Вспышка света, глухой удар. Тьма, жидкая, текучая и при этом вязкая и горячая, словно кто-то окунул его голову в расплавленную смолу. Снова вспышка света впереди, и снова удар. Но в очередной, последний раз, вспышка света гасла медленно, давая теням по бокам зрения принять вид различных узоров, затем снова глухой удар. Свет и тьма смешиваясь вместе, рождают картину. Зрение всё ещё слабо и всё словно в тумане, а может это и был туман? Сложно разобрать... Но, да, наверное, это был утренний туман, стелящийся по безмятежной, чёрной как смола водной глади, но и сквозь туман почти не видно, слышны только глухие всплески вдалеке. И тусклое угасающее солнце вдали, больше похожее на белое пятно на тумане. Себя он ощутил безмятежно плывущим на лодке, хотя не лодки, ни весел не было, или те были незримыми. Но это его несколько не волновало. Он тихо и размеренно плыл к угасающему свету, ничуть не торопясь и наслаждаясь утренний прохладой и безмятежностью. Словно его разум сбежал сюда от огненного ада и хаоса царящего у извергающегося вулкана.
Но очередная вспышка белого света вместе с ударом разбивают хрупкую иллюзию. Реальность обрушивается на него словно каменные своды пещеры, сразу всем своим весом. Резкий запах трав, настоек и алхимических зелий с маленькой примесью ржавчины и мокрого железа, запаха крови, противный костный скрежет и нестерпимый белый свет режущий глаза, через пару секунд он становиться тускней и видно широкую мужскую ладонь из которой он выходит. Ещё пара секунд и он полностью угасает, давая разглядеть лицо мужчины, угловатого и острого, с почти идеальным треугольным подбородком. Волосы зачёсаны назад, и их цвет он не мог разобрать. Но усталые зелёные глаза, смотрящие с издёвкой, почему-то привлекали больше всего внимания. Видя, что его пациент очнулся он убрал руку, но ничего не сказал, только потянулся в сторону что-то взять. И вновь повторился ужасный костный скрежет тут же ставший нестерпимым. Кунари тут же сделал попытку вскочить с операционного стола, но его остановил сильный удар в челюсть, пожалуй даже слишком сильный для лекаря, заставивший сознание кунари чуть прояснится а мир вокруг померкнуть, дав короткий миг насладиться вкусом своей крови. Тело пронзила острая боль, мышцы напряглись, предвещая ещё одну скорую попытку встать, но её вновь перебил мощный удар.
-Не трепыхайся, а то и вторую ногу оттяпаю, а может и руку! Лежи! -Скомандовал лекарь голосом, жёстким и громогласным, не терпящим неповиновения. Кунари думал приподняться ещё раз, спросить, задать вопрос, посмотреть, но голос ещё звонко звучащий в его голове сковал сердце страхом, настолько крепко что не чувствовалось боли, только напряжение, которое заставило мышцы острыми натянутыми струнами пронзило всё тело. И мерзкий, противный, режущий уши тошнотворный звук метала о кость, отдающий неприятным ощущением в зубах. Вжж-вжж, вжж-вжж. И железный запах крови пополам с тонким ароматом гноя который потерялся во всём этом калейдоскопе звуков, боли, страха и аромата целительных трав.
Голова безвольно упала на бок, давая возможность помутневшим глазам созерцать небольшой стол, где на железных подносах лежали окровавленное инструменты, и куда вскоре бросили что-то тяжёлое, но взгляд вновь помутился не давая разглядеть что.
-Кушать подано! -Раздался вновь жёсткий голос лекаря, который выбил протяжный металлический звон ударив пилу о скальпель, словно призыва всех к еде.
-О благодарю! -Из тумана выплыла фигура капитана а вслед за ними и фигуры магов.
-И кровь, и кровь, в банки!
-Так ты принесёшь больше пользы. -Это уже был голос стража, который звучал уже совсем далеко, и разобрать его было уже сложно, слова взяли в воздухе, словно насекомые в янтаре. Холодный туман, вспышка белого света, удар сердца, ещё одна вспышка. Лодка под ним чуть покачнулись, и после удара весел поплыла дальше. Последние слова пробились сквозь вязкий и густой туман с ужасной задержкой, и не менее искажёнными. -Спи, спи, набирайся сил. Ещё рано...
Руки привычно легли на вёсла, унося лодку к рассвету.
