tеnshi

Орлесианец покосился на неваррку на табуретке. Молчит. Как рыба. Где-то это уже было. И что-то подсказывает, что никогда не будет лить слёзы, во всяком случае на его груди. Ожидая экспертной оценки, он всё-таки наклонился к склонённой голове. - C'est mieux comme ça, - прошептал и на секунду подцепил пальцем седой локон. Так лучше.

Как только она скрылась из виду чары паралича рассеялись. - Замечательно, - проворчал Красс, скидывая с себя мешок и поднимаясь. Вик подождал, пока некромантка скроется из виду, и встряхнулся всем телом. - И что с этим делать? - поинтересовался он у стихийщика, протягивая ему трофей.

Тишина и покой. Обволакивают. Нет ничего в его словах. И что-то есть. Что трогает, цепляет и заставляет вспомнить. С болью осознать прошлое. По истечении стольких лет принять, как данность что ничего не изменить. Ни богам, ни магии. Голова клонится ниже и касается чужого плеча. Чёрные глаза закрыты, а по щекам тянутся дорожки слёз. - Помогите мне... Он обнимает её, крепко, прижимается щекой к макушке. Сколько таких головок клонилось к этому плечу. Сколько слёз доверчиво проливалось на его одежду. Сколько из них ушли живыми, неопороченными, не потеряв всё, что имели в жизни. Сколько будет ещё. Когда появилось дитя, он не вздрогнул. И даже улыбка просияла на лице. Удержался, что-то дёрнул внутри, как хлестнуло меж лопаток памятной указкой. Двое взрослых присели рядом с ребёнком. Ласково придержали за плечи. Не бойся, девочка. Всё будет хорошо.

- Я не могла её потерять. Не могла. Она единственная что имело для меня смысл. Всё чего я достигла в Энтропии и Некромантии, благодаря ей. Но теперь... - женщина вскинула голову и отвернулась, пряча глаза, - я не знаю. Она, как маленький призрак. Больной и потерянный. Но всё ещё мой... Вик помолчал. Улва говорила, а он разглядывал колдунью. Измученная, одинокая женщина. Седая, некрасивая, и красивой уже не будет никогда. Когда последний раз она видела человеческое лицо? Когда последний раз ощущала касание тёплой руки? Улва замолчала, а он уже стоял рядом, и пальцы дотронулись до впалой щеки. - Эмми.. Когда в последний раз она слышала своё имя? Тихо-тихо. Сказанное только для неё. - Она привязана здесь. А могла бы летать. Когда в последний раз ощущала дыхание у виска? Он почти не слышал, что говорит. Не проповедник и не обучен исцелять души. Он мог попытаться напомнить. Тепло тела, нежность, ласка - всё то, что недоступно духу, запертому в мёртвой плоти. Всё то, без чего жизнь никогда не будет жизнью.

Виктор ошалело глянул на учёного, но сейчас говорил не с ним. Он перевёл дыхание, ловя ускользающие мысли. Ребёнок. Её волновал только ребёнок, и только о нём имело смысл говорить. Душа ребёнка. Он даже не сразу понял. - Вы привязали душу ребёнка к этому месту? Рука медленно опустилась. Не угроза. Он не смел ей угрожать здесь. Осторожно шагнул вперёд. Огляделся. Растерянно. Непонимающе. - Но она ведь даже.. не растёт? Не растёт. У неё нет друзей. Не узнаёт ничего нового. - Зачем она живёт?

- Я заберу часть вашей жизненной силы. Несколько лет. Энергию жизни, чтобы уравновесить смерть и поддержать слабую душу в этом мире. Душу моего умершего ребёнка. Которую днём питают заклятья этого места. А ночью... демон Страха. Вам не справиться с ним, - бездонная чернь глаз уставилась на Лара, словно продолжая ответ на вопрос о тяготах предстоящей ночи. - Я могла бы убить вас, но... здесь достаточно смертей. Грохот упавшего табурета прокатился по комнате. Орлесианец возвышался над столом, машинально положив руку на бедро, свободное от перевязи. - Вы с ума сошли, - хрипло выдавил он, глядя то на некромантку, то на телохранителя, с готовностью продавшего душу за древние бумажки. Безумие на этом не кончалось, - Ребенок? - теперь Вик смотрел только на неё, - Вы держите здесь ребёнка?

