Meshulik

Старая церковь, Колодец - Там кто-то просит о помощи, Дора, надо его вытащить... - Не надо. Солнечный гном, украшавший своей шевелюрой поношенное золото листвы, просительно взглянул сначала на Дору, потом, поняв, что с нее взятки гладки, обратился к Анку: - Но ведь он в отчаянии, там, какой-то человек в... - Отчаяние. Оно там, да. - Зловеще дернулись края губ, зловещая усмешка так и не оформилась, Дора раньше не сталкивалась с этими демонами, но не обманывалась, телесная оболочка не нуждалась в утешении. Но сама по себе идея была неплоха. Возможно. Заигрывания с демоном принесут плоды. - Миневры здесь нет, - её голос прозвучал почти ласково, словно говорили с неразумным дитём. - О ком ты говоришь? Кого ты чувствуешь, дружок?

Рискуя спровоцировать дебаты, хочу сразу предупредить: мне просто интересно, как оно работает, я не про "а давайте что-нибудь поменяем", а просто любопытно. Итак: как у нас нынче инвиз работает? Дело в том, что я время от времени вижу тех пользователей, которые явно используют анонимный режим. Но не всегда вижу. Иногда вот не вижу. Мне интересно, с чем это вообще связано?)

Старая церковь Легкий ветерок погнал сухую листву по пустынному двору. Ее шорох был ответом, как шорох платья, когда некромант обернулась, разглядывая эту унылую картину. Петро не спешил принимать решение, видя, что его госпожа сомневается, стоит ли уходить. Он и сам предпочел бы все же проверить, одни ли неприкаянные души обретаются в стенах старой церкви. А вдруг где-то сидит, забившись в темный угол, дочка кузнеца? Но скорее всего Анку прав, и свежая находка, сделанная в колодце, говорит за то, что девка сбежала на топи. Вот, кстати, тот колодец. Из любопытства он приблизился к нему и заглянул вниз. В темноте было не видно, где там дно. Интересно, кому понадобился такой длинный подземный переход. До Нахашинских топей и на лошади-то ехать утомишься, а здесь кто-то не поленился и вырыл тоннель, чтобы бегать туда пешком. Сколько лет этому тоннелю? Он подобрал камешек и занес руку над прохладной тьмой. Если бы он не знал Дору так давно, то, наверно, вскрикнул бы от неожиданности, когда холодные пальцы сомкнулись на запястье и задержали руку, собиравшуюся отпустить камешек. - Там тоже что-то есть. Едва ли кто-то, - суженные до едва видневшихся в серости радужки точек зрачки свидетельствовали о том, что маг нащупывает ауру некоей сущности в глубине колодца. Петро показалось, что он что-то слышит, чей-то призыв или вопрос. - Там человек! - высказал он догадку, сожалея, что у них с собой не оказалось веревки. - Нет, - голос некроманта был полон спокойной уверенности. Она не спутает эти сосуды. Тогда, при встрече с Эммануилом, живым, хоть и полукровкой, и теперь, когда демоническая сущность овладела пусть и человеческим, но разлагающимся телом трупа. Эта связь ощущалась, как дряблый плод, внешне, снаружи, на вид кожура еще свежая, но сожми его чуть крепче, и полезут на свет создателя сочная гниль да трупные черви. Петро отпрянул, унося свой неброшенный камень подальше от этого неясного голоса снизу, а некромант же склонилась над колодцем, втягивая крыльями носа его застарелый воздух. Эту сущность еще можно было бы использовать. Они не до конца расспросили прежнего упрямца. Возможно, этот окажется сговорчивей. - Не спугните, - прошептала Дора, проводя по краю каменной кладки. Тонкий песочек посыпался вниз, деликатно предупреждая подземного обитателя о том, что им заинтересовались.

