Шен Мак-Тир

- А ты разве не воровка? - прозвучал вопрос, когда поток слов иссяк. Глаза Вивьен чуть закатились, и она фыркнула довольно смешно, словно кошка. Бродячая, тощая, но все равно симпатичная. - Да кем меня только не называли! Для людей мы все - либо воровки, либо проститутки. А то и попросту рабыни, которыми можно помыкать, как хочешь. Многие выживают, как могут, и воруют частенько, но я никогда чужого не брала, не заплатив. А ты? - она посмотрела на гномку с легким любопытством, без особого осуждения, зная, что гномам, особенно тем, кто жил в Орзаммаре и не обладал подходящей кастой, приходилось несладко. Трудно было сказать, что лучше: быть угнетаемыми людьми или собственными собратьями. Некоторым попросту не оставляли иного выбора, кроме как быть преступниками. Однако причина, по которой Лалори не пошла в воровки, была той же, что и раньше. Девушка с планами на будущее, как у нее, не могла себе позволить сесть в тюрьму на долгие годы, взойти на виселицу или просто заиметь такое пятно на репутации. Чтобы добиться такого же уважения, как обычная горожанка людской расы, эльфийке приходилось работать вдвое тяжелее, но оставаться в трущобах Вив была не намерена.

- Малик, - не глядя на Вивьен, сказала гномка и добавила, без тени сарказма. - Можешь звать меня "Шата". - Шата? А это что-то означает по-гномски? - чувствуя облегчение оттого, что гномка наконец соизволила заговорить с ней, вместо коротких "привет" и "пока", или что она там бурчала себе под нос во время их случайных и довольно коротких встреч, Вивьен ничуть не смутилась грубости ее ответа. Как не смутилась и непробиваемому спокойствию. Если бы можно было найти двух более непохожих друг на друга жительниц трущоб, то они могли бы уступить пальму первенства победителям; а пока что Вивьен чувствовала себя в большей безопасности и покое рядом с пыльницей, чем в окружении сахарно-вежливых, но прячущих за красивыми словами и улыбками секреты аристократов. Подвинувшись так, чтобы не приходилось выворачивать шею, дабы посмотреть на Малик, Лалори подумала, что та не лишена чувства стиля. Шляпа смотрелась на ней очень даже... как это там говорили? Впечатляюще? Пожалуй, да. - Милая шляпка. У меня тоже была, в Вал-Руайо, - затараторила девушка, наконец-то нашедшая, на чьи уши можно безнаказанно присесть. - Купила за бесценок, получив в довесок пинок под зад, но оно того стоило. Почти как настоящий шелк, и самоцветы... ну, стекляшки конечно, но блестели на солнце не хуже. А потом у меня ее отобрали, еще и сказали, что я воровка, представляешь? Стражники в Вал-Руайо вообще не отличаются умом, да и наблюдательностью. Готова поклясться, они даже острие меча от рукоятки-то с трудом отличают, - хихкнула она. Не прикрывая рот ладошкой, как это было бы принято среди знати. Сверкать зубами считалось невоспитанным. "А мне насрать", повторила Вив про себя голосом гномки и снова улыбнулась. Хорошее чувство.

- У меня трубка, - звучит короткий ответ. - Держи. Если есть куда забить. И... он крепкий, - рубленные фразы, ровный лишённый эмоциональной окраски голос. Эльфка поймала кисет и растерянно подняла глаза на гномку. Похоже, это была самая длинная фраза, сказанная ею за все время знакомства с Вивьен. Пожалуй, это означало, что гномка тоже нервничает из-за того, что посол до сих пор не появился. Спроси кто-нибудь эльфку, она бы сказала, что его, наверняка, прирезали по дороге и бросили в подворотню и они тут все зря теряют время. Именно так ведь обычно решали деловые вопросы в Антиве? - Я... кажется, оставила свою дома. Теперь избавиться от мысли о мертвом Викторе было не так просто. Плечи эльфийки опустились, и она испустила долгий и усталый вздох. Слуги в палаццо вставали рано, да и она сама привыкла не спать до полудня, как некоторые могли себе позволить. Но уж лучше было бы сейчас провалиться в сон, выпив напоследок вина, потому что Виктор был единственным человеком, которому она могла доверять. Другие сказали бы, что это несусветная глупость, доверять человеку, а тем более - шпиону и орлесианцу в одном флаконе. - Нас, кажется, так и не представили. Я Вивьен, можешь звать меня Вив, - она протянула руку гномке, имя которой, к собственному удивлению, так и не узнала за все это время. - Все эти книксены и разговоры ни о чем меня утомляют. Тебя, я погляжу, тоже.

