Meshulik

- О, прости, прости. Вот, держи, - на радостях, что Гранд дал хоть какую-то реакцию, Марти кинулся утешать, - это же карандаш. Я тебе ластик принесу, хочешь? Он отдернул руки от драгоценности и карандаша, восстанавливая комфортную для Гранда дистанцию. "Действительно, что ты делаешь?" спросил сам себя Марти. И, за неимением под рукой собеседника, сам себе и ответил: "Да так. Поговорили с Эдвардом. О жизни". И ведь так и есть. Кому-то для разговора нужно прочитать тысячу книг, кому-то тяжело помолчать, сидя у костра, ну а Гранду для откровенного разговора приходилось, видимо, порой пройти через парочку кругов психиатрического ада. Что тут поделаешь? Всем когда-нибудь требуется поговорить как человек с человеком.

Комната Гранда Блестящая идея. Куда уж до нее его первому желанию вернуть "всё как было". Марти стукнулся затылком о стол, разгибаясь, застигнутый на этом месте важным вопросом. Не умею. /Джо/. Вот где носит Филингтона, когда он нужен? Пута мадре в который уже раз! Он выпрямился и для начала положил карандаш на стол. Взглянул на неподвижную фигуру. Запоздалый вопрос посетил уже решившегося на осквернение блокнота медиума: "Зачем я вообще полез?" Делать только хуже - это было идеальный исход, типичный для всего, чего касалась аура мистера Донга. Ладно. Вот есть Эрик. Он всё знает и просто надо его послушать. Мартин мрачно взглянул на изображение Кьораку. Схватил карандаш. Сегодня капитану придется отдуваться. Впрочем, ему не впервой. Цветочки на плаще - спасение от безумия. "Ладно, Эдвард, а что ты скажешь на это?" И несколькими не слишком точными, зато четкими штрихами вложил в ладони сюнсуя еще пару мечей в размахе.

- Пута мадре... Марти рефлекторно зажмурился. Ему пришлось снова сесть. На какой-то стул. Прошли мгновения? Он не ощущал их. Да, Нед, не надо. Всё, что произошло. Не надо было этому происходить. Он уже успел узнать, и даже узнать в чем-то неплохо этих парней. Как он это упустил? Об этом он подумает, когда перестанет сдавливать солнечное сплетение, душа до слез. Поднял взгляд на Гранда. - Вот дерьмо. Поднялся, подошел, оперся о стол. - Прости, Эдвард. Это совсем... - натолкнулся на отрешенный взгляд Гранда. Позвал, - Эрик... На глаза попался листок с недорисованным изображением. Пробормотал: - Черт. И полез под стол за карандашом.

- В чём суть соглашения? "Что ты ему должен?" Спросил Гранд Марти и вернулся к рисунку. Вопрос, заставший врасплох. Разве это непонятно? Кому это нужно объяснять? Стул отодвинулся, он поднялся, молча развел руками. - Эдвард, я ему жизнь должен. Он... он умер по моей вине, и после этого у нас одна жизнь на двоих. Если бы не он, сейчас все было бы очень плохо, знаешь ли. С тех пор как он здесь, все стало по-моему. Марти изменила его сдержанность, этот разговор - его захотелось прекратить, не начиная. - Давай я фотографии принесу? У нас ведь еще ненайденные люди остались.

"Но для чего он здесь сейчас?" Марти усмехнулся, пожал плечами. - я не знаю, - признался в первую очередь самому себе. - не захотел уходить, но быть привязанному к одному месту - это не в его характере. А со мной у него есть возможность не пожить, так хоть побыть так, как он желал при жизни... Снова пожал плечами. На самом деле он не знал мотивов Джо. Мог предполагать. И сейчас понимал, что это одна лишь из его собственных гипотез. - У нас соглашение. Я ему должен. Совсем не то, что Эрик. Он твой друг. Такой, что и могила не разлучит. И медиум коротко вздохнул. Уж что могло быть нормальнее таких уз? Уж точно не то, что случилось с Марти.

