seda_rostro

Надо в чувства его привести, - сказал вор, передавая ношу Людо. - Кто-нибудь что-нибудь понял из его вещаний? - Может.. некто буквально повешенный на дубу? Нам надо узнать о нем у местных.. Рыжая девушка торопилась следом по тропинке, поскальзываясь на размытой земле. Волосы липли к лицу и лезли в рот, от чего приходилось постоянно их одергивать, что неприменимо способствовало очередной возможности упасть. - Черный человек.. это нильф? У реданцев на гербе орел, у Нильфгаарда солнце. Понятия не имею, что за первый и кто такой второй. Нам же вроде нужно было одного человека найти,верно?

- Чего, чего он сказал?.. - циркач подскочил с дряхлому телу старика и поддержал, чтобы тот не грохнулся оземь. - За первым, который повешен? Это за каким таким "первым"? Эй, дед, - мокрая ладонь похлопала ведуна по щекам. - Ты чо тут наплёл? А ну колись, старче? - Пора от сюда уходить. Ангелика на мгновение позже ринулась к Томашу и схватила того за плечо. - Поднимайте старика и идем в дом.

У костра - Сыграй нам что-нибудь, девка, потрави душу. Неча раньше времени печалиться, вот когда до пекла дойдем, так и будем бока жару подставлять! - выпуская к звездам настоящим первое, невидимое, кольцо дыма, проворчал Людо. И тихо прикрикнул на сотоварищей: - Да не грейте вы кружку то в ладонях, пора б и снова горло промочить! Ангелика хмуро глянула на гудевшие от мозолей пальцы в серых, рваных по краям, тряпочках. Играть не хотелось. Не до того было на духу. Не до лирики. А вот пофилософствовать на тему : «От чего же названные товарищи о себе говорить не хотят?», это запросто. Да только осмелилась бы сама о себе рассказать? Возможно, пару глотков спустя. Надо бы заканчивать возлияния. - Думаешь не наигралась она ещё сегодня? - Томаш сполз с бревна на котором сидел, и навалился спиной на шершавую кору. Кружка добралась до него в третий раз, а очередной глоток разлился по телу дремотной негой. Ангелика кивнула: - Извини, Людо, не идет сейчас песня, да и струна порвалась, заменить бы прежде.. Хмель сделал свое дело — вовлек девичий разум в игру с шарадами. Таинственными тенями казались спутники, чей абрис, подсвеченный желто-красным, сливался с густой темнотой за их спинами. Разговоры текли медленно, тягучим нектаром обволакивали фигурку рыжей девушки и усыпляли, заставляя уходить всё дальше в мысли. Иногда.. только иногда, как сейчас, становилось не по себе в компании чужих людей и весь груз сделанного когда-то выбора ложился на плечи и сомнения начинали терзать обыкновенного еще ребенка: «ничего хорошего не выйдет из тебя, коль не станешь прилежной матроной, держись за юбку крепче», так говаривала маменька, и еще добавляла, «Нельзя с проходимцами лясы точить, за монету ведьмам продадут» А Ангелика разговаривала. И за одним столом сидела. И концерты давала. И хлебом делилась. И.. Кажется, она замерзла. Соскользнув вниз, девушка прижалась к задремавшему Томашу. Непосредственно и легко, будто всегда так поступала с незнакомыми мужчинами. Да,пожалуй, так и было. Не с мужчинами вовсе, а с людьми, к которым относишься по-людски. Не знавшей томления.. касания, несущего в себе смысл иной, чем обычное рукопожатие или знак одобрения, Ангелике не приходилось задумываться о значении личного пространства и о том, какими думами может обременить наблюдателей. В ней по прежнему жила юная авантюристка, беда родителей, гроза мальчишек и хрупкий несмышленыш — Люция-Ангелика де Лефевр — пускай и пелось в песнях о бравых подвигах, о непоколебимой любви, рыцарях и прелестных красавицах. То и в книжках пишут. В жизни же, скользкие намерения не таили, сразу озвучивали, и рыжая привыкла отличать их от другого, иного отношения. Как к братьям, например, всячески отрицая собственную нераскрытую женственность. Не хотелось ей становиться матроной. А по сему, обхватила руку лохматого Томаша, медленно сползла макушкой ему на плечо, да так и уснула, вопреки увещеваниям матушки. С этим циркачом, с краснолюдом, с вояками разных мастей, даже с чародейкой, куда спокойнее, чем с кровной родительницей. А обо все остальном она подумает завтра, если вспомнит.