- Анри. Да, конечно, как я могла забыть, - в голосе эльфийки проскользнул сарказм, и она сложила руки на груди, провожая взглядом тут же потерявшего интерес к "остроухой" маркиза, спешившего обслюнявить ручку вошедшей в гостиную графини. И вправду, ничем тут не отличалось от Вал-Руайо, где запах духов никогда не перебивал вони отхожих мест, стоков и бедности. Встряхнув волосами и словно нарочно уничтожая с таким трудом уложенную прическу, Вив вышла на веранду, чтобы подышать свежим воздухом, заметив там молчаливую низкорослую фигуру - и фигура эта, похоже, втихую страдала от всего этого парада не меньше эльфки. Опершись локтями об упомянутую недавно оградку, на которой, предположительно, и повесился месье де Бовуар, Лалори скосила глаза на гномку. Почему-то мысль о том, что заносчивый и экстрентричный де Бовуар, который по слухам едва ли не купался в молоке и душился каждое утро, полдень и вечер, болтался внизу балкона с распухшим, вывалившимся изо рта языком, выпученными глазами и испорченными штанами, вселяла в девушку невиданное веселье. - Табачку не найдется? - спросила она негромко. Дурная привычка, которой ее заразила матушка, давала о себе знать, хотя в присутствии потенциальных "жертв" своего неуместного обаяния Вив старалась не подавать виду. Гномка ей нравилась. Молчит, слушает, иногда зыркает так, что сразу становится понятно: еще слово, и в животе у эльфки будет дыра размером с мандарин. Простая и понятная, не то, что этот маркиз. Внутри эльфийки все еще бушевала обида, выражать которую тем способом, что порекомендовала бы гномка, было чревато; поэтому приходилось выдавливать улыбку и смотреть, как графини и бардессы получают все внимание.

— Мадмуазель Вивьен, как вы свежи в столь ранний час! Вас тоже призвал неутомимый месье Виардо? Вздрогнув, эльфийка обернулась на шаги и увидела маркиза. Лицо ее не было натренировано так, чтобы скрывать все эмоции и чувства, а маски она игнорировала, считая их пережитком прошлого и еще одним дурацким аксессуаром, вроде туфелек с огромными каменьями, в которых было почти невозможно ходить, и огромных кринолинов, в которых многие застревали намертво прямо во время балов, а то и на выходе из кареты. Впрочем, легкого чувства зависти ко всему этому никто не отнимал. - Доброе утро, маркиз, - осторожно произнесла она, чуть поклонившись и памятуя, что вокруг множество наблюдателей и глаз. Жаклин, казалось, просверлит дырку в ее спине, если продолжить смотреть с таким осуждением. - Ага, именно призвал. Именно Виардо. Странно, что его до сих пор нет - обычно он не опаздывает, - закончила она, убирая с лица снова выбившуюся и свисающую на щеку толстую черную прядь. В свете многочисленных канделябров (похоже, эти проклятые канделябры преследовали Вивьен даже во снах) ее волосы отливали синевой, что придавало эльфийке в определенном смысле мистический облик. - Кстати, - когда Жаклин наконец отошла подальше, проверяя что-то в левом углу, голос девушки стал звучать заговорщически. - Я слыхала, что некий де Бовуар повесился прямо на веранде. Привязал веревку к оградке и прыгнул. Шея сломалась, как тростиночка, представляете? Думаете, его призрак до сих пор бродит по темным углам где-то неподалеку? - ее глаза чуть загорелись при мысли о встрече с призраком.

Сегодня день выдался по-настоящему насыщенным. Не только потому, что Вивьен с самого утра освободили от "работы" служанкой - но и потому, что пришло личное приглашение от Виктора. Она маялась без особых успехов тут уже несколько месяцев, разговаривая порой лишь с Жаклин и гномкой-телохранительницей, но и то не особенно удачно. А уж про остальных и говорить не приходилось: аристократы упорно ее игнорировали, за исключением, пожалуй, маркиза, с которым девушке удалось несколько раз в романтичной обстановке пройтись по берегу моря, любуясь звездами и луной. Но после этого маркиз вежливо дал понять Лалори, что все это для него игра. Дурацкие орлесианцы, подумала Вив, поднимаясь в приемную и изнывая от безделья. Дурацкая Антива. И почему ей вдруг взбрело в голову, что здесь будет лучше, чем в Вал-Руайо? Те же кислые рожи, те же высокомерно задранные носы и надушенные платочки, те же молчаливо зыркающие стражники и подозрительно темные аллеи. Правда, жить в палаццо оказалось интереснее, чем в эльфинаже. Вивьен обнаружила в себе жуткую страсть к страшным историям о привидениях, а потому облазила уже почти все помещение в поисках оных. Увы, пока неудачно, но девушка не теряла надежды увидеть разок в окне маячащий призрак какого-нибудь старого помещика. Нервно дергая воротник курточки, отороченный овчиной, эльфийка пригладила выбивающиеся из косы волосы - сколько бы она ни пыталась уложить их в прическу, все без толку, - и толкнула дверь в гостиную, почти сразу же встретившись взглядом с суровой Жаклин. Улыбнувшись и махнув ей рукой, эльфийка принялась нарезать круги по коврам, стараясь не запачкать их сапогами, которые вычистила к этому утру, словно собиралась на бал в королевский дворец, и рассматривая гобелены на стенах, в основном изображающие скучные сцены охоты и семейных ужинов. !

Трейлер не впечатлили, как-то тупенько показалось. Посмотрю когда выйдет на двд)

Мне очень понравился отряд Омега, и Вэйлон Вау классный. А вот Скирата... какая-то истеричка, чесслово. И еще отряд Ноль это вообще полный атас. Более мэрисьюшных персонажей мужского пола я не встречала еще) Когда они появились, читать стало физически больно.

