seda_rostro

- Решайте сами, - произнёс партизан второй раз за сегодня. - У Рыжей арбалет есть - в дальнем бою подспорье. - Он для самообороны, - тонкий пальчик указал вверх, - и даже больше для отпугивания. Хоть я и неплохо стреляю, но никогда ради намеренного причинения вреда. Мой ответ однозначен. Я за вызволение дриады и лучше с хорошим планом, исключающим жертвы.

- Вы бы могли уйти из города. Если я с дриадой не появлюсь через уговоренное время, вы пойдёте за телом. - Серьезно? Извините, парни, мы не в курсе, что один из нас сошел с ума и решил увести дриаду у вас из-под носа! А мы просто гуляли на окраине города, там воздух чище! - рыжая мотнула головой, - Они нам не поверят. И, если мы и пойдем за телом после этого, то это дорога в один конец. - Есть кое-что ещё, Людо. Но говорить я об этом пока не хочу. Пока вы не решили. Но знайте, шанс освободить дриаду у нас есть. Я надеюсь. К тому же, если я провалюсь, то только один. - Ладно, парень, неволить не будем. Захочешь - сам расскажешь, можа у тебя шапка-невидимка есть, слыхал я, что и такие бывают. Тока вот если ты провалишься, то тебя с нами быстро свяжут. В одной компании видели. Не отбрехаешься от гнева властьимущих! - Войцех мог бы провести разведку и разузнать самую короткую дорожку из замка в лес. Томашу нужны пути отступления даже, если ему удастся расковырять ножичком замок, - не то, чтобы Ангелика хотела высмеять циркача, совсем нет, она же предпочитала его план, но самонадеянность друга и тайна, которую он хранил, немного пугали и, странным образом, возмущали, - Будет громко, если Томаш попрет напрямую. Не думаю, что дриада отличит хорошего человека от того, кто её пытал несколько дней. И нам тоже придется быстро скрываться. А дальше уповать на милость и честность дриад..

Ангелика внимательно посмотрела на Томаша, его слова перекликались с тем, о чем они говорили вчера, в чем циркач так и не признался. - Ну так скажем... - помедлил вор. - При всех моих способностях явных и скрытых, мне всё же нужна будет удача. - У нас нет на это ни времени, ни сил, Людо, - покачал головой Войцех. - Если идём, то идём все. Рассредоточим силы - нас прижмут, как таракана к ногтю. Каждый человек на счету. - Я с властителем не сговорюсь, тут на меня можете не рассчитывать. Идея Томаша мне нравится больше.

- Ты думаешь, духобабы нас не кинут? Надеешься, что за помощь одной из них они будут до конца жизни кормить тебя кореньями, поить мандрагоровой настойкой да трахать по первому щелчку пальцев? Мы для них никто, варвары, рубящие их леса и убивающие их сестёр, - холодно ответил Войцех. - Чародейке нас кидать резона нет ну никакого. Да и на стражу замка если напоремся, там уже выбор встанет - или мы, или они. Впрочем, я своё слово сказал. Дальше решайте сами, - отмахнулся он. - Тебе лишь бы выгоду везде углядеть, - фыркнула бард, - Есть и третий путь — уйти из этих земель и попытаться найти эльфа своими силами. Я не воин и не убийца. Ни чье-либо оружие. Если дриады нас атакуют, то я предпочту умереть с чистой совестью. Хотя, я совершенно не планирую умирать. - А вообще, - снова начал говорить Войцех, - что мешает этому царю взять и обменять дриаду на тело? Будут и волки сыты, и овцы целы. Ангелика взмахнула ладонью, мол «вот именно». Сами они останутся не приделах, если не станут посредниками в переговорах. Но, кажется, было уже поздно решать ситуацию дипломатическим путем.

- Нет, - возразила Ангелика, - Пускай мы станем изгоями в этих местах, есть много других мест, но я не хочу никого убивать. Тем более намеренно. Тем более по приказу этой.. - палец ткнул куда-то в сторону двери, - ..этой Сигрид со свитой. Дриады, в отличие от болванов, чей царевич забрел на чужие территории, предлагают нам спасти чью-то жизнь, а не служить скотом на убой.

