Rane

О, конечно! Если звёзды сложатся~ Мне и впрямь не хватало такого опыта. Лишь бы теперь не потеряться где-то во времени и пространстве.

Это была моя первая мафия на бирке. Прям довольна и концовкой, и впечатлениями от игры. Спасибо всем, с вами было максимально приятно, очень весело~ Надеюсь, ещё встретимся.

Страж - это я. Сразу назову вам имя. Эллен. Да вот. Кто бы мог подумать! Неплохая казалась пара. — Знаешь, приятель, такие голословные обвинения всё же принято подкреплять чуть более серьёзными доказательствами. Положиться на честное слово? Звучит как-то сомнительно, — Эллен пожала плечами, — мы здесь все прекрасно знаем, как работает искусство обмана. А ещё мы знаем, что вражеские агенты умеют неплохо заговаривать зубы. Чем ты, как мне кажется, сейчас и пытаешься заниматься. Выходит не шибко убедительно. Вчерашние действия, по сути, встраивание в паровоз, которые не говорят ровным счётом ни о чём. — Так бы поступал всякий, кто блуждает во тьме туманных догадок, — откликнулась она, — то, что казалось прописной истиной вчера вечером, сегодня смотрится не так убедительно. При свете дня, в новых обстоятельствах. Жаль, что враги всегда на шаг впереди. Приходится подстраиваться, но получается кое-как, — Эллен отпила вино. На душе зарождалось горькое, тоскливое чувство. В конце концов, орлесианский бард всегда одинок. Она это понимала лучше, чем кто-либо ещё, а всё же как-то грустно порой, право. Я так-то до сих пор её подозреваю. — Вам всем я тоже не доверяю. Поверь, это взаимно, — с кислым смешком проронила Эллен, — голосую за себя, если что. Раз никто больше не в состоянии справиться с такими несложными обязанностями, предпочту взяться за них сама. Прах Андрасте да в мои трусы, — вздохнула она, отпустив бесстыдную шутку.

Обязательно надо ждать, пока тебя будут тыкать? — Я не из тех, кто всегда пытается ставить лошадь впереди телеги, — хмыкнула Эллен, — и известно мне не больше, чем остальным, к сожалению. Точно так же тыкаешь наугад. Пытаешься в этих прóклятых Создателем тенях что-то нащупать. Истину ищешь, набивая синяки в процессе, теряя уверенность в себе. Выбраться из моря сомнений пытаешься. Галлиан, — заявила она, словно в подтверждение своего тезиса, — надеюсь, я об этом не пожалею, но сегодня карты явно не на его стороне.

И мне такой поворот вообще не нравится. — Сперва стоило выслушать, что могут поведать братья и сёстры по нашей... изящно выражаясь, общей проблеме. Справедливое решение должно быть взвешенным, неумён тот, кто слишком поспешно делает выводы. Либо неумён, либо взращивает враждебные намерения, — безмятежно отозвалась она, — напомню, ты же первая за Фалько и проголосовала. Теперь что, заднюю даёшь, получается? А в первый раз, выходит, предчувствие подвело? Занятная игра. Весьма последовательная, — со смешком заметила Эллен. — Вино первоклассное, как всегда, — подмигнула она Илларио, наливая себе немного – ровно столько, чтобы сохранить здравый рассудок во всей этой неразберихе.

Ширра × Rane

— Фалько. — Серая лошадка, конечно. Есть такое странное чувство насчёт него, всегда было. Словно не вписывается. Словно… незваный гость на приёме. Ничего личного, если что, просто интуиция барда, — мило улыбнулась Эллен.

...похожий на мужеложца антиванец. Эллен многозначительно поцокала языком в ответ на реплику косситки, но от более обстоятельных возражений всё-таки предпочла воздержаться. Сейчас не время. — Илларио... на разное способен, — тихо произнесла она, — лично я не сомневаюсь, он всё прекрасно вытянет, — на губах Эллен мелькнула туманная улыбка. Работы, как теперь выяснилось, привалило в первые же дни. Предстоящая сделка должна быть сорвана. Любой ценой. Вещи, оседающие в мутных недрах чёрного рынка, чаще всего там и остаются. Выловить их обратно – задачка нетривиальная, а порой так и вовсе невозможная. В Минратосе Эллен никогда не была, и даже те связи среди теневых сфер, которыми она успела обзавестись в Вал Руайо, здесь для неё оказывались совершенно бесполезны. Куда быстрее и легче предотвратить сам факт продажи этой лириумной приблуды. Действовать, что называется, на опережение. Что же. По крайней мере, отдохнуть ей удалось и впрямь хорошо.

