FalseLemur

Раза Бросил ривейни мягкий увесистый сверток одеяла, а сам прихватил меховые спальники, в один из которых была завернута многострадальная куртка - Ближе, - продолжал манить с улыбкой. Когда наёмник взошёл на корни, прошипел древу: - Dassey satha-ka. Древо натужно зашумело, отвечая. Дёрнулись корни под ногами, вылезая древесными змеями из своих тёмных нор. Оплелись вокруг тех самых двоих крепкими, страхующими узами. Раза протянул руку и погладил Фогги по локтю. Прошептал. - Летим, Ветер. В этот миг корни оторвали две пушинки от земли и слишком быстро потянули их к раскидистой кроне. - Л е т и и и м! - выпуская весь скопившийся в груди восторг на волю, заорал ривейни. Кудри трепались в стороны, маг отчаянно взмахнул рукой.. и плотная завеса пепла тут же осыпалась. потеряв прочность. Осыпалась, но не осела. Чёрные хлопья летели друг к другу, цеплялись как котики в ночи, что способны устоять против любой бушующей стихии. Вспыхивали рыжем пламенем и бабочками, светлячками, птичками и листиками неслись следом за партнёрами, обгоняли их сияющим потоком и обвивали толстые мокрые ветви разноцветными гирляндами огней. ♫ Длинные, разросшиеся за десятки лет корни бережно опустили шалопаев в чашу ветвей и уползли обратно, думать о вечном в уютных сырых норах. Самые тонкие и гибкие из ветвей потянулись, сплетаясь новым куполом над головами двух волшебных. Полукуполом с уютным глубоким альковом внутри. Ветви пружинисто прогнулись под весом спальных мешков, а одеяло Раза набросил сверху на купол и чуть спустил вниз, чтобы можно было укрыться за мягкой тёплой завесой. Не Тень, конечно, но своей задумкой парень был доволен. - Ложись, родной, - и, подав пример, первым юркнул в альков и зарылся в лежаки. Только глаза блестели из уютной темноты. А светлячки вокруг резвились, подарив влюблённым кусочек облака своего собственного рассветного неба. И кому какое дело, что ещё ночь? У этих двух наблюдались явные проблемы с любыми законами.

Раза Чтобы тепло и было с кем держаться. И уверенно стоять, добавил бы практичный ривейни, если бы умел читать мысли. Но сейчас можно было и полежать. Желательно, друг на друге. В чём, в чём, а в умении просто лежать и создавать уют у Фогги Фейна не было равных ни по одну сторону Завесы. Но рвущее в комочки шерсти изнутри обожание по поводу сего факта Раза волевым усилием решил пока не слишком демонстрировать. Кто знает этих несносных дворян, возгордится ещё. Больше обычного. Тогда и гнуть придётся сладостней обычного. А ночь не бесконечная, увы. — И нет, не более зазорно, чем, — выразительно покачал найденным ремнем, прежде чем застегнуть пряжку и прицепить поясную сумку. — Помощь нужна? Или, раз дворянин, то умею только вино открывать да красивых лапать? — иронично дернул бровью. - Не спеши, - сам ривейни даже не стал одеваться, а встал гибкой тропической кошкой и походкой танцора на сцене приблизился к любителю открывать новое и лапать горячее. Взглядом провёл но голому торсу, остановился на ремне в штанах. Скорее всего, на ремне. - Уверен, с этой штукой и дворянин умеет обращаться, - тлеющие угольки едва заметно вспыхнули в потемневшей карей радужке. Раза встал вплотную, плавно скрестил руки в невесомых объятиях позади Фогги. - Что же это будет? Порка, удавка, ошейник? Что-то иное? Улыбнулся и уткнулся в изгиб шеи, подавив смешок. Смешок и опаляющее изнутри желание прямо здесь, прямо сейчас опуститься перед своим мужчиной на колени и покориться любой его фантазии. Любил. Любил безмерно. И любовь эта требовала воплощения каждый момент, когда маг высокого полёта находился с искушённым дворянином. Еле сдержал себя. Игриво продел пальцы в зазор между штанами и телом Фогги, ласково обвёл и огладил по кругу, ухватил за пряжку. Поднял карие глаза. - Сапоги сымай, - потребовал, как эльфинажная хозяюшка. - Не дозволю в свой шалаш да в сапогах. Это.. - он задумчиво прикусил губу, оттягивая пряжку. Разглядывал штаны или то, что виднелось за ними. - Так и быть, можешь оставить. Отстранился, подмигнул и стал натягивать свои просторные бриджи. К сапогам и броне, конечно, даже не притронулся. Легко взбежал по корням к дереву и огладил кору тем самым жестом, каким оглаживал обшивку "Красавчика". К чему-то душа хочет возвращаться снова и снова. - Ssaa kha-tha sey, - прошипел, и левую руку окутало робкое, призрачное пламя. То ли Малена обессилил после лобовой стычки с чёрным словом неблагодарного мага, то ли боялся ярко проявлять себя и нарываться. В любом случае, пламя потекло по древу и впиталось. Исполин заскрипел, частично пробуждаясь. - Иди ко мне, Gatito, - Раза повернулся к Фогги и быстро поманил его ладонью. Как мальчишка мальчишку, которым предстоит перелезть через ограду в соседский сад, пока никто не видит. - Помощь нужна. Кинь-ка мне одеяльце и спальники бери.

