seda_rostro

Пока пассажирка размышляла и нащупывала, оставляя небольшую паузу в диалоге, из угла послышалось смачное чавканье и звуки похожие на всасывание жидкости. - А!! - кажется женский голос снова вызвал у собеседника шок. Похоже он боялся её больше, чем она его. Повторный удар о сухие доски, и опять что-то покатилось, но не далеко. - Дай пожрать! Чего ты ёрзаешь! ДОСТАЛА! Истеричный гость понемногу и сам начал надоедать. Голос по-прежнему шел откуда угодно, но только не из конкретного места, словно отзвук эха в пещере, скача от стены к стене, из угла в угол. Антиванка скосила глаза к потолку. Ну а вдруг? Затем сделала сразу два логических заключения: а) в её каюте вовсе не пьяный матрос, б) сущность, чем бы или кем она не была, остро реагирует на её голос. Никаких, впрочем, энтропических волнений и колебаний в воздухе не ощущалось, но Фло – убийца, бывшая еще и магессой-отступницей, от чего-то знала наверняка - природу «голоса» следует искать где-то в смежных сферах. Ничего более не говоря, она медленно поднялась с кровати и так же медленно сделала пару шагов в центр каюты, бесшумно ступая босыми ступнями по холодным доскам. Нож не тронула. Тут он был бесполезен. Остановилась. Напряженно всмотрелась в тени, готовясь сделать рывок туда, откуда наиболее отчетливо послышатся чертыхания. - Как-то не вежливо с твоей стороны не предложить присоединиться к трапезе. Особенно, когда жрешь в чужой спальне, - сказала она громко и четко.

Всё тот же скрипучий голос, давеча мурлыкающий о своей прелести, взвился испуганным криком, отзеркалив ответ: - Кто здесь?! В дальнем углу что-то шмякнулось и покатилось по полу. Надо будет заглянуть к старпому и напомнить ему об их молчаливом уговоре. Флоренс казалось, что они поняли друг друга, но вот, смотрите-ка, кто-то забрался в её каюту и делает вид, будто и не ожидал встретить здесь девушку в ночной рубашке. Смекалистый. Но, похоже, вусмерть пьяный. Рука снова потянулась к чему-то на столике, чуть в стороне от свечного огарка. Пальцы легли на рукоятку ножа, чье лезвие было тоненьким, словно спица. Антиванка помедлила. Свеча давала мало света, дальняя стена и углы оставались во мраке, но каюта по меркам даже самого скромного дворянского дома, была крошечной. Флоренс могла пересечь её тремя-четырьмя шагами. Однако, ни тела, которое могло бы сползти по стеночке, ни бутылки, которая могла выпасть из рук пьяньчужки и покатиться по полу, она не видела. Возможно, дела обстоят несколько сложнее. - Друг, - ровном голосом, со всей возможной дружелюбностью, проговорила Фло, отнимая ладонь от ножа. Пока что нечего суетиться.

Флоренс Снятся море, пляж, ракушки. Снятся детские ладошки, выгребающие неглубокую ямку в песке. Накатывает волна, и ямку стремительно заполняет морская вода. Над головой свинцовое небо. Плотные облака, напоминающие измятый серый саван, мчатся куда-то, подгоняемые ветрами, обещая пролиться на землю дождем. Значит, уже наступила осень, и скоро рыба пойдет на нерест. Скоро отец выведет в бухту лодку. В нос бьет острый тинный запах, сохнувших на пирсе сетей. На огромном гладком валуне с прилипшими водорослями и рачками, величественно восседает чайка. Вот она открывает клюв и… начинает петь? … во и ты… мааайяяяя.... маайййяяяяя… …сладкаа… нежнаа, така красиваааа… вкуснааааа… …иди к мнеееее… так скучаю… ибебе, ибебееее... Флоренс не сразу поняла, что уже не спит, а пялится в потолок, один Создатель знает, как долго завороженно слушая отвратительное, перенасыщенное фальшивыми нотами, сопрано чайки. Да ну нет же, какая чайка? Девушка протянула руку, нащупывая в кромешной темноте огарок свечи на столе. Оставлять свечу зажженной ночью на корабле, сродни самоубийству. Качнет на волнах и пиши, пропало - просмоленные доски вспыхнут как сухой трут. Спустила ноги на пол, вся сжимаясь от холода. Над опаленным фитильком зажегся бледный фиолетовый огонек, после чего опустился на нитку, зачиная ровное желтое пламя. Пение продолжалось. И теперь антиванка могла разобрать весь нестройный ряд слов, на самом деле, лишь очень, очень отдаленно напоминающий музыку. Настройка инструментов целого оркестра при орлесианском дворце могла звучать мелодичнее. Чуть наклонив голову в бок, Флоренс сосредоточенно прислушалась в попытке уловить направление, откуда бы мог идти звук. Кто-то уже нажрался до зеленых соплей и теперь горланит кабацкие песни? Но тихий звук будто бы шел отовсюду… - Кто здесь? – тихо спросила у играющих по стенам теней.

