seda_rostro

- Насколько много? - поинтересовалась Хельма. - У вас когда-то случалось что-то похожее, док? Как на гражданке обычно разбираются с нарушениями морского кодекса? - На гражданке нет морского кодекса, - доктор выдавил из себя нечто напоминающее улыбку, - Но, если говорить о нарушении корпоративной этики, то обычно человека увольняют. Иногда задним числом, чтобы замять инцидент. Сколько времени займет, я не знаю. Это только мое предложение, потому что ничего подобного раньше не случалось.

Люди умирают. Пациенты умирают. Айзек перестал вести подсчет сразу, как потерял первого больного. Череда побед закончилась, а статистика смертей доктора не интересовала. Он не причислял себя ни к одной из конфессий, а потому не верил ни в реинкарнацию, ни в рай или ад. Хотя поиски ответов вели к истокам буддизма и вообще, Айзеку были близки в некотором роде доктрины учения, но на поверку всё оказывается до банального прозаично. Смертны все. Рано или поздно. По той или иной причине. И, если говорить откровенно, можно быть живым мертвецом и при бьющемся сердце. Как этот мальчик, например. Теплая ладонь коснулась прохладной бледной щеки, взъерошила темные вихри волос. Как жаль терять искру разума в столь юном возрасте. Оставалась надежда, что молодой организм сумеет восстановиться до определенной степени, но не очень-то хватало наивности, чтобы питать иллюзии. По внутренней связи известила доктора Леманна о том, что им предоставят транспорт с необходимыми условиями для перевозки пострадавшего. Док мог сам распорядиться, как быть дальше. Распорядился, передав информацию о состояние мальчика и свои рекомендации по транспортировке его на берег. Оставалось только ждать. Приготовив себе чашку кофе и оставив пострадавшего на попечительство оборудования, доктор отправился в кают-компанию, где застал двух техников. - Если, конечно, наша экспедиция не того.. - техник мрачно провела пальцем по шее, вернувшись в реальный мир. - Надеюсь, босс сможет со всем разобраться. - Вряд ли он свернет экспедицию.. – покачал головой Айзек. Мужчина сел рядом с Максом, облокотился на спинку стула и вытянул ноги. Пасмурным взглядом уткнулся в черную, дымящуюся жидкость у себя в руках. - Что он сделает с мистером Симидзу? Пока что я вижу единственное решение – отправить его на большую землю и вызвать другого пилота. Понятно, что это займет много времени, но..

"Там", это где-то, где я не могу до тебя добраться) За судьбу котейки я, как никогда, спокоен) Если только ты не переквалифицировался с "жестокого обращения с людьми" на "жестокое обращение с котейками"))

@tеnshi с котейкой и без шапочки! Ну?) И почему твоя задница там, а не тут, бро?^^

- Архимед, мы прибыли. Будьте готовы принимать пациента, - отрапортовала исландка по общей связи. - Носилки нужны, док? - спросила она, открывая люк батискафа, когда тот уже очутился внутри, и забирая мальчика, чтобы дать возможность Айзеку свободно выбраться. - Или я могу его так понести. Айзек вновь удивился желанию хрупкого техника тащить на себе тридцать с лишним килограмм живой массы. Или сколько там весят дети? Тем не менее, доктор вновь перехватил тело мальчика на руки. - Спасибо, Хельма. Мне потребуется твоя помощь, чтобы преодолеть лестницы. Не трать силы сейчас, мне будет проще держать его. «Архимед» не предназначен для тяжелораненых, мирная экспедиция не предполагает возникновение таковых где-то вне досягаемости экстренных служб. Случай из ряда вон, но хорошо, что команде удалось спасти хотя бы одного бестолкового мальчика, который теперь до конца жизни (а доктор сомневался, что будет она долгой и счастливой) придется пользоваться помощью кого-то рядом, потому что говорить о самостоятельности не приходилось. Если пацан вообще очнется. Первым делом Айзек сделает томографию, чтобы выяснить, насколько досталось мозгу. Сопоставить факты. А дальше, задача поддержать организм до момента, пока ребенка не заберут береговые службы. В какой-то момент, доктор понял, что Зару придется долго и нудно объясняться, да и ему самому – писать рапорт о проделанной работе. Вот уж не та рутина о которой помышлял доктор.. - Спасибо, - поблагодарил вновь, когда парня уложили на койку, - Ты очень помогла, Хельма. Дальше я сам.