- Ну и кто та п*дла криворукая, что кашу в котле размешать не разумеет, а тоже лезет добро на говно извести минуя желудок?! - Ну всё, время обеденного сна! Громко и радостно провозгласила Ангелика. - Людо сам пришел, а значится нам спешить некуда, верно? - продолжила она, поднимаясь и пристраивая лютню подмышкой, - Дорога,ох, не близкая! Утомительная! Да гости эти незваные! Нервы одни, нервы.. Не напасешься! Чеканя шаг, девица бодренько и с улыбочкой потопала к шалашу, но едва оказалась за спиной Людо, резко остановилась, повернулась и, округлив глаза, уставилась на Томаша. «Твою ж едрить сиськи Мелитэле, что же делать!?» читалось во всей её позе. Ангелика ткнула пальцем на сердитого бородача, потом на себя, а после — провела ребром ладони по горлу. «Не сдавай, друг сердешный! Соври что-нибудь, да по правдивее, дабы злой и страшный краснолюд не накостылял по дурной головушке, да не закопал ровнехонька тут, под пенечком!» - молились сложенные ладошки, взывающие к небесам и, непосредственно, к циркачу. Едва Людо заметил неладное и обернулся, чтобы посмотреть, что же такое творится у него за спиной, Ангелика вытянулась в струнку, заулыбалась пуще прежнего и, помахав ручкой, поспешила ретироваться. - Дневноооой соооон! - протянула рыжая и скрылась в шалаше - с глаз долой. x

- Знаете, мне и тут хорошо, - впервые подала голос Ангелика, села на упавшее дерево, служившее компании лавочкой у очага, - Я в энтих ваших делах не разумею. Да и куда я отсюда денусь — кметка с лютней? - в качестве подтверждения, рыжая подхватила инструмент, кивнула, «гляньте-ка» и принялась наигрывать что-то с невинным видом.

- Не знаю, - честно ответил Климек. - Но такое чувство, что должен бы. Ох, ну и дымища же... - он помахал перед собой рукой, отгоняя дым. - Как-то профукали мы жратву нашу, - поморщился Мазур, словно сгоревшая каша была сейчас куда важнее, чем небольшое войско, стоящее рядом. - Что-то наша хозяюшка одна никак кашу сварить не может, братишка, ты бы помог ей. Ангелика нахмурилась, гордо вздернула носик, мол «нечего на мою кашу пенять, с чего вдруг такое внимание к ней?», но происходящее было куда важнее пресловутого котелка. - Как же я тебя одну отпущу? - Климек покачал головой. - Кому-то надо за тобой присмотреть. Мужчина подошел к чародейке, готовый отправиться с ней. Оглянулся на троицу у горелой каши и вопросительно посмотрел на них, мол, а ну ее, кашу? Пошли все вместе? Вот уж нет. Никуда она с этой компанией не поедет. Людо скоро вернется и следовало его дождаться, а лучше всего — пойти за ним и предупредить о незваных и подозрительных личностях, всё-то про всех знающих. Ангелика отрицательно качнула головой и сложила руки на груди. Взгляд с неодобрением и тревогой скользил меж Климеком, Де Фоль и женщиной с книгой.

- Жаль кашу, конечно, - печально вздохнул он и покосился на незнакомца и чародейку. - Она всё равно оказалась бы несъедобной, - пожала плечами Ангелика и усмехнулась, - Как думаешь, кто эти люди? - шепотом добавила она, проследив за взглядом Климека. Впрочем, она и сама не спускала глаза с солдат и чародеек. - Друг-желудок просит пищи, в нем гуляет аппетит, в нем голодный ветер свищет и кишками шелестит. - прокомментировал мэтр. - Лишь бы нам не пришлось теперь питаться подножным кормом. Не к добру они тут.

Странные гости пожаловали. Неведомо откуда приехали, неведомо куда направляются. Без знаков опознавательных, с собственной чародейкой, да еще и с их Де Фоль знакомые. Пока остальные налаживали контакт с новоприбывшими, Ангелика помалкивала, только ухо в остро держала. В данном случае выражение «дерзить-здоровью вредить», имело под собой вполне реальные шансы к воплощению. Рыжая неспешно прохаживалась от одного пенька к другому, пока не добралась до костра, на котором уже почти воспламенилась каша или то, что от неё осталось. «Людо убьет», лениво подумала Ангелика и, поддев ручку кочергой, сняла почерневший котелок с огня.

