seda_rostro

- Всё хорошо, успокойтесь, - быстро проговорила рыжая, пытаясь совладать с дрожащим голосом. Томаша она не отпустила, лишь развернулась лицом к соратникам, взяв парня за руку. Вторую она предупредительно выставила вперед. - Это действительно Томаш. Он.. - девушка посмотрела на циркача. Объясниться он мог только сам. Но, если не захочет говорить правду, то и она никому ничего не скажет.

Ангелика молчала несколько мгновений. Собственное недоверие, незнание и страх, против его таких же растерзанных чувств. Всего-то и требовалось сделать шаг навстречу. - А мозги у тебя остались песьи..- констатировала,наконец,девушка, шмыгнула носом и поползла на коленках к Томашу. Она обняла друга, уткнулась в плечо, и заплакала вперемешку с прорвавшимся смехом. Наверное, сейчас им обоим необходимо просто почувствовать друг друга вновь. - Мы тоже скучали.. и я..

- Тебе должно быть противно даже находится рядом со мной... - он отодвинулся от рыжей ещё дальше. - Наверное... мне лучше было оставаться собакой. «Еще чуть-чуть и у меня начнется истерика», отметила про себя Ангелика, когда на последние слова циркача с губ её сорвался короткий, но звонкий смешок. «Останусь собакой» , это звучало необычайно весело в сложившейся ситуации. «Сегодня я принцесса Цирра, а завтра Его Величество Эмгыр или вы предпочли бы видеть меня длинношерстным терьером баронессы Ла Валетт?» Не было противно о того, что был перед ней человек знакомый и близкий. Человек, с чей смертью так и не удалось смириться и было плохо без него, да так, что не есть не пить. Пускай и недосказанными остались желания и не обрели огранку чувства. Не могла Ангелика понять, от чего ей должно быть противно, ни знала о сущности, сокрытой под ликом когда-то жившего мужчины по имени Томаш Станек. Был в её мыслях только один Томаш и он сейчас перед ней. Но было страшно поверить в сказ о многоликом естестве, циркач мог бы простить рыжего барда за смятение — чуждыми были те эссенции роду людскому. Но что-то ломалось в ней с речами, звуком его голоса, с интонациями страха, отчаянья и застарелой скорби. Мелитэле, минуту назад Томаш обратился из собаки в человека! О чем он думал, поступая так с Ангеликой? И чего теперь хотел от неё? Доверия? Как? Однако оружие, едва оторванное от земли, опустилось туда, где и лежало. Рыжая посмотрела на свою руку, покоившуюся на рукоятке арбалета. Только один рывок.. - Это.. глупо.. безрассудно.. безответственно и.. жестоко. Ты дурак,- Ангелика говорила о способе, который применил Томаш, чтобы открыться, девушка посмотрела на циркача и в глазах её стояли слезы, - Индюк! Я молилась всем духам,которых смогла вспомнить, что бы тебя спасли, чтобы ранение оказалось не серьезным, чтобы смерть твоя оказалось чьим-то домыслом, уговаривала себя, как могла.. а ты.. Произнесенные совсем недавно, но, кажется, целое столетие назад, слова о том, кем для рыжей был Томаш «..,артист бродячего цирка «Весёлый вертеп», метатель ножей, хороший человек и друг», могли бы и сейчас оказаться правдой. - Я поняла всё то, о чем ты говорил тогда.. никакой ты не бандит.. Но теперь, я разрываюсь между желанием обнять тебя и всадить пяток болтов в твою грудь. В обоих случаях меня оправдают. Ангелика не хотела бежать, но ждала от Томаша чего-то большего, фундаментального, того, что поставит всё на свои места.

- Я не человек,..Таких как я называют допплер. Мимик, векслинг, подвойняк. ..Мы умеем копировать ..Копия одного парня .. давно нет.. ..Стал им. Обрывки фраз, кажущиеся лепетом, иной речью, знакомой, но удивительно несуразной и чужой. Едва ли можно разобрать смысл этих слов, а если попытаться, то форму они обретали зловещую. - К-кто? - пробормотала Ангелика, ни разу не слышавшая ни о допплерах, ни о подвойняках, ни о.. векс..вексл.. Томаш замолчал, чуть сдвинулся в сторону и вновь посмотрел на девушку. Ураган мыслей кружил в голове и никак не мог успокоиться после недавнего поцелуя и объятий. - Прости... я не хотел тебя обманывать. - Ты не умер? Ответ был очевиден, но категорически не соответствовал ожиданиям. Вряд ли Ангелика действительно желала услышать его из уст этого.. не человека и её не волновал тот обман, в котором признавалось существо. Однако оно мыслило, говорило, вероятно чувствовало и было как две капли похоже на Томаша. На друга, на.. Девушка на секунду отвела взгляд и быстро осмотрелась: кроме неё никто не проснулся, только она сейчас является свидетелем этого невероятного, сверхъестественного события. - То есть.. я хочу сказать.. ты, говоришь, Томаш мертв.. Сбитая с толку, Ангелика замолчала. Дрожащая ладошка потянулась к лицу мужчины, коснулась щеки, словно мечтая увериться в материальности человека напротив, но тут же отпрянула, ощутив плоть под пальцами. - Я не знаю... как верить.. они видели его труп. В пору было хвататься за арбалет. Напряженный взгляд уперся в карий напротив, а Ангелика чуть наклонила подбородок к груди. Опущенная ладошка дернулась в импульсивном движении к лежавшим в ногах сумкам.

