Gonchar

Руки Самсона переместились на шею Маркуса, и через них Тьма выбиралась наружу. Обоих каинитов начало окутывать темное облако, высасывающее силы. - Что ты тут делаешь?! – Ласомбра заметил, что Изабелла вернулась в номер. – Иди к остальным! Ментальные нити потянулись к сознанию чудовища с целью привести его в замешательство, дезориентировать и выиграть хоть немного времени. Одновременно с этим Янг все еще пыталась достучаться до разума самого Маркуса. Тьма и обрушившиеся на разум существа волны помешательства лишь глубже загнали остатки человеческой сути, высвобождая на волю всё больше инфернальной сущности. Серая кожа стала чёрной, словно ночь, тело потеряло мышечную массу, но стало более вытянутым. Его окружили клубы тьмы, пространство вокруг завибрировало, смазывая фигуру, будто перемещая частично в другую реальность. Копья тьмы скользнули вниз. Охотник издал вой, от которого завибрировало пространство. *** Маркус что есть силы бежал по почерневшей пустыне. Песок превратился в обсидиановое стекло, в затылок дули сернистым дыханием. - Ты не уйдёшшшшь, некуда бешшшать, - шипели голоса, цепляясь теневыми щупальцами за ноги. Но малкавианин не слушал и бежал дальше, в отчаянной попытке найти убежище от шторма. Тот стал сзади в полный рост, теневой гигант так и норовил раздавить назойливую мошку у своих ног, но та была слишком проворна. Огромные ступни сотрясали стеклянные горы, превращая те в рой жалящих осколков. Тёмные провалы глаз преследовали юркую жертву. - Нет смысла продолжать, остановись и покончим с этими глупостями, - пророкотал громом с небес голос гиганта, - просто дай мне то, что причитается... - По праву? Засунь себе его в ****! - не выдержал Маркус, одновременно отчаянно пытаясь найти... да! Вот оно, тут он не найдёт! Гигант в ярости взревел, сотрясая штормовые небеса, когда мушка ускользнула от него. Строптивое семя никак не желало дать свершиться неизбежному, но он умел ждать...

Ласомбра схватил Маркуса за грудки. Ему на руки начала попадать черная жидкость. - Приди в себя! – что есть силы Самсон встряхнул Малкавина и приложил его головой об стену. Удар привёл его в ещё большее неистовство. Когтистые лапы обхватили теневые колья, постепенно вытаскивая их из тела. Вокруг рук яростно завихрились тени. В тело вливались потоки тьмы, заставляя стены и пол вокруг покрыться инеем. "Маркус! Ты еще там?" - телепатически обратилась она к соклановцу, аккуратно стараясь понять, что он за существо теперь. Да, Изабелла сейчас рисковала, но она просто не могла оставить хоть кого-то из Бичей в сложной ситуации. Оно мысленно взревело, посылая волны во все стороны от себя. В частности по странной сети, окутывающей его разум. Тьма понеслась по каналам, хлеща бичами разумы всех вокруг.

Тени обвили тело Малкавиана и подняли вампира в воздух еще до того, как Самсон подошел к кровати, на которой расположились двое каинитов. На Лиз Ласомбра не смотрел, отдав распоряжение Изабелле проверить Гангрел. Все свое внимание диктус уделил Маркусу. - Что здесь произошло? – он знал ответ. Подозревал, но еще давал шанс другим причинам быть объяснением кровавому зрелищу в номере. - Не твоё дело! - рявкнул малкавианин. В голову словно ударил бурный поток, завихряя сознание в безумных потоках. Хрупкое равновесие было нарушено, и вторая личина начинала вырываться наружу. Скрести изнутри когтями, разрывая ошмётки сознания взывая к силам, чтобы вырваться наружу. В углах комнаты забурлили дикими узорами тени, хватая и оттягивая назад щупальца Сторожа. - Асмодей, Баал, Астарот вошли в Тьму и дали ей себя объять! А вы - воры! - изо рта каинита потекла чёрная вязкая жидкость, а его голосу вторил хор шёпотов из теней, - думаете, что можете распоряжаться ей, но вы лишь летите в её лоно! Уж она-то по-пи-ру-ееет! Тело Маркуса свело судорогой, кожа начала сереть а под ней загуляли раздувающиеся мышцы.

