seda_rostro

После того, как раб сообщил о визите, "любимую внучку" было велено проводить в покои "дедушки". Дедушка сидел в кресле с высоким бокалом янтарной жидкости перед распахнутыми дверями балкона и наблюдал как вечерний бриз шевелит тонкий шёлк портьер. На нём был всё тот же костюм мессира Вирена, что и десять дней назад в минратоском порту Юдекс. - Миледи, - сидящая в кресле иллюзия качнула лысеющей седой головой и подарила гостье добродушную улыбку. Улыбался ли в это время создатель видения, сказать было трудно. Возможно сейчас магистр Доминик Квинт предстал перед дамой лишь в одном домашнем халате. - Здравствуй, мой добрый дедушка, - Фло улыбнулась, почти засмеялась, уголки её губ подрагивали в попытке сдержать смех, а голос заметно вибрировал. Фло покосилась на выхолощенного эльфа. Кашлянула в кулачек. - Вот пришла осведомиться от твоём здоровьице! Не мучает ли изжога? Давление не скачет? Жарко сегодня! Закусила губу, с большим трудом состряпав серьезное выражение лица. Как только слуга удалился, антиванка, степенной походкой, проследовала вглубь помещения и с вящим интересом начала изучать интерьеры комнаты, то и дело поглядывая на господина в кресле. Остановилась у трюмо, полюбоваться декоративной резной рамой, обрамляющей большое зеркало, подошла к окну, выглянула в тихий дворик, пощупала шелк развивающейся портьеры, миновала письменный стол, не преминув провести пальцами по отполированной столешнице дорогих сортов дерева, обогнула кресло и в конце концов оказалась аккурат за спиной мессира Вирена, чтобы отчетливо наблюдать его подзагоревшую лысину. Тут, наконец, не выдержала и мелодично расхохоталась, шагнула и обняла сидящего за плечи, прижавшись ухом к «седому» виску. Сразу же отметила новое несоответствие. Внешне грубая ткань сюртука оказалась на ощупь мягкой и подвижной. - Интересно, как это работает? - проговорила Фло. Ладони осторожно поползи вниз по «дедушкиной» груди и наткнулись на что-то непонятное, похожее на неплотно лежащие друг на друге полы, но сюртук Вирена был застегнут на все пуговицы до самого подбородка. - О-очень интересно… Пальчики замерли на пушистой материи.

Дверь отворилась через некоторое время. За створками стоял эльф. - Доброго дня. Что вам угодно, миледи? - спросил раб гостью. Ничуть не удивившись слуге, ведь вполне ожидаемо, что магистр захотел бы вернуться к привычному образу жизни, как можно скорее, и вот, не прошло и нескольких часов, как он обзавелся временным камердинером, Флоренс, никогда не пренебрегавшая этикетом даже с рабом, улыбчиво осведомила эльфа. - Угодно видеть моего горячо любимого дедушку. Передайте мессиру Вирену, что пришла его дорогая внучка. Эту шутку антиванка придумала еще на подступах к городу, представив себе, как будет прогуливаться под ручку с седовласым, но еще бодреньким старичком.

Алам неожиданно напомнил родной Тревизо. Только в миниатюре. Солнечный, кипучий, шумный, многообразный, живущий в собственном, свойственном только портовым городам, ритме. Не смотря на красивый жест магистра, обеспечивший роскошный сервис и доступ ко всем благам цивилизации, Энцо всё же посетил черный рынок. По наводке Фло, нашел в городе посредника из Воронов, который должен был обеспечить леди Паффери всем необходимым для выполнения несуществующего контракта. Тот отнесся к нежданному гостю с подозрением, но в конце концов признал в антиванце коллегу, да и послушать новости из родной страны скучающему интенданту было в радость. Еще он наконец-то узнал к вящему своему любопытству, что упомянутая, но так и не явившаяся в назначенный срок леди, пошла ко дну вместе с тем самым судном, угодившем на рифы всего в нескольких сотнях метров от берегов Сегерона. Кажется, пришествие с «Красавчиком» наделало здесь много шума. С помощью нового знакомого Энцо продал честным скупщикам несколько украшений и горстку брильянтов из тех, что спасла Флоренс, покидая корабль в ночь крушения. Вырученных средств оказалось с лихвой, и чтобы ворон смог с комфортом добраться до Антивы, и чтобы Флоренс некоторое время содержала себя в Минратосе не заботясь ни о крыше над головой, ни о каких-либо иных насущных расходах. Пока Энцо был занят делами, Фло тем временем бессовестно наслаждалась ванной. Все эльфов-рабов, настойчиво предлагавших помыть госпожу и её маленькую прислужницу, она прогнала. Незачем Шани в свой самый первый день среди людей окунаться в сложную систему взаимоотношений между такими, как она, эльфами и господствующими здесь плоскоухими. Потому Фло сама тщательно отскребла кожу девочки, натерла спину, помыла за острыми ушами, вычистила всю грязь из-под ногтей, подравняла ножницами рыжие локоны и отправила чистую до скрипа эльфийку на кухню, знакомиться с кухарками, клянчить вкусности и, конечно, послушать, о чем говорят местные. Грязную одежду Фло попросила выбросить и найти ей неброское платье для выхода в город, где рассчитывала купить отрезы на платья получше и для себя, и для Шани. Время перевалило далеко за полдень и стремительно двигалось к вечеру, когда в дверь апартаментов мессира Кв… Вирена постучали.

