tеnshi

Пол постучал в еще одну комнату, вспомнил, что там поселился Виардо-без-маски. - Мессир Виардо, вставайте... Странный выдался день. Когда обременённая покупками, но неожиданно счастливая красноглазая избавилась от его общества, Вик всё-таки вернулся за нагрудником, померить. Нагрудник оказался полным комплектом, сел идеально, и стал прекрасным завершением нежданного свидания. Грех было отказываться. Пятая ванна на исходе дня совсем не казалась излишеством. Громкий стук вырвал из спокойного сна. Вик глянул на окно, в просвет между шторами едва пробивался сумрак раннего утра. Набросив на бёдра полотенце, он осторожно пошёл к двери. Кинжал - кинжал всегда был под рукой. "Опасность" подстерегала снизу. Орлесианец так и отпрянул от явившегося в проёме триария, рука с кинжалом взлетела к лицу. В нос ударило.. ударило.. Чем это от вас ударило?.. - Месье.. Полихроний? Вик потёр заспанные глаза.

Какие люди в теме :D

Рынок Благодарность в рубиновых глазах. - Не забудьте. Чёрные смеялись снова, когда он кланялся в последний раз. Церемонный и обходительный, как будто не переступил уже с десяток неписаных правил. Чёрные смеялись и не собирались останавливаться на достигнутом. - Как пожелаете, Улва. Высокая фигура быстро затерялась в толпе.

Рынок - Мессир, - обращается Улва напоследок к господину, - пожалуйста, не забудьте. Если вам что-то будет необходимо от меня. Нет, она не надеется. Но отплатить так-то, отплатить она ему обязана. Мессира к концу второго часа можно было выжимать. Если какие-то мысли и маячили там, на подушках под навесом, жара и шум рынка выжгли всё кроме торжества - нашли. Нашли, и гори оно синим пламенем! Поцеловать только. Поцеловать хотелось смертельно. Она не хотела быть обязанной, и нет хуже обязательств, чем подарок. Вик знал это чувство. - Я не забуду, мадемуазель. Проводить вас?

Рынок Виктору очень хотелось знать её мысли. Сидит. Жуёт. Молчит как рыба. Простила? Обиделась? Боится? И чего бояться, когда вокруг люди, а рядом лежит полтора метра стали, демоны побрали бы этот двуруч. Он даже не заметил, как приговорили тарелку. Только похлопал глазами и прижал руку к груди, осознавая количество умятого сахара. Назойливый раб получил заслуженные подзатыльник и плату, Вик поднялся на ноги и предложил спутнице руку. Цель их похода ещё и не маячила на горизонте.

Рынок - А? Переводит взгляд то от пирожного, то к господину из Орлея. Тот от господина, то к пирожному. То к господину. Глазами хлопает недоуменно. То опять к пирожному. - Ой… Она снова перешла на односложные. Вик воздел очи горе. Довёл... ребёнка. - Пирожные, - терпеливо повторил он и двинул тарелку следом за стаканом, - Я всё не съем. Он вообще взял их чтобы отвязаться от назойливой обслуги. Но после напряжённого момента сладкое оказалось кстати.

Ну за кого вы меня принимаете, мадемуазель? Правильно, впрочем, принимаете. - Простите, мадемуазель, - тихое, интимное признание само вырывается вслух, - Профессиональное. Чёрные глаза смеются и отдаляются. Не тронул. Даже за плечо и в шутку. Сел прямо, скромно, сама невинность, только покосилась бандана. Выхватил с тарелки пирожное, повёл рукой в воздухе. - Вы отплатите мне, я отплачу вам, вы снова мне.. - завёл Вик вслух. Хмыкнул и доверительно добавил вполголоса, - Я немного разбираюсь в ядах, если только вам понадобится. Но сначала мы должны починить эту броню, иначе нам всем грозит.. Указательный палец выразительно чиркнул по горлу, изображая кинжал дамы в чёрном. - Пирожное?