Маркус дёрнул ремень перекинутой за спину катаны и согласно кивнул на слова Лиз. Квей-Джин опасны и лучше их вырубить чем-то тяжёлым по маковке, подкравшись сзади, чем пытаться пойти толпой и словить огненный шар или что-то костеломающее из энергии Ци. Малкавианин решил выбрать коридор с зелёными стенами и двинулся вперёд. *** Мягко ступая по кавролину, Маркус тенью проскользил вдоль стен и замер у одной двери. Она ничем не отличалась от десятка других, но оттуда шло странное ощущение, словно кто-то дёргал за струны пространства вокруг. Аккуратно толкнул - та бесшумно отворилась, мягко провернувшись на смазанных петлях. Посреди комнаты, на голом полу в позе лотоса сидел азиат с зализанными длинными чёрными волосами, одет он был в традиционную алую мантию, которую современные Квей-Джин никогда и не носили. Явно колдун. Под сомкнутыми веками лихорадочно, словно во сне, бегали глазные яблоки. Малкавианин аккуратно ступил на пол и начал по дуге приближаться к вампиру. Тот всё так же неподвижно сидел на полу и медитировал. Слишком глубоко смотришь, голубчик. Катана скользнула из ножен и с легким свистом понеслась к колдуну, метя тому в сердце. Однако клинок встретил лишь облако дыма. Квей-Джин взметнулся облаком и материализовался за спиной каинита. Маркус резко развернулся, ведя за собой катану но тут же в его грудь ударила раскрытая ладонь. Если удар японки на ринге хорошенько встряхнул его сущность, то этот просто выдернул её из тела, заставляя корчиться и дёргаться словно обезумевшую марионетку. Когда вокруг снова воцарился осязаемый мир, Маркус со стоном поднялся, держась рукой за кровать. Пальцы судорожно сжали накрахмаленую простыню, когда по телу пробежала очередная волна боли. Колдуна и след простыл. - Должен же ты хоть какой-то след оставить. Пробормотал малкавианин и решил осмотреть простенький шкаф у стены. Открытая дверь как-то странно щелкнула и Маркус, повинуясь инстинктам, отскочил от неё и перекатился за кровать. Взрыв разнёс шкаф и проделал яму в стене. - Ну и подарочки! Сквозь пыль и щепки прокашлял каинит и отправился искать дальше. *** Возле одного номера стояла пожилая уборщица латинской наружности и намывала полы, держась за передвижное вместилище швабр, моющего, тряпок и прочей дряни. Решив пройти мимо неё и обыскать номера в коридоре за её спиной, Маркус двинулся вдоль стены. Да только намыто усердной мигранткой там было до зеркального блеска. Нога в кожаном ботинке заскользила и повлекла за собой нерадивого хозяина. Малкавианин грохнулся затылком о паркет, да так что искры полетели из глаз. - Ах чтоб тебя! - зло выкрикнул Маркус, разинув рот от боли, вновь прокатившейся по телу словно табор равносов по Европе. - Diablo!!! - завизжала уборщица, ухватив руками рацию, в ужасе выпучив глаза при виде клыков и резцов малкавианина. - Эй, сеньорита, стойте! Это не то что вы... - Diablo!!! - опять сотрясла стены своим мерзким старушечьим криком уборщица и защёлкала тумблерами на коробочке устройства. Решив не навлекать на себя разборки ещё и с охраной скота, Маркус быстро ретировался с проклятого этажа и взбежал по лестнице ещё выше. В любом случае тупая мексиканка расшугала всех квей-джинов, которые в принципе могли быть в номерах. На пол перед коридором, ведущей к элитной комнате, капнуло две капли крови. С удивлением осмотрев свою руку, малкавианин понял, что с силой сжал кулаки, распоров удлинившимися когтями себе ладонь. Собравшись с мыслями, он тихо отворил дверь единственного номера люкс. Внутри было тихо, только ветер гулял по комнате из раскрытых настежь окнах. Маркус провёл цепким взглядом по мебели, отмечая мельчайшие детали. - Пусть это будет бабайка, - пробормотал он себе под нос и поднял свисающее до пола покрывало с роскошной двухмеьной кровати. Но в лицо ему пыхнуло только клубом пыли. - Дери твою душу демоны девяти преисподень, колдун! - яростно но тихо прошипел Маркус. Оставалась только ванна. И в этот раз рефлексы не спасли его, когда из душевой выстрелил взведённый арбалет, воткнувщий болт чуть выше сердца. Видимо, рассчитывалось на более высокую жертву. Отшатнувшись, малкавианин со злостью выдернул болт из груди. Очередная дырка в видавшей и лучшие дни майке. Когда он вышел в середину комнаты, на него снизошло осознание, что осмотрев блок, он так никого и не поймал... Что-то бормоча себе под нос, он замер. Одна, две, три, четыре карминовые капли упали на пушистый ковёр. - Ни одного, - шептало самолюбие сквозь тонкие губы. Самолюбие... и что-то ещё. В тёмной душе поднималась кровавым вихрем ярость, уродуя и меняя тело. - Ни одного!!! - заорало оно в бессильной ярости, круша мебель когтистыми лапами, брызгая шипящей слюной. В отравленном разуме мелькнула идея. Нет, даже суррогат идеи, звериный, пышущий огнём образ. Взревев, оно молнией ринулось вниз, сорвав с петель дверь номера. Уборщица что-то тараторила двум заспаным охранникам. Седой опёрся о стену и чуть ли не дремал, в то время как молодой пытался что-то выловить из причитаний и возгласов. Со всех моментально сорвало сонливость появление адски завывающей твари, отдалённо напоминающей человека. Серая кожа, слипшиеся чёрные волосы, огромные когти и раскрытый рот, демонстрирующий ряды ужачающих зубов, и которого на пол капала шипящая слюна. Заревев, оно бросилось на людей. От ужаса у них перехватило дыхание. Из их глоток не вырвалось и звука, когда когтистая лапа отправила старика в полёт, а за ней следом оторванную голову стажёра. Тело рухнуло лицом в пол. Растекалась тёмная лужа. Только уборщица завизжала, когда когти хватанули её за грудь, прошивая грудную клетку, а зубы впились в шею, разрывая плоть и жадно жуя мясо. Лишь ноги судорожно дёрнулись и закатились глаза. - УЖ ОНО-ТО, - проворчало существо сквозь чавканье кровавым мясом, - СЕГОДНЯ ПО-ПИ-РУ-ЕЕТ!