- Это хорошо, - прошептал Томаш, испытывая не меньший ужас, чем Ангелика. Отчасти он представлял её ощущения, отчасти предвидел реакцию остальных на его внезапное появление. Он убрал ладонь и заглянул в бирюзовые глаза, заполненные страхом и удивлением. - Это я. Не бойся, - его голос дрожал и пересохшее горло перехватывало. - Я и сам боюсь. Он попытался осторожно разжать её лихорадочно стиснутые кулаки, но не смог. - Ангелика, отпусти, - попросил циркач. - Я и так никуда не денусь. «Зато я денусь..», лихорадочная мысль ударила в висок. Но пальцы она всё же разжала усилием воли: резко, в полную открытую ладонь. Увиденное не укладывалось в голове, ничем не объяснялось и совершенно мутило рассудок. Медленно, стараясь совладать с порывов вскочить и понестись прочь, Ангелика передвинулась подальше от Томаша или того, кто был перед ней — наверняка бард не знала. - Кто.. ты? - словно не расслышав прошлые слова мужчины, спросила она немного хриплым, от отсутствия влаги во рту, голосом. Всё так же без рывков, Ангелика села в импровизированном лежбище, но по напряженной позе и неотрывному, не моргающему взгляду было понятно, что в любую секунду ситуация может измениться.

- Только не кричи, пожалуйста, - шепнул забытый голос циркача, а ладонь накрыла барду рот. - Я всё объясню. О, если бы она могла закричать! Если бы хоть один онемевший мускул мог зайтись судорогой.. то, наверное, она бы умерла. Но Ангелика окаменела, пальцами сгребла полы сюртука в попытке выпрямить руки и с силой оттолкнуть, чтобы немедленно отстраниться. Горячее, сбивчивое дыхание опалило мужскую ладонь, а в расширенных зрачках читался настоящий ужас. Рыжая головка едва заметно кивнула.

Холодный нос ткнулся в девичью щёку, а влажный язык облизал шею. Ладошка медленно погладила жесткую шерстку пса. - Привет.. - шепнули девичьи губы и только затем Ангелика открыла глаза. Спать совсем не хотелось, и ночь была невероятно звездной. - Зачем ты за нами пошел,а? Пёс.. Приподняв голову, рыжая обернулась на шорохи в темноте. Не одной ей было не спокойно этой ночью.

«В права не езжай — коня потеряишь. В лева тожи не езжай — голову потеряишь. А езжай пряма — женату будишь» Климек переглянулся с Людо и усмехнулся, заметив иллюстрацию к указателю "прямо" - Коня жалко, жениться пока рано, а голову терять не в первой! А вы что скажите? - обратился мужчина к спутникам. - Куда едем? Или вот прям тут привал устроим и утром обдумаем уже? Ангелика насупилась и покраснела, а конь под ней недовольно фыркнул. - Откуда ж нам знать, что эльфы предпочитают.. Одно другого не слаще. Тут только жребий кинуть можно. Да и какая разница, если нам к реке выйти надо? В какой стороне Адалатте?

- Климек, - внезапно позвала метинца рыжая, - У нас же остались какие-то вещи Томаша? Может.. может.. тут есть неплохое местечко у реки под деревом.. Договорить о своих намерениях Ангелика не смогла, сжала задрожавшие губы и вновь вернулась к нелепому занятию.

Её приход был ознаменован радостным "Гав!" и бьющим по траве хвостом. Но всё ещё не в силах встать, псина осталась лежать на месте, издалека наблюдая за бардом и втягивая носом "рыжий" запах. - О, еще один влюбился, - ехидно заметил пиит. - Гелька, и чего бы всех кобелей к тебе тянет? Может, к себе его возьмешь? А что, надрессируешь, будете дуэтом выступать. - Ну прям уж всех. Или Вы, маэстро Зюзя, очень хорошо скрываетесь, - захохотал Войцех. Короткая пикировка, не слишком подпадавшая под настроение Ангелики, осталась без ответа. Девушка расстелила на траве свой камзол и опустилась на него. - Наверное, потерялся.. - блеклым тоном, чисто для того, чтобы не сочли за хладный труп, выдвинула предположение Ангелика,глянула на пса, а затем принялась ковырять палочкой землю у ног.

