Hanuka

Трое. Пардон, не выделил.

Да какие уж это доказательства. Просто наталкивают на мысль разные... детали, типа постов и прочего.

А активность вообще поражает воображение.

- Да, Ноэль. Я не имею ни малейшего понятия, кто из нас - оставшийся глава гестапо. Зато, кажется, я догадываюсь, кто из нас одиночка. Давайте пройдемся по всем оставшимся в живых, - я отошел в центр комнаты. - Мирослав Киров. Единственный, в ком я уверен на все 100% - двух русских-злодеев для нас слишком много. - Марта Грин - спокойна, пусть и приходит редко и поздно. Слишком она... невинна. - Людвиг Хайлиге. Без комментариев - наш лидер, да и слишком хорош. - Анри Фурнье. Он точно не гестаповец, так как голосовал против одного из нацистов, хоть мы его и не послушали, и не одиночка - просто уверен. Я сделал несколько шагов в сторону Ноэль. - Остались только мы с вами. И я уверен, что это вы одиночка. Что это вы, Ноэль. Почему? Потому что маньяк следует по моим пятам. Он убивает тех, за кого голосую я - Моро, Оливье - они умирают. Что это - намеренная подстава, чтобы подумали на меня, или вы действительно так мне верите, что по ночам "проверяете" всех, кого я подозреваю днем? - Образумьтесь, Ноэль. Вы убиваете всех, вы мешаете и Сопротивлению, и Гестапо. Я сомневаюсь всегда, но сейчас я уверен как никогда. Ноэль Рош - это вы одиночка.

- Здравствуйте, Ноэль. Идеи есть, но лишь в зачаточном состоянии, мне нужно еще немного времени на раздумья. Может, у вас есть версии?

Суд -> мститель -> мафия -> маньяк, разве в такой последовательности убийства происходят?

Утро. Очередное утро в уже привычном магазинчике. Уже рефлекторно бросив сторожу "Оружие свободы", я толкнул дверь и вошел внутрь. Пока я один, я решил внимательно изучить все, что происходило здесь за последние три дня: Детали убийств, голосований, даже случайно брошенных слов... где-то должен быть след. Убийцы должны где-то проколоться. Но где? Но час рытья в самопальных "архивах", моих записках, которые я делал постоянно, не прошли даром. Оставалось только проклянуть себя за то, что я не понял этого раньше. За то, что я подверг опасности жизни нас всех... и стал виновным в смерти многих. В моем мозгу ярко вспыхнула догадка, и я вновь перерыл все в поисках доказательств... И я нашел их. Сегодняшний день должен быть последним. Стоит только дождаться всех. Не думаю, что меня поддержат. Нужно еще продумать план обвинений. Хотя... к черту это все. Будем импровизировать и заигрывать со Смертью, заглядывая ей прямо в безносую черепушку и пытаясь поиграть с ее косой.

Возможно, завтра последний день, если все убьют мирных, но это вряд ли. Кто-то да должен попасть в соперника - голосование против мана\мафа, ман против мафа или наоборот. И мститель, если точно не уверен - не бей невиновных, ситуация крайне нестабильна.

Да, высосано из пальца, но... я тут шарюсь по архивам, благо страниц мало, плюс архивы, плюс личные мысли... додумаю, дабы голословным не быть, и выставлю на всеобщее обозрение, уже там. И не верьте мне, вдруг я вас просто веду по ложному следу, а сам по ночам убиваю людей? Да, Фест, я как раз про маньяка. Гестаповца будем убивать этим днем, и на это у меня свои соображения имеются.

Так в том и дело, кажется, горе-следователь в лице меня нашел зацепку.

И все же, можно ли использовать истории убийства в качестве доводов на голосовании?

Ладно, Резнова никто не подозревал, я и сам грешил на Кирова. Мститель помог. И это оказалось единственным светлым пятном за всю темную ночь - последний разведчик Что ж, пятеро мирных, один босс и один маньяк. Не лучшая расстановка, но шансы есть. Вот только с подозреваемыми теперь вообще не лады. И я каждую ночь ощущаю надо мной нависший Дамоклов Меч за излишнюю болтовню, однако никто из убийц до сих пор меня не завалил.

Хреново. Минус разведчик, минус два повстанца, но минус гестаповец. Лег, подсказка-то истолкована неверно? Про русское оружие.

Время голосовать... кто же? Киров, Резнов, Рамбе, Оливье, Фурнье... а, черт. Пора делать ставки по-крупному. - Я считаю... что виновна Жозефина Оливье. Несмотря на то, что мы не смогли разгадать шифр, нужно решать.

