Dmitry Shepard

Снова разнобой. Кротов - Доминика. Хм. Дважды. Один - последовательно проверяет группу, тесно пообщавшуюся с Нечто врукопашную, другой - кидает сторонние имена. Но кто из них - затаившееся Нечто? Посмотрим, если завтра еще будет кто-нибудь из той группы, я смогу понять, кто есть кто. А пока...куда ни кинь, всюду клин. Себя, что ли, выдвинуть?

БАЗА, кают-компания. Леонтьев думал. Или думал, что думал. С этими Нечто никогда нельзя быть уверенным ни в чем. Положение дел представлялось ему неким уравнением с кучей переменных, где постоянная была только одна - он сам. Славьтесь, непостоянные, славьтесь!! (с) Если бы голова Леонтьева была планетой, то вопросы бы кружились вокруг нее на манер корабля с Гагариным вокруг Земли. Подсказки вместо ясности внесли полный разброд. Не будь Миша уверен, что одна из них - истинная, то записал бы в ложные обе. Почему не был проверен командир? почему Валя и Женя? Почему они? Из-за встречи с Нечто? Бред, док бы заметил что-нибудь. Вторым по значимости был вопрос, стали бы Интерфероны сообщать о неудачной проверке? Стали бы так подставлять кого-то, зная, что к нему могут прийти, ведь он "проверен". Но главным вопросом для Леонтьева был другой - можно ли верить Интерферонам? Что, если они затеяли сложную дезинформационную игру? Михаил не заметил, как стал произносить эти вопросы вслух. !

События последних двух дней заставили Леонтьева серьезно освежить в памяти запас крепких выражений. Он понимал логику Нечто - подорвав генератор, оно быстро выводило людей из игры, ведь для нас холод смертелен. Мы не сможем Ей помешать, а люди здесь все равно появятся рано или поздно. И уж тогда Оно не упустит свой шанс... Кое-как потушив остатки генераторной (к счастью, с огнетушителем можно было управиться и одной рукой, хоть и с трудом) на пару с Лейбовичем, Леонтьев, насквозь пропахший порошком-пламегасителем и гарью, даже не заглядывая в кают-компанию, прошел в свой кубрик. На душе было погано и говрить ни с кем не хотелось. Х

Извините, перемещение меня любимого из одного города в другой прошло не слишком штатно, так что я сегодня все пропустил. Даже голосование.

- Как здоровье, Михаил? - спросил Кротов, булькая в стакан Леонтьева без разрешения. - Лучше, чем я выгляжу, - отшутился Леонтьев. - Вон, Эдуарду досталось хуже, чем мне. В общем, могу с уверенностью сказать, что в ближниц бой с этим Нечто лучше не вступать ,себе дороже. И холодное его не берет, огонь куда эффективнее. Леонтьев выудил из рукава (он по примеру Лейбовича тоже превратил рукав перебинтованной руки в "минисклад") столовую ложку и, хлебнув водки, тут же заел ее тушенкой, не чураясь есть из одной банки с евреем.

Арсений помог Лейбовичу расставить принесённые припасы на столе и разлил водку по стаканам. - Ну у нас есть ещё эти... иммунные. С ними процент попадания увеличивается. Только вот бы они с начальником скооперировались. Хотя, это и сложно. Вообще вся эта ситуёвина с выявлением достаточна неопределённа, - он чокнулся с Эдиком и произнёс тост. - "Не бери от жизни все - зачем тебе столько неприятностей?! Ну, за то, чтобы брать от жизни только хорошее!" Леонтьев выпал из "спячки" и пересел поближе к коллегам. - Ничего, если я присоединюсь?, - поинтересовался он.

- Если честно, ничего не думаю, Михаил Владимирович, - вздохнул Женя. - У нас слишком мало информации, чтобы делать какие-либо выводы. А обвинять без доказательств... Ошибки обойдутся всем слишком дорого. Понятно, что так просто взять эту тварь не удастся. Надо срочно принимать меры, и мне не нравится молчание нашего Командира - почему он не действует? - Чапай думает, - ответил цитатой Леонтьев. - Думаю, к вечеру он поделится своими мыслями и с нами. Жень, прости, я пока подремлю вполглаза, посмотрим, что дальше будет. Вот только, - взгляд Леонтьева вдруг стал жестким и пронзительным, - если начнут обвинять меня, не лезь меня защищать. В любом случае. Если сам отобьюсь, хорошо. Если нет, тащить за собой еще и тебя определенно не стоит.

