seda_rostro

Значит, он всё-таки ошибся. Ихор здесь не причём. Как и гипотетическая утечка плутония. Что ж, впору отдаться безмятежному дрейфу на волнах безвременья, а не думать, на сколько личной может статься эта экспедиция. Но почему на душе всё также тяжело и тревожно? По крайней мере, сейчас есть две причины остаться – Элеазар и Тодд.. вернее Макс. Что до остальных? Трое бойцов, не подтвердивших свою лояльность до конца, и горстка ученых против неизвестного субъекта или целой группы экстремистов от науки. «Как давно я не брал в руки оружие?» А придется. Интуиция подсказывала, что обязательно придется. Только всё будет иначе, чем тогда. Айзек посмотрел на бывшего троянца. О чем он думает сейчас? Какие тревоги обуревают эту светлую голову? Неужели они наткнулись на зачатки их собственной временной линии? - Я остаюсь, профессор, - проговорил доктор Леманн. Он стоял, облокотившись на одну и стен, и задумчиво водил рукой по вечной щетине на подбородке, - Но, если мы поймем, что силы не равны, придется остановиться. Только трое из нас умеют обращаться с оружием. Ну, и я немного… - взгляд вновь уперся в Макса, но доктор промолчал, добавив лишь погодя, - Однако совершенно не хочется оказаться в плену.

Кусочек манго, судьба которому предрекала оказаться во рту доктора Леманна, застыл на месте, так и не добравшись до финиша. А удивление в глазах мужчины постепенно переросло в восхищение. - Понял, ты знаешь, что я доктор и решил поговорить со мной на профильные темы. Хороший ход. Доктор кивнул, улыбнулся и присел на корточки рядом с экстравагантным колобком-ИИ. - Что ж.. Чувствую я себя хорошо. Проблемы есть, как и у всех, вероятно. Поговорить об этом? - Айзек задумчиво потёр подбородок, - Пожалуй нет. На счёт моей внешности.. Даже не знаю.. Всё так серьёзно? Что там ещё было? Ах, да. Моя сексуальная жизнь меня вполне устраивает, спасибо. Доктор поднялся. Перевёл взгляд на Макса. - Болтливость, видимо, у Шифти не от отца. Взгляд вернулся маленькому колобку. - Дружок, анализы ты делаешь так себе. По внешнему виду низкий гемоглобин не определишь. Поработай над этим. А так, ты молодец. Взял бы тебя штатным психотерапевтом. Очень типичное поведение для этих ребят. Манго все же нашло последнее упокоение во рту доктора.

В тот самый момент, когда капитан и озадаченный чем-то профессор покидали кают-компанию, в помещение вошёл Айзек. Проводив взглядом двоих компаньонов, он отправился приобщаться к дарам природы. - Я что-то пропустил? - поинтересовался мужчина, закину в рот дольку апельсина. На мгновение закрыл глаза, наслаждаясь сочностью фрукта, «ммм, прелесть!», - О, а это кто? Техноколобку достался удивленный взгляд. Почему-то доктор решил, что перед ним непременно «кто-то», а не «что-то». Судя по тому, как агрегат двигал ручкой-манипулятором и хлопал.. ресничкой..

Рубка - Макс, Марго. Доктор Леманн вернулся в рубку, проводив Ивана до кают-компании. - Если хочешь, я сменю тебя на некоторое время, - обратился он к инженеру.

- О-о-ох, ну и денек. Убийство, ранение. Не удивлюсь, если профессор притащит с берега пандемию. - Ну что вы, зараза к заразе не липнет, - усмехнулся док, подумав про себя, что Зар скорее приведет за собой полчища разгневанных мужей. - Когда-нибудь я даже, может быть, решусь попробовать что-то сырое из здешних даров природы, - Марго ухмыльнулась, полагая, что это бесшабашное время не за горами. - А кстати, Рэннел еще не возвращался? - Еще нет, - покачал головой, и хотел было спросить что-то еще, но, посмотрев на Ивана, передумал, - Уверен, что-нибудь он, да разузнал. Если не про нашу рыбину, то хотя бы где в деревне бар.