Ди - Эхм. - кудрявый засмущался. - На эльфийском это значило «сердце». Ты мое сердце. Вот, смотри как оно бьется когда ты рядом — Гийом приложил руку Дамьена к своей теплой груди где отбивало быстрый ритм сердце. - Почему мы так говорим? Потому что ты важен для меня, как мое собственное сердце. Потому что я тебя люблю. - Важен? - тихо спросил, вскинув брови. - Или п-пироги м-мои важны? Ого. Шутка. Ди уставил в небо, явно ощущая, как прохлада и мертвенный свет смывают с него последние крупицы что сомнений, что вины. Не погиб в шторме ради важной, не сказать громче - великой цели. Вновь посмотрел на кучерявую макушку Ги. Но кто сказал, что великой целью не может быть радость на сердце одного парнишки? Ди никогда не считал ничтожными тех, кто желал искать свой путь. - Vhenan, - повторил и, напрягая руки, уверенно потянул воришку на себя. Уложил сверху, чтобы ощущать его всего. Чтобы любоваться широкими скулами и тёмными веснушками вместо неба и звёзд. С ними уже всё обсудил. И всё им показал. - И к-какие у тебя п-планы, vhenan? Спрашивал о будущем, конечно. Не всё же им по джунглям бегать. Даже помытое в пещере тело рвалось к цивилизации, как птица рвётся к вольному полёту. Ди рассеянно положил два пальца на спинную ложбинку Ги и медленно повёл вниз, ласково поглаживая.

Раза Вместо ответа Фейн лишь прикрыл на мгновение глаза, будто котик, которого коснулась за ушком любимая рука. И улыбнулся. А уж как ривейни умилился. - Мур-мур-мур. Мур-мур-мур-мур-мур! - проморгав слёзы, Раза натянул счастливую улыбку и подтянул Фогги ближе к лицу, ухватив за бока. Потёрся носом о нос, мазюкаясь в саже. Провёл шестью пальцами по собственным щекам, добавляя боевой раскрас. Теперь котиков официально стало двое. Исход тайного магического ритуала можно было считать крайне успешным. Даже мир для этого не пришлось сжигать. - Слушай, что придумал, - перешёл на шёпот Раза, прихватив любимого ладонью за соблазнительный изгиб тёплой спинки. Указал взглядом на крону лысого дерева. - Я когда ребёнком был, мы часто в лесу мастерили шалаши среди ветвей. Как птицы гнёзда себе вили. Сызмальства к работе приучены, несложно и шалашик сколотить, да ворох тряпья туда наворовать. Убегал туда, когда игрались. Иногда и прятались, если в семьях разлад был. Сам понимаешь, дикие мы в общинах росли, без особого присмотра - родители вкалывали, чтобы на ярмарку было что везти. Жили одним целым, но каждый себе на уме. Хех, все ривейни такие, - он гордо мотнул головой, демонстрируя яркие перья серьги. - В общем.. давай шалашик свой оформим? Спальники есть, одеяло тоже. Подсветка.. будет. В ветвях укроемся, запутаемся-завяжемся в тёплое, притрёмся друг к другу и.. всё. Просто будем вместе. Будет нам легко и хорошо. Высоко будет. Широкая ладонь поднялась выше, и парень обнял своего самого драгоценного котика за шею. Нежно и бережно. Любя без условий и правил. Посмотрел большими карими глазищами, в которых не осталось и тени пепла. - Ну как, ты в деле? Или зазорно дворянину с рыбаками по деревьям лазать? - подначивал и лыбился, шельмец.