Фло - Мне нужно всё, - сказал магистр, храня живую, светлую улыбку. Как пища и вода или, как достопамятный трофей, которым можно любоваться время от времени? Уж поверьте на слово, мессир, у этой черноволосой антиванки с упрямым норовом хватит терпения и стойкости духа, чтобы дождаться того дня, когда не придётся снимать слой за слоем личины, чтобы узреть ваше истинное, живое и радостное лицо, каким оно было сейчас. Многозначительное «хм» Флоренс было магистру единственным ответом, значение которого оставалось туманным. Впрочем, нет, не единственным. Он мог увидеть, как затаилась улыбка в уголках мягких губ. Он приподнялся на локте и сел. С трудом, но смог. Уравновесил вестибулярный аппарат и поискал глазами за что бы зацепиться. - Ей придётся, видит она там что-то или нет, - сказал он так, словно говорил не о человеке, а о предмете обстановки. И тут же погасла, сменившись коротким острым укором во взгляде, который однако не получил словесного продолжения. Фло не было никакого дела до новоиспеченной супруги высокородного альтуса. Приступ жалости, вызванный скорее обыкновенной женской солидарностью, чем искреннем сожалением о судьбе бесправной заложницы в собственном доме, быстро прошел. Следует полагать, что все неудобства родовитой и, должно быть, плодовитой особы с лихвой окупятся богатством, высоким положением и новоприобретённой властью – плодами выгодного замужества. В конце концов, если супружница окажется не глупа, то она прекрасно распорядится и теми крохами свободы, что останутся ей, стоит только выйти из-под опеки отца и стать удобной, малозаметной женой, о которой муж вспоминает лишь тогда, когда требуется торговать лицом или исполнять супружеский долг. Фло вдруг замутило. То ли от слабости, то ли от нахлынувших образов широкой кровати в Башне Квинтов и тех событий, которые непременно будут на ней развиваться. Усилием воли девушка затушила, вспыхнувшую было искру ревности и навсегда запретила себе об этом думать. Он ухватился за кусок коры, подтянулся и встал. Голова пошла кругом, его качнуло, но на ногах он устоял. Потряс головой, наконец-то, ощущая себя в собственном теле полным хозяином. Покосился на обнимающихся Тилани и эльфа: - У этого эльфа великий дар, а использует он его, как дикий драколиск, который плюётся магией во всё что движется, - посетовал на строптивого раба, посягнувшего на миропорядок, отшагнул от дерева и попытался оторваться от спасительной опоры. Но не вышло. - И во всё, что не движется. Вы, мессир, совершенно точно не двигались, - поддразнила Фло, ухватившись за возможность перенаправить мысли, - Рис отчаянно боролся за вашу жизнь. Даже удивительно. Я не припоминаю, чтобы он называл вас хорошим человеком. Отнюдь. Однако страсти в высказываниях ему было не занимать, что есть, то есть. Поднялась следом. Не слишком-то грациозно. Не всё так плохо, как у магистра, но всё же Фло чувствовала себя развалиной. Первым делом, добравшись до Алама, она хорошенько выспится. - Что-то я умирать зачастил. Уже второй раз при смерти за это славное путешествие, - Квинт слабо усмехнулся. Настроение стремительно поднималось. Воспоминания об энтропическом облаке, насланном антиванкой в приступе отчаяния, казалось теперь каким-то далеким и беззубым, будто и не случилось ничего страшного, даром, что только чудом никто не погиб. - Ни о чем не сожалею, - за улыбкой последовал задорный смешок. Флоренс хотела было пояснить, что её случайное покушение дало весьма неожиданный эффект, но мысль её оборвалась с появление благородного марчанина. — Миледи, мессир, — чинно, по-тевинтерски поклонился. — Благодарю вас за компанию и помощь в этом... путешествии. Vitae benefarial. - Мессир, Фейн. – девушка шагнула на встречу и протянула руки, чтобы заключить ладонь мужчины в обе свои ладошки, - Спасибо, что оказались тогда рядом и спасли мне жизнь. Возможно, наши дороги когда-нибудь еще пересекутся и тогда я смогу вернуть долг.