- Спасибо, док. Я чувствую, как действие яда останавливается и холодные лапы смерти уже не тянут меня в могилу. - Поблагодарил Айзека Иван. - Рад слышать, - отозвался док, - Русские всегда славились крепостью духа.

"Архимед", мед.отсек Явились даже не один пациент, а аж два. На Марго тоже имело смысл повнимательней взглянуть. Кажется, ее бы также неплохо сейчас успокоил выстрел из тетанайзера. Она втащила не слишком упиравшегося или просто смирившегося Ивана, определила того на место для осмотра, а сама протянула сканер Айзеку, не намеренная никуда уходить. — Вот, тут всё про змею, док. Прошло уже четверть часа, док. Иван, док тебе поможет. Я правильно говорю, док? Она остановилась, уперев руки в бока и оглядываясь взволнованно. Что-то она… что-то… — Могу я чем-то помочь? - Маргарита, вы можете налить себе чаю или чего покрепче и сесть вон в то кресло, - Айзек указал на своё рабочее место, - Если потребуется ампутация, я обязательно позову вас подержать пациента, - серьезным тоном добавил док, но взглянув на капитана, не выдержал и улыбнулся. - Спасибо Марго. - Ответил Иван с искренней благодарностью. - Яд не смертельный, сейчас доктор синтезирует сыворотку и мне полегчает. Просто дышать тяжело и одышка мучает. Я сам виноват, не учел слабость гидрокостюма и остроту ее зубов. - Сабельников устало уселся на стул. - Но все же получилось по плану - для того и надо выходить в море с напарником ,а не одному. - Всё так, - кивнул док, настраивая автоинъектор для укола, - Я больше беспокоюсь за ваше самочувствие, чем за здоровье Ивана. Если вы посчитаете нужным, я дам вам таблетку успокоительного. Но сам порекомендую просто немного отдохнуть. Айзек вколол биологу антидот и принялся обрабатывать место укуса. - Ну, вот и всё, - произнес он через минуту, закончив все манипуляции с ногой Ивана.

"Архимед", мед.отсек — Док, у нас змеиный укус. Направляемся к вам в лазарет с результатами сканирования, принимайте, — послышалось из переговорного устройства подлодки озабоченный доклад Маргариты. - Принято, капитан, - отозвался доктор. Поднявшись в мед.отсек, Айзек вызвал на голографический интерфейс отчет о сканировании. Яд морских змей практически бессимптомный, но о того он еще опаснее, ведь подобная «маскировка» не отменяет весьма злостные свойства нейротоксинов и миотоксинов. Ивану требовалось как можно скорее ввести антидот, пока того не разбил паралич, а поврежденный участок тела - некроз мышечных тканей. Доктор подошел к одному из шкафчиков, вытащил с полки автоинектор. В другом он раздобыл ампулу с противоядием, тут же приспособил её в отведенный отсек инструмента. Осталось только дождаться покусанного пациента.

– Чем я могу отблагодарить? – спрашивает, и для знающего азиатский нрав вежливость не должна казаться избыточной, – за спасение от неестественного и непродуманного питания. - Не повторять ошибку вновь, - ответил Айзек, - Лучшая благодарность для доктора, когда его пациент не появляется в отделении еще очень долгое время. Но я вовсе не гоню вас, Йоко, если вдруг вы сочтете мои слова за грубость. Однако нить разговора свернулась петлей, затянувшей узелок утренних казусов и пространных разговоров, граничащих с философией целой религии, но недостаточно, чтобы нырнуть в эти древние воды с головой. Зерно первого впечатления посеяно в разрыхленную землю, и теперь новым знакомым остается смотреть, что прорастёт и что придется пожинать. - Я надеялся, что мы успеем провести ревизию, но, боюсь, её придется отложить, - восточный этикет не знает слова «нет», но не всегда чужая культура способна искоренить заложенную на генном уровне прямолинейность, - Я должен планово проконсультировать пациента. Он, я уверен наверняка, не отказался бы от общества милой девушки в столь сокровенный момент полного обнажения души и тела, но я, как медик, обязан соблюдать врачебную тайну. Доктор поднялся, побуждая лейтенанта последовать его примеру и не оставаться в положении поспешно выгоняемого. У них еще было время пройтись до двери в качестве спутников и обсудить план будущей встречи.