- Дверь открыта, койка готова, лекарства в шкафчике за кодовым замком. Что-то еще подготовить? «Запри дверь в лабораторию и следи, чтобы никто не пытался проникнуть внутрь, и тем более выбраться из нее», хотел было сказать Айзек, но лишь вздохнул устало: - Пока ничего. Оставайся на связи.

- Тэмпл... Майте, забери в Мотыльке тело, доставим его на берег, раз уж.... В общем, исполняйте. Они заберут обоих. Айзек не ставил этот вопрос под сомнение. Но теперь в приоритете выживший и только он. - Мы заберем пострадавшего. Это займет некоторое время. Потом отстыкуемся и пустим Майте. Должны управиться, пока не наступило трупное окоченение, иначе потом возникнут проблемы с транспортировкой тела.. Да.. – доктор замолчал на несколько секунд, размышляя, - Из данного факта можно сделать вывод, что ребенок был жив еще менее часа назад, - закончил он, давая пищу для размышления другим. Неважно, как интерпретируют мотивы высказанных слов. Просто факты, доступные любому, кто способен шевелить мозгами. - Док, наверное, вам придется устроить мальца у себя на коленях. Или как у вас с вождением? - Не беспокойся. Я возьму мальца. В бессознательном состоянии он покажется тяжелее, чем есть на самом деле. Вдвоем они вынесли мальчика из батискафа и уложили на носилки, где доктор провел дополнительный осмотр пострадавшего. Немного поразмыслив, Айзек решил, что носилки все-таки оказались лишними. Удобнее будет взять мальчика на руки, ведь никаких иных повреждений, требующих фиксации тела в горизонтальном положении, не обнаружилось. - И где они только раздобыли эту железяку? – негодовал доктор, подхватывая ребенка на руки. Хельма помогла устроиться в кресле и мужчина обвил руками тело подростка, не давая тому соскользнуть. - Возвращаемся на «Архимед». Иван, прием, подготовь, пожалуйста, мед.пункт.

- Удачи, док, - Макс махнул рукой в перчатке и добавил странную фразу, которую кроме доктора Леманна вряд ли кто понял. - Bone farita. - Kiu vivos, tiu vidos.. * – вздох и легкое смущение, словно их двоих застали за чем-то личным и сокровенным. Надо же, он думал, что забыл звучание и смысл давно минувшего будущего. - Доктор, теперь ваша очередь. Если будут какие-то проблемы - зовите. «Металлическая кишка», так Айзек мысленно окрестил коридор, отделяющий высокотехнологичный, живой мир от безымянных жертв собственного невежества. Маленькие бестолковые дети. Чёрт подери, от осознания такой глупой, роковой ошибки, внутри закипала бессмысленная ярость. Кто-то недоглядел. Кто-то промолчал. Вот так и начинаются проблемы, когда собственная человеческая исключительность культивируется до масштабов расчетливого безразличия к другим. На том выстроился их с Максом мир – на том, строится и сейчас. Но выбрать виновного невозможно, когда у тебя сотня предложений на вакантное место "главного злодея вселенной", от чего Айзек чувствовал себя просто мусорщиком, подчищающим отходы жизнедеятельности непритязательного массового потребителя всякого дерьма. И который раз!.. - Я у люка, - сообщил мужчина по общей связи. Поставив чемоданчик на пол, он встал на одно колено перед дверью и пристроил резак к начальной точке прожига. Включил. Инструмент мерно загудел, послышался шипящий ропот сварки и в нос ударил специфичный, кислый запах плавящегося металла. (техника: успех) Круг вышел почти ровным. - Готово. С помощью вакуумной присоски, доктор убрал образовавшуюся пластину, со скрежетом опустил её чуть поодаль у стенки «кишки». В освободившееся пространство со свистом хлынул кислород. - Захожу. Внутри было двое. На вид лет по тринадцать. Бледные лица с синюшными губами. Протиснувшись глубже в батискаф, Айзек проверил первого мальчика: кожные покровы еще теплые, но пульса нет, зрачки не реагируют на свет, дыхание отсутствует. Глаза, руки и приборы устремились ко второму подростку. Еще дышит. Редкие, неглубокие попытки уцепиться за жизнь. Сердце бешено стучит, но вот-вот не выдержит. Приподняв голову мальчика, Айзек надел ему кислородную маску, кислородный же баллончик положил рядом в ложбинку между ногой подростка и стенкой батискафа. Настроив автоинъектор с антигипоксантами на нужную глубину проникновения иглы, доктор перетянул конечность чуть выше локтя жгутом, надеясь, что поиски тонкой вены на детской руке не займут слишком много времени. Доктор хотел попытаться спасти второго ребенка, но время пока что играло против него. - Один ребенок жив. Оказываю первою помощь. – сухо констатировал факты, пока руки выполняли работу, - Попытаюсь завести сердце другому... Было крайне неудобно, но Айзек постарался создать максимально подходящие условия для реанимации. Пренебрегая некоторыми морально-этическими правилами, установил автономный дефибриллятор прямо на колени выжившего счастливчика. Эти дети даже не удосужились одеться подобающим образом, проникли сюда прямо в рубашках и шортах. Но, нет. Ничего. Тот самый выбор. То мгновение, когда еще можно было спасти, навсегда утеряно. - Второй мальчик мертв. Реанимация не помогла. Хельма, жду тебя здесь с носилками. _________ * - поживём ― увидим