Ангелика расположилась чуть поодаль от лагеря. Нашла укромное место у берега, где тянул ветви к зеркалу воды старый дуб, будто бы созданный для того, чтобы усталые путники могли приткнуть себя под не слишком пышной, но уютной кроной. Забравшись повыше, Ангелика прижалась спиной к стволу и свесила ноги. Яркое летнее солнце, достигшее зенита, ласково трепало медные пряди, переливалось медовыми искрами, словно старалось нежно погладить и приголубить своё опечаленное дитя. Но то совсем не реагировало, утомленно осунувшееся и молчаливое. Да, вот уже сутки рыжий бард не пела песни, не говорила и практически не ела. Не лезло в горло ни под уговоры, ни под угрозы, ни под добросердечные причитания, лишь мелкие лесные ягодки иногда попадали под язык, что едва ли служило прикормом. Когда неожиданно ягоды кончились, рука машинально сунулась в корзинку, на дне её обнаружился дорогой подарок. Диковинной безделушкой, ни к месту и не вовремя, представлялся тот великолепный рубин в изящном золотом обрамлении, в иной бы ситуации вызвавший достойный его восторг. Сейчас же.. в червонных гранях мерещилась смерть и подарок поспешно исчез в недрах сумки на самом её дне, под струнным клубком, нотной бумагой и прочими мелочами. Ромвальд де Валк был позабыт под тяжестью беспомощного гнета утраты. Впрочем, злость уже отступала, слезы высохли и теперь о них напоминали лишь припухшие веки. Еще вчера, когда Людо сообщил о случившемся, рыжая была готова накинуться с кулаками на хмурого бородача, считая того виновным во всех грехах мира сего и в частности, за принятое решение встать на сторону Сигрид. Но не сделала этого тогда, и не сделает сейчас, отчетливо осознавая беспочвенность подобных упреков. Ангелика тосковала. Хрупкий, добрый, привычный мир разваливался на глазах, превращаясь в руины её наивного детства и отрочества. Много лет назад, в уютной зале отцовского кабинета, когда за стенами их большого дома бушевала вьюга, порожденная ветрами Северного моря, тогда — высокий, с посеребренными висками, но всё еще сильный и молодой духом, благородный мужчина усадил на колени дочь и поведал ей о том, как ответственно быть взрослым, как трудно парой принять решение, особенно, когда оно кажется неверным, что всегда приходится пожинать плоды своего выбора, как много оттенков серого в развалинах скал, так и в людских умыслах и душах.. Зачем он устало шептал это на ушко прелестному ангелочку с большими, цвета морской волны, глазами, едва ли понимавшего значение слов и просто наслаждавшемуся бархатной музыкой отцовского голоса и теплотой его рук? Он знал, что ждет его чадо в будущем и спешил. Спешил предостеречь, успокоить и примирить. Но дикий цветок, выращенный в теплице, никогда не станет украшение сада. Минуло десятилетие с того мгновения и три года, как Ангелика сбежала из дома, нарушив родительский указ, сменив имя и позабыв о навязанном долге, о «взрослой ответственности», почти что «беспозвоночном смирении».. Но теперь приходилось мириться едва ли не каждый день, едва ли не с каждым шагом, прежде, чем опустить сапожок на землю, и неверно принятый решения отвечают последствиями, с которыми тоже необходимо мириться. Невыносимо тяжело оказалось принять то, от чего так долго бежишь. Солнце сменило положение и подбиралось сбоку, лучом, словно ладонью, коснулось бледного лица заставляя немного повернуть голову и посмотреть туда, где развернулся лагерь. Жизнь текла своим чередом, часы за минутами, минуты за секундами. Было в этом своё спокойствие, но пустоту внутри не могло заполнить. Не сейчас. Осторожно спрыгнув в прошлогоднюю листву, скопившуюся под деревом, так и не развеянную весенними ливнями, девушка неспешно побрела к тем единственным, кто остался рядом и мог разделить её немую печаль,и, возможно,со временем, залатать добротой открывшуюся рану. У костра пахло кашей. Какой-то пёс прибился к компании, наверное, тоже искал заботы, а может, чувствовал, что и им сами сейчас нужно немного любви.