Маркус валился с ног от хохота, смахивая невидимые слёзы. - Да в Тео тоже талантов хоть отбавляй, - сквозь смех выдавил он. А потом вошёл Самсон. *** Когда лифт остановился, Маркуса начали терзать смутные подозрения. Атмосфера в здании была какой-то... густой? - Перепили зелёного чая, - с усмешкой малкавианин ткнул пальцем в кучки пепла, - этим явно больше не понадобится секретная и страшно важная информация.

- Мы еще не успели ничего подумать, а ты уже обозвал нас извращенцами. Работаешь на опережение? - усмехнулась Изабелла. - И я, между прочим, не старая. Конечно, я прирожденный жокей. Седлайте мою лошадь! - скомандовала она, гордо задрав подбородок, и засмеялась. - Прямо таки как современные системы ПРО, - Маркус жеманно поклонился, - увы сёдел нет, не готова наша скромная обитель к таким высокопоставленным гостям, - он ещё ниже опустил голову от внеземного стыда, - даме сойдёт коврик? - хитро блеснули тёмные глаза из-под радужной чёлки.

Маркус невольно залюбовался изгибами гангрел. А когда поймал себя на том, что беззастенчиво пялится, встряхнул головой и отвёл взгляд, усиленно натирая кий. В этой игре ему не то чтобы везло, но этого было достаточно для победы. В молодости он увлекался вещами далёкими от посиделок в барах. Губы изогнулись в кривой ностальгической усмешке. Йес! – кулак взлетел вверх, когда стали ясны результаты состязания. Жёлтые глаза довольно поблёскивали – даже Зверю была лестна победа. - Урррраа! - малкавианин на радостях поднял Лиз в воздух, - Ну что, старички, - рассмеялся он, поставив гангрел на пол, пока она не успела сообразить что происходит, - молодость одержала победу в этой неравной борьбе. Но мы питаем уважение к традициям прошлого, - Маркус склонил голову в притворном смирении и посмотрел на Лиз, в его тёмных глазах плясали весёлые искорки, - поэтому, - он поднял голову и важно выровнял спину, - у нас сегодня в планах.... скачки! - каинит захлопал в ладоши словно обрадованная девчонка - Но не те скачки, о которых вы подумали, старые извращенцы, - он хитро улыбнулся, - а самые натуральные скачки. Изабелла, как дворянка, прирождённый жокей. Ну а что самые лучшие жеребцы выводились в Арабии и Иберии известно всем!

Тёмная бровь вопросительно выгнулась. Лиз неожиданно, для себя в первую очередь мягко улыбнулась. Затем, смущённо кашлянула в кулак и сделала вид, что всецело увлечена игрой. - Значит, в деньгах мы не нуждаемся, - задумчиво протянула Лиз, - А чем можно разжечь интерес и смертного, и не-живого? Играем на желание. Маркус шутливо подтолкнул Лиз бедром к столу и указал подбородком на кий в её руках. - Дамы вперёд, - широко улыбнулся малкавианин во все острые клыки и резцы, которых было явно больше, чем два аккуратных клыка раньше.

- Увы, Изабелла, - притворно горестно вздохнула Лиз, - мы с тобой, по экспертному мнению, на шикарных красоток не тянем. - В этом зале есть куда более настоящий ценитель истинной красоты, - Маркус подмигнул гангрел, примериваясь с какого шара лучше начать.

- Могу вам предложить решение метафизического спора за раундом снукера или доставайте ваши бумажники и под цвет сукна выкладываете купюры, мне правда больше нравятся золотые монеты. На эти слова Маркус недоумённо поморщился. За прошедшие ночи в нём стёрся любой намёк на денежный материализм. Всё что было на нём - принадлежало ему. Ну и ещё кишки с душой, да. А в остальном деньги были лишь инструментом, который он не считал нужным себе брать без необходимости. Часть их теперешнего, довольно таки жирного, общака лежала в одной из комнат убежища, и малкавианин брал деньги в случае, когда нужно было прикупить оружие, например. Чувство коллективизма в Маркусе было развито не хуже чем у какого-нибудь ласомбра. - Деньги так деньги, - недоумённо пожал плечами он и сдул мел с кия.

