Meshulik

- Сифилис появился в Европе намного позже 1468 года. Его привезли из Америки. Акт гуманизма не возможен. - Черт, - тихо чертыхнулся рыцарь, выразительно поглядев на дотошного искина. Мисс Раптис же не уточняла, по отношению к кому это было актом гуманизма. - Ты будто состязаешься за право умереть перв... Бугай внезапно вспомнил про даму сердца, заждавшуюся на трибуне, и воспламененный направился покорять ее своей неуклюжей куртуазностью. Анне же, словно маме жениха в этом теле, оставалось смириться с выбором. Обнаруживший себя одесную короля молодой светловолосый рыцарь поперхнулся сыром.

- А попробуй, - белобрысый услужливо подкатил вонючую головку сыра. Сам он уже держал окорок в руке. - В смысле, просто попробуй. Не отравиться попробуй. Брук с опаской оглядел головку сыра, достал из расшитых ножен нож, отрезал кусок. Принюхался, поморщился. И все же в этом отвратном резком запахе было нечто такое... Словно зовущее из глубины веков. Нечто, привлекающее иррационально. Он задержал дыхание - и погрузился в медитативную дегустацию.

Тучи сгущались, поэтому Хиро снова налег на еду, пока не отнимали. Кажется, верный подданный стремился приблизиться к идеалу своего короля и стать-таки толстым. Пришлось даже снять шлем, под которым обнаружилась густая русая шевелюра. И монобровь. Кевин хмыкнул. Заложник сам оказался своим. План менялся. Теперь, пока стража не очухается, надо было договориться о другом плане. - Слушай, величество, если гвардейцы подойдут слишком близко или захотят схватить воон тех доблестных рыцарей, попробуй жестами им показать, что запрещаешь им приближаться. Они только тебя послушают. И Кевин сунул в рот кусок колбасы. Конечно, есть такое - самоубийство. Но либо всю оставшуюся жизнь они будут самоубиваться, либо ихор возьмет свое и перенесет их куда-нибудь. Возможно, в кайнозой к птеродактилям. - А что это там так воняет? - спросил он у Хирона, умилившись белобрысости рыжего, - кажется, сыр? Господи. Отравиться, что ли... - Мне тоже жаль этого воина, ведь он ничего не подозревает. И он тоже существует здесь и сейчас. Но и мы - здесь и сейчас. Он умрёт сегодня или через несколько лет. И чем ближе его смерть к сегодняшнему дню, тем больше у нас шансов вернуться в нашу реальность. Только нельзя останавливаться. Нельзя, - снова повторил он, словно хотел намертво запечатать эту мысль в памяти человека. - Вы знаете, - неуместно разрушил торжественность момента детина, подоспевший от трибун как раз к моменту обсуждения, кого тут лучше убить. - У этого вот моего тела сифилис. И я полагаю, ему предстоит долгая мучительная жизнь, полная страданий и грехопадений. Если бы я кого и предлагала убить, то меня. Предлагал то есть, - поправился он и покосился на стражников. - Акт гуманизма.

- Что-то не так, - пробормотала мисс Раптис себе под нос и почесала бороду, приподняв забрало. Народ как-то притих. Она оглянулась и неуверенно подошла к остальным рыцарям, которые вовсе не спешили начинать бой. Деву не нашла, морковь вся гнилая.

- Я не Кевин, - просияла королева. - Я Лин. А здесь есть торт? - Я Кевин, - подал голос белобрысый с дрыном и добавил, - и я в корне не согласен с вашим мнением по дискутируемому вопросу, ваше величество. О том, что на дискутируемую тему можно собрать, как на нитку с иголкой, всех имеющих мнение по воросу, он добавлять не стал, порадовавшись такому умному ходу со стороны брата Хирона. Хочешь найти своих - подними животрепещущий вопрос!

- Здоровья королю! И богатства, и жену красивую, и яда в бокале поменьше, - воскликнул дородный рыцарь. Вкусив первых халявных даров, пехотинец спросил у короля. - А ты вот как считаешь, вашество, является ли хирургическое вмешательство облигаторным при купировании гендерной дисфории? Обычная аудиенция. Народ желает просвещаться. Кевин приблизился к королевской чете, но не вплотную, сложил руки на груди в ожидании развития событий, держа подмышкой неудобное, но надежное копье, стараясь не терять из поля зрения ни Хирона, ни Фьюри и Ко. Пока что захват его величества в заложники задерживался на угощение по случаю свадьбы. Но, с другой стороны, звонок Мерлину могли грубо прервать стражники. Чтобы успокоить тревоги молодой невесты, он вновь ей приветливо помахал, мол, все тип-топ.

