Meshulik

- Что есть, то есть, - согласился он со словами Нука. - Но если вам интересно почитать о первых поселенцах в этой долине, то информация там верная. Я работал в архивах, пока на пенсию в прошлом году не вышел, так что знаю, о чем говорю. Мужчина смущенно кашлянул. Не в его привычках было навязываться кому-то в собеседники, а последние теперь могли понять, что скучающий пенсионер нашел неожиданно в их лице способ убить время. "Мне кажется мистер Милс сам ходячая библиотека". Попытался Гранд подтолкнуть Марти к продолжению диалога. - Так вы там работали! - обрадовался Нук, которому (вкупе с Гроком), по всей видимости, тоже было некуда девать время. - Интересная, должно быть, работа. Можно узнать такое, о чем нигде не прочтешь. И как вам этот Ривз? Что он был за человек, на ваш взгляд, мистер Милс? - Марти кивнул на статую. - Выглядит довольно воинственно. Для священника.

"Он похож на инквизитора". Как обычно "вдруг" выложил Гранд по одной ему известной причине. "Ривз был священником. Священником с аркебузой? Или это собирательный образ отцов основателей от потомков 37-го года? Не осталось ли с времён основания какой-то необычной для этих мест истории? Особенного события. Которое помнят правнуки первых пилигримов". Было передано Мартину. Не в качестве вопросов для поиска ответов у сторожила, а скорее как размышление в построении нестройной теории в ходе буксующего расследования. Мартин невольно запрокинул голову, разглядывая ботфорты статуи с новым интересом. - Значит, говорите, в библиотеку? - вновь обратился к старожилу, понимая, что тот и сам рассказал бы, если бы захотел, какую-нибудь историю, связанную с основанием города, если бы знал. Человек он явно словоохотливый. - Так в тамошних книгах небось все приготовлено и красиво подано, как индейка ко Дню Благодарения.

Площадь - Вы льстите этой статуе, молодой человек, - улыбка на лице мужчины показала, что сказано это было не в укор. - На самом деле фигура не очень искусная и, если верить дошедшим до нас сведениям о преподобном Ривзе, совершенно не похожа на оригинал. Установили ее в 1937 году, как дань памяти человеку, который привел сюда первых поселенцев. Триста лет. Мартин покосился на Эдварда. Тот мог бы спросить еще что-нибудь. Вот, что значит чутье! - Как много юбилеев, - усмехнулся он. - Сто лет старейшей жительнице, триста городу. Я Нук, - вспомнил он, что забыл представиться.

У памятника Отрывистая рубленная фраза, произнесённая человеком в чёрном могла показаться странной любому. Вряд ли такой способ ведения беседы располагал к плодотворному общению. И если Мартин Донг не хотел потерять возможно ценного свидетеля, ему стоило задвинуть своего спутника за статую и перехватить инициативу. Марти помедлил всего секунду, в течение которой он еще надеялся, что прилетит добрая фея и наколдует на добряка в шляпе блаженство забвения. Но рядом с Грандом быстро становишься прагматиком. - Мистер... О, мистер Милс, - молодой человек шагнул вперед, перехватывая инициативу в беседе, - мой друг иностранец, знаете, всего месяц обучения, а уже не боится спонтанного общения. Практика и еще раз практика. А вы правы, мы любуемся местными достопримечательностями. Основатель города. Надо же, какой... солидный и талантливо выполненный монумент. От благодарных жителей, полагаю?

Марти, собравшийся было переждать в машине, всё же не утерпел и выбрался следом. "Знаешь парня в таких же ботфортах? " Пошутил, разглядывая внушительную фигуру. /Он забрался в дебри дикого континента, но общество и здесь его нашло/, по-своему посочувствовал памятнику бесплотный дух записного мизантропа. Марти ожидающе поглядел на Гранда.

- Останови нас на площади. Сказал видимо водителю. "Посмотрим на него". Уже к Мартину, не оборачиваясь и не открывая глаз. О, ну что ж, посмотрим, почему бы и нет, внутренне согласился готовый на компромисс "вылитый агент". Марти бы не догадался, все еще взбудораженный историей с подменышем, что они недалеко от предполагаемого эпицентра всех здешних несчастий. Зачем-то тоже закрыл глаза... но так его укачивало.