- Эллиста! Лицо Кейна склонилось над девушкой в тот момент, когда из ее пронзенного мечом тела толчками вытекала горячая кровь. Кровь, которая была теперь на руках разведчика, когда он пытался поднять ее на руки, но проклятая нога стрельнула резкой болью, от которой в глазах вспыхнули звезды, и человек со стоном повалился на землю. Он все еще прижимал к себе тело девушки, уже бездыханное, а сквозь багровую пелену его зрения он видел Фенрила. Беги, Серый Страж, беги. Донеси новости туда, где тебя ждут, а может, по дороге расскажи историю трех людей, которых ты встретил случайно, и так же случайно потерял. А мы задержим врага, чтобы все не оказалось напрасно. Барти и его верный пес куда-то исчезли, заслоненные от взора Талли спинами в латных доспехах, но он слышал приглушенные крики - воин пепла сражался до конца и не отступит, пока последний враг не будет лежать на земле, пока он сам не будет убит. И даже тогда, казалось, его ярость вернет Барти к жизни, чтобы продолжить бой, бесконечный, растянувшийся на века. "Эллиста.... Нелина..." - лица мелькали перед взором, застилая поле боя. Талли медленно опустился на землю, уже не чувствуя боли от ран, когда еще несколько стрел вонзились в его спину, толкая вперед, лицом в землю. Падая, он все еще пытался закрыть собой уже давно мертвую магессу, не видя и не понимая, что ей уже не понадобится никакая помощь. Ее распахнутые, мутные глаза навсегда уставились в небо. *** - ...а потом она такая кричит: "Почувствуй силу моей магии!" - раздался над обычным гулом трактира веселый, слегка пьяный голос разведчика. Они сидели за длинным столом, рекою лился эль и вино, а над ними витал запах свежезажаренного поросенка, которого готовил старый трактирщик Совиного Гнезда. - А этот придурок и не понял, кто перед ним. Так и упал на землю обгоревшим полешком, со спущенными штанами и во-от такими удивленными глазами. Громовой взрыв смеха заставил Эллисту покраснеть, и она опустила глаза, но на мгновение в них промелькнула озорная искорка. Истории, которые рассказывал Талли, всегда были чуть-чуть... да что там, сильно приукрашены. История о том, как они выбрались из Остагара, прошли через весь Ферелден и добрались до Гварена, чтобы там сесть на корабль и наконец прибыть в Джейдер, облетела уже, кажется, весь Тедас. После Мора они вместе вернулись домой, и теперь настал черед Талли показывать своим друзьям заново отстроенный дом. Его сестра Нелина теперь работала помощницей в трактире, и неплохо устроилась, изобретя свой собственный вид эля на березовом соке. Сейчас девушка сидела вместе с ними на скамье, болтая ногами и с удовольствием слушая рассказы старшего брата. Барти хлопнул кулаком по столу, да так, что спящий под столом Келль среди обглоданных косточек нервно дернул ухом и поднял голову, чуть склонив ее набок и вслушиваясь в голоса друзей. - А помнишь тех идиотов, что пытались напасть на нас по дороге от Лотеринга? Как я их, а? - он выпрямился, зная, что все взгляды теперь обращены на него, в том числе и взгляды местных девушек, да и Нелина смотрела на воина пепла с интересом и плохо скрываемой симпатией. - Вот, что значит гномья тренировка. - Помню, а как же не помнить. У меня до сих пор шрам от этого остался, - гордо подтвердил Талли, демонстрируя упомянутый шрам в плече от стрелы. - Жаль, что Фенрила тогда потеряли. Все сидящие за столом притихли, а Талли потихоньку гладил задумчивую Эллисту по волосам. Сколько всего они пережили на этом пути, сколько раз стояли на пороге смерти, и вот - дошли наконец, добрались до этого места, где можно расслабиться и не думать ни о будущем, ни о прошлом. В окне плыл густой туман, закрывающий не только небо и улицу, но и соседние дома, превращая их в тени собственных теней. Дверь была распахнута настежь, и легкий ветерок качал ее туда-сюда, заставляя поскрипывать, будто одинокого старого пса, ждущего хозяина. - Он придет, верно? - спросила Нелина, разрывая вдруг наступившую тишину. - Ваш друг, Серый Страж? Я хотела бы познакомиться с ним. - Обязательно придет, - прозвучал голос Талли, растворяясь в этом сером тумане, поглощающем все. - И мы снова пожмем друг другу руки, и все будет, как раньше. Да чего мы тут все раскисли, а? Налейте еще эля! - Нелина подпрыгнула и побежала в подсобку за новой бочкой, а Талли снова пустился в рассказы, все большая часть из которых была выдумана для красного словца, и все было хорошо, и они были вместе. *** Туман, серый, плотный и холодный, ложился на поле боя, где уже не раздавались больше ни яростные крики, ни вопли боли, ни лязг металла и свист стрел. Туман покрывал дорогу, пропитывал влагой пыль, оседал на холодной коже каплями, чтобы потом превратиться в тончайший слой льда. Трое людей, собственными жизнями выкупившие несколько минут для того, чтобы помочь своему другу сбежать, выжить, выполнить свою миссию, лежали рядом друг с другом, будто и в посмертии не хотели расставаться. Деревенщина, разведчик и охотник, волею судьбы ставший одним из безымянных героев Остагара, все так же пытался прикрыть собою высокую девушку с длинными черными волосами, рассыпавшимися по земле, как темный ореол вокруг ее бледного лица. Собака и воин пепла умерли, сражаясь, и ярость застыла на морде мабари и на лице его хозяина. Быть может, они продолжат это сражение и дальше - в вечности, у престола Создателя, который никто никогда не видел, а потому и не мог описать. Их было много. Тени шли сквозь туман от самого Остагара, и только одинокие путники, спасающиеся от Мора, могли краем глаза видеть их - но как только кто-то пытался сфокусировать взгляд, тени исчезали, унесенные туманом в предрассветную тишину. После того, как все кончится, бардесса-эльфийка в трактире споет о них песню, не называя имен, и у тех, кто выжил, что-то кольнет в душе, странное чувство пустоты и потери и одновременно - благодарности за все, что совершили люди, отдавшие свои жизни за Ферелден, не отступившие перед лицом смерти и изначальной тьмы, не пустившие в себя страх и сомнение. Одно знали они точно: когда-нибудь они все встретятся и скажут друг другу то, что не успели сказать при жизни. Перебор струн и тихий, мягкий голос взывали к ушедшим, обещая покой и память. Ферелден выстоял, а это было главным - тем, за что они сражались.