Мы можем узнать эту историю, в определенном смысле, в ощущениях... — Сказки, облачённые в действие, — мечтательно произнесла Эллен, — проверим, в таком случае, кто здесь более опытный рассказчик. Мне ведь тоже найдётся, о чём поведать. Она игриво укусила Илларио за ушко. Совсем не больно. Одновременно и способ прощупать границы, и красноречивое предложение. Навык умело использовать рот – тоже искусство. Для каждого барда так и вовсе абсолютно обычное. Левой рукой она случайно задела сосуд с угощениями, и наливные вишенки рассыпались по светло-голубым подушкам. — Ой, какая незадача, — хихикнула Эллен.

:3 Я сама только проснулась, сегодня постараюсь быть чуть поактивнее. День отдыха таки. Это была долгая ночь, а ещё мы уткой с пряностями поужинали, hehe.

Сейчас я нахален донельзя. И вы можете даже ударить меня по лицу. За наглость. Если хотите. — В интересные края череда случайностей нас, конечно, приводит, — Эллен придвинулась, так что её губы оказались на одном уровне с ушами Илларио, — право, к чему нам драки, вовсе незачем портить такой прекрасный ужин, — прошептала она. Горячее дыхание обжигало. Могло показаться, что отсутствие одежды сделало Эллен намного раскованнее. Отчасти, пожалуй, так оно и было. А ещё? Горячие брызги воды. Два бокала крепкого тевинтерского вина. Алые вишенки, почти под цвет самых пламенных орлейских ночей. Общая атмосфера сладкого порока, обволакивающая тебя, словно бесстыдные чары демона желания. Липкая, тёплая тьма. В которую хочешь нырнуть с головой. И может даже, что остаться. Навсегда. Навсегда. — Так понимаю, пока историю можно не ждать, займёмся чем-то другим?.. — с лёгким смешком поинтересовалась Эллен.

Эллен закончила с первым бокалом вина, принявшись за второй. На щеках алел лёгкий, притягательный румянец. Возможно, просто от жары. Вода была очень тёплая. Возможно. С интересом сощурившись, она протянула руку. На обнажённом плече темнел сдвоенный шрам, формой своей похожий на кривой крест. Небольшой, но довольно глубокий. Рана давно зажила, теперь шрам служил для Эллен красноречивым напоминанием о том, что порой случается с молодыми и неопытными бардами, когда они переоценивают себя, слишком многое возомнив о своих способностях. — Я вся внимание, — мелодично пропела она, притом даже без привычного притворства. Видимо, Эллен и впрямь было интересно выслушать историю Илларио.

- Только представьте себе такой пир в Зимнем Дворце... И представить невозможно! - Казалось, она была повсюду. И нигде. — За закрытыми дверьми часто позволяют себе чуть больше, — заметила Эллен, — на публику, конечно, выставлять не принято. Самые занятные демоны прячутся за ширмой. Некоторые, к тому же, переживают о мнении духовенства, особенно если семья как-то связана с церковью, — ей вспомнились странные разговоры, что велись в её бывшем доме. К лорду иногда заглядывали гости, разодетые так, будто собирались сегодня же пойти в великий собор Вал Руайо, рассчитывая, видимо, что Верховная жрица с кафедры объявит о начале нового священного похода или чём-то подобном. Её господин следил, чтобы в эти дни Эллен вела себя прилично. Она, конечно, играла по правилам. Всегда играла. - Орлей, как у нас любят говорить, окунает все в золото. - Илларио неспеша сделал глоток вина - Хотя есть вещи более приятные, чем блеск желтого металла. — Особенно если золото фальшивое, — с согласием вставила Эллен, потягивая вино, — жаль, что даже до фальшивого золота найдётся свой охотник. Некоторые с детства обречены ползать по земле, — последнюю фразу она произнесла совсем тихо. Слова почти затерялись на фоне шумных удовольствий, что окружали собеседников. Неясно было, говорит ли Эллен о себе самой, либо же о чьём-то ещё прошлом, ныне совсем забытом. — А что там за дело с оргией в Тевинтере?.. — Эллен внезапно оживилась, словно проснувшись, — рабыни оказались слишком похотливыми, не вышло их натиск сдержать?.. — весело предположила она. Мне здесь на ночную Мессу собираться kinda ironic yeah, так что с перерывами, но таки всё читаю, если что~

