Meshulik

Оставив центуриону самому решать судьбу неупокоенного города, Пол, собираясь отчаливать и уводить остальных, пошарил глазами по комнате и наконец пришел к одному любопытному наблюдению: - Миледи, - обратился он к Арсиное, которая, кажется, не проявляла более сильного интереса к всеобщим спорам, кому куда идти и кого отпевать, - я думал, Патрик был с вами. Он обследует эти катакомбы и не пришел в столовую? Нам бы его найти, пока Красс тут все не похоронил... Это, насколько могу судить, будет очень неприятное землетрясение.

Риск минимален. Главное правильно встать, - успокоил оборотня стихийщик. Он не спешил отводить испытующий взгляд, полагая, что в словах Тео все-таки имеется какая-то непоследовательность. И если тот лихачит сгоряча... Но все же центурион не дурачок какой. - Ладно, - нехотя согласился. - но если... Не стал продолжать. В советах тот точно не нуждался.

Не раньше, чем увидишь мой труп, - усмехнулся центурион. - Хотя, и тогда не обязательно. Смысла уже нет. - Тогда я бы, пожалуй, остался, чтобы прибавилось смысла твоей затее. - Эльф не был склонен шутить.

Остальные - уходите к тропе. Здесь может быть не безопасно. Это не займёт много времени. Надеюсь. - Через сколько времени начинать волноваться? - буднично поинтересовался Пол. Красс был опытным магом и воином, так что спорить тут было не о чем, у Тео наверняка есть хороший и просчитанный план. Но в любом плане есть место невезению.

- Я понимаю... Тогда уходите, как можно скорее. Он понимал, что надо бы предложить женщине пойти с ними, но охоты разговаривать с ней после только что случившегося у Пола не было никакой. Ему стало безразлично. Пускай другие решают ее судьбу. Одно было понятно: - Надо уходить прямо сейчас. Ночью мы по тропе не пройдем.

- Ваша дочка… она говорила, что носила такие. Я дала слово, что отдам их ей. Такими же, как прежде, осторожными жестами, Улва взяла ладони женщины в свои. В одну ее ладонь она положила коробочку серьгами, а второй накрыла сверху. - Я отдаю их вам, миледи, но, - красноглазка замолчала, чтобы перевести дыхание. - Но… на самом деле, отдаю их вашей дочери. Берегите это. Прошу. Потому что это стало для меня чем-то очень дорогим. Это уже не было просто вещью. Нет, нет, нет, нет... Полу пришлось опереться о стол. Отчасти из-за только что сотворенного сложного заклинания, а отчасти из-за ощущения, что он опять проваливается в это сожаление об утрате. Только не эти сережки. Он видел, что показывала Улва девочке в той коробочке. Он сильно подозревал, что Улва без сожаления рассталась с алым платьем. И теперь она столь же легко отдает уже мертвой девочке последнее напоминание о той девушке, которая в его сердце уже не просто танцевала и гуляла по саду, обнимала его и прикасалась, чего не делала с остальными, не только улыбалась только ему, но и садилась в карету, качалась на качелях, пила кофе, смотрела на проплывающие листья, стоя на мосту... Там она жила своей жизнью в уютном уголке, будто специально сотворенном для нее при его рождении. А здесь Улва расставалась с ней и уходила куда-то далеко, менялась и жила совсем не воспоминаниями о том вечере. Да будь хоть сотня мертвых девочек, разве стоят они этого? Он не знал, как сказать и что сделать. Он давно пытался сказать или сделать хоть что-то, чтобы девушка в алом платье перестала быть его личной грезой. Но она не могла обрести в обыденном мире хоть какую-то форму. А Улва, казалось, больше и не вспоминала о ней. Но ведь вот эта коробочка. О чем она вспоминала, глядя на нее? Как вдевала в уши? Как они блестели в освещенном зале? Как шли ее глазам? Наверно, для нее все и осталось в том саду. Эльф, наконец, отлип от стола, отошел к тому месту, где его посадил Большой, и сел обратно к стене, больно стукнувшись при этом затылком. Некоторые грезы остаются таковыми, потому что некоторые эльфы понятия не имеют, как с ними быть, а в ладоши одной ладонью, увы, не хлопают.