- Ну что, идем захватывать королевский стол? Ты вот когда в последний раз ел колбасу 15-го века? - пусть типичная болтовня рыжего звучала из нового тела как лай какой-то адской гончей, но природному обаянию это не вредило. Двое рыцарей подошли к еще двум "одержимым", которые не очень-то скрывались. Кевин отчего-то оглянулся на экс-рыжего с некоторым смятением. - Наверно, тогда же, когда последний раз лечился от сибирской язвы. О, там третий, - заметил он до того затененного возвышающимися собеседниками круглолицего. – А почему, собственно, не должны? – спросил он. В его глазах вся эта ихорная дурь с самого начала отдавала магией. - Тайный орден Терры Инкогниты трубит священный сбор, - заговорщицки вклинился он в беседу, не забыв представиться. - Я брат Кевин.

- Григория вчера драконы съели. Я за него, - прогудел довольно рыцарь и схватил протянутую руку, чтобы помочь Бруку Златовласому подняться. - Мы - стража монархов. При оружии. Думаю, самое время вернуться назад и взять этих монархов в заложники. Остальных - в расход, - в низком гудящем голосе прорезалисьстоль знакомые дружелюбные интонации. С помощью Хиро Кевин принял вертикальное положение в своих тяжеленных латах, шлем от которых ускакал вместе с лошадью, пристегнутый к седлу. - Я в деле, - оценил план биолог и направился за ним, опираясь на копье, как на посох, ощущая на себе уже недобрые взгляды местной охраны порядка. - Только... У тебя случайно в предках никого из старой-доброй Фландрии нет? А то мало ли. Типа это все не ряженые. Мы, похоже, в пятнадцатом веке. Блин, я даже не понимаю, кто это "мы".

- Мхи любишь? - грозно спросил нависший пехотинец таким тоном, за которым обычно следует бескомпромиссное "Ну так женись!". - Да они у меня на гербе! - убедительно признал Брук и пригляделся к пешему рыцарю, протянув руку. - Слышь, а ты случаем не Григорий?

Помахав персонально салютующему ей рыцарю уже двумя руками, королева наклонилась в сторону ближайших доступных лиц. О! Она ему помахала! Сама Маргарита Йоркская. - Фигассе. Кевин снова помахал и, движимый также горячей гормональной поддержкой временно занимаемого им тела высокого блондина, послал королеве воздушный поцелуй. Девица Брунгильда, ожидавшая на трибуне, заподозрила, что тот счел ее шикарное лунообразное чело менее лунообразным, чем ладный лобик невесты короля. Натруженной вышиванием рукой она запустила в рыцаря башмак, который миновал трибуну, снизил скорость к концу полета и угодил по белому коню. В того и так сегодня тыкали всякими опасными предметами. Конь встал на дыбы, и Кевин, несмотря на привычное к седлу тело, полетел вниз. - А вот не будешь на королевских жен засматриваться! – справедливо рассудила на чистейшем старофранцузском Брунгильда, и придворные менестрели немедленно сложили балладу о рыцаре-шуте, которому не повезло с дамой сердца. Лежа на земле, Кевин яростно чихнул. Именно на такой случай арена была посыпана толстым слоем древесных опилок. "Надо же, дурачок какой", - подумала мисс Раптис, тяжело шагая мимо упавшего рыцаря. Как найти красотку, которая могла бы приглянуться этакому бугаю, тело которого ей приходилось тащить сейчас волевым усилием по направлению к трибунам? А вот, кстати, какая-то прелестница в зеленом платье с золотым пояском что-то кричит с трибуны. Наверняка пышнотелая девица в его вкусе. Бугай, подгреб коваными сапогами к подножию места метания башмаков, и, к вящему огорчению знойной Брунгильды, народ воодушевленно освистал претендента не на ту девицу, закидав пешего рыцаря гнилой морковью.