"Я в отставке". Добавил забираясь в салон роллс-ройса. Неупокоенный дух признаков своего существования не подавал. В глубине салона роллс-ройса наступила тишина, полная подозрительных взглядов. Знаем мы эти отставки. Гранду и рядиться не нужно, чтобы в Хэллоуин изображать цэрэушника, а Барлоу уже дважды намекал на то, что Марти буквально создан для этой работы. - Ни за что, - предупредил он отсутствующий в пределах ментальной видимости дух. /Правильно, - одобрительно донесся его внутренний голос. - У нас другие планы/. Молодой медиум пошевелился, будто ему вдруг стало некомфортно на своем месте. И коротко вздохнул, не желая начинать еще одну дискуссию. - Поехали к старушке. М?

Больница Только уже покинув палату, Марти аж пошатнулся от мысли, какую же ответственность вдруг на себя взвалил... Они взвалили. Где искать Мими? - Уже закончили свое интервью?- с горящими восторгом глазами спросила белокурый ангел. - А вы из какой газеты? Из местной? Страсть, как хочется почитать вашу статью про нашу Мими! Сестра Эдна Пайн ничего не сказала, глядя на мужчин с профессиональным равнодушием. Привычно улыбаясь барышням (и чертыхаясь про себя, что время и Гранд не дают ему просто поболтать с мисс Пайн), Марти пообещал, что статья непременно выйдет, туманно не назвав точных библиографических данных: - Обязательно почитаете! Замечательная девочка в надежных руках. Мы, возможно, еще вернемся сделать ее фото на руках счастливой мамочки. Так что не прощаюсь. И они покинули гостеприимные стены. Подходя к машине, молодой человек вдруг запнулся, кое-что вспомнив. "Ты.... Погоди, ты что, меня только что вербовал?" Марти был озадачен. А должен был испугаться. Эти двое не производили впечатление успешных карьеристов.

Больница "Из тебя бы вышел отличный агент". Заключил Эрик, оставив за "журналистами" решение - как поступать дальше. Да, всё дело было в этом. Что он действовал не один. И не просто не один. Рядом находились и незримо участвовали профессионалы экстра класса. Тем неожиданней осознались слова Барлоу. Миссис Клэнтон смотрела в голубые глаза собеседника, слушала его тихий, успокаивающий голос и впервые за последние дни ей подумалось, что быть может хоть кто-то ей поверит, хоть кто-то не посмотрит с сочувствием и недоумением, или со злостью, как Билли, если она расскажет о своих подозрениях, не подумает про себя, что она рехнулась. - Да, - выдохнула она едва слышно, боясь своего внезапного доверия этому незнакомцу, - мне так страшно. И Мартин решился все же сказать ей. Нет, намекнуть. Дать призрачный лучик надежды. Взять ее за руку, произнести голосом: - Да, я знаю. Вы не одна, Линда. Он пристально смотрел в ее глаза, не отстраняясь от тех чувств, которые улавливал в биении ее пульса, блеске глаз, во взгляде, ищущем поддержки. Это продолжалось секунды, но не могло быть понято никак иначе, кроме как подтверждением того, что она не одна видит в окружающем ее мире нечто неправильное. Не время было раскрывать все карты. Он медленно покачал головой и многозначительно оглянулся на дверь, сказал совсем тихо: - Сейчас нам нужно будет уйти, чтобы заняться вашим делом. Но мы обязательно вернемся. Держитесь, Линда, скоро станет легче. /Тебе не кажется, что ты кайфуешь от роли супермена, мальчик мой? Сошьем тебе широкий плащ и красные сапоги? Кто, правда, будет чистить их от местного навоза?/ Попытка неупокоенного Джошуа поддразнить Донга была тем проигнорирована, что косвенно подтверждало правоту догадки о наслаждении Мартином своей ролью спасителя.