- Тогда обопритесь на меня. - предложил Женя. По дороге он докладывал события минувшей ночи: - Кроме вас и Эдуарда Яковлевича все целы, а вот с вами обоими доктору ночью нелегко пришлось. Я ждал, пока операция закончится, а потом сам не заметил как заснул... А Валентина молодец, правда? - он стушевался и замолчал. Леонтьев не стал отказываться от предложенной помощи и, опираясь на плечо Евгения, не спеша пошел в сторону кают-компании. - Да, Валя у нас молодец!, - подмигнул Леонтьев своему помощнику. - Настоящая русская женщина! В кают-компании Леонтьев удобно устроился в уже ставшем привычным кресле и, жестом указав на кресло рядом, спросил у Жени: - Что ты думаешь насчет ситуации? Нам ведь придется как-то вычислять это.. Нечто.

- Простите, Михаил Владимирович... Как вы себя чувствуете, может вам еще рано вставать? Я сейчас Сан Саныча позову! Он заглянул в лазарет, оказавшийся, к его удивлению, абсолютно необитаемым. - Как же так... А где доктор и Эдуард Яковлевич? - он, хлопая глазами, растерянно посмотрел на Леонтьева. - Все нормально, Женя, сейчас приду в норму. Леонтьев выпрямился и даже немного порозовел. - Док, судя по аппетитному запаху, "колдует" на кухне, а вот где Лейбович, не знаю .Но раз уж он ходит самостоятельно, значит с ним все более-менее в порядке. Пойдем в кают-компанию, думаю, там все и встретимся, рано или поздно.

- Михаил Владимирович, это вы… - с облегчением проговорил Женя. – Мне было показалось… Не договорив, он провел рукой по лицу, стирая остатки сна Леонтьев еле успел увернуться от удара, ударившись спиной о дверь лазарета. Восстановив дыхание, он произнес: - Ничего, Женя, после вчерашнего, думаю, всем долго будет разное казаться.

- Ты сам пришел сюда, теперь ты мой! Эти слова, сказанные замогильным голосом, эффективнее армейского тягача вытащили Леонтьева из тяжелого сна, в котором он пребывал до этого. Несмотря на кошмары, сон пошел на пользу гляциологу и он чувствовал себя гораздо лучше. Голова только немного кружилась, а вот раненая рука сразу напомнила о себе резкой болью, стоило неловко пошевелиться. Одевание заняло вдвое больше времени, чем обычно, ведь Леонтьев был левшой, а потому выход из строя рабочей руки серьезно ему мешал. Выйдя из медблока, он сразу же наткнулся на Женю, тот спал в кресле перед входом. "Так и проспал здесь, чертяка. Беспокоится о нас", - с отеческой заботой подумал Леонтьев, глядя на молодого парня. Осторожно встряхнув его за плечо, Миахил сказал: - Доброе утро, Женя. Спасибо, что вытащил меня оттуда. Кроме меня и Лейбовича кто-нибудь пострадал? С Валечкой все в порядке?

p.s. интересно, столько идеологически крепких товарищей, но почему-то никто не цитирует Ильича, не читает на ночь томик "Капитала" и т.п. Просто это будет нечестно по отношению к Нечто. Оно же умрет сразу и игра закончится досрочно!

Встреча с Нечто дорого обошлась полярникам, но подарила бесценный опыт. Этих тварей можно бить! "И лучше огнем, а не мечом", - поморщившись от боли в перебинтованном плече, подумал Леонтьев. Дорога до станции слилась в его контуженном болью мозгу в череду не связанных между собой картинок, организм, ошалевший от всего, с ним случившегося, настоятельно требовал отдыха и Леонтьев сдался, провалившись в сон, как бездонную трясину. Ему вновь раз за разом снился их бой с Нечто, вот только во сне ОНО не уходило прочь...

- Михаил Владимирович, вы целы? - Нет, - с трудом прохрипел Леонтьев, на которого накатывали волны боли, туманя сознание. Он попытался встать, опираясь на Евгения, но сделать это удалось только со второй попытки. Выдернуть торчавший из плеча топор Леонтьев пока даже не пытался.

К счастью Леонтьева, он как раз вспомнил про "Молотов" в руке и сдвинулся вправо, готовясь к броску. Это спасло ему жизнь и вместо груди брошенный Тварью обратно топор вонзился в левое плечо, только благодаря толстой одежде не отделив руку начисто от туловища, а всего лишь нанеся глубокую и болезненную рану. Михаила силой броска развернуло и бросило на землю, где он мог только рычать от боли в руке и голове и шарить целой рукой по земле, ища выпавшую бутылку с зажигательной смесью.