Лин никогда не выступала с трибуны, и быть центром внимания стольких людей было непривычно. Она подняла руку и приветливо и энергично помахала толпе. -Доблестные рыцари!-зычно разнеслось над полем.-Обьявляю турнир открытым!И пусть победит сильнейший!И не насмерть,вот! Вообще, насчет бритого лба - это было только предположение. Но сам по себе такой открытый невинный лоб с туго затянутой под конус вычурного головного убора прической навевал мысли о шарфах и обетах. Позволив чужому, а теперь и своему телу разобраться с управлением конем без нейронета, чисто на рефлексах, белокурый высокий рыцарь верхом на белом коне, широко улыбнувшись (и обнаружив дырку на месте одного из зубов, что его почти не портило), провозгласил: - Посвящаю этот бой нашей милостивой королеве! Ну когда еще выдастся возможность такое провозгласить?

- Этого не может быть. - Может, - со всем положеным изумлением ответили бацинету, кряхтя от усилия не упасть с лошади. Или уж упасть, что ли? Серьезно. Оглядываясь вокруг и осознавая, что за действо творится, молодой любитель исторической романтики мог только гадать, довезет ли его конь до места ристалища и не сбросит ли по пути. - свадьба Карла Смелого и этой, как ее... - воспоминания о прочитанном всплывали с трудом, будучи забытыми в какой-то прошлой жизни, - МаргаритыЙорской. В первую очередь он распознал портрет королевы по характерному бритому лбу дамы на троне. И поморщился с сочувствием. А потом вдруг понял, что вровень с соседним всадником. То есть... вровень по росту. - Фигассе.

Ещё через пару звяков он откашлялся, а стук прекратился. На него оглянулся бородатый детина с диковатыми навыкате глазами, косплеящий рыцаря круглого стола. И выразительно выкатил глаза еще больше. - Какого х## у меня между ног делает эта тварь! - возмутился здоровяк, ощущая на себе ещё и тяжёлые латы, под которыми воняло потное тело, - Да ну неееет... - он отвернул голову и увидел королеву. Этот вопрос могла бы задать этому миру и мисс Раптис. Но пришлось бы слишком вдаваться в детали. Однако не одна она здесь задавалась нетривиальными вопросами.

Один из конных рыцарей, только что поднявших копье в знак ликования, чуть его не выронил и опасно покосился в седле. Он вцепился в луку седла и напряг наконец-то ноги. Копье стукнулось о круп. Конь всхрапнул, переступил с ноги на ногу. Непросто из положения расслабленного наблюдателя удержаться в позе всадника... Обретя хоть какой-то баланс, Кевин огляделся. Точнее, скосил глаза в одну сторону, затем в другую. Ворот нещадно давил на шею. Один из преклонивших колено пеших рыцарей потрясенно опустился на второе колено. Мисс Раптис обнаружила себя с жутким запахом от собственного отчаянно чешущегося тела, какого-то слишком крупного, ноющего от постоянных тренировок с тяжелым оружием. И, мать его, испытывавшего необъяснимое от этого удовольствие. - Мама мия, - пробасила мисс Раптис и пришла к выводу, что будет лучше помолчать. Пока не выяснится, что, черт возьми, здесь происходит.

Кевин явился позже остальных. Тоже заглянул в душ. Прихватил кофе. Всех ненавязчиво поприветствовал, протянул пятерню Лин и занял рублевое место в заднем ряду, расслабленно прислонившись к стеночке рядом с Шифти. Оттуда он мог с равным успехом наблюдать за полетом и за пилотированием.

Мисс Раптис, уже вполне свежая и довольная жизнью, вплыла в рубку, рассеянно послушала выступающих и изрекла привычно: - Поддерживаю мисс Геминес. Поискала глазами искомого пилота и, обнаружив, что тот пока не подошел, отлучилась к гидратору за кофе.

У Григория была короткая, но яркая жизнь. Он проник в святая святых лабораторного отсека, видел в шлюзе четыре солнца, где только не побывал, не покидая одной не слишком-то просторной каюты, и не было ни одной частицы его пышного тела, которой бы пренебрегли этой ночью, так что под утро, когда двое достойных мужей уже спали в тесной койке, на полу у изголовья осталась лишь пустая мисочка из-под яблочного мусса. Приближался рассвет.