– Даже не буду предполагать, что, – женщина улыбается, осев на стуле более свободно. В обнимку с темным золотом в сосуде. – Теперь нас стало десять плюс один. В обход всех таможенных осмотров и карантинных зон, команду профессора Рэннела пополнил боец военно-вибриссовых сил. Старшина сочла штат команды неполноценным и отправилась следом. По морю. По воздуху. Под водой. Вплоть до грядок на третьей палубе. Таким же образом, два года назад, она проникла в наш стационарный лазарет. Запах медпрепаратов и стоны раненных её не пугают. Я надеюсь, у вас нет аллергии на шерсть и предубеждения против её стерильности? Готовьтесь, если навлечёте гнев, питаться с шерстью, лечить с шерстью, спать с шерстью. А ещё, возможно, пасть жертвой женских чар. – И да, док, – уже откровенно щурится и смеётся, готовя большую каверзу медицинскому светилу. – Её зовут Панацея. Та, что забирает людей у Смерти. - Усатый спецназ, значит, - кивнул доктор и потянулся за вареным яйцом, - Аллергии нет, но вот её помощь больным мне придётся ограничить рамками реабилитационного периода. Будет следить, чтобы пациенты соблюдали постельный режим. Несколько белых скорлупок упали в тарелку, и Айзек протянул девушке идеально овальное творение гидратора, призванное дополнить опыт утоления духовных потребностей новым раздражителем вкусовых рецепторов. Со вторым яйцом он проделал тоже самое, но сверх того разобрал на части, отделив желток от белка. - Панацея – отличный пособник в делах врачевания, но я предпочитаю полагаться на проверенные методы работы, а шерсть не лучший материал для закупоривания ран, насколько мне известно, - доктор кротко улыбнулся и отправил в рот первую составную деталь яйца. Его любимый желток показался пресноватым, но на помощь пришел глоток свежего кофе. - В прочем, я уверен, со столь смышленым старшиной проблем не будет.

