Meshulik

- Мы ещё не знаем, что мы открыли, - резко бросил Красс. - Мы должны убедиться в существовании этого объекта. А не верить сказкам. Пока я сам не увижу материальное подтверждение, я не поверю никакому Девару. Для начала мы должны понять с чем имеем дело. Насколько прав Девар или это лишь бредни воспалённого разума. И с чего ты взял, что это Архидемон? Пол открыл было рот объяснить про семерых и что так считают... осекся. - Ты прав. Мы ничего не знаем, верно, - Пол кивнул, успокаиваясь, - Я просто... Да ладно. Так что там с магией Тьмы?

- Это решать Источнику, только он нас может повести туда, куда мы сами в здравом уме не сунемся, - согласно кивнул Арсиное Красс. - А зачем нам Архидемон? - поинтересовался у Источника эльф, - Децимус, ты хочешь оседлать... Древнего бога? На кой он тебе? Может... может, разве что убить его и избавить Тедас от еще одного Мора? Эльф обвел теперь всех присутствующих взглядом, ожидая поддержки. Они вышли на тайну, которая может погубить этот мир. Ей недолго быть тайной, если восемь душ о ней уже узнали. А значит... - Нам нужно устранить опасность, мы открыли то, что может все уничтожить.

Значит, Восьмой имел природу отличную от остальных Семи. Возможно, что этот след Восьмого остался в Тени ещё со времён, когда он там пребывал в милости у Создателя.... - Магия Тьмы. Так это называется? Что это за магия такая? Впервые слышу, - оборотень взглянул вопросительно на Лурца, на Тео. - И вот что. Если он оставил следы с тех времен. Так что, там есть следы и остальных? Интересно... Мысленно Серый страж уже точил большой кованый тесак для охоты на всех этих моровых тварей.

Пол внимательно слушал, забыв о своих снах с того момента, когда слово "восьмой" прозвучало. Кажется, он только что получил ответ на тот свой давнишний вопрос. - Я только не понял, - ошалело промямлил он, - так этот Драконис - он в Тени или был сброшен? Если сброшен, то стало быть он архидемоном сейчас числится. А почему тогда след в Тени? И не смотрите на меня, я ни нага не понимаю в древних эльфийских знаниях.

Прогулка отменилась. Полихроний завалился досыпать перед дальней дорогой по воздуху над кунарийскими рогатыми макушками. Ему приснился странный сон. Будто он вновь в Маротиусе пришел в тот самый публичный дом, потому что запал сердечно на этого парня – Алекса, Андерса… Даже во сне он никак не мог припомнить его имя и даже во сне не мог понять, как его угораздило-то? При других обстоятельствах этот, назовем его Алексом, и мог бы приглянуться – был тот милым, душевным, внешне неотразимым и неплохо обученным по специальности. Но последнее возможность влюбиться в него превращало в нечто сродни инцесту. Пол был в шоке от самого себя, но все же тащил свои мощи, надеясь хоть еще одним глазком… Шок его перешел в состояние ступора, когда, открыв дверь в лавандовую спальню, он на месте ожидаемого объекта своих неуместных и невозможных воздыханий узрел возлежащего на голубеньком бархатном покрывале в полный рост орлейского барда. Вот уж… И все же. Он много прожил в Джейдре, и уж там рассказов всяких ходило. Орден Серых не был ни монашеским, ни диким. И слыхал он много, в том числе о том, что ни одна проститутка не сравнится с искусством стоящего барда в постели. И это любопытство, видать, и совершило в том сне эту странную подмену… Но во сне его такая подмена даже обрадовала. Ведь к Виардо он никакими такими сомнительного происхождения чувствами не пылал. Тут действовали совсем иные резоны… Проснулся с мыслью, что обильные развлечения в Маротиусе сделали длительное воздержание вдруг слишком ощутимым. Изгнал из головы не к месту затесавшегося в ней барда, вернул воображаемого ангела и обошелся как-то без специально обученных людей. Висп его нимало не смутил. На этот раз на собрание он не опоздал. Только старался в сторону барда не глядеть. Огров сон все же был каким-то неоконченным.

