Gonchar

Маркус внезапно выпрямился и отлепился от стены и меланхоличного созерцания бесплатного стриптиза в двух вариациях. Как солдат, повинуясь беззвучному приказу, развернулся к двери и затопал по лестнице вниз и в подвал. Там он незаметно, словно тень, поблескивающая тёмными глазами, проскользнул вдоль стены и уселся в тёмном углу, наблюдая за соклановкой подобно коршуну на насесте.

- Нектар, как же! - съехидничала бруха, ненадолго отрываясь от своего занятия. - Дерьмо у нее в жилах, а не нектар! - Однако, некоторые сородичи с радостью бы осушили это дерьмо до дна, - малкавианин загадочно улыбнулся своим мыслям.

- Понимал бы ты что! Это от тебя пища как от чумы шарахается, а ко мне сами приходят, - ухмыльнулась вампирша, примеряя кожаную жилетку поверх маечки. Малкавианин опёрся о стену, уперевшись затылком о твёрдый гипсокартон "особняка" и чуть приподнял голову, дабы наблюдать всех участников показа мод. - Смертные находят притяжение не всегда во внешности, далеко не всегда, - Маркус поднял руку, словно положив её на что-то невесомое, - оболчка лишь оболочка, истинный магнетизм лежит глубже, он есть даже в Звере, - он посмотрел на тореадора, - думаю, наш сородич знает об этом побольше нас. Как соблюдать Маскарад если и не знать мир смертных, сан он перед зеркалом поправлял прическу. - Чем больше мы похожи на людей, тем больше они верят в сою исключительность, вампиры сейчас существа из сказки. - Какой разумный человек верит в вампиров? - Знать это одно, но необязательно ли следовать любым веяньям в их тёплых головах, словно прутик, подброшенный бурей? В этом и есть наша сила - мы не скованы условностями общества, у нас есть знания и сила. Он словно растёр между двумя пальцами что-то несущественное: - Смертные, так малы и слабы, но так опасны в своём множестве и страхе. - Я хочу уйти. Сейчас. Но не могу. Почему? – кажется Сир гангрел не удосужился рассказать птенцу об Узах. Вампир прервал свой монолог и обратился к птенцу: - Тебе ничего не рассказали? - он поморщился, - как типично для дикарей вышвыривать новообращённых пинком за порог, словно щенков, которые должны либо выжить, либо сдохнуть, пытаясь. Маркус вздохнул и начал объяснять: - Нектар из жил князя, влитый нам, притупляет наше чувство самосохранения, заставляя следовать некой её цели. И ни шагу в сторону от курса. Впрочем, - тут малкавианин мерзко улыбнулся, - ничто нам не мешает расставить капканы на охотничьем пути, дабы охотник, идя по нашим следам, обнаружил у себя острый недостаток стоп.

Ну как? - обтягивающая маечка еле налезла на выдающиеся достоинства, зато на ней красовался логотип "Металлики". - По-моему, клево! Маркус отнюдь не собирался играть в джентльмена и закатил глаза. - Неужели годы не-жизни ещё не отучили от игр смертных? - малкавианин покачал головой, - смена обёрток, игра гормонов, рутинная беготня по кругу и стучание половником по голове, дабы показать свою независимость от системы. - Зверь прячется в тканевый кокон, чтобы другие не поняли, что он зверь, - ответила Лиз и подтрунила над кокетливым замечаниям о «полосках», - хочешь примерить? - Зверь всегда хитёр, прячется в тёмных уголках, сучит крысиными лапками по мозгам, вгрызается в кишки кровавыми клыками... - с каждым мгновением его взгляд становился всё более отстранённым, затем Маркус встряхнулся и ответил вполне обычным для этого мира дерзким взглядом на юную гангрел, - мне нравится моя кожа, - тут он похлопал по свой плотной чёрной куртке.

Малкавианин улыбнулся начавшемуся балагану и обратился к гангрел: - Обычно звериная кровь внушает презрение к коконам из ткани, - тут он кокетливо покосился на полоски кожи, которые с натяжкой можно было назвать одеждой, - впрочем, кожа не вызывает такого отторжения, как мне кажется. - Маркус иди сюда, тебе тоже надо сменить одежуд или подобрать запасную, раз ты уже сюда пришел. Его глаза с вызовом уставились на парня. В ответ на это потенциальная жертва модного приговора активно замотала головой, отчего чёрно-красная косичка с цветастой чёлкой подняли радужный шторм. - Нет-нет, ещё чего, ему всё нравится! - Маркус критически осмотрел тореадора, - есть вещи неизменные: такие как несокрушимость несокрушимого и, - он поднял палец вверх, - мой гардероб.