Раза Оставались лишь они. Мир сгорел, и выжили только любовники. Или так поначалу казалось. Тяжело дыша, ривейни откинулся на спину, утягивая партнёра на себя. Отзвучали слова, не чёрные и не белые. Живые, только для них двоих. На благодарности у музыканта не нашлось слов. Восторг душил, нежность щипала глаза слезами. Раза осторожно водил пальцами по нагому телу на себе, помогал котику восстановить единство с собой и с миром. Не то единство. Неисправимый пиромант довольно улыбнулся. - Не знаю, куда деть руки. Они должны быть всюду на тебе, понимаешь? - хрипло засмеялся, всё ещё силясь незаметно проморгать подступающие слёзы. - Фогги. Котик. Муж мой.. Голос всё же дрогнул. Прикрыв глаза, парень тихонько запел: - Земля из-под ног уходит. Вспоминай меня, котик..

Ди - Это наш семейный медальон, и может он много не стоит, но ничего более ценного я тебе подарить не могу. Если со мной случится что-то, хм, преждевременное и трагическое, он будет не только напоминанием о твоем орлесианском любовнике.Что угодно может пойти не так и если ты окажешься в опасности - беги в Вал Руайо и поищи мою семью, Алрисов в эльфинаже. Они тебе помогут — скрыться, залечь на дно, найти работу — и не криминальную, моя мама пристроит тебя слугой куда-нибудь... Просто покажи им мой подарок и скажи что ты был моим vhenan. О чём ты говоришь? - хотелось переспросить. Это я иду на смерть, не ты. Я скалю зубы на соперницу, которую могу не одолеть. Даже не знаю, где она. Даже.. Пальцы огладили медальон. Ги словно распланировал всю их жизнь наперёд. Пытался распланировать. Вал Руайо, работа, родственники. Словно заболтать хотел, сбить с пути и увести в сторону. От смерти в сторону жизни. Разве можно винить парня за это? - Ты моё сок-кров-вище, - тихо, но совершенно искренне ответил Дамьен, намотав шнурок с медальоном на пальцы и поглаживая ими же кудри. - Сп-пасибо теб-бе. Лёжа здесь, под звёздами, глядя в бесконечность и слушая слова заботы, которые Гийом уже сплетал в очередные планы, Ди улыбался. Он уже знал, чем закончится эта ночь или с чего начнётся утро. Знал, что клятвопреступник и предатель. Знал, что недостоин сжимать в руке блестящий лик Андрасте. Но всё ещё оставались в необъятном Тедасе достойные люди, хоть и очень мало. Ради лорда Ваэля синеглазый мальчик был готов умереть. Ради Гийома Алриса он впервые за два года задумался о том, чтобы продолжать жить. Ничего не мог с собой поделать. Каменное сердце осыпалось крошкой рядом с пареньком, а холодный разум прорастал робкими подснежниками. - Vhenan. Это?.. - конечно же, не мог не спросить. Любопытный.

Раза

Раза

Раза

Ди Пусть идет трахнет свою мамку, да. - Гийом снова положил кудрявую голову на грудь своему волчонку и погладил его пальцами по щеке. Когда антиванец удалился, Ди позволил себе, наконец, расслабиться. Неслыханная дерзость! Но возмущаться с кучерявой головенкой на груди уже не получалось. Касание холодного предмета а коже. Запомнил, но не спрашивал. Ги сам вспомнит, если важно. А коль неважно, то и вспоминать не стоит. Можно просто любоваться звездами и небом, пока сон не сморит. И, пожалуй, уже пора накрыться одеялом.

Ди - Браво, парни! - похвалил весело, но издевки в тоне не было, и помахал рукой. Лишь секундная шалость, за которую его проклянут. Ну, злобный синеглазка уж точно. - Молодцы! Чудно вышло! Ди на мгновение напрягся. Мышцы под щекой Гийома подтянулись. А потом злобный синеглазка приложил ладонь ко лбу и засмеялся. Абсурдность ситуации искренне веселила. Могучие маги и подглядывают, чтоб их. Отсмеявшись, Ди свалял в плотный шарик траву и швырнул в сторону звука. Каков враг, таков и ответ. - Т-твоими м-молитвами, - Ди растянулся на лежаке. Не знал, что может ещё сделать в этой ситуации. Разве что показать антиванцу средний палец. Но у того, поди, и свой палец уже по лбу стучал.

