Meshulik

- А что с расстоянием? - не понял Красс. - Тень не бездонна, рогатые очень удивятся, если на улицах Каринуса осы в эльфов начнут превращаться. И моей байке про обретение кун поверят вряд ли. Но думаю, что на башню сил хватит.

- Кстати, Пол... - Тео обернулся к эльфу, имевшему вид немного зачумленный. - С тобой всё в порядке? - спросил он, не задав основного вопроса. Оборотень прислушался к себе. Кивнул утвердительно. - Есть немного хочется, а так... - улыбнулся приветливо: - У тебя все нормально? - Любой маг может активировать его? Если да, то до одного из двух оставшихся устройств Пол мог бы просто долететь. От этих слов у эльфа снова зажужжало. Он потряс пальцем в ухе. Кивнул: мол, да, долететь можно, но: - Смотря какое расстояние.

Внутренний двор Круга, а также околовоздушное пространство, 28 нубулиса, около 12 дня Он был жив. А ощущение свободы все не покидало. Он был роем. Оскверненным роем. «Мы хотим и оставаться роем, — думал рой. — Прочь, прочь отсюда. Свобода там, за оградой, за городом, за городскими воротами, за пустыней, горами, за лесом у озера Каленхад. Там ждут нас те, кто подарит нам свободу. Мы станем великим шаманом. Мы научимся призывать любого духа. И мы возглавим секту. Нам обещано. Нам стоит лишь пожелать и — свобода». Рой поднялся выше. Дикие осы в заброшенном Круге — никого из кунари не удивил бы этот факт. «Кунари — эти рогатые твари. Они боятся нашего жала так же, как люди. Уязвимы и мычат от ненависти. Кто они такие? Забыть о них и — свобода». «Нам приказано. Нам ведь приказано, — припоминал свободный, озлобленный и оскверненный разум диких ос, — легат Аврелий. Приказ легата, кого-то сопровождать?» Рой не припоминал никакого легата. Только имя. И дважды что-то сверкающее над толпой — вероятно, латы его телохранителя. Кто ты, легат? «Тевинтер, что это? Гриб, река, дерево? Это город? Кажется, страна? Покинуть Тевинтер и — свобода». Тем временем оскверненный рой взмыл над оградой. Перед ним лежал город, наполненный кунари. Дальше к морю и за морем простирался Тевинтер, и где-то там, если приглядеться, сверкала маленькая точка блестевшего на солнце плюмажа легата Аврелия. «Мы свободны!» — подумал оскверненный рой. Заклубился, завис в небе молчаливым намеком легату Аврелию на то, что некоторые уже, скорее всего, отставные триарии имели в виду по поводу их приказов. «Я свободен», — чувствовал довольный Пол, мягко опускаясь в кресло в своей комнате. Собрание, 28 на 29 нубулиса, заполночь На собрание опоздал, но явился. Плохо соображал. В ушах все еще жужжало.

