seda_rostro

- Ортолан... Ну конечно же! Ангелика вскинула руки и стукнула себя ладошкой полбу. - Это же тот дед, что создал ядромет! Громоздкий арбалет, стреляющий ядрами. Анекдоты об этой штуке пересекли Понтер и достигли всех уголков Редании. Когда я в первый раз один такой услышала, мне было лет двенадцать и я только начала тренировки с братьями, поэтому прочла всё, что нашла про этого старика. К несчастью, не так много. В общем, он пытался популяризировать магию. Мечтал, что бы все могли пользоваться волшебными благами совершенно бесплатно, представляете? Только фиг нам, конечно, а не демократия, эти скупердяи свои секреты не выдают. Не знаю, чего он там наизобретал, но, вероятно, и штуки, которые бы в быту сгодились, аки скатерть-самобранка из сказки, или предметы, выглядящие, как простой поднос, да не простой на самом деле. Повторюсь, он же в массы внедрял, да не слишком успешно. Может, это портал куда-нибудь, иль, действительно, акромя пирожков с картошкой ничем нам больше не сгодится. Но явно не мусор это.

- Он смешной. Благородный и очень добрый. Пророка Лебеду можно им смело заменить, - засмеялся Томаш, не теряя из виду её глаз. - Пророк Мазур. Экскурсия по святым и целительным местам. Он хороший. Он мне нравится. Он зажмурился, скрипнул зубами от обжигающей боли и уткнулся лбом в её живот. - Угу, - поспешно согласился на "подуть, как мама", обхватив её за бёдра, если, вдруг, станет больнее. - Он такой, - согласилась Ангелика,пригладив волосы циркача. С удивлением для себя подумав,«Надо же, действительно, как настоящие», словно никогда прежде не касалась этих взлохмаченных вихрей. Глубоко вздохнув, рыжая немного подалась вперед, чтобы подуть, как и обещала, на восполненное и покрасневшее место. Видят боги, совсем не о том были её мысли. - Томаш, - позвала она. Было несколько мгновений прежде, чем встретятся взгляды, - А вы.. ну, допплеры.. вы всё так же чувствуете, как и люди? Вряд ли она осмысленно разделяла эти понятия, но ответ мог развеять некоторые сомнения Ангелики. Смущенно отведя взгляд, она приступила к обработке раны под ключицей, сосредоточенно хмурясь, но то и дело ненароком задевая пальцами обнаженную кожу. Вторая её рука и вовсе застряла где-то на бедре мужчины, оставленная будто бы без внимания, но совершенным образом выдающая помыслы хозяйки.

Комната таверны - Не могу. На мне даже шрамы остаются. Всё, как у людей, - сказал он и усмехнулся. - Это я подмазываюсь. - Хорошо получается. Легкая улыбка взыграла на губах, а взгляд украсили веселые морщинки в уголках глаз. Он поднял голову и зацепился за бирюзовый омут её глаз. Маленькая, хрупкая, нежная. Но такая зубодробительно решительная, что становится страшно. За неё. - На собаке быстрее заживало. Почему-то, - сообщил он девушке достоверный факт. - А на человеке опять воспалилось. Как бы не свалиться снова. - Может быть причина в рубашке Климека? Живительная сила его миролюбивой натуры излечивает раны, снимает порчу, очищает ауру.. Наверное, стоит обратиться в церковь и канонизировать этого метиннца. Святой Климек — покровитель животных и людей. Это недолгий монолог, отвлекающий внимание, закончился быстрым движением ладошки, приложившей проспиртованную ткань к первой ране. Предчувствуя, что будет больно, Ангелика придвинулась чуть ближе и приобняла Томаша за плечи. - Тшш.. - шепнула девушка, чувствую как напрягся её подопечный, - Мама всегда дула на больное место, хочешь, я тоже подую? - Ангелика хихикнула.