- Нет, у меня же не было желания разбить кому- нибудь голову расписанным писуаром. Пойдем они вышли , чуть пройдя они нашли компанию, из двух молодых людей, запугав их до ужаса, Тео любезно предложил Марку пооужинать, подавая ему пример. Маркус взял в руки голову дрожащего от ужаса, словно осиновый лист, темноволосого парня. Деликатно впившись тому в шею своими клычищами, малкавианин отпил крови ровно для того, чтобы насытиться и восстановиться. Затем отвесил нежного леща, приводя смертного в чувство. Маркус установил зрительный контакт и заговорил. Внутри завихрилось тёмное пламя, подгоняемое клеймом безумия в крови каинита. Оно изливалось с каждым словом в разум жертвы. - Сейчас ты забудешь о нас с красавчиком, пойдёшь домой и хорошенько выспишься. Утром ты обнаружишь в себе пламенную страсть к убиванию и кромсанию молодых девушек. Да, ты будешь с удовольствием откусывать им два пальца на правой руке. Действуй скрытно и незаметно, но труп должны, рано или поздно, находить. Всё ясно? Он слабо кивнул, ошалело пялясь в глаза Маркусу, сосуды лопнули, окрашивая белки в красный цвет, губы побелели и бессвязно шевелились, словно два трупных червя. Довольный собой, малкавианин отпустил его и развернулся к Тео. *** 2 дня спустя - Ага, а ты не такой уж и бесполезный кусок камарильского фанатизма, как я погляжу! Радости Маркуса не было предела, когда он в который раз проводил по гладкому дереву бильярдного стола, который они запихнули в угол гостиной (а в ней и так было немного мебели, не считая пары диванчиков и стола). Малкавианин выровнял треугольником шары в центре стола и стал натирать мелом кий, обводя взглядом собравшихся членов стаи. - Ну-с, кто первый? Не стесняемся, шаров на всех хватит, даже если у вас их изначально нет!

Маркус в который раз очнулся залитый кровью на старом диване во внутренностях "гладиаторской арены". Кровь была какой-то густой и насыщенной, более насыщенной силой, чем у смертных. Глаза сфокусировались на застывшем над ним тореадором. Он усмехнулся. - А ты не такой слабак, которым пытался казаться, - малкавианин, кряхтя, привёл себя в положение сидя, - надеюсь, я не стану кричать о слове на букву "К" и нюхать цветочки после этого?

Маркус сидел на трибуне недалеко от Лиз и Изабеллы, крича в поддержку их стайного пророка Камарильи. Тореадор, несмотря на фантазийность и мягкосердечность, оказался невероятно шустрым. Малкавианин замечал, что он не сильно рвётся калечить своих противников, чем Тео вызывал недовольные крики с трибун. Однако тот уверенно одержал победу в первом раунде, но проиграл во втором, впрочем, как и Маркус. Изабелла оказалась, на удивление, ловким и сильным бойцом, которая почти сделала рыжеволосую бруху. Но... увы и ах! Рыжая была каплю, но сильнее. От Лиз последовало предложение посостязаться за третье место с Тео и малкавианин согласился. Красавчик оказался не такой уж и неженкой. *** Мгновение и они уже стояли друг напротив друга. Ударил гонг и они бросились друг к другу. Удар следовал за ударом, тореадор не проявлял особой активности в нападении, каждый раз уходя из под ударов в каком-нибудь быстром вольте или перевороте, чем не раз успел удивить Маркуса. За всеми этими сопливыми разговорами о камарилье и человечности он как-то забыл, что Тео старше его как минимум в два раза, а, судя по повадками и стойкам, был ловким фехтовальщиком. Удар следовал за ударом, где малкавианин бил его в челюсть, там тореадор бил по многострадальным рёбрам. И шли они почти на равных, пока Маркус не решил подзадорить Тео, когда они сцепились в захвате. - Ты бы дрался более страстно, если бы умел любить, - прошипел малкавианин. Голубые глаза тореадора потемнели и яростно вспыхнули. Он словно ошпаренный отпрыгнул и пошёл в молниеносную атаку. Откуда-то вязалсь и страсть и ярость, и сила в его ударах, которые сыпались как град. Маркус лишь хохотал и раздвигал губы в кровавой улыбке, пока меткий удар не погасил весь свет.