- И что за вещь он хочет вернуть? - отозвался циркач. - Почему де-Фоль должна её непременно ему доставить через телепорт и где гарантия, что он больше не будет нас шантажировать и свои чары наводить после этого. - И выйдем ли мы с чистой совестью после этого.. А может, своя шкура дороже, мм, братцы? - девушка бросила пронзительный взгляд на присутствующих, с вызовом, но потом отвернулась и тихо добавила, - Может на то и расчет..

- Хех, давно я в хорошей компании не бывал! - Хорошей? - переспросила Ангелика. Не шутки ради. И не с иронией, в коей её могли заподозрить из-за смешка, скривившего губы. Пламя костра играло бликами на бледном лице, отражалось неестественным блеском в глазах, устремленных в недры беспокойной стихии. Много ли надо тщедушному телу, не привыкшему к крепким напиткам, чтобы поймать ту внутреннюю волну беспокойства, упорно скрываемую в трезвом уме? - Да мы друг друга и не знаем совсем.. Зачем нас Темный собрал? По какому принципу выбрал из толпы? Такие личности абы кому не помогают..

Ангелика пристроилась рядышком на сваленном стволе дерева. Кто бы что не думал, но милсдарне тоже приходилось ночевать на улице, иной раз и без костра вовсе. Неженкой она у родителей не получилась и при любом удобном случае, пыталась сие доказать. Так что перина иль сырая земля — выбор никогда не стоял, если первое выходило слишком дорого. Тонкие пальцы, обмотанные узкими полосками ткани, приняли кружку. - Лучше Зюзю отправим. Он болтать умеет и вполне смахивает на импресарио труппы. Всей гурьбой только нервировать станем. Пока певица говорила, она успела понюхать спирт, заглянуть под ободок тары, определяя на цвет правда ли это махаканский тройной,хотя сравнить ей все равно было не с чем. Усмирив любопытство, она все же пригубила. Скривилась, закашлялась и прижала к лицу рыжую прядь, заместо отсутствующей корки черного хлеба. - Ох.. - пробормотала девица и чуть обмякла с благодушной физиономией.

Циркач искренне рассмеялся. - Ну так! Таланты! Пара, а то. Теперь даже не знаю каким местом ему сына обещанного родить, - через смех проговорил Томаш, оттирая с лица свекольный макияж импровизированной юбкой, и обратился к краснолюду. - Людо, ты плеснул бы нам со своего бочонка за такой-то успех, а? - Ах, так этот черт бородатый скрывал от нас клад, а сам заставлял пить бормотуху за пятак? Нарочито возмущенная Ангелика приставила руки в боки, но тут же прыснула от боли и принялась обсасывать указательный палец. - Авось на твоем пойле и смекнем, как Томашу разродиться, а за успех дело второе. Тут вопрос научного открытия!

Под бурные аплодисменты наскоро сколоченная труппа завершила выступление, лишний раз доказав что искусство может пробиться в самых затхлых уголках мира, и откатила импровизированные сценические подмостки в кусты. Надо было сосчитать заработанное, прикинуть пути подхода к капитану реданской стражи и отметить успех "Дружного вертепа". - Да чтоб вас всех, парни! Это был фурор! Взбудораженная успехом девушка никак не могла перестать улыбаться, меж тем усердно пыталась отыскать в своей походной сумочке кусок мягкой ткани, которая пришлась бы кстати для парочки пальцев с натертыми от сумасшедшей игры мозолями. - Публика обалдать! Томаш, ну его, твоего Вертепа, организуем трупу, Зюзя нам звучный слоган придумает, - Ангелика засмеялась, разглядывая насвеколенную даму, - Кстати, из вас с Климеков вышла прекрасная пара!