Как только она скрылась из виду чары паралича рассеялись. - Дом, ёпт, строить, - Красс был зол. За свою беспомощность и глупость. Надо же было пойти на поводу у этой стервы! Он взял из руки Виктора зачарованный камень и за несколько секунд изменил структуру кристалла в обычный булыжник. Он всё ещё был опасен, но уже разрушим. - Пол, - Тео перекинул речной окатыш эльфу, - испытай свою дробящую темницу. Новое заклинание. Результат его усидчивости и часов проведенных в библиотеке Круга. Причина его фиаско в подвалах того же Круга и того, что за всем этим покатилось, словно снежный ком. Испытай. Сжать и раздробить силой духа. Связь, которая уничтожит зло. И девочку. Девочка - не зло. Но Пол не чувствовал потребности в пощаде. И ему не было жаль. Просто он не чувствовал и ненависти. А без нее трудно было собрать мощь. Он представил этого демона. Паразита, сидящего в Тени и сейчас взирающего из бесформенности на мир формы. Завидующего любой самой нелепой жизни. С дырой вместо сердца, куда не хватит и воза таких детских душ, чтобы насытить. Со злорадной мстительностью локализовал это ощущение ненависти на камне, окутал ее плотным коконом духа и тронул, давая невидимый и едва ощутимый резонанс, который разошелся кругами и пошел сжиматься по периметру, словно капли воды, точащие камень. Только процесс этот ускорен во множество раз. А камень крошится и превращается в пыль прямо на глазах. Когда последняя песчинка упала на пол, он взглянул на Улву и кивнул ей, беря на себя бремя, которое его не тяготило: - Вот и всё. Так было должно.

- Мессир, будьте добры, уберите руки, - тихо произносят темные губы. Неохотно. Совершенно неохотно. Искаженное знакомое личико. Монстрик… ах ты маленький монстрик. Встав с табурета, Улва тепло улыбнулась ей. - Эй… дракончик… Он смотрел на Улву с грустью, зная наперед, что произойдет. Но не того ему было жаль, а того, что вот снова перед ним Улва - девушка, которая говорит на своем языке. И он из сердца. Как тогда в саду. Тогда были розы и музыка, сейчас были трупы и смерть. Одно другому не равно, но в Улве было и то и это. И как тогда, он снова почувствовал, что понимает чужой, загадочный язык, который не требует слов. И ему казалось, что душа его танцует ему в такт.

Все, что смог сделать Пол в своем положении, это закатить глаза. Отлично, Виардо и Улва - дуэт торжества разума над безумием. Но его все-таки беспокоило разрешение вопроса... столько гладкое. Впрочем, обычно болтливому эльфу вовремя укоротили язык. Оставалось только шевелить извилинами впрок.

Демон. Все-таки девочка одержима. Но ночью. Какое счастье, что ночи они не стали ждать. Надо унести ребенка. Мать защищалась от него... Пол бессильно таращил глаза на переговорщиков. Где? Где ребенок.

Разглядывание некромантки, несмотря на полное "ослабление", дало побочный эффект: в ее ауре не было обнаружено никаких видоизменений, перед ними предстала абсолютно живая женщина. Насчет ее нормальности Пол сомневался, но тут требовался профессиональный взгляд целителя. Скорее, целителя душевного. Его специализация лишь немного касалась этих материй.

Положение эльфа было настолько нелепым, что он бы сам от души над собой поглумился, если бы мог. Но мог он только полусидеть с выражением полного отрешенного счастья на лице и смотреть перед собой и вверх. Перед ним высился стол, за ним находились его спутники. Если хорошенько скосить глаза, можно было лицезреть хозяйку склепа. Хоть интерес Пола к эльфийским традициям и можно было назвать умеренным, а правильнее было бы назвать весьма умеренным, однако он отметил татуировку на лице женщины. Чем-то она напоминала валласлин. Сходство было поверхностным, но он отметил его. И с любопытством ее разглядывал. Несмотря на зловещее окружение и неудачное первое знакомство, женщина ему показалась внешне приятной. «Похоже на Диртамена, но не совсем», — рассеянно думал эльф. Некромантка. Вот вы какие, марталитаси. Бой-баба. Чего она так боится? Что толку вывалять их с Крассом в пыли этого обжитого хламовника? Они же все равно рано или поздно придут в себя. А предупреждения — это лишь пища к размышлению о должной подготовке.

Договорить он не успел. Их поимели. Сразу обоих. Сначала приложив Смертельным проклятьем, а следом накинув Паралич. О, как вдруг стало легко жить без миражей. Без маны, а заодно без ощущения собственного тела. "Миледи, у вас тут мышь дохлая", - хотел бы он сообщить хозяйке дома, но уставившийся в покойницу взгляд мог только продолжать лицезреть трупик грызуна. "Надо было повернуть голову в другую сторону", - с опозданием горестно подумал оборотень. Лучше бы глядел сейчас на центуриона.

