Meshulik

- Искать способ избежать Мора в будущем задача в высшей степени благородная... но... быть может невыполнимая... Пол кивнул. - Да. Наверно. Но никогда не знаешь, кому выпадет шанс выполнить что-то... невыполнимое. Да, полагаю, что когда мы достигнем цели, дух оставит свой сосуд. На это предположение эльф не стал озвучивать очевидную надежду на то, что хорошо бы "сосуд" после столь варварского использования остался бы невредим. Он и так уже понял, что хотел слишком многого, задавая вопросы, на которые у Лурца хоть и были ответы, но далеко не такие удовлетворительные, как хотел бы не только он, но и сам целитель. За тем они и прутся куда-то в поисках истины. - Спать пора. Если завтра понадобится выручать Тео, лучше бы всем выспаться. Да и если завтра возвращаться... тоже. А мне не спать. Так что... часок-то я, пожалуй, сейчас прихвачу, пока еще не легли все, - виновато начал прощаться Пол. - Спасибо тебе за разговор. Я подумаю обо всем. Может, еще поговорим когда.

Он на секунду замолчал, смущенный этим глупым весельем, потом кивнул: - Я все-равно намерен поговорить с духом жреца Хора Тишины. И если тот удостоит меня вниманием... я обязательно расскажу о нашем с ним разговоре вам, Пол. И задам ему ваш вопрос. Веселье - это было хороший знак. Пол улыбнулся благодарно: - Я буду признателен. Это может оказаться для меня очень важно. А и для какого стража это не важно, а? Это же может... такие возможности... Я не знаю. Ведь моры будут продолжаться, Децимус. Остановить их - не наша цель. Но как не ставить перед собой такой цели? Оборотня понесло. - Если можно хоть как-то уяснить его природу... И ведь если в Тени можно как-то повлиять, узнать, поговорить... А может, уничтожить? Пол замолчал, понимая, что пока что он даже не может толком объяснить направление своих мыслей. - А Патрик сам не любит этого старикашку, наверно. Что хорошего ему от того разговора? Потому я его понимаю. Интересно, когда все закончится... его можно будет обратно отвязать?

- Видите ли, Пол...Вряд ли хоть один ученый в мире сможет дать однозначный ответ на ваш вопрос… Зачем настаивать на обращении по имени, чтобы при этом упорно продолжать обращаться на вы? На мгновение Полихроний почувствовал себя в той же самой ловушке, в какой ощущал в редкие моменты общения с целителем… Но в следующий миг забил на этот вопрос. Какого Мора? Эта игра его больше не занимала. Децимус был полон подобных пунктиков, но все они были уже настолько «своими», что воспринимались, словно родимые пятна на дружеской руке. Эльф уже свыкся с присутствием в своей жизни этого очень необычного и от того не менее яркого представителя высшей ученой аристократии. А поскольку сей представитель сидел на том же клочке забытой Андрасте мерзлой земли и ел тот же пуд наговой соли, что и оборотень, точно так же использовал посох и магию, чтобы дожить до завтра и дойти до общей цели, то в конце концов, какая к демону разница, как ему комфортнее к Полу обращаться. - Впрочем, это ваши тайны… — Может, и есть какие тайны, но мне что-то не попадались ни в Вейсхаупте, ни в Джейдере, где пришлось послужить, упоминаний о доподлинно известном источнике. Навроде того, что кто-то сказал Серым, что то был Думат. Или навроде того, что гадалка погадала — и выпало, что Думат. Да вот только из того, что ты говоришь, выходит, что и тут — то же самое. Ты говоришь, мол, весь мир верит. Верит, может быть. Не весь. Но большая часть этого мира верит. Но знает ли доподлинно? — Доподлинно-то знает только вот этот вот старый покойник — Мастарна. Я бы его расспросил, да он до обморока эльфов не любит. Ну, может, он их под пряным соусом и любит, но… Эльфы, надо сказать, отвечают ему взаимностью. Пол недовольно дернул плечом. — Мне так много хотелось бы узнать… Но ты был прав, когда говорил, что надо с ним тебе разговаривать. К тебе он, может, и подобрее будет. Вот бы ты спросил его, а?