Больница "Марти, Марти, Марти... - предупредительно прокомментировал яркую вспышку гнева в сознании медиума дух Барлоу. - Осторожнее с желаниями, мистер Донг. Вы можете её успокоить. Солгите, что так бывает. Разделите с ней страх. Поддержите. Пообещайте помочь". "С меня плохой успокоитель". Подал голос Гранд. "Ты не один. Марти, попробуй. Ты же чувствуешь её боль. Тебе ведь даже говорить с ней не надо". А. Это была боль. Вот оно что? То, что он так старался рационализировать. От чего отстранялся, даже и сочувствуя. Не силен Марти в исцелении душевных ран, но Эрик что-то вдруг так в него поверил, что Гранд решил попытаться. К тому же ничего иного не оставалось. Он обратился к миссис Клэнтон, восстанавливая с ней зрительный контакт. Попытался протянуть ей мысленно руку, там, в мире грез и забвения, провести по волосам, положить теплую ладонь на темя. Я знаю. - Вам сейчас нелегко, - тихо произнес вслух, сопровождая слова волной тепла и мысленной защиты. - Вы не одна. Я. Помогу. Чем бы ни завершилась наша встреча. После нее твой путь приведет тебя к Свету.

Больница "Я не разбираюсь в природе этих тварей. Но вместо обычного сознания, души, если угодно, там липкая грязная субстанция, от которой не отмоешься". Как мог объяснил свои сложные ощущения на тонких планах бытия цээрушный медиум. "Попробуй сам. Пройди вглубь астральных тел. И поймёшь о чём я". Марти передернуло, едва он попытался вообразить себе такое. Благо миссис Клэнтон сосредоточила какое-то болезненное внимание на собственной дочери. Он был обязан разобраться в том, что здесь произошло, но больше всего хотелось выйти и закрыть за спиной двери палаты, навсегда позабыть о том, что такое возможно. Собственно кому он вдруг задолжал? На это Марти не ответил бы. Как-то не привык к таким вопросам, проходя по касательной чужих жизней, случайно унося те либо другие, он оставался наблюдателем, но не участником чьей-то судьбы. Может, потому что сейчас он пришел сюда не один? Одобрение Гранда оказалось тяжелым домкратом, мотивировавшим прожженного эгоиста осознанно раскрыть внутренний взор, чтобы увидеть суть чужой трагедии. - Конечно, - ответила она, подходя к ребенку. Руки потянулись было достать его, но на пол пути остановились и ладони опустились на край бортика кюзета, сжав его тонкими пальцами. Будто ощутив рядом присутствие матери, девочка снова тихонько закряхтело, зашевелилось в своих путах. Миссис Клэнтон пытливо всматривалась в крохотное личико дочери, но попыток взять на руки, проверить, не намокла ли пеленка, не делала. Вместо этого снова тихо заговорила, отвечая на вопрос журналиста: - Да, аппетит у нее хороший. Доктор и медсестры говорят, что мне повезло, что это так... И он увидел. Первым желанием было раздавить подменыша, словно опарыша, извивающегося на полу. Существо в кювезе вызывало прямо какое-то инстинктивное отвращение, приумноженное сатанинским сходством этого нечто с человеческим младенцем. А душа... то, что было на месте души этого существа, заставило Марти содрогнуться. "Мы не можем ничего ей сделать. Не сейчас", - мысленно искал выход из создавшегося положения любитель красивой жизни. Даже отложив в сторону возникшее желание поскорей раскрыть глаза молодой матери на творимый с нею извращенный обман, чтобы избавить ее от кошмара наяву, а заодно и себя от этого зрелища, даже из рациональных соображений: что они смогут предъявить в доказательство? Единственный аргумент, который пришел в голову Марти и стал ярким образом его невербального монолога, это схватить чудовище за ногу и, пока мать не опомнилась, размозжить его голову о дверной косяк! Уж тут-то оно должно проявить свою иную сущность! "Но тогда нас разоблачит медсестра. Ты заметил? Судя по голосу, она рядом с Линдой бессменно!" А если они просто расскажут Линде, что ее подозрения верны, то доведенная до отчаяния женщина примет их за идиотов, умышленно пытающихся свести ее с ума окончательно. - Замечательная девочка, -комментировал тем временем его собственный голос губами, которых он почти не чувствовал. - В больнице вам выделили даже специальную сестру. Она присматривает только за вами? Муниципалитет в городе явно заботится о своих жителях, а?