- Хороший выбор, приятель, - пробормотал воин пепла. - Давно руки чешутся всыпать по первое число солдатне лорда-регента нашего. - Не тронь пса, - прошипела Эллсита. В ее ладони замерцал сгусток пламени. - Милая, держись-ка подальше от... ЭТО МАГ! - вдруг вскричал он, дернув за поводья, и конь заржал, встав на дыбы. - Отступница-малефикарша! Храмовники хорошо заплатят нам за то, что избавим от нее и так страдающий Ферелден. Убить ее! - остальные солдаты, словно только и ждали команды "фас", выхватили мечи и луки и окружили отряд. - Ну спасибо, удружил, - прошипел сержант Ховер, вытаскивая собственный меч. Остальные, хоть и были утомлены долгой дорогой, тоже не собирались дешево продавать свои жизни. - Надо было завязать ему рот! Талли знал, что они могли бы - в теории - избежать кровопролития и последовать в Денерим вместе с солдатами Логейна, но что потом их ждало? Пытки в форте Драккон? Эллисту, скорее всего, сдали бы Кругу, а их повесили как дезертиров. Ведь они, в отличие от зеленовиверновых, не следовали командиру, а попросту сбежали с поля боя. Да и Логейн вряд ли оставил бы в живых тех, кто мог рассказать правду о случившемся и о его предательстве. Впрочем, судя по тому, что гражданская война уже началась, мало кто верил в его хорошие намерения и в то, что его армия ушла по уважительной причине. Сам Кейн в политику старался не лезть, но вот поди ж ты - политика сама пришла и влезла в его жизнь, не спрашивая разрешения. - Держись поближе и не высовывайся, - шепнул он Эллисте. - А лучше беги. Бери брата и беги, пока еще можешь. - Чуть повернув голову, он улыбнулся девушке краешком губ. - Мы еще увидимся в Денериме, да?

Усатый посмотрел на Барти сверху вниз, меланхолично что-то жуя. Вероятнее всего, табак или мяту. Талли хотел было остановить своего друга от непродуманных слов, но не успел. - Спасибо за предупреждение. Заберите у них оружие и свяжите руки. Убейте собаку, - бросил рыцарь, и Кейн понял, что именно его встревожило в его внешности. Этот взгляд, тон, они словно кричали о том, что эти солдаты упивались новоприобретенной властью. Как орлесианские шевалье, которым было позволено практически все, они стали не просто ведроголовыми вояками, а настоящими властителями жизней. И не собирались просто отпускать встреченных на тракте вооруженных путников.

Зачем хватить простых людей и эльфов. Разве это преступление ходить по Имперскому Тракту. Переглянувшись, солдаты Логейна подъехали поближе, чтобы не приходилось кричать. Талли осторожно осмотрелся, пытаясь понять, получится ли как-нибудь отвлечь их и сбежать; но по сторонам от дороги были только равнины и поля, да тот самый овраг, который они обходили. Овраг, на дне которого покоились тела жертв Мора... или гражданской войны? Сейчас сказать было трудно, казалось, Ферелден раздирал сам себя на части, словно безумная старуха в одной из тех лечебниц, где потерявшие разум доживали свои последние дни. - Ага, только вот все так говорят. А на деле - дезертировали из королевской армии или, того хуже, подбивают народ к восстанию против законной власти. Разберемся, кто вы такие, в Денериме, - заявил конный рыцарь с поднятым забралом и шикарнейшими усами, которые Кейну только доводилось видеть в своей жизни. - А до Денерима пойдете с нами, без оружия. Конь его всхрапнул и переступил с копыта на копыто. Талли заметил, что на этих копытах, подкованных шипованными подковами, засохло что-то темно-багровое, переливающееся на солнце. Его внезапно затошнило.