- Я не понял, она что, серьёзно собирается нас проклясть? - стихийщик посмотрел на оборотня. - Это так одинокие озверевшие стервы шутят? - Некоторые женщины любят доминировать, - проворчал под нос непобежденный эльф, подцепивший эту фразу на полях недавно прочитанной зубодробильной книги по магии духа, и, не дожидаясь, когда Большой сделает это за него, положил посох на пол и встал, как велено, у стены рядом со стихийщиком лицом к стене. - Может, нам будет какая награда? Последнее предположение выражало слабую надежду на переговоры.

А… добрый день, - кивнула Улва большому монстрику, которого представил маленький монстрик. - Кажись, здороваться тут нужно не с ним, - пробормотал Пол, разглядывая монстра. - Оружие на землю! Вы, оба! Войдёте сюда только после того, как я вас ослаблю. Или пошли вон! Первый! Спорить он и не думал. Подумаешь, посох... Если дамочка боится посоха, стало быть... Потом до него дошло "Ослаблю". Вот стерва. Но, глядя на цетуриона и на уже лежавшее без хозяев оружие, он все же решил начать с разговора: - Где те, кто оставил тут оружие? - спросил он миролюбиво, выставив вперед открытую ладонь в жесте доброй воли и пытаясь отступать достаточно медленно, чтобы не отступить слишком быстро.

Пол уже понял, что стоит прислушиваться к словам крошки, и потому судьбу с привратником испытывать не стал, а огляделся, медленно приблизился к эпицентру встречи и протянул товарищу руку, чтобы помочь подняться.

По дороге к склепу энтропия.... росла. Может, и хорошо, что не обернулся. Кто знает, чего бы не хватало у того медведя. Ведомые юным проводником, они добрались до нужных дверей нужного склепа без затруднений. Одна беда - отвратный смрад, стоявший повсюду. А с миражами духовной магии в своем сознании он уже почти свыкся.

- А вот это спорное утверждение, - Тео вздохнул. - Ну, а его, - указал на оборотня, - не боишься? Он в зверюшек умеет превращаться. Всяких... экзотических, - зверюшек тех он попробовал сполна за несколько ночей. - Нет. С ним тоже не хочу. У него ушей нет. - Ты на себя-то сморт... - договорить центуриону не дали. Пол как раз и сам открыл было рот, чтобы соблазнить девчушку поездкой верхом на медведе, но при словах центуриона вышел только всхлип, перешедший в хохот на теме отсутствуюших ушей. По всему, Улве сегодня придется хлебнуть сполна радостей материнства.

- Ах... какие красивые, - улыбка-оскал была подарена мечнице. - У меня такие были. Серёжки. Раньше. Но когда я заболела, мама их сняла. Девочка посмотрела на Улву и сказала: - Если мама разрешит, я тебе отдам ключ, а ты мне это, - кривой палец с отпавшим ногтем указал на предмет обмена. - Пора встретиться с мамой, - заметил Пол, наблюдая с сожалением, как Улва готова расстаться со своей драгоценностью. Девочка махала в каком-то направлении. - Как нам найти маму? Нам тут стоит чего-то остерегаться, Марийка?

- Неа, - тут же отказалась девочка и с любопытством уставилась на "Пола, который ниже". - А что у тебя есть? - всё же спросила она. Он думал, что мог бы предложить такого, что оценило бы другое существо. В принципе за вещь было ничего не жалко, они же за ней и явились. Но давать девочке что-нибудь вроде посоха... было опасно. А ерунду навроде рожков саирабазов, которые по какой-то идиотской случайности еще не были выброшены за ненадобностью из его сумки, нелепо - девочке они точно не пригодятся. Он вдруг вспомнил о кое-чем. Ловкое движение руки - и перед глазами мертвой любопытной девочки заиграли крылья ножа-бабочки с паучьим орнаментом. Пол наловчился им управляться, и хоть в качестве оружия ножик не представлял собой никакой опасности, но вид у него был зловещий и достаточно форсовый, чтобы ребенку такой иметь захотелось. Впрочем, то ребенку... поэтому от себя эльф добавил: - А что бы ты хотела? Может, у нас оно есть, а мы не знаем? Может, вам с матерью помощь тут в чем нужна?

