Пустыня Дуротар
Некоторое время позже
-Запись П два, тысяча трёхсот сорок вторая.
Издалека фигуру отрёкшегося сидевшего на носу дирижабля легко можно было спутать с человеческой. Красивые чёрные одежды, жилет был вышит с узорами из белой нити, а на рукавах рубашки блестели серебряные заклёпки. Здесь на высоте ночами были прохладно, а если учесть ветер, который здесь не утихал и бил в лицо беспрерывно, то можно было и вовсе озябнуть. Но днём под палящем солнцем, которое становилось всё злее, чем ближе они приближались к берегам Дуротара, палуба нагревалась так, что о железные борты можно было обжечься, и вся команда предпочитала их избегать. Но пассажир кажется не замечал этих перемен, как и не замечал смены дня и ночи, и снующих туда сюда, зелёных созданий. Закутался в угольного цвета шарф и плотный плащ, который несмотря на возраст смотрелся как новенький, и одним своим видом оградился от внешнего мира. Наверно ему бы удалось и полностью провалиться в своё беспамятство, если бы не постоянный грохот гоблинского парового двигателя, который не так и изредка переставал шуметь, но лишь для того чтобы из машинного отделения выбежал инженер в причудливых очках, весь в саже и замасленном кожаном фартуке.
-Мы начинать падать! Упадём! Заденем камни! Высоту, теряемъ высоту! Ох, горе, сгинем! балласт! -Верещал он и начинал бегать по воздушному кораблю выбирая что из самого дешёвого можно скинуть, а вся команда уговаривала его успокоится, уверяя что всё нормально. В первый раз он не слабо встревожился, быстро достал белые перья крылобегов лесов вечной песни, они лучше всего подходили в качестве для реагента для заклинания замедленного падения. Но уже к наверно сорок третьему разу он успел привыкнуть и не обращать внимания, и отвлёкся лишь для того чтобы забить трубку ароматной смесью, ветер мешал делу, трепетал волосы и плащ. но ловкие умелые пальцы знали своё дело. Щелчок пальцев и тленный дым ударил в ноздри, он многое отдал бы чтобы в полной мере ощутить его аромат, но оставалось лишь поблёкшие воспоминания и желание вспомнить, но и это придавала картине умиротворённости в его глазах.
Дирижабль, по его мнению, медленно плыл в ясном ночном небе, отсюда их было видно ещё больше. И они казались ещё ближе. Океан великой тьмы предела, озаряемой светом бесчисленного числа миров, образующих причудливые созвездия. Безмятежность, но там вдалеке, не здесь. Здесь, всё по-прежнему, как всегда, и это, короткая передышка. Он знал куда летит, и что его ждёт. И небо было оттудешнной, уж точно не гоблины. Перо с мерцающими чернилами привычно легло в руку, имея странную привычку озвучивать свои мысли во время письма, он продолжил говорить.