Книга не читалась ни вдоль, ни поперек, ни по диагонали. Стоило прочесть строчку и слова растворялись в памяти, словно утренний туман после рассвета. Мальчишка Аурелиано начисто отбил всякое желание читать, но хуже того, воспринимать информацию. Возможно, виной тому были еще и матросы, начавшие суетиться вокруг: покашливать и бросать взгляды на мачту рядом с которой утроилась госпожа. Но, испытывая лишь легкое раздражение в адрес моряцкой братии, Флоренс все же предпочитала винить мальчишку. Да что уж там! Вырос тот темноволосый задохлик, каким она его всегда помнила. Вырос. Ловелас и плут. И вывел из равновесия. Но разве можно винить «молодость», в жила которой течет горячая антиванская кровь? И будто этого мало – еще и воронова. Флоренс захлопнула книгу. Сдалась. Уступила и топоту босых ног, и крикам на «птичьем языке», распугавшем даже самих птиц, и «тётушкиному» бубнежу у себя в голове. Аргус не так уж далек от истины. Варона Санторо чувствовала себя много старше, чем была на самом деле. За годы в Семье, она прожила дюжину чужих жизней и, похоже, давно потеряла интерес к своей собственной, если таковой и имел место быть. Ворона уже и не помнила. С тремя последними контрактами она все же жутко напортачила... Мессир Бюрго понял, что происходит, а Флоренс сообразила слишком поздно. Чары не подействовали так, как нужно. Старик начал вырываться, царапаться, пытаться свалить свою убийцу на пол.. Пришлось добивать ножом… Грязная работа. Клерк магистрата из Денерима по имени… да кому теперь это важно?… ушел. Фло не дожала. Упустила его, чем создала немало хлопот для заказчика. Дому пришлось выплачивать крупную компенсацию и посылать новых агентов, доделывать работу. Гильдмастер рвал на себе волосы. А потом был лорд Рэтлифф на вилле эрла Бейна… Что ж, как выразился Энцо, выглядел Рэтлифф как «иссохший стручок ванили». Флоренс отчетливо помнила ту безлунную ночь: блестящие похотливые глаза в темноте, лоснящееся довольством лицо, кожа к коже... она немного липкая от жары.. Свои руки на волосатой груди мужчины: темные завитки неприятно щекочут кожу… Улыбка, явившая крупные белые зубы, как у безумного каннибала… Пухлый рот шепчет грязные непотребства… А уже в следующий миг, эти полные, некрасивые губы стали напоминать изюм... Что и когда пошло не так, Флоренс не помнила, хоть и была догадка. Она. Теряла. Хватку. Теряла контроль. Будь проклят мальчишка Аурелиано за то, что навеял ей эти воспоминания! Создатель, да к чему теперь бессмысленная рефлексия? Дом ведь не отказался от неё. Так? Что сделано, то сделано. *** Со вздохом уступив место, крутившемуся в неприличной близости, матросу с толстенным канатом в руках, одним ударом которого по голове можно было убить, девушка покинула корму и спустилась в трюм. Нестерпимо хотелось увидеть Энцо. *** «Старик», как его обозвал в мыслях Аргус, уже давно спал пьяным сном, развалившись в гамаке, не снимая сапог. Даже шляпа была на голове, разве что переместилась сейчас на лицо хозяина, спасая того от света зажжённых масляных ламп, каким бы тусклым он ни был. Одна нога мужчины свисала вниз и волочилась по полу вслед за раскачиваниями гамака. Руки же мирно почивали на груди, сцепленные в пальцах. Энцо похрапывал. Эта умиротворяющая картина – именно то, что сейчас было нужно Фло. Она простояла так, наблюдая за другом, ровно до того момента, пока ею не овладело спокойствии и не появилось жгучее желание наподдать пьянчуге под дых. Уже в свой каюте, переодеваясь ко сну, антиванка думала о том, что пропустила ужин в кают-компании, а потом, что лучше друга и нет. И даже больше – Энцо – единственный друг. И он не придаст. Никогда не придаст.

