Ghoul

И ещё есть пустой визит рунолога и выгода в Анне не на столько очевидной становится. - Как это? - Почесала в и без того взлохмаченном затылке Ловетт. - Мёртвая Анна выгоднее ревенантам, чем живая Анна без способностей. Её же не убивать шли.

- Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! - Из дверей кухни появилась Ловетт, вытирающая руки о фартук. Её намётанный глаз - в маленьком шахтёрском городке похмелье по выходным считалось базовым состоянием - сразу увидел несчастного Германа, и она поставила перед мужчиной зелёную бутылочку прохладного "Хейнекена", однако оскорблённо отвернулась от поляка, когда тот назвал её лошадью. - Так хотелось бы пойти сегодня за сильным мужчиной, - горестно сказала Ловетт. - И ничего не решать. Но я не вижу в словах Штрайсса ни единого намёка, к кому он собирался пойти этой ночью. Остаётся ещё второй обличитель, но я бы не советовала ему открываться сегодня даже после часа хэ. Особенно, если он был у кого-то, кого мы и так подозреваем. А ежели он посещал Тиля Зингера, меня, Штефана Зоммера, Кетлин, - можно и сказать. Потому что, славно начав, эти герры и фрау могут дальше ещё прочнее примерить овечьи шкуры, и выкурит их только проверка. - Хорошо бы обличитель давал такие намёки, которые можно будет расшифровать в случае его смерти - у кого был, куда идёт. Этого можно добиться масштабным обсуждением, которое запутает незаконных подселенцев и они не поймут, кто тонко намекает, а кто просто общается. Захрустев вчерашним заветренным печеньем, Ловетт поднялась наверх и постучала в одну из дверей: - Танцовщица! Выходи! Граф, просыпайтесь, ваша красота не спасёт вас от изгнания, если вы не придёте на линч и сегодня! @Feanora @no_name - Что же до сегодняшних жертв, - продолжила она, вернувшись в комнату, - то мне подозрительны Алтман Юнг, Герман Рудый и, может, граф. Он вчера тёрся здесь читал тему, но голосовать не пришёл. Квинни Голдштейн кажется безразличной к происходящему: проголосовала средь бела дня против того, кого сегодня вряд ли выберут, и замолчала.

- Простите, была напугана, - сказала Ловетт, скромно оправив платье и сложив руки на груди. Она едва не прикончила Куинни - от смертоубийства вдову отвлекло упавшее посреди комнаты тело Анны с зажатой в наманикюренных пальчиках руной Защиты. Ловетт хотела ещё извиниться перед Штрайссом, которого чуть было не пришила по горячке, когда он сунулся под руку, но хозяина кабаре нигде не было видно. Несколько минут спустя мужчину обнаружил Корсо. Альберт лежал на пороге своей комнаты, изувеченный и мёртвый. Убит. Растерзан. Их храбрый обличитель... На глаза Миссис Ловетт навернулись слёзы. Вытирая их грязным платком и всхлипывая, она стала слушать дальнейшие новости. Значит, Альберт нашёл одержимого... в первую же ночь... о, какой умный мозг таился в этом блестящем лысом черепе! - Но какой от этого сейчас толк? - Продолжила она вслух свои мрачные мысли. - Остался всего один обличитель... один-одинёшенек... Если он выскажется сегодня, его убьют. Больше некому нас защитить. Тяжёлые времена настали, господа, тяжёлые времена, - скорбно вздохнула она.

усмирите меня кто-нибудь, а то я же всех перережу)) что вы на отыгрыш забили-то

- Я её прикончу, нет, точно прикончу! - Миссис Ловетт принесла из кухни шеф-нож и бросилась ко Куинни. - Ах ты, подлый фарш для пирожков, иди сюда!

сказала Анна и положила на стол ставшую бесполезной защитную руну - Нам капут, - сказала Ловетт, которая минуту назад была слишком занята истерикой, чтобы обратить внимания на слова Анны. - Ааа! Выгнали самую красивую женщину, да ещё и нашего защитника при этом! Изуверы! Убийцы!