- Да... я.. листал его... Пол открыл было рот, чтобы продолжить свое светское щебетание, но понял, что если бы у целителя было что рассказать, тот бы наверняка ответил более конкретно, к примеру: "Жизнь существует во Вселенной" или "Я все понял, дело в сыре!" Во всяком случае, судя по ответу, Децимус сейчас думал вовсе не о дневнике. И ему стало неловко продолжать в своей обычной манере разговаривать с собеседником так, будто это корова, которую следует раздоить. И Пол сел рядом, вздохнул, сложил руки на коленях и, после недолгого молчания, спросил наконец то, что ему действительно было важно: - А… я ведь не за этим пришел. Ответь мне вот на какой вопрос. Понимаешь, как-то так получается, что я постоянно забываю его задать. Он заколдованный какой-то, честное слово. Вот иду к тебе, спрашиваю ерунду всякую, а пришел-то не за этим. Не знаю, может, морок на него кто наложил, — Пол усмехнулся, давая понять, что это, конечно, прекрасная отговорка для его неуверенности. — Наверно, просто боюсь услыхать ответ. И все же. Говорят, что Патрик связан со жрецом Думата, что будто тот в Тени служит у престола Первого. Так вот, ты ученый, ты-то знаешь: пуст тот престол или там и впрямь Думат? И что же, Думат этот — не образ зла, добра, власти или какой аллегории, а что это тот Думат и есть, архидемон, коего Серые порешили?

Он тоже ждал возвращения Красса, напрасно напрягая слух и зрение, чтобы узнать, что происходит по ту сторону пропасти. И чем больше времени проходило, тем сильнее была тревога и вопрос о том, насколько правильно он поступил, бросив стихийщика одного, все чаще колебался от "да" к "нет". Пол почему-то ни о чем таком не думал. То есть, конечно, он болел за Тео и надеялся, что ему там хватит лириума... Но ощущение того, что руками стихийщика делается то, что должно, не давало повода для сильного беспокойства. И не такое видали... Наверно. Ну, в общем, он в него верил. Поэтому, повстречав одиноко сидящего Лурца, оборотень не счел слишком неуместным пристать к тому со своим давно назревшим вопросом, движимый тягой к знаниям. Но начал, конечно, с насущного: - Децимус! Как ты? Заглядывал уже в дневник нашего великого ученого? Эльф справделиво полагал, что целитель уж точно горит жаждой новых открытий.

Пока двигался по периметру лагеря, размышляя о том, что за дровами идти уже поздно, да и щит опять же... не очень удивился, когда навстречу выскочил зверек, давно поджидавший возвращения эльфа. Маг вообще удивился, что тот не сбежал. Может, Патрик его подкармливал? А может, это и есть настоящая дружба. Протянул руку, почесал за ухом. Посадил на плечо, согрел. - Там, где я был, тебе бы не понравилось, приятель. Жуткая вонь. Небось, от меня до сих пор мертвечиной разит. Никогда туда не ходи. Надеюсь, Тео там камня на камне не оставит. Поболтав с куницей, привычным уже жестом попытался отправить ее за добычей, но зверь слишком соскучился. Отбежал недалеко - и вернулся греться дальше. Пол посадил Акакойуса себе на плечо - и так и шествовал по лагерю с меховым воротником на загривке.

- Я.. приду, - ответил триарию. Потёр глаза и улыбнулся, почти непринуждённо. Не хватало ещё беспокоить кого-то своим кризисом веры, - Не хотел мешаться под ногами. Вы позволите? Пол кивнул и удалился в сторону палатки. Пол расценил эту одиноко сидящую фигуру по-своему. Две ночи подряд у этого сидения на границе лагеря имелся некий смысл - у Красса с Виардо явно что-то закрутилось, причем в той стадии, когда присутствие окружающих никого особенно не смущало. Он даже завидовал такой раскрепощенности этих двоих. Тем более сейчас лицезреть понурого Виардо было физически некомфортно. Он отправился на поиски Лурца.