Больница "Заменыш. Перевёртыш. Без души". Дополнил он, немного прийдя в себя после соприкосновения с иным существом. "Женщина права. Это не её дочь. Вопрос на миллион. Где её дочь?" Пока женщина уже не вербально, но и, хвала святым ходункам, и не прямо на его натянутые нервы изливала все те же сомнения и страх, убеждая посторонних журналистов, что все у нее хорошо, лицо Мартина словно бы застыло маской открытой доброжелательности. На самом деле в голове сейчас случилась небольшая какофония из-за внезапно ударившегося в философию и теоретизирование неупокоенного сыночка миллионера Филингтона. /Ты посмотри, как оно получается, - пораженно выдохнул внутренний голос, вслушиваясь в заученные фразы молодой матери. - Она лжет. Это очевидно! И чем очевидней пытаемся мы даже и себе ложь выдать за истину, тем искреннее мы раскрываем истинное положение дел тому, кто хоть сколь-нибудь не равнодушен к сказанному! Ведь так выходит, что она нас и не обманывает сейчас вовсе. И "Истина произнесенная есть ложь" оборачивется своим превертышем: "Ложь произнесенная открывает нам глаза на истину!" Но тогда мы сталкиваемся с парадоксом: произнося истину, мы лжем, а следовательно открываем истину... Хммм/ \Умолкни\ - невежливо прервал его молодой медиум, косясь в сторону свертка в кювезе. - У Мими тоже все хорошо, - голос ее задрожал. - Все говорят, что она здорова и очень красивая. Наверное, ей и впрямь повезло, только родилась, а про нее уже хотят написать в газете. Женщина замолчала, плотно сжав губы в тонкую полоску, боясь, что сейчас расплачется и опозорится перед этими людьми, которые тоже скажут, что она сошла с ума, если перестала узнавать дитя, с таким трудом выношенное и с такой болью вышедшее из ее утробы. Возможно, эти люди, и доктор, и Билли правы. Минута на размышление и Эдвард вновь терзает сознание Мартина. Пора бы уже привыкнуть молодому повесе. "Надо что-то сделать. Нельзя её просто так оставлять". "Как? Я вижу дитя. Чье тогда это тело? Или... это не тело?" - обратился он к Гранду. Всё это время рука водила карандашом что-то в блокноте, что едва ли годилось на расшифровку стенографистке. Мартин улыбнулся миссис Клэнтон с понимаем: - Уверен, что так и есть. И аппетит у нее, верно, отменный? Вы позволите взглянуть? Я осторожно. Только чтобы написать пару слов о ней в очерке, - и повернулся к свертку.

//Билл прав, я схожу с ума // пожалуйста, пожалуйста, господи, пусть все это закончится // Она пахнет не так, это не моя дочка // Что надо этим людям? я не хочу, чтобы они писали про Мими // почему мне никто не верит // господи, я схожу с ума // это же моя девочка, надо взять ее на руки // нет-нет-нет, я не могу // Марти позавидовал Гранту, которому не пришлось в силу особенностей психики прямо вот на месте ощутить себя немного роженицей. Медиума слегка перекосило под напором чужих эмоций, но он сжал зубы и не застонал от нахлынувшего вдруг смятения и чувства страшной неуверенности в собственных ощущениях. Оперся о спинку кровати в ногах Клэнтон. "Отвлеки её. Успокой как-то. Я попробую проникнуть в более глубокие слои сознания". Обратился Гранд к Донгу, после поверхностного анализа энергетических составляющих физического тела. Небольшое замешательство Марти успешно скрыл, выуживая из кармана блокнот с карандашом и делая вид, что ищет какие-то записи. Восстановив равновесие, он шагнул к пациентке и заглянул ей в глаза. Вот, кто нуждался сейчас в порции успокоительной телепатии. Но усыплять ее было нельзя. - Да, миссис Клэнтон. Мы готовим небольшой репортаж по случаю столетнего юбилея старейшей жительницы нашего города. А тут ваша девочка. Как ее зовут? Мими? Какое очаровательное имя. Представьте, сейчас в Холлоуэе живут люди, между которыми пролегло столетие. Не символично ли это и не делает ли вашу крошку знаменитостью в своем роде? Всё это произносилось тихим, ласковым голосом, а Марти внимательно вглядывался в осунувшееся лицо. - Но вам, кажется, холодно. Миссис Клэнтон... могу я звать вас Линдой? Как вы себя чувствуете сегодня, Линда? Может быть, вам что-то нужно? А может, вашей крошке?