-Уже девятые сутки в пути, но всё остаётся по прежнему. Пока обошлось без эксцессов. Нсли не считать за них панику местного главного инженера, на которую я перестал обращать внимание. Мы придерживаемы курса силовой линии Оргуса, на двадцать градусов отклонения от Мерцающей Звезды на север, уже миновали Око, хотя иные источники называют его глазом, я предпочту именно это название. Потому что то слово, ужасно не точно отражает суть. Читая о нём я всегда хранил тайное желание увидеть его своими глазами, но не мог замыслить увидеть нечто подобное, просто удивительно. Готов поклясться, что с корабля которые обычно стараются держать курс в стороне, всё выглядит иначе и невозможно увидеть и описать всю грандиозность этого явления. Другое дело наблюдать за ним с высоты птичьего полёта, похоже лишь отсюда можно оценить всё его величие и масштаб, и теперь я с уверенностью могу заявить что ничто из написанного в книгах не врёт. Когда вы представляете огромный бушующий циркулирующий поток, это будет лишь блеклым отражением величия этого места. Невежественным было мнение непосвящённых, что вода здесь циркулирует как огромная воронка, устремляясь в огромную трещину на дне, сток подобных размеров просто бы опустошил мировой океан за несколько дней, а может и быстрей. Теперь я готов поклясться своим именем в верности слов исследователей, мне довелось на своём теле ощутить бушующий в этом месте шторм хаотических энергий. Заряд его таков что в считанные минуты дестабилизировал все чары что были у меня в распоряжении, я потратил несчастное количество времени, восстанавливая их на предметах, но я воздержусь от описания о вызванных неудобствах. Не могу помыслить, откуда берётся такое количество первородной энергии если не из самой Великой пустоты. Увы я мог позволить себе лишь краткий беглый осмотр этого места, в воздухе над этим местом немного менее опасно чем и на водной глади, даже без нападений кровожадных наг и мурлоков. И команда не могла держать и в мыслях возможности здесь задержаться, и у меня не было никакой возможности измерить его собственноручно, остаётся лишь доверится в этом более удачливым коллегам. Теперь меня ещё больше волнует вопрос о том, что там на дне? В центре глаза даже сквозь толщи воды видно бушующие океаны. поднимающиеся пузыри глаза, самое интересное определённо скрыто под водой. И лишь помыслы о скрытых там тайнах будоражат мысли. Но мой путь ведёт меня на запад, к берегам неизведанного Калимдора, и Око пока самое интересное, и единственное что встретилось по пути достойное внимания. Надеюсь, оно не будет единственным вовсе. Сейчас во тьме ночи я не могу видеть горизонта, но до моего слуха доходят обрывки фраз команды, что к утру мы будем уже на месте. Даже не знаю, как к этому относиться, ведь, без всякого сомнения, я знаю что может ждать впереди. Но что хуже, что послали меня, послали туда, и кто. Наверное, это должно меня беспокоить, заставить волноваться и наверное, вызывать желание не сходить с судна вовсе. Но, всё по-прежнему. Посмотрим, что будет дальше.
Подобные короткие заметки помогали сократить время и несколько разнообразить список возможных занятий на судне, остальные были в комнатах палубой ниже, и наверное не отходили от чудных торговых автоматах, с продукцией не вызывающего у него доверия, у него, чей народ живёт под землей, и считает что печёная крыса с насекомыми вполне пригодное блюдо. Постоянные встряски не давали надежды на спокойствие и возможность поставить пару алхимических опытов, а его самого вежливо попросили не творить никаких заклинаний на борту, руководствуясь тем, что это может помешать работе механизмов, и как в итоге вызывать непреднамеренное воспламенение флогистона с очевидными последствиями. Вот ему и оставалось любоваться горизонтом и делать заметки, попутно набрасывая наброски магических и алхимических формул которые он горел желанием проверить. Но кого он обманывал? Абсолютно без магии он провёл только первые три часа, а дальше, ну никто не будет гладить вещи сам, тем более на корабле! К том уже он не мог оставлять вещи разряженными после вхождения в магический шторм Ока. Но, как и было обещано к утру они уже были в Дуротаре, и дирижабль причалил к башне сбросив давление газа в оболочке. Этот момент он неизменно встретил всё также на носу этого самого дирижабля, и то чувство нежелания двинуться дальше, наверно всё же им овладело. Одно из чувств что не смогли у него забрать даже адепты магии смерти, это лень, никому это не было под силу, даже, ему самому. И его преодоление, не было самым худшим, поскольку ушлый гоблин со странным именем, Запота, взял за проезд столько, сколько бы не взяли наверно за живую лошадь, но спорить было решительно бесполезно, пришлось мириться и это при том, что сама башня находилась на значительном расстоянии от стен города.