Маркус потянулся. Рёбра немилосердно засаднили, да и челюсть тоже как-то странно щёлкала. Чёртов бугай-кашеед! Небось овсянку по утрам каждый день ел, как мама завещала. Взяв пакет с кровью из холодильника, малкавианин отошёл за занавески медпункта, где расположилась небольшая комната отдыха с диванчиком и пепельницей. Кто-то недавно тут курил, не иначе как Крикун. В рот потекла холодная кровь, каинит зажмурился, причмокивая. - Третья, определённо, любит яблоки... За такой нехитрой дигустацией его застукала рыжеволосая вампирша, непонятно как оказавшаяся внизу. - Как пройти в ложу для, - её бледные губы скривились, - для каинитов? Малкавианин указал взглядом на лестницу вверх и она, не проронив ни слова, протопала по ней, скрываясь из виду. Кто это вообще такая? Как оказалась тут? Но тут прозвучал звонок гонга и Маркус, прекратив терзать опустевший пакетик, направился к рингу. *** II раунд На этот раз его соперником оказался... точнее оказалась хрупкого вида девушка с коротко стриженными тёмными волосами и слегка миндалевидными глазами. В целом европоидные черты были разбавлены деликатной примесью кровей страны восходящего солнца. В отличие от большинства местных бойцов, она не бравадилась, не пыжилась, а спокойно стояла и наблюдала за соперником спокойным взглядом тёмных глаз. В её теле не было ни капли жиринки, лишь жилы и мышцы. Малкавианин нутром почувствовал опасную соперницу, особенно когда та вышла на ринг плавными, словно летящими шагами. Маркус коротко поклонился, признавая мастера, ответом был такой же короткий поклон и взгляд заинтересованных глаз. Когда прозвучал второй удар гонга, они молниеносно ринулись друг-к-другу, нанося удар за ударом. На каждый удар находился блок и контрудар. Они взмахивали ногами, кувыркались, словно заядлые паркурщики, наносили сокрушительные удары, но никак не могли пересилить одни другого. У малкавианина заплыл один глаз, нос был свёрнут слегка на бок, недавно залеченные рёбра теперь снова подверглись обработке ударами и, судя по треску, кое-где сломались. Девушка выглядела не лучше, тело укрывали синяки и ссадины, из рассечённого хлёстким ударом лба текла кровь, заливая ей глаза, левая рука, после удара в сустав, начинала дрожать при блоках и сбавлять темп. Сделав отскок, Маркус тут же ринулся в атаку, стараясь надавить на ослабшую оборону ушибленной руки. Девушка уже начала проседать, но тут он почувствовал нутром что-то неладное. Сначала он еле увернулся от сокрушительной атаки в висок (и то лишь благодаря использованному втихаря прорицанию), а за ним последовал удар, сравнимый по скорости с броском кобры. Открытая ладонь ударила малкавианина в грудь, распространяя по всему телу вибрации, сотрясая, казалось, даже саму его душу. Окровавленный каинит повалился навзничь, судорожно дёргаясь. Победа была за ней... чтоб её! *** Он очнулся на диванчике, отпоенный кровью из пакета, раны ещё не начали затягиваться. Тут внимание Маркуса привлекла шевельнувшаяся тень у стены. - Самсон... Но это был не заглянувший на тёмный огонёк ласомбра. Поблёскивая тёмными глазами, от стены отделилась поджарая фигура его недавней соперницы. На её теле не было и следа совсем недавней драки. Она уселась в ногах каинита и слегка поклонилась. - Гайдзин хорош учился, - с сильным акцентом начала она, но малкавианин взмахнул рукой и ответил её на родном для японки языке. - Не нужно изгаляться, говори свободно. В тёмных глазах мелькнуло удивление, но на лице не шевельнулся ни один мускул. Даже простой обыватель, будь то японец или китаец, умел отлично скрывать свои эмоции, что уж говорить о мастерах. - Меня зовут Кику Окадо, - опять поклонилась она, - хотела выразить своё восхищение вашими навыками, хотя вас преследовала определённая... горячность, - смешинку опять выдал лишь едва заметный блеск в глазах. - Маркус, - собравшись и сев вертикально на диване ответил он и тоже поклонился, - я видел подобный вашему удар, - какой именно удар сомнений не возникало, - старая техника... немногие ей учат. Он подозрительно осмотрел Кику. Нет, аура человеческая. Но это ещё ни о чём не говорит. - Истинно так, быть может, я, когда-нибудь, научу ему вас... *** Спустя добрый час разговоров, полных скрытых намёков и смыслов, Окадо оставила малкавианина в такой несвойственной ему глубокой задумчивости.

I раунд Накрапывал дождь, заставляя тела кружащей по рингу троицы лосниться от влаги. Словно эпизод из прошлого. Только помяни - он уже тут, только одно лицо осталось неизменным, двое - другие. Только скалятся и зло сплёвывают, но в их глазах горит вполне человеческий азарт, жажда выжить, вломить сопернику. Не отчаянье, не безумие, не утратившие последние капли человечности маски-оскалы, не нечеловеческая кровожадность. Один - латинос в татуировках, бритый налысо, поджарый, тёмные глаза насмешливо буравят противников, рот кривится в железной ухмылке зубных протезов, второй - дородный толстяк с трясущимися подбородками, но глаза спокойные, холодные, рассчётливые, под слоем жира наверняка спрятаны внушительные мускулы. Маркус, подобно противникам, раздетый по пояс расслаблено следовал по кругу в такт. Руки свободно свисали вдоль туловища, малкавианин всем своим видом демонстрировал пренебрежение и расслабленность. Когда нервы были уже на пределе, а зрители начали улюлюкать и поносить бойцов и их родословную, желая, наконец, насладиться кровавым зрелищем ("Уж оно будет, ублюдки!"), у латиноса сдали нервы. - Ну нахер! - рявкнул он и бросился на малкавианина. То ли у людей сработал подсознательный механизм, при виде скрытого Зверя, то ли просто желание избавиться от нахального выскочки, но смертные решили первым делом оприходовать именно Маркуса. Ловко поднырнув под руку латиноса, он нанёс тому чувствительны тычок в солнечное сплетение. Удар вышел не настолько сильным, как должен был быть, так как у того вовремя среагировали мышцы пресса и он лишь покачнулся, на мгновение судорожно хватанув ртом воздух. Но малкавианин уже бежал дальше, на этот раз пытаясь хлёстко ударить толстяка в то место, где у нормальных людей должна быть печень. Ответом на удар был лишь упруго отскочивший от жира кулак и волосатый кулак хозяина жировых масс в хорошо поставленном боксёрском хуке. Маркус ошеломлённо попятился и отпрыгнул от уже пришедшего в себя бойца, с родословной уходящей в Иберию. Затем от того же бойца последовала безрассудная атака в лоб, в результате которой через него перепрыгнули как через учебного "козла". "Козёл", взбешённый таким панибратством, в ярости развернулся, понося "радужного кретина" на чём свет стоит. За такое злостное отвлечение от сути дела, по которой они тут собрались, "козёл года" получил расписку на шесть выбитых зубов и шикарный отдых на залитом кровью полу. Ошалелое вращение глазами входило в комплект. Толстяк не терял времени даром и захватил Маркуса сзади, с силой вдавливая в свои жирные телеса. Кости затрещали. - Да откуда ты такой здоровый взялся?! - Кажки много кужал! - прогундосили в ответ. Зло зашипев, не в силах вырваться из медвежьего капкана рук и пуза, малкавианин вывернул руку и нащупал нож, заткнутый за пояс. Тот прочертил кровавую полосу на груди, заставляя толстяка разжать хватку и вскрикнуть. Зло отбросив нож и поднырнув под пошедшего в атаку противника, Маркус сделал хлёсткую подсечку.... дааа, чем громче шкаф, тем выше падение, как говорится. Пока тот не успел подняться, малкавианин сделал болевой захват руки и поставил колено на локтевой сустав противника. - Вы этого хотите, ублюдки?! Ответом был яростный хор ругательств и одобрения. - Ну так получайте, свиньи!! Колено со всей силы впечаталось в сустав, а рука потянула на себя локоть. Раздался мокрый хруст отпущенный толстяк взвыл, качаясь и баюкая сломанную руку. Может, в следующий раз будет умнее. - Ты.. куда пашёл... я ш тобой не оконшил... - поднимаясь на ноги, прошепелявил латинос. Ответом был удар ногой в многострадальные зубы. Ревела толпа, опьянённая кровью... они хотят продолжения и они его получат ***