Мед.отсек – А я зеленый люблю. Цвет диких лесов. Или оранжевый, как монашеская кашая, – признание слетает легко. Полгода в храме пролетело очень быстро, но врезалось в память именно цветами. Быть не от мира сего, но быть ярче, красочнее. – Белый у монахов встречается редко, он требует от человека слишком многого. Быть святым и на земле, и в своей душе. Плоскости были поделены в соответствии с предоставленной инструкцией, но только частично. Судьба стула осталась неопределенной. Из него все ещё можно было устроить кофейный столик и сидеть на полу, вольно и без предрассудков. А что до тела... на борту биологи и солдаты. Соблазнять невинным кусочком кожи осталось разве что пилота. На вчерашнюю проверку – пилота весьма ранимого и впечатлительного. Остальные давно уже полюбовались и легким загаром, и листочками на рубашке доктора, а лейтенант просто забеспокоилась, не продует ли их будущего спасителя от морских ежей. Правда-правда. И вовсе не наблюдает краем глаза. А если и наблюдает, то как разведчик. - Цвета символичны только тогда, когда мы сами вкладываем в них смысл. Человек ищет смирение в лучах пестрого заката, вкус жизни в зелени молодых ростков, страсть в цвете морской волны. Гармония – это насыщенность палитры внутри человека. Выбор цвета кашая обусловлен лишь наличием органического недорогого красителя недалеко от храма. Но многовековая традиция закрепила территориальное деление цветом за каждой школой. Парадигма человеческого мышления маркирует нас по поверхностным признакам, что в корне неверно. Серые, с едва заметным вкраплением бирюзовых прожилок, глаза уткнулись в неестественно белое полотно стола. Длинные пальцы машинально коснулись поверхности, вычертив параллелограмм – ромб. - Когда-то и меня заклеймили «былым». Трудно вытравить из себя однобокость взглядов, но я стараюсь. Теперь всё внимание было отдано юной разведчице, аккуратно ступающей на мягких лапах по хрупкому льду полуправды, нивелирующей собственную неопытность в вопросах дознания преимуществом быть сейчас сверху. Она пытается манипулировать. Пытается заставить чувствовать себя разоблаченным. Но в тоже время, оставляет лазейку тонкой игре на доверие. – Если вы хотите выведать цель наличия здесь отряда "Умбры" таким образом... – скорбный вздох, когда поднос опускается на стол, а пауза определяет драматичность момента. Таким – это и кофе, и к кофе. По обе стороны от тарелки на стол опустились сжатые кулаки, на одном белая пленка заживляющего спрея. Долгий взгляд вниз на светлую гладь. Тяжелый выбор между верностью и соблазнами. Рыжий демон с оскорбленной душой следит, как его вотчину оскверняют сублиматом, и это подстёгивает вторгнувшегося бороться за гриф секретности – Иоко легко отталкивается от поверхности, и смотрит прямо в серые глаза. – Я унесу эту тайну с собой, в жёлоб Тонга и дальше. – Напитки у вас не нейтральные, доктор, – улыбаясь, заметила лейтенант, аккуратно, постоянно поглядывая за разрешением, перетаскивая тост с тарелки Айзека. Знание – сила. – Без овощей долго не протянешь. А вот что настоящая трагедия – это вода. Вода, обеззараженная таблеткой в полевых условиях. Хитрый лис следит за каждым движением, отмечая настроение в жестах и фразах. Не боится показаться чванливым за вздернутым подбородком и застывшей на лице участливой улыбкой. Подступиться не легче, чем схватить за хвост водяную змею хозяйки-укротительницы. Головы или лапки или усы которой так прозорливо принялся считать профессор. - Как и самокрутки, мисс Йоко. Мне показалось, что вам они весьма симпатичны. А что касается моих мотивов угостить вас кофе с тостом - так это всего-навсего милосердие врача, обратившего внимание на несбалансированный рацион бойца, призванного оберегать и защищать, витающих в облаках ученых. Разве вы преследуете и иные цели? Кто бы мог подумать.. Как. Же. Хорошо. Вкусно. Правильно. Громко. А киты... киты пусть плавают. В одной руке чашка, в другой ломтик тоста. Жезл и скипетр. Овощи подождут, духовные потребности важнее. – Что самое необычное, от такой воды кофе только вкуснее. Только настоящий, маслянистый, как у вас. Наивность такая же её часть, как острота ума, всё еще оттачивающая углы. Можно сильно обжечься, если отделить одно от другого. Йоко начинает издалека. Прощупывает, делясь искренними эмоциями. - Никогда не обращал внимания, - честно признался Айзек, отхлебнув из своей чашки, - Наверное, бытие и впрямь определяет сознание… Так что там с шерстью, лейтенант Такараи? Витиеватость ваших фраз заставляет меня подумать всякое.

– Спасибо, что не оставили в беде, док, – женщина посреди белого великолепия, с подносом в руках с интересом мотала головой, изучая пространство. А остановившись на сонном доке, рассмеялась. – О, у вас и пижамка под цвет кабинета. - Мм? – взгляд упал на собственные бледно-серые штаны, отметив мимоходом неприличное поведение хлопчатой рубашки, накинутой спросонья на плечи. Та не преминула оттопырить край, выставив на обозрение незнакомой юной леди кусочек голого тела. Поставив тарелку на рабочий стол, Айзек поспешил застегнуться почти на все пуговицы. - Белый – мой цвет. И всё нейтральное. И еще множество нолей. Десять, если считать возраст от одного до ста, двадцать, если вспомнить порядковый номер копии. Айзек жестом пригласил девушку воспользоваться помощью стола в качестве опоры для подноса. И стулом, в качестве опоры для неё самой. А сам меж тем отошел туда, где в тени гамака, выбивающегося из привычной матрицы бытия своим непозволительно ярким цветом, притаилась большая спортивная сумка. - Если к сублимату я еще могу относиться, как к необходимой жертве во имя жизни, то существование синтетического кофе ранит меня до глубины души. Взгляду Йоко была представлена обычная жестяная банка без каких-либо надписей, но в руках доктора она казалась настоящим сокровищем – так он её держал. Через полминуты лейтенант Такараи познакомилась с её горячим, источающим насыщенный кофейный аромат, содержимым. - Хотите, я спасу вас и от необходимости есть с утра овощи? - лицо мужчины озарила улыбка, говорящая о превосходстве в некоем знании, - Возьмите тост, мисс Йоко. Поверьте мне, даже сублимированный хлеб с маслом и сыром ставится намного вкуснее, если запивать его кофе. Расположившись напротив Йоко в своем кресле, доктор звучно отхлебнул из чашки и хитро глянул поверх кромки на тайскую воительницу.