Раза

Ди Всё ещё изнемогая от напряжения, Дамьен вжался в Ги, нашёл губами губы.. а дальше на несколько мгновений жизнь выпала в какое-то горячее и залитое потом межпространство. Грязно. Душно. И приятно. Обтеревшись растущей тут же широколистной травой за неимением хотя бы платка, Ди с долгим выдохом упал на лежак возле довольного воришки. Да чего уж - сам синеглазый хмурик тоже был доволен. Эксперимент оказался удачным, а полученный опыт - бесценным. Сердце всё ещё бешено стучало, кожу жгло. Накрываться не хотелось, а вот привлечь к себе на грудь кучерявую голову - привлёк. - Было.. п-приятно, - признался, неловко улыбаясь и зарывшись пальцами в густые кудри. Когда уверился, что Ги не смотрит, подмигнул звёздам и луне над собой. Экий хулиган.

Раза Фогги обнял любимого со спины, устроив на плече подбородок и проследив взглядом за направлением руки. Больше почувствовал, чем увидел или услышал в голосе чужую улыбку. — Что-то новое, mi rivaino*, — а вот и чужой мурчащий язык пошел в ход. Уже осваивался с услышанными словами, сопоставляя, складывая в новые комбинации и присваивая. Не огонь, но ветер. Тоже скорый на всякое. Не видел он и то, как su rivaino* закрыл глаза и раздул ноздри, сдерживая бьющийся внутри огонь. Лишь серый купол над головами украсила сеть тёмно-рыжих росчерков, края которых расширялись как цветки. Или кровящие раны. - Котик, я.. я.. - положил очень горячие ладони поверх пальцев и сжал. Сильно. - Я боюсь за тебя. Резко повернулся, опаляя волной сухого воздуха. Тёмные, почти чёрные как антрацит блестящие глаза. Бледная горячая кожа, похожая на калёную золу. Ладони мага легли на плечи наёмника. - Я говорил тебе, что мой брат сгорел. И я сгорю. Но другим огнём. Опасным для тебя, - шептал, но пальцы уже оглаживали лицо Фогги привычными движениями. По контуру лица, по щекам, по линии челюсти к подбородку. - Когда ты сражался с Энцо.. он бы тебя убил. Он был опасен. А ты и рад. И я.. был рад. Я чувствовал восторг. Поверхность купола кипела, а мягкий свет сменился на зловещий, тёмный. Ласкающие пальцы опустились ещё ниже. И плотным раскалённым кольцом сомкнулись на шее наёмника. - Я боюсь сгореть рядом с тобой. И в то же время, - губы мага оказались очень близко. Но не касались. Последний шаг, который не решался сделать, чтобы не пропасть в огненном вихре. - В то же время ничего я не желал сильнее. Громко, злобно зашипел питон из своего гнезда на дереве. *его ривейни