- Ты позволишь написать тебе? Как-нибудь? - А я ведь хотел спросить то же самое. Ворон осторожно коснулся девичьего подбородка и с мягкой настойчивостью вернули внимание себе. Очертил теплым взглядом контур красивого лица, заострив особое внимание на рыжей макушке. - Темный каштан или кофейные зерна? – пробормотал он с загадочной улыбкой, - Я еще подумаю. Но определенно у твоей шляпы должно быть изящное перышко. Полагаю, гонцу не составит труда отыскать в Минратосе башню Тилани?

Энцо — И этого человека можно будет вычислить по треньканью укулеле. Его, кажется, потерял там Раза. Вычислить и отобрать у него шляпу, - рассмеялась Фанни. Пока ворон прощался с едва приобретенным, как тут же и утраченным богатством и свыкался с мыслью об обдуваемой всеми ветрами заросшей макушке, миледи Тилани улыбалась вместе с его улыбкой. Искорки веселья плясали в глазах магессы вместе со спутанными прядями шевелюры Энцо. - Еще, - ворон многозначительно поднял палец, - Он будет одет в замечательный шерстяной плащ с карманами, набитыми драгоценностями. Внучку будет, чем откупиться, - подытожил он, проникаясь нежностью к гипотетическому далёкому предку. Вздохнул. И все это действительно было не важно. Волнующе. Но не важно. Много важнее был предмет у него в руке. — Как ты собираешься с ним поступить? - миледи неуверенно глянула на Энцо, на яйцо. Взгляд антиванца вдруг стал по-щенячьи виноватым. Вряд ли Фанни понравится, что бесценная реликвия попадет в руки людей, которые наверняка без всяких церемоний препарируют яйцо, чтобы изучить содержимое. Впрочем, вряд ли им удастся найти что-то, помимо многовекового тлена. Или же закинут пылиться на полке в родовом гнезде какого-нибудь знатного и весьма, весьма богатого антиванского лорда, а может и самого Третьего Когтя. Участь, вроде, и не такая печальная, как быть пущенным на опыты. - Отдам в качестве взятки вместе с записями того старого щегла – протоневаррца, чтобы аннулировать контракт на голову Фло и обеспечите себе кресло Гильдмастера в Доме Санторо, - выложил, как на духу Энцо. Милая Фанни заслуживала знать правду, - Но, хоть я и честолюбивый негодяй, - во всю широту своего очарования улыбнулся ворон, - Однако движет мною чистый альтруизм и потребность в новых реформах. Многие законы Воронов морально устарели и только вредят. Так что, в конечном счете, яйцо послужит благому начинанию. Благодаря тебе.

- Какая лестная характеристика "меня". Вам бы родовые хороники писать, миледи, - он улыбнулся. Но другой не характерной для него улыбкой. Не той, которая сопутствовала высокомерной маске. Теплее, искренней. Он потянулся к упавшей чёрной пряди, коснулся и приподнял в ладони. - И кем бы ты могла стать для меня, если я позволю тебе быть ближе? - Ты будешь волен выбирать, мой господин. Другом ли, любимой, плечом на которое можно опереться, тем, кто будет каждый раз искренне улыбаться, слыша новости о твоём добром здравии. Кем-то в отдельности или всем сразу. Когда…- говоря это, Фло склонялась всё ниже, ближе и ближе, пока не прижалась невесомым поцелуем к уголку губ, словно хотела наяву ощутить тепло новой, такой редкой искренней эмоции, дразня меж тем обещанием невыразимой ласки, которую готова отдать без остатка, - Когда позволишь себе, быть ближе ко мне. А пока.. Она медленно отстранилась, неотрывно глядя в глаза с печалью и быть может затаенной надеждой, которая никогда не будет высказана вслух. Чёрная прядка выскользнула из пальцев магистра. Фло забрала, свернула шелковый платок в квадратик и убрала обратно в сумку. - Поздравляю с женитьбой, мессир. Надеюсь, ваша жена станет вам надежным тылом и славной спутницей жизни, найдя хотя бы некоторые черты, которые я вижу в вас.