Прозрение не торопилось, втянув пушистые лапы за пределы видимого периметра. Иоко ещё с мгновение строго смотрела на ширму, транслируя через неё всяческие угрозы вести себя прилично. Только пальцем не поугрожаешь – откусят. – Ничего страшного, – таечки очень, очень вежливы, и не прочесть, обидятся ли на фаранга или же в буддийском спокойствии отпустят ситуацию по реке жизни. Иоко было совсем не сложно написать ещё раз.. и ещё раз. – Дайте подумать... – гидратор завлекательно шипел, насыщая сублимат влагой. – У нас пополнение в команде и убывание в биологических ресурсах. Но последнее Аника с Иваном обещали восстановить. У вас, надеюсь, нет аллергии на шерсть?.. О, минутку, я сейчас сбегаю за кружкой, я оставила её в гидропонике. У доктора Леманна была не минутка, а секунд двадцать семь на нахождение у себя таинственных заболеваний. Потому что после рядом материализовалась Иоко с искомым предметом ярко-зеленого цвета, ретиво подставленным под тёмную струю из-под кофеварки. - Что вы имеете ввиду? – не понял он про шерсть, но только и успел сопроводить Йоко взглядом до тайника с малахитовым сосудом. Прозрение решило добираться запутанной тропинкой. А обижаться на доктора Леманна не было смысла. Кто обижается на человека, перепившего кофе накануне, а сегодня – абсолютным образом его недопившего? Айзек глянул критическим взглядом на синтетическое пойло, с характерным хлюпаньем наполняющее чашку лейтенанта. Вздохнул. - Вылейте это в утилизатор, Йоко. Если и быть спозаранку нахалом, то надо идти до конца. Прихватив с поддона гидратора тарелку с завтраком, Айзек зашагал к выходу из кают-компании. - Пойдемте ко мне, - поманил он девушку, - Я угощу вас настоящим кофе, а вы объясните про шерстяное пришествие. Заодно и ревизию проведете.

– Доктор Леманн, – вытягивая руки из-под ширмы (на них тут же попытались напасть), ойкнув и быстро выдернув, лейтенант невинно улыбается вошедшему. – Доброе утро, вы получили моё сообщение? Невинная улыбка могла показаться слишком уж невинной для девушки - онна-бугэйся, но.. доктор Леманн никогда не страдал прозорливостью в отношении очаровательного изгиба женских губ, предпочитая с разбега нырять в озеро уготованных ему смыслов, сокрытых за этими улыбками, и там уже искать прозрение. Видимо, кошачье озорство на пару с невинностью сработало с удвоенным эффектом. Панацею Айзек тоже не заметил. - Получил, - бровь приподнялась в настороженном изгибе, - Но, наверное, забыл ответить. Прошу прощения. Мужчина подошел к изготовителю, бегло взглянул на меню шаблонов, не суливших ничего действительно вкусного по меркам человека прошлого, еще помнящего вкус и запах настоящей пищи. Выбрал наименьшее из зол – тосты с сыром и два вареных яйца. - Ничего не случилось, пока я спал? – сказал он, облокотившись на стену в ожидании блюда, и глядя на девушку.

- Доброе утро, доктор Леманн, - поприветствовала Бьёрк входящего в кают-компанию заспанного эскулапа. - Доброе утро, мисс Бьёрк, - отозвался доктор, не меняя траекторию своего движения. - Кхм, господа биологи. - раздался хриплый от недавнего пробуждения голос Эдварда в динамиках Архимеда. - Тут на нас идёт косяк китов. Как думаете, что они собираются делать? «Лишь бы не таранить», промелькнула мысль. - Готов поспорить, это старые друзья Зара, - пошутил Айзек.