Избавившись от очередных галлюцинации Маркус начал бесцельно слоняться по дому, стараясь найти себе приложение. Тут он наткнулся на парочку, состоящую из гангрел и тореадора. - У тёмных отцов явно есть чувство юмора! - весело воскликнул он, явно довольный чувством юмора прародителей. Тут он заговорщически подвинулся к Тео: - Желания побегать по сельским полям и повыть на луну не появилось?

Маркус покинул Тео и начал спускаться вниз по лестнице, затем, как-то незаметно, ступеньки начали вести вверх и окна были подозрительно далеко от земли. Малкавиан удивлённо посмотрел на стояющую в дверях соклановку, и не менее удивился доносившемуся голосу брухи. Потряс головой, стараясь отогнать наваждение. - Опять феечки шутят. Эфирные шутнички, гангрел их за ногу.

- Долгой ночи сородич сказал он До его сознания долетел чей-то голос. Он повернул голову, и уставился на маячевшего в проходе тореадора. Раздвинул губы в подобие улыбки и пробормотал. - И тебе голубой крови на завтрак. После чего отлепился от раковины и нетвёрдым шагом направился к выходу. - Не разбуди спящую красавицу, - подмигнул Маркус сородичу.

Пробуждение пришло легко и быстро. В его не-мертвом теле больше не было всех тех жидкостей и хрупких сосудов смертного, оттого и постоянно паршивого настроения со словно забитой ватой головой по утрам. Хорошему положению духа способствовала и недавняя трапеза. Тут его взгляд упал на всё ещё лежащее тело на его ногах, словно птица, раскинувшая крылья, девушка. Если бы у Маркуса ещё было смертное тело, то внутри бы у него сейчас похолодело. Её горло было изодрано в клочья, множество других частей тела были словно истерзаны дикими зверями, кожа была бледной и твердой, в ней явно не осталось ни одного наполненного кровью капиляра и уж тем более артерии, ему было тошно думать, куда могли деться два пальца на левой руке. Маркус явно переоценил свою силу воли. Слишком долго он провалялся без крови, слишком долго сдерживал свою другую суть. Малкавиан поднялся на ноги и, подняв на руках истерзаное тело, вышел на задний двор, где стоял приятно прохладный мрак ночи. Свалил возле куста труп и отправился в традиционный для домов такого спального района гараж. После получаса рытья в хламе странного происхождения он всё же нашел прибытый к стене внутри шкафчика садовый набор. Среди граблей и цапок там была нужная ему раскладная лопата. Маркус торжествующе вскрикнул. Всё таки планировка и комплектация этих домов "американской мечты" не менялась, а ему довелось провести детство в таком. Выйдя обратно за дом он начал быстро копать яму. Сила и ловкость сородича, а ещё отсутствие потовых желез и молочной кислоты в мышцах, делали этот процесс ни разу не сложным и долгим. Когда дело было сделано, он сбросил тело в яму и начал пинками сбрасывать землю обратно. Полюбовавшись на небольшую выпуклость в земле, малкавианин картинно опустил голову и произнес: - Я не знаю ни твоего имени, ни кто ты была вообще. Пусть Пустота примет обратно твой дух и даст рождение в новом теле, - тут его лицо исказила совершенно не уместная тону ухмылка, - или ты была настолько прожжённой шлюхой, что даже всепрощающий Абсолют вышвырнет тебя в Лимб. Считая свой долг отданым, он с легкой душой направился обратно в дом. Когда Маркус подёргал ручку ванной, та ни разу не подумала пускать дитя Малкава к воде. Глубоко вздохнув, сородич надавил на дверь под определённым углом и навалился всем телом. Внутри что-то хрустнуло и врата открылись. В ванной раскинулась спящая бруха. Маркус недовольно поцокал языком: - Даже звери не мешают друг-другу у водопоя. Затем подошел к раковине и принялся отмывать кровь с лица, а её там было много. Зрелище в зеркале было жутковатым. Настал черед продырявленной майки и окровавленой кожанки. Хоть они теперь с шабашом, но это не повод ходить заляпаным засохшей кровью. Завершив водные процедуры, малкавианин улыбнулся отражению в зеркале и подмигнул. Вот только отражение не спешило повторять за хозяином, а лишь смотрело на того горящими Пустотой глазами. Улыбка Маркуса скисла. - Ты получил что хотел, хватит уже, - сквозь зубы сказал сородич. - Мне никогда не будет достаточно, как сейчас, как... - тут отражение гадко улыбнулось, - с Мари. Маркус гневно вскрикнул и саданул подхваченным утюжком для волос по зеркалу. По нему пошли сотни трещин, искажая отражённый мир словно фасеточный глаз мухи. Маркус застыл над раковиной, уперевшись в неё руками и чисто рефлексивно глубоко дыша. Ведь не-мертвое тело не нуждается в воздухе.