Город. Раннее утро. Два дюжих молодца появились на зов, подхватили Ромвальда, ставя на ноги, чтобы помочь идти. - Где я смогу найти тебя? - противясь тянущим его рукам, спросил тот напоследок у Ангелики. - В..в.. - лепетала Ангелика, силясь дать ответ. Не могла она знать, куда поведет судьба, может быть через день, а того глядишь,час, но волнительно трепетало в груди и в мыслях царило смятение, - Я в "Ужине моряка".. не знаю, как долго.. Только и успела промолвить в почти закрытую дверь. Слышал ли её? - Ромвальд де Валк , - протянутая ладошка коснулась порозовевшей щеки. Ангелика вздохнула, - .. я запомню. Подскочив на месте и щелкнув каблучками, девица задорно хмыкнула, «Вот уж ночка!», расцветшая было на губах улыбка тут же исказилась в недовольной гримаске, - Нет, - буркнула Гелька, развернулась, взяла лошадь под уздцы и зашагала прочь. Еще не хватало ей втюриться в первого встречного, к тому же подозрительного типа. А? Который раз за эти пару недель? Однако, будет что рассказать ребят.. Как бы не старалась Ангелика идти ровно, ноги так и норовили спружинить о землю в игривом подскоке. Блаженно не ведала бард, что случится чуть позже..

Телега дернулась, подпрыгнула на камешке, попавшем под колесо. И без того белое лицо раненого приобрело зеленоватый оттенок, а сам он, кажется, потерял сознание. На свежей повязке выступили красные пятна. Через десять минут повозка остановилась у небольшого, но крепко сбитого домика, на входной дверью которого красовалась вывеска с характерной эмблемой — змея, обвивающая чашу. Соскочив на землю, Ангелика еще раз взглянула на спасенного, чье состояние ей совершенно не нравилось. - Эй, есть тут кто-нибудь? Помогите! - крикнула девушка, надеясь, что её услышат в помещении. Подцепив ладонь мужчины в свою, рыжая тихонько позвала: - Ромвальд, очнись..

Огненный водопад упал на лицо и раненый тихонько засмеялся от их шелковистой ласки. Но тут же сморщился от боли в боку. - Давайте верить друг другу... Лю... то есть, конечно, Ангелика... бард, - ответил он вкрадчивым шепотом и тихонько вздохнул. Карий взгляд обежал тонкий абрис девичьего лица. - Уж не знаю, какие боги послали мне вас, но я определенно рад такому их решению. Он снова улыбнулся, легко и дружелюбно, будто знал свою собеседницу уже давно, а не видел впервые. - Как мне отблагодарить тебя за свое спасение, Рыжая Ангелика? Ох, и не нравился же ей этот тип! Вернее, дико бесило, что вот такой он весь обаятельный, привлекательный, улыбчивый, зараза, до оскомины! - Я подумаю над этим, - пообещала Ангелика, отводя медную прядку за ушко. И будто бы специально замерла так близко, что едва не касалась бледных скул губами, - А пока! - громогласно объявила она, выпрямляясь, - Вам требуется врачебное вмешательство, уход и покой. О божественном провидении поговорим позже, когда поправитесь. С этими словами, рыжая перебралась на сиденье и подняла вожжи. Перед тем, как отправиться, она обернулась через плечо: - Я расскажу вам, как всё было, но и от вас мне хотелось бы слышать правду.. раз уж мы решили доверять друг другу.

Город. Раннее утро. Пострадавший стойко переносил оказание первой помощи. - Ромвальд де Валк, - назвал он свое имя с легкой улыбкой. - И я реданский подданный, волею судьбы оказавшийся так далеко от дома и моего короля. Дождавшись, когда Ангелика склонилась ближе, он чуть приподнялся и шепнул, будто рядом был кто-то посторонний: - Только не говорите никому моего имени. Сами видите, у меня тут враги. Откинувшись назад в сено, он перевел дыхание. Все же он потерял куда больше крови, чем казалось. - Последнее, что я помню, это покушение на свою жизнь. Почти успешное. Поведайте же, милая барышня, как я оказался в вашем обществе. И как я могу называть вас? - Лю.. - Люция-Ангелика де Лефевр едва не выболтала имя, которым нарекли её предки, но осеклась, вовремя осознав, с какой легкостью поддалась очарованию названного земляка. От чего-то с ним хотелось вести себя подобающим дочери знатного землевладельца образом. Это рассердило Ангелику. - Рыжая Ангелика. Бард. - бросила она хмурясь, - А что-то акцент у вас, один в один, как у черного.. - девушка склонилась к самому лицу мужчины и выдохнула саркастическим шепотом, - .. Господин Ромвальд де Валк.. «Не-а, дядька не такой простой.»