тест 2

- Как-нибудь, - прошептала Улва. Что же. Все расходились. Решение никто из их предводителей не принял. "Ну... как-нибудь", - определился эльф и отправился в местную библиотеку. Нашел там много интересных книг, читать которые, увы, времени не было. Но повезло и с картами: карты канализаций, хоть и запаздало, но у них теперь были. Мало ли... вдруг пригодятся. Вернувшегося хозяина комнаты ожидала кучка перышек на полу и сытый зверек, свернувшийся посреди его кровати поспать после удачной охоты. На этот раз суп варить было не из чего.

Пухлые губы тронула улыбка. Застенчивая. Счастливая. Улва подняла глаза на эльфа. Улыбка грустная. Кривая. Прости. Улва покачала головой. Она бы пошла. Пошла бы с ним навестить тот садик. Заросший. Брошенный. Всеми забытый садик. Пусть ее собеседник говорил бы много без устали, али молчал в такт ее молчанию. А она все равно запела бы, как будто рядом нет никакого Полихрония. Нет, Полихроний. Я не могу, Полихроний. Я не хочу, Полихроний. Я хочу побыть одна. Какое-то время я хочу побыть одна. Засветилась и погасла. Но успела зажечь смех в глазах и воспоминание о тех танцах. Кажется, он изображал гарлока, нюхающего табак. И кого-то навроде легата Аврелия. Отпустил мягко руку. На душе потеплело, словно снова девушка напевала ему одному. А может, и не ему вовсе, но это на самом-то деле и не важно. Но та девушка была унесена ветрами. А здесь стояла Улва, которая и была той девушкой. Как так получается, что Улвы не убывало? Вот уже и платья нет и перчаток, и волосы подстрижены, а она все та же Улва? А он все такой же болван, как и был. (проницательность - успех) - Ну, как скажешь, - кивнул эльф и неловко развел руками, - мне тоже часто надо бывает. Магу духа много надо одному быть. Но все же иногда, знаешь... ну... Он смешался. Как описать встречу, касание, несколько слов, песню, или магию, или битву, и расставание? - Может, как-нибудь.

Тихо хмыкнула, не поднимая головы, и похлопала ладошкой по предплечью эльфа. Так неловко, но взбодрить попробовала. До чего же ты забавный, Полихроний. Внимательный взгляд с едва заметной улыбкой и рука мягко задержала ее ладонь, похлопывающую предплечье. Несильно, просто приглашение. - А знаешь, ведь тут есть сад, - Пол кивком призвал в свидетели яблоки, рассыпанные на столе. - А Децимус долго будет расшифровывать старый дневник. Там много-много страниц. Он вздохнул, опустив голову и что-то припоминая. - Должно быть, у нас уж с десяток полных полонезов точно есть, чтобы погулять там. Хочешь?

Уходить Пол молча смотрел на нее и вспоминал, сколько раз он ее обидел. Счет не давался. - Только скажи, Улва, - наконец произнес он серьезно, - и я полечу, куда только пожелаешь. Поморщился, вспоминая, но решился сказать, сквозь непонятно откуда взявшийся стыд: - Тогда, ну, после карт этих е... Эх, я подумал, что тебя дракон унес. Я ничего не соображал. Ты ушла тогда, и ведь я так и не извинился. Понимаешь... э... Мне пить вообще нельзя. А... ох... Все это... - он хотел было сказать "видится иначе", но предпочел, - отвратительно. Темно-серым свинцом смотрел на нее и повторял: - Как только скажешь, так и будет. Полечу. Уходить. Да. Надо.

Красс был не в духе. Пол не понимал, почему, и не особо видел повода вникать и отвечать за дурное настроение командования. Пройдет. Насколько ему было известно, присутствие в жизни целого орлейского барда могло улучшить настроение даже не такому жизнелюбу, каким являлся его друг. Точнее.... это Пол являлся ему другом, ну а кем уж мнил себя Тео Полу - было дело Тео. Ладно. Успокоится. Прихватил яблочко, так удачно подогнанное из одичавшего сада рыжим. И заметил молчаливо сидевшую Улву. А ведь давно хотел поговорить. - Эй, Улва, - кивнул на стол, - смотри, там Патрик яблок собрал. Поешь. А то сколько еще тут просидим. Наверно, Красс прав, лучше поскорее обделать дела и валить, чем шариться по Каринусу в поисках пропитания. Ты-то как считаешь?