- Айзек... - позвал Макс друга, - ты в каких отношениях с лазерным резаком? Справишься? - Поздно спохватился, Макс, - с мрачной иронией сообщил Айзек, глядя на тот самый резак, благоразумно взятый на борт Хельмой и теперь покоившийся у доктора на коленях, - Я справлюсь, всё будет хорошо, - без толики сомнения, отчеканил доктор. Может, и было где-то, не так уж и глубоко, беспокойство на счет «хорошего» финала, но полувековая практика научила отстраняться, формировать четкий мысленный коридор, где существует только задача и способы её решения. Разочарование потом. Гнев?.. Нет, пожалуй, только разочарование. Эдвард Симидзу не счел необходимым сообщать команде о своей находке, из-за чего они потеряли уйму времени. Видимо, на то у пилота были свои причины. И кто Айзек такой, чтобы бить лица людям за то, что их мировоззрение не гармонирует с его собственным? Ну, спустя семьдесят лет, с того последнего раз, как он практиковал свой хук справа.. В общем, Айзек был уверен, что теперь это так.

- Вряд ли они живы, - сообщил Макс по общей связи с группой спасения. - Аварийная система жизнеобеспечения рассчитана на двое-трое суток... Ладно, давайте убедимся. Держите матсборщики повыше и следуйте строго за моим лучом, - обратился он к котикам переквалифицированным в молекулярных строителей. - Я набрасываю каркас, вы закрываете слоями арматуры. Начали. Доктор тоже не питал иллюзий на счет жизнеспособности двух потерпевших. Если ребята и остались живы, то длительная гипоксия уже нанесла необратимый ущерб мозгу, нервной системе и организму в целом. Врачебная этика не позволяет оставлять в беде любого, кого еще можно спасти, но существует и извечная полемика на счет целесообразности такой помощи. Добродетель ли вытаскивать с того света пациента, едва ли теперь способного самостоятельно держать ложку?.. Профессия медика деформирует. Постепенно превращает в циника. Потому что часто в экстренных ситуациях приходится делать выбор, когда жизнь – это всего лишь математика: тяжесть травм, ресурсы, время, процент выживаемости. Спаси хотя бы одного или потеряешь обоих. Нелицеприятная правда жизни, как есть.. Айзек отогнал от себя тяжелые мысли и сосредоточился на предстоящих манипуляциях. Реанимационный чемоданчик ждал в ногах. Макс командовал. Ах да.. Взгляд сквозь стекло на слаженную работу команды, где главенствовал технический гений бывшего приговоренного к ресомации троянца. Назовите этого мужчину отбросом теперь. Только попробуйте, и доминант выбьет из вас последние крохи разума, не посмотрит, что врач и скован клятвой. Время шло. Гордость за друга в едва мелькнувшей улыбке, стерлась с лица Айзека, и тень затаенной нетерпения вновь коснулась его загорелой кожи.