Раза Свободная ладонь нашла свое место на узком бедре — не провоцируя, ничего не ожидая. Просто отмечала близость, желание быть рядом. Сейчас. Всегда. В шагах хоть по невидимой ночной тропе, хоть по белоснежному прибрежному песку, хоть по серым камням столичных мостовых. А величественный и благородный, которому "сейчас" и "всегда" были едины, обвивался вокруг жарким кольцом. Склонил лохматую голову на плечо. Телом чувствовал жар и мощь собственной магии, воплощённой в кольцах золотистого питона. Душой чувствовал покой, безмятежность и доверие. Доверие к себе и от себя. Принимая, отдавай. Простой секрет баланса. - Идёмте, - одной рукой обнял любимого за талию, второй накрыл ладонь на бедре, прижимая крепче. Малена цепко оплёлся вокруг двух тел и мирно лежал на плечах, нашёптывая завесную мудрость поколений. Только зачем она этим двум смертным, что выбрали жить мгновением и ценить гибкость любой ситуации? Идти пришлось недолго, да и лагеря не обнаружилось. Верный себе, ривейни снова приукрасил черствую реальность. На лысой поляне единолично возвышался древний, почерневший от времени и дождей великан. Мощные корни выступали из размытой ливнями рыхлой почвы и вдоль приземистого ствола переходили в раскидистую крону толстых ветвей. Под сенью исполина на небольшом пригорке и разложил свой спальник Раза, соорудив в корнях что-то вроде люльки или наземного гамака. Гнездо. В гнезде лежала и сложенная куртка - умыкнутое ривейнским драконом сокровище. - Располагайтесь, - парень притянул Фейна, поцеловал в висок и осторожно наклонил плечо, чтобы питон мог соскользнуть на землю. Немного отошёл от дерева и повёл плечами. - Я пока сделаю так, чтобы нас не потревожили. Сделаю так. Как самонадеянно. А ведь творил новое заклинание, которое сегодня же и выучил. И не просто творил - уже плавил и лепил под себя, менял само назначение чар, хоть и не отступал от смысла. Пиромант отвёл руку в сторону и, к возможному удивлению Фейна, начал читать заклинание на чистом тевене. Медленно оборачивался вокруг оси, и следом за движением руки воздух потемнел от завесы чёрно-белого невесомого пепла. Наметить линию, по которой пройдёт стихийная стена. Отрегулировать длину, ширину, высоту, толщину и плотность пепла. Замкнуть широкую направляющую, опоясав её вокруг полянки. Свести вместе многочисленные образующие и закрепить их прочным узлом в мокрой лысой кроне дерева. Так рассуждал бы настоящий тевинтерский маг. Разе оставалось только живо представлять, чего он хочет, и позволить дару это воплотить. Пепел смыкался над убежищем широким тонким куполом. Мягкий, разреженный белый свет залил траву, корни и ствол. Изредка на чёрно-белом покрывале вспыхивали рыжие линии живого пламени, которые хаотично пересекались и складывались в причудливые рисунки. Созвездия. Питон тут же пополз на дерево, в крону, поближе к нагретой прослойке пепла. А Раза широко улыбнулся Фогги, гордый ещё одним необычным заклинанием, которое сумел сплести. - Наш мир такой хрупкий, - парень посмотрел на пепельное "небо". - Но он наш, Gatito. Всегда будет только нашим. Смотри. Протянул руку. Пламенные линии на сером сложились сразу в несколько рисунков. Танцующая капибара. Змея обвивается вокруг укулеле. И между ними странная клякса, что постоянно меняет форму. То сердце, то лопата. Сколько же шагов надо было пройти от "люблю" до "прикопаю"? Ривейни нагло улыбался. Поди, ещё член на небе их мира нарисует. Настоящий маг.

Раза — Medullitus Te saluto, messire Malena*, — недолго думая, склонил голову и ответил на языке, который использовался магами задолго до него и будет использоваться еще много лет спустя. На языке, созданном для выражения почтения. Почему-то казалось, что будет понят. Как уверенное "мы" может зародиться из удачной шутки, задумчивой мелодии, чуть более пристального взгляда и дозволения переночевать, так и огненный Восторг когда-то зародился из единой мысли, невнятного ощущения. А может, так и вовсе из неприкаянного виспа. В Тени нет ни времени, ни лет, нет "задолго до" и "много после". Есть только момент. Сейчас, равное всегда. Ривейни обнимал любимого и думал о том, как хотел бы провалиться в Тень. Чтобы это уютное "сейчас" растянулось на счастливое "всегда". А дух, если и не понял слов, то истолковал намерения. Язык жестов - древнейший. Если ты мне друг, коснись. Если враг, ударь. Это уже двуногие в гордыне своей менять всё и вся напитали улыбку ядом, кинжал завернули в шёлк, а карающие длани превратили во что-то желанное. Дух, несмотря на обретённое за минувшие дни могущество и понимание себя, был проще. Он чуял уважение наёмника как мягкое тепло, и отвечал на него тем же. - Ssa-hassey essah sey, - чётко и разборчиво прошипел питон, немного склонив голову в ответном жесте. Прошипел не в мыслях, наяву. Чудеса Тени просачивались и в реальный мир. - Scythyyth ethna tha. Oss-ta ha sey. Змей говорил что-то ещё. Глаза с текучим золотом внутри гипнотизировали, наполняли голову приятной лёгкостью. Пытались заложить туда смысл сказанного без перевода слов. Но дух был ещё слишком молод, слишком неопытен на пути познания своих возможностей. Почти как один молодой ривейни. Слова так и остались шипящими звуками, не обратившись в образы. - Я лагерь нам разбил. Идёмте, - патлатый маг разомкнул объятия и обошёл Фогги, поглаживая по плечу. Встал перед ним и улыбнулся. - Nosotros. Ahora y para siempre mi amor. Сейчас и навсегда, любовь моя. Подался вперёд и поцеловал, заключив щетинистые щёки в мозолистые ладони. Мужчины, что поделать. - Athaya, Malena, - Раза протянул руку, и питон послушно заскользил, обвиваясь вокруг партнёров теми самыми нерушимыми узами. Горячими, тяжёлыми. Но эту тяжесть приятно и посильно было нести вдвоём. Ощущать такую текучую, гибкую мощь на плечах.