- Donnerwetter! Что вы наделали? - Схватилась Ловетт за голову. - А если она не одержимая?! Голдштейн, ты даже ничью не можешь нормально сделать, а суёшься в пищевую промышленность!

- За Кетлин три голоса, за Анну и Ловетт по одному. - Альберт потер подбородок и, нащупав в кармане плаща челюсть, оглушительно ею щелкнул.. - Видимо, я привлекательнее! - Ловетт стрельнула глазками в Штраусса и в Анну. - Но лучше всё-таки сделайте ничью. Может, Донаван не одержимая, молчание не верный признак одержимости.

- Сейчас три голоса: по одному против меня, против Кетлин и против Анны Фокс. Я бы предпочла, чтобы сделали ничью на меня и Кетлин Донаван, - сказала Ловетт, трясущимися руками наливая себе в кружку пива. И зачем она вылезла? - Если можно. А не на меня и Анну.

-Давайте лучше съедим по пирожному и выпьем кофе. - Получается,что сегодня мы совершенно случайно кого -то отправим за дверь. А трое из нас друг друга знают. - К дьяволу пирожные! У нас тут не сказка про пряничный домик! Попробуйте лучше швайнебратен, с "гинессом" сочетание великолепное, - ревниво сказала Ловетт, хотя сейчас соперничество не имело никакого смысла. Это раньше она могла скрипеть зубами, если горожане предпочитали отдохнуть вечерком в кондитерской Куинни, или торжествовать, когда удалось первой заключить контракт с Шиманами, обойдя золотоволосую конкурентку. А здесь бы остаться в живых. - Совершенно случайно? - Ловетт вспомнила, как Шиманы и глупый офицантик выбежали на мост и упали в бездну... - Нет, я не согласна. А вдруг мы приговорим кого-нибудь хорошего? - "Например, меня", подумала она. - Без суда и следствия? Это произвол! Решив, что хорошо бы узнать, который час, миссис Ловетт машинально посмотрела на черноту за окном, и тут же отвела глаза. Часы. Теперь время можно определить только по часам. За окном ничего нет, и не стоит туда смотреть. Ловетт понимала, что они застряли где-то в междумирье, но подобно страусу, прячущему голову в песок, не хотела видеть подтверждения этому. - Девять-семнадцать, - сказала она с немецкой педантичностью. - Близится время, когда откроются врата в сорок пятый год. А никаких свар я не вижу. Значит, нет смысла голосовать наобум, лучше ничья. Нелли Ловетт. Давайте сделаем равное количество голосов на меня и на кого-нибудь ещё.

Оценив количество людей, Ловетт надолго застряла на кухне с кастрюлями и сковородками, духовкой и плитой. Это было нужно не только постояльцам, которые от голода бы совсем озверели и перестали соображать, но и ей самой - занятая делом, вдова не успевала паниковать. Не то чтобы Ловетт хоть сколько-нибудь жалела жертв нацистских экспериментов или прониклась ложным чувством стыда за ошибки предков, как её сограждане, но умирать пока не входило в её планы. Смерти она очень боялась. А, увидев, что за дверью отеля, ставшего ловушкой, владелица пекарни понимала: смерть близка как никогда. - От голода мы точно не умрём! - Сообщила миссис Ловетт, возвращаясь в комнату. Точнее, сперва появились два подноса и многочисленные тарелки, а уже потом, за всей этой грудой снеди, показалась сама новоявленная кухарка. - Нежнейший швайнебратен с овощным соусом... салат... колбаски... и пирожки! Очень много пирожков! С мясом, с яйцами и луком, из картофельного теста, из слоёного... Загремев тарелками, она разложила еду на столе. А вот Квинни похоже решила паниковать. -Те вы хотите сказать, что это дурацие эксперементы нацистов. Нет она была добропорядочной поданной своей страны. -Нацисты же все умерли, неужели они нам даже из могилы гадят. Миссис Ловетт обернулась к извечной сопернице. - Как я рада, что ты выжила! - Фальши в её сладеньком заботливом голосе было больше, чем в пении Айгера. - Не разводи панику, милая Куинни, а то придётся тебя первую выставить за дверь.