Фло Уголок его рта дёрнулся в намёке на всё ту же снисходительную улыбку. Рука по-прежнему ласкала руку. Осторожно поглаживая тонкие венки на её кисти. - Каким же ты представляешь плохого человека, если для тебя я стал хорош? - спросил, не отрывая взгляда от женского лица. - Я демонолог. В самой природе этой магии заключён обман. Всегда лгут демоны, лгут их хозяева. Чтобы подчинить падшего, нужно мыслить, как падший, нужно стать им. Разве такой человек может быть хорошим? Или вам нравятся демоны, миледи? - настойчиво он потянул её руку и прижал ладонью к своей щеке.- Тебе нравится тот, кто оставил в столице свою иллюзию, которая в качестве алиби моего присутствия проводит свадебную церемонию с живым человеком? Ты полюбила того, кто без раздумий пожертвовал бы всей группой, если счёл нужным, кто не раз заключал сделки с потусторонними, не взирая ни на что? Так что же по-твоему значит "плохой"? - пауза, чтобы всмотреться в её глаза, предостеречь быть может, - Не обманывайся в моём благодушии, ибо оно призрачно, как утренний туман. Флоренс медленно выдохнула и закрыла глаза, от чего над переносицей появилась скорбная морщинка, а когда открыла, взгляд переполнился безмерной усталостью. - Тебе так претит мысль, что кто-то может полюбить тебя по-настоящему? – захваченная ладошка не сопротивлялась, напротив, с великой нежностью обхватила лицо. Кончики пальцев очертили контур ушной раковины, зарылись в темные прядки у виска. - Или та, в которой ты обнаруживаешь, что хочешь ответить взаимностью? Опершись свободной рукой о землю, Фло приблизила своё лицо к лицу Доминика. Некоторое время антиванка разглядывала черты вблизи, лишь слегка щекоча теплым дыханием кожу. - Я вижу человека острого ума, огромной воли, чей долг нести бремя забот и ответственности за честь фамилии и целую страну в одиночку, готового жертвовать, прежде всего, личным. И потому очень одинокого. Я знаю, каково это. И я тоже всё еще боюсь. Кажется, что любовь делает нас слабыми. И как бы не было тяжело, как бы ты не пытался отвратить меня, от своего чувства я не откажусь, ибо оно прекрасно. Бояться всегда легче, чем любить, Доминик.

Энцо Миледи Тилани, словно цапля, вытянула шею, внимательно наблюдая за реанимацией Квинта. Жить вроде будет. Вернула внимание к Энцо. И он жить будет. - Твоя шляпа... - с какой-то грустью начала она, но так и не закончила. Потеряна. - Что ты чувствуешь? - По поводу шляпы? – губы ворона растянулись в знакомой веселой усмешке. Ну да, он любил свою шляпу. Но ведь это всего лишь шляпа. Вещь. Ладно, ладно. Не лишь. И он обязательно пропустит стопочку в ближайшей таверне, что бы почтить память безвременно почивший подруги. - Думаю, что есть немалый такой шанс, что кто-нибудь когда-нибудь снова пройдет по Перекрестку и найдет её. Только представь, через тысячу лет она снова будет украшать чью-то голову. Обидно было потерять не только стильную спутницу жизни, шедевр шляпного искусства, но и кулек с камнями. Деньги помогли бы реформировать гильдию быстрее, чем можно было рассчитывать теперь. Что ж, придется, как и всегда, решать проблемы по мере их поступления. Энцо всегда был оптимистом. - Всё это не важно, - мотнул лохматой головой Энцо. Надо же, а под шляпой и не было заметно, как он оброс. – Самое главное со мной. Вот, смотри. Он извлек из-за пазухи целехонькое грифонье яйцо, оказавшееся достаточно крепким, чтобы пережить удар и даже не поцарапаться.

- Я никому не доверяю, - он принимал её заботу и позволял себя касаться. Смотрел в такие близкие глаза. Подёрнутые таинственным мраком и усталостью. - Я не завожу друзей. Я не допускаю появления врагов. Я ни к кому не привыкаю. Не надо питать иллюзий относительно моего благородства. Я поступил ровно так, как это было нужно, - его рука неловко обхватила её ладонь с платком, большой палец прошёл по тыльной стороне, касаясь шелковистой кожи антиванки. - Почему ты поверила мне? Ведь я мог тебя принудить. Сделать рабыней крови. Заставить убить девочку. Каждое отчеканенное слово Доминика походило на давно заученную мантру, ставшую со временем единственным жизнеутверждающим кредо. Верил ли он сам в то, что говорит? Разумеется. Верил свято. Но поступал вопреки. Чему находил единственное объяснение в самой эгоистической манере, в пресловутом «Я так хочу». Что ж, то была привилегия аристократа, привитая с молоком матери, не терпящая неповиновения. А какой мощное, неоспоримое оправдание он, без пяти минут чей-то муж, приближенный архонта, Хранитель древних тайн находил для себя сейчас, держа её руку, даря мимолетное ласковое прикосновение? Фло некоторое время молчала, раздираемая противоречиями. Себе она задавала тот же вопрос. Почему? Ответ казался простым. Лежал на поверхности, только руку протяни. Но разве в сердце антиванки, испытавшем на себе столько способов быть разбитым, сколько и не снилось даже самому тёмному тевинтерцу, глядящему на стелящийся у его ног мир с верхушки самой высокой башни, разве было в нём место наивности? - Не мог. Я бы сопротивлялась. И это отняло бы драгоценные время и силы. Потому и не сделал, - наконец, подсказала антиванка, если магистр вдруг сам не догадался, чем продиктовано его решение, - Но ты задаешься вопросом, почему я, вольная выбирать, зная наверняка, что буду использована, всё равно поступила так, а не иначе. И ответ, который тебе известен, правдив лишь наполовину. Слабо улыбнувшись, Фло внимательно вгляделась в лицо напротив. Сейчас она бы от всей души пожелала просто сидеть так и дальше, в молчании, находя отдохновение в кратком мгновении близости, пока между ними снова не разверзлась пропасть положений, формальностей, долга. С болезненной отчетливостью хотела впитать в себя каждую его черточку, каждый маленький штрих, чтобы память и впредь рисовала этот упрямый рот с извечной, прилипшей к нему высокомерной улыбочкой, тонкий породистый нос с маленькой ямочкой на кончике, проницательные янтарные глаза, глубину которых ей так и не доведется постичь до конца. Но на подступах к Аламу безвременье потеряло свою силу, минуты стремительно уходили. Времени осталось лишь на то, чтобы успеть сказать нечто важное. - Я поверила не тебе, а себе, - проговорила Фло тихо, пытаясь обличить мысли в слова. Кончики пальцев дотянулись до прохладной скулы с подсохшими на воздухе кровавыми подтеками и следами испарины. Невесомо мазнули и отступили, крепче сжав шелковую тряпицу. - Поверила, что после всего мною пережитого, я не могла полюбить плохого человека. Ты толкнул меня в пропасть. Дважды. Но я умирала не единожды и до тебя. Но только ты один подарил мне новое начало. Morieris vivere. Эти слова я не забуду.