Ди

Раза Хорошенько запомнив все детали морока, чтобы найти вход по возвращении, наемник перехватил поудобнее спальник и, мысленно матерясь на всех известных ему языках от тевене до кунлата, заскользил по путеводной тропе из смятой шагами травы, надломанных веточек и потревоженных светлячков. Ривейни шёл напролом, не разбирая дороги. В самую чащу. Или так казалось - что могли поведать сломанные веточки, а о чём промолчали светлячки? Лесной народец надёжно укрыл красивого жреца в своих объятиях. Духи природы благоволили ривейни, куда бы не выбросил того капризный рок. Позади раздался тихий хруст. Шелестели листья. Не шелест.. шёпот? Нет. Шипение. Тихое шипение облекало шелковистые звуки в непонятные слова, и ночь охотно вторила им. Уже громче хрустнула ветка, обречённая сломаться под непосильной тяжестью. Что-то упало за спиной марчанина. Шёпот усилился, оформился в привычные уже ровные строфы ривейских заговоров. Высокой широкоплечей тенью, увенчанной золотистой кроной, Раза выступил из-за спин собратьев, древесных духов. Протянул пустую руку (и куда делись лежак с курткой?), продолжил шептать. Но смотрел не на Фогги. Шептал не ему. За спиной марчанина вил кольца упавший с дерева на землю огромный питон. К нему и приближался пиромант, нашёптывал свои шипящие словеса. Околдовывал, чтобы успокоить? Подчинял? Питон вытянул золотисто-чёрное гибкое тело, пересекаясь с Фогги взглядом. Спокойным и осмысленным. Мудрым. Внутри чарующих змеиных глаз концентрическими кругами растекались маленькие солнца. Чешуя блестела и дышала теплом, как металл. Питон потянулся к человеку.. и знакомым жестом потёрся длинной мордой о щетинистую щёку. - Мы заждались тебя, - крепкие руки обняли Фогги со спины в кольца не слабее питоньих. Но не сжали. Горячие губы поцеловали затылок. - Давно хотел вас познакомить лично. Это Малена. Он - мой дух-хранитель. Одержимый змей лучился силой, собранной с купающихся мальчиков. Он был могуч и прекрасен. Уже не Радость, но.. Восторг. Одетый в тени и золото, величавый. Таким когда-то будет и его хозяин. - Змей уснул, а Малена не сможет долго занимать этот сосуд. Но пока он здесь.. он здесь. И ты. И я, - патлатый парень потёрся носом о короткие вихры. Семья.

Раза Снова хотелось воды. И пить, и умыться. Он даже не скрывался. Пальцы с отросшими царапками поскребли-погладили шею и короткую поросль волос, отправили дразнящий импульс вниз. - Отдаваться-то планируешь, любовь? - буднично спросили над ухом. Нарочито громкая усмешка. И поспешные шаги отступающего котика. По странному капризу природы тоже очень шумные. - Или собираешься оставить нас с этой красоткой наедине? - в одной руке витязь держал свёрнутый спальник с подоткнутым одеялом внутри. Другой на плечо закинул подозрительно знакомую куртку.. - Догоняй, бродяга. Только спальник прихвати. И ривейни, задорно посмеиваясь, припустил к выходу из пещеры.