- Вот мы и встретились. Как вам атмосфера? Недурно, не правда ли? Она расслабленно взглянула на Илларио, подняв пальцами тонкий бокал с вином. — Статус им отлично удалось подчеркнуть, — с одобрением кивнула она, — на уровне. И рабы, похоже, знают своё дело, — усмехнулась Эллен, отпив крови виноградных ягод, — часто на подобных приёмах бываете, так понимаю?.. — встречный вопрос сопровождала хитрая, многозначительная улыбка. Звуки плотских утех ничуть не раздражали, совсем напротив, здесь они смотрелись будто бы даже естественно. Избыток чопорности на иных дворянских собраниях, напротив, вызывал лишь лёгкое раздражение. Обычно куда приятнее наблюдать за людьми, которые позволяют своей природе раскрыться.

- Госпожа Эллен! - лысый эльф раб перехватил девушку и повел в сторону пиршественного зала. Эллен слишком поздно догадалась, что ведут её прямиком к тевинтерским термам, и что пир будет происходить аккурат на воде, иначе бы заблаговременно переоделась во что-то гораздо более открытое, во что-то полегче. Чёрное платье смотрелось здесь абсолютно неуместно. Она улыбнулась краешком губ. Опыт публичного обнажения был для неё не впервой. Детской скромности она давно лишилась, да и есть ли, чего стесняться, когда все вы находитесь в одной лодке? Причём как буквально, так и метафорически. Людей будете вместе убивать. И не только. Она сняла с себя многочисленные украшения, положила мандолину на мягкие подушки — бережно, словно собственного ребёнка. Стянула туфли и принялась развязывать платье. Это заняло пару минут, не больше. Привычные движения, давно наловчилась. Оставшись совсем голой, Эллен безмятежно погрузилась в воду, всё ещё напевая про себя ускользающий мотив той необычной песни. Горячее тепло разливалось по телу, наполняя её сердце мечтательным покоем. Здесь было славно. Именно то, чего обычно хочешь после тесной и душной корабельной каюты, в которой она вынуждена была вариться на предыдущем корабле, пересекая морские просторы. Лениво подцепив наливную вишенку изящной двузубой вилкой, Эллен отправила её в рот, потом ещё одну, и ещё. Переплетение гармонии водного тепла с приятными ощущениями от отличной еды. Эти ягоды явно в закрытых личных садах выращивались. — А блага Тевинтера ничуть не хуже тех, что предлагает Орлей, — довольно, с видом заядлого знатока заключила Эллен, лёгким жестом подхватив ещё одну вишенку.

Пир приближался. Прежде предстоящего веселья, прежде чем станет понятно, чего ожидать от новой миссии, Эллен хотелось забыться. Ненадолго, совсем ненадолго. Такие моменты были ей необходимы, чтобы подольше сохранять своё извечное хладнокровие, без которого, как известно, далеко не уедешь. Сперва она немного отдохнула в каюте, почистила платье от дорожной пыли и чуть иначе заплела волосы. Новая заколка чем-то напоминала оливковую ветвь, отливая нежным лунным серебром. Разобрав вещи с дороги, Эллен направилась на палубу, прихватив с собой струнный инструмент, очень похожий на мандолину. И принялась играть, закрыв глаза, напевая грустную мелодию. Она не помнила, когда эта мелодия прилетела ей на память. В Орлее её учили другим вещам, куда более изысканным, но притом и гораздо более бездушным. Сейчас же Эллен играла нечто тёплое, с искорками ностальгии, оттенком пепла. Романтика далёкого горизонта. Песнь одиноких гор, голоса безлюдных полей. Песнь о встречах и расставаниях, о странствиях на лоне жизни. Песнь, лишённая слов, и в то же время наполненная неуловимым смыслом. Таким, который, быть может, постигается каждым, чей опыт перевалил за определённый рубеж. Эллен любила петь. Возможная опасность считывалась ей почти интуитивно, в остальном же она целиком отдавалась музыке. За это её и любили на частных приёмах. Легче всего заколоть человека, целиком погруженного в свой собственный мир, а со стороны ведь и не скажешь, замечает ли она что-то ещё. Ещё один слой лжи, что помогал Эллен выживать. Вина её не терзала, ведь все остальные, кого она встречала по жизни, во многом были такими же. Такова плата, если не хочешь всё потерять. Впрочем, едва ли можно назвать «ложью» то, во что ты искренне веришь, и что давным-давно стало неотъемлемой частью тебя.