Центурион только бросил недовольный взгляд на самоотверженную обречённость бойца и ничего не сказал. - Я в донжон, - сообщил он всем и пошагал к выходу из зала. Обсуждение простой тактики операции наткнулось на предвзятость Красса. Видимо, не надо было лезть в его решения. Подвела привычка везде проявлять смекалку. - Я полечу, Тео. Куда скажешь, - окликнул он уходящего товарища. - Вот расшифруется дневник, - и только меня и видели. Лириума дайте только.

- Ты себя раньше времени-то не хорони, - упаднический настрой эльфа центуриона раздражал. Боец-размазня не лучше дезертира. - Есть шанс, что мы здесь все поляжем. Сделай так, чтобы активировать и вернуться. Ты нам нужен, Пол. И если бы я не был уверен в тебе, я бы тебя в одиночку не отправлял. Встряхнись. Мы справимся. - Мы в Каринусе, Тео, - только пожал плечами оборотень. - Я, как и все, жить хочу. Но мы вроде не погулять пошли. Так что нужно продумать все наперед. В том плане, который у нас есть, последний астрариум рискованый. А потому ждать меня вечно и идти тем более выручать не надо. Ну а я уж постараюсь прилететь. Я ведь и правда вам нужен. Магов у нас всего три, в бою наперечет. Не беспокойся. Зря не пропаду.

- Что ты имеешь в виду под осознанностью? - не понял центурион. - Можно слетать на разведку, но эта лишняя трата лириума. Можно отправить Патрика, разведать обстановку. - Подождать расшифровки надо, - перешел к делу Пол, - и Патрика на разведку - это неплохо бы, ты прав. В одно место. В другое я полечу сам. Там, где разведал Патрик, первым делом запущу астрариум. А куда снахрапу полезу, там вот и сам разберусь. Если застряну, то успею включить, а дальше тогда вы сами разберетесь.

- Ну, если мы с Лурцем пойдём активировать, то нас сметут на выходе из Круга, - заметил Тео. - Можно поискать карты канализации. Конечно. А сааребаз вряд ли глянет в окно, с учётом того, что содержатся они в отдельном гарнизоне под контролем арваарадов. Я не говорю, что будет просто, Пол. Но у тебя больше шансов. Тео было свойственно проявлять признаки выборочной глухоты в общении с Полом, а также обсуждать на полном серьезе все его метафоры и образные выражения, как бы подчеркивая непреодолимую пропасть, лежащую между командиром и его бестолковым подчиненным. Эльф давно уже простил ему эти его центурионовские замашки. - Тео, а я и не говорю, что отказываюсь. Нужно это решить осознанно. Это наша общая миссия. И каждый хочет ее выполнить. Верно?

- Погодите, - Пол понял, что кому-то неймется вернуться поскорей обратно в широкую постель и желательно не в оккупированном городе, - нет, я могу метнуться роем к родовой башне Девара. Если мне повезет, астрариум будет стоять в неприметном месте. Если снова повезет, проживающий там саирабаз не глянет в окно. И если повезет совсем уж, я даже обернусь роем достаточно быстро, чтобы свалить до того, как вся городская стража шоблой сметет меня со смотровой площадки вместе с астрариумом. В храме Андрасте мне придется точно так же поиграть с судьбой. Я не боюсь смерти. Но я боюсь, что все равно один из двух приборов придется активировать уже кому-то другому.

- Тень не бездонна, - согласился стихийщик. - Но у нас есть лириум. Заберёшь с собой весь. - Хорошо, - согласился Пол. - У меня есть посох огня. Но я не очень понял, мы знаем, где какую стихию можно применить?