И в следующий миг сердце под чёрным камзолом дёрнулось. Этот удар почувствовали все, кто был связан кровавыми узами с магистром. А ладошку Флоренс слабо прижали пальцы. - Дыши... дыши... - приказал целитель. И пациент его не ослушался. Грудь поднялась и опустилась. Сердце отбивало правильный ритм. Эли выдохнул и уселся, приткнувшись рядом. Руки дрожали, ноги стали ватными, а перед глазами плыли багровые разводы. - Свинтить хотел? - спросил он тихо, заглядывая в лицо магистра. - А ничего что у тебя там свадьба в столице? - Заткнись, - шепнули губы Квинта. Он открыл глаза и встретился мутным взглядом с её глазами. Бархат спелой вишни. Неужели никто не видит за холодной ночью этих глаз тепло души и нерастраченную нежность. - На здоровье, мессир, - Эли отмахнулся от ожившего неблагодарного пациента и посмотрел на энергетических доноров. - Спасибо парни. Перевяжите раны. Как очухаюсь немного, полечу. Ну а кровь восстановить отдыхом и хорошим обедом можно. Он протянул руку Аврелию, чтоб тот помог подняться. *** Так, значит, выглядит любовь? Бесконечная игра на нервах друг друга. Любовь выглядит так. И не так. Любовь разная. Она не про победителей и проигравших. Любовь не отдает долги и не берет в плен обещаний. Можно разделить любовь на двоих, а можно оставить только себе. Баюкать на груди, как новорожденное дитя, а потом отпустить, как свободного гордого ворона, пока чувство не зачахло в золотой клетке и не превратилось во что-то противоположное любви. Любовь бескорыстна. Гнев, упрямство, непомерная гордость разжигали в душе Флоренс Санторо свирепые пожары. Страсть походила на остервенелую борьбу с демонами до последнего вздоха. А вот любовь оказалась тихой, похожей на утренний туман, стелящейся по влажному от расы лугу. Для тех, кто любит прохладу и уединение. Место последнего упокоения, куда никто никогда особо не торопится. Наверное, такой и не иной её делала энтропия – та материя, из которой было соткано всё существо Флоренс. - С возвращением, - нежная улыбка расцвела на бледном лице, на щеках которого виднелись подсохшие дорожки слез. Сердце всё еще гулко стучало в груди, неровный ритм медленно приходил в порядок с осознанием, что сердце магистра тоже бьется. Девушка извлекла из сумки на поясе черный шёлковый платок, который носила с собой, и начала аккуратно стирать кровавые подтеки с лица Доминика. Небрежно брошенные слова Риса не всколыхнули в её душе негодования. Лишь порыв прохладного ветра, свидетельствовавшего о близкой осени, всколыхнул траву и вспучил клубы тумана, позже снова осевшие полупрозрачным покрывалом. Фло прекрасно знала, как устроено мироздание и какое место отведено в нём ей. Мечты не разбились о реальность, потому что и не было никаких грёз. Была неопределенность, как же жить дальше с тем, что открылось ей на Сегероне. - Ты ничего не рассказа, потому что не доверяешь… - в тихом голосе не было упрека. На недовольство просто не осталось сил. Лишь сухая констатация факта таким, каким его видела Фло.