Комната Гранда Марти сел на стул напротив. Положил руки на стол. Гранд задал ему вопрос. Не про дела. Он задал личный вопрос. Донгу казалось, что это невозможно. Что-то изменилось. - Джошуа Филингтон, - произнес он и замолчал. Ему не требовалось говорить. Имя Джошуа, слетевшее с губ, - и встают образы моря, омывающего Ибицу, звонкий смех Дафны, запах нагретой палубы, вкус свежей рыбы. Филингтон - и строгий, давящий взгляд отца Джо, тоска Джо по воле, по жизни по собственным правилам, какую он пытался обрести, уже покинув земную юдоль. Марти опустил взгляд. Это чувство вины - и звон пощечины, вкус стыда и тяжелый труд на сухогрузе, нью-йоркский смог. Взгляд фокусируется на собственных пальцах, лежащих на столе. Сколько раз он заучивал жесты, сколько всего подсказал ему Джо, чтобы вывести в люди, идти к его, Мартина, навязчивой идее выбраться из рутины и безвестности? Сколько имен было названо, сколько дверей открылось при упоминании этих имен? Достаточно, чтобы теперь он не слишком уж и нуждался в Джо. А тому вроде бы и самому наскучила эта его жизнь. - Джо не верит в бога, любит жизнь, - сообщил Марти эту незначительную деталь. - Он философ, сибарит и мизантроп. Почему-то ему не нравится, что мы с тобой сработались. Наверно, потому он и пропал сегодня. Хотя знакомство с Эриком его было заинтересовало. Марти замолчал. Никому так откровенно все это не рассказывал. - Наверно, я... тебя заговорил, - спохватился памятуя, что Гранд, возможно, не рассчитывал на такие откровения. Неловко усмехнулся, следя за танцующим по бумаге карандашом.

- Да. А сейчас нет. И он продемонстрировал чёрно-белый карандашный рисунок. Точную копию чьего-то творчества из далёкого будущего. - Кьёраку - удивленно прошептал Марти с ударной без преувеличения скоростью въевшееся в память имя, опознав черно-белый образ чуть ли не по характерным цветочкам на, в оригинале, розовом кимоно. Приподнялся, чувствуя, как силы возвращаются. - Меня зовут Эдвард. Марти уже стоял, глядя на то, как Гранд точно, скрупулезно, как-то, будто всю жизнь это делал, наносит штрихи. Сколько еще талантов у этого человека? Он закатил глаза, встретившись, наверно, со взглядом витающего духа. - А я всё еще Марти. Красивая песня, - сказал, прислушиваясь к ее затухающим отголоскам. - И рисуешь ты очень хорошо. Ты раньше это делал?

"Кажется мистер Гранд вернулся, - с облегчением передал неупокоенный Барлоу в подсознание Мартина, - Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Иногда мне сложно общаться с миром живых". "Угу", - великодушно отозвался агент мира живых, осознавая вдруг, что ведь Барлоу, выходит, умер недавно. Если в пятьдесят пятом еще был жив. Об обстоятельствах его смерти Марти ничего не знал, но можно было предположить, что с такой работой он скончался не от скарлатины. Наверно, для Гранда это было ударом. "Обращайся, если что", - подтвердил свою готовность прийти на помощь. - Мартин. Между штрихами чёрно-белой графики с изображением сюнсуя вставил савант. - Тебе надо. - Мне надо, - эхом откликнулся Марти, не возражая, но и не намереваясь сдвинуться с места, пока сигарета не будет докурена. Гранд выглядел почти веселым. После путешествия в мир будущих цветных картинок Марти тоже чувствовал себя окрыленным. Еще бы сигарета не дрожала в руке. - Клерик. А ты всё это, всю ту историю в будущем видел в цвете? - спросил он, гадая, один ли стал свидетелем того буйства ярких красок.

Комната Гранда Он даже задумался, фиг знает о чем. Пробормотал, покачав головой, как будто это знание было с ним всю жизнь, не ошибившись в имени. - Если я не выкурю сигарету, рискую оказаться покойным лейтенантом Укитаке. Криво усмехнулся, отсалютовал извлеченной сигаретой своему призрачному со-страдальцу и закурил, неглубоко затянувшись, закончил речь не менее пафосно: - А я бы побыл еще под начальством Кьораку... Потребовалась еще одна, уже глубокая затяжка. "Что я несу? " - Ну ты как? - обратился к страждущему духу.