Ловетт заботливо укрыла графа фон Виттельсбах-Вюртембергского пледом. Граф вновь навёл её на мысли о проклятой войне: теперь он гудел как подбитый Юнкерс. Потом она отправилась за продуктами в кладовую. - Проклятье! - Споткнулась вдова о беднягу Петера, ставшего первой жертвой воскресших нацистов. Послышалась возня. - Продуктов хватит на несколько дней... Или даже недель. Смотря сколько будет дармоедов.

Ловетт, откинув скатерть, схватилась за ноги одного из мертвецов, и потянула его в направлении погреба. Труп мужчины - определялось это только по телу, поскольку голова его была всмятку, - едва ли сдвинулся с места. - Есть тут настоящие херры? - Воскликнула она, вытирая со лба пот. - Штефан? Тиль? Альберт? Помогите даме унести трупики в погреб, а то они будут здесь вонять!

Ну и употреблять запасы Шимана в компании будет приятнее. - Ещё пирожков надо будет наделать... - Задумчивый взгляд миссис Ловетт скользнул по скатерти, которая прикрывала груду человеческих тел.

Фрейя пропустила всю сумятицу и последовавшие за ней умствования Корсо. Боченок мозельского переместился из подвала в желудок графини и девушка.....устала. О пребывании Фрейи в этой обители скобных возвещал лишь мощный храп из угла. Услышав раскатистый храп, миссис Ловетт вздоргнула - сперва ей показалось, что нацисты каким-то образом протащили с собой из мира мёртвых пулемёт, и это звуки очереди, которая сейчас убьёт их всех. Но, обернувшись на звук, она увидела графа, который умильно спал в уголке. - Граф жив! Чудесно. Может, мы ещё кого-то не заметили? Нужно всех найти и собраться вместе.

- Я здесь ни при чём! - Быстро сказала Ловетт. Когда отворилась дверь в пустоту, она взвизгнула так, что зазвенело по комнате, однако быстро пришла в себя. - Хоть я и почитывала на досуге дневники Геббельса, но просто так, ради интереса... Миссис Ловетт запоздало поняла, что сболтнула лишнего - тяга к странной литературе и другие её сокровенные секреты остались в пекарне, куда теперь никак не попасть.

- Мужики, перерыв закончен! - Игорь схватился за микрофон. Это не была любимая песня Ловетт про горящее сердце, но она уже немного набралась, с непривычки перестаравшись с пивом, и теперь ей нравились все песни. Под бодрую музыку хотелось или танцевать, или печь пирожки, и, поскольку никто не спешил ангажировать даму на танец, оставался только один вариант. Миссис Ловетт отправилась помочь Ханне Шимер с готовкой - та как раз занемогла. Она раскатывала тесто и била скалкой в ритм быстрому темпу проигрыша.

- Игор, ты ей спой, как твоё сердце горит! - Присоветовала шахтёру Ловетт, патетично схватившись за левую грудь. - И она сразу растает. Девушки такое любят.

А этот ледимен, - шепотом спросил он у Ловетт приблизив голову и указав глазами на Фрейю, - он что, ваш повелитель и господин города? Выглядит зыкински, может она еще и поет красиво? Миссис Ловетт, отхлебнув пива из кружки, казавшейся в её тонкой руке огромной, одобрительно посмотрела на Тиля. Никогда она ещё не слышала, чтобы о графе отзывались положительно — ну, разве что нарочито громко, в его присутствии, и когда от него что-нибудь было нужно. Мещане не понимали его тонкой души. - Это граф Виттельсбах-Вюртембергский, богатейший в этих землях и самый завидный жених во всей Баварии, - ответила она таким же шёпотом. - Удивляюсь, как его какая-нибудь Квинни ещё не сцапала... Он зовёт себя Фрейей Шарлоттой Софией, потому что у богатых свои причуды. Должно быть, он поёт так же, как делает всё остальное - великолепно. Хотя я никогда не слышала, чтоб он пел.