Не встретив возражений малкавианин вскинул тело на плечо, не опасаясь, что шипы на куртке попортят кожу будущего ужина. Быстро затопал вверх на второй этаж, стараясь не замечать всё сгущающейся тьмы пока только на переферийном зрении, где нашёл убежище между растоптанным горшком и старым изодранным креслом. Затем погрузился в свою не-мёртвую сущность, откуда извлёк нити зелёной мерцающей вуали и соткал отводящий глаза и лишние уши покров. Уверившись, что его больше никто не услышит, он дал волю своей второй личности, до этого момента державшейся, ради общего блага, в глубине подсознания. Его тело свела странная судорога, радужка глаз заполнила всё пространство глаз, оставив вместо них тёмные, горящие потусторонним безумием омуты. Оно снова жило, оно снова получило тело. Изо рта сородича издалось тихое шипение, клыки и резцы выдвинулись и впились шею, не придавая значения тому, что кровь уже не была свежей. Тьма сомкнулась над ним, тьма, пускающая корни в совершенно отличный от проклятия Каина исток. Х

Малкавиан с улыбкой разглядывал царивший в доме хаос. Ещё не остывшие эмоциональные эманации долетали до его сознания и это разбавляло его голодную нервозность. Рассеяно побродив по дому, он застыл над диваном, вслушиваясь во что-то и фыркнул словно только ему слышной шутке. Затем до его воспалённого сознания всё же пробился запах крови, сочащейся из разбитой головы девушки и приблизился к лестнице несколькими быстрыми шагами. Он осмотрел своих спутников и проговорил как можно более спокойно: - Надеюсь, вы не против, если я воспользуюсь этим аппетитнейшим, ещё не остывшим сосудом на праве голодающего? - улыбка всё же вышла несколько нервной, а немного маниакальный блеск глаз никуда не делся.

- На таком тарантасе будет прямо таки чудо, если мы вообще куда-то доедем и он не рассыплется по дороге, - проворчала бруха, с тоской вспоминая свой байк. Где то он сейчас? Маркус немного сомнамбулически покачнулся, словно под дуновением невидимого ветра и пробормотал: - Железные киты бьют рядом с ним хвостами по морям ржавчины и пустоты.

Голод маленькими шажками топтался по сознанию малкавиана, притупляя его и заставляя слегка нервничать. Маркус обеспокоенно посмотрел на мокрую трассу за окном трейлера, словно пытаясь разглядеть что-то притаившееся в темноте. Потом обернулся к Самсону: - Далека ли дорога? Я бы с удовольствие зарылся в темноту склепа и переждал рассвет, - он нервно хихикнул, - лицом к лицу встречать его я не готов.

Взгляд Маркуса вновь стал осмысленным и он вернулся в бренный мир, решив разобрать узоры души Самсона когда все успокоятся и разбредутся по своим личным склепам. Проводил прощальным взглядом остатки крови, перекочевавшие к голодной гангрел. Видимо, придётся побыть бахари Лилит на эту ночь. Малкавиан мысленно пожал плечами, гармония со Зверем не означает постоянное следование его сиеминутным позывам на поиски кровавой пищи. Иногда нужно укреплять волю, подточенную внутренним безумием и бесконечными шепотками мыслей окружающих.

- Ты не можешь спрашивать – у тебя нет рта, - по губам Лиз скользнула лёгкаяусмешка. Впрочем, какую бы цель не преследовал яркое дитя Малкава положительный результат был – девушка отвлеклась и расслабилась: кажется, решила, что сейчас не стоит выпускать когти. Маркус улыбнулся широкой улыбкой, демонстрируя все впечатляющие клыки и резцы. - Мой рот для вопросов мне не отказывает. Мы с ним договорились о сотрудничестве, - он подмигнул девушке и перевёл взгляд на сидящего Самсона, однако смотрел он словно куда-то мимо, его и без того острые черты лица ещё больше обострились, а взгляд стал каким-то размытым, отстранённым.