- А что с расстоянием? - не понял Красс. - Тень не бездонна, рогатые очень удивятся, если на улицах Каринуса осы в эльфов начнут превращаться. И моей байке про обретение кун поверят вряд ли. Но думаю, что на башню сил хватит.

- Кстати, Пол... - Тео обернулся к эльфу, имевшему вид немного зачумленный. - С тобой всё в порядке? - спросил он, не задав основного вопроса. Оборотень прислушался к себе. Кивнул утвердительно. - Есть немного хочется, а так... - улыбнулся приветливо: - У тебя все нормально? - Любой маг может активировать его? Если да, то до одного из двух оставшихся устройств Пол мог бы просто долететь. От этих слов у эльфа снова зажужжало. Он потряс пальцем в ухе. Кивнул: мол, да, долететь можно, но: - Смотря какое расстояние.

Внутренний двор Круга, а также околовоздушное пространство, 28 нубулиса, около 12 дня Он был жив. А ощущение свободы все не покидало. Он был роем. Оскверненным роем. «Мы хотим и оставаться роем, — думал рой. — Прочь, прочь отсюда. Свобода там, за оградой, за городом, за городскими воротами, за пустыней, горами, за лесом у озера Каленхад. Там ждут нас те, кто подарит нам свободу. Мы станем великим шаманом. Мы научимся призывать любого духа. И мы возглавим секту. Нам обещано. Нам стоит лишь пожелать и — свобода». Рой поднялся выше. Дикие осы в заброшенном Круге — никого из кунари не удивил бы этот факт. «Кунари — эти рогатые твари. Они боятся нашего жала так же, как люди. Уязвимы и мычат от ненависти. Кто они такие? Забыть о них и — свобода». «Нам приказано. Нам ведь приказано, — припоминал свободный, озлобленный и оскверненный разум диких ос, — легат Аврелий. Приказ легата, кого-то сопровождать?» Рой не припоминал никакого легата. Только имя. И дважды что-то сверкающее над толпой — вероятно, латы его телохранителя. Кто ты, легат? «Тевинтер, что это? Гриб, река, дерево? Это город? Кажется, страна? Покинуть Тевинтер и — свобода». Тем временем оскверненный рой взмыл над оградой. Перед ним лежал город, наполненный кунари. Дальше к морю и за морем простирался Тевинтер, и где-то там, если приглядеться, сверкала маленькая точка блестевшего на солнце плюмажа легата Аврелия. «Мы свободны!» — подумал оскверненный рой. Заклубился, завис в небе молчаливым намеком легату Аврелию на то, что некоторые уже, скорее всего, отставные триарии имели в виду по поводу их приказов. «Я свободен», — чувствовал довольный Пол, мягко опускаясь в кресло в своей комнате. Собрание, 28 на 29 нубулиса, заполночь На собрание опоздал, но явился. Плохо соображал. В ушах все еще жужжало.