Что же. Прекрасный план, задействовать скверну... он ведь недавно думал об этом, но было страшно. Даже не за себя. После сна, в котором Архидемон является главным действующим лицом, это так щекочет нервы... Попробовать. Уже осторожно, как Лурц набирает пробирку, набил трубку. Солнце поднялось достаточно высоко. Обернуться оскверненным зверем? Медведем? Искушение и блажь. А если не выйдет, то может статься, его жертвами станут его же товарищи. А может, он переоценивает степень привязанности к ним? Кто они ему? Сколько... сколько времени они вместе? Месяц? Что такое месяц для того, чтобы узнать кого-то достаточно хорошо? А чтобы привязаться? Так-то и вечера порой достаточно, чтобы почувствовать притяжение, захотеть судорожно утолить страсть. В такие моменты бывает, что это желание становится сильнее всех других в жизни. Даже страх смерти не останавливает. На пике страсти. Но для того, чтобы говорить и за себя, и за другого, так ли достаточно месяца? И против семи лет... Что такое семь лет? Ребенок входит в возраст, когда магия проявляется. Престарелый отец уходит к Создателю. Маг ошибается и теряет дорогу, оставаясь плутать по Тени. Сколько всего может произойти. И навеки забывается друг, когда-то самый ценный тебе человек. Так важно ли, вечер или вечность? Может, вопрос в том, важны ли вообще кто-либо вокруг? Что важнее: твои желания, резоны или то, что ты выдаешь их за чужие желания якобы близких тебе людей? Маг сидел на подоконнике, свесив ноги в пустоту, и курил трубку. Вторую за день. Перед ним простирался двор, высокие башни утопали в зелени разросшихся деревьев. Не было никого. И поговорить было не с кем. И посоветоваться. И даже если он сейчас спросит кого, - кто взглянет на него не как на замороченного эльфа, а как на близкого по духу? Так какая разница, что будет? Надо рискнуть. Он движется к чему-то значительно более важному, чем все эти разговоры, отношения и... обещания? Максимум, что случится, он станет свободен - и от них в том числе... Свобода не думать о других, не выполнять обещания, не измерять каждый поступок своим внутренним лекалом правды и правильности... Пора. Оборотень потянулся к Тени оскверненным потоком клубящейся тьмы. Она лизнула ману, сплетаясь и разливаясь по жилам. Захватила и затуманила сознание. Теряя опору, он начал медленно соскальзывать с края, даже не пытаясь удержаться. Трансформация уже стала необратимой. поток усилился. Тьма скверны кристаллизовывала физиологию будущего сонма. Смерть раскрывала свои объятия. Он падал во двор. С высокого этажа уровня старших чародеев. Вращаясь и улыбаясь вновь вернувшейся свободе. Наконец-то он не должен. Не вернется. Не будет думать о демоне. И о тех, кто рядом, тоже больше не будет думать, беспокоиться и горевать. И никому больше ничего... Наконец-то он совершенно один. Шаман смерти. Не достигнув земли, тело выгнулось и осыпалось роем оскверненных ос (сила воли - успех). Они были исполнены ненависти. Даже к себе самим. Созидание любовью здесь заместилось потусторонней и так и не разгаданной никем магией скверны, из разложения поднимающей плоть. Смерть уже царила. Он владел ею. Но не в этот раз было суждено расстаться с жизнью.

После того как птица была сварена, лириум отдан в добрые руки, а Акакойус пригрет на коврике, Пол заперся в своих покоях. Он знал, что надо начинать поиски, но вообще-то из-за того, что он прочитал в том письме, у него временно развился некоторый пофигизм как к Девару, так и ко всему мероприятию, с его тайнами связанному. Он открыл окно, сел на подоконник вовсе не романтично, а просто свесив ноги в пустоту, и закурил. В голове все не успокаивалась мысль о немедленном отъезде. Ей навстречу с напором телеги, запряженной пятеркой бронто, двигалась мысль о том, что тут он тоже нужен. Гномья мама норовила направить ее к пропасти, неприличными жестами давая понять, что Пол даже предполагаемого результата похода не знает, что уж там говорить о его личной такой уж необходимости в нем. Но Возница приводил два железных довода: первый - что вообще-то это все ради Тевинтера, а Тевинтер стоит на пути погибели магов. А потому то, что он сейчас здесь, оправдывает задержку. Ведь там, где его так ждут, именно магия нуждается в немедленной помощи. Ну и второй довод, ставший уже традиционным, заключался в том, что это нужно человеку, который ему небезразличен. В общем, телега буксовала. Ее качало. А табак воздействовал не на мысли, но на ощущения скверны, как и в прошлый раз. Докурив трубку, Серый страж лег поспать пару часов. И, надо сказать, Зов, который посетил его, был в этот раз настолько прекрасен и до такой степени проникновенно брал самые высокие ноты зрелой женской глоткой оперной певицы, что проснулся Пол вновь в слезах. - Хер знает, что такое, - пожаловался он потолку с нарисованными на нем крылатыми карапузами, - Может, всеж обернуться на этой дури? Интересно как скверна гуляет. Будто кровь разбавляет.

Пока занимался готовкой обследовал одну из многочисленных кухонь - ту, что была ближе к уровню. В глубине одного из шкафов, среди трухи, когда-то бывшей то ли хлебом, то ли капустой, нашлась коробочка с лириумом - такие использовались для хранения еще не готового к употреблению зелья - зачарованная от воздействия как изнутри, так и снаружи. Как только повстречал слегка очумелого Децимуса, мчащегося по коридору, вручил тому - уж он найдет, что с ней сделать.