Город. Раннее утро. Легкое прикосновение неожиданно возымело результат. Раненый глухо застонал, попробовал пошевелиться и с трудом приоткрыл глаза. - Ох, - вторил обессиленный, но приятный мужской голос, с какими-то неуловимо знакомыми интонациями (Проницательность 10, чтобы узнать). Несколько секунд его взгляд скользил по лицу своей спасительницы, наконец, он заговорил снова:- Мне определенно нравится быть мертвым, но разве боль не должна пройти? Если бы Ангелика не была музыкантом и ни разу не слышала, как разговаривает Климек, её друг, соратник и по совместительству нильфгаардец, то никогда бы не уловила эти тонкие, едва заметные тональности в голосе нового знакомца. Человек явно долгое время жил заграницей или же упорно тренировался, чтобы извести акцент. Почти безупречно, но не достаточно для слуха барда. - Вы из гарнизона? Солдат? И не вижу герба на вашей одежде, хотя говор у вас определенно не местный. Слова про боль не остались незамеченными. Рыжая выправила рубашку из портков мужчины, дотянув её до груди, и воззрилась на рану. Интересное это, надо сказать, зрелище! Кубики на торсе отчетливо выделялись напряженным рельефом, не смотря на липшую к коже грязь и кровь. Хотелось потрогать, провести ладошкой.. Ах, да! Рана.. Взгляд нашел кровоточащий порез (вот уж олухи, ложкой что ли ковыряли?), ничего особенного Ангелика не могла о нем сказать ибо не ведала в делах лечебных, но торчащих внутренностей она не заметила, а значит не смертельно. - Как вас зовут, господин? - руки тем временем принялись рвать рукава рубашки, чтобы затем связать их и соорудить подобие повязки. (проницательность 17, медицина 12)

На большой дороге или неугомонная Ангелика. - Так а шо делать то будем тогда? И оба как по команде воззрились на неразрешимую головоломку, будто та сама должна была подсказать ответ. Возникла неловкая пауза. Ангелика, вот уже пол минуты наблюдавшая за представлением, разыгравшимся на её глазах между двумя нерасторопными подельниками, молчала, но лицо её выражало крайнюю степень равнодушия. В простонародье - «морда кирпичом». «Серьезно? Откуда вы взялись, балбесы!?» Теперь легко было представить близорукого, хромого и почти нищего нанимателя. Кто еще в здравом уме заключит сделку с теми, кто и убить толком не может? Страх мгновенно испарился, стоило одному бандиту открыть рот, а второму продолжить этот нелепый спор. Решив не высказывать пожеланий, девица сразу перешла от слов к делу. Разинув рот пошире, рыжая обнажила белые зубы и, без всяких размышлений о гигиеничности процедуры, цапнула за предплечье державшего её мужика. Тот запищал, аки поросенок и,едва его хватка ослабла, Ангелика дала стрекача, способного сравниться с бегом ужаленной в гузно кабалы. - Ну идиоты.. ну и попала я.. - бормотала бард, качая головой. Засев в каких-то кустах, девушка затаилась и прислушалась. Мужики её искали, бранясь на чем свет стоит, и косому, кажется, опять прилетел лещ. - Холера, - Ангелика почесала макушку. Надобно как-то выбираться из чащи, пока эти двое не принялись выяснять, «А есть ли у нас факелы? Что? Даже кресала нет?», того глядишь передерутся и навлекут беду, куда пострашнее собственных персон. Мало ли чем кишат эти леса, помимо парочки неудачливых убийц и дриад, с которыми совершенно не приятно вести дела, по уверениям Людо. Поразмышляв еще немного под эхо отборных ругательств, рыжая усмехнулась, - в голове созрел план. Сумасбродный, как обычно, но чем черт не шутит и разве она уже не вляпалась по самые уши? Лысый и косой бороздили лесные дебри, слепо тыкались в стволы и ловили сусалами хлесткие ветки. Мужик, бывший,кажется.,за главного — именно его Ангелика куснула — прижал рану чем-то вроде тряпки или оборванного куска рукава,но не забывал пинать в бок ногой, а то и бодать головой своего приятеля. Оба они позабыли о деле, которое привело их сюда и по роковой случайности свело с рыжем бардом. Теперь преследователи желали мстить и даже придумали несколько интересных способом четвертования без веревки и топора. Ангелика оценила инновационный образ мысли, пока наблюдала за процессией из своего укрытия. Она по прежнему оставалась чуть впереди. Заложив болт и натянув тетиву, девушка чуть приподнялась над лиственной шапкой куста и выставила вперед арбалет .Мужики не углублялись далеко в лес, явно боясь заблудиться, но именно сейчас настало время действовать. Ночь — не самое верное время суток для прицеливания, но и задачи «попасть» не стояло. Немного погодя, рыжая пустила орудие в недолгий полет, аккурат в противоположное от себя дерево, но прямиком перед носами подельников. Нечто со свистом пролетело мимо их рож и застряло в коре, - эффект был достигнут. Оба бросились в нужную сторону и оказались спиной к Ангелике, постепенно скрывшись из виду в чаще. Бард, выиграв немного форы для себя, бросила наутёк в обратном направлении, туда, откуда пришла. Повозка с упряжью так и стояла на месте, конь жевал травку и пофыркивал от снизошедшей на него благодати. Впрочем, не долго музыка играла. Мгновением позже по крупу стегнули вожжами и истеричный глас возжелал «Нестись, что есть мочи, пока из жопы дым коромыслом не пойдет!», конь, собственно, так и поступил. С диким ржанием выронил изо рта остатки травы, выпучил глаза и рванул с места, едва не затоптав бывших хозяев, бежавших из чащи наперекор повозке и попытавшихся на ходу схватиться за конские уздцы. Город. Под утро. - Ну что, гусеница, ты уже дубу дала или еще нет? Ангелика перебралась с козел в кузов повозки и устроилась на коленях перед внушительным свертком, отнятым у бандитов. Теперь она могла полностью рассмотреть тюк, на чьем боку действительно красовалось багровое, с рваными краями, пятно. - Не хорошо.. - покачала головой рыжая. Поднатужившись, накатом от себя, девица развернула полотно и взгляду её предстал смертельно бледный, но таки светлый лик молодого мужчины. - Ох.. - изумленно выдохнула Ангелика и робко ткнула пальцем в щеку спасенного. (Акробатика 16, скрытность 13,10,14 - 3 успеха подряд)