Хиро обернулся напоследок перед тем, как объятия матушки-гравитации сомкнулись вокруг него. Не стал фотографировать, эгоистично оставил этот уголок вселенной только в своей памяти. Снами не привык делиться. Сократ полагал, что письменность крадет у человека воспоминания. Кевин и сам бы не поделился и крошечным воспоминанием о сегодняшнем с письмом или даже рассказом кому-нибудь, но это он пожадничал. Сейчас переполненный и взбудораженный, стащил шлем с себя и теперь, забыв снять перчатки, неловко отжимал крепления с хирова шлема. Определенно, воспоминаний осталось бы, испиши он хоть десять экранов в кортексе. - Страшно до усрачки, но того стоило! - оповестил Кевина рыжий романтик, вваливаясь в шаттл и смиренно ожидая, когда умелец его распакует. - И это.. спасибо за не-свидание. В ответ биолог усмехнулся, кивнул. Страшно. Но он про это забыл. Гравитация словно бы расставляла все иначе и по местам. - И тебе. - Он порывисто поцеловал Хиро и подставил запястье перчатки, - помоги отстегнуть?

И, прикрыв глаза, коснулся шлемом шлема Кевина. Два мира, два дельфина, две живые искры в холоде космоса. - Хиро, - голос Кевина казался слегка охрипшим. - Пора. Они могли бы долго так кружить, но датчики внесли диссонанс в ритм сердцебиения, извещая космонавтов о приближении к опасной границе допустимого облучения. Хотя определенно какие-то границы они уже опасно пропустили. - Маневровые... Заряд батареи скафандра у биолога остановился в красной зоне.

- Не зазнавайся, - хмыкнул корпорат. Притянул ближе. - Но я могу случайно оказаться среди встречающих. Он рассмеялся, позволяя себя покрепче обхватить, не отрывая взгляда от взгляда напротив. - Вау. - Они падали. Падали всю жизнь. Сейчас падение лишь явилось зримо. - Держи меня крепче, летун, - прошептал Хиро и на миг зажмурился, когда встряхнуло. Трос натянулся. Они упали в небо. Трос выдержал. Надо же. Там не было ничего, только пустота и остатки инерции. И абсолютный покой. И тогда неслышно для Хиро в безмолвном вакууме космоса заработали маневровые устройства скафандра его партнера по падению. - Потанцуем? - послышалось в шлеме, и в кружении обнаружились ритм и странное для отсутствия координат равновесие. Словно бы кувыркание обрело осмысленный рисунок, не давая кружить чересчур быстро. Там не было ни разницы в росте, ни гравитации, мешающей плавности. Ни границ. - Я поведу.

Он и забыл, каково это. Невыносимо. Стать песчинкой в центре вселенной, стремительно расширяющейся прямо из солнечного сплетения, рассыпающейся на мириады солнц. Рука рыжего сжала, напомнив, что он здесь не один, их двое. Центр сместился, притягивая ближе. - Оказался хрен пойми где, а всё равно лежу с парнем на пляже. Это карма или везение? - освоившись, рыжий лёг спиной на стену шаттла, одной рукой удерживая поручень, второй - Кевина. В пустоте над ними сияли звёзды, далёкие и ближние, а четыре солнца со всех сторон бомбили скафандры невидимым глазу, но напрягающим сенсоры солнечным ветром. Хиро прикрыл глаза и погрузился из одной черноты в другую. Свою. Более уютную. Ведь там.. Кевин фыркнул в коротком нервном смешке. Сдвинулся, уперевшись плечом в другое плечо. Оторвался от зрелища полыхающей бесконечности, повернул голову, вглядываясь в профиль под шлемом. Рискнул оттолкнуться мягко от обшивки челнока, крепко держа рыжего, зависнув почти напротив, не препятствуя обзору, но давая ему возможность зацепить взглядом живой силуэт, готовый удержать… - Прилетай к отцу на Землю. Или ко мне. Пляж, бирюзовый океан. Ласковое, укрощённое солнце, - не открывая глаз, описал Геминес то, что видел по ту сторону опущенных век. Странное существо - человек. Кусочек дома сможет пронести даже в царство абсолютного нуля. Он проглотил ком непроизнесенных и неуместных здесь сомнений. Улыбнулся, стараясь представить лежащего на земном пляже рыжего, полностью задраенного в скафандр. Кругом пальмы, чайки. Горло сжалось, он вдохнул кислород, широко улыбнулся. — Прилечу. А ты что, ждать будешь?