Следующий номер был двойным и был объявлен, как противостояние мощи и красоты. Почему противостояние Гримм так и не уразумел, он бы лучше сказал "союз". - Не боись, девка, не уроню, - заверил он Ангелику, когда та утвердилась у него на плечах. - Ну, ты и птаха! У меня снаряжение потяжелее будет! Придерживая свою ношу за ноги, краснолюд медленно начал "подниматься на сцену", а вернее аккуратно карабкаться по подставленным ящикам. Но, кажется, его опасения были беспочвенны, ловкая певунья вовсе не качалась и не пыталась свалиться вниз. Жена трактирщика схватилась за сердце, широко открыв рот от подобной ловкости. Ее то саму муж уронил еще на свадьбе, когда переносил через порог дома. Правда и в те далекие времена, она была раза в два покрупнее этой артистки, но на такой маааленький факт женщина предпочла не обращать внимания. На ту упорность, с которой Гримм продолжал повторять «Не боись, девка, не уроню», Ангелика старалась не обращать внимание. Ну пущай себя успокаивает, если надобно, авось поможет. И правда, певицу даже ни разу в сторону не повело, но вот коленки грозились треснуть, если краснолюд хватку не ослабит. Тем не менее, азарт и пара кружек выпитого вина на досуге заставили быстренько забыть о неудобствах и рыжая вошла в раж: то лютню крутанет прямо во время песни, то соло забацает, аки Эдуард де Лодевейк Ван Хален из Тусента. Пальцы в кровь, Людо в присядь, девка голосит — не выдержала струна накалу, выдала заупокойное «пьюинь» и разорвало её от избытка чувств, стался один завиток на грифе. Бард не растерялась, и не такое бывало, остальные же струны целехонькие. Закрутив голосом пассаж, она в завершающий раз бряцнула аккорд и торжественно завершила номер. Людо певицу на землю опустил и в народ с ней на поклон пошел. Вечер однозначно удался.

- Веселое! - вставил его товарищ. - Для поднятия духу! - подхватил другой. И понеслась песнь веселая! И вино, так и быть, связки не портило, но разудалому настроению содействовало. Успели стражники и байки фронтовые потравить и анекдоты местами похабные, пока девица в антрактах ломтики сыра трескала. Хорошие парни оказались — солдатня-то. Ближе к сумеркам, Ангелика откланялась. Поцеловала в щеку Повиласа на прощанье, как самого подсобившего, пожелала удачи на полях и отправилась к трактиру искать «своим».

Апплодисменты были не стройными, но искренними, а Повиас сказал: - Да у вас талант настоящий, милсдарыня Ангелика! Может вы и перед капитаном выступить не откажетесь? Он у нас с Новиграда, человек просвященный, любит искусство! Глядишь, - тут парень хитро улыбнулся, - и вам перепадет чего, и нам муштру ослабит. Ангелика, не выходя из трагически-лирического образа, поклонилась каждому стражнику в отдельности. А затем, в миг развеселившись, хлопнула в ладоши и подскочила на носочках, обрадованная повсеместному признанию, а вернее конкретно в этой маленький, пыльной каморке. Вновь вернулось к девице детскость и даже некая инфантильность двадцатилетней зазнобы. - Благодарю покорно, господа! Рада усладить ваш слух, - хихикнула рыжая, пристроив лютню за спиной. Пока она не понадобится. - Перед капитаном выступить не откажусь, но дело в том, что мне б монеток на оплату паромщику.. Для вас, милсдари, мне и бесплатно сыграть - сердце греется, да только суточные пайки простому странствующему барду никто не выдаст и спать частенько прям на конюшне приходится, и за всё плати,да плати.. - взлетевшие вверх руки тут же беспомощно повисли вдоль тела, - А в Темерию очень надо. Там богадельня маленькая на кровные одного добросердечного северянина открытая, моего визита ждет. Аж третью неделю! Певица замолчала, взор потупила, но с такой печалью, что разве что у бессердечной стрыги совесть не проснется.