Не знала, что на форуме есть ограничение по лайкам. Не могу больше поставить. XD' Ошибка внезапная вылезает, в общем.

– Охота на божество начинается со старых добрых винных возлияний? А что, – откликнулась Эллен, — замечательная идея. За столом планы обычно быстрее спорятся, – сказала она, и в этот момент на её лице проскользнули черты любопытной ферелденки, девушки со странными вкусами, которую искренне заводила мысль об убийстве того, кто так много лет прожил на этом свете. Наваждение прошло столь же быстро, впрочем, как и появилось. Багаж, скорее всего, успели перенести в её комнату. Или, лучше сказать, каюту? Помимо нескольких смен нижнего белья, нарядов и средств для ухода за внешностью, Эллен принесла с собой маленький струнный музыкальный инструмент, о котором тщательно заботилась. Почти такое же важное средство для выживания в Великой Игре, как отлично заточенный кинжал. И то, и другое, фактически, являлось оружием, а музыка, быть может, была даже смертоноснее – как средство не прямого нападения, но обмана.

Эллен проводила раба бесстрастным взглядом. Левая бровь непроизвольно дёрнулась, выдавая сиюминутную неприязнь. Побриться бы ему, конечно, не помешало. Да, разумеется, не всем дано заниматься изящными искусствами. Люди не равны по природе своей. Об этом часто говорили в орлесианских благородных семействах, и Эллен считала подобные вещи нормальными, логичным описанием миропорядка. Служение высшим есть самоцель этих носителей грубой силы. Таких, как этот раб. Служение является их оправданием, причиной, по которой они вообще появились на свет. Быть может, ещё и для баланса. По воле Создателя, о ком ей много рассказывали во времена, когда Эллен ещё жила при церкви. Забытый, погребённый период жизни, о котором она почти не вспоминала. Новая маска слишком плотно приросла к лицу, похоронив под собой невинный лик будущей сестры. На одно коротенькое мгновение взгляды Имшаэль и Эллен пересеклись. Слова о доме, на которых был сделан явный акцент, вызвали комплекс эмоций, который Эллен затруднялась описать подробнее. Многоцветье странно знакомых красок. От улыбки, которая их сопровождала, по спине словно прошёл слабый заряд электричества. Некое предчувствие. Аспект чего-то неизвестного, притягательного. На оба вопроса Илларио она согласно склонила голову, заодно поприветствовала и Галлиана, отметив про себя форму его ушей. «Если он здесь, то своё дело наверняка должен знать», — пронеслась в её голове быстрая, немного неуверенная мысль. — Орлей, Вал Руайо. Я там с детства... почти, — о своём ферелденском прошлом Эллен предпочла лишний раз не упоминать, пусть внешность северянки и говорила сама за себя. Не хотелось тыкать палкой в эти мёртвые страницы, разжигая пламя поблекших воспоминаний. — Спасибо за комплимент, — поблагодарила она, улыбаясь всё той же своей привычной зимней улыбкой, — встать на путь исправления никогда не поздно. Но добродетель принято подкреплять делами, — она многозначительно посмотрела на Илларио. Всем видом своим Эллен демонстрировала, что едва ли ей ведом концепт такой вещи, как «добродетель», — прекрасный букет ароматов, — не сдержавшись, добавила она полушёпотом, почти про себя, втягивая носом призрачную смесь пряных запахов, растворённых в атмосфере. Некоторые из её благородных знакомых так и не обзавелись хорошим вкусом, даже находясь при деньгах. Возможно, им стоило бы поучиться.

Подводный корабль одним лишь своим видом внушал почтение. Поначалу, может, и были какие-то сомнения, но теперь все они окончательно развеялись. Эллен знала, как выглядит настоящее богатство. Она видела и чудовищную нищету, в тот день, когда ребятишки в лагере передрались между собой до крови, и всё из-за куска чёрствого хлеба. Видела и богатеев, изнеженных, пресытившихся жизнью, как они щекотали себе глотку пёрышком, чтобы освободить в желудке место для следующей подачи блюд. На тех самых пирушках, где собирались сливки высшего общества. Общество богатеев для неё всегда было предпочтительнее. — Эллен. Рада знакомству, — с вежливой краткостью представилась она, обворожительно улыбнувшись. Внимательные, однако, без особой сложности могли отметить, что улыбается она одними губами, скорее по привычке, нежели искренне. Колючие льдинки скрывались в глубине её голубых глаз, таких чистых, всегда смотревших на мир словно слегка удивлённо, почти по-детски. То были мрачные глаза человека, способного лишить кого-то жизни, не задумываясь о последствиях. Тяжёлый взгляд бывалого убийцы. С лёгким интересом она разглядывала всё, что её окружало. Внешний облик Имшаэль и впрямь привлекал внимание. Природная красота, которую точно нет нужды прятать в чулане. Сама Эллен была одета в скромное чёрное платье – плотно обтягивающее фигуру, однако же, что выгодно подчёркивало телесные формы. На шее, скрытой за высоким тёмным воротником, блестели золотые украшения. Прощальный подарок от загадочного орлесианского лорда, в чьём доме она жила, и чьи приказы исполняла. Здесь, на этих берегах, начиналось её новое путешествие. Божество, демон Тени или же смертный, какая разница, право? Всегда найдётся множество способов, чтобы лишить кого-то жизни. Она постарается.