Миледи Арсиноя была бесконечно добра и через все канализационные невзгоды пронесла, словно полковое знамя, его посох... Правда, теперь потребовалось не меньше часа, а также два куска усохшего мыла, чтобы отмыть следы этого путешествия. А после еще во дворе долго тер землей и песком... Кунарийские травяные притирки показались вдруг неплохой альтернативой... Он отгонял от себя мысли. Занимался посохом. Нашел брошенный посох Лурца - и его тоже заботливо почистил. Отнес наверх. После обосновался в пустующих апартаментах и тщательно помылся. Зачем-то два раза... В конце концов не осталось ни одной причины не вспомнить о письме. Нехотя достал. Повертел в руках. Открыл. Прочитал раз. Вдохнул судорожно со всхлипом, комкая бумагу в сжимающемся кулаке. Он вышел из своего убежища с видом того, кто знает, куда направляется, спустился во двор. Пересек двор, нигде не задерживаясь, не оглядываясь. Прошел узкими проулками между стенами и служебными постройками до ворот. Уже поднес руку, чтобы открыть и выйти. Охрана, наверно, уже вернулась. Канализация? Повернулся к Кругу. Перед ним сидел Акакойус, сторожа птицу. Принес все-таки. Счет идет на дни. Но не уйти. И не бросить. Неужели он так уж нужен в этих поисках? А там все может решиться буквально... Почему он за это в ответе? До сих пор в ответе? Его предали и вышвырнули вон. И теперь исполнить давнишнее взятое на себя обязательство вдруг стало тем предложением, от которого он не мог отказаться. Ловушка захлопнулась. Эльф склонился над мертвой птицей. - надо, верно, сварить? Куница слушала привычный спокойный голос оборотня и с интересом разглядывала его слезы. Через час котелок с бульоном ждал в общественном помещении уровня, где они поселились, всех, к кому уже вернулся аппетит.

- Идём на верхний ярус старших чародеев. Там и обоснуемся. Надо отмыться, отдохнуть, тактику действий определим позже, - и пошагал вдоль длинного коридора, шлёпая по полу босыми ногами и сверкая всем остальным. "Так, может, караулы?" - хотел было предложить Полихроний, но, задумчиво поглядев в спину удаляющегося командования, махнул рукой: пускай приходят в себя. Все равно у них, что бы там ни было, фора. Если они явились в таком виде, то уж точно следов теперь найти в канализации запросто рогатые не смогут. Надежно замели... Тут просилось какое-то другое слово, но что-то творческий подход в этот раз оборотню изменил. И он пошел мыть руки. Не помешало бы им всем привести себя в порядок. Блага цивилизации, а это были именно они, несмотря на пятидесятидвухлетнее запустение, встречались в последнее время не так часто. И все же выглянул во двор, чтобы убедиться, что все тихо. Буря уже улеглась, скорее всего, охрана ворот вернулась на свой пост. Но в ворота никто по-прежнему не ломился. На одной из заросших дорожек сидел Акакойус с таким видом, будто он тут их уже три дня ждет, а они все не идут, дурачки, все плутают где-то, когда тут вот, смотри, и тихо, и крыс полно, в общем, живи да радуйся... - Хорошо тебе, - укорил товарища Пол, - тебе бы лишь бы живот набить, а про остальное и думать не думаешь. Акакойус осуждающе наклонил голову на бок. Мол, не тебе судить о куньей доле приятель. - Ладно, - садясь на корточки и почесывая кунице спинку, примирительно согласился эльф. - Нам бы вот тоже не помешало чем набить живот. Поискал бы что, раз ты тут все ходы и выходы уж знаешь... Куница исчезла в ближайших кустах.

Это было... поразительно. Эльф протягивает руку... и Виктор, игнорируя предлагаемую помощь, молча, самостоятельно и с отсутствующим взглядом скрывается в темноте канализации, чтобы через некоторое время, представляя собой некую противоположность идее золоченой статуи, выгрузиться из канализационной трубы, обильно следя по полу ее содержимым. Красс, словно мокрая ворона, сидит на полу, а вокруг уже небольшая лужица. Из-под земли доносится чей-то истерический смех. Остальные не менее подавленные члены отряда выкорабкиваются, отплевываясь или сурово глядя перед собой. "Все в порядке". Подвижническая починка деревенского нужника меркла на фоне этих... золотарей. Ему было и страшно и... о да, ему было дико смешно, но он старался всеми силами сдержаться, для успокоения рисуя в воображении картину обещанного не так давно мордобития тяжелой центурионовской рукой. На какое-то время эта внутренняя борьба привела в состояние оцепенения, когда он просто тупо протягивал руку очередному "бойцу". Но с возгласом "Вода!" он отмер... - Нас будут искать, - кратко сказал он, стряхивая с рук склизкую жижу. - Нарвались все-таки? - понимающе поинтересовался Полихроний.