- Началось, - бросил Маркус членам стаи, зорко поглядывая в сторону засыпанной ямы, - пора хватать лопаты. Малкавианин перестал болтать ногами и спрыгнул с надгробия, подхватив с земли заранее приготовленную лопату, от которой, собственно, и пошло второе прозвище выгребков. Даже если ты крутой вампир, но хорошо приложенная к темечку лопата может и тебя вырубить. Особенно если с другой стороны черенка такой же каинит как и ты. Когда он подошёл, из земли уже вылезло несколько измазанных вампиров, угрожающе рычащих, окровавленных. Маркус ринулся вперёд, улюлюкая и размахивая лопатой. Забава началась! *** А лопатоголовые были чертовски быстрые! Малкавианин это прочувствовал на своей шкуре ещё во время боя у секс-шопа. Зверь и голод придавали им неистовство и чутьё. Однако, не смотря на сложности, Маркус крутился юлой и прыгал между ними, одаряя то одного, то другого чувствительным ударом лопаты по голове. И тут перед ним предстала престранная сцена. Значительно похорошевшая девушка, которая была его птенцом (правда, в слое грязи и крови) шипела и брыкалась, стараясь сбросить нечто со своей шеи, из укусов стекала алая кровь. Этим замызганым нечто оказался второй птенец Маркуса, двенадцатилетний паренёк, который сейчас больше напоминал шипящего клыкастого гремлина, вылезшего из камина. В отличии от мамаши, он сохранил танто и сейчас размахивал им, нанося глубокие раны девушке. Маркус опёрся о лопату, с интересом в тёмных глазах наблюдая за поединком. Внезапно тень "матери" исказилась и вытянулась, обретая форму. Призрачное копьё проткнуло грудь и нанизало вампиршу. Она взревела и начала дёргаться словно распятая на научном столе лягушка с подключёнными к ногам электродами. Танто взмыл в воздух и распорол ей горло. Вампирёныш начал пить кровь из ужасной раны, однако часть её всё так же хлестала вокруг, словно у вампирши всё ещё билось сердце. - А ты неплох... из тебя может получиться толк, - произнёс Маркус, подходя к птенцу, тот зашипел, разинув окровавленный рот. В ответ прилетела чувственная оплеуха жестяной лопатой. Он повалился без чувств на землю. *** Тело было сгружено в фургон и закрыто за дверьми, ровно как и память закрывалась, чтобы быть открытой вновь... когда-нибудь.

Маркус кивнул на возникшие картины в разуме Лиз. Но им двигали совсем другие ощущения. Гангрел была молода. Сколько ей было на момент становления? Лет 20-25. Сколько прошло с того момента? Года 2-3, если не меньше. В ней ещё бурлит молодость, как когда-то после становления в самом Маркусе. Что он только не творил: играл на грани, упивался кровью, убегал от охотников... Сейчас же он начал осознавать, что родители давно уже мертвы, сам он, не будь вампиром, был бы 76 летним стариком, если бы не сторчался где-то в притоне раньше этого времени. А так он жил совершенно иной жизнью, о кторой и не мог помыслить. Наверное, он должен был быть благодарен своему сиру... но не был. В печальный настрой Лиз и Изабеллы он решил не вмешиваться. Да, ему тоже было слегка не по себе, не так он представлял создание своего первого потомка, а уж тем более слабокровных он плодить не собирался. Но иногда бывают ситуации, когда нужно действовать как сказано. Даже будь ты хоть трижды малкавианин, но ценность собственной шкуры от этого не падает.