Женщина... может, и женщина. Кто у нас есть? Давайте обсудим. Абелия Рамбе - приют для раненых солдат. Милая особа, на мой взгляд. Однако - связана с наукой, а наш Фестер явно намекал на что-то научное. Химия, физика... может, 123 - это вообще атомная масса вещества, а 5 - количество атомов. Какой-нибудь яд или что-то в этом роде. Марта Грин - коллега по профессии, медсестра. Соответственно, вышесказанное может относиться и к ней. Но вряд ли. Жозефина Оливье - не хотелось бы говорить о профессиях, особенно настолько... пикантных, но куртизанки действительно часто становятся шпионами - им по долгу службы нужно общаться с клиентом, да и убить спящего в собственной постели куда проще. Вспомнить ту же Мату Хари. Ну и... вы, Ноэль. Про бурлеск можно сказать то же самое, похотливые мужчины могут разболтать многое, а увлеченные вами жертвы могли бы не ожидать, например, удара ножом в шею или подсыпанного в шампанское яда. Но все же я сомневаюсь, что это вы. А что насчет русских... Мирослав Киров и Виктор Резнов, оба посещают собрания редко. Возможно, заняты другими, более важными делами. Однако Мирослав этой ночью уже проголосовал, без особых на то причин и даже не объяснил свой выбор. Может, потому, что ему все равно, за кого голосовать? Таким образом, у меня есть четверо подозреваемых: Мирослав, Виктор, Жозефина и Абелия. Ничего личного, простите, если ошибаюсь. Но я больше склоняюсь к Мирославу.

- 615... Двое русских. Двое оставшихся гестаповцев. Думаете, кто-то из них, либо оба вместе? Весьма... интересно, но тоже натянуто. Несомненно, стоит взять версию на вооружение, но, думаю, должно быть что-то еще. Хотя... - Марта, - я повернулся к ней - я понимаю ваше беспокойство, и уверяю - мы сейчас все на нервах. Не буду вас отговаривать, ваш голос - ваше право, но посмертная записка указывает точно не на меня - с числами 123, 5 или 615 я не связан.

- Оружие свободы - буркнул я, толкнул дверь и вошел в дом. Что ж, время для мозгового штурма, и, кажется, это моя последняя попытка. По крайней мере, радует самоубийство одного из гестаповцев. Спасибо, ты нам очень помог. Я прошел в комнату, где лежали разбитые мной остатки стула, и встал возле стены. Девушкам нужно уступать места. - Итак... давайте вспомним вчерашнюю подсказку. 123*5. Что это может быть? Географические координаты, химическое вещество, количество волос на голове одного из нас, да не важно. Варианты. Предлагайте все, что думаете! Вместе мы сможем докопаться до истины. Что у нас пока есть? Вариант с тем, что подсказка указывает на ученого. Годится, но... слишком слабо. Еще?

Один хомячище может запросто положить всех нацистов Парижа. Ну или самих парижан - смотря за кого играет. Остается только надеяться на то, что днем мы казним кого нужно, и маньяк не оплошает. И что мститель не будет тупить и не укокошит второго разведчика.

Девять повстанцев, 3 гестаповца, один маньяк. Чую, скоро все закончится, и количество выживших будет явно небольшим. Давайте, на этот день нам нужно собраться.

Идиоты... Идиоты! - вскричал я, схватив ближайший деревянный хлипкий стул и бросив его об стену. День кончился премерзко - Калверт, которого я поддерживал оба дня, оказался фельдшером, а Моро, которого мы и пытались засадить - Разведчиком. Плюс, был убит Морини, простой повстанец. Нас становилось все меньше. Кто будет думать обо всем с утра, без Калверта? Хоть он и был бестолковым и дважды мы ошибались, но он хотя бы пытался что-то сделать. - Извините за столь непрофессиональное проявление чувств, но сегодня мы ошиблись по-крупному. Что ж, надеюсь, завтра нам повезет. До встречи, и... - я взглянул на тело моего собрата по логическим умозаключениям - никто не против, если я похороню его как подобает? Вот и отлично. Если кто-то займется тем же самым с Давидом, буду благодарен вдвойне. Я взял тело, взвалил его на плечо и, толкнув дверь ногой, вышел из здания. Похороню его рядом с остальными, за этим домом, под ивой. Покойся с миром, друг. Но сегодня и я получил урок. Привыкший относиться к врагам Вермахта как к обычным пустышкам, я понял, что ошибался. Эти люди... они были живыми. У них были свои жизни, свои мнения, свои ошибки, свои достоинства и недостатки. Они ничем не хуже нас. А мы, немцы... какое право мы имеем, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Можем ли мы уничтожать целые народы ни в чем не повинных людей, можем ли мы возвышать лишь одну расу? Да и какая к черту разница? Пора уже выходить за рамки "голубоглазый - блондин - старик". Все мы - люди, все мы - разные, и все мы достойны жить. Уже серьезно подумываю о том, чтобы сказать главе гестапо в Париже, чтобы шел куда подальше. Скорее всего, после этого дела, если доживу, завяжу со шпионажем. Да и, наверное, завяжу с войной. Уйду в какую-нибудь тихую и спокойную страну, типа России, там сейчас ни войны нет, все идет хорошо. Спасибо, Филипп. Ты открыл мне глаза на мир. Постараюсь, чтобы это не прошло зря. - подумал я, бросив последнюю горсть земли на ящик с телом Калверта. Все только начинается, брат.

Прости, Берд, я во второй раз дурак)

А стилистически верный мат персонажа тоже запрещен?

Мы не просто ошиблись дважды, мы дважды крупно облажались. Шериф и Доктор.