За секунду до Он обнял её бёдра и с тоской посмотрел в зелёные глаза: - Ты правда этого хочешь? Даже если я виновен во всех страшных грехах этого мира? Дрожащие губы чуть приоткрылись, предвещая ответ, но не издали ни звука. Ангелика не опускала глаз, она долго и пристально смотрела в карие напротив,ища в них точку опоры для себя. Ведь сейчас, в этом сузившемся до микроскопического вакуума мире, не было ни верха ни низа, ни правых ни виноватых, ни черного ни белого, и стоило многих усилий неискушенной плоти, хрупкой душе поддаться разуму. Она бы кричала тысячу раз «Да!» и не соврала бы. Эти сильные и теплые руки не хотелось отпускать. Ей не было дела до прошлого — каждый может меняться, Ангелика это знала, как никто прочий. Но она стремилась стоить будущее правильно на столько, на сколько ей позволял это опыт и внутренней стержень, без которого рыжая девушка давно бы погибла. И,пожалуй, еще та самая наивность с толикой романтических фантазий, почерпнутых из книг. - Да, - призналась она наконец. Легкая улыбка играла на светлом лице, - Но не здесь. Рыжая головка качнулась из стороны в сторону. Не в лесу, не в грязи, не под взглядами других, как бы не хотелось поддаться сейчас. И будто бы по велению рока, разрывающий тонкие стенки этого маленького мирка, этой невесомой связи, едва зародившейся, топот копыт, могучие фигуры в доспехах явились без спросу. Ангелика отстранилась, потупила взор, как если бы её уличили в бесстыдстве. Пенек, с которого минуты назад схватили, почти украли в неизведанное, вновь обрел седока, оставаясь спиной к говорящему, рыжая позволила Томашу уйти. Смущенная, она не хотела смотреть в глаза незваным гостям. Слушала вполоборота и пыталась собраться с мыслями.

Кажется он и сам опьянел от её дурмана. От нескольких секунд без воздуха, впитывая её вожделение и дрожь. Сердце колотится в горле, а желание перетекает через край. Под руками гибкое и податливое тело, юное и неопытное, но такое страстное. В радуге эмоций не сосчитать цветов. Он чувствует, впитывает, запоминает. Лишь только это он умеет с фантастической точностью. Мышцы напряжены струной и готовы порваться. Ещё немного - он схватит её на руки и в первом же овраге получит то чего не заслуживает. Но губы размыкаются. Она тихо шепчет, а он замирает. Закрыв глаза и опустив голову, коченеет не в силах сдвинуться с места. - Кажется, каша сгорела, - хихикает Ангелика и внимательно смотрит, ведет пальцами по напряженной шее, опускает ладошку на грудь, туда, где быстро-быстро бьется сердце. Она замечает его оцепенение, чуть хмурится, интерпретируя всё по своему. - Послушай, - легкий поцелуй расцветает на смуглой коже, - Я не маленькая девочка, хоть так и кажется. Узкая ладонь мягко, но настойчиво заставляет взглянуть на её обладательницу, подушечки пальцев поглаживают подбородок и очерчивают контур пряных губ, подаривших счастье открытия. В зелени глаз пляшут затейливые огоньки, уже вынесшие решение и совершенно не желающие теперь отступать, пускай и не получила на свой вопрос прямого ответа девушка, в чьей душе только сейчас обретали смысл все песни, что пела она и еще споет. Он не имел более значения. Возможно, пока, а может быть и навсегда. - Я могу за себя постоять, - прошептала рыжая, пытаясь вложить в абстрактное утверждение всё и сразу. «Защищусь от врагов, от чувств и от тебя тоже, что бы ни было у тебя за душой и если оно потребуется». Наивно веря в людей, в красоту мира, пускай и омраченную вкраплениями черных пятен, Ангелика не могла представить, что есть на свете такое, что невозможно преодолеть.