- Мостик, «Архимед» - ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД к точке 17х205! - прогремел гневный голос на всё судно через 10 минут после совещания. - Экипажу приготовиться к ускорению! Айзек и Иван - подготовить лазарет, два ребёнка, гипоксия! Маргарита, Иоко, Майте - готовиться к погружению, извлекать людей из батискафа. Макс и Хельма - котикам в помощь, взять резаки и запасные баллоны, два пострадавших! - Что за черт? – выругался Айзек, хмурясь в потолок, словно пытаясь отыскать источник гневного приказа прямо там, висящий под лампой. Какие еще два ребенка? Откуда? Что произошло? Сигнал бедствия? Сколько времени дети находятся в условиях кислородного голодания? В какой форме? Недостаточный анамнез, чтобы подготовить мед.пункт для оказания первой помощи, нужна диагностика. Отойдя от недоуменного ступора, Айзек бегом отправился в соседнюю лабораторию. - Зар, что случилось? Мне нужны дополнительные сведения, чтобы что-то сделать. – прямо с порога начал док.

Значит, он всё-таки ошибся. Ихор здесь не причём. Как и гипотетическая утечка плутония. Что ж, впору отдаться безмятежному дрейфу на волнах безвременья, а не думать, на сколько личной может статься эта экспедиция. Но почему на душе всё также тяжело и тревожно? По крайней мере, сейчас есть две причины остаться – Элеазар и Тодд.. вернее Макс. Что до остальных? Трое бойцов, не подтвердивших свою лояльность до конца, и горстка ученых против неизвестного субъекта или целой группы экстремистов от науки. «Как давно я не брал в руки оружие?» А придется. Интуиция подсказывала, что обязательно придется. Только всё будет иначе, чем тогда. Айзек посмотрел на бывшего троянца. О чем он думает сейчас? Какие тревоги обуревают эту светлую голову? Неужели они наткнулись на зачатки их собственной временной линии? - Я остаюсь, профессор, - проговорил доктор Леманн. Он стоял, облокотившись на одну и стен, и задумчиво водил рукой по вечной щетине на подбородке, - Но, если мы поймем, что силы не равны, придется остановиться. Только трое из нас умеют обращаться с оружием. Ну, и я немного… - взгляд вновь уперся в Макса, но доктор промолчал, добавив лишь погодя, - Однако совершенно не хочется оказаться в плену.

Кусочек манго, судьба которому предрекала оказаться во рту доктора Леманна, застыл на месте, так и не добравшись до финиша. А удивление в глазах мужчины постепенно переросло в восхищение. - Понял, ты знаешь, что я доктор и решил поговорить со мной на профильные темы. Хороший ход. Доктор кивнул, улыбнулся и присел на корточки рядом с экстравагантным колобком-ИИ. - Что ж.. Чувствую я себя хорошо. Проблемы есть, как и у всех, вероятно. Поговорить об этом? - Айзек задумчиво потёр подбородок, - Пожалуй нет. На счёт моей внешности.. Даже не знаю.. Всё так серьёзно? Что там ещё было? Ах, да. Моя сексуальная жизнь меня вполне устраивает, спасибо. Доктор поднялся. Перевёл взгляд на Макса. - Болтливость, видимо, у Шифти не от отца. Взгляд вернулся маленькому колобку. - Дружок, анализы ты делаешь так себе. По внешнему виду низкий гемоглобин не определишь. Поработай над этим. А так, ты молодец. Взял бы тебя штатным психотерапевтом. Очень типичное поведение для этих ребят. Манго все же нашло последнее упокоение во рту доктора.