- Туговат конечно, но как душевно выводит! Видать большая любовь у него? Неужели к булочнице? Или к вам, фройлян Ловетт? - Ну что вы, - кокетливо отмахнулась Ловетт, благополучно проигнорировав вопрос про характер сплетен. - Он без памяти влюблён в нашу душечку Анну, первую красавицу Эрбендорфа. Айгер не самый красивый мужчина на свете, да и не самый богатый, и музыка у него так себе, зато он так настойчив... Они наверняка поженятся! Ловетт взяла с тарелки одно из печений в виде человеческого пальца. - На вкус так себе, но выглядит симпатично, не находите?

Ловетт напрасно высматривала в толпе празднующих знакомое и так волнительное сердцу платье с бородой - графа Виттельсбах-Вюртембергского здесь не было. Либо он всё-таки сумел смешаться с пёстрым морем. - Хорошо, что у меня голова холодная. - Успокоился Тиль. - Может по пивку в честь праздника? - С удовольствием, герр Зингер, - сказала она и подсела к парню, подобрав юбки. - С историями у меня небогато - я простая скромная женщина... не верьте тем сплетням, что про меня распускает Голдштейн... А вы выглядите так, будто многое повидали и вам есть, что рассказать. Тут грянула музыка, от которой «Гостевой дом Шимана» завибрировал, и миссис Ловетт поморщилась. - Есть тут у нас один музыкант! - Громко пояснила она Зингеру, - тугой на оба уха и без таланта! Зато влюблённый! Ах, как это романтично!

Может быть у вас тут не хватает парикмахера? Я немного умею стричь и брить людей. - Тиль изобразил ножницы двумя пальцами и оглядел присутствующих. Обычно он избегал работы, но после пирожка внезапно захотелось кого нибудь постричь. Ловетт перестала улыбаться и с грохотом поставила лоток на соседний столик. - Не советую, - отрезала она. - Паршивая профессия. Знала я одного парикмахера, у него был слишком пылкий характер. Быстро распалялся. Настоящая горячая голова.

- Здравствуйте, тётя банши! - перехватив взгляд отца, с энтузиазмом воскликнул Дэнни, взяв с лотка пирожок. - А вы с мозгами пришли? - О, у меня при себе много мозгов, и не только в голове, - туманно ответила миссис Ловетт. Она скрипнула зубами, но тут же переключилась с маленького поганца на жизнерадостного Тилля. Фройлян, мне пожалуйста пирожок с мясом и без сюрпризов, подозреваю, что сюрпризная будет надолго занята Денни. Кстати, ваша прическа чудесно гармонирует с вашим костюмом. - Зингер слегка поклонился приложив ладонь к сердцу, - Ох, спасибо, герр, вы так милы. Пожалуйста. С пылу с жару, - наклонившись, она положила Тилю пирожок, будто бы ненароком прижавшись на мгновение декольте к его плечу.

Когда Ловетт закончила работу в своей маленькой пекарне, уже смеркалось. Захватив всё, что наготовила для Шиманов, она облачилась в платье с таким тугим корсетом, что талия стала тоньше сантиметров на двадцать, и нацепила аляповатую шляпку. Необычайно довольная собой, пекарь погляделась в зеркало, вышла на улицу и быстро припустила по Таннер-штрассе. «Гостевой дом Шимана» преобразился к Хэллоуину, а перед ним собралась развесёлая толпа. Ловетт задержалась было, разглядывая украшения, но тут кто-то окликнул её. - Фрау, - сказал городской пропойца, одетый вампиром. - Вы так великолепно приготовились к Хэллоуину! Эти растрёпанные волосы, напоминающие покинутое птичье гнездо, круги под глазами и мрачное платье! Что это за образ? Банши? - Хамло! - Взвизгнула оскорблённая миссис Ловетт. Настроение у неё мгновенно испортилось. Она устремилась к дому. - Здравствуй, деточка, - проворковала она, увидев на пороге клянчущего сладости Дэнни. - Вот тебе пирожок с сюрпризом! - Пихнув мальчишке в руку один из пирожков с лотка, она зашла в заведение. - Герр Шиман! Я не опоздала?

Экзекьютер я успел? не, не успел сорян чуваки, бес попутал