И к поимению мира, разумеется. Биолог весело хмыкнул. Целых две слабости Хиро Геминеса за одно не-свидание, вызвавшие у его напарника по выходу в открытый космос живейший душевный отклик, поскольку контрабандой ему и самому предстояло заняться в том невероятном случае, если они все-таки доберутся до Цереры, а любовь рыжего к бабке, вообще его прочные, как канаты, связи с семьей, были близки молодому биологу, у которого так и болталась на кортексе недоигранная партия с дедом. Тем временем в шлюзовой начало выравниваться давление и медленно снижаться искусственная гравитация. Послышалось шипение на спине, ниже кислородных емкостей — это Кевин опробовал систему управления скафандром. Несмотря на то, что рыжий ни разу не надевал скафандра, и идея принадлежала ему, и ни разу Хиро даже не попытался передумать! Все шансы подмять под себя контрабанду на Церере. - Держись крепче, - сжал перчатку перчаткой биолог с улыбкой, готовый сам удержать рыжего непоседу в случае риска и подзабыв, что и сам имел не слишком богатый опыт выходов в открытый космос. А внешний шлюз уже начал распахиваться, освобождая путь наружу. Опасный, чреватый горькой расплатой за любую оплошность или просто неудачное расположение звезд. Четырех звезд. Ярко сияющих в этом чужом космосе.

- Уверен, что тот Хиро сам бы стал бароном, - внёс рыжий небольшие коррективы в почти идеальную временную линию. - Точно! – немаловажная деталь, сделавшая картину законченной. – Тогда, пожалуй, собственная буровая баржа на дальнем астероиде и отель в Новых Афинах. И всякий раз обойдя корпорацию на крутом повороте, выпивать бутылку натурального вина в ресторанчике Китайской оперы на нижних уровнях, отмечая, как в очередной раз поимели этот гребанный мир. Хм… - он помолчал, усмехнулся, - Может, и правда осядешь на Церере? - А ты, стало быть, в семье бунтарь, - Хиро с приязнью боднул Кевина плечом в плечо, словно обозначив: понимаю. - И что же, выращивать траву на задворках галактики - это действительно твой выбор? Или просто.. тяжело и страшно представить, каким человеком нужно стать, сколько всего нужно сделать, чтобы и перед тобой все двери открывались? Ты же понимаешь, что "образец для подражания" и "знает, что сказать" - это конец пути, а не начало. Никто не выбивал ногой двери, когда начинал. Кроме, может быть, меня. Рыжий горделиво приосанился. Но затем обратил внимание на ещё одну деталь. - Погоди.. ты сказал: Макс. Не тот ли это Макс, который тоже из будущего? - и хотя Максов во вселенной было явно много, но при тех неслучайных случайностях, которые преследовали группу, Хиро как минимум мог бы и спросить. Пока Кевин пытался отделаться простым мотанием головой, чтобы не впасть в многословие, чем рисковал всякий раз, как речь заходила о яркой личности его приемного папаши, он легко ответил на последний вопрос, к папаше относящийся отчасти тоже: - Да, тот Макс. Из будущего. О чем я, впрочем, узнал одновременно с тобой. Сказал уже без особых эмоций. Да и Фьюри обещал ответить на все вопросы. Ну, на те, которые Кевин сам не потребует от этих двоих садоводов ответов, когда как-нибудь нагрянет к ним на апельсиновую плантацию. Шифровальщики хреновы. - У меня бывает наоборот: я сто процентов знаю, где мне должно быть хорошо, а потом меня похищают пираты, пытается переработать в компост какая-то волынка и мажет муссом малознакомый парень на космическом не-свидании! - Хиро засмеялся и, взяв шлем скафандра в руки, покрутил его с явным непониманием, как туда запихивать ноги. - Но как человек науки считаю, что интуиция - брехня. Все мы что-то слышали краем уха, подметили вскользь, наблюдали за кем-то. И потом оно сложилось в интуицию. Хотя на самом деле - в непроверенный, но субъективно удобный нам факт. Хиро звучно постучал по шлему кулаком, глядя на Кевина. - Вот, скажем, интуиция тебе не подсказала, что я ещё ни разу не выходил в космос и без понятия, как эту штуку одевать? - со знакомыми бесенятами во взгляде Хиро кивнул на скафандр. - А вот моя интуиция подсказывает мне, что тебя это вряд ли остановит. Малознакомого парня с муссом уже ничто не останавливало между ним, муссом и Хиро в невесомости на не-свидании по орбите Терры Инкогниты. Он устроил мусс в нишу с прозрачной стенкой, из которой открывался прекрасный вид на жерло шлюза, без лишних слов взял у Хиро из рук шлем, усадил и помог засунуть ноги в бутсы скафандра. Начал щелкать креплениями, застежками, параллельно подключая системы жизнеобеспечения. За этим не терпящим спешки занятием его мысли вертелись вокруг того, что Хиро сказал о выборе. - Синтрихия канинервис, - начал он, привычными движениями подстегивая датчики к поясу хирова облачения. — Мох, способный выжить в Антарктиде. Единственный вид. Я, кстати, тоже родился в Антарктиде. И я лично модифицировал его геном под марсианские условия. Я исследовал и готовил его с двенадцатилетнего возраста. Никто не знает о синтрихии больше, чем знаю я. Натянул на плечи верх, дождавшись, пока корпорат удобно уместит руки в рукавах. - Ну, во всяком случае мне такие люди неизвестны, - уточнил ради научной истины. Развитые корпус и плечи рыжего не мог испортить и многослойный кожух скафандра, не уродовали и подающие воздух емкости, гибко расположенные на спине. - Я несколько лет готовился к отбору. Потом годы обучения, тренинги, конкуренция, отсев по любым показаниям… Он проверил, удобно ли сидит ворот, и наклонился за ожидавшим своей очереди шлемом. - Этот выбор сложно сделать неосознанно, поверь. Все неосознанные отвалились на первом тесте в пустыне Мохаве. – Водрузил шлем на голову рыжему, - Кстати, там синтрихия тоже растет. И мне не нужно, чтобы открывались все двери. Только те, которые открою я сам. Просто… Кевин убедился в том, чтобы все детали хирова скафандра функционировали исправно, и принялся за свой. - Я не стремлюсь быть похожим на отца, - Кевин пожал плечами, натянул на них жесткие плечи скафандра. Улыбнулся воспоминаниям. – Хотя… я в детстве на Макса мечтал быть похожим. Когда он появился у нас. Но сейчас и это не так. А ты? Есть ли у тебя, Хиро Геминес, образец для подражания? Скажем... твоя сестра? Вы будто не разлей вода.