Больница - Как мне сказать пациентке о вас? - Нук и Грок, - радостно представился Марти и представил своего спутника, - нештатные журналисты. Мы здесь по заданию газеты. Хотим взять интервью у мамы самой юной жительницы славного города Холлоуэй. Знаете, этот юбилей... Шеф из кожи вон лезет, чтобы получить лицензию муниципалитета на будущий год. Нук развел руками.

Больница "Заказ муниципалитета в редакцию местной газеты? Я тебя подстрахую. Усилим воздействие. Нам нужно, чтобы нас пропустили к миссис Клэнтон. К Мими". - Угу, - кивнул Донг последним наставлениям, вылезая из машины и рассовывая по карманам нехитрый реквизит. - Местной - даже лучше, но больше рисков быть разоблаченными. Хотя... - он оценивающе окинул взглядом дневную ипостась больничного здания, - не успеют разобраться. Ночью он был в белой рубашке. Сегодня днем в больницу вошел - в черной, словно негатив окружающей обстановки. Приблизился к посту медсестры, отметив про себя дневную метаморфозу и поста, и, словно бы растерявшись, улыбнулся ангелоподобному созданию, сообщив негромко: - Здравствуйте, мисс. А мы с другом хотели бы посетить миссис э... - он пошарил в кармане и вытащил небольшой блокнотик, - Клэнтон. Узнайте, пожалуйста, удобно ли ей сейчас принять посетителей?

- Скоро будем на месте. "Что будем внушать? Есть идеи?" Мартин пригляделся к тому, что творилось за протертым участком стекла. Они ехали по городу. Точнее он бы не сказал. В прошлы раз не успел запомнить, а Гранд запомнил. Это даже уже не удивляло. - Ну, я подумал, что мог бы сослаться на газету. Там самая старая жительница, тут, по всей видимости, самая молодая. Можно пообещать про них статью в столичной газете. Он пожал плечами, предвосхищая вопросы: - Ну, я немного писал в Испанскую "El Pais".

Гранд замолчал. Смолк и Эрик. Кажется эти двое коснулись заведомо табуированной темы. Он ощутил эту недосказанность и не стал расспрашивать. В конце концов, Гранд позволил ему ту степень открытости, которую не позволял себе Мартин, наверно, с самого рождения. И он позволит Гранду не говорить о том, о чем тот по какой-то причине говорить не мог. За чем стояла какая-то боль? - Монохром... Так ты не знаешь?! - спохватился просто социопат, без каких-либо дополнительных диагнозов. - У Аманды медно-рыжая шевелюра и персиковый оттенок румянца на щеках! Она будто с картин прерафаэлитов сошла. Он вздохнул о прекрасном подзабытом за перипетиями первой половины века направлении искусства. - Та еще штучка.