В тот самый момент, когда капитан и озадаченный чем-то профессор покидали кают-компанию, в помещение вошёл Айзек. Проводив взглядом двоих компаньонов, он отправился приобщаться к дарам природы. - Я что-то пропустил? - поинтересовался мужчина, закину в рот дольку апельсина. На мгновение закрыл глаза, наслаждаясь сочностью фрукта, «ммм, прелесть!», - О, а это кто? Техноколобку достался удивленный взгляд. Почему-то доктор решил, что перед ним непременно «кто-то», а не «что-то». Судя по тому, как агрегат двигал ручкой-манипулятором и хлопал.. ресничкой..

Рубка - Макс, Марго. Доктор Леманн вернулся в рубку, проводив Ивана до кают-компании. - Если хочешь, я сменю тебя на некоторое время, - обратился он к инженеру.

- О-о-ох, ну и денек. Убийство, ранение. Не удивлюсь, если профессор притащит с берега пандемию. - Ну что вы, зараза к заразе не липнет, - усмехнулся док, подумав про себя, что Зар скорее приведет за собой полчища разгневанных мужей. - Когда-нибудь я даже, может быть, решусь попробовать что-то сырое из здешних даров природы, - Марго ухмыльнулась, полагая, что это бесшабашное время не за горами. - А кстати, Рэннел еще не возвращался? - Еще нет, - покачал головой, и хотел было спросить что-то еще, но, посмотрев на Ивана, передумал, - Уверен, что-нибудь он, да разузнал. Если не про нашу рыбину, то хотя бы где в деревне бар.

- Спасибо, док. Я чувствую, как действие яда останавливается и холодные лапы смерти уже не тянут меня в могилу. - Поблагодарил Айзека Иван. - Рад слышать, - отозвался док, - Русские всегда славились крепостью духа.

"Архимед", мед.отсек Явились даже не один пациент, а аж два. На Марго тоже имело смысл повнимательней взглянуть. Кажется, ее бы также неплохо сейчас успокоил выстрел из тетанайзера. Она втащила не слишком упиравшегося или просто смирившегося Ивана, определила того на место для осмотра, а сама протянула сканер Айзеку, не намеренная никуда уходить. — Вот, тут всё про змею, док. Прошло уже четверть часа, док. Иван, док тебе поможет. Я правильно говорю, док? Она остановилась, уперев руки в бока и оглядываясь взволнованно. Что-то она… что-то… — Могу я чем-то помочь? - Маргарита, вы можете налить себе чаю или чего покрепче и сесть вон в то кресло, - Айзек указал на своё рабочее место, - Если потребуется ампутация, я обязательно позову вас подержать пациента, - серьезным тоном добавил док, но взглянув на капитана, не выдержал и улыбнулся. - Спасибо Марго. - Ответил Иван с искренней благодарностью. - Яд не смертельный, сейчас доктор синтезирует сыворотку и мне полегчает. Просто дышать тяжело и одышка мучает. Я сам виноват, не учел слабость гидрокостюма и остроту ее зубов. - Сабельников устало уселся на стул. - Но все же получилось по плану - для того и надо выходить в море с напарником ,а не одному. - Всё так, - кивнул док, настраивая автоинъектор для укола, - Я больше беспокоюсь за ваше самочувствие, чем за здоровье Ивана. Если вы посчитаете нужным, я дам вам таблетку успокоительного. Но сам порекомендую просто немного отдохнуть. Айзек вколол биологу антидот и принялся обрабатывать место укуса. - Ну, вот и всё, - произнес он через минуту, закончив все манипуляции с ногой Ивана.

"Архимед", мед.отсек — Док, у нас змеиный укус. Направляемся к вам в лазарет с результатами сканирования, принимайте, — послышалось из переговорного устройства подлодки озабоченный доклад Маргариты. - Принято, капитан, - отозвался доктор. Поднявшись в мед.отсек, Айзек вызвал на голографический интерфейс отчет о сканировании. Яд морских змей практически бессимптомный, но о того он еще опаснее, ведь подобная «маскировка» не отменяет весьма злостные свойства нейротоксинов и миотоксинов. Ивану требовалось как можно скорее ввести антидот, пока того не разбил паралич, а поврежденный участок тела - некроз мышечных тканей. Доктор подошел к одному из шкафчиков, вытащил с полки автоинектор. В другом он раздобыл ампулу с противоядием, тут же приспособил её в отведенный отсек инструмента. Осталось только дождаться покусанного пациента.