- Ну, коза, говори, откель тута взялась? - От сель.. кхм.. - пискнула ветошь, - В смысле из города.. Врать смысла не было, да и вряд ли Ангелика сейчас была способна на правдивую ложь. - За-заснула на се-сеновале, а тут вы.. - все же попыталась она, - ..Ну.. это.. я пойду домой, а?

На большой дороге А вот теперь наступила полная тишина, настороженная, давящая. Капелька пота, выступившая на виске, медленно скатилась по скуле, завернула за ухо и намочила медные волосы. Ангелика стерла испарину над верхней губой, ощутив, как та подрагивает. «Вскочить и прыгнуть, вскочить и пригнуть..», словно мантру повторяла про себя девушка, готовясь к маневру. Сейчас она была сплошным комком нервов. Попону резко одернули, подставляя под свет молочной луны содержимое повозки, но в глазах у Ангелики потемнело. Резко перевернувшись на живот, она поднялась на ноги и прыгнула на удачу, ничего более не соображая от страха, душившего её. Крепкая рука схватила поперек туловища и резко опустила на землю. Ангелика увидела лишь исказившееся лицо мужика перед собой, попыталась отпрянуть, но тиски сжали крепче. Ноги рыжей сделались ватными и она больше не сопротивлялась, обмякнув в отнюдь не нежных объятьях. (акробатика провал два раза :с)

На большой дороге Время шло. Невозможно было понять, сколько минуло с тех пор, как она оказалась здесь. Взглянув на тюк, Ангелика прикинула вес человека, завернутого в полотно, раненого и, возможно, уже мертвого. «Да что б тебя, бедолага..», обругала она незнакомца. Почему-то ей казалось, что это мужчина, а может быть и слишком грузная женщина, которую пришлось волочить сразу двум бандитам. Одно рыжая знала наверняка, она не бросить несчастного, кем бы он ни был. Идеалистка, как обозвал бы Войцех. Пускай так. - Не шевелись, - зачем-то прошептала одними губами телу, прижимавшему её сверху. Мокрые от страха и волнения ладони, медленно разошлись в стороны, ощупывая шершавую поверхность дальнего бортика повозки. «Есть!», возрадовался внутренний голос. Обнаруженная щеколда поддалась умелым девичьим пальцам, не даром Ангелика с легкостью исполняла «большое баррэ». Створка откинулась и по макушке прилетело несколько истолченных колесами камушков. - Так.. - тяжело и медленно вдыхая, морщась от пыли и гравия, рыжая потянулась к тюку. Резкий поворот, выбоина — пальцы свело судорогой от натуги, с которой Ангелика схватилась за бок своей ноши. «Оно того стоит? Стоит? Я тебя спрашиваю!», вопрошал расчетливый разум. Сейчас бы она могла спастись сама, немного ушибиться, но свалиться с повозки на дорогу.. Тем временем, тело не сдвинулось ни на дюйм. Ноша казалась непосильной. Поднатужившись еще, вобрав все силенки, что таились в хрупком теле, Ангелика дернула вновь. Нет. Ничего. (скрытность — 14 против 10, атлетика — 5,10 против 13)