Мессир Виардо, перемещаясь за проводником, размышлял о склепах. Полный некрополь каменных мешков, изолированных от чужих глаз! Если бы только стихийщик не был таким чувствительным. Чувствительного стихийщика то и дело задевали всё тем же проникновенно сочувственным взглядом. Хозяйке бард поклонился со всем почтением, оседлал табуретку, разом вспомнив первую встречу их отряда, но выделываться не стал. Да и маски с собой уже давно не было.

После сотворённого гостеприимной хозяйкой с ним самим плачевное положение нашедшихся спутников привело Виктора в нездоровое воодушевление. После того как он, едва сдержав вопль ужаса, шарахнулся от монстра-часового и убедился, что никому до сих пор не причинили непоправимого вреда, душа требовала успокоения, а вид бороздящего носом пол Теодора Красса манил к себе как магнитом. Полихрония бард тактично тронул за руку, нащупывая пульс, и оставил в покое, после чего опустился на колено рядом со стихийщиком. Рука, дабы ощутить биение жизни, дотронулась до шеи, глаза участливо заглянули в глаза. Сам Вик испытал на себе в том числе и это состояние каких-то несколько дней назад и очень хорошо помнил всё. Полная потеря чувствительности и слишком много свидетелей. Как отчаянно жаль. Он ласково надавил пальцем на кончик центурионова носа и, выразив глазами всё сожаление по поводу упускаемых возможностей, последовал за остальными гостями.

Ниса усмехнулась. - Может быть, двух месяцев вам не хватит. - бровь многозначительно приподнялась. - Это не последний день нашей экспедиции. Виктор печально улыбнулся и с ещё одним вздохом, драматично тяжёлым и измученным, поднялся следом за женщиной. Кто бы ему дал больше двух месяцев. Кто бы ему дал хотя бы неделю.

- Мы в гостях, Виктор. - отозвалась успокоительная Арсиноя с лёгкой улыбкой. - Все хорошо, пока что. Кажется, арсенал ваших впечатлений от Тевинтера пополнился еще одним необычайным экспонатом. Вик сел снова, уже без намерений терять равновесие, ткнулся щекой в ладонь и усмехнулся. - Вернусь - уйду в монастырь, - вздохнул он, - на пару месяцев. Тишина, молитвы и никакой магии.

Склеп, '40+ Вик открыл глаза и наморщил нос. Пыль, плесень, совсем обленились в своём круге. Долгий, тяжёлый сон, полный набор кошмаров, как по учебнику для толкователей: бессмысленное блуждание по камням, ходячие деревья, бесконечные груды костей, ходьба над пропастью и бонусом - тягучий и душный эротический фон. Хороший яд, качественный, не купишь в любой лавке. Если его накрыло так после случайного касания, что же там с прямыми жертвами? Подушка под гудящей головой была не только пыльной, но и вытертой до неопределённых цветов. Какой, Создатель помилуй, сон?! Посланник Собора сел на нехитром ложе, в самом сердце некрополя, и ёмко высказался, на своём, орлейском. Ошарашенный взгляд обежал всё и всех, остановился на Арсиное. Вик обессиленно упал обратно и облегчённо выдохнул. - Мы уже в плену? - предположил он, растерянно расчёсывая непривычные к щетине скулы.

Склеп Мастер дипломатии в свою очередь успел самодовольно посмотреть и на лидера, и на всех по очереди, но следующему этапу переговоров предстояло пройти уже без него.

Склеп - Не могли... - хохот прекратился. - Но назовите мне хоть одну причину, почему меня должны интересовать ваши проблемы. Я живу здесь почти двадцать лет. Какое мне дело до Маротиуса, Каринуса и лично вас? Зачем мне вам помогать? Ответьте на этот вопрос, и я подумаю. Переговоры застопорились. Виктор послушал спутников, но, как и они, не мог и вообразить, что можно предложить полубезумной отшельнице-некромантке. Заложив руки за пояс, он неторопливо обошёл учёного с его телохранителем и прислонился спиной к двери. - Затем, что вам несложно, Эмми? - подал он голос, - А мы вас очень, очень просим. Почему бы, в конце-концов, и нет?