- О, все же не безразлична, - откинулся на спинку сидения и сложил руки за шеей. - Не учили тебя в гильдии не задавать таких вопросов коллегам? - поддел темноволосый юноша. - Но, - усмешка и прищуренный взгляд, - могу рассказать на ушко. Может тебя даже заинтересует. - Он кинул взгляд в сторону ушедшего Фейна, делая намек. - Аргус довольно потянулся. А затем ладонь прошлась по горлу. Что скажет на это Ворона? Если его цель убийство господина в зеленом. Препятствовать подобному нельзя по правилам гильдии. Флоренс даже не моргнула и выжидающе уставилась на юношу, ожидая какого-то продолжения или объяснения. Но Аргус выглядел донельзя самодовольным, и со всей определенностью наслаждался ситуацией. - Вы только гляньте на него! – осклабилась Фло, - Какой напыщенный и самодовольный! Ну точно индюк на ферме. – Чуть отведя плечи назад, «злая колючка» окинула взглядом подтянутую фигуру, - Разве что, не такой жирный. Приосанившись, антиванка демонстративно открыла книгу на том месте, где остановилась в последний раз, всем своим отстраненным видом намекая, что дела Вороны из чужого Дома её совершенно не интересуют. Действительно, трудно было представить, что Фло волнует судьба мужчина, знакомство с которым длилось не более минуты. Стараниями Аргуса, между прочим. И, конечно, конечно, законы гильдии нерушимы. - Я тебе вот что скажу: главное не залей кровью палубу, а то потом будешь рассказывать на ушко палачу о своих планах на Вечность в объятьях Создателя. х

- Вы меня домогаетесь, миледи? - весело указал на чужую хватку. - Право, тут же куча народу! Но я польщен. Такая близость лиц. Молодой антиванец мог бы быть еще наглее и просто чуть податься вперед... возможно, покрасневшая от пощечины щека стоила бы того, но... - Приятно знать, что помнишь, Флоренс, - имя он произнес тише, хоть и так никто не мог услышать. - А что я натворил? Или мессир в зеленом твоя цель? - лукаво поинтересовался маг. - Я же из благородных побуждений - защищаю честь замужней дамы. Как там зовут твоего благоверного? Лорд Паффери? Пальцы коснулись ладони на плече, прошлись по нежной коже. - Уж если кто и должен рядом быть, так земляк. Флоренс молча смотрела на Аргуса, не отводя черных в тусклом свете одинокой лампы глаз от его ухмыляющегося лица. А многие ведь срывались и гибли в той гиблой бездне, скрывающейся за чернотой радужек. Позволь себе мальчика лишнего… И он позволил. Прохладные пальцы коснулись руки, по коже пробежала дрожь. Нет, то не была искра страсти, разжигающая настоящий сладострастный пожар, но подпалившая тлеющие угли отвращения к первопричине подобного поведения. Слащавое заигрывание, недвусмысленные намеки… Грубость, которая неизменно следует за этим. Даром, что всё это лишь юношеская игра. - Слышал сказку про паучка, который сунул свою мохнатую лапку в чужую паутину и там ему её откусили? – загробным голосом поинтересовалась Фло. Как бы ребячески не звучал вопрос, напряжение в воздухе приобрело осязаемую плотность. Еще одно долгое мгновение девушка упрямо прожигала дыру в хорошеньком юном личике, но затем отстранилась и весело рассмеялась. Опасный, всепожирающий вихрь энтропии стих. Маленький Ворон наверняка почувствовал, как разбежались тучи, так и не пролившиеся грозой. - Вот уж Энцо обрадуется, что у меня еще один защитничек нарисовался! Может, махнетесь, а его домой отправим? С тобой-то я точно справлюсь, - ухмылялась Ворона Санторо, надеясь, что Аргусу хватит ума не возвращаться к сказке о мохнатых паучьих лапках. Хватка ослабла, девушка убрала руку, положив её поверх той, что уже лежала на книге с интригующим названием. - Нет, мессир Фейн не моя цель и не думай доставать его. Всё равно реакции от меня никакой не добьешься, только настроение себе испортишь. Скажи-ка лучше, ради Создателя, какого черта ты делаешь на этом корабле?

Мало что могло вогнать Ворону из дома Санторо в краску… И нелепое недоразумение в лице Аурелиано-младшего исключением не стало. «Антуанетт» пожелала милорду в зелёной рубашке (да, определенно зеленой) хорошего отдыха, одарив того напоследок почти что искренней улыбкой. Фогги был ей неожиданно симпатичен. «Ей» - Антуанетт или Флоренс, оставалось не до конца ясным даже самой Флоренс. По крайней мере молодой человек не счёл за доблесть повестись на удочку наглого юнца, с лица которого едва ли только вчера сошли прыщи. Как только Фогги Фейн ушёл, Варона Санторо в мгновение ока выдворила Леди Паффери на задворки сознания. Вместе с ее светскими манерами, мелодичным голосом и привычкой говорить витиевато. Тонкая, упакованная в воздушный буф, рука тяжело легла на плечи парнишки. Книга осталась лежать на коленях, придерживаемая другой рукой. Фло повернула голову, оказываясь лицом к лицу с фиалкоглазым. Достаточно близко, чтобы поцеловать. Или откусить нос. - Аргус. Милый мой паучок. Папа не научил тебя хорошим манерам? - поинтересовалась девушка сладко-медовым шёпотом, отметя сразу все высказанные и оставшиеся без ответа вопросы. Глаза ее блестели от умиления. - Не знаешь разве, что с коллегами себя так не ведут?

