tеnshi

- Что если… а что если вы вернетесь? - дрожащим голоском начала Улва, опустив ладони. - Что если там ничего такого нет? Ты можешь вернуться и забрать ее. Ты можешь… или я могу… кому-нибудь… в Орлей, если… Что «если»? Если, если, если, если! Глупая потрошительница. Глупый бард и его обязательства! - Я заберу, - говорит уже тихо, едва ли не шепотом. - Заберу. Обещаю. Глупый бард смущённо уставился себе под ноги. Для него не существовало никакого если, и он не подумал, что существует для кого-то. - Спасибо, - пробормотал Вик, - Знаешь, там ещё есть бутылка. Минратосский шерри. Должен быть хорош. Можешь.. Если хочешь.. Он осёкся. А ещё есть подаренные шарф и рубашка. И белоснежный платок от другой женщины - так и не вернул, так и не выбросил. И всё это уже совершенно неважно. - Нет. Ничего. Только скрипка. Он умолк, не зная, что сказать. Что мог сам для неё сделать. Только отпустить.

Молчит. Кивает. Виктор вздохнул. Так и не привык к этой молчаливости. Слова лгут, но за словами прячутся интонации, а сама ложь не так уж разнообразна, и легко складывается в узнаваемые фигуры. Но молчание - Андрасте знает, что с ним делать, с этим молчанием. Хочешь смутить, хочешь запутать - молчи. Хочешь запутаться сам - попробуй, побеседуй с Улвой из Неварры. - Моя скрипка осталась в поклаже. Заберёшь её? Можешь.. продать? - предложил бард неуверенно. Ну что ещё делать потрошительнице со скрипкой? - Или просто оставить где-нибудь в городе. Кто-нибудь да подберёт. Не хочу только, чтобы сгнила в этих руинах.

Улва кивнула. Отойдем. На сколько угодно. - Мы сейчас, - остальным, расплывчато, с запасом. Он пошёл первым. Пара десятков шагов, обратно по тропе. За изгибом дорожки портал скрывается из виду, и можно представить, что снова остались одни. Вик остановился, обернулся и замер в растерянности, не зная, с чего начать. Прошла ночь, беззаботная и нежная. Тем прекраснее, что не вела ни к какому трагическому финалу. Неваррка уходила от него, свободная, не задетая грязью привычного барду пути. Так казалось ему. Как виделось ей? Он невольно протянул руку, но остановился, виновато улыбнулся и спрятал обе за спиной. - Сделаешь для меня кое-что? - спросил наконец, - Когда вернёшься?

В следующую минуту посмотрит на Виктора. Недоуменно, сердито, с укоризной. Виновато. Больше всего в алых глазах будет читаться вина. Улва подойдет ближе, но сказать... здесь тоже она не знает, не уверена, что следовало бы сказать. Вик улыбнулся. Он точно знал. У него была просьба. - Отойдём? - спросил тихо, - на минуту.

Они шли вместе. Как будто не было двух порталов, не было выбора, как будто они действительно просто возвращались домой. Пока учёный говорил, Виктор отошёл в сторону и прислонился к дереву, не слишком вслушиваясь в слова. Он всё равно шёл следом. Сейчас же бард смотрел на Улву и терпеливо ждал, когда заслужит взгляд.

Виктор рассеянно кивнул, глядя куда угодно, только не на центуриона. Конечно, стихийщик ничего ему не был должен. Именно такого шага бард ждал с самого начала. Но дурацкая попытка развести как ребёнка царапала душу.

Ладонь скользнула по волосам неваррки, и когда она прижималась к его груди, могла слышать, как испуганно колотится сердце. - Что же, мессир Виардо, вы больше не хотите домой? - снова тихо спросил Лурц. Вик улыбнулся и пожал плечами. Здесь, в Тени, только два мага могли противопоставить что-то третьему, но они оба добровольно шли за ним. - Хочу, - ответил он, разглядывая портал. Где-то там, за светящимся маревом, ждала его скрипка.

- Ну, наконец-то, вы решили за мной шпионить, месье, - рассмеялся Красс. - Я просто хочу убедиться что никто не ошибся с выбором. Думаешь, я домой не хочу. - Думаю, ты хочешь идти за ним, - орлесианец кивнул на учёного и вздохнул. Раздражало. Он повернулся к целителю и поклонился и ему тоже, - Мне приказано следовать за вами, месье Лурц. Я не нарушу приказа.

- Ты будто мне не веришь, - проговорил Тео, поглядывая на зашевелившегося Лурца. - Кто захочет пройти по пути осквернённого бога. Разве только что какой-то учёный, подвергнув опасности и себя и других. - Я тебе не верю, - безмятежно улыбнулся Вик и тоже посмотрел на Лурца, - И я иду с вами.