- Пол, что у вас? Докладывай, - обратился он к оборотню. Вздохнул с облегчением. Все-таки лезть в канализацию было рисковано, да еще такой разношерстной и большой толпой. Не отбрехаешься в случае чего. Их с Патриком поход казался на этом фоне экскурсией. - Чтоб меня... Красс, хоть у вас все в порядке! - воскликнул радостно и заспешил с отчетом, - Здесь тихо, только пованивает, а так... Ни души. Мы загремели в отстойник, задержались. Давно нас ждете? За нами вроде слежки не было, спасибо за бурю, а то пришлось бы э... прятать камень, - Пол поморщился, припоминая эту перспективу. - Идите прямо к Кругу. Сортиры тут в восточном крыле - шагов двадцать от стены - по карте найдете. Мы кинем веревку и подсветим вам дорогу. - Как вы?

Стены законсервированного здания Круга они нашли сравнительно быстро. Вымокли насквозь, но успели до завершения грозового прикрытия. Так что у ворот никого не встретили. Люка или какого лаза в канализацию, впрочем, тоже не наблюдалось, сколько ни искали. Патрик поколдовал над замком... и пустующий Круг встретил их запахом плесени, проросшими сквозь вымощенные когда-то дорожки кленами и папоротником и гулкими сводами. Стараться ступать бесшумно в такую бурю надобности не было, но все же передвигались с осторожностью. Двор не оставил надежд найти канализационный лаз. В конечном итоге, отбросив всякие сомнения, они завершили поиски в помещении общественной уборной древнего пристанища магистров. Стены отделаны зеленоватым мерцающим камнем. Когда-то в покрытых теперь лишь ржавчиной нишах журчали милые водопадики. По периметру по большей части выломанные изящные дверцы вели к банальным дырам в мраморном полу. Оттуда, несмотря на годы запустения, по-прежнему несло канализационными стоками. Пол снял ремень и мокрым рукавом протер кристалл. Тот тускло засветился.

Престарелому хиссрад давно пора было на покой. Он по возрасту не годился на что-то путное, общество готово было чествовать его прежние заслуги и предоставить заботам годной тамассран. Но этот хиссрад оказался настолько эффективным, что даже сейчас выполнял важную функцию в военном устройстве Каринуса: он содержал воронятню - в бывшей родовой башне какого-то мертвого уже поганого басра. Этой ночью старик разбирал полученные депеши. Ветром распахнуло окно. Полезный член общества, увы, страдал от артрита. Пока поднялся, пока поймал непослушными лапищами хлопающие ставни... Одно письмо все же из-за козней смахивающего на спящего скорпиона тевинтерского и почти всесильного канцлера вылетело наружу. Пол прижался к стене в сумраке баллюстрады, скрывающей их перемещения от случайного патруля. Куда-то унесло все патрули. Неужто ветром? Эльф облегченно ухмыльнулся товарищу. Ошибся. Никого. В руку ткнулось что-то. Конверт. Было слишком темно. Но сердце упало еще до того, как в свете очередной молнии он смог разобрать свое имя.

Пол готов был биться об заклад, что гроза - это обещанная канцлером помощь артиллерией. Дорогостоящая, но очень эффективная. Вот только при такой насыщенности воздуха озоном и водой... ос прибивает к земле раньше, чем они успевают перелететь проклятую ограду. Обретя себя вновь в прежнем виде в быстро образовавшейся луже на месте песчаной насыпи у самой стены, оборотень махнул рукой на магию и со второй попытки уцепился за верхние прутья забора. Несколько царапин... и они уже бегут, подгоняемые ураганным ветром, по узким улочкам ночного Каринуса. Не пришлось даже глотать кристалл. Считай, легко отделался. С рогатыми так выходит редко.