Пока остальные перебрасывались праздными разговорами о том, куда можно было бы пойти, если удастся сбежать от Мора, Талли шел впереди вместе с сержантом Ховером. Тот курил трубку, одолженную у разведчика, и мрачно поглядывал в сторону Лотеринга, остававшегося к западу и постепенно исчезающего вдали. Вскоре деревня превратилась в отголоски черного дыма на горизонте, а через час исчезли и они. Яркое солнце, освещающее рощицы и поля центрального Ферелдена, мало напоминали мрачный туман земель Коркари; и даже на тех, кто погрузился на самое дно отчаяния, погода подействовала положительно. Талли все реже возвращался мыслями к тому, что случилось, и все больше думал о том, что произойдет дальше. Казалось, до Денерима было рукой подать. Нужно было всего лишь держаться курса на север и стараться избегать Имперского тракта. Однако получалось так не всегда. Порой приходилось пользоваться проторенными дорогами, чтобы обойти опасные места, где могли быть порождения тьмы. В этот раз все получилось именно так. Они повернули на тракт, решив пройти по нему несколько миль, обходя овраги, на дне которых валялись трупы. Над оврагами кружили темные тучи мясных мух, и находиться рядом с ними, не то чтобы проходить по оврагам, было попросту невозможно - глаза слезились и дыхание перехватывалось само собой. Поэтому, недолго думая, Ховер и Талли приняли решение рискнуть и ступить на Имперский тракт. Но не прошли они и половины пути, как впереди показались стройные ряды солдат. Высоко поднятые баннеры изображали зеленую виверну, и вооружены солдаты были очень даже хорошо. У них даже были лошади - Талли едва не облизнулся, думая, насколько легче стало бы путешествовать, если лошадей они заберут себе, да и мешки с припасами тоже. Вот только в отличие от вымотанных дезертиров, солдаты Логейна выглядели довольными, сытыми и невероятно гордыми собой. - Назад! Там батальон! - прошипел сержант Ховер, отступая вбок и давая знак своим людям сделать то же самое. Однако чуть поредевший отряд дезертиров - во время пути они потеряли едва ли не треть от своей численности - спрятать было не так уж просто. Солдаты Логейна уже заметили их и быстро отдавали приказы. Отсюда Талли не мог расслышать, что именно они говорили, но против хорошо тренированных солдат с мечами, щитами, копьями и бронированными лошадьми шансов у них было мало. - Стоять! Руки за голову, бросьте оружие и сдавайтесь! - крикнул кто-то из зеленовиверновых, приложив руки ко рту, как рупор. - Сдавайтесь добровольно, и к вам будет проявлено милосердие лорда-регента!

- До Орлея много дней пути. Давайте сначала доберемся до Денерима, а там решим, - предложил Талли. Его беспокоило то, что узнай Логейн о них - им не жить. Кроме того, в Денериме было полно храмовников; что они сделают с беглым магом вроде Эллисты? Запрут в башне или сразу казнят?.. Дымные крыши Лотеринга решено было оставить на западе, обойдя подарите по восточной дороге. Оттуда, казалось, доносились жуткие крики горящих заживо твоей, животных, может даже людей. Талли старался не прислушиваться к этим отдаленным звукам. Весь мир будто сошел с ума, превращаясь в безумный кошмар. И только присутствие знакомых лиц не давало поверить в то, что это и правда так.

- Серьезно? Завидую твоему желудку, - усмехнулся Талли, и было от чего. Запах горящих человеческих тел не слишком располагал к трапезе. - Знаешь... лучше по дороге перекусим. Вскоре они наконец снялись с насиженного места, и Кейн был только рад тому, что они уходили все дальше и дальше от Совиного гнезда. Он думал о том, будет ли когда- нибудь деревня такой же, как раньше? Вернутся ли туда люди после Мора или она так и останется пустовать, и лишь старая береза будет напоминать о том, кто жил там много лет назад? Хотелось надеяться, что там, среди руин старых домов, когда-нибудь снова будет слышен человеческий голос. К вечеру отряд увидел на горизонте Лотеринге, и дым, огромным облаком поднимающийся над крышами. Порождения тьмы успели первыми, но жители оставили им подарок - пожирающий все на своем пути огонь.

- Знаешь, - сказала Эллиста, обдумывая пришедшую в голову мысль. - Ты мог бы пойти со мной, в Денерим. Погостим у моих родителей, я покажу тебе город. - Это было бы весело, - улыбнулся одним краешком губ Кейн и, немного подумав, протянул девушке трубку. Пусть курить она не умела, но может, хоть это поможет ей ненадолго отвлечься от мыслей о Море, о мародерах, обо всем, что случилось. Говорить о собственных сомнениях Кейн не стал. Им еще нужно было добраться до Денерима через страну, раздираемую Мором и начинавшейся гражданской войной; а Эллисту в любой момент могли схватить храмовники. Однако Талли уже знал, что даже если они повстречают храмовников, он лучше пустит им болт в голову, чем отдаст магессу, чтобы ее вновь заперли вдали от семьи и свободы. И все же хорошо было бы помечтать о том, что они будут делать, когда все закончится. Или, как минимум, когда они доберутся до места, где не нужно будет каждую минуту думать о выживании. Талли вновь подумал о том, чтобы сказать Эллисте о собственных чувствах, но как и раньше, промолчал. Не время было и не место. Он только что потерял сестру, она только что обрела брата; что могло быть важнее этого? Да и сам разведчик был не уверен в том, что то, что тянуло его к девушке, не было просто попыткой найти хоть толику человеческого тепла, чего-то, напоминающего семью. Поднявшись, он отряхнул штаны от прилипшей травы и мха, и взглянул на лагерь, который деловито гудел, собираясь выступать. Яма с трупами уже догорала в стороне, и запах паленого мяса уносило ветром на запад. Несса помогала сворачивать спальные мешки, которых было не так много, чтобы хватило на всех, и укладывала припасы в рюкзаки. Хорошая девушка. Талли мог быть горд собой, за то, что не отвернулся от нее и помог выжить. Он надеялся, что и у нее все будет хорошо. - Идем? - предложил он, повернувшись к Эллисте. - Чем скорее выйдем, тем быстрее доберемся до Денерима.