- Ммм... - задумчиво промычал циркач, меняя облик, разглаживая складки, швы, ремни, избавляясь от иллюзии одежды. - Скорее тесто. Опара. Или густой кисель. Оно податливо, течёт и меняется. Я могу управлять им. Всё, можешь повернуться, - разрешил он. Больной сидел на кровати совершенно голый, прикрывшись одеялом, и ждал помощи от сестры милосердия. На груди, ближе к ключице, на плече и лопатке зияли три раны. Одна стрела прошла насквозь, вторую пришлось выдирать из плеча с мясом. Края ран воспалились и были горячими на ощупь. Она повернулась. Где-то далеко, пускай и за стенами, слышался неразборчивый людской гомон, гремела посуда, распряженные кони пофыркивали, чья-то рука тяжело опускала молот на наковальню, кто-то звал гусей на кормежку, но в комнате было почти благоговейно тихо. Ангелика молча созерцала мужскую фигуру на кровати. Взгляд скользил по лицу, плечам, груди, всё ниже, пока не достиг босых ног. Плавно шагнув в сторону, девушка пересекла маленькое пространство комнаты по дуге, прихватив с тумбочки бутылку. - Но.. стянуть раны ты не можешь.. - тихо, но утвердительно произнесла Ангелика. Приблизившись к Томашу, она опустилась одним коленом на кровать сбоку от мужчины. Прохладные пальцы коснулись плеча, заскользили по руке к запястью и к зажатому лоскуту ткани в ладони. - Выглядит скверно, - оценив ущерб, Ангелика смочила тряпицу спиртом.

Он прикрыл за ней дверь, поставил на тумбочку бутыль с самогоном, разорвал вдоль полотенце и улыбнулся рыжей. - Сзади на лопатке не достаю. Поможешь промыть и начисто перевязать? Только это, - не сказать, что он засмущался, но взгляд как-то скромно потупил. - Отвернись, я одежду "скину". А то сюртук сложно перевязывать. Ангелика послушно отвернулась. Мысли девушки текли медленно, путано, перемежая одна другую, от чего румянец на щеках проявился не сразу. Томаш говорил оборотами, будившими любопытство исследователя, а за ним и иные чувства, рисующие совсем уж баламутящие фантазию девчонки картины. - Как это.. скину? - спросила Ангелика и зачем-то посмотрела на свои руки, совсем недавно державшие за грудки циркача. И не сюртук это был, оказывается, - Твоё тело, как плавленный воск,да?

..вон Ангелика поулыбается там или как-то... - метиннец пожал плечами, не зная как будет лучше. - Просто не знаю, как он на нас отреагирует, если все придём к нему и начнем про эльфа спрашивать... Ангелика состроила ехидную улыбочку, мол «только так и могу зубоскалить», а затем вгрызлась зубами в мясную «подошву». После каши и подобное блюдо было отрадой. Прихватив бутылку самогона и чистое полотенце, Томаш отправился в снятую угловую комнатёнку. С одним окном под потолком, но зато с двумя кроватями. По пути коснулся плеча Ангелики и попросил: - Ты не поможешь мне? Отставив тарелку с недоеденным, девушка пригубила из кружки и, уже вставая, глянула на Климека. - Ну или мы с вами сходим, пока они... заняты. Хотела было что-то сказать, но лишь вдохнула и покачала головой. Реакции метиннца иногда сбивали с толку. Рыжая молча пошла вслед за Томашем.

Климек вошел в трактир и устало провел ладонью по лбу. Да уж, пора было перекусить что-то тёплое и сытное... - Я голодная, как волколак, - призналась бард, падая на лавку рядом с Климеком. Теперь, когда Томаш вернулся, с ним и аппетит проявился. - Пять крон, - сухо ответил трактирщик, с подозрением прислушиваясь к разговору про какую-то собаку. На всякий случай добавил. - С животными внутрь нельзя. На улице пес пусть посидит! - Милздарь! Отбивную несите! - крикнула вдогонку к заказу.

- А не пофиг ли нам, какая у них беда случилось? - неожиданно и как-то устало произнёс Климек. - Может, ну их эти Вронки, да сразу в Плянки поедем? Да... Как будто там не может быть каких-то проблем, - вздохнул мужчина и пешился. - Пойдем в трактир, да. Пожрать-то хоть как надо. Сказывалась ли усталость, иль нервы шалили после всего пережитого, но Ангелика понимала метиннца. Лучше и не знать о том, что случилось с бедным сыном старосты. Они и так уже отстали от скоя'таэлей на неделю минимум. - А, вдруг, наш эльф тут наследил? А может, чем чёрт не шутит, и к смерти Божена этого святого причастен? - предположил Томаш, направляясь в сторону корчмы - Коле так, то разберемся. Иначе нам тут и делать нечего, - произнесла Ангелика, разворачивая лошадь. Хватит с них убийств и сердобольной милости к страдальцам. Везде подвох, где есть несчастье.