Старая церковь Петро полагал, что зря они лезут в эту церковь, очень зря. Но вслух он этого, конечно, не говорил, только чувствовал, что прежний страх душит его и мешает рассуждать трезво. - Не суйся, - прошипела Дора, когда новоявленный воитель, сжимая рукоять меча так, что вспотела ладонь, попытался заглянуть в одно из высоких окон храма. При всем желании вряд ли бы ему это удалось, но оклик Доры произвел эффект вылитого за шиворот ковша холодной воды. Лезвие жалобно звякнуло о камни старой мостовой, гном поспешил подобрать оброненное и ретироваться на привычное безопасное расстояние. - Я полагаю, это останки уничтоженных духов, - тем временем поделилась некромант с Анку своими призрачными ощущениями от этого места. - вы когда-нибудь имели дело с подобным? Любопытство, ожидание привычного пожимания плечами, которое обычно сопровождает как осознание близости иного, так и осознание ее собственного слишком близкого присутствия, словно гробовщик снимает мерку впрок с еще живого. - И что-то еще. На этот раз все ее внимание привлек след чьей-то ещё силы, оставляющей скользящее свойство на покрытой тонким налетом инея древесине дверной створки. - Возможно, не так безобидны. Может, усилены магией холода. Там что-то произошло. В этой церкви. И вряд ли те сущности внутри будут нам рады. Что, впрочем, не сильно отличало их от людей, на взгляд некроманта.

Не каприз, но необходимость\_^^_/ . Спасибо!))

Ищу халат с перламутровыми пуговицами >> А не знает ли кто-нибудь удобный ресурс, который позволяет последовательно раздавать рэндомно карточную колоду? То есть не рэндомно выдавать карту без привязки к колоде, а именно что одну колоду карту за картой? И чтобы это видели все участники...

- Я вернусь к той церкви, что на окраине города. Возможно, на этот раз хотя бы её ворота удастся открыть. Кстати говоря, присутствие мага рядом будет весьма полезно. - Я бы взглянула, если вы не против, - отозвалась Айседора, скатывая шарик из мягкого хлеба. - Моё самочувствие сегодня значительно улучшилось.

Петро остался под впечатлением от решительности и неустрашимости шевалье, который, кажется, был готов в одиночку и кунари загнать в их заморские логова. - Вы станете знаменитостью, господин Этьен, если изучите Нахашинские топи, простирающиеся до самого Тирашана. Но сдается мне, к путешествию до них и поискам нам бы еще подготовиться поосновательнее. К тому же, вот тачку надо бы кузнецу вернуть. Госпожа Элиаде внимательно выслушала новости и предложения. - Скажите, господа, говорит ли кому-нибудь что-то имя Харон? О нем эти наемники упоминали как о том, кто поможет нашему врагу осуществить свой замысел.

Гном заметил взгляд их предводителя и, честно глядя тому в глаза, краешком рта тихонько пробормотал непонятливому мазу: - Я тут подумал, что многовато что-то девок кругом, а прибыли с того ноль. Вот свадьбу пропустили. Ежели ты еще хочешь добыть приключений на ночь повеселее давешних, пора браться за дело. Он кашлянул в бороду для солидности и изрек, уже обращаясь ко всем: - У того, кто посылает к нам убийц, похоже, людишек много еще. Не стоит нам бродить в одиночку. Как показал пример с госпожой Элиаде. Если бы не незнакомая дама... И мы вот подоспели случайно.

От столь лестного отзыва о его разнообразных талантах Петро слегка покраснел. Не то чтобы, по его мнению, голубоглазый хартийщик был полностью прав, но счетовод и сам подозревал, что без него Дора пропадет. В остальном, конечно, хоть и не согласный до конца, тоже спорить не стал. Парень мало его знает. Ох, может, это и хорошо? А может, ему хотелось, чтобы тот узнать мог его только с лучшей стороны. И правда, в последний раз... ну не то чтобы каменные, и не то чтобы как влитой... Но он хоть не спутал врага с другом и не убил кого из своих. По мнению наземника, это была уже небольшая победа. Хотя, конечно, куда ему до Рино. На просьбу этого уверенного в себе и повидавшего жизнь, несмотря на возраст, хартийщика поучить его рыжий только переспросил: - Ты что же, не умеешь? Ох ты. Конечно. Конечно, поучу. Вот только книгу надо раздобыть какую. А бумага да грифель у меня всегда с собой. Он похлопал парня по плечу и не удержался напомнить: - Мы вроде тут и еще кое-что собирались провернуть.