- Спасибо. Кейн лишь пожал плечами и забрал трубку у девушки - та только кашляла, зря растрачивая драгоценный табак. Говорить о Райле, о деревне Совиное гнездо, и о том, какую именно роль сыграл в ее разорении брат Эллисты, ему почему-то не хотелось. Какая теперь разница? Он дал обещание и собирался его сдержать. - Я... рад, что ты нашла брата, - наконец произнес он хрипловатым от табака голосом. - Надеюсь, с твоей семьей все хорошо. Он знал, что они не смогут оставаться вместе навсегда. Наступит момент, когда придется отпустить их - отпустить и Эллисту, чтобы она могла жить дальше. Талли изо всех сил пытался оттянуть этот момент, провести еще немного времени с последними людьми в Ферелдене, которых считал друзьями. А что потом?.. Деревня была разорена, Лотеринг, скорее всего, ждала та же участь. За Эллистой наверняка будут охотиться храмовники, если кто-то узнает о ее даре. А Страж... Страж вернется к своим, если сумеет добраться до Орлея или Вольной Марки. И снова - охота на порождений, тоннели, смерть, скверна.

- Обещай, - попросила Эллиста Кейна. Голова кружилась, но она приложила все усилия, чтобы смотреть ему в глаза. - Обещай, что не тронешь его. - Обещаю. Он будет жить, - глухо ответил Талли, глядя куда-то поверх головы девушки, куда-то в холодное утро. - Пошли, отыщем его и приведем в лагерь. Негоже спать на холодной мокрой земле. Пока они ходили за Райлем, солдаты и оставшиеся в лагере Фенрил и Барти помогли сложить трупы в кучу в ближайшем овраге, облить маслом и поджечь. Пусть хоть так, да примет их Создатель - бросать тела на растерзание диким зверям и порождениям тьмы казалось уж слишком бесчеловечным. Когда Талли и Эллиста вернулись, сержант подошел к ним и протянул разведчику руку. - Я беру свои слова назад. Вы сегодня спасли многих моих ребят от смерти и показали, на что, черт побери, способны, - ухмыльнулся он. - Добро пожаловать в отряд... на время, конечно. Меня зовут Ховер. Большего вам знать не нужно. - Это было просто невероятно! - низкая фигурка эльфийки появилась словно из ниоткуда, и она осторожно обняла Кейна, затем Эллисту, и остальных приключенцев. - Я залезла на дерево и все видела... вы спасли нас! А вы... вы не такие уж и плохие, наверное, - смутившись, она посмотрела на сержанта Ховера. - Ага, - безразлично бросил он. - Сворачиваем лагерь, нечего нам тут оставаться! Талли помог Райлю сесть и поискал в карманах последнее лечебное зелье. - Если станет хуже, выпьешь еще, - сказал он ничего не выражающим тоном, бросил бутылку на колени Райля и встал, отошел в сторонку, подальше от лагеря, но так, чтобы до его ушей доносился шум сборов; вытащил трубку из сумки и попытался высечь искру. Один раз, другой. Мокрое огниво никак не хотело разгораться как следует. Руки дрожали все больше. "Моя милость сильнее моего гнева... моя милость... сильнее...."

- Если хочешь, пойдем и закончим дело. Или... - он замялся, - попытаемся ее остановить? Она ведь... сейчас уйдет и больше ее не увидишь. Оглушенный боем и собственным биением сердца, Талли просто стоял и смотрел в спину уходящей девушки. Никогда прежде он не видел и не знал ничего подобного; никогда прежде ему не приходилось с такой ненавистью убивать не зверей, не порождений тьмы, а собственных братьев, ферелденцев. Тех, за кого - как он всегда думал - он и пошел сражаться в Остагар. За разбойников, бандитов, мародеров? За убийц и насильников?.. Или за Нелину, Нессу... Эллисту? Все смешалось. Черное и белое переплелись, превращаясь в серый холодный туман, ползущий над молчаливыми лесами Коркари. Слова Барти вырвали его из того жуткого места, куда убежал его разум в попытках отчаянно спрятаться, укрыться от страшной правды, от той правды, которая не дает ответов ни на один вопрос. Вздрогнув, Кейн посмотрел на воина пепла и его пса. На Фенрила, который потерял все и всех - уже дважды, но продолжал сражаться, не отступая и не боясь смерти. Их было четверо, когда все это началось. И ничто уже не будет прежним, если их станет трое. Кейн никогда не думал о том моменте, когда им придется расстаться. Ему всегда казалось, что они погибнут еще до того, как такой миг придет; что не придется ему говорить слово "прощай" никому из них, не придется смотреть, как они уходят, чтобы попытаться из обломков прежней жизни построить что-то новое. - Эллиста! - крикнул он в отчаянии, но та не обернулась. Она знала, что выбрала - семью, настоящую семью, а не ее замену. Поступил бы он на ее месте так же? Кейн не знал и не хотел знать. У него больше никого не осталось, кроме этих людей, встреченных по дороге через бездну. Не обращая внимания на боль, Талли побежал вперед. Магесса была вымотана боем, шла с трудом, переставляя ноги так, словно они вот-вот готовы были подкоситься. Споткнувшись о валяющееся на пути тело, превращенное в обрубок мяса, она почувствовала, что падает... но так и не ударилась о землю. Ее подхватили. - Эллиста... не уходи. Пожалуйста, пожалуйста, не уходи. Все будет хорошо, - он гладил ее по волосам, мокрым и прилипшим к худому лицу, закрыв глаза и прижав девушку к себе. Кажется, по его собственным щекам текли слезы. Или это была кровь? Неважно. Месть не принесла долгожданного облегчения. Месть лишь разбередила раны, заставила одиночество вспыхнуть с новой силой. - Пусть он живет. Я не трону его. Только не уходи от нас, Элли...