Даже без ветра здесь всё ещё было холодно. Пол привычно занялся камнями, создал щит. Возможно, придется самому управляться всю ночь. Несколько раз привычно наткнувшись взглядом на Виардо, он в конце концов обратился к нему: - Мессир Виардо, шли бы вы в палатку. Там теплее.

Оставив центуриону самому решать судьбу неупокоенного города, Пол, собираясь отчаливать и уводить остальных, пошарил глазами по комнате и наконец пришел к одному любопытному наблюдению: - Миледи, - обратился он к Арсиное, которая, кажется, не проявляла более сильного интереса к всеобщим спорам, кому куда идти и кого отпевать, - я думал, Патрик был с вами. Он обследует эти катакомбы и не пришел в столовую? Нам бы его найти, пока Красс тут все не похоронил... Это, насколько могу судить, будет очень неприятное землетрясение.

Риск минимален. Главное правильно встать, - успокоил оборотня стихийщик. Он не спешил отводить испытующий взгляд, полагая, что в словах Тео все-таки имеется какая-то непоследовательность. И если тот лихачит сгоряча... Но все же центурион не дурачок какой. - Ладно, - нехотя согласился. - но если... Не стал продолжать. В советах тот точно не нуждался.

Не раньше, чем увидишь мой труп, - усмехнулся центурион. - Хотя, и тогда не обязательно. Смысла уже нет. - Тогда я бы, пожалуй, остался, чтобы прибавилось смысла твоей затее. - Эльф не был склонен шутить.

Остальные - уходите к тропе. Здесь может быть не безопасно. Это не займёт много времени. Надеюсь. - Через сколько времени начинать волноваться? - буднично поинтересовался Пол. Красс был опытным магом и воином, так что спорить тут было не о чем, у Тео наверняка есть хороший и просчитанный план. Но в любом плане есть место невезению.

- Я понимаю... Тогда уходите, как можно скорее. Он понимал, что надо бы предложить женщине пойти с ними, но охоты разговаривать с ней после только что случившегося у Пола не было никакой. Ему стало безразлично. Пускай другие решают ее судьбу. Одно было понятно: - Надо уходить прямо сейчас. Ночью мы по тропе не пройдем.

- Ваша дочка… она говорила, что носила такие. Я дала слово, что отдам их ей. Такими же, как прежде, осторожными жестами, Улва взяла ладони женщины в свои. В одну ее ладонь она положила коробочку серьгами, а второй накрыла сверху. - Я отдаю их вам, миледи, но, - красноглазка замолчала, чтобы перевести дыхание. - Но… на самом деле, отдаю их вашей дочери. Берегите это. Прошу. Потому что это стало для меня чем-то очень дорогим. Это уже не было просто вещью. Нет, нет, нет, нет... Полу пришлось опереться о стол. Отчасти из-за только что сотворенного сложного заклинания, а отчасти из-за ощущения, что он опять проваливается в это сожаление об утрате. Только не эти сережки. Он видел, что показывала Улва девочке в той коробочке. Он сильно подозревал, что Улва без сожаления рассталась с алым платьем. И теперь она столь же легко отдает уже мертвой девочке последнее напоминание о той девушке, которая в его сердце уже не просто танцевала и гуляла по саду, обнимала его и прикасалась, чего не делала с остальными, не только улыбалась только ему, но и садилась в карету, качалась на качелях, пила кофе, смотрела на проплывающие листья, стоя на мосту... Там она жила своей жизнью в уютном уголке, будто специально сотворенном для нее при его рождении. А здесь Улва расставалась с ней и уходила куда-то далеко, менялась и жила совсем не воспоминаниями о том вечере. Да будь хоть сотня мертвых девочек, разве стоят они этого? Он не знал, как сказать и что сделать. Он давно пытался сказать или сделать хоть что-то, чтобы девушка в алом платье перестала быть его личной грезой. Но она не могла обрести в обыденном мире хоть какую-то форму. А Улва, казалось, больше и не вспоминала о ней. Но ведь вот эта коробочка. О чем она вспоминала, глядя на нее? Как вдевала в уши? Как они блестели в освещенном зале? Как шли ее глазам? Наверно, для нее все и осталось в том саду. Эльф, наконец, отлип от стола, отошел к тому месту, где его посадил Большой, и сел обратно к стене, больно стукнувшись при этом затылком. Некоторые грезы остаются таковыми, потому что некоторые эльфы понятия не имеют, как с ними быть, а в ладоши одной ладонью, увы, не хлопают.