Комната Гранда Ответ он получил невербальный. А кто бы сомневался. Пальцы сами потянулись к вискам, и второй из троих седоков начал медленно съезжать по стенке на пол. "Подожди..." - мог бы попросить он, но не попросил. Верней, наверно, он что-то такое подумал, но уже обреченно, зная, что не подождет. Гранд, как природа, открывал тайны мироздания такими, какие есть. И тут будь готов, либо соскакивай. А Марти очень хотелось узнать, о чем там узнает Гранд. Шаг к пониманию. Не можешь вынести - жми на газ. Он присоединился интуитивно, следуя за Грандом, а потом уже рядом с ним плечом к плечу, вслепую, на рефлексах, больше не думая о доверии и даже самосохранении. Через сопротивление времени можно было благополучно прорваться только с потерями. Но он привык к боли. И когда они вынеслись за грань действия физических законов, туда, где пространство сжалось, оставляя один лишь информационный след, образы мелькавшими за бортом звездами пронзали сознание, не так подготовленное, как у того, кто держал повода этого скакуна. Но и того, что Марти успел уловить, хватило, чтобы настоящее, когда секунды пролетели, а он мешком осел на пол, вдруг показалось ему каким-то бледноватым. Там, в будущем красок было столько... "Это похоже на... на гипперпространственный прыжок", - наконец, осмыслил он увиденное. Когда-то он прочитал о нем в журнальчике, публиковавшем дешевую фантастику. "Он и правда инопланетянин". Донг даже не пытался подняться. Запрокинул голову на призрачного Эрика, потянул сигареты из кармана. С любопытством. Ведь теперь у этих двоих была не только история прошлого, но и будущее воплощение в историях. Еще более захватывающих, чем те, которые с ними реально могли происходить в их и так нереальной жизни. Собственно только сегодня он понял, что они, Гранд и Барлоу, и правда были на равных, друзья, прошедшие вместе столько всего. "А вы, что, и правда владеете мечами?" Зажигалка оказалась в нагрудном кармане рубашки.

Комната Гранда Теперь он понял, откуда это... звучало. Верней, не звучало. Тут было что-то другое. Музыкальный образ вертелся в голове, словно бы жил там всегда, растекаясь расслабляющим комфортом по нервам. Ненавязчиво, словно бы это его собственные мысли. Словно бы это его слова. Несказанные. Которых он бы никогда и не смог бы признать даже за слова. На незнакомом языке. Вызывающие прямо из подсознания то, чему суждено оставаться в подсознании, так неуместно в этом мире. Та телепатическая связь, которая протянулась между двумя медиумами и крепла, стала очевидностью, когда Марти попытался проделать то же, что не раз уже совершал Гранд, - передать образ, минуя слова. Худо-бедно, теряя детали и искажая формы, но мысль об этой связи, вкупе с открытием его собственных эмоций от удивления до радости посетили затворника прежде, чем Марти осознал, что к нему обращаются. Подарка? Это было не его ощущение комфорта рождающейся дружбы. Это была совсем не его дружба. И не его слова. Это музыкой навеяло. Он на минуту завис, невозможно вслушиваясь и ловя за хвост ускользающую радость, но она неизбежно растворилась в смущении, заслонившем эту маленькую вспышку сверхновой, оказавшейся карманным фонариком. В таком состоянии он и убивал. Но сейчас странная мысль о снисхождении и к себе, совершившему ошибку так объяснимо, и к другим, которым желал света, а вовсе не тьмы собственного эго, плавно рассеяла мысль об ошибке и неловкости. Связь ведь никуда не делась. Таинство чужой дружбы. Такой яркой, о которой слагают песни. - А? Он сосредоточился. Что? Bleach? Кёраку и Укитакэ... - Ты о чем? Будущее? От любопытства Марти переключился почти мгновенно. Соскочил со своей уродливой кобылы, на то, что было теперь ей альтернативой. И был важный, самый важный сейчас вопрос, заданный немного охрипшим голосом: - Как это заглянуть в будущее?

Марти взбежал по лестнице и, стукнув в дверь, заглянул туда. Не заметил никого с порога, вошел, прикрывая за спиной. - Клерик. Он огляделся, размышляя, не ошибся ли комнатой, когда заметил неровность занавеси, привлекшей его внимание. То ли это, то ли машинально уже повышенное внимание к метафизическому плану, проявило его внутреннему зрению присутствие двоих. Одного, сидящего за занавесью, имеющего ауру и жизвого, и второго, рядом. Иного. "Мы закончили", - не нашел больше, что сказать, молодой медиум, приблизившись к портьере.