- Мать твою... - он обессиленно выдохнул, теряя силы и начатое заклинание. - Доминик, Доминик, не уходи, слышишь меня, магистреская сволочь! И снова попытка, и снова магическое плетение рвётся прямо под руками. - Ди, мне нужна помощь, - эльф обратился к синеглазому и крикнул в сторону: - Ави, Гийом, Фогги! Мне нужна ваша кровь! Глаза ожгло подступавшими слезами, Фло запрокинула голову вверх, чувствуя нахлынувшие горечь и отчаяние, стала жмуриться и моргать, как будто стараясь затолкать слезинки обратно. В сущности, ничего в ней не поменялось: она всегда была сердитой, всегда была колючей, сама себе на уме.… Но доверие она заслужила. От того так болезненно ранил факт, что то самое доверие ей так и не было оказано. Даже сейчас, когда он лежал там и умирал. И вопреки, безотчетно себе Фло поднялась и проковыляла к дереву, не обращая ни на кого внимания. Опустилась на колени рядом с магистром, сжала его безжизненную ладонь в своей. Чувства её напоминали сейчас спутанный клубок змей. Но одно всё же преобладало. Фло было важно быть сейчас рядом, чтобы не случилось.

После вопроса Энцо в пустоту, таковая изрыгнула остальных путешественников во времени и пространстве. Две леди с девочкой и пару мальчишек, держащихся друг за друга. Тёплый ветерок обдул лицо, мягко пригрело утреннее, еще не достигшее зенита солнце. Силы покинули Фло. Как только опираться стало не на что, девушка покачнулась, ощутив спиной твердую гладь закрывшегося элювиана, и отпустила руку эльфийки, догадываясь, что та наверняка тоже захочет убедиться, что с её богом всё в порядке. Это был конец. Антиванка осторожно сползла по зеркальному полотну и села на землю.

Остальные жертвы демонов лежали неподалёку и приходили в сознание. Голова раскалывалась, да и тело болело, будто по нему пробежало стадо бронто. - Что случилось? – Энцо разлепил глаза и кое-как сел, держась за больную и сиротливо опустившую макушку с темными вихрами волос. Он не помнил того, что с ним произошло. Огляделся. - А где остальные? Где Фло? Фанни?

- Обопрись о мою руку, - наклонилась Фанни. - Скорей. Крошка, - обратилась уже в Шанни, - не отставай. Шанни, а ну ка, кто вперед к воон тому порталу... - Я знаю, ты нарочно, - вдруг, сказала Шани и отмахнулась ладошкой, словно знала о коварном замысле магистра, задержать демонов, заранее. - И я даже не испугалась. Тебя. Только магистра. Пойдём, - она протянула доверчиво руку Флоренс и добавила, - Нам надо найти дядю Энцо, и Разу. И Аргуса. Вторую руку она подала Фанни: - Идёмте, леди. Флоренс ничего не ответила, только слабо улыбнулась. Оперлась на Фанни, взяла за руку Шани. И вместе они проследовали в элювиан.

Едва гипнотический взгляд Забытой отстал, Фло медленно смежила веки, чувствуя, как самообладание дает трещину. Она судорожно втянула носом воздух, и так же рвано выдохнула сквозь подрагивающие губы. Стилет выпал из ослабевших пальцев девушки, а сама она резко осунулась, плечи поникли, словно внутренняя пружина, поддерживающая всю ту грациозную стать благородной леди, лопнула. Фло обхватила Шани за плечи, зарылась носом в пушистую рыжую макушку, а с губ меж тем срывался тихий, горячечный шепот. - Прости, прости, прости… В то мгновение всё, что она могла делать, это беспомощно взирать, как демоны уводят в зазеркалье людей, к которым Фло испытывала разные чувства, но точно не безразличие. А потом её вывернуло наизнанку скудными остатками завтрака. Только и успела отвернуться так, припадая на колени, чтобы не испачкать Шани. - Давай, подымайся, Фло. - всклокоченная, словно ведьма, ведьма Тилани немного одумалась и взялась помочь Фло добраться до портала. Голос, как из трубы – далёкий, глухой. Фло отерла рукой губы, сплюнула на землю. Она поднимется. Как поднималась темной волной злость у неё внутри. На демонов. На Забытую. На эльфа и тевинтерского магистра. На капитана за то, что не уберёг корабль. На Гильдию, что послала в «последний путь» - Они забрали Энцо, - хрипло констатировала Фло, как будто Фанни и сама этого не знала. «И Квинта… И Аргуса, и Разу.. И Шани хотят забрать». Антиванка оглянулась через плечо, посмотрела снизу вверх на девочку. Поймет ли она когда-нибудь? Простит ли за бесконечные мгновения кромешного ужаса? Теперь вряд ли стоит заикаться о светлом будущем вместе… Шани навсегда запомнит, как Фло держала у её горла острие кинжала, даже если сделает вид, что это не так. Пальцы наткнулись на рукоять стилета. Фло стиснула покрепче оружием и медленно поднялась.