Склеп Вик определённо не собирался сражаться за право идти первым, действовать первым, разговаривать первым, и вообще прекрасно себя чувствовал за плечом изгоняющей взмахом руки мадемуазель. Мысленно поаплодировав проявившему чудеса дипломатии телохранителю, он с интересом посмотрел на учёного. Кому ещё было решать, кто они такие, и что им, собственно, надо?

Тоскливая атмосфера путала мысли и вносила разлад в действия отряда. Поглядев на совсем уж пришибленного стихийщика, Вик последовал за Арсиноей. Если с Завесой действительно было так плохо, опасней всего становилось находиться рядом с магами.

- Мессир, в ваших руках может ожить все, что угодно. Это прозвучало.. Это как-то странно вот прозвучало. Дабы не смущать ни в чём не повинного оборотня, Вик одарил многозначительным взглядом Красса. Центурион забирался в голову всё глубже - ему и страдать. До поездки в проклятый Тевинтер орлесианцу и в голову бы не пришло ловить в словах всех окружающих мужчин второе дно. Особенно посреди мёртвой деревни с истончившейся по словам уже трёх магов Завесой. Следующий взгляд снова достался черепу. Вик погладил костяное темя и со всем возможным почтением устроил череп на камне. - А нам стоит разделяться? - отозвался он на вопрос Арсинои. Ни в одиночестве, ни в уединении на двоих бродить здесь не хотелось. Восьми человек и то казалось маловато.

- Очень тонкая. Энтропия забивает маготок. И покойников вон... э... многовато. Это плохо, - высказал предчувствие оборотень. - Они хотя бы нам рады. Улыбаются, - подошедший орлесианец продемонстрировал череп. Поглядел на кислые физиономии магов и несколько устыдился. В его собственном веселье была немалая доля истеричности, - А он может ожить, пока я его держу? - поинтересовался более деловым тоном.

Утренние подвиги боевого мага на почве воздержания на сей раз прошли для Виктора незамеченными. Сам бард с самого возвращения от бешеного дерева и после приёма у целителя хотел главным образом спать. Так и не позволив себе этого в палатке Арсинои, к ночи он нашёл уже приткнувшегося на вахте центуриона, и невозмутимо рухнул рядом. Ночь можно было провести в окружении троих мужчин неизвестных намерений, или в руках одного, с совершенно определёнными. Выбиралось недолго - он любил определённость. Утром рядом уже никого не было, он выспался, боль прошла. Сны.. к таким снам можно было и привыкнуть. К долгожданной деревне бард вывалился в состоянии полного одеревенения. Пока более выносливые спутники оглядывались, прислушивались, заглядывали за завесу, и занимались демон знает ещё какими непотребствами, он сел на остов то ли скамьи, то ли повозки, рассеянно вытащил из кучки костей череп и уставился в пустые глазницы. Запоздало колотил страх. Вик никогда не думал, что может бояться высоты. Оказалось, между перелезанием с балкона на балкон сколь угодно высокого здания и пересечением пропасти с Андрасте знает чем на дне была разница и разница немалая. Особенно, когда твоё равновесие зависит от семи других людей, некоторым из которых он не доверил бы пройти и по гимнастическому бревну. А кости - кости мирно лежали, где их оставили, и никому не причиняли вреда.

Накануне перехода Миледи вздохнула в тон и довольно долго молчала, задумчиво изучая темнокожее лицо. - Довольно сносно, если учесть высоту. - улыбнулась она после долгой паузы. Что теперь можно было сделать?.. - Спасибо, Виктор. Я, в общем.. в порядке. Но вы можете выполнить свое прежнее обещание и рассказать мне про Орлей. В улыбке появился, как проблеск маяка в темную и бурную штормовую ночь, намек на лукавство. Она молчала, а он терпеливо ждал, разглядывая в ответ. Без брони и без платья, в не стесняющей израненного тела сорочке, укрытую только одеялом, и от того особенно беззащитную. Такой вот её легко можно было представить и на дереве, выискивающей метки, указывающие местоположение клада, и даже под деревом, этот клад выкапывающей. И вам не чуждо, мадемуазель.. Ничто не чуждо? - О.. - усталые глаза оживились, рассеянная улыбка стала шире, - Могу, - согласился орлесианец, лениво откидываясь на спину и закладывая руки за голову. Солнце ещё и не думало садиться, впереди была добрая треть дня и полночи без сна. Телу требовался отдых, и видит Создатель, в округе вряд ли было место, лучше для этого подходящее, - Надеюсь, что вы никуда не торопитесь, мадемуазель.