Рынок - Мессир, - почти тихо обращается Улва, - как мне отплатить вам. Упрямая. Такая же упрямая, какая и сильная. Виктор усмехнулся, вздохнул и медленно поставил стакан. - Мадемуазель.. - неторопливо начал он, - Улва. Я могу звать вас Улва? Послушайте. Мы путешествуем вместе. И хотя ваш меч должен защищать нашего кудрявого учёного, мне приказано следовать за ним. А значит, ваш меч защищает и меня. Вы, к тому же, взяли на починку броню мадемуазель Арсинойи, и смею надеяться, я смогу обратиться к вам с такой же просьбой, если будет нужно. Он говорил, тихо, спокойно, и неторопливо пересаживался ближе, неудобно близко, неприлично близко. Пока не навис, едва не коснувшись носом носа. Голос стал слышен только ей. - Я только счастлив, если могу чем-то отплатить вам в часы покоя. Вик умолк, замер, сидя с ней лицом к лицу, только приоткрытые губы тронула улыбка. Хотелось ли ей воздать ему лично? Боялась ли она такой платы? Она должна была решить сама.

Говорить. Заговорить было не так-то просто. Вся эта обстановка настраивала на легкомысленный лад. Попробуй, похихикай так над мадемуазель в чёрном, валяясь в дурацком платке на подушках базарной чайханы. С утомлённым вздохом Вик сел прямо и поспешил успокоить нервничающего раба. Нет, господа не просто так. Конечно, господа будут. Вот сейчас и будут, всё и сразу, только решат, что всё. Гранатовый сок, и тарелку пирожных, без опахала, любезный, и без музыки, без музыки, я сказал, я вам сейчас устрою музыку! Кувшин Вик отобрал у излишне услужливого раба на подходе, сам разлил ледяной напиток в глиняные стаканы и подвинул один к спутнице. - Не откажите, мадемуазель. За моё беспардонное поведение. Извинение прозвучало тостом. Он с наслаждением приложился к стакану, только весело сверкали над краем тёмные глаза.

Рынок - Э? Она не устала. Она в самом деле не устала! Виктор видел, по манере держаться, по удивлению. Сколько она бродила по рынку до встречи с ним, сколько уже таскает на спине эту оглоблю, и не устала ни капельки. Он так и рухнул на спину, едва не дёрнув её за собой, но вовремя выпустил плечи, чтобы спрятать лицо в ладонях. - Простите, мадемуазель, - послышалось с подушек сквозь сдавленный смех, пока подавальщик чайного домика неуверенно топтался над колоритными клиентами, - Боюсь, я не столь привычен к долгим переходам.

Хорошо? "Прелестно", - он вложил в ответный взгляд столько, сколько мог выразить без слов, совершенно восхищённый. С двуручем и цветочком. О-ча-ро-ва-тель-но. Робость. Кажется, угадал. Но не торопился делать выводов. Она была не такой уж низкой, мечница с красными глазами, уж точно не ниже центуриона. Но рядом с ним, как многие, могла показаться маленькой.. женственной. Впрочем, пока что он пообещал помочь с покупками, и собирался держать обещание. Ночь была ещё далеко. Заметные сами по себе, пару они составили поистине экзотическую. Настолько, что торговцы, кажется, забывали, что есть у них на полках, бессовестно пялились и путали цены. Когда Вик узнал о цели похода, он ещё долго посмеивался. Сопровождать одну, чтобы помогать с облачением другой, увязли вы, месье Виардо, как водится, и не заметили. Прошёл час, а из достижений был только опостылевший букет, который удалось всучить одной из торговок, да присмотренный краем глаза нагрудник, отложенный до окончания поиска. Бесцеремонно прихватив спутницу за плечи, Вик утянул её под навес "чайного заведения" и плюхнулся на подушки . - Перерыв! - решительно провозгласил он.