Марти умолк. Не то чтобы он опасался, что Гранд отвернулся с презрением. Он уже свыкнулся с презрением к самому себе. Глядя в затылок такому же, как он, он смотрел в затылок убийце. Такому же, как он. Не нужно было тут пояснять, сказанного хватало, чтобы догадаться, чем занимался Клирик в этом своем "Тетраграмматоне". Развивать способности. Сейчас, после вчерашней ночи, полной обвинений разозлившегося вдруг духа неупокоенного Филлингтона, он впервые принял то, что отказывался принимать за истину всё это время. "Дафна тоже умерла из-за меня. Мне так было удобней". Скривил губы, понимая, сколь же запоздало и это принятие, и сожаления. Поморщил лоб. Все, кто был ему близок, рано или поздно умирали. А у Эдварда, видно, тоже своя цена этой долбанной уникальности. - Ты поэтому... - Мартин хотел спросить "такой?", но лишь подумал.

Не пугайся. Мартин откинулся на спинку сиденья, запрокинул голову и прикрыл глаза. Он был уродом. Но рядом сидел медиум, обращавшийся со своими способностями, словно мастер фехтования со шпагой. "Я не... Ладно, да, я хотел, чтобы Джо не стало", - он выдохнул. Начав это говорить, продолжить стало вдруг легче, чем он предполагал. Сколько раз он сам себе проговаривал это? Сколько раз обращал свои мысли к Филингтону? "Ты никогда не желал, чтобы кто-то, ну не знаю, кто подслушал сказанную тобой глупость, сам бы провалился в ад?" Только лишь теперь Мартин понял, что ответ он услышит наверняка отрицательный. "А, ну да". "Ментальная атака, которую я не мог контролировать. Я не управлял этим" - вздохнул. "Просто пожелал, чтобы его не стало", - он дернул плечом. Пожелал так сильно. Словно от этого зависело всё. Но что? Он и сам не знал. Повернул голову, открыв глаза и взглянув в темный холодный взгляд, закончил вслух как очевидный выбор: - Так было удобней для всех.

Марти тоже не лез с разговорами. Как ни крути, с Грандом было естественней всего молчать. К тому же было о чем подумать в пути: как преподнести их визит в больницу на этот раз. "Твой спутник посоветовал тебя опасаться, - прошуршали бархатистые вкрадчивые мысли в голове Мартина. - Неужели ты так опасен, мистер Донг?" Первым чувством стала паника, дающая рождение дурным мыслям. Секундное замешательство, родом из тех времен, когда он мог бы позволить мыслям спонтанно рождать материально воплощение. Темное начало сбывающихся тайных желаний. Но Мартин, несмотря на молодость, уже научился брать себя в руки. Вовремя брать себя в руки - урок, за который он заплатил высокую цену. Что ответить на столь прямолинейный вопрос? Что повлечет за собой его ответ? И самое страшное - к чему это всё может привести? Начало уже было положено. И не им, а тем самым Джо, который уже пал жертвой чего-то похожего. Заколдованный круг зла. "И все же мы снова в одном авто", - невесело отозвался попутчик. За окном мелькали яркие пятна осеннего пейзажа, цвета которого словно бы потускнели.

"Мими. Наведаемся в больницу. А потом к старушке". То ли предложил, то ли озвучил чёткий план. "Рациональнее разделиться". Фраза была адресована Мартину. В то время, как пристальный взгляд изучал рыжеволосую ведьму. В своём решении Гранд сейчас не сомневался. "Окей" - кивнул Марти, как раз дожевывая булочку, ощутив дежавю прошлого вечера, и, запив кофе, уже поспешно пояснил Аманде: - Пока ничего не ясно, разделимся, а днем встретимся за обедом, - это он уже предложил потенциальным расхитителям гробниц, - если будет уже какая-то информация. И верно, день длинный.

- А разве вы не... - взгляд скользнул к Эдварду, вернулся к Мартину. - Я подумала, что вы с Клериком уже тоже, - указательным пальцем ведьма коснулась виска, намекая на телепатию, - решили пойти к миссис Блэйк вместе. - Нет? - вышло неловко. Аманда вздохнула. Мартин приподнял бровь. И вопросительно посмотрел на Гранда. У того был широчайший выбор: отправиться к старушке, помочь Аманде с поиском пропавших или отправиться в церковь. И если бы Клирик решил, что ему нужна помощь Мартина, что же, как-то уже само собой подразумевалось, что Донг переменит свои планы. А как еще поступил бы кто угодно на его месте после того кусочка чужой, прожитой им мгновением, жизни, в котором открылся целый мир Эдварда Гранда и Эрика? Ни одна старушка не выдержала бы тут никакой конкуренции.