Что же. Прекрасный план, задействовать скверну... он ведь недавно думал об этом, но было страшно. Даже не за себя. После сна, в котором Архидемон является главным действующим лицом, это так щекочет нервы... Попробовать. Уже осторожно, как Лурц набирает пробирку, набил трубку. Солнце поднялось достаточно высоко. Обернуться оскверненным зверем? Медведем? Искушение и блажь. А если не выйдет, то может статься, его жертвами станут его же товарищи. А может, он переоценивает степень привязанности к ним? Кто они ему? Сколько... сколько времени они вместе? Месяц? Что такое месяц для того, чтобы узнать кого-то достаточно хорошо? А чтобы привязаться? Так-то и вечера порой достаточно, чтобы почувствовать притяжение, захотеть судорожно утолить страсть. В такие моменты бывает, что это желание становится сильнее всех других в жизни. Даже страх смерти не останавливает. На пике страсти. Но для того, чтобы говорить и за себя, и за другого, так ли достаточно месяца? И против семи лет... Что такое семь лет? Ребенок входит в возраст, когда магия проявляется. Престарелый отец уходит к Создателю. Маг ошибается и теряет дорогу, оставаясь плутать по Тени. Сколько всего может произойти. И навеки забывается друг, когда-то самый ценный тебе человек. Так важно ли, вечер или вечность? Может, вопрос в том, важны ли вообще кто-либо вокруг? Что важнее: твои желания, резоны или то, что ты выдаешь их за чужие желания якобы близких тебе людей? Маг сидел на подоконнике, свесив ноги в пустоту, и курил трубку. Вторую за день. Перед ним простирался двор, высокие башни утопали в зелени разросшихся деревьев. Не было никого. И поговорить было не с кем. И посоветоваться. И даже если он сейчас спросит кого, - кто взглянет на него не как на замороченного эльфа, а как на близкого по духу? Так какая разница, что будет? Надо рискнуть. Он движется к чему-то значительно более важному, чем все эти разговоры, отношения и... обещания? Максимум, что случится, он станет свободен - и от них в том числе... Свобода не думать о других, не выполнять обещания, не измерять каждый поступок своим внутренним лекалом правды и правильности... Пора. Оборотень потянулся к Тени оскверненным потоком клубящейся тьмы. Она лизнула ману, сплетаясь и разливаясь по жилам. Захватила и затуманила сознание. Теряя опору, он начал медленно соскальзывать с края, даже не пытаясь удержаться. Трансформация уже стала необратимой. поток усилился. Тьма скверны кристаллизовывала физиологию будущего сонма. Смерть раскрывала свои объятия. Он падал во двор. С высокого этажа уровня старших чародеев. Вращаясь и улыбаясь вновь вернувшейся свободе. Наконец-то он не должен. Не вернется. Не будет думать о демоне. И о тех, кто рядом, тоже больше не будет думать, беспокоиться и горевать. И никому больше ничего... Наконец-то он совершенно один. Шаман смерти. Не достигнув земли, тело выгнулось и осыпалось роем оскверненных ос (сила воли - успех). Они были исполнены ненависти. Даже к себе самим. Созидание любовью здесь заместилось потусторонней и так и не разгаданной никем магией скверны, из разложения поднимающей плоть. Смерть уже царила. Он владел ею. Но не в этот раз было суждено расстаться с жизнью.

После того как птица была сварена, лириум отдан в добрые руки, а Акакойус пригрет на коврике, Пол заперся в своих покоях. Он знал, что надо начинать поиски, но вообще-то из-за того, что он прочитал в том письме, у него временно развился некоторый пофигизм как к Девару, так и ко всему мероприятию, с его тайнами связанному. Он открыл окно, сел на подоконник вовсе не романтично, а просто свесив ноги в пустоту, и закурил. В голове все не успокаивалась мысль о немедленном отъезде. Ей навстречу с напором телеги, запряженной пятеркой бронто, двигалась мысль о том, что тут он тоже нужен. Гномья мама норовила направить ее к пропасти, неприличными жестами давая понять, что Пол даже предполагаемого результата похода не знает, что уж там говорить о его личной такой уж необходимости в нем. Но Возница приводил два железных довода: первый - что вообще-то это все ради Тевинтера, а Тевинтер стоит на пути погибели магов. А потому то, что он сейчас здесь, оправдывает задержку. Ведь там, где его так ждут, именно магия нуждается в немедленной помощи. Ну и второй довод, ставший уже традиционным, заключался в том, что это нужно человеку, который ему небезразличен. В общем, телега буксовала. Ее качало. А табак воздействовал не на мысли, но на ощущения скверны, как и в прошлый раз. Докурив трубку, Серый страж лег поспать пару часов. И, надо сказать, Зов, который посетил его, был в этот раз настолько прекрасен и до такой степени проникновенно брал самые высокие ноты зрелой женской глоткой оперной певицы, что проснулся Пол вновь в слезах. - Хер знает, что такое, - пожаловался он потолку с нарисованными на нем крылатыми карапузами, - Может, всеж обернуться на этой дури? Интересно как скверна гуляет. Будто кровь разбавляет.