Здесь, в Дуротаре, природа была совсем иной, несколько походила на описание той, что была в Выжженных Землях, о которых он читал, пустынная красная от глины земля, хлипкие хибары и фермеры разводящие полудиких кабанов. Город, раскинувшийся в извилистой расселине посреди горы. Кто знает, что там ещё может обитать, более ужасное, нежели сами её зелёные обитатели. Город казался могучим, громоздким, хотя львиную долю этого создавали красные скалы, нежели неуклюжие строения. Здесь кипела жизнь, охотники, торговцы торгующие свежим мясом и шкурами, ремесленники, но похоже в цене здесь было только оружие, которое похоже было на руках здесь у каждого. И казалось всё эта толпа смотрела на него, давя желания пустить сталь в ход, а его в расход. Ему здесь не были рядом, а за спинными шептались на незнакомом грубом языке, хотя народу было столько что ему удавалось пройти среди него почти незамеченным. Но всё равно находились те, кто провожал его взглядам, и если бы взгляд мог проткнуть, то он был бы похож даже не на сыр, а на рыболовную сеть. Но после заключения союза, орки научились подобию терпения в их отношении. Здесь легко можно было бы заблудиться, если не руководиться простым неизменным правилом городской навигации. Иди по самой большой и просторной дороге, к самому большому строению, и неизменно придёшь к великим мира сего. Орки в этом плане не были особым исключением, только подобная "дорога чести" у них почему то проходила через тёмную расщелину, в которой даже он мог ощутить тёмные взгляды тех кому не было место в остальном городе. Подобные места были в каждом городе. Даже в величественном Луносвете до его падения был закоулок душегубов. Обречённость, неизменна и здесь. Меняются декорации, но суть никогда не меняется. Было и неуловимое присутствие и, скверны? Он не был уверен, но колебания и изменения в магическом фоне пойманные браслетом, говорили именно об этом. Но по крайне мере именно здесь, на него не обращали внимания и он мог идти спокойно, среди остального люда здесь встречались и те кто был причислен к его народу, алхимики и ремесленники, странные личности, решившие что жизнь здесь лучше. Может и так, но обмен был равноценный, город мёртвых на стан орков. К полудню дорога его таки вывела к тому зданию, которое он мог бы назвать резиденцией вождя, нашлось здесь и то что могла стать источникам изменчивого магического фона. Скелет демона, повелителя бездны, тот был уже давно мёртв и висел, наверное, как память. Памятник варварской культуры, напоминание о прошлой судьбе? Было время, когда их самих считали за демонов. Немногое изменилось.
Он снял и стряхнул плащ от дорожной пыли, размяк отозвавшимся хрустом кости, после чего провёл рукой по воздуху, от чего так легко задрожал, наложив заклинание, придавшее дополнительного лоска его одежде, так что, наверное, здесь он смотрелся крайне неуместно. Закончив с туалетом, он уверенной прямой походкой двинулся к уже давно приметившим его страже. Им он неглубоко поклонился. И, наверное, ему было несколько неловко, вот так, одному. Стражники корн-корна взяли слово первыми.
-С чем пожаловал? -Всё же они воздержались от укора, но в его голове всё равно прозвучало мертвяк. Да, наверно они так и сказали, или нет? Их языка он не знал, а стоило бы ему наложить чары, и они восприняли бы это как угрозу. Может, знают всеобщий?
-Я аптекарь Алтерлайн, от народа отрекшихся, что откликнулись на зов вождя. Я пришёл в нужное место? -Он сократил обращение, что он уже несколько раз прокрутил в голове приготовляя его для вождя или иного доверенного лица. Но последние слова, прозвучали чуть неуверенно, уточняющее, пока он по глазам стражи пытался угадать, понимают или нет?
"Понимают" - понял он по их взгляду, когда они расступились и убрали оружие. Не став больше ничего говорить он двинулся прямиком в главный зал, к трону вождя, где он мог видеть уже некоторый народ. Советники? Послы? Или другие что откликнулись на зов? Их должно быть, бурный непрекращающийся поток. Если вождь принимает всех лично, то должно быть он не выходит отсюда вовсе. А может, ему просто повезло. И Лидон был прав, когда велел ему отправится незамедлительно, всё точно рассчитав. У него был ясный пытливый ум, но это вряд ли. Дожидаясь за своей очереди он встал за спинами остальных, горделиво и уверенно сохраняя сохраняя осанку.