- Твоё? - удивился дух. - Нееет. Мне нужна наследница Анариса. Иди ко мне дитя, - и в то же мгновение Зибенекек оказалась лицом к лицу с Флоренс. А далее последовал толчок, и верного подельника воронессы откинуло к ближайшему элювиану, вдавило в зеркало и обездвижило. - Флоренс, я её боюсь, - закричала Шани и прижалась к женщине, ища защиты. "Флоренс! Флоренс! Слушай меня! - бурлила и кипела кровь, передавая мысли тёмного магистра к антиванке с проклятым даром. С болью с разрывом, заставляя действовать. - Возьми кинжал! Приставь к горлу Шани! Быстро! Делай!" Она оказалась один на один с Зибенекек, пока остальным, казалось, не было никакого дела. Пространство сузилось до тоннеля. Осталась только антиванка, враг, малышка, защищать которую Фло поклялась сама себе, и звенящий набатом голос магистра. Разум будто разорвало на две половинки, словно лист тонкого пергамента. Приходилось тратить много сил, чтобы просто контролировать себя, не впадать в панику и не принимать скоропостижных решений. Доминик уже использовал её. Её кровь. Не для того, чтобы сразиться с демонами, а чтобы напасть на Риса. Что он сделает теперь, если она подчиниться? Нсли ему дело до маленькой эльфийки или в следующем предложении он прикажет Фло перерезать Шани горло? От напряжения, от смятения и обиды в глазах защипало. Но Фло продолжала неотрывно смотреть в лицо Забытой. «Если с Шани что-то случится, я убью тебя», далеким эхом пронеслась судорожная, захлебывающаяся в бурлящей крови мысль, и Флоренс не знала, слышал ли её кто. Одним молниеносным движением, она выхватила из рук девочки свой стилет и приставила к тонкой шее. Это был самый пронзительный акт доверия с её стороны. Или самая ужасная, непоправимая ошибка.

- Зачем мне его трогать? Он сам умрёт, - ответила Забытая. - Мне нужно кое-что другое. Она, - и бледная руку указала на Флоренс. Магистр молчал. Если бы четыре высших демона, проклятых бога хотели их убить, убили бы давно. А значит, им что-то нужно. Но что? Стук крови отдавался тупой болью в висках, равно как и минутой назад вспоротом запястье, словно кожа срослась, а вены по-прежнему толчками выталкивали густую кровь. В душе поднялось странное чувство горького недоумения с прогорклым привкусом затаившейся злости за свершившееся… предательство? Всё, что происходит – неправильно. Скулы антиванки заострились, губы плотно сжаты, лицо приобрело сероватый оттенок, но оставалось как будто бы безразличным ко всему. Как маска. Только в черных, как смоль глазах отчетливо читалось ледяное презрение. - Нет, красотка, её ты не получишь, - Энцо криво улыбнулся, шагнув вперед и вбок, прикрывая Флоренс плечом. Пальцы нервно постукивали по рукоятям мечей. - Хочешь моё тело? – переведя взгляд с Риса на Забытую, равнодушно поинтересовалась магесса, - Нет, больше меня никто пользовать не будет. Извини, я с этим завязала.

В который раз она огляделась. Не забирать же только что отданный Шани стилет. Нашла на земле осколок от одного из разбитых элювианов и, не тратя время на сомнения, вспорола себе запястье.

Она не могла припомнить, видела ли она когда-либо что-нибудь столь же ужасное и прекрасное одновременно. Да. В Бездне. И по спине снова бежали мурашки, взбирались по позвоночнику и щекотали затылок, словно чье-то холодное дыхание. Пальцы Фло сжимали ладошку девочки всё крепче, пока эльфийка не взвизгнула от боли. Бросив резкий, хмурый взгляд вниз, девушка тихо выругалась. - Merde… Припала на одно колено и прижала Шани к себе, закрыв её голову руками, пряча от нарастающего свиста, гула или, демон разбери, что за дробящий кости черепа звук, ввинчивался в самый мозг. Энцо упал на колени, потеряв шляпу, воткнулся лбом в землю, с силой закрыл уши руками. Лицо ворона было искажено гримасой нестерпимой боли. Но напряженный взгляд на лице с заострившимися и побелевшими скулами, был направлен не на него. Флоренс была, вероятно, права, называя себя никудышной подругой. Она бы не колебалась ни секунды, уже было приподнялась, но рядом зашевелилось маленькое существо, и антиванка то ли с удивлением, то ли смешавшись от противоречивых чувств, посмотрела на Шани . - Спрячься за тем элювианом, - держа девочку за плечи, проговорила Фло, - Не выходи, чтобы не случилось, пока я или Анарис за тобой не придут. Ясно? На вот… Фло извлекла из-за голенища сапога свой стилет. Конечно, кинжал против демонов не защитит, но антиванка надеялась, что наличие оружия придаст Шани храбрости и немного успокоит. За спиной громыхнули молнии и гул огня, заставившие магессу непроизвольно втянуть голову в плечи. - Всё будет хорошо, малышка, - мягко улыбнувшись, она легонько ущипнула девочку за побледневшую щечку. Поднялась во весь рост и огляделась, ища глазами магистра. Он был всё там же, у элювиан, но уже стоял на ногах. Хорошо. - Доминик! – срывая голос в крике, чтобы прорваться сквозь непрекращающийся душераздирающий вопль, позвала Фло, уже закатывая манжету рубашки.