От липкой кожи рыжего не хотелось отлипать. А ведь мисочка была все еще наполнена. Не так уж мала. Не слишком велика. На долгие день и ночь. - Неа, не мечталось. Сутки надо растягивать тем, кто не может усидеть на месте, чтобы сделать всё и сразу, - Хиро усмехнулся, выдав секрет, по которому трудоголики, увы, никогда особо не ценились, а жизнь проходила мимо них. - К тому же уверен, что первым даром, который цивилизация принесёт этой планете, станет тридцатичасовой рабочий день. По оплате шестичасового. Лохматый мечтатель рассмеялся. Мир, где жизнь делилась на работу и неработу, всегда манил, но абстрактно. А сейчас практичный взгляд Хирона на вещи показался ему откровением. Захотелось не просто любоваться издалека. - Тогда в обиход войдут капсулы дневного сна. Можно сделать хороший бизнес, если занять эту нишу на местном рынке, - поделился он бизнес-идеей. – Правда, придется оборудовать их четверной защитой от перегрева и индивидуальными автоматами подачи прохладительных коктейлей с зонтиками. Рыжий помолчал, с непривычной нежностью изучая лицо напротив (или подсчитывая в уме прибыль от сверхдолгого рабочего дня), после чего признался: - Я не мечтал, но представлял.. Было бы забавно нам с тобой пересечься в студенческие годы. Кампус, общая комната, ночные разговоры на продуваемом балконе, тлеющие самокрутки в пальцах - небольшой перекур от горящих сроков и срак, пьяные весёлые студенты внизу, которые к ночи только просыпаются. Жизнь. Дешёвая, избито романтичная, всегда на грани срыва из-за переработок. Зато рядом с кем-то таким же безмятежным и выгоревшим нахрен, - он расцепил руки и медленно просеял через пальцы вихры Кевина. - Я не знаю этой жизни. И не узнаю. А какому-нибудь аномально параллельному Хиро она наверняка досталась. Хех, вот же бедолага. - Да, было бы забавно, - эхом повторил Кевин, спохватился, что застрял в голубых глазах, посмотрел себе под ноги. – В какой-нибудь несбывшейся аномальной версии будущего, мы могли бы держать подпольную клинику на Церере и устанавливать контрабандные импланты, делясь выручкой с местными баронами за крышу. А потом бы вложились в «Водный дом» и остаток дней любовались бы рыбками в ростовых окнах островного земного поселения рядом с экватором. - Пошли, - Хиро улыбнулся и отлип от стола с заднекарманозащитным покрытием. Вместе с усыновлённым Григорием парни направилась к шлюзу, возле которого Хиро и приметил пару скафандров. - Так что там у тебя за я-не-дотягиваю-до-своего-отца загоны? - со всей своей очаровательной бестактностью спросил Хиро. - Загоны? – биолог не сразу переключился с фантазий о гипотетическом прошлом или будущем, в которых было бы все так просто, где их миры не слоились бы пластами. – А, нет. С загонами все ок… то есть ничего такого. Просто отец любит мундиры. Ну или они его любят. Он образец для подражания каждого новобранца-морпеха. Вообрази себе морпеха – бинго, это Кевин Брук Старший. Вечно подтянутый. Знающий что сказать. Ему идет новая стрижка, его красит крахмальный воротничок, знаешь, такое всё... Он вхож в любой кабинет, и даже не требуется выбивать ногой дверь, они сами перед ним все открываются, по-моему, по команде «Смирно!». Но, черт, весь этот парад… не мое это. Да и вообще я… Он пожал находу плечами, и словно бы осекся. Но сказано было уже достаточно, чтобы продолжить. - Мне Фьюри предложил работу. Исследования, купол. Церера. – Кевин легко вздохнул, словно речь шла о перспективе обретения идеального пристанища. Усмехнулся, покачав головой. - Старшему и в Новых Афинах душно было. Пока они в Максом на Землю не вернулись. Он покосился на идущего рядом рыжего. - У тебя так бывает, что ты не глядя знаешь, где именно тебе стопроцентно будет хорошо?