Ловушка для жнецов? Чтобы никто не умирал. Это ли не благая цель? Прелестно. - Как по мне, все три дамы годятся на такую роль. Но миссис Редфилд умудряется водить за нос мужа и дочку. Вряд ли в подвале она держит пленников. Мидлтон? Или Пейн? Среди них нет ни одной домохозяйки, - Марти усмехнулся, покачал головой. Противникам новых веяний феминизма эта новость могла бы показаться любопытной. - Надолго покидать дом и оставлять семью при таких делах вряд ли кто рискнёт. Хотя что я могу об этом знать. Мы можем проверить ауры других... Я могу. И спрошу Гранда. - поправился Марти. - Кстати, надо мне ещё попытаться поискать следы похищенных по фото. Марти огляделся в поисках означенных фотокарточек. Он прислушался к молчавшим сейчас голосам в собственной голове. Поднялся. - Однако сегодня у нас остаётся ещё одно дело - кладбище. Решайте насчёт завтра. А я, с вашего позволения, переговорю с мистером Грандом. И он вопросительно взглянул на жнецов, намереваясь покинуть гостиную.

– Думаешь, все три женщины – потомственные ведьмы? – губы Аманды дрогнули в намёке на усмешку. Марти потер висок своими красивыми пальцами. - Я вот подумал, что должно было произойти, чтобы в одном и том же месте с разницей в триста лет случилось одно и то же событие с участием ведьм. Если дело не в том, что они здесь жили, передавая знание от себя потомкам, то есть еще вариант - что тут климат такой. Как жаль, что миссис Рэдфилд не поделилась с нами метеорологическими наблюдениями. Или... хм. Или проклятие все эти триста лет никуда не девалось, а только ждало нового ритуала. Марти пожал плечами. Объяснений могло быть много. - Но всё это, конечно, не приводит нас к пониманию, куда девались души. "Марти, пожалуйста, зайди к нему, когда освободишься. Конечно ты не обязан, но я тебя прошу. Если не сложно". Если бы молодой медиум всё же решил заглянуть в комнату на втором этаже, он бы увидел чёрный силуэт, сидящий на полу около окна и "услышал" бесконечно повторяющуюся музыкальную композицию, смысл которой ему был бы понятен, не смотря на языковые различия. Медиум прикрыл глаза ладонью. Со стороны могло показаться, что он задумался о судьбах жителей города Холоуэя, но он прислушивался к голосу в своей голове. Как бы ни был назойлив его старый приятель Джошуа, но присутствие неупокоенного Филингтона рождало только уверенность в собственном почти эсхатологического масштаба одиночестве. Но вот уже пошли вторые сутки, как ощущение это его покинуло. Его вывели из задумчивости Жнецы.

Он легко выбрался из кресла, хоть до того казалось, что к комфортной кожаной обивке его тело придавило пудовыми гирями. Легкое прикосновение к лаковой поверхности столика - и волос застыл напротив его глаз, он пристально изучал находку, сверяясь с тем, что на удивление прекрасно помнил: прически всех трех встреченных им сегодня дам. Но тут и вглядываться особо не надо. Точнее, лучше бы было не вглядываться. К волосу отлично пририсовывались нос крючком и маленькие хищные глаза старухи - когда-то брюнетки, а нынче согбенной и седой, с распущенными патлами, окружающими голову ореолом, словно одуванчик его стебель. Марти даже дунул на волос. Возвращая на место улику, покачал головой: - Нет, это точно не те леди, с которыми мне сегодня не посчастливилось познакомиться. Он отступил, не торопясь возвращаться в насиженное кресло. Прошел к камину. Развернулся, делая медленные шаги по комнате, пояснил: - Не знаю, как это связано и связано ли вообще, но у двух местных ведьм растут дочери. Дочери. Он остановился, оглядел собравшихся. - Насколько я понял, одна из них не так давно могла умереть, но не умерла. Он пожал плечами. - При том, что история повторяется, я задался вопросом, а не повторяются ли ее участники? Не имеют ли какой-то наследственности эти женщины, родившие женщин, которые после родят женщин... Тогда забота о том, чтобы девочка не умерла от лейкемии, становится заботой о сохранении равновесия в этом их мирке, где преемственность не должна прерываться.