Энцо, как и Раза, не воспылал страстью о сумрачному пейзажу, напоминавшему скорее непривлекательный, окутанный туманом погост на отшибе. Не хватало только зловеще каркающих с веток ворон. Надо же, эти благородные птицы сами по себе никогда не вызывали у антиванца негативных чувств, но в подобном антураже, пожалуй… Фло же как будто не обращала внимания на неприветливые пейзажи и только напряженно вслушивалась в разговор.

Двое антиванцев не стали ждать развоплощения не патовой, как оказалась, ситуации обратно в ещё более патовую. Пересекли зал и скрылись в элювиане вслед за тевинтерцами.

Фло и Энцо

- Я не знаю, - растерянно улыбнулась она Флоренс. - А можно? А Анарис с нами будет жить? - Если захочешь. Улыбка на обращённом к девочке лице была печальной. И от чего Фло было надеяться, что Шани с радостью воспримет ее предложение, соглашая без раздумий? Ответ эльфийки привёл в чувства. Возможно, устами младенца ей было ниспослано предостережение. Каким опасностям она подвергнет девочку лишь потому что ей вруг приспичило не быть в одиночестве и попытаться о ком-то заботиться, тем самым будто бы исправляя собственное прошлое? - Полагаю, Анарис предпочёл бы жить со своим другом Ави, а не со мной. Антиванка встала и потрепала ладонью рыжую макушку. - Подумай. Если ты не захочешь, то отказом не расстроишь меня. Конечно, это была неправда. Но Флоренс не собиралась принуждать ребёнка к выбору. - А сейчас, если хочешь, беги и помоги Анарису разгадать загадку.

Фло - Я не знаю, - Шани снова дёрнула плечами. - Меня даже к ступеням с духами не пускали. Я здесь первый раз. Но здесь красиво, правда? Она окинула восхищённым взглядом своды, снова посмотрела на свой камешек и спросила: - А ты не взяла себе такой? - и она показала Фло зелёный огранённый изумруд. - На память. А то вдруг мы сюда больше не вернёмся. ♫ Вздох. Фло огляделась. Теперь медленно, проникаясь каждой деталью древнего капища мертвых богов. Былое величие обратилось в руины: с трагической торжественностью возвышались скульптуры бывших обитателей храма, словно «дремлющие» под теплым одеялом сонной тишины, кое-где природа взяла свое, и сочная зелень пробивалась прямо сквозь полуразрушенную кладку. Всё здесь было предано забвению, но вместе с тем дарило внутренний покой. - Красиво. Антиванка опустилась на одно колено перед девочкой. Взяла её маленькую тонкую ладошку в свою, чтобы лучше рассмотреть драгоценность. - Нет, не взяла, - качнула головой Фло и заглянула в такие же изумрудные глаза юной эльфийки, - А надо бы. И на память, и… - следующие слова сорвались с губ прежде, чем она успела подумать, - чтобы купить нам уютный домик... Осекшись, поняв, что говорит, Флоренс – беглая бывшая Ворона, за чью голову обещана награда, вдруг ясно осознала, что слова её вовсе не минутная блажь, навеянная внезапно пробудившимся непонятно откуда материнским инстинктом. Она действительно хотела забрать Шани с собой и обеспечить девочке то мирное, безмятежное, полное заботы и любви детство, которого была лишена сама. Как? Одному Создателю известно. Это будет сложный путь. Но как бы сказал магистр, «Я так хочу.» - Шани, ты… - ощутив необычайное волнение, Фло снова на секунду запнулась, - Не хотела бы ты отправиться со мной в Минратос и жить вместе? Затаила дыхание, готовясь к отказу, собираясь с силами, чтобы принять всю мощь разочарования. В конце концов, Фло ничего толком не знала о маленькой сироте. Возможно, где-то далеко её ждет другая семья.