– Чем я могу отблагодарить? – спрашивает, и для знающего азиатский нрав вежливость не должна казаться избыточной, – за спасение от неестественного и непродуманного питания. - Не повторять ошибку вновь, - ответил Айзек, - Лучшая благодарность для доктора, когда его пациент не появляется в отделении еще очень долгое время. Но я вовсе не гоню вас, Йоко, если вдруг вы сочтете мои слова за грубость. Однако нить разговора свернулась петлей, затянувшей узелок утренних казусов и пространных разговоров, граничащих с философией целой религии, но недостаточно, чтобы нырнуть в эти древние воды с головой. Зерно первого впечатления посеяно в разрыхленную землю, и теперь новым знакомым остается смотреть, что прорастёт и что придется пожинать. - Я надеялся, что мы успеем провести ревизию, но, боюсь, её придется отложить, - восточный этикет не знает слова «нет», но не всегда чужая культура способна искоренить заложенную на генном уровне прямолинейность, - Я должен планово проконсультировать пациента. Он, я уверен наверняка, не отказался бы от общества милой девушки в столь сокровенный момент полного обнажения души и тела, но я, как медик, обязан соблюдать врачебную тайну. Доктор поднялся, побуждая лейтенанта последовать его примеру и не оставаться в положении поспешно выгоняемого. У них еще было время пройтись до двери в качестве спутников и обсудить план будущей встречи.

– Даже не буду предполагать, что, – женщина улыбается, осев на стуле более свободно. В обнимку с темным золотом в сосуде. – Теперь нас стало десять плюс один. В обход всех таможенных осмотров и карантинных зон, команду профессора Рэннела пополнил боец военно-вибриссовых сил. Старшина сочла штат команды неполноценным и отправилась следом. По морю. По воздуху. Под водой. Вплоть до грядок на третьей палубе. Таким же образом, два года назад, она проникла в наш стационарный лазарет. Запах медпрепаратов и стоны раненных её не пугают. Я надеюсь, у вас нет аллергии на шерсть и предубеждения против её стерильности? Готовьтесь, если навлечёте гнев, питаться с шерстью, лечить с шерстью, спать с шерстью. А ещё, возможно, пасть жертвой женских чар. – И да, док, – уже откровенно щурится и смеётся, готовя большую каверзу медицинскому светилу. – Её зовут Панацея. Та, что забирает людей у Смерти. - Усатый спецназ, значит, - кивнул доктор и потянулся за вареным яйцом, - Аллергии нет, но вот её помощь больным мне придётся ограничить рамками реабилитационного периода. Будет следить, чтобы пациенты соблюдали постельный режим. Несколько белых скорлупок упали в тарелку, и Айзек протянул девушке идеально овальное творение гидратора, призванное дополнить опыт утоления духовных потребностей новым раздражителем вкусовых рецепторов. Со вторым яйцом он проделал тоже самое, но сверх того разобрал на части, отделив желток от белка. - Панацея – отличный пособник в делах врачевания, но я предпочитаю полагаться на проверенные методы работы, а шерсть не лучший материал для закупоривания ран, насколько мне известно, - доктор кротко улыбнулся и отправил в рот первую составную деталь яйца. Его любимый желток показался пресноватым, но на помощь пришел глоток свежего кофе. - В прочем, я уверен, со столь смышленым старшиной проблем не будет.