А чем же ты не хорош-то? - пыльник так и не смог придумать ни одного изъяна для рыжего. Рыжий снова удивленно вскинулся, ему казалось, что все его изъяны и несовершенства бросаются в глаза такому, как Рино. - А чем хорош-то? Тем, что всего боюсь даже тени собственной? Воин из меня паршивый. Только с покойниками и канителиться, а живым это… Эх, да что говорить. Моё тут дело – прислуживать, а звана была Дора, вот смотри сам, какой с меня спрос невеликий. Петро хмыкнул. Для него всё было очевидно. Трусливый гном - это почти как летающая корова: смешно и бесполезно. - А справедливость у всех своя, — добавил, задумавшись о поисках клейменного. – Те ребята, кого мы вчера побили, небось полагают, что мы несправедливо с ними это… а кстати, - припомнил он, - спасибо тебе за меч. Хочу попросить тебя поучить с ним управляться. А то ведь дальше нам надо двигаться, а те люди уже не отстанут. Если снова придется отбиваться. Может, хоть не быстро помру я в этом походе. *** - Что вчера случилось, между прочим? - обращался он теперь ко всем тем, кто находился недалеко от его столика. - Есть какая-то зацепка по поводу свиты? Или что-то на что можно было бы обратить внимание? — Эти люди снова на нас напали, — возмущенно вспомнила мадмуазель. — Мне удалось… кое-что вызнать у одного из них. Дора отложила вилку, оглядела присутствующих строго, прежде чем продолжить мрачно, с обреченностью сжимая ладони. — Какой-то безумец замыслил ужасный по своим последствиям план. Некто собирается свергнуть династию неваррской короны. Я бы расхохоталась над тем, что услышала вчера, если бы эти люди при всех своих безумных намерениях не пытались уничтожить меня и вероятно, пропавших членов посольской свиты.

А может, правы пьянчуги-старики, что людям сказки плетут о том, что гномы из камней появляются. Из синих мальчики, из розовых девочки, - он рассмеялся и залпом осушил остатки горячительного. - А из красных - рыжие, - поддержал Петро минералогическую теорию. - Здесь, на поверхности, для небоглядов полноценная жизнь, под горой - лишь насмешки и пренебрежение. Не на глубинные тропы же ты собрался, маз. Там только смерть.  - А может, и туда, - пожал плечами гном. - Полноценная жизнь или нет, а она везде не наг засахаренный. Ты-то сам на Глубинных тропах бывал небось? Вроде живой. В море, вон, подаешься. Нда. Не только Хартия тебя туда гонит. А если и она, не от нее ты бежишь, ты ищешь свою тропу. А может, на тех тропах встретить что или кого. Я бы не отказался. Хоть бы то была и смерть. Да моя. Гном хихикнул, он собственно никуда не собирался, просто тянуло его, хоть посмеяться над собой, что так увлекся мыслями о тех подземных неизведанных местах. Но другой вопрос стер улыбку с лица. - Плохо тебе с ней? - спросил тихо, чтобы их разговор не стал достоянием окружающих.  Он только отдернулся от неожиданности. Покосился в сторону морталитаси. Можно было бы ожидать, что ответ будет утвердительным. Петро и верно не хотелось лукавить с этим парнем, так скоро ставшим не чужим. - Мне? Да мне-то что сделается? - тяжелый вздох показался бы кому-то и виноватым. - Я тут ничего переменить не могу. Она такая, какая уж есть. Таких не любят. Брезгуют. Заглянул на дно своей опустошенной уже кружки. - А я вот... люблю ее. - Пожал плечами. Покосился на друга, смущенно ухмыльнулся, - да не так, как парни девок любят. А ближе-то у меня никого и не было. Она одна, ее даже родные сторонятся, матушка ее запирает свою спальню на ночь, когда мы в доме ихнем гостим. Да ведь и у меня кроме Доры-то считай никого. Не Торговую же гильдию за дом считать. Я, - гном стыдливо отвел глаза, - тоже не хорош. Одна честь, что рыжий. *** - Знал я… одного такого юношу. Страх, боль… это единственные настоящие вещи, когда всё остальное теряет свой смысл. - Когда только и обретает смысл, - бровь шевельнулась, в улыбке мелькнуло узнавание, - только и обретает. Смерть искусительна, боль лишь преграда на пути к истине, страх - всё, что может предложить жизнь взамен, тогда как в смерти целый мир. Вы правы, - она кивнула, стягивая и так туго стянутый край рукава, - не нужно приглашать ступить на путь того, кто не готов. Что касалось ее собеседника, можно было предположить, что тот знает, о чем говорит. - И что же тот юноша? Обрел ли он то, чего искал?