А доктор Леманн всё проспал. Даже собственноручно назначенный на семь утра прием. И не то, что бы он сильно удивился, что профессор Рэннел не соизволил прийти (такие увлеченные люди, как он, обязательно найдут себе приключение и на отваливающуюся печень и на другие точки притяжения), но даже лейтенант Такараи по какой-то причине отложила допрос с пристрастием, о котором благоразумно известила заранее. Не могли же оба утренних посетителя забыть о насущных делах? Или могли? Айзек же забыл. Высвободившись из кокона гамака, мужчина облачился в пижамные штаны, накинул поверх торса рубашку и прошлепал вьетнамками сквозь стыковочный портал, намереваясь добраться до кают-компании, где всенепременно воспользуется душем. Пожеванные растения и начавшаяся суматоха вокруг них, остались где-то на периферии докторского внимания (бдительность: провал). Когда твой мочевой пузырь настойчиво подает недвусмысленные сигналы, тут определенно не до ботаники.

На мостике уже хлопотала представительница группы быстрого реагирования - лейтенант Такараи. Что,вообщем-то, не было таким уж удивительным. Оглядев присутствующих намётанным взглядом на предмет ранений или их отсутсвия, доктор обратился к остальной команде через коммуникатор: - Говорит доктор Леманн. Никто не поранился? Помощь нужна?

- В другой раз, приятель, - покачал головой Айзек, - Мне ещё нужно выписать профессору Рэннелу пару инъекций обезболивающего, пока у него не возникло желания залечить себя до смерти ромашковым чаем. Собрав лоскут своего будущего спального места в кулёк, мужчина поднялся. Но тут же пожалел об этом, ибо «Архимед» решил выбросить сердобольного доктора за борт, даром, что тот в инженерном отсеке. Попытку можно было бы засчитать, если бы не мягкий тканевый валик, послуживший препоной между Айзеком и переборкой. - Ты цел? - обратился последний к Максу, стараясь перекричать вой тревоги и заодно схватиться покрепче за перекрестие труб.

- Главное мы не забыли: как выживать, - будто бы между делом сказал доктор и запустил стаканчиком трехочковый вслед за Максом, - Но ты, кажется, запамятовал, что случается, когда люди ютятся все вместе в четырёх стенах. Серые глаза отыскали взгляд такого же оттенка и иронически сузились. - Нет, я ни на что не намекаю, но..- рассмеялся, - душе моей за сто, а телу всё ещё тридцать шесть. Мне спокойнее среди своих склянок.

- Сбежавший подопытный? А он себе напридумывал.. Нафантазировал с три короба.. И кто из них двоих сходит с ума? Кто больше параноик? Серьёзно,Айзек? Доктор потер лоб тыльной стороной ладони. Взъерошил волосы, протяжно выдохнув. - Я говорил Зару, что не стоит беспокоиться на счёт девушек, но их начальство под большим вопросом. Ты слышал про лунную посадочную ступень? Айзек вкратце пересказал ночной разговор с профессором и своё мнение на этот счёт. - Не знаю, зачем бы военным огласка, если рыбина их рук дело. Как бы нам потом не пришлось отбиваться. Как в переносном, так и в вполне физическом смысле.

- Потому, что я твой друг и мне не нужно говорить об этом прямо. Я просто знаю. Так же, как и каково это - молчать годами, не имея возможности рассказать кому-то правду. Убегать. Терять. Жить с оглядкой. Айзек вдохнул, приняв лоскут ткани. Отошёл и сел на ящик. - Я не доминант больше. Давно уже. Я просто человек, ищущий своё место в мире. Как и все люди. Просто.. - протянул доктор, - есть некоторые нюансы. Приятное на ощупь полотно скользнуло сквозь пальцы и упало на колени. - Да, в мед.отсеке. Я не особо компанейский последние лет сто. - устало улыбнулся доктор.