Я здесь только в разделе ролёвок немного играла, так что не прям совсем новенькая на сайте, а всё же играла недостаточно. Будем нагонять теперь. )0 Будем покорять новые вершины литературной эротики. (✿◠‿◠)

От меня прилетела квента. Кое-что пришлось в вики подсматривать, так что сорре за лорные неточности, если таки есть парочка. И да, привет всем, с кем не виделись ещё~

~◈~

Запретные тайны. Закрытые наглухо двери, единственное предназначение которых – прикрыть чей-то позор. Скрытое зло, которое существует лишь для того, чтобы клинок правосудия обрушил на его уродливую голову семеро беспощадных кар. Рэн знавал и не такие преграды. Каждая рушилась перед ним. Каждую он сокрушал. История, впрочем, умалчивает, какие именно это были преграды. А злые языки крестьян, досужих до грязных слухов, толкуют, что это были двери обитателей его собственной деревни, беззащитных перед безумным гневом своего хозяина, содержимого лишь отчаянной жаждой слепого отмщения. Когда-нибудь истина вскроется. Пусть даже этот мир имеет печальное свойство забывать самые страшные прегрешения, которые смертные нагло совершают пред взором богов. Рэн положил ладонь на рукоять клинка, и обратился к Шики. – Если ты готова с ними поговорить, – своим неизменно мрачным тоном промолвил он, – я буду стоять рядом. Они не посмеют напасть первыми. Если будем пробиваться силой, – он оценивающе взглянул на гарнизон замка, – то мой меч проложит нам путь. Неизменно самоуверенный, Рэн не сомневался, что сможет в одиночку разобраться со стражей, будто с горсткой мелких бандитов. И каким-то мистическим образом до сих пор обстоятельства оказывались на его стороне. Но никакая удача не вечна под луной.

Сцена затянулась. Рэн, по старой привычке, достаточно философски воспринимал процесс наблюдения за последней агонией. В таковом были признаки некоторой абсолютной завершённости. Будто кольцо замыкалось само на себе. А Рэн ценил симметрию мгновения, ценил её во всём – в боевом ли искусстве, в смерти ли, или же в романтических отношениях. Наблюдать за последним штрихом на холсте было всё-таки немного приятно. Даже если это всего лишь холст жизни очередного бродячего пса, рождённого в придорожной канаве. Однако здравый рассудок подсказывал, что предназначение ещё лежит впереди. В том самом месте, где сошлось пересечение теней, где подлинное зло устроило свой собственный подлунный фестиваль. Где он, возможно, сможет выволочь на свет крупицы правды, пригвоздив их к земле клином правосудия. Услышав просьбу Накатоми, Рэн посмотрел на него тяжёлым взглядом. Но спорить не стал. — Задерживаться здесь всё равно нет никакого смысла, — проговорил он, обращаясь к своим спутникам, — незачем барахтаться в паутине. Стоит пойти дальше. Туда, — Рэн многозначительно качнул головой в сторону замка, — где скрывается паук. Ведь она тоже где-то там, среди глубокой тьмы. Ждёт его. Вероятно, ей плохо. Эти негодяи заставляют Юки страдать, исполняя запретные ритуалы, которые разлагают как нежное тело её, так и драгоценную душу. Он медленно убьёт их, вырвет их гнилые сердца, заставит их ближайших сподвижников съесть эти сердца, а после убьёт и этих тоже. Где-то в глубине себя Рэн, может, и догадывался, что правда может выглядеть совсем не так. По ночам. Когда сомнение подкрадывалось, как ядовитая змея. Но страхам, рождённым на границе бессознательного, обычно суждено там и остаться. До времени. Пока не настанет роковой час.