Как только она скрылась из виду чары паралича рассеялись. - Дом, ёпт, строить, - Красс был зол. За свою беспомощность и глупость. Надо же было пойти на поводу у этой стервы! Он взял из руки Виктора зачарованный камень и за несколько секунд изменил структуру кристалла в обычный булыжник. Он всё ещё был опасен, но уже разрушим. - Пол, - Тео перекинул речной окатыш эльфу, - испытай свою дробящую темницу. Новое заклинание. Результат его усидчивости и часов проведенных в библиотеке Круга. Причина его фиаско в подвалах того же Круга и того, что за всем этим покатилось, словно снежный ком. Испытай. Сжать и раздробить силой духа. Связь, которая уничтожит зло. И девочку. Девочка - не зло. Но Пол не чувствовал потребности в пощаде. И ему не было жаль. Просто он не чувствовал и ненависти. А без нее трудно было собрать мощь. Он представил этого демона. Паразита, сидящего в Тени и сейчас взирающего из бесформенности на мир формы. Завидующего любой самой нелепой жизни. С дырой вместо сердца, куда не хватит и воза таких детских душ, чтобы насытить. Со злорадной мстительностью локализовал это ощущение ненависти на камне, окутал ее плотным коконом духа и тронул, давая невидимый и едва ощутимый резонанс, который разошелся кругами и пошел сжиматься по периметру, словно капли воды, точащие камень. Только процесс этот ускорен во множество раз. А камень крошится и превращается в пыль прямо на глазах. Когда последняя песчинка упала на пол, он взглянул на Улву и кивнул ей, беря на себя бремя, которое его не тяготило: - Вот и всё. Так было должно.

- Мессир, будьте добры, уберите руки, - тихо произносят темные губы. Неохотно. Совершенно неохотно. Искаженное знакомое личико. Монстрик… ах ты маленький монстрик. Встав с табурета, Улва тепло улыбнулась ей. - Эй… дракончик… Он смотрел на Улву с грустью, зная наперед, что произойдет. Но не того ему было жаль, а того, что вот снова перед ним Улва - девушка, которая говорит на своем языке. И он из сердца. Как тогда в саду. Тогда были розы и музыка, сейчас были трупы и смерть. Одно другому не равно, но в Улве было и то и это. И как тогда, он снова почувствовал, что понимает чужой, загадочный язык, который не требует слов. И ему казалось, что душа его танцует ему в такт.

Все, что смог сделать Пол в своем положении, это закатить глаза. Отлично, Виардо и Улва - дуэт торжества разума над безумием. Но его все-таки беспокоило разрешение вопроса... столько гладкое. Впрочем, обычно болтливому эльфу вовремя укоротили язык. Оставалось только шевелить извилинами впрок.

Демон. Все-таки девочка одержима. Но ночью. Какое счастье, что ночи они не стали ждать. Надо унести ребенка. Мать защищалась от него... Пол бессильно таращил глаза на переговорщиков. Где? Где ребенок.