Накануне перехода - Чертежи? Чертежи арбалета?.. - миледи как-то странно рассмеялась, после чего скривилась от боли. Далее последовала замысловатая тирада по адресу коротконогих бородатый скупердяев, рассовывающих всякую ерунду под одержимыми деревьями и соблазняющих ничего не ведающих путников картами сокровищ. - Хорошо, что мы хотя бы не свернули там шеи. Было бы очень обидно, вы не находите, Виктор?.. Вик восхищённо выслушал тираду, выразительно поднимая брови на особенно ярких оборотах. - Безусловно, - согласился он, продолжая давиться смехом и болью, - После этого их мог бы найти кто-нибудь, кому они нужны - и всё за наш счёт! Он глубоко вздохнул, посмотрел на неё и устало улыбнулся. - Как вы чувствуете себя? Я могу что-нибудь сделать?

- Мессир, простите, что доставил столько хлопот. Я вам обязан жизнью. Надеюсь, что смогу отплатить... когда-нибудь. Он просто держал. Равновесие, запястье триария и себя в руках. Когда маг соскользнул с досок, Вик не успел, не перехватил как следует, и спутники зашатались один за другим. Удержи он лёгкого эльфа сразу, не пришлось бы выдёргивать всю колонну. Его ошибка, ему было и исправлять. Бард слабо улыбнулся магу, кивнул и тяжело опустился на колено. А ведь им ещё надо было возвращаться.

Накануне перехода Мадемуазель придирчиво изучила небритую вторые сутки щетину на подбородке орлесианца. Та довольно забавно завивалась кучеряшками. - Арбалеты?.. С чего мне их любить? Я и стрелять-то не умею совершенно. - непонимающе отозвалась она. Ей и в голову не приходило, что клад - это арбалет. Вик недоверчиво прищурился, но его собеседница, кажется, и впрямь не поняла. Рассказчик подтянулся ещё повыше и поближе, выдерживая драматическую паузу. - Там были чертежи арбалета, - сообщил он обречённо, - Очень сложной конструкции, насколько я могу сказать

У Виктора была одна приятная особенность, он очень хорошо умел отвлекать от мыслей, на душе от которых становилось муторно и плохо. - Боюсь вас разочаровать, но упала я исключительно по собственной глупости и неловкости. Тогда оно никаких признаков жизни не проявляло. Кошмар какой... Нашли хотя бы что-нибудь?.. Разочароваться из-за любви мадемуазель к высоте после собственных подвигов во имя бесценного приза было сложно. Вик сделал над собой усилие и тоже повернулся, поднявшись на локте. - Там действительно был клад, - издалека начал он, - Гномий. Мадемуазель, вы любите арбалеты?

- В самом деле?.. - брови красноречиво поползли вверх. - Вы все по очереди залезали на это дерево и падали? Взгляд скользнул по больным местам. Исцеление происходило довольно далеко от ее палатки, так что миледи была еще не в курсе о первоисточнике травм. - Что случилось? Месье зафыркал, прижал руку плотнее и решил пока что ограничиться поворотом головы. - Мы обнаружили, что это дерево обладает весьма сварливым характером. Кажется, оно было чем-то одержимо. Уверен, вы тоже упали не без его помощи. Но больше оно никого не уронит и не поцарапает.

- Входите, Виктор. - позволение звучало хрипловато. - Мадемуазель! Неприлично радостная для посещения травмпункта физиономия раздвинула носом края полога, оценивая обстановку. Здесь можно было в лучшем случае сидеть, но посетитель не стал втискиваться и в эти рамки. Морщась и придерживаясь за живот, он пробрался внутрь и счастливо плюхнулся на спину прямо на "полу". Прихотливость господина посла к условиям пребывания в этом походе падала с каждым днём. Облегчённо вздохнул. - Я пришёл сообщить, что вы отомщены, - провозгласил довольно.