Располагайтесь друзья мой поудобнее у костра. Я поведаю вам дивное сказание.
БОЙ:
Долго иль коротко бежал Быстрохват, но вдруг раздался ужасный голос в пустоте:
- Мне больно смотреть на белый свет. Мне лучше во мраке. Стороной обходят жители водного царства это место. Неутолимый голод терзает меня. Забытый осколок древнего подводного Царства.
Пытался сказать самому себt Быстрохват, что чуждый голос, порождение его больного разума, но чудовище обрело видимые очертания. Склизкие щупальца, извиваясь, начали ощупывать пещеру в поисках живых существ. Тьма сгустилось, звериное зрения не могло различить, где враг.
Говорят, что обмануть смерть можно лишь выжив. Быстрохват широко безумно улыбнулся, обнажив острые клыки. Нужно отдать свою душу и разум во власть безумия. Для тех кто ходит на грани этот маленькой шаг может стать самым быстрым в их жизни.
Крик, последовавший за этим, был слышен лишь один раз, так кричит Огненная Птица, когда сгорает и возрождается снова. Все, кто его слышал, бежал в страхе или замирал в ступоре. Даже щупальца замерли на некоторое время. Что же ждет его гибель или спасение, эти мысли оставили Быстрохвата в следующий миг. Осталось только непоколебимый ритм победы. Он вытеснил страхи из сердца и души баюна.
Воистину это было величественное зрелище. Казалось, что серебристый кот увеличился, став размером с доброго теленка, а шерсть светилась мягким белым светом, отгоняя мрак.
Тогда перед спрутом появился образ идеального хищника, а он стал добычей. В мыслях он уже раздирал свою жертву.
Быстрохват готов шагнуть навсегда в небытие ради свободы. Лишь светлые воспоминания удерживали его от падения с края высокого обрыва. Небытие самая страшная кара для того, кто рассказывает, запоминает и хранит истории. Потерять и забыть их хуже проклятья Бабы-Яги.
Стать легендой, навеки его образ будет запечатленным во множестве сказании разных народов. Есть ли награда достойнее для баюна?
Когда догнали его спутники. Перед ними предстало величественное зрелище огромный белый кот, готовый броситься на любого. Спрут замер, а щупальца парализовала неведомая сила, так замирает лань перед смертельным броском волка.
Его губы шептали старинное проклятье, лишь обрывки долетали до них:
За семью царствами, за десятью морями,
На горе черный камень стоит,
Двенадцать дев кругом сидят да пряжу придут,
Ты крутись да вертись веретено,
Сплетайся нить воронённая,
Чернее крыла вороньего,
Прочнее стали булатной и камня подгорного,
Опутай врагов паутиной крепкую,
Паутиной крепкую да неразрывную,
Оплети им руки могучие до каждого пальчика,
Обвейся плетью вокруг ног резвых,
Скуй их в цепи крепкие да кандалы надежные,
Подняться захотят, да не сумеют,
Пошевелиться пожелают, да замрут,
Слово молвить захотят, да забудут...
Неутолимой голод возжег пламя ярости от близости столь желанной добычи. Рассыпались пеплом чародейские оковы. Щупальца начали бить по земле, хватать и давить любое живое существо, горе тому, кого они схватят.
Набросились товарищи на противные и скользкие щупальца. Колоть, резать, рвать на части, выдерживая могучие удары. Чудовище начало одурманивать друзей.
На этом моменте разум начал растекаться, как мутная морская вода кругами от брошенной гальки. Волк вцепился в себе лапу и начал неистово вгрызаться. Бина била ухватом со всей дури несчастную Кикиморку, а она тем временем кинула в себя шишку явным намерением убить себя, но промахнулась. (отлегло с души у тех, кто оставался в сознании). Она тут же убежала и спряталась.
Быстрохват продолжал творить пламя и лёд, отвлекая чудище морское. Безумие сильнее одолевало его, но и спрут истекал кровью. Запах крови манили и сводил с ума. Но начало сумасшествия предрекло, когда Серый волк вцепился в одно из щупалец мертвой хваткой, но вдруг передумал. Сознание оставило его, начал прогрызать Бину крепко обняв сильным лапами, но спрута подвела жадность. Прихватил Серого Волка и потянул вместе с Биной к себе с явным намерением полакомиться заодно плюшками с ватрушками.
Тут сознание оставило Быстрохвата от сего зрелища. Бросился он на окаянного спрута. Вместе с Силуяном прогрызли ирода поганого. В безумие своем насытился Быстрохват кровью да плотью его сполна.