- Никакого крика и ужаса в глазах? - уголок еще не сросшегося рта дернулся. - Это облегчает задачу. И вселяет надежду на успех. Маркус приоткрыл один глаз, отвлекаясь от напряжённого внутреннего диалога и неровно ухмыльнулся. - У меня нет рта, чтобы кричать. Тут он обратил на нервные эманации юной гангрел, явно ещё птенца. Подобрался и встал с облюбованного насеста, подошёл к той на расстояние вытянутой руки. Подперел бока кулаками и нравоучительно произнёс: - Чему учит путь дикого сердца?

Маркус зачарованно уставился на тень, подхватившую бунтарку и спросил беловолосого: - Ласомбра, значит? Ты можешь заставить тени кричать и корчиться, как шепотки Шабаша? Затем скучающе обвёл взглядом узкий трейлер и пристроился на небольшой табурет, закрыв глаза и направляя взгляд внутрь себя.

- А серьезно? Мне, конечно, очень интересно слушать, как кто-то обжимался с чужими писуарами, гулями и выставлял это в виде рисунков в блогах, но общего тут энтузиазма я не разделяю. Особенно после того, когда обещали срубить голову с плеч, - Крикун, поморщившись, похлопал себя по шее. Малкавианин состроил серьёзную мину: - О, будь тут Равнос, то он бы только порадовался возвращению очередного сородича обратно в колесо Сансары! Тут он перевёл взгляд на беловолосого. - А вообще, меня в любой из двух вариаций беспокоит наше будущее и куда мы, собственно, направляемся, - Маркус благочестиво сложил ладони в подобие птицы на груди опустил голову, - и Сансара явно не настолько нуждается во мне, сколько в драгоценных джати. Тут его нежный слух уловил грубые колебания в воздушном пространстве их передвижного мотеля. - До чего же очаровательный носик! - умилённо воскликнул малкавианин, глядя на очнувшуюся бруху.

- Бывают вещи дороги нам, как память, сказал он поучительно сыну Малкава. Ваш клан немного порывист в своих суждениях - Ну да, та смесь керамики и золота явно напоминала ей о славных деньках, проведённых на винокурнях Прованса среди чарующих запахов потных тел и гнилого винограда, - Маркус презрительно фыркнул. Затем кое-как удержался на ногах, когда дом на колёсах покачнулся после восторженных воплей гуля и опасно сузил тёмные глаза, глядя на последнего. Голос в голове прорычал: " - Он меня начинает раздражать. Будет лучше, если мы избавимся от него." За ним последовал другой, примиряющий: " - Не стоит горячиться. Ты же не собираешься бросаться на него, когда вокруг сородичи? Уже одного раза хватило." Первый голос недовольно заворчал и скрылся обратно в глубины воспалённого подсознания. Взгляд Маркуса на момент этого диалога слегка остеклянел и тот украдкой оглядел лица сородичей, стараясь понять не заметил ли кто его мимолётной отключки.

- Видимо он был дорог князю. Художник вымученно улыбнулся, да какой ч после становления художник, талант пропал, как только перестало биться сердце. - Как для бессмертного существа у неё обнаружилась чрезмерная привязанность к материальным ценностям, - вампир грустно покачал головой, словно разочаровавшись в мировоззренческих устоях князя Камарильи. Затем как-то странно и отчуждённо глянул на тореадора: - Сможет ли пчела в формалине приносить мёд?

Маркус многозначительно кивнул на слова гуля и важно поднял тонкий палец вверх: - Белый есть основа любого света, цвета лишь преломлённые лучи истины сквозь ложь наших умов, - тут он зубасто, даже как-то кровожадно, ухмыльнулся, - но не стоит забывать про Ничто, ждущее за поворотом. Затем с каким-то сочувствием глянул на разразившуюся после сцену, кровь Малкава, порой, несёт не только виденье скрытых вещей, но и... глуповатость. Либо этот парень изначально не отличался умом. В таком случае престиж их тёмного прародителя вне опасности. Затем внимательно выслушал короткие представление товарищей по оказии и вычурно поклонился. -Маркус, любитель срывать благопристойность раутов князя путём разбития головы служки о великолепный французский писуар, - за этими словами последовала сардоническая улыбка, - всё равно он был вопиюще вычурным. Писуар, конечно.