Деревня Вронки Второе, что бросилось в глаза, посуровевшие, насупленные лица мужчин и темные платки, прикрывающие головы их спутниц, у некоторых из которых были покрасневшие, заплаканные глаза. Кажется, первоначальное спокойствие оказалось обманным. - Кажись, наша невеста нашла себе муженька и им оказался последний холостяк на деревне, - хохотнула Ангелика, сидя верхом и всматриваясь с высоты в зареванные лица, - А может эльфа нашего захомутала? Вот уже повезет, так повезет.. Нам! Не ему.

- Всё хорошо, успокойтесь, - быстро проговорила рыжая, пытаясь совладать с дрожащим голосом. Томаша она не отпустила, лишь развернулась лицом к соратникам, взяв парня за руку. Вторую она предупредительно выставила вперед. - Это действительно Томаш. Он.. - девушка посмотрела на циркача. Объясниться он мог только сам. Но, если не захочет говорить правду, то и она никому ничего не скажет.

Ангелика молчала несколько мгновений. Собственное недоверие, незнание и страх, против его таких же растерзанных чувств. Всего-то и требовалось сделать шаг навстречу. - А мозги у тебя остались песьи..- констатировала,наконец,девушка, шмыгнула носом и поползла на коленках к Томашу. Она обняла друга, уткнулась в плечо, и заплакала вперемешку с прорвавшимся смехом. Наверное, сейчас им обоим необходимо просто почувствовать друг друга вновь. - Мы тоже скучали.. и я..

- Тебе должно быть противно даже находится рядом со мной... - он отодвинулся от рыжей ещё дальше. - Наверное... мне лучше было оставаться собакой. «Еще чуть-чуть и у меня начнется истерика», отметила про себя Ангелика, когда на последние слова циркача с губ её сорвался короткий, но звонкий смешок. «Останусь собакой» , это звучало необычайно весело в сложившейся ситуации. «Сегодня я принцесса Цирра, а завтра Его Величество Эмгыр или вы предпочли бы видеть меня длинношерстным терьером баронессы Ла Валетт?» Не было противно о того, что был перед ней человек знакомый и близкий. Человек, с чей смертью так и не удалось смириться и было плохо без него, да так, что не есть не пить. Пускай и недосказанными остались желания и не обрели огранку чувства. Не могла Ангелика понять, от чего ей должно быть противно, ни знала о сущности, сокрытой под ликом когда-то жившего мужчины по имени Томаш Станек. Был в её мыслях только один Томаш и он сейчас перед ней. Но было страшно поверить в сказ о многоликом естестве, циркач мог бы простить рыжего барда за смятение — чуждыми были те эссенции роду людскому. Но что-то ломалось в ней с речами, звуком его голоса, с интонациями страха, отчаянья и застарелой скорби. Мелитэле, минуту назад Томаш обратился из собаки в человека! О чем он думал, поступая так с Ангеликой? И чего теперь хотел от неё? Доверия? Как? Однако оружие, едва оторванное от земли, опустилось туда, где и лежало. Рыжая посмотрела на свою руку, покоившуюся на рукоятке арбалета. Только один рывок.. - Это.. глупо.. безрассудно.. безответственно и.. жестоко. Ты дурак,- Ангелика говорила о способе, который применил Томаш, чтобы открыться, девушка посмотрела на циркача и в глазах её стояли слезы, - Индюк! Я молилась всем духам,которых смогла вспомнить, что бы тебя спасли, чтобы ранение оказалось не серьезным, чтобы смерть твоя оказалось чьим-то домыслом, уговаривала себя, как могла.. а ты.. Произнесенные совсем недавно, но, кажется, целое столетие назад, слова о том, кем для рыжей был Томаш «..,артист бродячего цирка «Весёлый вертеп», метатель ножей, хороший человек и друг», могли бы и сейчас оказаться правдой. - Я поняла всё то, о чем ты говорил тогда.. никакой ты не бандит.. Но теперь, я разрываюсь между желанием обнять тебя и всадить пяток болтов в твою грудь. В обоих случаях меня оправдают. Ангелика не хотела бежать, но ждала от Томаша чего-то большего, фундаментального, того, что поставит всё на свои места.