- Спать, - приказал их провожатый и пихнул неофитов на пустующие матрасы. - Утром. Говорить Viddthis. Спать, - кунари стоял над ними и смотрел исподлобья, желая чтобы его приказ выполнили немедленно. Ну... спать так спать. Пол послушно улегся на указанное место, размышляя, долго ли полученный от Красса кристалл будет оставаться незамеченным наскоро вделанный в пояс и зачерненный углем. До утра их, похоже, беспокоить не собирались. Но двадцать дротиков смотрели, практически не мигая: в их глазах отражался огонь множества факелов и жаровень. Не заснут и не отвлекутся. Как учит кун, мать его. Он покосился на Патрика. Если обернуться роем, может, выгадает для них время, но успеет ли подняться паника среди проснувшихся обращаемых, прежде чем большая часть дротиков уже полетит в его сторону? Пока лучше не рисковать. Хотя запереть в виддатлок жреца Думата... Ну, оставалось надеяться на благоразумие покойного Мастарны. Когда провожатый их удалился, он тихо прошептал: - Эй, как будем выбираться?

- Идти viddatlok, - сообщил он вновь прибывшим. Тяжёлые металлические двери отворились и чужаков впихнули внутрь города. - Идти, - приказал всё тот же кунари. Они шли впереди, а он за ними указывал направление мечом. "Вот зараза!", ругнулся про себя Патрик, продолжая изображать идиота. Меч рогатого тыкал едва не в спину, а отвязаться от него и сбежать по дороге, как они планировали, не представлялось возможным. Может, повезет там, куда они направляются? Дело наполовину сделано. Они вошли в город. Какое-то время оборотень послушно плелся, стараясь побольше озираться с радостным ликованием на роже и примечать, куда ведут. Не было уверенности, что в конце пути их не ждала какая-нибудь клетка. Пока не поздно, следовало отвязаться от провожатого. На счет три толкнул локтем товарища, мол, пора. Нырок вправо, влево, — кто-то подставил подножку… (маскировка — провал) За шкирку схватили так, что показалось, что сейчас придушат собственным воротом.

- Maraas imekari, - подал голос второй кунари, обращаясь к парочке. - Вал Дорма? Бежать хозяин? Раб? — Беглые мы, - радостно закивал эльф, - maraas*, он, я [снова тычки пальцами в ухо товарища и свое, подставляя последнее на обозрение]. Там-то, у хозяина нашего, нам пришла бы полная Kata*. Мочи не было. Хотим, значится, новую жизнь. В кун этом. С вами, значит. Большая hissera*** у нас на кун ентот. Уж мы-то расстараемся. Вы только примите... Вид у умоляльщика и правда был какой-то рабский. Ссутулившийся и желающий угодить. * «ничто» ** смерть *** надежда

- Panahedan, basra, - острие клинка упёрлось в глотку щуплого паренька, оттесняя его от ворот. Он, разумеется, видал таких. И запах их помнил хорошо. Пахло от всех острыми пряными травами и этой дрянью, которую малевали на рожах. Кофе по сравнению с этой вонью был так себе чаек. После каждой битвы он возвращался в казарму полупьяный и с начисто убитым обанянием. А ведь на фронте они еще не слишком злоупотребляли своими притирками — чтобы не выдавать себя, когда крадутся или сидят в засаде. Здесь же, в полувековом владении, культура травничества процветала, успешно заменяя ненавистную кунари магию. Пол жалобно чихнул, выставил ладонь, вроде как защищая голову от громадины и щурясь из-под нее на рога: — Эта… постой, добрый чело… добрый э… Tal*, во! — обрадовался, что вспомнил подходящее слово, толкнул локтем не-рыжего, — смотри, нашли наконец уважаемых талов… -лев… Корноухий эльф, подбирая случайно выхваченные где-то слова чужого языка, неуверенно мялся, пытаясь доходчивей объяснить цель визита. Повысил голос от старания и как глухим, втолковывал, обильно жестикулируя: — Мы [широкий круг рукой, подразумевая, что Патрик тут не чужой мальчик] сюда вот [тычок пальцем примерно посередке собеседника] шли из [махание рукой куда-то на запад к морю] Вол-Дормы. Знаете такой город? Ась? Вол-Дор-ма. На лице некоторое время царило ожидание счастья узнавания города, но после поспешный переход к торжественному заявлению: — Anaan э… esaam, значится, Qun**! Апчхи! Если бы улыбающиеся парни были башмаками, их сейчас сочли бы парой. Оба приобрели вид слабоумный и совершенно немагический. ____ *«Истинно» ** «Победа в Кун!»