- А что так к истокам-то потянуло? Там всё то же, что и на поверхности. Только попрямолинейнее, да пожёстче. Если уж "У кабатчиков" дерутся, то непременно до крови и выбитых зубов. Иначе то не драка. - То же? — он с сомнением хмыкнул. Почесал кончик носа. — Да дело не в истоках, — дернул плечом Петро, — а знаешь, как бывает. Вот вроде ты живешь себе, и на своем месте. Люди вокруг, — взгляд скользнул по фигуре морталитаси. — Работа. Он откинулся на стуле, тихо рассмеялся. — Да что я разве об этом? О надутой знати и любителях почваниться длиной своего рода в Совете? Я всю жизнь это из себя вытравляю, веришь ли? У меня и нету ничего. Но все же бумаги, там, предания. Ну как водится. Какой гном без памяти об отцах и дедах своих? Но всегда я думал, что это все песок, пустая порода, не стоит и думать обо всем таком. А сейчас и не знаю. Говорю с тобой, будто давно мы с тобой дальняя, но родня. Может, Малик сглазила, тогда на меня глянув? — он усмехнулся и поспешил запить эту мысль утренним лекарством от похмелья. — Может… просто пора под гору? *** - Выделите месье Кари минуту покоя, - тихо говорит Анку морталитаси. - Ваш взгляд ему сейчас не мил. На воина уставились, сначала оторопев от такого прямолинейного замечания, после — с любопытством. Прежде чем она заговорила, прошло немало тягостных мгновений, но наконец напряжение в лице ослабло. — Признаться, я не очень разбираюсь в людях, - прошелестела она, - пока они еще живы. Как думаете, — едва видимый кивок в сторону барда. — Порой люди выбирают то, что им не мило, добровольно. Страх. Боль…

Петро отхлебнул странный свой завтрак и поморщился. - Маги, - мрачно изрек он, стараясь говорить потише, чтобы его не услышал никто, кроме избранной жилетки. А выплакаться все же хотелось. Он пригляделся к своей госпоже, которая тем временем, не обращая ни на кого внимания, ковыряла яичницу и с аппетитом жевала свежий хлеб. - Вообще, она хорошая. Взгляд переместился на визави, в нем читался немой вопрос, может ли кто-нибудь увидеть в Доре то хорошее, о чем тут толкует ее подчиненный. - Только магам несладко живется, ведь верно? Он моргнул и отвлекся, вспомнив, о чем хотел порасспросить клейменного: - Скажи мне, маз, лучше, если вот... вот если я бы захотел в Орзаммар, ну... - он вздохнул, выбирая подходящее слово, - ненадолго зайти. Как думаешь, стоит?

Лежать в постели. Кружевные манжеты долгополой ночной рубашки прихвачены тесьмой у худых запястий. Прозрачные пальцы в лунном свете. Лежать, словно болеть. Силы истончаются жаром. В животе сидит холодный страх. Он поднимается вверх к ключицам, минуя солнечное сплетение. Забирает силу, желание хвататься за лунный свет, как за соломинку. Хочется спать, но глаза, словно у летучей мыши, моргают на луну в окне. Пахнет йодом и собственным потом. Поднять ладонь и заслонить от себя этот свет. Отец так учил — чтобы набраться божественного вдохновения и сделать первый надрез. Точный. Холодный. Бесчувственный надрез — как начало новой жизни. Он любил шутить, что некромантия сродни творению, а труп — как девственница, отдается скальпелю всегда в первый раз. И следует чтить ее дар и вкушать всеми фибрами души трепет этой никогда не рожавшей, но уже понесшей плоти. Бесчувственный надрез — он словно совокупление с мужчиной. Такой же неприятный, но эффективный. Не-об-хо-ди-мый. Медленно, из раза в раз превращающий женщину в ходячий труп. Слеза стекает по лунной дорожке. Нет. Она не уснет. Боги. Где этот нож? Спустя новый припадок и новый свежий рубец на своем теле мадмуазель Элиаде мирно засыпает наконец-то, окутанная, словно коконом ночной бабочки, лунным светом, сомкнув покрасневшие веки, приоткрыв припухший рот. А гном, сидя рядом с ее кроватью, в окружении обрывков испачканных кровью бинтов, смердящего неопорожненного ночного горшка и пузырьков из аптечки, амбре которых готово потягаться с содержимым горшка в телесности источаемых зловоний, покрытый потом, в прилипшей к телу тонкой рубашке, дрожит, весь всклокоченный. Начисто лишенный столь вожделенного сна. Или хотя бы забвения. *** Они спустились вниз вместе. Петро бережно придерживал ее локоть. Она не являла никаких признаков вчерашнего потрясения. Лишь бледность, простительная, если учесть, сколько крови было пролито из ее ран. И блуждающая неприятная усмешка на губах. Холодящая кровь того, кто засмотрится. - Подай, приятель, мадмуазель яичницу, а мне... разбей яйцо в стакан сидра. Он уселся рядом с сородичем. Мрачно уставился перед собой. Госпожа же некромант устроилась поближе к их предводителю, нет-нет, да поглядывая в сторону неприметного человечка.