Она кивает в знак согласия. В знак того, что благодарит его за помощь, не отказывается и обязана что-то сделать, отдать, предложить взамен. Пожалуй, это скромное согласие стоило десятка перехваченных танцев на балу в Вал Руайо. Виктор просиял и поклонился. - Прошу, мадемуазель, - плавным жестом он предложил ей идти к рядам. Собственный кошель был переправлен под перевязь с клинками и накрыт рукой. В другой всё ещё мешался букетик. Вик задумчиво повертел его перед глазами, выудил один цветок, ярко-красный, и на ходу протянул идущей рядом мечнице, на сей раз молча. Он бы замечательно смотрелся в её волосах.

- Я могу… найти подработку, - смущенно говорит Улва. - Не надо. - Подработку? - переспросил Вик. Не то, чтобы он ожидал немедленного согласия, но "подработка"?! - Мадемуазель, мы все привязаны к экспедиции месье Лурца. Не думаю, что он будет счастлив, если кто-то из его людей не сможет прибыть по требованию только потому, что.. моет посуду? - без особой уверенности предположил орлесианец, - Прошу, позвольте помочь вам, - он снова покосился на меч, - Что-то подсказывает мне, что у вас будет множество возможностей меня отблагодарить.

- Поискать… за ваши деньги? От денег Полихрония она-то, Улва, отказалась. А если и господин из Орлея хочет на оные расщедриться... или не хочет? Шутит так? Она была определённо непростой собеседницей. Вик поймал себя на желании опуститься на колено и продолжить разговор как с маленьким ребёнком. Короткие, рубленые фразы. Языковой барьер? В Орлее всеобщий торговый язык давно стал обыденностью, и большинство вырастали билингвами. Он не знал, как обстоит с этим дело в Неварре. - Если вы позволите, буду рад помочь вам с оплатой необходимого, мадемуазель. Нам предстоит ещё немалый путь вместе. В дальнейшем месье Красс наверняка уладит проблему. Букетик вместе с рукой его державшей, вопросительно качнулся из стороны в сторону.

Глаза снова поднимает на господина из Орлея и… … сказать что-то? Если сказать хотела, то опешила. Голова вверх смотрит, где, как предполагается, само лицо господина находиться. А мысль подкидывает идею о табуреточке. - Merde, - бросил Виктор, невольно ощупывая свой пояс и бросая взгляд на двуруч мечницы. Как не побоялись-то?! - Мы должны сообщить Крассу.. Он опомнился, услышав собственный раздражённый голос, и постарался улыбнуться мягче. Раздражения только и не хватало растерянной женщине. - Позже. Вам нужно было что-то определённое? Мы можем поискать вместе.

Городской рынок - Кошель с монетами пропал. И поэтому ответила Улва. Господин из Орлея не возражал, когда на него засматриваются, даже если засматриваются на дурашливый образ. Господин из Орлея уже примерился, чтобы шлёпнуть букетом по носу неподвижной воительницы, но замер на полпути, цветы опали вместе с рукой. Вик нахмурился. - Пропал? - переспросил и оглянулся - они стояли чуть поодаль от самых оживлённых рядов. Видали мы такое "пропал", - Украли?

Городской рынок Ахренеть. Этого Вик, конечно, не слышал, но достаточно отчётливо видел. Мадемуазель стояла соляным столбом, букетик торчал столбиком поменьше. Пауза затянулась. Он выпрямил склонённую в поклоне спину, немного отвёл цветы. Настроение настроением, а меч за спиной красноглазой никуда не девался. - Мадемуазель? - очень хотелось помахать букетом перед глазами, но орлесианец пока сдерживался, - Что-то случилось?

Не хотите браслет? Не хотите туфельки? Не хотите яблочко, миледи? - Цветочек, мадемуазель? - новый "торговец" вырос прямо перед ней. Высокий, обвешанный деревянными бусами и браслетами, увенчанный "по-пиратски" повязанным платком, он широко улыбался, протягивая не цветочек, но целый букет. Букетик. Вику определённо нравился выверт судьбы.