- Ну, конечно, можете, - категорично подтвердил такое право Адам. Его голубые глаза посмотрели на молодого человека с неким осуждением, будто укоряя в этой нерешительности, из-за которой Донг тратит и так недолгое (по меркам Жнеца) время своей жизни. В 24 жизнь не кажется такой уж короткой. Еще годик не будет казаться. Марти закатил глаза, припоминая в сотый уже, кажется, раз сокровенное имя сегодняшнего дня. — Ммм… сестраа.. Эдна Пайн. Запомните это имя. Лично я его вечно забываю. Она ухаживает за миссис Линдой Клэнтон и ее дочерью Мими. Точнее, Мими похищена. Вместо нее в люльке подменыш. — Есть еще мистер Барри Милс, местный краевед. Знает историю города, рассказал нам о его основателе Ривзе, а также о том, что вскоре после появления поселения здесь произошли события, сопоставимые со знаменитыми охотами на ведьм времен Инквизиции. А началось всё со сгнившего урожая и падежа скотины. Душераздирающая история. Виноватой, естественно, объявили черную. — Мы заглянули и к миссис Блэйк. Уж не знаю, что там со скотиной, но красивые женщины в этом городе счастливо пережили времена охоты на ведьм. Что не может не радовать. Так вот, престарелая леди похищена. Ее увезла в неизвестном направлении миссис Рэдфилд. Достойная дама, имеет дочь. Мы заглянули в ней, но ее аура не располагает к душевным беседам. Она явно владеет темным знанием. — Как и другая миссис — Мидлтон. Она тоже имеет дочку. Клирик считает ее причастной к исчезновению Деборы Хорт. Он смог определить, что девочка жива. Аура у миссис Мидлтон примерно в том же плачевном состоянии, что и у Рэдфилд. Разве что к дочке у нее особое чувство. Капля меда в бочке дегтя. «Ммм… что я забыл?» - задумался Марти, но не смог припомнить каких-то деталей. — У меня есть одна догадка, но лучше выскажу ее после того, как все выскажутся. Вдруг она уже устарела.

- Кхм, - донеслось из глубокого кресла, где расположился привычно играющий роль молодой человек. Роль нейтрального наблюдателя, подавателя стульев дамам и ведущего светское шоу "хорошее воспитание не позволяет нарушать границы другого, даже если другой бодро и весело следует по направлению к пропасти". - Простите, что говорю о Клерике в его отсутствие. Надеюсь, и он меня простит. Но насколько я успел узнать мистера Гранда, он не оратор. Совершенно. Марти пожал плечами. - Не оратор. Не дипломат. Мистер Гранд медиум. Гениальный. - В тоне Донга почувствовалось восхищение, и что-то от откровенности, на которую он редко бы решился. - Интуитивный, опытный. Марти сложил кончики пальцев вместе, пожал плечами. Не довольно ли собравшимся и этого? - Может, я могу вам всё рассказать? - предложил свою скромную персону.

"Это хорошо, что вы подружились". Донеслась до Мартина мысль второго медиума. "Хорошо?" Марти переспросил, но тут же и поправил себя: "Ну да, хорошо. Хоть мне это стоило пары кусков обжатой ветчины. Дружба - это так просто. Когда ты маленькая собака". Он улыбнулся шире привычной мартиновской ухмылочки. Пока обсуждался вопрос о гримуарах, попытался протереть руки салфеткой под толом, но не так-то это оказалось просто. Пришлось встать, извиниться и направиться в ванную комнату спасти себя от преследующих аппетитных запахов на ладонях.

Прямодушие Дианы подкупало. Марти, записному лицемеру, были любопытны такие люди, как бабочке любопытен огонь. В этом смысле Диана была права. Гранд был похож с ней. Хоть и по-другому. Тем временем Марти был занят попыткой незаметно за обеденным столом нагладить ветчину до стойкого запаха от руки, чтобы угостить призрачного щенка флюидами приготовленного блюда. Метод не самый очевидный, но приведения-собаки - терра-инкогнита для его скромных познаний. Судя по радостному вилянию хвостом, Снупи нравилась эта игра.

Марти завертелся, заметил что-то на для многих присутствующих совершенно пустом месте на полу рядом с коленом и удовлетворенно кивнул невольно усмехнувшись. - А, ну значит, все в порядке. Нормальная собака. И он постарался понезаметнее опустить к щенку ладонь с рыбным запахом на кончиках своих длинных пальцев.

Кажется, Гранд уходил погулять с призраком щенка. Что там с ними приключилось? Он сжег книгу, но, похоже, она все еще была с ним. "Как там Снупи? Кстати, ты его не пускаешь в столовую, или он сам не интересуется едой? Не видел еще пса, который не хотел бы получить подачку", - Марти мысленно улыбнулся, припоминая некоторые из ранее знакомых наглых морд, постоянно маячащих где-то под столом у его знакомых.