- Предложи ей членство в Ордене серых, - цинизм и окопный юмор центуриона никуда не испарились. Пол посмотрел немного снизу вверх. Вспомнил, как его описала Улва «тот, что пониже». Пониже-то всего на пять сантиметров. Хм. Он украдкой присмотрелся к стихийщику. Все тот же. Несмотря на давящую чужеродную магию, живой как никто, неудержимый. Близкий и желанный… И это значит, что Демон уже давно мог хотя бы на той тропе снова довести все до края, чтобы выбора у Пола не оставалось. А нет, тот не проявил себя. Значит, играл. Не оборотня хотел заполучить, а чтобы он дров наломал. Уже наломал. Вот, стоит рядом близкий и желанный. Нужно только руку протянуть. Но да теперь ведь поди и оттолкнет эту руку. Не время. Усмехнулся грустно. А может, и поздно уже. - Это мне дедушка подарил, - похвасталась Марийка и посвистела в ключик. Надо было придумать, как заполучить вещь. Но он был не уверен, что стоило спешить. Можно было предложить что-то взамен. Свисток? Куницу? э... Он растерялся. Предложить можно было многое, но что-то подсказывало, что мертвая девачка так просто с вещью не расстанется. - А ты не хочешь поменяться? - спросил Пол наугад.

- Марийка, - также повторяет имя собеседницы Улва, а следом и ее прозвище, - стрекоза… - Марийка… милое имя. Как и прозвище. - Духи... - сквозь энтропический дурман проговорил стихийщик. - Ни что-то, а духи. Духи умерших. Их тут сотни. И они привязаны к своим останкам. Да уж... - слов, после таких открытий не находилось. Центурион откровенно опешил. - "Прекрасно". Грохнуть деревню ради... этого. Марийка? Эта та самая внучка Девара, у которой есть какая-то его "вещь"? Что там плёл почивший Амброзиус? Ты помнишь? - Марийка! - Пола только сейчас осенило, - это же... точно, о ней говорил формари. Испугался, что девочка услышит и тоже заподозрит его в убийстве формари, зашептал Крассу: - Еще бы не помнить. Нас чуть не грохнули... И... не важно. Это, наверно, та вещь, что у нее на шее? Интересно, что она за нее хотела бы...

Погреб Существо кивнуло. И не выпуская ключ, приблизилась к незнакомке. - Белые. Они везде здесь лежат. А вы другие. Я таких видела раньше, только не помню. Давно. Оно потупилось, замолчало, а потом сделало маленький шажок в сторону красноглазой женщины. - Улва, - существо снова ощерилось, показывая полусгнившие зубы. - А меня Марийка зовут. А дедушка называл меня стрекозой. Я могу вас к маме проводить. Чтобы вы отдохнули. Только... - оно мотнуло лохматой головой, - ... я не могу выходить, пока светло. Пока солнце. Ночью мне ходить проще. Я вижу прозрачных, и они мне помогают ходить. (СВ - магия. Магия Духа +10 - 59, удача) Магия с кончиков пальцев потекла к существу, но не чтобы заключить то в темницу, а лишь прощупать, проявить ее истинную природу. - А... Завеса, - он обратился к стихийщику, - кажется, я понимаю, что тут... Завеса. Этот дух, это и правда ребенок, Тео, - полупрозрачный поток энергии, аура синевы вокруг девочки говорил о... - но он очень слабый, и тут и там... Нет, Тень дает ей силу. Духи... ну надо же. Тео, я такое... никогда не видел. А ведь это почти прекрасно. Эта деревня - единственное место, где она может существовать. Ее поддерживает что-то из Тени. Не демоны, это что-то, дающее жизнь.

- Ой! - шарахнулось существо и подскочило. Не вздрогнула. Не подскочила. Даже не закричала. Она лишь удивленно вскинула брови и поджала губы, чтобы сдержать смешок. Пол готов был удержать существо силовым полем, но Улва даже не шелохнулась, будто это вот чудище было делом обычной для неваррки. Он вопросительно оглянулся на Тео. - Мы пришли... погостить. Наша дорога была долгая. Тяжелая. Мы очень устали, - на какое-то время задержала молчание. - Мое имя Улва. А этих мужчин можешь звать Полом и Тео. Пол тот, кто пониже. Столько слов сразу от Улвы Пол слыхал впервые. Наверно, вид девочки совершенно Улву не смутил. Любопытно. Магия, впрочем оставалась на кончиках пальцев.

Чуть согнув колени, Улва негромко обратилась к ребенку: - Эй? Он не был уверен, что идея была хорошей. Машинально потянулся к Тени на случай, если придется срочно выручать мечницу. Она не была беззащитной, далеко не беззащитной, но сейчас, присевшая перед девочкой и обратившаяся к ней как-то по-домашнему, показалась почти такой - нуждающейся в защите.