- Я не человек,..Таких как я называют допплер. Мимик, векслинг, подвойняк. ..Мы умеем копировать ..Копия одного парня .. давно нет.. ..Стал им. Обрывки фраз, кажущиеся лепетом, иной речью, знакомой, но удивительно несуразной и чужой. Едва ли можно разобрать смысл этих слов, а если попытаться, то форму они обретали зловещую. - К-кто? - пробормотала Ангелика, ни разу не слышавшая ни о допплерах, ни о подвойняках, ни о.. векс..вексл.. Томаш замолчал, чуть сдвинулся в сторону и вновь посмотрел на девушку. Ураган мыслей кружил в голове и никак не мог успокоиться после недавнего поцелуя и объятий. - Прости... я не хотел тебя обманывать. - Ты не умер? Ответ был очевиден, но категорически не соответствовал ожиданиям. Вряд ли Ангелика действительно желала услышать его из уст этого.. не человека и её не волновал тот обман, в котором признавалось существо. Однако оно мыслило, говорило, вероятно чувствовало и было как две капли похоже на Томаша. На друга, на.. Девушка на секунду отвела взгляд и быстро осмотрелась: кроме неё никто не проснулся, только она сейчас является свидетелем этого невероятного, сверхъестественного события. - То есть.. я хочу сказать.. ты, говоришь, Томаш мертв.. Сбитая с толку, Ангелика замолчала. Дрожащая ладошка потянулась к лицу мужчины, коснулась щеки, словно мечтая увериться в материальности человека напротив, но тут же отпрянула, ощутив плоть под пальцами. - Я не знаю... как верить.. они видели его труп. В пору было хвататься за арбалет. Напряженный взгляд уперся в карий напротив, а Ангелика чуть наклонила подбородок к груди. Опущенная ладошка дернулась в импульсивном движении к лежавшим в ногах сумкам.

- Это хорошо, - прошептал Томаш, испытывая не меньший ужас, чем Ангелика. Отчасти он представлял её ощущения, отчасти предвидел реакцию остальных на его внезапное появление. Он убрал ладонь и заглянул в бирюзовые глаза, заполненные страхом и удивлением. - Это я. Не бойся, - его голос дрожал и пересохшее горло перехватывало. - Я и сам боюсь. Он попытался осторожно разжать её лихорадочно стиснутые кулаки, но не смог. - Ангелика, отпусти, - попросил циркач. - Я и так никуда не денусь. «Зато я денусь..», лихорадочная мысль ударила в висок. Но пальцы она всё же разжала усилием воли: резко, в полную открытую ладонь. Увиденное не укладывалось в голове, ничем не объяснялось и совершенно мутило рассудок. Медленно, стараясь совладать с порывов вскочить и понестись прочь, Ангелика передвинулась подальше от Томаша или того, кто был перед ней — наверняка бард не знала. - Кто.. ты? - словно не расслышав прошлые слова мужчины, спросила она немного хриплым, от отсутствия влаги во рту, голосом. Всё так же без рывков, Ангелика села в импровизированном лежбище, но по напряженной позе и неотрывному, не моргающему взгляду было понятно, что в любую секунду ситуация может измениться.

- Только не кричи, пожалуйста, - шепнул забытый голос циркача, а ладонь накрыла барду рот. - Я всё объясню. О, если бы она могла закричать! Если бы хоть один онемевший мускул мог зайтись судорогой.. то, наверное, она бы умерла. Но Ангелика окаменела, пальцами сгребла полы сюртука в попытке выпрямить руки и с силой оттолкнуть, чтобы немедленно отстраниться. Горячее, сбивчивое дыхание опалило мужскую ладонь, а в расширенных зрачках читался настоящий ужас. Рыжая головка едва заметно кивнула.

Холодный нос ткнулся в девичью щёку, а влажный язык облизал шею. Ладошка медленно погладила жесткую шерстку пса. - Привет.. - шепнули девичьи губы и только затем Ангелика открыла глаза. Спать совсем не хотелось, и ночь была невероятно звездной. - Зачем ты за нами пошел,а? Пёс.. Приподняв голову, рыжая обернулась на шорохи в темноте. Не одной ей было не спокойно этой ночью.