Айседора отшатнулась от насмехающегося мертвеца. Неверный шаг, щиколотка подвернулась, едва удержалась на ногах. - Безумие, - воскликнула, - проклятье, замолчи! Когда Петро успел подняться и оказаться именно там, где был нужен - у ее левой руки, - Дора не заметила, лишь привычно ощутила опору его плеча. - Пора вернуться к остальным и решить, что делать, - без слов понял ее и предложил всей весьма потрепанной компании счетовод. - Но сперва, тебя нужно перевязать. Он оглядел парочку победителей, Рино тоже не помешало бы перетянуть рану, хотя бы до возвращения в таверну. И кто эта верткая дамочка? - Мадам, позвольте от имени дома Элиаде выразить вам признательность за вашу самоотверженную помощь. Позвольте узнать, с кем имею счастье беседовать? - рассыпался в любезностях гном. У мадмуазель Элиаде не достало сил разуверять его в происхождении незнакомой мадам. Она лишь скользнула взглядом по гному, по юбкам, изящным плечам, искусному гриму. - Петро, - позвала тихо. - Принеси мне воды. — На месте жителей Вал Форэ разумнее было бы найти других стражников, — обыденным, если не обращать внимания на глухую хрипотцу, голосом произнёс Дарио. - Многое упрощается в их отсутствие, - устало заметила она господину искателю. В конце концов, как ни безумен был замысел неизвестного их преследователя, а все же выяснить эту информацию без незаконного в этой стране применения магии было бы затруднительней.

- Мы не раскрываем чужих имён, - хрипит мертвец. - А наши хозяева безлики. Мы здесь для того, чтобы остановить тех, кто ищет правду. И не только пропавшей свиты это касается. Лицо окаменело, не привычное встречать отказ от того, кто в ее полной власти. Окружающий ландшафт будто бы посерел, а духовная магия, словно иглы, впилась в кожу покойному, доставляя демону мучительные минуты встречи с реальной болью. - Кого это еще касается? Какую правду?

- Грязное создание, - хрипит оживший труп, едва стоя на ногах. - Не найти тебе покоя в собственной смерти… Айседора приближается, не выпуская из невидимых цепких пальцев руки смерти свою жертву в юдоли земной. В ее власти заставить страдать этого демона, если тот не согласится вызнать у упокоенной души всё, что пожелает знать госпожа некромант. - Тебе плохо в сосуде этом, что с ним не так? Где те, кто послал это тело на смерть? Она ощущает дрожь Завесы совсем рядом. Так всегда в местах, где только что наступил чей-то конец. Истончается вуаль. По коже пробегают мурашки. Кажется, еще немного, и за спиной распахнутся перепончатые крылья ночного летуна.