- Так нет у нас ни жен, ни детей! - весело проговорил он. - Не нашлась еще та, что сердца бы тронула! Ангелике досталась широкая улыбка, демонстрирующая черную дыру на месте одного из зубов. Подозрительность солдатни реданской Ангелика проигнорировала, позволив себе едва уловимую улыбку и быстрый, но пристальный взгляд в сторону излишне умного вояки. Нехорошо. Однако Повилас, - ать ухмыляется, прозрачный, что вода родниковая - на сквозь видно, - тему развить не позволил, и на том спасибо. - А это зряяя, - покачала рыжей макушкой певица, - Душенька родная у каждого должна быть иначе очерствеешь разумом и сердцем, станешь словно сухарь ржаной, только и останется на тебя хрен ложить каждому встречному. Девушка встала с насиженного места и подалась в «центр зала», если так можно назвать свободный кусок пространства в тесной каптерке. Не сказать бы, что сидеть устала, но от знакомца чуть поодаль, да и для пущей убедительности профессионального артиста, коего со всех сторон обозревать обязаны. - Встретился мне как-то старый мудрец, историю поведал, - ловкие пальцы сыграли вступление, привлекая внимание солдат, - Жил человек кровей благородных в стране далекой,отсюда не видимой, не замечал ничего, акромя желаний своих тщедушных. Всё ему хорошо было, что другим плохо. Странствовал и только забирал чужое, себе не принадлежащее. С ним рядом и красавица была, любила, плечо подставляла, но и её человек за дОлжное принимал, пока не развернулась судьба предательством, чарами недобрыми повеяла, да и забрала всё — чужое и личное. Тогда только понял наш герой.. Всё про себя понял и про устройство мир нашего .. Ангелика с секунду помедлила, с мыслями собираясь. Преобразилась, чувственной стала, совсем мальчишеского в ней не осталось, будто и не среди мужчин в латах с мыслями кривыми, а где-то далеко. Внутри, снаружи и повсюду. Любила она свою стезю со всей серьезностью и, наконец, запела..

- Повилас меня зовут, красавица, - присаживаясь рядом, заговорит тот, что начал знакомство. - Так значит вы, милсдарыня Ангелика, артистка значит? А к нам каким ветром попали? Уж не концерты ли давать хотите в этой дыре? Проку вам с того мало будет, сами знаете, какое у солдат жалованье маленькое! - Да вы подсаживайтесь к нашему столу, сударыня Ангелика! Чем богаты, как говорится, тем и рады! - звал второй. - Не бойся, - гоготнул третий. - Солдат девки не обидит! - Извиняй, милсдарь, но я, как говорится, фигуру блюдю, - Ангелика развела ручками, мол стандарты шоу-бизнеса никто не отменял, - Ежели я каждое угощение хоть на зубок возьму, то буду как энта сама бочка подо мной. А мне еще катиться до самой середины Темерии, только вот на паром попасть и осталось. Враки конечно. Сыт бард на плаАте съестной, а деньги заработанные обычно на струны запасные уходят, на нотную бумагу и перья, на вид внешний, чтобы в таверну с пыльной дороги пускали. Только Ангелике начеку сейчас быть надо, пусть и урчит желудок, кусочком кулича не наевшийся, но того глядишь и удастся содрать с хлопцев монетку из жалованья невеликого. Надобно только расслабить их и с мыслей плотских увести, ежели такие есть. - Не серчайте, Повилас, - новый знакомец удостоился мягкой улыбки и немного театрального кивка головой, - и вы, братцы, не серчайте, что явства не кушаю. Лучше освежите свои кружки и подумайте о доме, о женах и детятках, ждущих вас у окошка, а я вам сыграю и спою.

- Изволим, красавица, изволим! - горячо заверил все тот же солдат. - Песня то она, завсегда приятна, особливо из уст девичьих, - подмигнув певунье. - Развлеките нас, милсдарыня, а то служба тяжела, да дОлга. А в вашей приятственной компании и отдых веселей станет! Его товарищи посторонились, пропуская девушку в пыльный сарай, заставленный бочками и ящиками. Через дыры под крышей внутрь проникал свет вечернего солнца. - Как зовут то тебя, девица? - спросил один. - Выпьешь с нами вина? - с готовностью предложил другой. - Вино для связок вреднО, - махнула головой рыжая и примостилась на одной из бочек рядом с выходом, - А зовут Ангелика, - улыбнулась девица и сложила ладошки поверх инструмента, - Путешествую и промышляю творчеством. Видно ли было бойцам Радовида Пятого, да за спиной у барда странствующего арбалет висел, недвусмысленно расчехленный. Ангелика в редком случае убирала оружие, ставшее почти столь же родным, как и лютня. От дождя если только или когда уж совсем событие не подходящее, вроде аудиенции в знатном доме. Однако ж прежде разговор, а арбалет для отводу мыслей непотребных у тех, кто сразу из огня да в полымя привык. - А вас как величать, господа? Редко небось кто интересуется, все только и видят панцирь, да забрала тяжелые, - вздохнула Ангелика, - Нынче времена.. волк волка кусает.