Ди Парни вышли из пещеры и нашли укромное место озарённое многочисленными звёздами и луной, где постелили спальники. Нырять в свой спальник Гийом не собирался и вместо этого прижался всем телом к Ди. - Ты...как именно хотел провести ночь со мной? - кожа орлесианского любовника была розового оттенка, то ли после купания, то ли от смущения. ♫ Место они нашли более чем укромное - вскарабкались на заросший травой склон пещеры, ближе к звёздам и дальше от земли. Отсюда ночное небо, безразлично созерцающее всё живое через прогалины в густых кронах, казалось особенно холодным. Чистым. Сапфировым. Отражение глаз, что смотрели на Ги. - Я не знаю, - честно ответил парень. Правильных слов и действий в тех ситуациях, когда просто хочешь быть рядом с кем-то, он действительно не знал. Впрочем, слова "трахаться" там точно не было. Дамьен испытывал к орлейскому воришке не страсть, а чувство более глубокое и крепкое. Чистое. Уважение, завитое в тонкую оправу желания что-то отдавать. - Я п-просто.. хочу сд-делать так. И он провёл пальцами по тонкой шее паренька. Осторожно расстегнул верхнюю пуговицу эльфийской рубашки. Следом ещё одну. Ещё. Спустил ткань с плеч и огладил кожу, светящуюся под луной. Вытащил края рубашки из-за пояса и расстегнул до конца, распахнул. Прохладные ладони легли Гийому на шею и пояс, чуть погладили, привыкая. И Ди осторожно опустил кучерявого красавца на мягкий спальник, бессовестно загораживая собой бледно-жёлтый лик солнца воров. Ненадолго. Стоя на коленях, Ди отстранился и начал раздеваться сам. Лучи мертвенного света тут же впились в крепкое тело паренька, превратили в лесного призрака. Сегерон присвоил подношение и благословил ритуал под очами вездесущих звёзд. Смотрите, любуйтесь. Королевский слуга и безродный вор, чёрствая душа и впечатлительное сердце. Когда ещё вы, звёзды, увидите подобное. Дамьен снял рубашку и склонился над полуэльфом, чтобы украсть с его губ поцелуй. Луна тут же скрылась за темноволосой головой и широкими бледными плечами, а весь мир поглотила колкая синяя ночь его глаз. Поцелуи следовали один за другим - поначалу нежные, но всё более настойчивые. Как говорят мудрые? Не спросишь, не узнаешь. А Дамьен всегда был любопытным. Этой ночью он собирался изучить тело орлесианского любовника до самой последней веснушки, поры и волоска.

Ди Сыт, одет, обучен и все? Заботились ли они о тебе? Почему ты один, бежишь и не рассказал остальным Ваэлям что случилось? И если бы рассказал, поверили бы они тебе? Это были хорошие вопросы. Правильные. И ответ на них не понравился бы Ги: слуга полезен, пока исполняет возложенные на него обязанности, а не болтает. Быть козлом отпущения в кровавых играх аристократов - тоже возложенная обязанность. Мало кому нужна правда, когда она конфликтует с властью и безопасностью. Именно поэтому Ди не искал справедливости для себя. Не пытался оправдаться. Сбежал, исчез, перестал быть живым свидетелем резни - сделал ровно то, что ожидали от исполнительного слуги. И не видел смысла роптать на такую судьбу. Все еще жив. Не раб. Моется с заботливым парнем. Бывают исходы много хуже. - Исп-пеку п-пирог, будем оба п-пахнуть, - пообещал с улыбкой, даже не сразу сообразил, что обещает в воздух. Обнадеживает, может не исполнить. Обещал себе не думать о будущем. О плохих его вариантах. - Теперь я, - сказал тихо, но настойчиво. Принял у Гийома мыло, тряпку, тщательно намылил ткань. И на несколько долгих, полных блаженства минут погрузил Ги в бездну влажных, мыльных, пенных, скользких и горячих фантазий, сплетенных крепкими руками портового грузчика. Очень умелыми и неожиданно заботливыми руками. Парни смыли с себя пену, ополоснулись, обтерлись насухо. Оделись в чистое. Раздувшийся от чужого счастья питонище мирно дремал в водоеме рыжим пламенным клубком. - Идем н-на в-воздух, - предложил Ди уже возле схрона, сворачивая два спальника и запасаясь бутылкой с водой.