- И как вам ваша не-жизнь? Не жалеете? - Маркус заинтересованно поднял брови, не обратив внимание на угрожающий тон Лиз. Больше это было обращено к самой гангрел, как к самой молодой среди них. Ещё и Крис, он точно не знал сколько ей лет, но было у него такое чувство, что не старше него самого точно. Впрочем, бруха пока была занята окучиванием своего птенца.

- Вы, б…ть, жуткие, ты в курсе?! – Лиз ткнулась лбом в колени, справляясь с собой. - Извини, - сказала она через пару мгновений, - я ведь сама просила рассказать. Не думала, что кому-то это скажу, но мой Сир по сравнению с этим был самой нежностью и заботливостью. - Я и не спорю, - на удивление мягко согласился малкавианин, слегка надавив на ногу, там что-то хрустнуло, - когда в тебе кипит гений Малкава, то ты либо ужасно гениален, - Маркус в притворном смирении прикрыл веки, - либо ужасно омерзителен до червей в мозгах, - два тёмных омута сверкнули из открывшихся вновь глаз. - Убежал от ублюдка в первую же ночь, сожрав его любимого гуля... точнее гулю. Как же он бесновался, - лицо исказила злая ухмылка, - я прямо таки чувствовал это злобное гнилостное дыхание своим затылком... А как ты получила становление? - тёмные глаза зажглись любопытным огоньком.

- Вспоминаете ваших отцов сказал он им прислушиваюсь к разговору - Их самых, - кивнул малкавианин, - а кто был твой? Стукнутый на всю голову ублюдок или какающий радугой гений человечности?

- А как было у тебя? Промыли или стукнули? – тихо спросила Гангрел, чтобы отвлечься. Хотя, на шёпот можно было и не переходить - ритуал проходил достаточно оживлённо и громко. Маркус отрицательно взмахнул головой, отчего в лунном свете вспыхнула бледная, словно трупная, радуга волос. - Нет... - он задумчиво подёргал чёрно-красную косичку, - я точно не знаю был ли мой сир шабашитом или просто каким-то ренегатом. Бег, сердце вырывается из груди, слабые лампы красят жёлтым светом коридор лечебницы, окровавленная рука сжимает нож. Малкавианин опять затряс головой, на этот раз отгоняя наваждение. - После суда меня довольно скоро перевили из камеры в закрытую лечебницу, почти как наше бывшее убежище, - он неопределённо ткнул пальцем за спину, - расклад в любой лечебнице таков - главный врач - царь и бог, который решает: выпишут ли тебя или кинут в одиночку с мягкими стенами и будут колоть каждый день галоперидол. А когда главный врач двинутый на всю кукушку малкавианин, помешанный на крысиных бегах... Он умолк, заново переживая воспоминания былых дней, одновременно увлекая за собой сознание Лиз, демонстрируя картинки из прошлого *** - Прости, я не могу, я хочу жить! - кричит он и смеётся одновременно, безумно скалится, а в глазах стоят слёзы отчаянья. Нож отвратительно мягко и быстро входит в извивающееся и воющее тело внизу. Ночь, лошадь, в звёздах... *** -... в общем, он любил играть со светом, периодически блокировать разные секции с больными, поджигать баррикады и сбрасывать в разных местах оружие - выжил, молодец, дойдёшь до следующего круга ада, - прервал неловкое молчание Маркус и продолжил дальше, - на каждом раунде отсеивался определённый процент, затем выжившие опять начинали свои бега под хохот и аплодисменты, - он качнул головой, - и так раз за разом, пока не осталось трое... *** Он ходили по кругу. Трое. Окровавленные. Рубахи свисают алыми лоскутами по локтям. В руках цепи, ножи, топоры. Глаза горят безумием и отчаяньем. Он не знал почему выжил. Почему хилый торчок смог зарезать огромного верзилу словно свинью на бойне, а тот лишь выл от ужаса, случайно взглянув ему в глаза. Рука покрепче сжала нож, цепь намоталась вокруг локтя. Тигры в клетке прекратили свой танец на мгновение... и ринулись вперёд в последней схватке. Голова стала лёгкой, не было мыслей, словно свежий лёд над озером. Один ещё не успел замахнуться топором, а он тут же подныривает под него. Тяжёлое лезвие рассекает лишь воздух. Нож привычно вонзается в печень. Один готов. Но второй тоже не зевал и закинул цепь на ноги и дёрнул. Пол прыгнул к лицу и немилосердно ударил. Нос хрустнул, во рту металлический привкус. Развернувшись лицом к нападавшему он по звериному кричит, из его глаз словно льётся с "иной" стороны. Поджала хвост, словно испуганная дворняга. Даже не сопротивляется, когда острая сталь разрезает её горло. *** -... победителю доставался суперприз - становление, - Маркус хмыкнул, - просто привязали ремнями к креслу.

Лиз отошла к могиле бармена. Хмурилась, глядя, как другие каиниты обращают смертных. - Первый блин вышел слегка скомканый? - участливо спросил Маркус, болтая ногами и кивнув на разорванное запястье Лиз, - им нужно хорошенько промыть мозги перед становлением либо сразу бить в лоб чем-то тяжёлым.