Вскоре на плечи стали падать лёгкие снежинки, рассыпающиеся от каждого движения, и улетающие от даже самого лёгкого порыва ветра. Поначалу он не обращал на них внимания, но вскоре их становилось всё больше, они падали и падали смешиваясь с туманом. И только тогда он обратил на них внимания, нет, это были не снежинки, это был пепел, а туман не был туманом, но был густым дымом. Пепел и дым кружились вокруг него словно мошкара крутилась около ночного фонаря, мешала видеть и дышать, забивая глаза и лёгкие, заставив его задержать дыхание, так просто не дышать, только захотеть... И сразу стало легко, дым, пепельные мошки повисли в воздухе как в киселе, стали мутными не разборчивыми, теряли краски и уходили вдаль, к тускнеющему солнцу на горизонте, оно почти померкло. И над водной гладью застыл полумрак, в котором сложно было что-то разглядеть, всё убегало от сознания во тьму, к горизонту, к чёрному солнцу.
Голос вдали, прорывающий вязкую тишину, как венозный порыв ветра разгоняет густой туман, а тусклая вспышка света растворяет тьму. С неба из тумана к нему скачут белые лошади, медленно, словно рыбацкие лодки, словно им тяжело скакать через этот густой воздух, душно, тяжело дышать, как и ему. Они спускаются с невидимых за туманном небес, и скачут по его кубарям как по камням, а по водной глади как по твёрдой земле. За их могучими спинами из тумана выплывает башня из белого камня, всего одна башня, но она почему то кажется ему целым замком, с величественными залами. Сил грести уже нет, и лошади подхватывают его лодку и везут её к башне виднеющийся в тумане. Её конторы то проступают, то исчезают. Но лошади несут его уверенно, даже когда начинается дождь. Маленькие капли проступают, на водной глади, где отражается туман, словно облако, и под действием чудесной силы устремляются высь, к небу, его взор подымается туда же. Его разум из мутных серых потоков рисует камни, поля, землю, от этого быстро кружится голова и он вновь смотрит вперёд. Перед его взором башня, а на ней корабль. Корабль, когда то бывшим его, бывшим ему домом, бывшим ему всем.
Вспышка света, удар, ещё одна вспышка света. Глаза медленно открываются и видят ладонь, от которой исходит серебристое свечение, она скользит верх и вниз, от лица и груди к ноге. Швы и рубцы ран на груди охватывает серебряное пламя, плавя их без боли, и без жара, наоборот, по телу проходит волны прохлады. Плоть словно плавится под действием магического огня, растворяется, становиться гладкой как водная гладь. Женские руки с аккуратно подпиленными ногтями снимают последний шов с старой раны, выдёргивают нити, но он ничего не чувствует, затем вновь над телом проходит ладонь источающая серебристое свечение, окутывая тело в лучезарный саван необычного огня. Он вновь прижигает плоть, растворяет её в себе, оставляя только гладкую кожу, словно и небыло шрама. С каждой секундой сознание проясняется, просыпается и тревожное чувство, страх. Он опять хочет приподняться но его останавливает ладонь и прижимает к подушке.
-Тихо, тихо, я ещё не закончил. Ещё немного. -Протянул тот голос. Звучит тот голос... Но интонации уже другие. И голос уже другой. или тот же?
-Интересно. Нет, нет, даже забавно. Ты только посмотри, посмотри. Это могло его убить? -Голос уже обращался к кому-то другому, его глаза послушно смотрели на белый потолок, мысли до сих пор были вязкими и ощущал он только холодное прикосновение в районе живота.
-Клинок прошёл совсем рядом, рану обработали. Но грубо, не будет лишним, нет, не будет лишним. -Приятная прохлада быстро переходит в холод, заставляющий тело мелко дрожать. Но вскоре снова ощущалось лишь прохлада.
-Ты лежи, лежи. -Вновь повторил мужской голос.
-Тебе сейчас нельзя вставать, настой тысячииголки который мы тебе дали. Он даёт побочные эффекты, в голове наверно всё перемешалось, да? Так что не вставай пока. Спи, смотри сны. -Отвечала уже девушка, лица которой он не видел, перед глазами вновь поднялась муть.
-Может ему дать ещё? Пускай спит.
-Нет, и так достаточно, тройная доза, удивительно как он быстро проснулся. Пускай пока не встаёт, нужно дать зелью как следует сцепить кости. Посматривай за ним, если что... Стража рядом.
-Хорошо.