Сначала не было слышно ни звука и когда уже можно было списать все на темноту, страхи и самообман, донесся еще один короткий приглушенный стон. Сомнений быть не могло - в тюке был кто-то живой. А телега меж тем круто повернула и запрыгала сильнее, а до слуха донеслись ночные серенады лягушек. Нужно было срочно что-то предпринять. Неспешно, боясь выдать себя, боясь каждого шороха и собственного дыхания, напоминающего рокот тысячи звериных зевов, Ангелика подцепила попону дрожащими пальцами и потянула вниз. Предательски тренькнула лютня, смещенная движением поднятых рук, и этот звук пронзил девушку до поджилок. Переставшая дышать, она замерла, так и не отцепив пальцев с попоны. Она ждала, широко раскрыв глаза. Но ничего не произошло. Вернее, один из хозяев повозки замолк на мгновение, повернулся и стукнул ладонью по возвышающемуся холмику тюка, покрытого тканью. - Лежи там тихо! Едрить мать твою за ногу.. Выждав минуту, сглотнув тошнотворный ком, Ангелика продолжила тянуть попону, пока её глазам не открылось черное полотно неба, полное звезд, и хитросплетение ветвей, несущихся в пространстве со стремительной скоростью калейдоскопа, меняющего вычурные узоры. Чуть повернув голову, девушка сделала короткий вдох, наконец-то наполнив легкие свежим воздухом. Деревья. Меж листьев мерцала лунная дорожка на водной глади реки. Квакали лягушки. И никаких городских огней. Аккуратно накрыв себя тканью и опустив руки так, чтобы пальцы касались висков — дальше было нельзя, - Ангелика закрыла глаза и принялась думать. Ох, и свезло же оказаться именно в этом стогу сена, именно сейчас. Кажется, удача совсем покинула рыжего барда. В том, что лишний свидетель этим двоим совершенно без надобности, Ангелика не сомневалась. (скрытность - 8; 17)

И без того тихий голос из-под попоны заглушил лай дворняги, бросившейся за повозкой. Последняя подпрыгнула на очередном ухабе особенно сильно, тюк сместился и рука девушки коснулась мокрого липкого пятна на нем. А за собачьим лаем и скрипом повозки послышался еще один звук. Ангелику обдало холодным потом. «Кровь!!», первое, что подумала бард и едва не воскликнула, но сдержалась, от чего стиснутыми зубами чуть прихватила губу. «Кровь! Кровь! Кровь! Мамка родненькая!» Тюк, кажется, шевелился и определенно постанывал. Понимание этого пришло не сразу, прежде девица заелозила на дне повозки, что уж на углях, пытаясь стереть с пальцев липкую жижу, тараща глаза, но всё равно ничего не видя. Разве, что.. очертания тюка немного прояснились, а когда Ангелика притихла, то явственно услышала вздох, доносившейся практически над ухом. - Ты.. там.. живой? - прошептала рыжая, задыхаясь и глотая слова от страха, - ..отзовись.. (проницательность - 12)

Раздался тихий скрип и дверь ближайшего дома отворилась. Из проема на землю лег неверный прямоугольник света, изломанный выходящими фигурами. Двое мужчин, судя по тихой басовитой брани, тащили какой-то длинный тюк. Не особо с ним церемонясь, закинули тот в телегу с сеном, не заметив в темноте чужачку. Один побежал запирать дверь, второй забрался на козлы. Телега дернулась, когда рядом возница хлестнул лошадь, и споро покатила по улице, подпрыгивая и грохоча колесами на дорожных ямках и рытвинах.Сверху на тюк - а заодно и на Ангелику - набросили вонючую попону, видимо желая скрыть последний от чужих глаз. А потому певица не могла увидеть, что очень скоро телега выехала из городских ворот. От стукнувшего в живот тюка, сперло дыхание. Рыжая тихонько пискнула, проглотив половину воздуха от неожиданности, а затем её накрыло темнотой. Дурно пахнущей темнотой. «Вот же попала..», думала Ангелика, а сама попыталась ощупать свалившейся на неё груз. Что-то длинное, не твердое, не мягкое, вовсе непонятное. Было не слишком удобно — повозка куда-то мчалась и каждая рытвина отдавалась в ребрах или в пояснице, а то и по голове прикладывала. Сено кололось, сердце бешено стучало, а воздух стремительно покидал пространство между Ангеликой и попоной. Впрочем, тошнотворный запах тоже можно было посчитать за кислород. - Эээ.. господа.. - прохрипела девица, но, видать, слишком глухо, чтобы её расслышали ездоки, тем временем переругивающиеся между собой.