Ди - Без родителей, наверное, было тяжело - посочувствовал он, начиная тереть руку Ди мыльной тряпкой. - Ты сильный, раз смог выжить один. И я рад, что ты выжил и теперь со мной. - Нет, - честно ответил парень. - Был сл-лугой п-при В-ваэлях. Короли. Сыт, одет, обучен. Всем им об-бязан. П-потому и хочу уб-бить её. Нахмурился и тряхнул головой. - Не хочу о н-ней, - пресёк любые мысли о возможном будущем, возвращаясь в тёплое и приятное сейчас. А кожа между тем стала совсем чистой. Удивительно. - Волосы п-помоешь? П-потом я тебе, - предложил Дамьен.

Ди - Как красиво, Ди. Давно я таких чистых людей не видел - усмехнулся полуэльф, потом принялся за шею и плечи, но понежнее и с большим давлением. - Ты расслабься, должно быть приятно...Кстати, я тут вдруг осознал что я тебе никогда по-нормальному не представился: я назвался Ги, подумав что ты...рассудив, что тебе будет так легче произносить. Меня зовут Гийом Алрис. Сделал, как было велено. Расслабил плечи и шею, да лишь глуповато улыбался с прикрытыми глазами, когда тёплая вода обдавала слегка саднящую от тёрки кожу. Эльфинажные шонькеры знали своё дело. - Крас-сиво. Как ар-ристо-тократ, - серьёзно заметил Дамьен. Гийом - широко распространённое имя, а вот фамилия очень походила на книжную. - Мессир Ал-лрис. Произнёс, пробуя на вкус. Да, определённо, какому-нибудь литературному герою-похитителю сердец и золотых панталон, который ворует кружева у богатых господ и отдаёт их бедным (но обязательно красивым) парням за возможность пошонькаться, такое фамильное имя подошло бы. - А я просто Д-дамьен. М-мать м-малышом оставила. Отца н-не знаю, - пожал плечами. Говорили, что матушка была любовницей кого-то из Ваэлей, чем и объяснялось тёплое местечко синеглазого парня. Дамьен никогда не вслушивался в сплетни. Зачем, если слова не изменят прошлого и не повлияют на будущее? Только труд, верность да исполнительность что-то решали.

Ди - Могу и не только спинку. - игриво улыбнулся полуэльф, намыливая грубую долийскую тряпку. - Только попроси и я тебя всего...отшконькаю. Он положил руки на плечи Дамьену и легонько надавил: "Окунись", после убедившись, что тот мокрый, начал уверенными движениями тереть тому спину, то быстрее, то медленнее и с давлением. - Тут все очень индивидуально - поделился своей мудростью мастер натерки спин. - Кому-то нравится посильнее, кому-то медленно и аккуратно. Тебе как больше нравится? И снова тень улыбки на бледных губах. Так это всё было глупо.. и приятно. Наверное, именно так чувствуют себя детишки, которые мажут дерьмом двери, жуют бумагу и бегают с грязными ободранными коленками. Пустая голова. Чистая радость. Ни единой мысли о последствиях. Дамьен с лёгкостью мог позаботиться о себе сам. Более того, он знал: никто не намоет его, чистоплотного, так же хорошо. Но в кои-то веки посреди джунглей хотелось не только чистоты. - Отшк-конькай. П-прошу, - погладил щёку Ги костяшками и зарылся в кудри. Приятно.. и очень непривычно. Непривычно так нагло переступать личные границы. Непривычно не касаться - трогать. Но хотелось трогать. Хотелось, чтобы трогали. - Тщат-тельно и с-сильно. Так чище, - синеглазый улыбнулся шире и опустил руки, готовый следовать командам опытного банщика. Питон извивался у них в ногах диковинным цветком, жадно поглощая водопад светлых эмоций.

Раза Что ж, дистанция так дистанция. Дистанция могла не только удерживать поодаль, но и спонтанно сокращаться в самые неожиданные моменты. Такая воспитующая, но такая хаотичная. Непредсказуемая. Идеальный инструмент для тех, кто ценит в других и в себе гибкость. Так и наемник принял свое маленькое наказание, но тут же отмахнулся от него, сломал дистанцию и коротко поцеловал. А ривейнскому мессиру и воспитателю непокорных демонов осталось только ухмыляться: вот же несносный. За то и любил. - Gatito, - Раза с большой приязнью огладил сопернику плечо, отпустил, а сам подошел к Жозефине, отряхнул девочку от песка и уселся на лежак, сопровождая трапезу Энцо ненавязчивой мелодией.