьют?

Капитан согласно закивал, подходя к пациенту с инъектором. - Хельма, никто не умрет! Главное, чтобы ты поправилась. Если тебе будет плохо, ты всё равно никого не спасешь. Уже идем в медпункт, но антирадин вколю тебе сейчас. Сначала лекарство, потом лестница. Закатывая рукав безвольно сидящей девушки, решил тему "Титаника" и спасения пока что не поднимать. - Ты молодец, Хельма. Без тебя нам не справиться. Сейчас...

24 мая, кают-компания базы Abyss-5000, 7:00 - Я очистила стилы, - донесся до всех ее голос по общему каналу. - Я пойду гулять, да? Я должна вернуться на Титаник. Они без меня помрут. Он собирал инструменты для загрузки в контейнер, когда прозвучал этот вызов. И стало понятно, что Хельма уходит. Черт! Они же все... И тут капитан с ужасом вспомнил, как, увлеченный обсуждением их планов с остальными членами экспедиции, пропустил мимо ушей отказ механика сделать инъекцию. Заражение было минимальным. И тогда казалось, что это обычная практичность Хельмы, пожелавшей сэкономить сильнодействующий препарат на более острый случай. Идиот! Он погрузился в данные связи о том, откуда именно пришел вызов. Хельма его опередила. К счастью, сомнамбулически бродивший по аномальным зонам механик забрела именно в кают-компанию в поисках своего "Титаника". - Эй, - можно было только на глаз попытаться определить, насколько критическая ситуация. И видно было на глаз, что всё очень плохо. - Э-э-эй! Хельма, а ну-ка стой. К счастью, приготовленные для вылазок, в кают-компании хранились несколько доз антирадина. А он совершенно точно был тут нужен. - Сядь, сейчас, всё будет хорошо. Девушку подхватили под руку и усадили в кресло. - Так, ты говоришь... "Титаник"? - на пробу решил проверить реакцию Кевин, пока готовил инъектор.

Насколько капитан был уверен, что ему здесь особо ничего не светит, настолько же он был отчего-то неприлично счастлив. Макс был для него настолько не-до-ся-га-ем, и настолько доступен, и отчего-то это случилось одновременно. Впрочем, то ли в силу специфичности опыта человека со «сложным» гендером, то ли по причине просто опыта, он полагал, что сам задолжал Максу. Он просидел в кресле, закинув руки за голову, и широко и бессмысленно улыбаясь, достаточно долго, чтобы руки успели затечь. После чего все-таки отправился приводить себя в порядок. Показать контент Hide

- Он и без слов все доходчиво объяснил, - возразила девушка. - Вы все умрете от моей руки, что тут можно не понять. - Да, но если он собирается убивать нас из этих арбалетов, то умрем мы скорее тут от голода и синяков... Господи, как же хочется есть. И почему в городских парках нет обыкновения сажать что-нибудь съедобное? Например, груши? Мечтательно заозирался Николя. Он бы не отказался и от пары мягких булок с заварным кремом, ну уж... хоть груши.

- Не понимаю, - беспокойно озирался Николя. - Зачем преследовать, быть на виду... и ничего не говорить? Сам Николя, будучи обычно человеком разговорчивым, расстраивался, когда с ним кто-то отказывался беседовать из каких-нибудь непонятных прихотей.