Разглядывание некромантки, несмотря на полное "ослабление", дало побочный эффект: в ее ауре не было обнаружено никаких видоизменений, перед ними предстала абсолютно живая женщина. Насчет ее нормальности Пол сомневался, но тут требовался профессиональный взгляд целителя. Скорее, целителя душевного. Его специализация лишь немного касалась этих материй.

Положение эльфа было настолько нелепым, что он бы сам от души над собой поглумился, если бы мог. Но мог он только полусидеть с выражением полного отрешенного счастья на лице и смотреть перед собой и вверх. Перед ним высился стол, за ним находились его спутники. Если хорошенько скосить глаза, можно было лицезреть хозяйку склепа. Хоть интерес Пола к эльфийским традициям и можно было назвать умеренным, а правильнее было бы назвать весьма умеренным, однако он отметил татуировку на лице женщины. Чем-то она напоминала валласлин. Сходство было поверхностным, но он отметил его. И с любопытством ее разглядывал. Несмотря на зловещее окружение и неудачное первое знакомство, женщина ему показалась внешне приятной. «Похоже на Диртамена, но не совсем», — рассеянно думал эльф. Некромантка. Вот вы какие, марталитаси. Бой-баба. Чего она так боится? Что толку вывалять их с Крассом в пыли этого обжитого хламовника? Они же все равно рано или поздно придут в себя. А предупреждения — это лишь пища к размышлению о должной подготовке.

Договорить он не успел. Их поимели. Сразу обоих. Сначала приложив Смертельным проклятьем, а следом накинув Паралич. О, как вдруг стало легко жить без миражей. Без маны, а заодно без ощущения собственного тела. "Миледи, у вас тут мышь дохлая", - хотел бы он сообщить хозяйке дома, но уставившийся в покойницу взгляд мог только продолжать лицезреть трупик грызуна. "Надо было повернуть голову в другую сторону", - с опозданием горестно подумал оборотень. Лучше бы глядел сейчас на центуриона.

- Я не понял, она что, серьёзно собирается нас проклясть? - стихийщик посмотрел на оборотня. - Это так одинокие озверевшие стервы шутят? - Некоторые женщины любят доминировать, - проворчал под нос непобежденный эльф, подцепивший эту фразу на полях недавно прочитанной зубодробильной книги по магии духа, и, не дожидаясь, когда Большой сделает это за него, положил посох на пол и встал, как велено, у стены рядом со стихийщиком лицом к стене. - Может, нам будет какая награда? Последнее предположение выражало слабую надежду на переговоры.

А… добрый день, - кивнула Улва большому монстрику, которого представил маленький монстрик. - Кажись, здороваться тут нужно не с ним, - пробормотал Пол, разглядывая монстра. - Оружие на землю! Вы, оба! Войдёте сюда только после того, как я вас ослаблю. Или пошли вон! Первый! Спорить он и не думал. Подумаешь, посох... Если дамочка боится посоха, стало быть... Потом до него дошло "Ослаблю". Вот стерва. Но, глядя на цетуриона и на уже лежавшее без хозяев оружие, он все же решил начать с разговора: - Где те, кто оставил тут оружие? - спросил он миролюбиво, выставив вперед открытую ладонь в жесте доброй воли и пытаясь отступать достаточно медленно, чтобы не отступить слишком быстро.

Пол уже понял, что стоит прислушиваться к словам крошки, и потому судьбу с привратником испытывать не стал, а огляделся, медленно приблизился к эпицентру встречи и протянул товарищу руку, чтобы помочь подняться.

По дороге к склепу энтропия.... росла. Может, и хорошо, что не обернулся. Кто знает, чего бы не хватало у того медведя. Ведомые юным проводником, они добрались до нужных дверей нужного склепа без затруднений. Одна беда - отвратный смрад, стоявший повсюду. А с миражами духовной магии в своем сознании он уже почти свыкся.