- Малкавианы, - Самсон переводил взгляд с Изабеллы на Маркуса. - Почему ваш клан преследует меня? Маркус закатил глаза, вознёс руки и изрёк патетичным тоном. - Почему молния не бьёт два раза в одно и то же место? Почему небо голубое? Почему коровы не летают, а пудинг липнет к рукам? - тут он щёлкнул пальцами, - кто-то знает на это ответ, но уж точно не я! Услышав последнюю фразу хозяина, Нико подал голос: - Мне нравятся ваши щупальца, хозяин. Они похожи на ожившее желе. Тут малкавианин отвлёкся от патетичных проповедей и внимательно всмотрелся в гуля, потерев острый подбородок. - А ты случайно не увлекался распитием красных напитков с моими сородичами? Потому что твои слова звучат так же безумно, как оба голоса в моей голове.

Ну зачем же так сходу выдавать наши секреты, мой дорогой друг? - жемчужинка заулыбалась еще шире. - Какие милые мужчины меня окружают! Какие волосы! - щебетала Изабелла, подошедшая ближе к Маркусу. - Прекрасный выбор. Маркус протянул руку к своим волосам и поднёс разноцветную прядь к глазам, словно впервые видя её. Затем глубокомысленно кивнул и улыбнулся широкой улыбкой условно бессмертной моднице : -Он просто любит играть на контрастах. В районе сердце зияла дыра, потом он осмотрел тех кто пришел в чувство раньше него - Смерть мне заменили участием во фрик шоу? Малкавианин смерял ревнителя своей хлпочатобумажной обёртки равнодушным взглядом и заявил : - Шоу начнётся только тогда, когда мы начнём танцевать джигу. А пока можешь наслаждаться глубиной кроличьей норы, в которую сам себя сбросил.

Маркус, с необычной ловкостью для только что очнувшегося после процедуры погружения деревянного колющего предмета в мягкие ткани сердца вампира, вскочил на ноги и оглядел с ног до головы возможно-не-наваждение. - Разве что ценителя мясных украшений на лампе, - бодро протараторил малкавианин и повернулся к дамочке в платье, внимательно всматриваясь чернотой своих глаз словно вглубь неё и куда-то ещё, - что за прекрасная кровавая жемчужинка разделила со мной дар Малкава?

Маркус бежал по пустыне что есть сил, оглядываясь на преследовавший его чёрный вал. В черноте будто были упрятаны души грешников, нарушивших все кармические законы. По крайней мере ужасные силуэты и дикие вопли из глубины этого нечто свидетельствовали об этом. Пока вампир на бегу через плечо разглядывал тьму под его ногами внезапно разверзлась пропасть без дна. Удивлённо вскрикнув, Маркус полетел в неё вперёд головой. Падение продолжалось, на удивление, не долго и сопровождалось мягким приземлением на нечто липкое и упругое. Вокруг была непроглядная тьма, за исключением огромного костра невдалеке. Вокруг в превобытном шаманском танце плясали фигуры в самой разной одежде. Но объединяло танцоров одно - все они были заляпаны кровью, словно только что разодрали горло смертному, и горящие каким-то звериным огнём глаза. Тут к нему приблизился вампир в довольно модной, но несколько... экстравагантной одежде. Его белые волосы слиплись от крови, а в руках он держал чашу с чем-то тёмным. Нос вампира уловил флюиды такой драгоценной витэ, по которой он уже успел проголодаться. С благодарностью он принял подношение от беловолосого. Почти насытившись, Маркус почувствовал, как по телу вместе с насыщением разливается острая боль. Он скрючился и застонал, чаша вылетела из рук. В тумане, застилавшем глаза, он увидел, как в его груди торчит деревянный кол. Тут беловолосый протянул руку, и с улыбкой резко выдернул проклятую деревяшку. Мир вокруг вспыхнул тысячами бликов и неизвестно откуда взявшимися хихикающими феями. Но наваждение всё же рассеялось и вокруг воцарился вполне прочный материальный мир. Судя по всему, это был какой-то дом на колёсах. Всё же обычные дома предпочитают не бегать с хозяевами по оживлённым трассам. Однако беловолосый никуда не делся, а его лицо стало ещё более жутким. Глухо застонав, Маркус поднял большой палец напротив одного открытого глаза и попытался закрыть наваждение от своего взора. - Будь так добр, исчезни вместе с феечками, ты нарушаешь целостность этого отвратительно-материального мира. - тихо пробормотал вампир.