- Модификации, выполненные на базе стандартной модели, заслуживают особого внимания. К ним относится разработанная в 1929 году версия Кольт Супер Автоматик калибра .38, версия для 9-мм патронов Парабеллум Люгер Кольт Коммандер, а также появившиеся в 1950 году модели Кольт Коммандер калибра .45 и Кольт Супер Коммандер калибра. 38. Версии Коммандер изготовлялись из стали, версии калибра .45 и 9 мм и модификации Лайтвэйт Коммандер — из легкого металла. Выдал он присутствующим и без лишних расшаркиваний приступил к ужину. Здесь же все на ужин собрались, да? Марти со странным ощущением заботы и соучастия проследил за манипуляциями Гранда и выслушал краткий доклад об огнестрельном оружии. Что может человека, любующегося видами за окном и беседующего с духом, разом вернуть на землю и усадить за обеденный стол, хоть и не все пока еще за этим столом собрались? Оказывается, это. Разворачивая салфетку у себя на коленях, молодой медиум покосился на Клерика. Тот, загадав новую загадку, приступил к еде, как ни в чем не бывало. Марти потянулся за тарелкой с рыбой.

– Спасибо, Мартин, – Аманда посмотрела ему в глаза, тепло улыбнулась, прежде чем занять предложенное место. Ей определённо нравились проявления галантности со стороны мужчин в их компании. Аманда села и не могла видеть затылком кривоватую усмешку "джентльмена". - Добрый, Аманда, давно не виделись, - улыбнулся Маркус, который вновь упустил джентельменский жест для усаживание дамы. Какие прыткие тут мужчины. Может и ему стул подвинут? Усмехнувшись своим мыслям, но не став смущать мистера Донга шутливой просьбой поухаживать за ним, англичанин просто сел рядом с девушкой. На то же самое место, что и в прошлый раз. Но Донг ничего не узнал о тайных желаниях англичанина, даже не придал значения такому естественному жесту, который мог бы совершить другой с особым смыслом, а потому вернулся к окну, по всей видимости, используя минуты, оставшиеся до появления остальных гостей, на то, чтобы вглядеться глубже в туманный пейзаж. /Сейчас бы в море/, - донеслись до него не-его мысли,. И вновь, как тогда на Ибице, ощущение бесконечной тоски оставило душный след в груди. \Скучаешь по "Мельбурну"?\ - кривая усмешка могла относиться и к этому вопросу. /Конечно! Ничто не важно. Кроме нее! Она - моя свобода/ \А мне поначалу казалось, что под свободой ты понимал мою никчемную жизнь/. \Я ошибался. Ты простоват, Марти. Не обижайся, ты и сам это знаешь. К тому же жизнь конечна. И твоя не слишком уж весела. Разве что со мной она стала повеселее\. За окном Марти мог бы найти ответ на вопрос, который так и не задал. Если бы не ветер.

Аманда неосознанно соединила перед собой руки на уровне солнечного сплетения, потёрла левый безымянный палец, улыбнулась собравшимся. – Добрый вечер. До стола от окна было пару шагов. Он сделал их машинально, отодвинул стул на прежнем месте, где сидела Аманда и в прошлый раз. - Добрый вечер, Аманда. Улыбка была доброжелательной, жест ненавязчивым. Не стоять же в ожидании остальных рыжеволосой мисс.

В общем, он еще и принял душ. И сменил рубашку. Ну не напяливать же на несвежую рубашку пиджак а ля "хорошие мальчики приходят последними". Но нет, он явился не последним. Странный эффект. Эта компания очень радовала его при встрече. Но уже дважды он начинал тяготиться ею спустя каких-нибудь полчаса беседы. Кроме Евы, конечно. И кроме Клерика, но он вообще плохо подходил к определению "компания". Он, скорее, был "экспериментом", проводимым кем-то над родом человеческим. И Марти было интересно, кто кого. /Является ли Клерик созданием божьим? Вот вопрос.../ - как обычно выскочил, когда не звали, неупокоенный итонец. \Ммм... я бы предположил, что он какой-то будто с другой планеты\. /Неулыбчивый зануда-инопланетянин с высоким IQ и странным взглядом на мир? Эту идею стоит продать Голливуду/. \Черт. Об этом надо подумать. Есть у меня оттуда один любитель яхтенного спорта...\ - Господа, Ева, добрый вечер, - Марти улыбнулся, кивнул и остановился у окна в ожидании остальных. Ну так вот. Об остальных. Все эти люди были одновременно и похожи на него своими необычными способностями, и одновременно совершенно иными. Этот контраст выносил мозг скорее, чем самая причудливая вечеринка Манхеттена.