Оба поцелуя на прощание были почти дружескими. Солнце светило жарко, и жара эта уже завтра могла стать назойливой, но сейчас Вик наслаждался ею, как наслаждался самим своим существованием. Он был сыт, обласкан и наконец-то чист, чист, трижды чист, ЧЕТЫРЕЖДЫ.. Пожалуй, с этим пора было заканчивать. Чист - и довольно. Осталось не попадаться на глаза центуриону, пока и тот не отхватит свою долю благ цивилизации. Однако же, задумчивый взгляд посреди разрушенной деревни задел больше, чем казалось. На перевязи, тем временем, оставалось место, и все дороги, как водится, шли на рынок. Умиротворённость и расслабленность, как выяснилось, не способствовали успешному торгу. Переплачивать не хотелось, но и убеждать, актёрствовать и просто давить авторитетом не было никакого желания. В результате, Вик обошёл добрую половину рядов, обзавёлся десятком браслетов, кулонов и прочих висюлек, головным платком для защиты от солнца и уже на выходе - легкомысленным разноцветным букетиком "для вашей подруги, мессир". "Подруг" у мессира на данный момент было две, и обе, если бы только узнали о его сегодняшнем времяпровождении.. Он даже зажмурился. Адресатку предстояло определить судьбе.

После дипломатического подвига во славу "благотворного союза" термы были не роскошью, но критической необходимостью и практически медицинской процедурой. Одной ванны было явно недостаточно. И двух. На третьей месье Виардо задумчиво поморщил нос и решил, что с осадочком справится и вода приватной купальни в более оживлённом месте. Женские руки робко скользили по его груди. Робость напускная, заказанная и тщательно исполненная. Неплохо. Семь из десяти. В таких местах он всегда смотрел свысока. Наверное, так ощущает себя прима театра на репетиции среди молоденьких актрисок. Хорошо, но слишком порывисто. Просили холода. Льда. Уже лучше. Талантливы. Обе. Тёмные волосы и тёмные. Забранные в гладкий пучок, и подхваченные в небрежный хвостик. Она понравилась ему такой тогда. Серо-зелёные глаза и.. синие. Пугающе-красные - слишком большая экзотика, тем более для простых терм. Это было не так уж важно. Всего лишь.. шалость. Слишком послушны. Не обслуга, рабыни. Вик наблюдал с отстранённым сочувствием. Он смотрел на рабов учёного всю дорогу до города. Что-то заметил, что-то додумал сам. У этих двух было не самое плохое место в жизни. Особенно если смогут заявить о себе. Он смеялся собственным мыслям - сегодня им выпал шанс получить очень дорогой урок.

Проницательность 0 Бдительность 10 в остатке 150

Виктор с интересом наблюдал за блужданием центурионовской мысли. - Совершенно не против, месье Красс, - заверил он смиренно.

Виктор участия в прениях не принимал, посчитав свой вклад в расследование более чем достаточным. С лихвой. Орлесианец снова потёр плечи и заставил себя опустить руки. Грязная кровь, чистая кровь. На юге всех этих ждал бы карательный взвод храмовников. Однако, это было любопытно. Он запоминал. Её святейшество, Гортензия Третья, любила любопытные детали.

Виктор поклонился вконец ошалевшему крестьянину и поспешил за центурионом. Только когда их точно не стало видно из проёма двери, орлесианец встряхнулся всем телом и обхватил себя руками плечи, не сбавляя, впрочем, широкого шага. - Bordel de merde, - коротко высказался он.

Крестьянский дом Вик, выслушав центуриона, неуверенно потёр шею. - Полагаю, мы должны оповестить остальных? Мастарна и Полихроний могут обеспечить вам прикрытие. В своих способностях справиться с чем-то, что сотворило это с двумя кочергами, орлесианец несколько сомневался. Даже если оно было десятилетней девочкой.