Пока занимался готовкой обследовал одну из многочисленных кухонь - ту, что была ближе к уровню. В глубине одного из шкафов, среди трухи, когда-то бывшей то ли хлебом, то ли капустой, нашлась коробочка с лириумом - такие использовались для хранения еще не готового к употреблению зелья - зачарованная от воздействия как изнутри, так и снаружи. Как только повстречал слегка очумелого Децимуса, мчащегося по коридору, вручил тому - уж он найдет, что с ней сделать.

Миледи Арсиноя была бесконечно добра и через все канализационные невзгоды пронесла, словно полковое знамя, его посох... Правда, теперь потребовалось не меньше часа, а также два куска усохшего мыла, чтобы отмыть следы этого путешествия. А после еще во дворе долго тер землей и песком... Кунарийские травяные притирки показались вдруг неплохой альтернативой... Он отгонял от себя мысли. Занимался посохом. Нашел брошенный посох Лурца - и его тоже заботливо почистил. Отнес наверх. После обосновался в пустующих апартаментах и тщательно помылся. Зачем-то два раза... В конце концов не осталось ни одной причины не вспомнить о письме. Нехотя достал. Повертел в руках. Открыл. Прочитал раз. Вдохнул судорожно со всхлипом, комкая бумагу в сжимающемся кулаке. Он вышел из своего убежища с видом того, кто знает, куда направляется, спустился во двор. Пересек двор, нигде не задерживаясь, не оглядываясь. Прошел узкими проулками между стенами и служебными постройками до ворот. Уже поднес руку, чтобы открыть и выйти. Охрана, наверно, уже вернулась. Канализация? Повернулся к Кругу. Перед ним сидел Акакойус, сторожа птицу. Принес все-таки. Счет идет на дни. Но не уйти. И не бросить. Неужели он так уж нужен в этих поисках? А там все может решиться буквально... Почему он за это в ответе? До сих пор в ответе? Его предали и вышвырнули вон. И теперь исполнить давнишнее взятое на себя обязательство вдруг стало тем предложением, от которого он не мог отказаться. Ловушка захлопнулась. Эльф склонился над мертвой птицей. - надо, верно, сварить? Куница слушала привычный спокойный голос оборотня и с интересом разглядывала его слезы. Через час котелок с бульоном ждал в общественном помещении уровня, где они поселились, всех, к кому уже вернулся аппетит.

- Идём на верхний ярус старших чародеев. Там и обоснуемся. Надо отмыться, отдохнуть, тактику действий определим позже, - и пошагал вдоль длинного коридора, шлёпая по полу босыми ногами и сверкая всем остальным. "Так, может, караулы?" - хотел было предложить Полихроний, но, задумчиво поглядев в спину удаляющегося командования, махнул рукой: пускай приходят в себя. Все равно у них, что бы там ни было, фора. Если они явились в таком виде, то уж точно следов теперь найти в канализации запросто рогатые не смогут. Надежно замели... Тут просилось какое-то другое слово, но что-то творческий подход в этот раз оборотню изменил. И он пошел мыть руки. Не помешало бы им всем привести себя в порядок. Блага цивилизации, а это были именно они, несмотря на пятидесятидвухлетнее запустение, встречались в последнее время не так часто. И все же выглянул во двор, чтобы убедиться, что все тихо. Буря уже улеглась, скорее всего, охрана ворот вернулась на свой пост. Но в ворота никто по-прежнему не ломился. На одной из заросших дорожек сидел Акакойус с таким видом, будто он тут их уже три дня ждет, а они все не идут, дурачки, все плутают где-то, когда тут вот, смотри, и тихо, и крыс полно, в общем, живи да радуйся... - Хорошо тебе, - укорил товарища Пол, - тебе бы лишь бы живот набить, а про остальное и думать не думаешь. Акакойус осуждающе наклонил голову на бок. Мол, не тебе судить о куньей доле приятель. - Ладно, - садясь на корточки и почесывая кунице спинку, примирительно согласился эльф. - Нам бы вот тоже не помешало чем набить живот. Поискал бы что, раз ты тут все ходы и выходы уж знаешь... Куница исчезла в ближайших кустах.