Он встал на колени и оказался меж её острых коленок. Подался вперёд, плотно обхватив за талию, и притянул к себе, так близко, что его грудь прижалась к её груди. Губы коснулись её подбородка и осторожно потянулись к губам. Он больше не спрашивал. Он предлагал попробовать - какой он на вкус, настоящий поцелуй. Он был теплым, мягким и сладким. Робким вначале и настойчивым, крадущим, ненасытным после. Хватило одного удара сердца, одного касания, чтобы распознать движение губ, вплестись в мотив, как если бы барды сопровождали друг друга в музыке, дуэтом создавая нечто новое и прекрасное. Слушая не ноты, но предвосхищая будущий темп, эмоцию, каждую вибрацию возникшей импровизации. Вот и сейчас, будто бы играя мелодию, тонкие пальчики легко перебирали темные пряди, ласкали скулы и шею, а Ангелика всё не могла насытиться, остановиться и отдышаться, желая большего, движимая вдохновением, экспромтом исполняя трюк до этого момента не мыслимый. - Все.. святые.. Мели-тэле, Лобод-да.. как их там.. чертей этих.. - горячо пролепетала рыжая, наконец чуть отстранившись. Прижалась лбом ко лбу Томаша, так и не решаясь открыть глаза, - Это.. обалденно.

Карий взор потупился, а лохматая голова мотнулась из стороны в сторону. - Хотел бы быть у тебя первым... но такому как я, - тяжёлый безысходный вздох, - такие подарки не делают. Если бы ты знала кто я, то давно бы убежала. - Ты мне тоже очень нравишься, - призналась Ангелика, взгляд её беспокойно заметался. Взволнованная и обескураженная собственными чувствами, словами и поступками Томаша на мгновение она потупила взор, грудь её коротко вздымалась, словно стянутая веревками, а губы ловили воздух. - Ты бандит? Бывший бандит? Да, это бы объяснило, почему ты так ловко владеешь ножами, почему Темный тебя призвал.. Я могу представить, чем он тебе помог. Но мы все тут не без греха, - затараторила девушка. Теперь она смотрела на Томаша в упор, заглядывала в глаза, пыталась понять и успокоиться, - ..это.. ничего страшного. У кого в наше время нет мутного прошлого? Да у каждого оно! Вот у Зюзи точно есть, я уверена. - девичьи ладошки, похолодевшие и немного мокрые от волнения, крепко сжали ладони друга. Наверное, больше чем друга, Ангелика не могла дать определение тем чувствам, что рождают в ней мысли о близости, о первой близости с этим мужчиной, только всё насыщеннее багровел румянец на её щеках, - И..и..я знаю, кто ты. Ты Томаш, артист бродячего цирка «Весёлый вертеп», метатель ножей, хороший человек и мой друг.

- А спать придётся вместе, - продолжил мысли вслух Томаш, привязывая последнюю ветку, и украдкой глянул на рыжую. Рыжая, тем временем, возилась с котелком, в очередной раз за эти дни пытаясь приготовить съедобную кашу. В отсутствии Людо, который непременно отстранял барда от кухарских дел, ревниво выхватывая котелок и угрожающе помахивая половником, Ангелика могла вдоволь потренироваться в деле, едва ли получавшемся у неё лучше, чем драка на мечах, к примеру. Т.е. рассчитывать приходилось исключительно на удачу. Обернувшись на слова Томаша, рыжая оценила строение и сопутствующее ему предложение: - Очень здорово вышло. И теплее будет вместе спать, - согласилась она, бесхитростно предполагая лишь одно значение фразы. Засмеялась, увидев, как Зюзя со скоростью борзой, юркнул в шалаш, да только его и видели. Оглядевшись по сторонам, приметив остальных соратников, занятых каждый своим, Ангелика еще некоторое время задумчиво помешивала варево на костре, но затем, оставив ложку, прямо в каше, направилась к циркачу. Был один вопрос, который не давал ей покоя. - Томаш, - позвала Ангелика, присаживаясь на пенек рядом с их новым ночлегом, - Помнишь, ты сказал, что есть кое что, что осложняет тебе жизнь.. что ты имел ввиду?