Сила воли +5 (и спеца "мастер-оборотень") = 1000 "магическая мощь" = 400 влияние 0 = 200 итого трачу все 1600 о.о т_Т

В конце-концов, на разведку могут пойти двое, Пол и Патрик. Один заметит то, чего не увидит второй. Второй сможет пробраться туда, куда первому не сунуть нос. Разве нет? Парни пусть идут в город, а мы тем временем к стокам. Пол перестал улавливать тонкости и перешел к сути: - Ладно, тогда нам нужно войти в город через... западные или восточные ворота?

- Но надо действовать, а не елозить на одном месте! Тут Пол был согласен, хотя план центуриона "войти в пункт А и выйти в пункте Б" был прост, но не так изящен, как сломанная (одна!) нога и золоченая статуя. Ну да... никто не поймет художника. - Ладно, надеюсь, Патрик уже перестал чихать.

- Но у нас остается еще одна загвоздка! - все же продолжил говорить свои глупости беспокойный целитель. - Мы не знаем, где входы в канализацию. И... нам нужно как то добраться до него, с оружием и при броне. Мимо всех блокпостов и патрулей. Это... приводит нас к первоначальной проблеме.. - Мы с Патриком могли бы разведать. То есть он бы разведал, а я бы... рядом побегал или полетал. Ну и... когда вход найдется, войдем и встретим вас. Пол устал делать одни и те же приглашающие жесты. Он был слишком многогранен. И потому просто сложил руки на груди.

- У нас есть карта города, по ней можно придерживаться примерной дороги, - неуверенно проговорил Децимус, бормоча так тихо, будто говоря сам с собой. - Но нам все-равно нужен кто-то наверху.. Кто-то, кто сможет обезопасить наш выход... Круги опечатаны, но не обязательно оставлены без присмотра. Если на выходе мы нарвемся на какой-нибудь патруль... Приглашающий жест рукой, теперь уже в сторону Децимуса, повторился.

- А вторым, - Тео с иронией глянул на Пола, предлагавшего покалечить командование, - я бы немного морды побил. Пол склонил голову и сделал приглашающий жест рукой. Он бы не стал предлагать того, чего не согласился бы принять и сам ради достижения общей цели. Глаза его при этом смеялись.

- Если вам так хочется потерять меня в стоках, можете сказать прямо, - усмехнулся Вик, - Я не обижусь. Может быть даже найду дорогу обратно через полгодика. Если выживу. После известной игры в карты самой лучшей идеей Полу казалось покрыть Вика золотом и ввезти в Каринус в качестве статуи - предмета искусства, ценимого рогатыми, несмотря на их внешнюю дикость. Но вряд ли такая идея, как, впрочем, и все остальные предложенные им сегодня, будет поддержана самим бардом. - Тогда и правда, печенье. Или к лекарю учеником. Одна хрень. Оборотень выдохся. Встал, подошел к окну и обозрел царящие за ним мнимые покой и запустение. Идти никуда не хотелось. Даже ему с его способностями пролезть незаметно псиной или роем. Что уж про других говорить... И за Тео он, конечно, беспокоился больше всего. Тот не пролезет и слоном. Терпеть допросы кунари. Центуриону? Полу не верилось ни на минуту, что это пройдет гладко.

- Логично. - согласилась она как-то очень быстро. - Если Улва не против, я согласна. Впрочем, я тоже могу пойти и одна. - в последних словах мог почудиться некий вызов. - Если это необходимо. Не уловив, разумеется, никакого контекста этого предложения, Пол с готовностью подхватил: - И Патрику лучше идти одному. Ему второй только мешать будет. - Моя магия исцеляет, а не калечит! - оскорбленно проговорил Лурц, на секунду вставая как вкопанный и бросая на оборотня негодующие взгляды. Продолжив свои шаги, он пробормотал: - К тому же инвалид с переломанными ногами станет обузой, а не помощью в городе. - Твоя магия и исцелит после. И зачем две? Одна. И можно аккуратно, чтобы быстрее сраслось. Иначе его разоблачат и порешат. Что тогда ты будешь исцелять?