«В права не езжай — коня потеряишь. В лева тожи не езжай — голову потеряишь. А езжай пряма — женату будишь» Климек переглянулся с Людо и усмехнулся, заметив иллюстрацию к указателю "прямо" - Коня жалко, жениться пока рано, а голову терять не в первой! А вы что скажите? - обратился мужчина к спутникам. - Куда едем? Или вот прям тут привал устроим и утром обдумаем уже? Ангелика насупилась и покраснела, а конь под ней недовольно фыркнул. - Откуда ж нам знать, что эльфы предпочитают.. Одно другого не слаще. Тут только жребий кинуть можно. Да и какая разница, если нам к реке выйти надо? В какой стороне Адалатте?

- Климек, - внезапно позвала метинца рыжая, - У нас же остались какие-то вещи Томаша? Может.. может.. тут есть неплохое местечко у реки под деревом.. Договорить о своих намерениях Ангелика не смогла, сжала задрожавшие губы и вновь вернулась к нелепому занятию.

Её приход был ознаменован радостным "Гав!" и бьющим по траве хвостом. Но всё ещё не в силах встать, псина осталась лежать на месте, издалека наблюдая за бардом и втягивая носом "рыжий" запах. - О, еще один влюбился, - ехидно заметил пиит. - Гелька, и чего бы всех кобелей к тебе тянет? Может, к себе его возьмешь? А что, надрессируешь, будете дуэтом выступать. - Ну прям уж всех. Или Вы, маэстро Зюзя, очень хорошо скрываетесь, - захохотал Войцех. Короткая пикировка, не слишком подпадавшая под настроение Ангелики, осталась без ответа. Девушка расстелила на траве свой камзол и опустилась на него. - Наверное, потерялся.. - блеклым тоном, чисто для того, чтобы не сочли за хладный труп, выдвинула предположение Ангелика,глянула на пса, а затем принялась ковырять палочкой землю у ног.

Ангелика расположилась чуть поодаль от лагеря. Нашла укромное место у берега, где тянул ветви к зеркалу воды старый дуб, будто бы созданный для того, чтобы усталые путники могли приткнуть себя под не слишком пышной, но уютной кроной. Забравшись повыше, Ангелика прижалась спиной к стволу и свесила ноги. Яркое летнее солнце, достигшее зенита, ласково трепало медные пряди, переливалось медовыми искрами, словно старалось нежно погладить и приголубить своё опечаленное дитя. Но то совсем не реагировало, утомленно осунувшееся и молчаливое. Да, вот уже сутки рыжий бард не пела песни, не говорила и практически не ела. Не лезло в горло ни под уговоры, ни под угрозы, ни под добросердечные причитания, лишь мелкие лесные ягодки иногда попадали под язык, что едва ли служило прикормом. Когда неожиданно ягоды кончились, рука машинально сунулась в корзинку, на дне её обнаружился дорогой подарок. Диковинной безделушкой, ни к месту и не вовремя, представлялся тот великолепный рубин в изящном золотом обрамлении, в иной бы ситуации вызвавший достойный его восторг. Сейчас же.. в червонных гранях мерещилась смерть и подарок поспешно исчез в недрах сумки на самом её дне, под струнным клубком, нотной бумагой и прочими мелочами. Ромвальд де Валк был позабыт под тяжестью беспомощного гнета утраты. Впрочем, злость уже отступала, слезы высохли и теперь о них напоминали лишь припухшие веки. Еще вчера, когда Людо сообщил о случившемся, рыжая была готова накинуться с кулаками на хмурого бородача, считая того виновным во всех грехах мира сего и в частности, за принятое решение встать на сторону Сигрид. Но не сделала этого тогда, и не сделает сейчас, отчетливо осознавая беспочвенность подобных упреков. Ангелика тосковала. Хрупкий, добрый, привычный мир разваливался на глазах, превращаясь в руины её наивного детства и отрочества. Много лет назад, в уютной зале отцовского кабинета, когда за стенами их большого дома бушевала вьюга, порожденная ветрами Северного моря, тогда — высокий, с посеребренными висками, но всё еще сильный и молодой духом, благородный мужчина усадил на колени дочь и поведал ей о том, как ответственно быть взрослым, как трудно парой принять решение, особенно, когда оно кажется неверным, что всегда приходится пожинать плоды своего выбора, как много оттенков серого в развалинах скал, так и в людских умыслах и душах.. Зачем он устало шептал это на ушко прелестному ангелочку с большими, цвета морской волны, глазами, едва ли понимавшего значение слов и просто наслаждавшемуся бархатной музыкой отцовского голоса и теплотой его рук? Он знал, что ждет его чадо в будущем и спешил. Спешил предостеречь, успокоить и примирить. Но дикий цветок, выращенный в теплице, никогда не станет украшение сада. Минуло десятилетие с того мгновения и три года, как Ангелика сбежала из дома, нарушив родительский указ, сменив имя и позабыв о навязанном долге, о «взрослой ответственности», почти что «беспозвоночном смирении».. Но теперь приходилось мириться едва ли не каждый день, едва ли не с каждым шагом, прежде, чем опустить сапожок на землю, и неверно принятый решения отвечают последствиями, с которыми тоже необходимо мириться. Невыносимо тяжело оказалось принять то, от чего так долго бежишь. Солнце сменило положение и подбиралось сбоку, лучом, словно ладонью, коснулось бледного лица заставляя немного повернуть голову и посмотреть туда, где развернулся лагерь. Жизнь текла своим чередом, часы за минутами, минуты за секундами. Было в этом своё спокойствие, но пустоту внутри не могло заполнить. Не сейчас. Осторожно спрыгнув в прошлогоднюю листву, скопившуюся под деревом, так и не развеянную весенними ливнями, девушка неспешно побрела к тем единственным, кто остался рядом и мог разделить её немую печаль,и, возможно,со временем, залатать добротой открывшуюся рану. У костра пахло кашей. Какой-то пёс прибился к компании, наверное, тоже искал заботы, а может, чувствовал, что и им сами сейчас нужно немного любви.