Кто-то перевязывал ему раны и пытался напоить водой. Как же плохо. Муторно. И почему? Он, кажется, сражался мечом. Он!.. Рыжебородый еле живой наземник ухмыльнулся. Мысль о том, что пострадал он не совсем зря, вселяла некоторый самодовольный оптимизм. — Что станется кнурла от пары порезов… ой. Маз, ты эта, полегче с бинтами. Левый бок – мое слабое место. Простонав еще что-то в адрес раскинувшихся поодаль трупов их неудавшихся убийц, гном взволнованно вспомнил: — Дора, тут была Дора. Где? На госпожу Айседору было больно смотреть. И не только оттого, что подол ее платья превратился в лохмотья, после того как часть его была располосована на бинты, и не из-за красовавшихся под глазом, а также и на скуле и обещавших вскорости посинеть красных следов от ударов эфесом. Не только из-за того, что стояла она, пошатываясь от ветра, а одного рукава недоставало, рука висела плетью, плотно замотанная, благодаря чему кровь из ран уже не заливала всё вокруг. Но и вообще потому, что смотреть на некроманта за работой должно быть больно. По определению. Растрепанный волосы развевались, теряя проникшие между прядями частицы пожухлой листвы, являя собой то зловещее зрелище нарушения природы земной, какое только и воображает себе досужий люд, судачащий о зловредных и опасных неуправляемых магах. Эта магесса сейчас едва ли управлялась кем-то. И окажись здесь на месте хоть сам король неваррский, вряд ли он смог бы убедить ее обождать, когда она отдохнет и наберется сил. Она желала знать, и немедленно, желала слышать ответы на свои вопросы, и если понадобится для этого тысячи пощечин, она раздаст их прямо сейчас, более не откладывая. — Кто послал тебя? Этот голос не был привычным змеиным шипением. Низкий, на глубоком выдохе, устрашающий, он взывал к тому, чья связь с этим миром зиждилась на тонкой нити магического следа.

Слишком много. Она пыталась сосредоточиться на заклинании, становясь уязвимой, чем не упускали возможности воспользоваться эти враги. Да будут они прокляты... Мелькавшие рядом юбки и кинжалы. Она хотела защитить этого неприметного человечка, чтобы вглядеться в него повнимательнее. Не сейчас. Когда-нибудь. Или, может, уже никогда. Чужая злая воля избавила от желаний, а с ними покинуло и сознание. Голова встретилась с неожиданно материализовавшейся на ее пути из ниоткуда наковальней, которая изменила траекторию полета, закончив ее на земле, рядом с уже бесчувственной его госпожой. "Я не смог, не смог защитить", - эта мысль стала последней и ускорила приход утешительного забвения. Рино, славный воин подземных троп и контрабандистских схронов, неустрашимый морской пес, поводырь его утерянного камня, отомстит за него.

Не теряя разбега, он отоварил не разбирая своим кирпичом первого, кто попался на его пути, — предводителя шайки. Неся возмездие за угрозы в адрес мадмуазель Элиаде. Рино уже подступил к тому, а Петро подтянулся словно на новой привязи. Без клейменого счетовод сбавил бы ход, а может, и вовсе изменил направление. Этот маз вселял в него уверенность. Что за девица рядом с мадмуазель? Где она успела ею обзавестись? Смертельно опасно. Они управляются с Предводителем. — Как очаровательно, — мстительно шепчет Айседора, впиваясь взглядом в то, что совсем недавно было главарем этой шайки невежд, а ныне послушная ей марионетка. И разочарованно вскрикивает, пряха, уколовшаяся собственным веретеном. Проклятый вражий певун разрушает хрупкий сосуд, несущий демоническую сущность на гибель всему, что некромант сочтет достойным гибели. - Маз! Лови! - перевернувшись в воздухе, меч предводителя сверкнул кровавым сильверитом и вонзился в землю рядом со счетоводом госпожи Петагаст. - Не благодари! - улыбка на забрызганном кровью, татуированном лице вышла жутковатой. Хриплый воинственный клич, оскал улыбки в разметавшейся бороде, и меч уже в руке новоиспеченного спасителя девиц в беде. Плечо к плечу с товарищем. Выпад, отскок, уворот от прилетевшей от противника ответки. Выпад… куда? Шаг назад, непонятно, как он не падает, но снова его почти что достали. Лишь почти. Петро упорно тычет во все стороны, отскок, словно пляска обеденных шкварок на разогретой сковороде. Его воинственность не угасает, он создает серьезную проблему для противника, ибо… неуловим. И столь же безрезультатен. Он — вжжух, он вжик, он… случайно попал. Меч с отвратительным всхлипом врезает чужую плоть, и Петро зримо плохеет от этого звука. Он неудержим… Рыжебородый постигает искусство выживания на поле боя. — Ха! — вскрикивает он при каждом ударе. Эй, парни, подходите. Чем гуще встанете, тем быстрее зарублю. Айседора пару раз сбилась с заклинания, с изумлением краем глаза наблюдая эту картину.