В этом бою они сражались не на жизнь, а на смерть - потому что отступать уже было некуда, а бежать с поля боя уже не было вариантом. Кейн чувствовал, как сердце переполняется гневом, тьмой, чернотой, которая выжигала все остальные чувства, заставляя бросаться на врага снова и снова. Краем глаза он заметил, что Эллиста стоит плечом к плечу с Барти и Фенрилом, значит, она все же вернулась. Выбрала их, а не брата-предателя. На какой-то момент Талли потерял концентрацию, отвлекся на магессу, и чей-то клинок прорезал кожаную броню и больно полоснул бок. Вскричав больше от неожиданности, чем от боли, разведчик развернулся на месте и увидел перед собой командира мародеров. Того самого, в черненой кожаной куртке, прошитой металлом. Он ухмылялся, словно знал, о чем думает мужчина, стоявший перед ним и тяжело дышавший. - Если тебе интересно, - замахнувшись мечами, он заставил Талли уйти в сторону, избегая удара. Командир наступал, его клинки свистели в воздухе, мелькая, словно молнии. - Перед смертью... - свист и лязг металла, еще один порез, но кровь Талли уже не замечал. Зарычав, как берсерк, он бросился вперед. - Она звала тебя, Кейн. Тебя ведь зовут Кейн? Я слышал это имя. Она повторяла его... - арбалет выпал из его рук, выбитый одним точным, рассчитанным ударом. Эллиста, Барти и Фенрил бежали на помощь, что-то кричали, но разведчик их уже не слышал. - Снова... и снова... и снова... пока не захлебнулась кровью. - Нет!! - рявкнул Кейн, вытащив нож, который использовал для разделки мяса и снятия шкур с добычи на охоте, и прыгнул на командира, будто моровой волк. В этот же момент сзади возник Фенрил и вознил клинок в спину проклятому ублюдку. Огненный шар пролетел рядом и опалил его щеку, заставляя кожу оплавиться до мяса. Глаза мародера расширились от боли и удивления, и он завизжал, словно свинья на бойне, крутясь волчком и пытаясь сражаться сразу на четыре фронта. Келль впился зубами в его ногу, прокусывая толстую кожу сапог, и повалил его на землю. Талли бил ножом как попало, снова и снова, словно за каждое тихое "Кейн...", произнесенное его умирающей сестрой, он должен был отплатить ударом стали о плоть. Последний удар пришелся в глаз, и командир мародеров дернулся и затих в луже растекающейся крови. Отпустив застрявший в черепе нож, Кейн медленно поднялся, тяжело дыша и игнорируя множество мелких ранений, полученных им в этом бою, игнорируя даже острую боль в бедре, которое явно протестовало против того, чтобы на него так опирались. Солдаты добивали убегающих мародеров болтами в спину. Несколько из них успели добежать до кромки леса, но точные выстрелы и команды сержанта остановили их. Вскоре в лагере не осталось никого, кроме людей сержанта и груды изувеченных тел.

- Твоя милось сильнее твоего гнева. Пожалуйста... Нам не обязательно быть по разные стороны, - сказала она и обернулась к Райлю, - Доверься мне. Вместе мы со всем справимся. - Хватит! - рявкнул командир и поднял кулак, давая своим людям знак. - Мне надоело слушать этот бред. Убить их! Всех убить! - его голос сорвался на визг, а в глазах окончательно исчезло все человеческое. Талли видел это и знал: такой же взгляд был у него в тот момент, когда они наткнулись на Совиное гнездо. Опьяненные чувством собственной силы, они забрали все - и кто знает, сколько еще жизней перемолола эта ярость? Кто знает, кто еще, кроме Нелины, так же лежал распластанный в собственном доме, не зная и не представляя, насколько черны бывают сердца людей? Порождения тьмы были просты и понятны, предсказуемы, как сошедшая с гор лавина. Люди же могли превратиться в монстров, что страшнее тех, которыми пугают на ночь непослушных детей. Райль схватил девушку в охапку и отбежал в сторону, когда арбалеты синхронно выпустили болты. Вскрикнув, он почувствовал, как один из них вонзился ему в плечо, но он не остановился, а продолжал бежать, едва ли не волоча Эллисту за собой в сторону леса. - Эллиста! Вернись! - отчаянный крик Кейна донесся до ушей магессы, но конец его слов заглушил шум начавшегося боя. Она могла бы вернуться, помочь тем, кто помогал ей, или сбежать вместе с братом, спрятаться, переждать. Выжить. Выжить сегодня, чтобы снова сразиться завтра. Так, кажется, говорил Кейн...