Паромная переправа - Эй, красавица! - раздался негромкий веселый окрик. - Составь нам компанию! Несколько солдат, свободные нынче от дежурства, укрылись в одном из дальних складов, где предавались веселому времяпрепровождению. Там уже был накрыт импровизированный стол с дешевым вином, нехитрой закуской и рассыпанными меж стаканов игральными костями. А вот женского общества не хватало. Не было даже толстых и рано состарившихся селянок, что приплывали с того берега, увешанные тюками со скарбом. А тут - вот чудо - дева, да хорошенькая! И одна! Рыжая дева с прищуром глянула на солдатню. Ясен перец чего задумали, столько месяцев без баб. Ангелике хоть и мало годков, да на свой век всякого в корчмах наслышалась, и такого, чего юным особам лучше бы не знать. Но кочевая жизнь учит хитростям, книги уму, а пиво, выпитое за разговором по душам, лучшему пониманию людской природы. - В кости не играю, уважаемые, - откликнулась певица и медленно, даже вальяжно, поплыла в направлении отдыхающих, - Вот на лютне играю и песни пою, это да. В подтверждении девушка пробежалась по струнам в мелодичном аккорде. - Коль изволите послушать, с радостью удосужу.

Паромная переправа В очередной раз мужская половина отряда куда-то убежала , верно по делам своим мужицким, коими девушкам интересоваться не пристало. Да и не величают в поездке этой утомительной женский пол: то молчат, то шушукаются, то уткнуться в точку и задумаются каждый о своем, хоть забрынчи себя до смерти на лютне — ноль внимания. Странные какие-то добромолодцы. Столько молчать Ангелика не привыкла, но в одиночестве пребывать не впервой. Дорога далекая, однако ж и длиннее бывала. Посидев, под себя ноги забравши, еще с пол часа на телеге, остатки каравая уминая, рыжая в конечном счете решила прогуляться вдоль берега, авось чего интересное заметит иль же лазейку какую найдет в виде косы мелководной. Но нет, реданские стражники, что зубы у пьянчуги — через одного стоят на версты в стороны и не видно за широкоплечими ничегошеньки. Делать нечего, пошла обратно, вновь мелодию наигрывая и себе под нос напевая. Вот дело сделают, от долга освободятся, сядет Ангелика новый песенник сочинять для концерта большого. А пока.. смиренно вперед ибо за свободу платить надо хоть Темному, хоть черту лысому и не шуршать.

- Ты бы еще в Третогоре это закричала. Сейчас реданцы едины в своей ненависти к нам, так что будь добра, больше так не делай. - Де-Фоль было вернулась в исходное положение, но в то же мгновение приблизилась еще ближе. - Вы же понимаете, что мне нет дела до этих деревенщин? - и вновь она начала отодвигаться, но потом так же вернулась. - Ах да, забыла. У тебя очень красивые волосы. - Замечательно, - нарочито радостно пробормотала Ангелика, а про себя добавила, «Сссука». Губы растянулись еще шире в улыбке, девушка старалась не подавать виду и искренне надеялась, что кметы не слышали чародейку. - А пойдемте-ка в дом. Госпоже там будет удобнее, - сорвалось с языка барда и ехидный взгляд скользнул по фигуре Де-Фоль, - она очень любит помогать ближним, так и сказала.