Мед.отсек – А я зеленый люблю. Цвет диких лесов. Или оранжевый, как монашеская кашая, – признание слетает легко. Полгода в храме пролетело очень быстро, но врезалось в память именно цветами. Быть не от мира сего, но быть ярче, красочнее. – Белый у монахов встречается редко, он требует от человека слишком многого. Быть святым и на земле, и в своей душе. Плоскости были поделены в соответствии с предоставленной инструкцией, но только частично. Судьба стула осталась неопределенной. Из него все ещё можно было устроить кофейный столик и сидеть на полу, вольно и без предрассудков. А что до тела... на борту биологи и солдаты. Соблазнять невинным кусочком кожи осталось разве что пилота. На вчерашнюю проверку – пилота весьма ранимого и впечатлительного. Остальные давно уже полюбовались и легким загаром, и листочками на рубашке доктора, а лейтенант просто забеспокоилась, не продует ли их будущего спасителя от морских ежей. Правда-правда. И вовсе не наблюдает краем глаза. А если и наблюдает, то как разведчик. - Цвета символичны только тогда, когда мы сами вкладываем в них смысл. Человек ищет смирение в лучах пестрого заката, вкус жизни в зелени молодых ростков, страсть в цвете морской волны. Гармония – это насыщенность палитры внутри человека. Выбор цвета кашая обусловлен лишь наличием органического недорогого красителя недалеко от храма. Но многовековая традиция закрепила территориальное деление цветом за каждой школой. Парадигма человеческого мышления маркирует нас по поверхностным признакам, что в корне неверно. Серые, с едва заметным вкраплением бирюзовых прожилок, глаза уткнулись в неестественно белое полотно стола. Длинные пальцы машинально коснулись поверхности, вычертив параллелограмм – ромб. - Когда-то и меня заклеймили «былым». Трудно вытравить из себя однобокость взглядов, но я стараюсь. Теперь всё внимание было отдано юной разведчице, аккуратно ступающей на мягких лапах по хрупкому льду полуправды, нивелирующей собственную неопытность в вопросах дознания преимуществом быть сейчас сверху. Она пытается манипулировать. Пытается заставить чувствовать себя разоблаченным. Но в тоже время, оставляет лазейку тонкой игре на доверие. – Если вы хотите выведать цель наличия здесь отряда "Умбры" таким образом... – скорбный вздох, когда поднос опускается на стол, а пауза определяет драматичность момента. Таким – это и кофе, и к кофе. По обе стороны от тарелки на стол опустились сжатые кулаки, на одном белая пленка заживляющего спрея. Долгий взгляд вниз на светлую гладь. Тяжелый выбор между верностью и соблазнами. Рыжий демон с оскорбленной душой следит, как его вотчину оскверняют сублиматом, и это подстёгивает вторгнувшегося бороться за гриф секретности – Иоко легко отталкивается от поверхности, и смотрит прямо в серые глаза. – Я унесу эту тайну с собой, в жёлоб Тонга и дальше. – Напитки у вас не нейтральные, доктор, – улыбаясь, заметила лейтенант, аккуратно, постоянно поглядывая за разрешением, перетаскивая тост с тарелки Айзека. Знание – сила. – Без овощей долго не протянешь. А вот что настоящая трагедия – это вода. Вода, обеззараженная таблеткой в полевых условиях. Хитрый лис следит за каждым движением, отмечая настроение в жестах и фразах. Не боится показаться чванливым за вздернутым подбородком и застывшей на лице участливой улыбкой. Подступиться не легче, чем схватить за хвост водяную змею хозяйки-укротительницы. Головы или лапки или усы которой так прозорливо принялся считать профессор. - Как и самокрутки, мисс Йоко. Мне показалось, что вам они весьма симпатичны. А что касается моих мотивов угостить вас кофе с тостом - так это всего-навсего милосердие врача, обратившего внимание на несбалансированный рацион бойца, призванного оберегать и защищать, витающих в облаках ученых. Разве вы преследуете и иные цели? Кто бы мог подумать.. Как. Же. Хорошо. Вкусно. Правильно. Громко. А киты... киты пусть плавают. В одной руке чашка, в другой ломтик тоста. Жезл и скипетр. Овощи подождут, духовные потребности важнее. – Что самое необычное, от такой воды кофе только вкуснее. Только настоящий, маслянистый, как у вас. Наивность такая же её часть, как острота ума, всё еще оттачивающая углы. Можно сильно обжечься, если отделить одно от другого. Йоко начинает издалека. Прощупывает, делясь искренними эмоциями. - Никогда не обращал внимания, - честно признался Айзек, отхлебнув из своей чашки, - Наверное, бытие и впрямь определяет сознание… Так что там с шерстью, лейтенант Такараи? Витиеватость ваших фраз заставляет меня подумать всякое.