- Эй, - окликнул Райля воин. - Твои приятели должны заплатить за зло, которое сделали. Если хочешь искупить вину и снова не потерять сестру, можешь присоединиться. Иначе, может статься, ты будешь жалеть всю жизнь. Райль вздрогнул и вдруг отступил. Он поднял руки, словно в жесте защиты от чего-то, и помотал головой. - Эллиста, я... прости меня, - выдохнул он, отводя глаза. - Я тебе расскажу все, что случилось, до единой детали, обещаю. Но сейчас ты должна понять меня, когда я говорю, что тебе лучше остаться с нами. Я смогу тебя защитить, правда, смогу. Мы вернемся в Денерим и... - Парень, не теряйся, - усмхенулся командир мародеров. - Ты ведь помнишь, чем обязан мне? Помнишь, кто именно вытащил твое орущее и брыкающееся тело из самой гущи боя? Не забывай. Брат Эллисты лишь беспомощно закрыл лицо руками. Талли больше не желал ждать, не желал выслушивать оправдания; какие бы они ни были, они никогда не искупят вины за то, что случилось в Совином гнезде. Даже если Райль не принимал участия в разорении, даже если он и в глаза не видел Нелину - он был причастен, потому что ничего не сделал, чтобы остановить это безумие. Вскинув арбалет, разведчик встал рядом с сержантом и кивнул ему. - По вашей команде, сэр.

- Эл... Эллиста? Ты жива? Создатель... - человек выронил оружие, которое уже было выхватил для предстоящей схватки, и крепко прижал девушку к себе. Однако это, к слову, весьма трогательно воссоединение грубо прервали. Командир мародеров подошел к ним и бросил подозрительный взгляд на магессу. - С этим мы разберемся позже. У нас тут небольшая проблема... - И эта проблема сейчас вгонит болт тебе в сердце, - голос Талли не был похож на тот, к которому привыкли остальные. Это было почти рычание. Арбалет был направлен в спину командира. - Это ведь вы были там, верно? Вы разорили деревню? - Не знаю, что ты там о себе возомнил, сынок, - ответил чуть прищурившись командир. - Но это не твое собачье дело.

- Эллиста, стой! - крикнул Кейн, но девушка рванула вперед так, словно действительно увидела среди этих ублюдков своего брата. Талли был уверен, что ей показалось. Ее брат был мертв, лежал в земле у Остагара, он не мог быть жив. Если это был он, значит... значит, он был не только трусом, но и убийцей. Выругавшись, разведчик побежал за магессой, но опоздал. Ее уже заметили. Командир мародеров с удивлением начал оборачивается к ней, кладя руку на меч, и в этот же момент сержант вытащил собственное оружие. Его люди последовали примеру своего лидера, заставив мечи и арбалеты на незваных гостей. - Убирайтесь отсюда, - прорычал сержант. - Не знаю, что вы там о себе возомнили, но грабить нас я не позволю. Мы не деревенские дурачки.

Лишь взглянув на Эллисту, Кейн долго молчал и наконец вздохнул, подняв голову к небу, которое в эту ночь было совсем не таким звездным, как тогда, когда он покидал родной дом. Закрыв глаза, Талли прислушался к ветру в листве березы, и в этом шепоте листьев ему почудилось, что он слышил голос сестры. - Моя милость... сильнее моего гнева, - наконец сказал он словно бы в никуда, и направился назад, по дороге прочь из деревни. - Здесь больше ничего нет. Идем обратно. Пришлось потратить еще два часа, чтобы вернуться по собственным следам к тому месту, где находился лагерь дезертиров. К тому времени, как наши герои добрались до лагеря, уже начинало светать. Сколько времени они потратили на то, чтобы осмотреть деревню, найти Нелину и похоронить ее? Никто особенно не считал, но как оказалось, дорога и похороны заняли почти всю ночь. На горизонте уже алела полоска раннего рассвета, превращая густую черноту ночи, в которой одиноким огоньком мигал костер, в холодное серое утро, с ползущим по ногам туманом, забирающимся за шиворот холодом и полным отсутствием ветра, словно в предвкушении дня. Потихоньку начинали просыпаться дневные обитатели равнин и лесов, и вскоре можно было ясно расслышать пение жавороноков и соловьев. Однако, когда впереди замаячил лагерь, Кейн остановился и резко махнул рукой. Этот жест был понятен и прост: нужно было затаиться, спрятаться, пока все не прояснится. Устроившись за валуном, поросшим густой травой, он осторожно выглянул и прислушался к доносящимся из лагеря голосам. Приближаясь, он заметил, что человек в нем стало больше. Намного больше. - ...забирайте, а оружие не отдам. Дам немного лекарств, коли они вам нужны, и идите своей дорогой, - хриплый и сердитый голос усталого сержанта донесся до ушей приключенцев в тихом утреннем воздухе. - Мы тут неприятностей не ищем. - Да и мы не ищем, сержант, - насмешливый второй голос принадлежал, судя по всему, высокому человеку в прошитой металлическими пластинами броне из черненой кожи, с двумя чуть искривленными мечами на поясе. - Но, видишь ли какое дело... в той деревушке, которую мы навестили пару дней назад, почти ничего не было. Бедны там, как церковные мыши, едва на ужин наскребли. Так что не обессудь, что у тебя приходится забирать, но нам, как видишь, нужнее. Послышался негромкий смех. У пришельцев, как мог видеть Талли и остальные, не было ни шевронов, ни щитов с каким-либо гербом. Либо они выбросили все, что связывало их с прежней службой, либо это были те, кого взяли наемниками, а теперь король, плативший им, гордо умер на поле боя. А может, он и не успел им заплатить. Тогда Кейн понял бы их ярость. Но когда человек с двумя мечами произнес фразу о деревне, его сердце пропустило один удар.