- О нет, разумеется, нет, — с широкой улыбкой возразил молодой человек, настолько искренне, что можно было подумать, что само это предположение кажется ему невероятным. — А я вам? Брови приподнялись в вопросе, а улыбка не исчезла с лица, но стала чуть извиняющейся. - О да, — согласился внезапный словоохотливый компаньон антиванки. - Только не говорите это экипажу, — смешливо добавил парень. — Очевидно, оптимизм насчет погоды является дурной приметой у морских волков. - Фогги Фейн к вашим услугам, — после небольшой паузы последовал еще один вежливый поклон. - О, благодарю за предупреждение. Однако, я здесь, а не за бортом, значит, глупые суеверия среди матросов не столь велики. - В уголках губ антиванки мелькнул намек на веселую усмешку, - Леди Антуанетт Паффери, - представилась она полным именем. Вымышленным, разумеется. Девушка замолчала. Расправила ладонью шелковую юбку, разложила на коленях книгу: средних размеров книжица, потертая у корешков, с выбитыми золотом, но потускневшими от времени буквами «Восковые фигуры дома Монтегрю». Но Фогги Фейн продолжал стоять. И никуда не уходил. - Ох, простите, мою бестактность! – вдруг опомнилась Фло, решив было, что обмен любезностями завершён, - Нет, вы не мешаете! Присаживайтесь. Места всем хватит. И накликала. В их уединенном убежище становилось теснее, и каждый вновь прибывший почитал своим долгом озаботиться удобством соседа. Распознав в подошедшем мальчишку Аурелиано Фло лишь недоуменно изогнула бровь, ничем более не выдавая своего удивления. "Решил поиграть? Или недалекого ума?" - Добрый вечер, сеньорита, - полупоклон, рука на сердце. Чуть долгий взгляд в знакомые темные очи антиванки. Потом маг поприветствовал и мужчину кивком, - мессир. Надеюсь, не помешал, - не вопрос, а утверждение. - Признаюсь, давно не видел гостей из Антивы, - ложь, - хочется узнать, как там дела. И просто поболтать, - Аргус оперся на какую-то деревяшку, у которой определенно был какой-то свой морской термин. - Что читаете? - глаза указали на книгу в женских руках. - Антива процветает, мессир, могу вас заверить. Взглянула на Фейна, легонько пожав плечом. «Здесь я бессильна, но вы вольны покинуть наше общество, мессир, если созерцание мачт более не доставляет вам удовольствия». Снова вернула взгляд темноволосому и фиалкоглазому Аргусу. - Но как вы узнали? Мой выговор? – вежливо поинтересовалась Фло, проигнорировав последний вопрос юнца.

По стечению обстоятельств, там же оказался и Фогги, гулявший по кораблю и с интересом глазевший на мачты с пока еще спущенными парусами, леера и прочие элементы жизни и работы на корабле. Увлеченный этим занятием, он, однако, не пропустил пышное темное платье, черные волосы, бросавшие тень на глаза, от чего те казались тоже бездонно-черными. И книжку в руках. Именно в таком порядке. - Миледи, — вежливо приветствовал даму Фейн. - Милорд, - без промедления ответила Фло с легким поклоном головы, искавшая уединения, но ни на секунду не сбившаяся с шага, обнаружив, что укромное место на корме уже занято. - Я вам не помешаю? – поинтересовалась она из вежливости, меж тем устраиваясь на сбитых из досок ящиках, аккурат у мачты - одной из тех, коими любовался молодой человек. В неверном свете масляной лампы, он показался ей молодым повесой, младшим сыном, изгнанным из отчего дом на поиски смысла жизни. Особенно, мысли о том навевали вышитые на рубашке цветы: необременённый семьей и хозяйством привлекательный мужчина, легкий на подъем, авантюрист. Однако цвет… Фло никак не могла разобрать коричневый это или зеленый? Цвет оставлял надежду, что блудный сын и сосед по укромному место не склонен к излишнему эпатажу. Занятно, как она сразу поняла, что мужчина молод и привлекателен, едва ли коснувшись взглядом его лица, но пристально изучив одежду. Девушка подняла глаза, чтобы рассмотреть черты молодого человека, искаженные сейчас тенями, делающими человека похожим на собственную карикатуру. - Вечер чудесный, не находите?