- Думаю миссис Блейк хорошая приманка. Выдал Гранд в своей внезапно-лаконичной манере. - И шанс узнать с чем мы имеем дело. - Правда? Слова Гранда, впрочем, уже привычно, прозвучали неожиданно. Он полагал, что старушка - лишь одна из многих важных сейчас целей. Просто раз уж она единственная пока еще не похищена, ему отчего-то хотелось, чтобы так оно и осталось. Едва ли у него нашлись бы единомышленники, раз столько точек на карте, но он нашелся. - Я не подумала об этом, - призналась она, с уважением посмотрев на Диану. - В любом случае, ведьм нам придётся найти. А сейчас я, пожалуй, займусь ритуалом поиска пропавших. После остаются банк, больница и публичная библиотека. И надо встретиться с мистером, Милсом, конечно же, - Аманда была уверена, что мужчины справятся с выбранными ими в качестве первоочередных задачами без неё. - Диана, составишь мне компанию? Аманда, очаровательно взбалмошная, вновь переменила свои намерения, что немного запутало и Марти, тем более что во всех трех ее планах он видел рациональное зерно. И если бы она отправилась с ним, и если бы взяла в помощь Гранда, пока Марти носится за старушками на ходунках. Оставалось предположить, что авторитет Дианы тут сыграл свою роль. Он мягко улыбнулся рыженькой ведьме. Задумался. Как жаль... Впрочем, о чем можно было жалеть, осталось недоосознанным и самим медиумом. -О,и кстати,Марти,когда и где примерно встретимся?-это уже адресовалось синеглазому медиуму. - Давайте условимся встретиться после заката. Копать лучше в темноте, и когда город уснет. Полночь? - он вопросительно оглядел всех мужчин в столовой. - Если вы считаете, что так будет лучше, Мартин, то, конечно. Мы сможем принять её. - Тогда мне нужен кто-нибудь в помощь для подстраховки, - пожал плечами медиум. - Или смотрите, я могу сейчас смотаться разузнать всё, разведать, а позже отправимся туда компанией побольше?

Аппетит проснулся, не дождавшись обеда. Марти лениво потянул к себе тарелку с сыром, взял булочку и обмакнул в кофе. - Буду рад присоединиться к поискам похищенных людей, но сначала я все же прошвырнусь до дома престарелых. А кстати, Адам... и Ева, м... Не лучше для всех нас убедить престарелую Блэйк немного пожить здесь, под нашим присмотром? Понятно, что мы рискуем раскрыть себя... Ну тогда нам нужна какая-то магия для защиты дома престарелых. Что думаете?

- Элеонора Блэйк. Определённо, это та дама, что нужна похитителям. Могу заняться, - передёрнула плечами она и вернула газету. Марти не возражал. В сущности ведьма там пригодилась бы. Но впереди их ждало еще открытие Дианы. Ева одарила присутствующих теплой улыбкой, не всех разом, а каждого в отдельности, вкладывая чуточку личного приветствия в каждый взгляд. Дольше прочих задержалась на Адаме. Заняв свое место, девушка расправила на коленях льняную салфетку, дожидаясь, когда служанка нальет ей кофе. Удивленно глянула на цветочную композицию, покинувшую свое место в вазе, но говорить ничего не стала. Сейчас важно было, что скажут ее гости относительно новых фактов, открытых Дианой. Этой улыбки не хватало всё утро. Особенно после неспокойной ночи. Он проводил взглядом вошедшую до ее места, и лишь потом переключился на любопытную карту... И сразу ничего вообще не понял. На взгляд Марти, пентаграмма была начерчена произвольно, никаких точек там не было. Он счел, что, вероятно, выпил мало кофе, и налил себе еще чашку, прислушиваясь к чужим аргументам. /Просто ты всегда был тупицей/, - утешили его из астрала. Собственно тут уж нечего было и возразить.