- Ежели вдруг не вернусь до ночи, уезжайте, - напутствовал он на прощание. Почесал затылок. - Хотя чего не вернусь то? Мы краснолюды бегаем быстро... - Слышь, краснолюдь, - позвал Томаш бородатого. Хоть и не ладил он с коротышкой, но отпускать одного не хотелось. Привык к его смачной ругани, прямоте и откровенности. - А ты уверен, что первая же дриадская стрела не тебе причитается? - Неа, парень, не уверен, - серьезно ответил Людо, пропустив мимо ушей искаженное прозвание. - Уповаю на то лишь, что первая все же таким, как ты, достанется. А мне сперва предупредительный сделают. Я хоть с белками не якшаюсь, но наслышан, что и нашего брата в их рядах есть. Можа и сойду за "своего". - Ладно, тогда обустройством лагеря займусь, - сказал Томаш и отправился за ветками для шалаша. - Не ссорьтесь, - встала меж двумя огнями Ангелика, - Никому стрела сегодня не светит, так-то. Проводив взглядом Томаша, пигалица, как её величал Людо, к счастью для себя, лишь мысленно (ибо прозвище нелицеприятное, могло и бородатому отскочить, да морду евойную попортить), поспешила обнять краснолюда и поцеловать в колючую щеку. - А ты не надейся, что мы без тебя уедем. Пол дня тебе на то, чтоб воротиться.

- Духо, - ответил Томаш. - Бабы. Дриады. Говорят они мужиков ловят и размножаются. Сами-то не умеют, вроде, - выдал скромные познания о жизни дриад вор. Говорить, что по большей части духобабы сначала стреляют без предупреждения в непрошенных гостей он не стал. - Так вам не опасно будет? - искренне изумилась Ангелика и даже хулиганистый сапожок на мгновение замер. Перспектива лишиться всех друзей, по какой-то случайности или тайному умыслу Темного, оказавшихся - один к одному - мужиками, совсем не радовала. При всем желании, она не отобьет их у своры злобных баб, к тому же духо, к тому же желавших.. - И как они.. собственно.. размножаются.. они ж.. - глянув на Томаша, рыжая внезапно залилась краской,став одного цвета с собственными волосами, - Нет, пожалуй, я не хочу знать.. - быстро опомнившись, девушка принялась изучать скол на деревянной столешнице с самым непринужденным видом.

- Похоже, мы на верном пути. Все предполагают, что энтот эльф наш идет в Брокилон, тамошние духо-бабы помогают скоя`таэлям. Хотя, конечно, наверняка никто не сказал. Был бы я остроухим, так можа и разузнал бы чего поточнее. А так остается лишь довериться догадкам. - Это что же получается, - озадаченно произнёс Войцех, - нам на юг переть? Через ряды нильфов, засады скоя'таэлей, да ещё и с бабами этими как бы столкнуться не пришлось. Ангелика с радостью обнаружила, что неугодный кошелек исчез в чьих-то закромах. Деньги пригодятся, глупо отдавать плату, когда каждая крона на счету, но рыжая не хотела к ним притрагиваться, считая себя недостойной. Но, если не чувствовать вес золота в кармане, значит его и нет. Иногда приходится идти на сделку с совестью, ради общего благополучия. Прихватив по пути стул от соседнего столика, рыжая пристроила его в общей компании, примостилась сама и расслабленно привалилась к стенке. Не отдавая себе отчет, Ангелика выпрямила одну ножку, чтобы носком сапожка касался ботинка цыркача. - Так скорее же в Брокилон! - воскликнула Ангелика, с облегчением переводя мысли из русла чувственного в деловое, - А что за бабы? - уже менее вдохновленно уточнила она, реагируя на внезапное недовольство Войцеха.

- Да, - кажется он хотел ответить на вопрос, - но... - вор улыбнулся в ответ, убрал выбившуюся прядку с её лица и, как-то облегчённо выдохнул. - Хорошо, что не случилось. К тому же, я слышал как ты пела. Красиво. И душевно. Тебе бы в театре выступать. У тебя талант. Он неловко опустил руки, поглядывая на любопытных окружающих, но всё же с тонкой талии ладони не убрал. - Парни что-нибудь решили насчёт того эльфа, не знаешь? - Угу, спасибо,спасибо.. - поблагодарила рыжая. «Да что же такое происходит?», думала Ангелика, пряча размышления за улыбкой. Нет, конечно, она заметила это его «хорошо, что не случилось» - «Мелитэле, где твоя молния?» - но лучше представить, что замечание относилось к безопасности рыжей девицы, никем не потревоженной.. этой ночью. - Пойдем спросим у них, - кивком головы, Ангелика указала на столик, за которым сидели по меньшей мере двое из возможных «парней».