– Спасибо, что не оставили в беде, док, – женщина посреди белого великолепия, с подносом в руках с интересом мотала головой, изучая пространство. А остановившись на сонном доке, рассмеялась. – О, у вас и пижамка под цвет кабинета. - Мм? – взгляд упал на собственные бледно-серые штаны, отметив мимоходом неприличное поведение хлопчатой рубашки, накинутой спросонья на плечи. Та не преминула оттопырить край, выставив на обозрение незнакомой юной леди кусочек голого тела. Поставив тарелку на рабочий стол, Айзек поспешил застегнуться почти на все пуговицы. - Белый – мой цвет. И всё нейтральное. И еще множество нолей. Десять, если считать возраст от одного до ста, двадцать, если вспомнить порядковый номер копии. Айзек жестом пригласил девушку воспользоваться помощью стола в качестве опоры для подноса. И стулом, в качестве опоры для неё самой. А сам меж тем отошел туда, где в тени гамака, выбивающегося из привычной матрицы бытия своим непозволительно ярким цветом, притаилась большая спортивная сумка. - Если к сублимату я еще могу относиться, как к необходимой жертве во имя жизни, то существование синтетического кофе ранит меня до глубины души. Взгляду Йоко была представлена обычная жестяная банка без каких-либо надписей, но в руках доктора она казалась настоящим сокровищем – так он её держал. Через полминуты лейтенант Такараи познакомилась с её горячим, источающим насыщенный кофейный аромат, содержимым. - Хотите, я спасу вас и от необходимости есть с утра овощи? - лицо мужчины озарила улыбка, говорящая о превосходстве в некоем знании, - Возьмите тост, мисс Йоко. Поверьте мне, даже сублимированный хлеб с маслом и сыром ставится намного вкуснее, если запивать его кофе. Расположившись напротив Йоко в своем кресле, доктор звучно отхлебнул из чашки и хитро глянул поверх кромки на тайскую воительницу.

Прозрение не торопилось, втянув пушистые лапы за пределы видимого периметра. Иоко ещё с мгновение строго смотрела на ширму, транслируя через неё всяческие угрозы вести себя прилично. Только пальцем не поугрожаешь – откусят. – Ничего страшного, – таечки очень, очень вежливы, и не прочесть, обидятся ли на фаранга или же в буддийском спокойствии отпустят ситуацию по реке жизни. Иоко было совсем не сложно написать ещё раз.. и ещё раз. – Дайте подумать... – гидратор завлекательно шипел, насыщая сублимат влагой. – У нас пополнение в команде и убывание в биологических ресурсах. Но последнее Аника с Иваном обещали восстановить. У вас, надеюсь, нет аллергии на шерсть?.. О, минутку, я сейчас сбегаю за кружкой, я оставила её в гидропонике. У доктора Леманна была не минутка, а секунд двадцать семь на нахождение у себя таинственных заболеваний. Потому что после рядом материализовалась Иоко с искомым предметом ярко-зеленого цвета, ретиво подставленным под тёмную струю из-под кофеварки. - Что вы имеете ввиду? – не понял он про шерсть, но только и успел сопроводить Йоко взглядом до тайника с малахитовым сосудом. Прозрение решило добираться запутанной тропинкой. А обижаться на доктора Леманна не было смысла. Кто обижается на человека, перепившего кофе накануне, а сегодня – абсолютным образом его недопившего? Айзек глянул критическим взглядом на синтетическое пойло, с характерным хлюпаньем наполняющее чашку лейтенанта. Вздохнул. - Вылейте это в утилизатор, Йоко. Если и быть спозаранку нахалом, то надо идти до конца. Прихватив с поддона гидратора тарелку с завтраком, Айзек зашагал к выходу из кают-компании. - Пойдемте ко мне, - поманил он девушку, - Я угощу вас настоящим кофе, а вы объясните про шерстяное пришествие. Заодно и ревизию проведете.