Когда Роудс начал сопротивляться, его жена вздрогнула и отстранилась, но так и осталась стоять рядом с его кроватью, всё ещё нисколько ни заботясь происходящим всего в нескольких шагах.
– Лии больше нет, – негромко произнесла Грейс и покачала головой. – Наша дочь умерла. Твои ноги не восстановятся. Все так называемые “упражнения” только возвращают тебя на больничную койку. Рассказывай близнецам истории о том, что их отец ещё обязательно будет вышибать двери и ловить преступников сколько душе угодно, только не мучай семью верой в эти пустые иллюзии.
Судя по всему, крики о помощи достигли желаемого, поскольку в палате появился доктор. Молодой мужчина подошёл к неподвижно лежавшей на кровати девочке, сделал пометку в планшете с историей болезни, а затем, даже не думаю отключать её от аппаратуры набросил на лицо покрывало и задёрнул шторку, которая отделяла закуток от остального помещения.
– Ты же не хочешь провести остаток своих дней в психиатрии? – поджав губы, спросила Грейс. – Если ты продолжишь убегать от действительности, мне придётся…
Но ведь Роудс попал в психиатрическую клинику совсем не из-за аварии… да и когда он там бывал? Доктор, тем временем, возился за шторкой, отчаянно пищали медицинские приборы, а всё тело отдавалось явственной болью. Только вот отнявшиеся ноги не могут болеть и, словно в подтверждение своих слов Роудс смог пошевелить пальцами и сместиться к краю кровати. Очередная иллюзия или он действительно может двигаться? Похоже, есть только один способ узнать.
Он поторил эти слова за женой, они начали звенеть в его ушах.
- С этим нелегко смириться, - ответил Роудс. Вновь почувствовал боль. не та которая физическая, а та которая хуже ее не унять другими лекарствами. Лишь время можно заглушить, но память всегда будет кинжалами втыкать эти три слова. Одно за другим. пока сердце не перестанет биться и глаза не сомкнуться на веки.
Конечно, жизнь не кончалась с уходом Лии, ведь у него было еще двое детей - близнецы Джеймс и Флин Роудс, конечно их любил. Но они были ещё маленькими, их не возьмешь на бейсбольный матч или на рыбалку, и ище в кучу интересных мест. А Лия... он помнил, как она помирила его с отцом, ещё не умея говорить. Возможно, Роудс особенно сблизился с дочерью, когда родились близнецы. Ведь Лия чувствовала себя, как старший ребенок, потерянной и покинутой. Грейс без конца возилась с младшими, потом вышла на работу, и тогда они взяли няню, которой тоже больше дела было до младенцев. Заметив, что Лия всё чаще сама ведёт себя, как младенец, требуя внимания, Роудс начал всюду таскать её с собой. Даже несколько раз брал в патрульную машину . Сказки по вечерам... Детей любят по-разному. Не то, что одного больше, чем остальных, просто чуть-чуть по-разному.
- Ты замужем за ирландцем, а мы упрямый народ. Тебе нужен полноценный муж, а сыновьям нужен отец, который ходит на своих ногах, и я буду пытаться. Ради тебя и ради наших детей, Грейс. Вдруг есть способы, и мы еще не все попробовали, - Роудс пытался убедить себя и ее, что еще у них будет будущее. Они еще вместе , но что за семья с тем, кто передвигается на коляске и кто даже не может поднять упавший с колен плед. А ведь ему еще нет сорока...
Он увидел вошедшего доктора, тот подошел к девочке и накрыл лицо простыней, но не отсоединил от аппаратуры, а стал делать пометки в планшете. Шторы он задернул и отделил его от дочери. Полицейский протер глаза: неужели он, Роберт и правда сошел с ума, как старый Макгили, или "Дама с поленом" из сериала, который он смотрел? Неужели он и правда в психиатрии или нет? Доктор между тем возился за шторкой, аппаратура пищала, а его тело болело. Ноги болели, а ведь они не могли, если он парализован. Он пошевелил пальцами и сместился. Ладно, единственный способ проверить - это попытаться встать. Только и правда бы не свалиться с постели, а потом переживать унижение от санитаров, когда те будут затаскивать его на кровать, словно немощного старика, а Грейс будет стоять и качать головой. Еще хуже слова: "А я же тебе говорила..." Но он все же попытался встать и сделать шаг, и одернуть шторку.