К ожившей преграде прижались и обняли в ответ. - Намного, - нос уткнулся в бардовское ушко, а губы попутно чмокнули щёку. - Лучше. Он выглянул из потока рыжих волн, упавших на лицо, и помахал рукой друзьям за столом. Потом немного отстранился, не выпуская преграду - как же её можно выпустить, если уже наткнулся - и спросил: - Почему дурацкое? У меня вполне себе удачное. Ещё один комплект из пяти ножей купил за оставшиеся кроны. Или... - он виновато улыбнулся и отвёл взгляд в сторону, - ты про... ночь. По правде сказать, Ангелика не представляла, какого разбора требовала «эта ночь». Конечно, всё это было странно, обещало продолжения, которого не последовало, но разве то, что Томаш вначале хотел её поцеловать, а потом вдруг перехотел является достойной причиной отказаться от собственных желаний и чувств? Помилуй Мелитэле, а потом прикончи на месте ударом молнии, если когда-нибудь Ангелика начнет анализировать всё то, что у мужчин на уме, приключений и так хватает в её беспокойной жизни. У Томаша наверняка были причины. Например, он собирался её охранять, а стражи, как известно, не целуют объекты своего бдения. По крайней мере, Ангелике о таких случаях ничего не известно. Но, все таки, следовало что-то сказать. - Ночь? - несколько смутившись повторила рыжая,решившая сделать вид, что ничего не понимает. Пусть не винит себя ни в чем. - Ааа.. ты о том, что я сбежала из-под твоей охраны? - девушка хмыкнула, - Ничего же не случилось, так что не переживай. Кажется, она собиралась проветриться? Но в этих объятьях было так хорошо. Томаш не хотел целоваться, но обниматься никто не запрещал.

Они столкнулись в проходе. Погружённый в собственные мысли, которые текли в одном русле с друзьями, несостоявшийся любовник упёрся лбом в преграду и поспешно поднял голову. Рыжая волна волос теплом хлестнула по щеке, вернув воспоминания о прошедшей ночи. Зелень её глаз так близко, а распахнутые губы совсем рядом. Он невольно отшатнулся, придерживая худые плечи, чтобы предотвратить столкновение. - Привет, - почти неслышно шепнул Томаш, возвращая в памяти ночное приветствие. - А я к оружейнику ходил, - добавил он чуть громче и замолчал в неловкой паузе. Оправдываться, делать непринуждённый вид или бежать... - На.. надеюсь, всё прошло удачно.. - ответила Ангелика так же тихо и смущенно улыбнулась. Она не знала, что еще добавить, но не отступала, продолжая оставаться незыблемой преградой на пути циркача. Ей хотелось бы обнять Томаша прямо здесь и сейчас, рассказать о том, как жалко ей Мишлава, как вспомнился в беспричинной тоске отчий дом, как здорово дружить, любить и петь песни. И танцевать иногда — кружась, смеясь, топча мягкий ковер цветов босыми ступнями.. Но Ангелика медлила, не в силах оторвать взгляд от лица Томаша, и чувствуя себя при этом непутевой глупышкой. «Наверное, бестактно делать подобные вещи, после вчерашнего..», думала она и мысли кружились водоворотом, замедляли ход времени, от чего невозможно было понять, как долго они так стоят. «А,ерунда», решила рыжая, пускай наивно глядящая на мир сине-зелеными - цвета морской волны — глазами. «Он и так сжимает мои плечи.. еще шажок и...» Преграда отмерла, прильнула к мужчине напротив, обхватила руками и крепко сжала. Ангелика всегда поступала не так, как требовал того случай.. или закон. - О, так-то лучше.. - вслух выдохнула Ангелика, закрыла глаза и улыбнулась, - Ты не представляешь, какое дурацкое это утро..