Тяжелая работа настолько ушатала Михаила, что он был свято уверен, появись сейчас перед ним Нечто, безразлично сдвинет в сторону и пойдет дальше до койки валиться спать. Ан, нет. Когда гротескная фигура прошипела приказ остановиться, Леонтьев от неожиданности подскочил на месте и, с криком "Онотоле! ААА!!", как заправский индеец метнул в фигуру топорик, напрочь забыв о сжимаемом в другой руке "Молотове".

Пять минут возни с нитками и иголкой и, вуаля, готов практически "нашлемный" фонарь. Одевшись и загодя накинув капюшон с фонарем, Леонтьев вышел к предбаннику, держа наготове топорик. Так, полярник Леонтьев, одна штука, к еде, ээ, к победе над Нечто, готов! Только остальных подождать осталось.

У кого у нас в армии было хорошо с метанием гранаты? Чтоб хоть попасть не себе под ноги, по крайней мере? - На НВФ получалось неплохо. Леонтьев отправился одеваться и приспосабливать фонарик к шапке, чтобы руки были свободны.

- Здорово, вперёд, товарищ гляциолог! Я почитаю пока. Как сольёте, доложите. Оденьтесь потеплее. - Чем читать, лучше делом займитесь, товарищ механик, - отчеканил Леонтьев, а про себя подумал: "Не зря покойный Каверин до него домогался. Видать, почуял родственную, так сказать, душу". - Женя, Валя, Эдик, пойдемте, что ли? И надо действительно сделать несколько "зажигалок", пригодятся.

- Кузнечик. Не беги впереди паравоза, - дружелюбно подмигнул Эдик. - там бегает такая здоровая дурында, судя по дыре в окне, к которой выходить - ну хотя бы палку побольше в руки надо взять. Это если пытаться, все-таки, выжить. У нас здесь есть где-то солярка? Пару бутылок с Молтовым сделать стоит, только, бога ради, не в помещении их бросать, а то закончим как Каверин. Зажигалки не предназначены для работы в помещении по противнику, они для зданий и техники, по большому счету. Остальные виды применения - очень рискованны. - В генераторной должен быть приличный запас. Бутылки, - умыльнулся Леонтьев, - обеспечим.

- Я не понял! У нас Леонтьев механик вездеходов или Кротов?! - И что с того? Курс обращения с вездеходами я прослушал, топливо слить смогу не хуже вас.

Арсений догнал группу "слесарей" так просто решившись сломать полярные вездеходы, которые к тому же стояли на улице, не в ангаре. - Может, спросим Косарева для начала? - спросил он останавливая Леонтьева. - А то не забудьте кувалду, траки сбивать удобно на 60 градусах. Леонтьев вздохнул и уселся обратно. - Ты прав, нехорошо получится. Посмотрим, что скажет Косарев.

- Идем в ангар? - хрипло выдавил он когда приступ прошел. - Разбирать транспорт. - Идем, - кивнул Михаил. - Эдик, вы с нами? Чем больше людей, тем больше шансов, что Тварь не рискнет напасть.

Скорее просчет игроков, не записавшихся до тридцати человек)) Тогда была бы нам трехсторонка, думаю.

- Хорошо, а чего собственно тянуть, если мы обречены. Пошли на улицу, сольём солярку, сядем в лужу дружной кучкой и подожжём. Предлагаю вам первому щёлкнуть зажигалкой у ног Вали. Чем же для вас измеряется цена человеческой жизни? Сейчас, среди нас лишь одна Тварь и у нас есть способы справиться с ней. Она замечательно дохнет при высоких температурах. А ваше тупое самопожертвование пока ни в коей мере не оправдано. - Не передергивайте мои слова. Тягачи нам уже не понадобятся в любом случае, но сделать так, чтобы ими не воспользовалась Тварь, причем независимо от того, убьем мы ее или нет, необходимо. И вы это признавать отказываетесь. И массовое самоубийство ничего не даст. ТО, что стало "Батей", все еще кружит вокруг станции. Эдуард ответил Михаилу рукопожатем, потом устало улыбнулся. - Мне надо выпить. Немного. Иначе я взорвусь. Миша кивнул и быстро сходил в свой кубрик, вернувшись с бутылкой армянского коняька и четырьмя металлическими стопками. Разлив ароматную янтарного цвета жидкость в стопки, он раздал три из них Эдику, Вале и Женечке. Четвертую оставил себе. - Обойдемся без тоста. Удачи нам, товарищи. И опорожнил стопку одним махом.