Пока Макс говорил, Айзек чувствовал, как его затягивает в водоворот былых страстей, сокрытых под пылью времен. Как лезут наружу, шипя и царапая, потаенные демоны, почуявшие кислый привкус страха. Ему не нравилось, ему хотелось заставить Макса замолчать. Внешне спокойный, доктор Флинн, да, именно он, боролся с собой, чтобы не вскочить на ноги. Но, чтобы он сделал тогда? Светловолосый механик умолк. Исчезли и навязчивые голоса из головы Айзека. На грани сознания он чувствовал, что обязан помочь парню, сказать что-то ободряющее, даже, если последнего это ни чуточку не убедит. У бывшего доминанта были Профессор Рэннел, Анна, Джэ-Ён. У Тодда не было никого. Почему-то Айзек так решил. И чувства доктора искренни, всё это правда, но так же, как и сгусток обиды, подступивший к горлу. «Не тяни меня за собой, Макс. Не надо.» - Оранжевый, - глухо отозвался Леманн. Мужчина склонился к коленям, поставив на них локти, и уставился себе на ботинки. - Я.. - ладонь потёрла напряженную шею, - .. тоже не хочу обратно, Макс. Но я не понимаю, семьдесят лет прошло.. Виноватый взгляд каснулся светлого затылка. - Не отстраняйся от меня, пожалуйста, если я скажу, что не разделяю твои страхи на счёт контролеров и не хочу, потому что смог перебороть их. Мы больше не часть плана. Всё кончено. Айзек резко поднялся и, подойдя к другу, крепко сжал его плечо. - Мы свободны, Макс. От них. А, если время ведёт свою собственную игру, то мы разберёмся с этим.

- Могу собрать, если хочешь, - несколько быстрых движений по голографическому интерфейсу и на приборной платформе изготовителя появились два пластиковых стаканчика с кипятком. - Кофеварку здесь целиком не получится сделать, система примитивная, да и мощностей не хватит. Поэтому, будем пить как есть. Он откупорил банку, поднёс к носу и прикрыл глаза. Чарующий, бархатистый аромат заполнил помещение, перебивая механические, металлические запахи и заглушая специфический медикаментозный шлейф от гостя. - Я тоже рад, Айзек. Очень рад, - молотая смесь зерен пропиталась водой и опустилась на дно. - Держи, - хозяин подал гостю напиток и тоже уселся на ближайший ящик, напротив. Аккуратно обхватив горячий стаканчик пальцами, он посмотрел в близкие тёплосерые, такие знакомые и почти родные глаза обретённого прошлого. - Когда я увидел тебя, мне показалось, что какая-то моя часть вернулась ко мне. Это странное чувство. Будто я нашёл, что давно потерял. Но меня по-прежнему терзает вопрос: случайна ли наша встреча? На предложение заполучить копию гамака Айзек кивнул. - Буду премного благодарен. Аромат арабики неизменно пробуждал воспоминания о жизни в Африке, казавшиеся теперь тоже чем-то очень далеким и выдуманным. Но кофе, равно как и кентуккийские самокрутки, делали прошлое почти осязаемым. А вот с Терры у Айзека ничего не осталось, кроме невыполненных обещаний и несбыточных грёз. - Если вспомнить, кем мы были.. пешками в большой игре.. – плечи дернулись в жесте сомнения, - то я бы не рассчитывал на милость случая. Он отхлебнул горячий напиток, поморщился, когда жидкость чуть обожгла язык. - Мм.. Я какой-то ретроман! - с жаром хмыкнул Айзек, подняв стаканчик на уровень глаз и пристально глянув на ватерлинию, - Можно ли применить это слово ко мне, а? Но я, кажется, готов продать душу за горстку душистых зерен! Разразившийся было смех быстро утих. Мужчина сник и вернул взгляд потерянному когда-то и вновь обретенному брату. - Может быть, атомы ихора имеют свойство притягиваться? Кто их знает. - снова глоток, более продолжительный, - Не хочу быть параноиком, меня это бесит.

Он поставил банку на приборную полку и привычным жестом развернул панель изготовителя: - Будем пить кофе? - спросил у гостя. - Только не этот, - небрежно ткнул пальцем в изготовитель и поморщился, - Не могу привыкнуть к сублимату. Ну, знаешь, с тех пор, как попробовал не сублимат. У меня с собой еще пять банок натуралки, - шепнул доктор, сверкнув глазами, - А гамак отличный, мне бы такой тоже не помешал. Устроившись на ящике, Айзек покрутил головой, осмотрелся. - Странное чувство, будто я здесь уже был. Но с нами это вечно происходит, не так ли? Внимательный взгляд серых глаз уперся в Макса. - Именно сейчас мне нет дела до причин. Я рад, что мы снова встретились.