- Это маскировка! - возмущенно прошипел Зюзя. И почему все так и норовят выдать его инкогнито? - Чтоб враги не догадались! Пиит пониже натянул капюшон и уткнулся в кружку. - Ооо, - многозначительно выдохнула Ангелика, округлив глаза, - А.. На вздохе так и застыла с кружкой в ладошках, не успев задать пииту новый вопрос. - Госпожа, это...вы? - Вы помогли мне..Найти мою Бжену и нашу малышку. Я так и не отблагодарил вас.. На стол перед рыжеволосой певицей с тяжелым стуком лег кошелек. - Возьмите. Это награда. За то, что помогли убить ту тварь. - Спасибо вам, госпожа. Прощайте! Развернувшись, он быстро пошел прочь, не дожидаясь ответа, боясь его, с неестественно выпрямленной спиной и сжатыми в кулаки руками. Но с каждым шагом плечи его никли, не выдерживая груза его горя. Он говорил, говорил что-то, а Ангелика почти не слушала, глядела на кошель, мрачнела и тускла, не зная, как реагировать, что сказать. Не нужны ей были деньги Мишлава, не таким путем заработанные. Да и не заслуживала она их вовсе — тварь убили не они, а стража. Если бы не подоспела та вовремя, так бы и полегли рядом. - Ну что у нас по плану сегодня, певунья? Ссора с драконом? Прогулка по канализации? Или же война с Зерриканией? Вчерашняя драка, подикась, была только разминкой! Кстати, а это не тот ли мужик был, - кивнул он в сторону двери, - который нас едва муле не скормил? - Угу.. - промычала рыжая не в масть благодушию партизана. Знал бы он, какие терзания свалились на плечи девицы, не улыбался бы так, хотя вряд ли бы понял, - Вот, кстати, плата вам с Томашем.. - тяжелый кошелек подвинулся ближе к краю стола. Ангелика встала,осушила кружку несколькими глотками и со стуком опустила её, - План у меня один, побыстрее свалить из этого душного городка.. что-то тут совсем дышать тяжело.. Но прежде, надо бы закупиться.. струнами, например.. Чернее тучи, с поникшими плечами, бард поспешила к выходу, не желая оставаться в таверне.

В отличие от утра пиита, утро Ангелики было самым обыкновенным и непримечательным. Как добралась до комнаты и как заснула, бард не помнила. Вчерашние переживания казались похмельным сном, однако рыжая чувствовала себя несколько одиноко и разбито, сама не понимая почему. Основательно прополоскав рот мятным отваров, чтобы избавится от привкуса чеснока, Ангелика наскоро умылась, собралась и заглянула в зеркало. От туда на неё смотрела вполне презентабельная физиономия, если не обращать внимания на легкую тень печали. Следовало прогуляться для полного выветривания хмельного духа, разобраться с насущными проблемами, и скорее покинуть надоевший город. Слишком они задержались, а Эригбальд Ваор, наверное, уже пересек Яругу. Заперев за собой дверь, Ангелика спустилась в зал таверны, отдала ключ хозяину и огляделась. Было почти безлюдно, если не считать парочку опохмеляющихся и Зюзю, которого едва ли можно было отличить от тех двоих. Заказав себе кружку бодрящего напитка, девушка направилась к столику. - Доброе утро, - поздоровалась Ангелика и уселась напротив пиита, - Вас ограбили, Мастер Адамантус? Или это местная мода такая? - отхлебнув из кружки, рыжая принялась пересчитывать заплатки на изношенной рубахе Великолепнейшего.