- Ммм.. это же стандартная лаба, - промурчал Хиро, привлекая к себе Кевина за талию и наслаждаясь игрой второго с "мушкой". Чуть склонил голову и потёрся виском о висок, глядя за спину биологу. - И наполнение у неё стандартное. Должны найтись и ложки для пересыпки реагентов. - Угу, - согласился растрепанный. Хотя насчет стандартного наполнения он бы возразил, раз здесь присутствовал, сейчас уже прижатый к столешнице, такой нестандартный рыжий. Он пригладил кончиками пальцев макушку новообретенного крепостного и провел ими от скулы по шее уходящую в ворот кисло-сладкую дорожку. И когда оторвался от слизывания, от нее не осталось ни одной сладкой капли. Тихо спросил, - Побудешь моей ложкой? - Успеем или нет - это ты мне скажи, естествоиспытатель, - улыбнулся Хиро, вспоминая марш-броски Кевина по странному миру. - Но ночь уже прошла, сейчас на планете день, а утро наступит после новой ночи, которая длится очень долго. Так что.. Он поднял руки повыше, сцепив их в замок. - Всю ночь под солнцами провести не обещаю, зажаримся под излучением, но взглянуть одним глазком - почему бы нет? - и рыжий игриво клюнул своим носом нос милого растрёпы. - Конечно! - Спохватился Кевин, который так и не смог привыкнуть к такому долгому суточному таймингу. Рассмеялся, - Тебе никогда не мечталось о чем-то подобном, м? Казалось бы, вот мир, в котором начнешь всё успевать, жизнь заколосится и можно наконец расслабиться, ан нет. Мы, кажется, боимся собственных желаний. Он хмыкнул. Спешить уже не хотелось. Подхватил Григория. - А давай-ка взглянем, пошли прямо сейчас!