Маркус шёл по мягкой земле кладбища. Сознания смертных, наверняка, рисовали ужасную мессу кровавых упырей и ведьм в этом всём. Малкавианин задумался, как бы он это представил, будь он на месте двух овечек, которых вёл за собой на поводке? Бледные лица, клыкастые рты, непонятные разговоры, могильные зефирки... Да, зефирки с некротическим соком были бы опасной штукой... Он остановился неподалёку от ямы и приказал смертным лечь. Те послушно повиновались, одурело вращая глазами. Он хорошенько промыл им мозги, затерев, вместе с тем, нежелательные воспоминания, перенаправив горечь и ненависть в нужное ему русло. Да, малкавиане умели играть с кривыми зеркалами разума. Правда, не обошлось без некоторых...побочных эффектов. Если выживут, то обнаружат у себя на лишнее помешательство больше. Бледные губы разъехались в клыкастой ухмылке. Его это забавляло. Маркус решил начать с сосунка, подвинув его под надгробие какой-то рано умершей девочки. Но сначала из ножен, которые он зажимал в руке, были выужены два танто и сложены рядом с каждым смертным по одному. Малкавианин приподнял его голову и ослабил накал безумия, бушевавший в душе жертвы. В глазах парня появилась осмысленность. - Кто... - прошептали пересохшие губы, но к ним быстро приложили тонкий палец. - Шшш, слушай меня внимательно и запоминай, - малкавианин наклонился к его уху и прошептал, - смерть - это путь к блаженству. И впился удлинившимися клыками в сонную артерию. Юнец лишь слабо затрепетал, с каждой пульсацией утекающего кровотока... *** Лесли парил в воздухе. Он был легче пушинки, словно что-то мягко тянуло его вверх. Он открыл глаза. Перед ним разворачивалась золотистая воронка, которая манила души, словно мотыльков, на свой огонь. Он улыбнулся и потянулся руками к тёплому солнцу мира духов, ещё чуть-чуть и он будет там, где не будет боли, не будет страдания, не будет смерти... Но вдруг он ощутил, как что-то густое и солёное капает на его губы и скользит в желудок. Он сильно потяжелел, небеса раскололись и взорвались. Теперь были лишь чёрные врата, кровавые огонь вдали и алые молнии, пронзающие всё! Молния пронзила его прямо в сердце, приковывая к земле, к телу, вбивая обратно, что-то даруя и в то же время чего-то навсегда лишая... *** Малкавианин смотрел, как зарастал продольный порез на запястье. Это оказалось проще чем вспороть живот смертному. Настало время подарка. Танто вонзилось между ключиц птенца. Это его не ранит, но сможет дать некоторые бонусы при откапывании. Теперь настал черёд женщины. Он окинул взглядом её лицо. Довольно молодое, но начинающее терять былую живость. Слегка одутловатое. Либо трудоголик, либо алкоголик, заключил про себя он. Тут она подняла голову и попыталась что-то сказать, чётко фокусируя взгляд чёрных (почти как у малкавианина) глаз на лице каинита. - Тёмные...отцы...ещё п-придут за кровью...своих детей, - прохрипела она и закатила глаза. На это Маркус недоумённо поднял брови. Это так подействовало помешательство из его разума? Или эта девка способна на что-то ещё? Интересно, что сделает с ней кровь малкава? В раздумьях он подошёл к потерявшей сознание жертве и без лишних слов вонзил клыки ей в шею. Когда последняя капля крови была поглощена, он сыто похлопал по животу и повторил процедуру кормления своей собственной кровью с дальнейшим скидыванием в яму. Конечно же мать, как и сын, не осталась без подарка в виде танто между ключиц. Отойдя от ямы, малкавианин сел на надгробье бармена, в ожидании остальных членов стаи.

- А почему с переменным успехом? Чего не хватило для постоянного? Маркус улыбнулся интересу в глазах Лиз. - Из-за крови Малкава, например, - он ухмыльнулся, - может, люди и могут позволить себе посвятить жизнь самоотречению и самоконтролю, но я не готов делить вечность с таким раскладом. Стал бы как он, - острый подбородок ткнул в сторону вентру, чьё имя он уже успел несколько раз вспомнить и забыть, - а то и чего похуже. И как показывает опыт, горячность не хуже кислой рожи.

- И где набрался профессионализма? – жёлтые глаза с любопытством смотрели на изогнутое лезвие. - Из боевиков восьмедисятых, - хихикнул Маркус, но потом с уже более серьёзным видом продолжил, - когда свинтил из Штатов, я, лет так на двадцать, засел в Японии. Там встретил одного смертного. Не узкоглазый, из айнов, - малкавианин опёрся о фургон, созерцая ночное небо и вспоминая, приятным фоном вторили крики людей, - научил меня махать мечом, любил сыпать фразами из Бусидо и поносить японцев, как азиатов, присвоивших культуру и воинский кодекс его народа. Ещё с переменным успехом пытался учить меня внутреннему фокусу и медитации. Странный был мужик, древний как пердёж Сета, но при этом смертный. Малкавианин встряхнул головой, словно не желая мучить себя вопросами без ответов.