Энцо козырнул от полей шляпы, так полюбившейся старпому Буджардини. Широко и дружески улыбнулся. - Рад встречи, мессир! Будьте здоровы. И был таков. Флоренс Анонсированный ужин в кают-компании и знакомство с миледи Тилани - «еще одной леди», ни коем образом не тревожили Флоренс, а вот леди Паффери, должно быть, пребывала в трепетном предвкушении. Подчиняясь настроению, натянутой, как перчатка, личины, Фло облачилась в черное шелковое платье с воздушными шифоновыми буфами и глубоким вырезом, окантованным оборками и кружевом. Разумеется, в бриджах и легкой льняной рубахе было бы удобнее коротать вечерок за книгой, но сегодня здесь правила бал Антуанетт и та ни за что бы не пропустила званный ужин. Корабль еще не отплыл - не чувствовалось легкого покачиванию пола и стен. Но Флоренс не сомневалась, Энцо где-то на борту и вовсю заводит новые знакомства. Может случиться, что они и не встретятся до самого прибытия. Дай её другу большие уши, готовые слушать… Покинув каюту первого класса, антиванка направилась на палубу, подышать свежим воздухом и почитать в свете кормового фонаря.

- Ох, мессир Энцо, и не говорите, жизнь - грязное занятие. Но на корабле есть одно преимущество. И потому в сравнении вашем позвольте усмотреть повод для утешения. Тут вокруг, куда ни глянь, полно чистой морской воды. Так что, сами понимаете, уборка всякого дерьма не требует столько уж и трудов. Он поднял взгляд на шляпу, цокнул языком. Все же шляпа была хороша. - Однако многое прекрасное не родилось бы, если бы не нашлось в жизни э... трудностей, - оптимистично заключил он и дружелюбно улыбнулся. - И здесь вы совершенно правы, миссир, - беспечно рассмеялся Энцо, поддерживая дружеский тон беседы. - Прошу меня извинить, я хотел было подшутить над вами, нарочито сгущая краски и наводя морок, но вы оказались человеком душевно тонким и понимающим. Не по годам мудрым, я бы сказал. Однако спешу сообщить, что в словах моих, к сожалению, или к счастью, больше правды, чем нарочитой выдумки, - тоном, преисполненным ангельского смирения, проговорил Энцо. Взгляд мужчины едва коснулся фигуры юноши, остановившегося у подножья трапа, вовсе не пытавшегося таиться, но понял, что пора и честь знать. - Позвольте в качестве жеста доброй воли я пришлю вам контакты моего шляпника, как только обзаведусь пергаментом и перьевой ручкой.

- Мессир Санторо! - Старпом триумфально поставил галочку напротив имени предпоследнего взошедшего на борт пассажира и огляделся в надежде, что и последний не заставит себя ждать. - М... какая у вас практичная шляпа! Уверен, во время вашей прогулки по Минратоусу многим пришла в голову та же мысль, что и мне сейчас - а не сменить ли головной убор. Как вы считаете? Пойдет ли на пользу ваш утонченный вкус честным жителям Минратоуса? Видимо осознание того, что труд погрузки и подготовки к плаванию приближается к завершению, сделало настроение старшего помощника легкомысленней обычного. Энцо нашел вопрос очаровательным и тот немало приподнял настроение ему самому. Ром горячил и будоражил кровь. А почему, собственно, не задержаться и не поболтать на сон грядущий с достопочтенным господином? - Дайте подумать, мессир. Мой утонченный вкус вряд ли пойдет на пользу обычному, честному господину, - «особенно честному», усмехнулся про себя Энцо, – но некоторые из моих изысканий в этом направлении известны в узком кругу. Дело в том, что по роду своих занятий, - голос предпоследнего пассажира преисполнился доверительного шёпота, - я зачастую далек от прекрасного в общепринятом смысле слова. Нередко, почти всегда, мне приходится иметь дело с грязью, кровью, внутренними органами.. знаете ли, всем тем, о чем не принято говорить в обществе юных впечатлительных дам и некоторых бесхребетных мужчин.. Придвинувшись ближе, Энцо чуть приобнял старпома за локоть, выражая тем полное свое доверие и расположение собеседнику. - В качестве примера.. хм.. Вам ведь ни раз и не два приходилось в бытность свою юнгой драить палубу после променада какого-нибудь пассажира, разложившего на этих прекрасных, - он обвел рукой простирающуюся перед ними палубу, - просмоленных досках свой ужин? Разве не улетучилось для вас вместе с тем и некоторое очарование мореходства? Не ищите ли вы способов разнообразить своё существование? Вот то-то и оно.. Мои вкусы несколько деформировались. Так что, считайте это шляпу данью моему изощренному и закалившемуся уму, а вовсе не моде. Впрочем, с практической точки зрения, здесь вы совершенно правы: широкие поля замечательно спасают от солнца, дождя, снега и всего разнообразия естественных и неестественных жидкостей. Треуголка, увы, проигрывает данному фасону по всем фронтам, - будничным тоном подвел итог очередной господин в черном.