дамы в беде - Ваша голова будет очаровательно смотреться на пике копья. Взять их! Слишком много. И снова маски. Ну знаете, это в конце концов… Это просто невежливо. — Да как вы сме…. Ее оглушил этот визг. Словно демон ужаса вселился в барда. Прекрасный, стремительный демон, ужасно стремительный. Айседора оторопела и оглохла. И стайка аморфных низших демонов, ожидающих поодаль за Завесой к услугам мадам некроманта своего в ее магическом искусстве скорого применения, прыснули в стороны, завывая на все голоса и жалобно затыкая на всякий случай все отверстия, которые могли бы оказаться их ушами. Топот ног, звон оружия. Айседора только шипит, направляя всё свое негодование грубияну, бросившему ей вызов. И снова боль и кровь! О святые предки, как же искушает эта кровь. Как зовет и просит вытянуть силы, тепло и жар огня из вод ее жизни, покидающих слабеющее тело. Шепчут голоса, умоляя высвободить их из заточения. Мечтая безнадежно о слабости и ее духа. — Дора! Что она здесь… Петро опомнился и огляделся по сторонам. В округе не наблюдалось стражей порядка. Не было вообще никого. И по-хорошему, ему хотелось привычно забиться в какой-нибудь темный угол, дожидаясь, когда его госпожа решит эту неприятность с наемниками. Эх, а палку-то они оставили у кузницы. Гном побежал что есть духу следом, поспевая за спешащим на помощь Рино. И лишь немного поотстал, не от того, что утратил решимости, а по причине неровности дороги. На миг запнулся, упал на колени, и, уже вскакивая, схватил в руку здоровенный кирпич.

Петро поморщился, вздохнул. - А это уж ее дело, Доры то есть. Тут нам поскорей доставить. Пока не... Вдаваться в подробности нюансов трупоподнимания ему было неловко. Его роль в этом процессе не становилась привлекательнее от озвучивания подробностей. - Подвезем, господина Дарио подлечить оставим, а госпожа моя распорядится, что дальше делать. Короткая нога предполагала короткий поводок. Сильно наперед Петро предпочитал не рассуждать. - Пошли, вызовем господина искателя. Тут мы вряд ли еще что найдем. А хороший покойник - свеженький. Говорю тебе, маз, как повидавший и тех и других. x на пару чисиков

Доводы светлоокого хартийщика, наконец, подействовали на Петро успокоительно. Он еще хотел было что-то добавить, но, повертев головой, в итоге подуспокоился. - Талисман? Талисман - это... это талисман, - согласился он с неспоримым доводом. Талисман при таком раскладе мог дать сейчас больше гарантий выполнения контракта, чем броня, из которой, ежели что, еще придется кого-то выковыривать. - Парочку, - предложил он. - Так-то хоть бы и всех приволочь, да куда такую прорву покойников по городу везти. Не попусти камень, нас еще стража арестует. Представь, маз, стража нам: "Куда везете жмуриков?" А мы им: "Потолковать с ребятами в тихом месте хотим". Петро покачал головой, хихикнул. - Это будет чем-то обратным пожеланию наших нанимателей не выделяться. Ой, маз, мешковину какую еще прихватим. Кузнец, чай, не обидится.

"Насовсем". Слово откликнулось в груди зловещим холодком. Разве броня не защищает как раз от таких вот форсмажорных случаев "неисполнения контракта"? Рыжебородый умолк, прислушиваясь к голосу разума (он же - приступ оправданной паники). - Насовсем. А насовсем тем более, - в изумрудных глазах отразилось вопрошание, могут ли они пренебречь сейчас возможностью выпросить снаряжение, когда ставки столь высоки. - У мужика оно просто висит на стене. А там его девка бродит где-то... Петро похлопал себя по до недавнего времени не знавшей ни одного сражения и ни одной брони груди солидного члена Торговой гильдии, о чем он частенько забывал, навеки сданный и сам в аренду сановной представительнице Неварры. - ...А тут мы.