Заметил. На то он и вор, чтобы всё замечать. Тени людских эмоции, невидимые жесты, неосознанные движения. Он умел подмечать, потому что по-другому он бы не выжил. - Ты боишься, - его голос почти не звучал, боясь испугать ещё больше. - И у тебя ещё никого не было. Привычная улыбка скользнула по его губам, он потянулся к ней и коснулся бархатистой залитой румянцем щеки. Тут же уткнулся в рыжий пушистый плен и проурчал довольным котом: - А теперь, я буду тебя охранять. А ты будешь спать. И я тоже. Он так подумал. Разделяла ли с ним эти мысли Ангелика, вор дать гарантии не мог. Минула вечность прежде, чем Ангелика выдохнула. Она ощущала, как бешено колотится сердце, словно бежала сотню верст в смешной попытке догнать что-то.. что-то, едва не попавшееся в руки, но неизменно ускользающее на издевательски коротком расстоянии. Обида смыла краску смущения и слова «у тебя никого не было» звучали упреком из уст, что тысячу лет назад желали коснуться её губ. Действительно желали? «Святая Мелитэле!», только ей одной известно, что могло произойти в этой комнате, сделай Томаш то, о чем просил. Ангелика перевернулась на спину и уставилась в потолок. По-правде сказать, она сама не могла точно дать определение случившемуся «не случившемуся». Да, физическая близость не была ей в привычку, но она смутно представляла что это такое. «Интересно, с проститутками так же происходит?» Неоправданные ожидания запутали, сплелись растрепанными чувствами в клубок негодования и растерянности. Что она сделала не так? Чего следовало ждать? Как поступить? Что она испытывает и чего хочет от этого мужчины? «Может, следовало одеться по-другому? Затянуться в корсет? Ёшки-матрешки..» Всё началось так, как и рассказывали более осведомленные подруги, говоря о неких флюидах, томлениях,мурашках по коже, помутнениях и очарованиях. «Кровать.. объятья.. поджилки свело судорогой..», перечислила параметры рыжая. - Тьфу ты, Томаш.. - буркнула себе под нос девушка, взглянув на посапывающего мужчину. Уж никак она не собиралась и не ждала в кого-нибудь влюбиться или сотворить еще какую-нибудь штуку. Одно лишь ясно, на мгновение, девушка была готова окунуться в таинственные воды, сокрытые покрывалом воспитания и неоформленной чувственности. Ситуация наградила новым опытом, неоднозначным по меркам Ангелики, до конца не разобравшейся, на какую полочку установить полученный трофей, с затейливой надписью «Не до.. чего-то там.. выбирайте сами, всё равно оно не до..» Единственное, что могло привести голову в порядок, это песня. Лютня, всегда понятная и знакомая, покладистая в руках и вызывающая вполне ясные и предсказуемые чувства. Осторожно выпутавшись из объятий Томаша, рыжая соскользнула с кровати. Уже у двери, она взглянула на спавшего циркача — такого уютного в этой пустой комнате. Какая уж там обида? Ангелика не знала что ей думать, но уж точно совершенно не на что было обижаться. Другие женщины всегда знают на что обидеться, если дело касается мужчины. Ангелике же это не было известно. Спустившись вниз, бард ничего не сказала, заметившим её Климеку и Войцеху, так странно глядевших на девушку, будто ожидали увидеть разительные перемены в её облике или совсем кого-то иного. Усевшись на пустующее место певуна, видать, отправившегося по нужде или прополоскать пересохшее горло, Ангелика настроила инструмент, выбила аккорд и задумчиво оглядела аудиторию: - Эта песня посвящается Мишлаву и его жене Бжене, погибшей от зубов упыря. Их семье, ныне канувшей в лету, но до самого конца хранившей надежду и боровшейся друг за друга. Исполняя оду усопшей и её мужу, Ангелика размышляла о мерках, по которым следует судить о любви. Например о том, пошла бы она за Томашем, грози тому смертельная опасность? Или за каждым из её спутников? Что выделяет одного человека среди других? Какие силы движут душой, способной подняться надо всем сущем? И является ли поцелуй гарантом такого порыва? Ангелика не могла дать ответ и вряд ли кто-нибудь в этой зале мог. х

- Был... немного, - подтвердил Томаш её слова. Нежным касанием он сдвинул рыжие пряди со светлого лба и засмотрелся в глубину зеленоватых глаз. Немного чарующих, немного диких, немного колдовских. - Есть кое-что, что осложняет мне жизнь и с чем я справиться не в силах. Он замолчал. Палец скользнул по абрису её лица, остановился на остром подбородке и замер над приоткрытыми губами. - Мне хорошо с тобой, - прошептал он и попросил так, словно уже получил отказ. - Можно я тебя поцелую? Как пелось в одной старинной бардовской песне: «Не паникууууй, расчехляй копьеее, кони умчались далеко-далекоооо..» Вот и сейчас Ангелика, вспомнившая как нельзя к стати этот мотивчик, вдруг осознала, что её собственные «кони» понесли галопом, а она, несчастная, маленькая рыжая девочка, привязана веревкой к копыту и волочится где-то позади, собирая дурной головушкой все окружные камни, выбоины и зеленую травяную стружку, подмятую хлипким тельцем, готовым сию минуту развалиться на части. Заметил ли Томаш страх, ужас, отчаянье,растерянность, озадаченность.. заметил ли этот коктейль из чувств в одно мгновение промелькнувший в глазах Ангелики? Еще вздох назад она бы могла выделить лишь одно — кроткое согласие на прикосновения, пробуждающие в ней необычные чувства и желания. Но сейчас? Всё, что могла несчастная девушка, это несмело кивнуть, судорожно глотая комок в горле.