Энцо Черноволосая товарка ошиблась в одном. Энцо и не думал сегодня гулять по крышам, аки беспризорный кот. Времени, отданного ему на растерзание, едва ли хватало окунуться с головой в бочку с теплой водой и кое-как смахнуть пыль с одежды. Сегодня, убеждал он себя, не тот день, чтобы снова пытаться бить собственные рекорды с целью потешить одно лишь свое самолюбие. Когда-то, много лет назад, он перестал красоваться перед коллегами и врагами, думая, что повзрослел. Не так давно, он решил, что и себе доказал достаточно. А времени с каждым новым контрактом становилось от чего-то все меньше.. Седина в волосах и новая, такая неприятная, скручивающая боль в конечностях, приходящая в особенно дождливые дни – те предельно очевидные причины, которые Энцо упрямо старался не замечать, но которые объясняли достаточно. «Стареешь», как недавно сказала Фло и, сама того не ведая, попала в самое яблочко. Время, должно быть, уже около семи вечера: еще светло, но редкие кучевые барашки, нависающие над гаванью, озарились легким желто-розовым сиянием, на фоне которого можно было рассмотреть движущийся лес матч, в этом вечернем свете, выглядевший особенно романтично. А может, это говорил в нём ром, перехваченный в таверне недалеко от порта. Уже некоторое время мужчина стоял в тени дверного проема, ведущего в чей-то дом, и наблюдал, как редеет толпа пассажиров, стремящихся попасть на борт «Красавчика». Пейзаж навевал некоторые приятные образы о минувших уже странствиях и множестве беспокойных вечеров, но мысли Энцо тонули вовсе не в тех бурных водах. «Флоренс давно пора научиться заботиться о себе самой» Кадык судорожно, как-то сердито дернулся, когда Энцо глотнул еще рома из фляги. Поморщился от его крепости, но взгляд карих глаз вскоре снова устремился к громаде корабля, и был полон беспокойства и вместе с тем, какой-то безотчётной злости. «В конце концов, это её последний шанс.» Воспоминания о том, что сказал Гильдмастер перед тем, как спросить - Не хочет ли его лучший Ворон позаботиться о собственном будущем?, -всё еще заставляли кулаки сжиматься, а ногти впиваться в кожу. Убил бы ублюдка на месте, если бы.. если бы не честолюбие в купе с тщеславием. И не будь ни того, ни другого, Энцо вряд ли бы осмелился переиграть Гильдматера и весь Дом.. Постояв еще полминуты, тайный соглядатай, наконец, отступил от стены и вышел из тени. Протяжно выдохнув, сбросив морок, Энцо зевнул и потянулся. Ром скоро отправит его в нокаут. Надо бы поторопиться. - Мессир! Мессир! – махая кому-то в треуголке, стоящему на палубе, он скоро достиг трапа и быстро взбежал на его вершину. - Энцо Санторо к вашим услугам, мессир. - открытая и дружелюбная улыбка запаздывающего пассажира не позволяла думать о нём плох.

- Из Антивы, - повторил эхом мессир Буджардини, небрежно опустив все, что там касалось лорда Паффери. - Добро пожаловать на борт, миледи! Как добрались? Позвольте проводить вас к вашей каюте! Э... то есть что это я. Э... матрос проводит вас к ваше каюте, - поправился зарапортовавшийся вдруг старпом. - Ох, благодарю, мессир. Путь сюда не был лишен неудобств. Но мой муж будет рад узнать, что на время путешествия морем я была под опекой достойных господ, - с кроткой улыбкой ответила антиванка. – Он судостроитель очень известный в Антиве, – добавила, будто ненароком, - Приобрел кусочек земли близ Алама. Собирается строить верфь. Я плыву первой, чтобы подготовить наш будущий дом. Эта информация не несла особого смыла и могла показаться разве что пустой светской болтовнёй с присущей ей толикой бахвальства. Но Флоренс недвусмысленно прочертила грань, через которую ни один нахальный матрос не осмелится переступить, если не желает долгосрочных проблем – хуже, чем встреча с ревнивым мужем. Никто её не побеспокоит. И даже косо не посмотрит. Об этом, Флоренс была уверена, старпом Буджардини позаботится лично. - Я готова увидеть свою каюту, мессир, - антиванка вежливо присела в книксене.

Вороны не чувствуют жары в привычном смысле слова. Как и холода. Замечают, конечно, но годы теоретических и практических занятий по самовнушению (когда кто-то тычет в тебя иголкой, а ты изо всех сил пытаешься вообразить нежное прикосновение перышка), медитация и прочие занятия по разминке разума, успешно освоенные, позволяют Воронам любого Дома и ранга справляться с болью, паникой и любыми неудобствами, как ментального, так и физического свойства. А еще, ну конечно же, помогают дольше держаться под пытками, если какой-нибудь неудачник и трус позволит себе дожить до того момента. Черный – цвет сезона. Цвет воронова крыла. Цвет теней. Цвет тайн. А еще, черный всегда в моде. Флоренс знала это наверняка. Как и мальчишка Аурелиано. Однако в арсенале антиванки были и платья темного изумруда и благородного алого бархата, и легкие шелковые сарафаны цвета шампань, и многие другие, какие требовала местная мода. Вкусы разнились от страны к стране, от города к городу. Нужно было уметь носить всё, даже вычурные и порой совершенно нелепые наряда орлесианской знати. И разумеется чужие личины тоже. - Леди Антуанетт Паффери, жена Лорда Паффери из Антивы, - представилась Флоренс старпому Буджардини. Прижав к груди саквояж, как самую большую драгоценность, Леди Паффери смерила взглядом старика и его кота, находя в хозяине живности себе ровню, затем короткий, но с острым пренебрежением и толикой опаски взгляд достался спине юнца, сдавшегося при первой же ошибке и ступившего на скользкую дорожку честного труда.