Город. Раннее утро. Два дюжих молодца появились на зов, подхватили Ромвальда, ставя на ноги, чтобы помочь идти. - Где я смогу найти тебя? - противясь тянущим его рукам, спросил тот напоследок у Ангелики. - В..в.. - лепетала Ангелика, силясь дать ответ. Не могла она знать, куда поведет судьба, может быть через день, а того глядишь,час, но волнительно трепетало в груди и в мыслях царило смятение, - Я в "Ужине моряка".. не знаю, как долго.. Только и успела промолвить в почти закрытую дверь. Слышал ли её? - Ромвальд де Валк , - протянутая ладошка коснулась порозовевшей щеки. Ангелика вздохнула, - .. я запомню. Подскочив на месте и щелкнув каблучками, девица задорно хмыкнула, «Вот уж ночка!», расцветшая было на губах улыбка тут же исказилась в недовольной гримаске, - Нет, - буркнула Гелька, развернулась, взяла лошадь под уздцы и зашагала прочь. Еще не хватало ей втюриться в первого встречного, к тому же подозрительного типа. А? Который раз за эти пару недель? Однако, будет что рассказать ребят.. Как бы не старалась Ангелика идти ровно, ноги так и норовили спружинить о землю в игривом подскоке. Блаженно не ведала бард, что случится чуть позже..

Телега дернулась, подпрыгнула на камешке, попавшем под колесо. И без того белое лицо раненого приобрело зеленоватый оттенок, а сам он, кажется, потерял сознание. На свежей повязке выступили красные пятна. Через десять минут повозка остановилась у небольшого, но крепко сбитого домика, на входной дверью которого красовалась вывеска с характерной эмблемой — змея, обвивающая чашу. Соскочив на землю, Ангелика еще раз взглянула на спасенного, чье состояние ей совершенно не нравилось. - Эй, есть тут кто-нибудь? Помогите! - крикнула девушка, надеясь, что её услышат в помещении. Подцепив ладонь мужчины в свою, рыжая тихонько позвала: - Ромвальд, очнись..