- А известно ли вам, граждане крестьяне, что если это подменыш и вы над ним расправу устроите, то и нечисть, которая ваше дитё пригрела, тоже насильничать начнёт. И изведёт настоящего младенца таким же образом под корень. Ангелика удивленно застыла, переводя взгляд то с матери на младенца, то со старухи на мужика. Не то, чтобы барды суеверны — есть всякие приметы у бродячих артистов, - да только в силы темные, хошь не хошь, а местами поверишь. Взять абы нашего Темного. Но ребенка на угли, да крапивой.. Помилуйте! Не спать потом годами, совестью мучиться. - Вы знахарка? - с надеждой взглянула на рыжую девушку мать ребенка. - Ага. Знахарка.. - кивнула она, как можно увереннее в такой ситуации,и быстро-быстро затараторила от испуга иль мозги зашевелились со скоростью колеса с конницы королевской, - Жрец ваш перепутать мог симптомы, знаете ли. В университетах у нас — а мы, уверяю, от туда прямиком - учат тонкостям искусств лечебных, там сыпь простую на 100 типов делят и к каждой своя припарка, а есть такая болезнь «бе..» «бесовухой» зовется, сразу не поймешь, духи тут или ветер принес заразу, а мы сразу поймем, вот с места мне не уйти, диагноз поставим.. ничего серьезного, если так, вылечим за милую душу.. Да, ребята?Хах.. Изволите, мамаша? - девушка подставила руки, готовясь принять младенца и добро, как могла, глянула в глаза женщине, - .. я знахарка, но подруга моя, вооон она стоит, - рыжие пряди метнулись в сторону, - еще знахаристее меня! Посмотрит глазком одним! А ежели правы вы, то друг наш, Томаш, ученый по демонам, угу, решит вопрос быстро и.. не дорого.. - зачем-то добавила бард напоследок. (обман - 17 против - 10)

- Эй, детишки, чем это вы здесь занимаетесь. - игриво шепнула талия своим сопартийцам. - Будете много знать, рано состаритесь! - зло выплюнула старуха на расспросы гостей. - Ее сын тоже угрожающе шагнул вперед, высокий и сильный кмет, нависнув грозной тучей над внезапными заступниками: - Вам ясно сказали, проваливайте! Это наши дела и чужие в них не нужны! - Дав вот, пытаемся постичь сложную душевную организацию местных кметов, - отозвался Томаш на вопрос чародейки и покосился на уверенно стоящую рыжую, решив уступить первое слово в споре даме. - .. только вот складывается, что душенька у них черная раз сердце от криков младенческих не разрывается и глас людей добрых не возымеет проку.. - Ангелика смерила парочку сердитым взглядом, - ..от греха мы вас уберечь хотим, а может и помочь способны. Вдруг сама Мелитэле нас привела, а? - Тише, тише, крошка.. - девушка шагнула с рыдающей матери и чуть склонилась к ребенку, тронув того за ножку, - Дураки взрослые, вечно думают, что все знают, а ты не причем.. (порог - 10, убеждение - 14)

- А вам то чаво за дело?! - взъелась старуха. - Топайте отсюдова куды шли! Эва, черти любопытные, видят, шо горе у людев и прут, аки мухи на гавно! - Янко, клянусь Вечным Огнем, это наш сын! - Госпожа, извольте успокоиться, - тонкая ладонь упреждающе взметнулась вверх у лица старухи, - Аки мухи на говно, сейчас сюда нильфы слетятся, коле так выть продолжите. - А чего за горе-то, мать? - заискивающе поинтересовался циркач. - Украла она чего или убила кого? - Или же застукали за изменой? С какого такого перепугу, скажите на милость, от ребенка отречься задумали, да чего грешнее предпринять?

- Это чего там за движуха такая? - вытянул шею вор и любопытно повёл носом. - Чего это они на неё орут? Выгнали чтоль? С дитём?.. - Ты послушай.. послушай, что они несут!.. - краюшка застряла где-то на пол пути от приоткрытого в изумление рта. «Выродок!.. Ведьмин подкидыш!.. Утопить!» - доносилось до ушей невольных наблюдателей. А орущий мужик едва ли не бросался с кулаками на мать и ребенка, останавливаемый лишь какой-то неведомой силой. «Страхом загреметь на виселицу», как подумалось Ангелике. - Эй.. не знаю как ты, но я собираюсь бесцеремонно вмешаться, - недоеденный кусок отправился курам в клюв на их бессовестную радость, - .. то же мне, хрен облезлый, небось дитя кормить не впрок, вот и ерепенится.. Бард спрятала оставшийся каравай в сумку, поправила рыжие вихри и смело зашагала к хате, уже на подступах бросая ругающимся: - Уважаемые, чего глотки рвете, народ пугаете? Что случилось средь бела дня?