«Дураки», думала Ангелика, глотая подступающие слезы. Улица отвечала эхом шагов, что только сильнее горячило, словно метроном щелкал стрелкой и кровь в ушах подстраивалась под этот глухой, внутренний такт, выжимая горечь, волной накатывая обиду. Было прохладно. Бард плотнее куталась в камзол, стараясь унять дрожь. И шла всё дальше, минуя один поворот за другим. Вот уже несколько недель она беззаветно следует за спутниками, впутываясь в неприятности и другие сомнительные волнения, думая, что заслужила доверие, что доказала способность защищаться. Но друзья, так Ангелика считала по своей наивности, вовсе остались незнакомцами, только сейчас пролившими свет на некоторые черты, претившие девушке. И Томаш. Что же это было? Странная, сорвавшаяся игра, что затеял темноволосый циркач? «Спасибо за поцелуй», всё, что могла ясно сформулировать Ангелика. «Было приятно. И любопытно.» Большего она не ждала, вряд ли представляя, как оно «большее» бывает. Впрочем, Людо выплеснул эмоции за них двоих, рыжей оставалось хлопать глазами и даже не пытаться прогневаться на того, кому безразличны её волнения. Наверное, она гневалась на себя. Когда же это случилось? Когда она потеряла покой? Представлялось, что Темный неспроста выбрал их для своего задания. Но почему она? Не видела подвоха в оказанной помощи? Слишком просто, чтобы платить по крупному. Всего лишь помог добраться из Блавикена в Третогор. И что теперь? Одно захолустье за другим, одно бессилие за другим. Всё вело к чему-то, что могло оказаться выше сил Ангелики. Например, безысходность с которой ей следовало принять решение других, поддаться уговорам Сигрид и стать орудием в чужих руках. Как живут её отец, мать, братья? Что стало с их домом? Возможно ли, что её выбор теперь не оплатить и это только малая толика того, что придется пересилить? Безлюдные, какие-то неестественно темно-синее под разлившемся молоком луны, мостовые уводили рыжую беглянку дальше, невозмутимо петляя и путая в городских лабиринтах, где всякий дом являл собой копию другого. Когда Ангелика поняла, что потерялась, было слишком поздно для паники, просто не было сил. И даже немного смешно. Забравшись в телегу с сеном,оставленную кем-то у ворот дома, она просто легла и смотрела на звезды, пока по бледным щекам струились горючие слезы.

- Ты чего это, девка? - озадачился Гримм. - Вчера ж сами помощь предложили Ульрике, чтоб дело ее поправить, рыбы ж наловили... Вошь ядреная шо ли укусила? - Не укусила. Таки обглодала до косточек. Вас. Всех. Ангелика сначала ткнула пальцем в Людо, затем широким размахом рук, объяла присутствующих разом. - А что до Хозяйки, так это вы по пьяной лавке и масленому глазу ей чего-то наобещали. Думаешь, я способна веселиться, когда вы там будете воевать не своей войной, рискуя своими жизнями и отбирая чужие ради того, чтобы стерва колдовская сдержала обещание? Грош цена её обещаниям! - Доброго вечера, благородные господа и дамы. Позвольте представиться, барон Элиас Де Флёр Ваор Форетренардский. Не сочтите за дерзость моё предложение, не откажет ли кто из вас стать моим спутником до Третогора и обратно из него в Туссент за достойное вознаграждение? Ничего хлопотного, всего то помочь мне в целости добраться к порогу родственника моего дорогого Эригбальда. Внезапно прерванная, Ангелика бросила яростный взгляд на незнакомца. Пыл её, едва не подпаливший стол, за которым сидели соратники, несколько остудился, и на месте его образовалась пустота. Чего ради распинаться? Если кто-то хочет геройствовать от недалекого ума, кто-то готов за компанию устроить бойню, то Ангелика на это не подписывалась и не собирается заливать самогоном очередной приступ слабоумия и отваги. Если бы она только знала, что Томаш пошел один, разве отправилась бы она ловить эту несчастную рыбу? Теперь всё выглядело нелепо. - Здравствуйте, милздарь, - отозвалась рыжая и сделала плие, несколько быстрее, чем того требовал этикет, - Можете обсудить этот вопрос с господами. Они за медяк готовы на много.. С этими словами, Ангелика пошла к выходу и через секунду скрылась в темноте наступившей ночи.