Резкое движение, мелькнувший было силуэт и последовавший за этим всплеск не могли не привлечь внимания девушки, чье умение вовремя замечать и отмечать носило чисто профессиональный характер. Не редко жизнь вороны завесила от того – заметит ли она летящий сбоку нож или нет. Ни нож, ни ваза с цветами, ни летящий в голову стул жизни не угрожали. Осознав это, Флоренс собиралась уделить незатейливой сцене не больше пары секунд, но кое-что, мгновенная искра узнавания, заставила её приглядеться к компании молодых людей у края пирса. Один выкарабкивался, а второй.. тот, что помогал.. «Да это же парнишка Ринальдо Аурелиано!» Первая мысль была о том, что малый Дом Аурелиано каким-то образом перехватил заказ, но Флоренс быстро отбросила эту идею. Парень, звали его, кажется, Аргус, был слишком неопытен, применение грубой силы здесь исключалось, да и «клиент» по данным заказчика не был замечен в пристрастии к юным мальчишеским телам. «Неужели простое совпадение?» Размышления прервал возница, тихонько кашлянув, чтобы бывшая уж пассажирка, наконец, заметила, что нога её упирается в облучок, багаж на полпути к трапу корабля, а ему, вознице, надобно в путь. Еще ведь объясняться с хозяином таверны, той самой, которой и предназначался ящик с яблоками. Антиванка медленно, чем вызывала приступ нервного тика у хозяина дилижанса, спустила ногу на землю и улыбнулась. - Буду рекомендовать вас друзьям, - сказала напоследок и повернулась уходить, подобрав подол чёрного дорожного платья, не уступавшего покроем и тканью роскошным нарядам знатных мадам. На пути к трапу Флоренс удостоила молодого знакомца в черном еще одним любопытным взглядом, но вскоре совсем забыла о нем думать. По крайней мере до тех пор, пока не пребудет Энцо.