Огненный водопад упал на лицо и раненый тихонько засмеялся от их шелковистой ласки. Но тут же сморщился от боли в боку. - Давайте верить друг другу... Лю... то есть, конечно, Ангелика... бард, - ответил он вкрадчивым шепотом и тихонько вздохнул. Карий взгляд обежал тонкий абрис девичьего лица. - Уж не знаю, какие боги послали мне вас, но я определенно рад такому их решению. Он снова улыбнулся, легко и дружелюбно, будто знал свою собеседницу уже давно, а не видел впервые. - Как мне отблагодарить тебя за свое спасение, Рыжая Ангелика? Ох, и не нравился же ей этот тип! Вернее, дико бесило, что вот такой он весь обаятельный, привлекательный, улыбчивый, зараза, до оскомины! - Я подумаю над этим, - пообещала Ангелика, отводя медную прядку за ушко. И будто бы специально замерла так близко, что едва не касалась бледных скул губами, - А пока! - громогласно объявила она, выпрямляясь, - Вам требуется врачебное вмешательство, уход и покой. О божественном провидении поговорим позже, когда поправитесь. С этими словами, рыжая перебралась на сиденье и подняла вожжи. Перед тем, как отправиться, она обернулась через плечо: - Я расскажу вам, как всё было, но и от вас мне хотелось бы слышать правду.. раз уж мы решили доверять друг другу.

Город. Раннее утро. Пострадавший стойко переносил оказание первой помощи. - Ромвальд де Валк, - назвал он свое имя с легкой улыбкой. - И я реданский подданный, волею судьбы оказавшийся так далеко от дома и моего короля. Дождавшись, когда Ангелика склонилась ближе, он чуть приподнялся и шепнул, будто рядом был кто-то посторонний: - Только не говорите никому моего имени. Сами видите, у меня тут враги. Откинувшись назад в сено, он перевел дыхание. Все же он потерял куда больше крови, чем казалось. - Последнее, что я помню, это покушение на свою жизнь. Почти успешное. Поведайте же, милая барышня, как я оказался в вашем обществе. И как я могу называть вас? - Лю.. - Люция-Ангелика де Лефевр едва не выболтала имя, которым нарекли её предки, но осеклась, вовремя осознав, с какой легкостью поддалась очарованию названного земляка. От чего-то с ним хотелось вести себя подобающим дочери знатного землевладельца образом. Это рассердило Ангелику. - Рыжая Ангелика. Бард. - бросила она хмурясь, - А что-то акцент у вас, один в один, как у черного.. - девушка склонилась к самому лицу мужчины и выдохнула саркастическим шепотом, - .. Господин Ромвальд де Валк.. «Не-а, дядька не такой простой.»

Город. Раннее утро. Легкое прикосновение неожиданно возымело результат. Раненый глухо застонал, попробовал пошевелиться и с трудом приоткрыл глаза. - Ох, - вторил обессиленный, но приятный мужской голос, с какими-то неуловимо знакомыми интонациями (Проницательность 10, чтобы узнать). Несколько секунд его взгляд скользил по лицу своей спасительницы, наконец, он заговорил снова:- Мне определенно нравится быть мертвым, но разве боль не должна пройти? Если бы Ангелика не была музыкантом и ни разу не слышала, как разговаривает Климек, её друг, соратник и по совместительству нильфгаардец, то никогда бы не уловила эти тонкие, едва заметные тональности в голосе нового знакомца. Человек явно долгое время жил заграницей или же упорно тренировался, чтобы извести акцент. Почти безупречно, но не достаточно для слуха барда. - Вы из гарнизона? Солдат? И не вижу герба на вашей одежде, хотя говор у вас определенно не местный. Слова про боль не остались незамеченными. Рыжая выправила рубашку из портков мужчины, дотянув её до груди, и воззрилась на рану. Интересное это, надо сказать, зрелище! Кубики на торсе отчетливо выделялись напряженным рельефом, не смотря на липшую к коже грязь и кровь. Хотелось потрогать, провести ладошкой.. Ах, да! Рана.. Взгляд нашел кровоточащий порез (вот уж олухи, ложкой что ли ковыряли?), ничего особенного Ангелика не могла о нем сказать ибо не ведала в делах лечебных, но торчащих внутренностей она не заметила, а значит не смертельно. - Как вас зовут, господин? - руки тем временем принялись рвать рукава рубашки, чтобы затем связать их и соорудить подобие повязки. (проницательность 17, медицина 12)