- Благодарю, - кивнул вор, забирая предложенную краюшку и пересыпая в девичью ладонь тёмные ягодки. - Томаш, ага. Может слышала о нашем цирке? - проговорил он, запихивая в рот кусок. - Марийка "Воробей" с нами гастролирует. Она тоже бард. Знаешь такую? - Если Марийка бывала на фестивале бардов «ВарАкушкина долина», то наверняка, - проговорила певица, пережевывая хлебный мякиш, сдобренный сливками и приправленный ягодами, - Внешне покажи — не узнаю, а вот стоит запеть, так сразу вспомню. Профессиональное, знаешь ли. Несколько крошек осыпалось под ноги и тут же артистов окружили наглые куры, норовившие клюнуть в ботинок. - А про цирк.. - одна птичья задница получила легкий пинок, что её, впрочем, совершенно не остановило, - не.. не слышала, извини. Я долго не задерживаюсь на одном месте, видать упустила.

- Эй! - окликнули рыжую. Лёгкие шаги приблизились сзади и перед носом девушки замаячила ладонь с трофейными сахарными сливами. - Хочешь хлебушек подсластить? - Разве я могу отказаться? - улыбнулась рыжая. Отломав ломоть хлеба, Ангелика предложила его спутнику. - Томаш, верно? Ты циркач из «Веселого вертепа»

Новые Овсянки Деревенька оказалась приятный местом, если судить по первому впечатлению. Спрыгнув с обоза, Ангелика сразу же направилась разведывать, как обстоят дела с продовольствием. Всё оказалось весьма не дурно, но дороговато для кармана странствующего барда, давно не дававшего выступлений. Выторговав у жены мельника каравай, девушка неспешно прогуливалась по деревенской улочке, уплетая ломтики хлеба и глядя во все глаза. Обычная скучная и размеренная жизнь. «Можно будет договориться о небольшом концерте в корчме», думала певица, «Хоть растрясти это сонное царство, если уж не подзаработать» - 5 крон за хлеб

- Ого, компания какая подобралась! - ухнул Гримм. - Циркач, бард и поэт! - Ну, хоть не скучно нам будет! - продолжал Людо. - Песни то знаешь какие, а? Только чтоб не про эти ваши бабские сопли и любовь, так ее, морковь! Ангелика нахмурила: - Между прочем, самый годный материал, выходит, про любовь. Каждая интересная история просто таки повязана на любви, - певица для пущей красочности растопырила руки, указывая, каким всеобъемлющим может быть это чувство, - И платят за него так, что никакая побасенка за взошедший урожай иль милость Мелитэле не в пример. Я тебе так скажу, песня может быть про всякого кмета с большой дороги, да только куплетик-то и вставят про любовь к жене, детятку иль бутылке. Про чувство к родине поют,к детям, про себя любимого так каждая вторая строчка в популярном! Ты хоть слыхал «крыжовник и сирень»? Любая встречная собака от сюда до Назаира тебе сфальшивит, станцует, еще и приплатит, чтоб послушал. Это, батенька, не сопли бабские, - рыжая выпрямилась и ткнула пальчиком в Людо, - это бизнес. А отвечая на твой вопрос, да, знаю, люблю, умею, практикую, и ежели сердце твое не дрогнет от текстов моих, я без зазрения совести сложу с себя обязательства автора-исполнителя, закроюсь в какой-нибудь башне и никогда от туда не выйду, покуда не помру и не превращусь в полуночницу. Всё сказав и изрядно умаявшись, Ангелика подтянула кружку Гримма и сделала большой глоток, освежая горло. - Уф.. - выдохнула она и со стуком опустила кружку на стол, - А кто тут, циркач?