Не доезжая две добрые мили до высоких монолитных стен с крепкими воротами, преграждающими путь в царство магии и камня, дилижанс, перевозивший двух путников, заметно сбросил ход, словно возница уснул, позабыв править лошадьми. Если подобное и случалось за неделю пути из солнечной Антивы в загадочную столицу Тевинтерской империи, в следующее же мгновение раздавался настойчивый стук по крыше повозки или в боковую её стенку, разделяющую филейные округлости возницы от твердой подошвы сапога Энцо. На сей раз всё было иначе. Дилижанс продолжал замедляться, заставляя маневрировать другие экипажи, количество коих на тракте стремительно возрастало: деревенек близ Минтароса становилось больше, густонаселеннее, расстояние между ними сокращалось, и вот уже пейзаж, перенасыщенный пустотой и халупами бедняков, разбавили двух- и трехэтажные каменные дома зажиточных купцов и местной знати, предпочитающей содержать охотничьи угодья за городом. Казалось, словно возница ищет место, где бы притормозить, но понукаемый кем-то изнутри дилижанса, продолжал неспешное движение. И правда, спустя еще четверть часа повозка, наконец, остановилась. Возница без всякого выражения, флегматично уставившись кобылам между ушей, выслушивал заковыристые пассажи в адрес своей езды от других участников движения, когда дверь экипажа открылась, и наружу выбрался мужчина, резво спрыгнувший с облучка на вымощенную булыжниками дорогу. Он развернулся и, коснувшись пальцами полей шляпы, кивнул спутнице, которая в свою очередь не преминула закатить глаза, затем одарил очаровательной улыбкой возницу, выглядевшего совершенно измотанным и от того несчастным. Оставшуюся милю или чуть больше Энцо пройдет пешком. Предшествующие тому споры вынудили Флоренс быстрее захлопнуть дверцу и велеть вознице хорошенько стегнусь лошадей, пока оказавшийся за бортом их приятель не передумал. Впрочем, все стенания и возражения Энцо были лишь шутки ради. Чтобы раздразнить подругу. Они всегда так делали, когда выпадало работать вместе. Негоже чтобы красивую благородную леди видели в общество неотесанного, пыльного субъекта, чью и без того подозрительную физиономию украшал длинный шрам. - Увидим... Договорить не дали. Глянув сквозь облако пыли на удаляющийся задний борт повозки, Энцо хмыкнул, сунул руки в карманы штанов и зашагал вперед, оставляя подруге тридцать минут форы. *** Флоренс знала – времени, чтобы примелькаться среди пассажиров, у неё достаточно. Энцо не собирался сразу всходить на корабль, места на борту которого для них обоих уже были зарезервированы агентом Дома. Сначала он отправится в общественные бани, чтобы смыть пот и дорожную пыль, затем в таверну ради порции рома внутрь и про запас, потом, быть может, прошвырнется по городским крышам, ради одному ему известного удовольствия. И только потом соизволит прибыть на посадку, ровно в тот момента, когда матросам велят отдать швартовы. Дилижанс скоро прибыл в порт и остановился у нужного причала. Не успела антиванка осознать данный факт, как возница открыл дверцу и галантно протянул ладонь пассажирке. - Леди. Флоренс показалось, что некогда несчастные глаза мужчины засияли радостным светом. - Позвольте помочь. Флоренс позволила. Держа в руках маленький черный саквояж, она взглядом указала на заднюю часть повозки, намекая на помощь с багажом, что лежал под зашнурованным брезентом. Блеснула серебром монета. Возница в свою очередь широко улыбнулся (впервые за последние дня три-четыре), сунул пальцы в рот, свистнул, и на его зов, откуда не возьмись, явились два крепких лакея. - Спасибо, юная леди, удачи вам в ваших приключениях, - расшаркался возница. - Благодарю. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваши услуги, когда соберусь в обратный путь? - Кхе.. кхе.. простите, юная леди, боюсь, меня здесь уже не будет.. - Это прискорбно. - Весьма Весьма прискорбно! Но... Заметно волнуясь, возница склонился в поклоне и поспешил отойти, чтобы пронаблюдать, как расшнуровывают брезент, и даже помочь скорее освободить багажную платформу от сундука и двух чемоданов. Флоренс едва заметно улыбнулась, внутренне позабавившись реакции впечатлительного возницы. Затем, вдохнула полной грудью свежий морской воздух, подняла взгляд и попыталась охватить им весь северный порт Юдекс. Здесь приходили и уходили суда, сновали туда-сюда докеры, таща на корабль груз или разгружая только что прибывший, перекрикивались на своём морском языке матросы, стараясь перекрыть резкие крики чаек. Жизнь кипела.

upd: ладно, в теме "Хищника" меня почти убедили это посмотреть)

Я: ок, звучит интригующе. *нахожу фильм, читаю аннотацию* Также я:

Энцо и Флоренс Санторо 34/189/80 27/168/58

Да, ребенку должно понравиться. Особо сложно не будет, как в задачках, так и сюжетно не загромоздит голову дитяти сложными концепциями. В прочем, в некоторых моментах всё же может понадобиться мамино участие) Убегать от зурков может быть трудновато))

6/10 Игра на один раз. Пройти и забыть. Из плюсов: - Приятный оригинальный саундтрек. - Неплохой яркий визуал, хоте в некоторых моментах слегка укачивало. - Забавные кошачьи повадки. Несколько раз по-настоящему улыбнулась. - Милый котейка. Минусы: - Игра короткая. - Очень простые головоломки, не блещущие разнообразием. - Сюжет и персонажи довольно плоские. Никто не запоминается. - Локации малюсенькие. Понятно, что от инди-игры ждать многого не следует, но мне бы лично хотелось, чтобы разрабы больше потрудились над персонажами. Были бы герои более глубокими и проработанными, игра сразу бы перешла на другой уровень.

Очень непонятные пока ощущения от игры. Наиграла пару часов. Вроде бы этакая убивала времени без какого-либо эмоционального вовлечения в процесс, а вроде бы и увлекательно. Всякие типичные "кошачьи штучки" типа как всунуть голову в пакет и так ходить весьма забавны и однозначно идут плюсом к складывающемуся впечатлению.

Похоже, всё-таки придется прозябать в ожидании, собирая пайки и воду на складе. Никакого тревожного, сосущего под ложечкой предчувствия от грядущего похода к «Гнезду» не наблюдалось. Наверное, сказывалось переутомление, когда эмоции выгорают на столько, что становится по большему счету всё равно, что с тобой будет дальше. Беатрис ушла на склад, где хранились их походные рюкзаки, собираясь занять себя очередным монотонным действием.

План был намечен, но каким-то едва заметным пунктиром. Им снова предстояло ждать. В голове было пусто, а на сердце муторно. - Макс, чем мы можем помочь снизу? – подола голос мексиканка впервые, пока остальные вели эмоциональные разговоры. Снова пребывать в томительном ожидании или, того хуже, опять что-нибудь собирать – невыразимо надоело.