- Можем пойти вместе, - легко согласился бард.

Виктор посмотрел на портал. На мага. Отпустил чужой локоть и отступил от зеркала. - Только после вас, месье Кр'аас, - поклонился он церемонно.

- Конечно, - почти уверенно сказал центурион. - Сейчас наложим чары на один из порталов. Первое элувиэста, к примеру, полдень. Та ферма, где мы оставили лошадей. Всех устроит? Идти по призрачной тропе было не в пример проще, когда точно знаешь, куда идёшь. В два шага орлесианец оказался рядом со стихийщиком. Схватил за локоть и дёрнул. - Мы возвращаемся, Красс? - снова спросил с нажимом, - Ведь так? Мы все?

- Какая разница? - Вик повысил голос, - Мы возвращаемся домой! Тео! Ты же говорил сам.. - они не слышали его. Оба. Снова обсуждали проклятые следы, буднично, как будто решали, что одеть на званый вечер.

На мёртвого жреца Виктор внимания не обращал. Был слишком занят удержанием в желудке раннего завтрака. Как-то удалось убедить себя, что можно стоять. Если остальные стоят - может и он. Мутные тени, ни единого чёткого очертания, и на краю сознания - назойливый нескончаемый шёпот. Сжимая в руке бесполезный клинок, бард держался рядом с неварркой. - Мы возвращаемся, так? - спросил он достаточно громко, чтобы слышали все. К сожалению, вместе с вопросом они же слышали в его голосе страх и дрожь.

- Виктор, вы как? - склонился к поближе к барду Мастарна. -Помочь? Бард покосился на Лара и усмехнулся. Как дома. Интересная, наверное, подготовка у телохранителей в Тевинтере. Он улыбнулся и покачал головой. - Благодарю, я.. посижу немного. Вряд ли между стоять и сидеть здесь была разница, но убедить в этом тело было непросто.

Там было действительно хорошо, в лесном убежище неваррки. Даже он, истосковавшийся по цивилизации, нашёл утешение в чистой спокойной воде, в которую можно было погрузиться, не опасаясь накатывающих волн, в надёжной каменной площадке под ногами и в природных стенах, защищающих от мира. Даже он мог просто откинуться здесь на спину, принимая её, робкую, испуганную, но такую смелую. Не косить по сторонам. Не считать секунды между стонами. Не назло, не из азарта, не поддаваясь неизбежному. Наслаждаясь. С полным осознанием. Для себя. Улва. Сколько раз произнесено было за ночь незамысловатое имя. Все попытки сократить, удлинить, приласкать и смягчить разбились о нерушимый монолит четырёх горделивых букв. Улвочка? Безобразие какое-то. Ул? Ни малейшего смысла. Ульвик! Совсем замечательно! Он счастливо хохотал над "изобретением", пока на него снисходительно взирали с берега заводи, не выпуская, однако же, на сушу, то ли из мести, то ли из новой шалости. Улва, коварнейшая из женщин. Усыпить бдительность робостью и невинностью. Подобраться ближе с любопытством и сочувствием. Разогреть раскрепощённостью, разжечь ревность, посеять обиду равнодушием. Ошеломить и обессилить признанием. И только потом принять, потерянного, измождённого, готового исполнить любое желание за простое касание губ. Улва, коварнейшая и жестокая, этим утром отнюдь не сразу нашла на краю заводи свой драгоценный меч. А он сам несколькими часами позже далеко не сразу нашёл дорогу на пути, к которому так и не был готов. - Создатель милосердный.. Посол Великого Собора, дрожа всем телом, рухнул на колено у ног спутников, в которые очень хотелось вцепиться и не отпускать, желательно, никогда. К несчастью, в этом проклятом месте от этого всё равно не было бы никакого толку.

Посмотри на меня. Только это и успел. Посмотреть, откликнуться на невинный зов. "Улвгм". С таким вот поэтичным звуком и тонут орлейские барды. Ей тоже не нравился песок, и её не пугал тропический лес. Она хотела покончить с ним в тишине, ни с кем не деля торжественность момента. На краю озёрного омута, коленопреклонённый, без оружия и без одежды, он был совершенно перед ней беззащитен. х

Наклонилась. Лобик почти лба коснулся. Улва закрыла глаза. Улыбнулась? Улыбнулась. Блаженно. Целомудренно губы коснулись губ. Уже потом отстранилась от барда. И еще за нос того ущипнуть не забыла. Улва спрятала лицо в ладонях и легла рядом. Плечики задрожали. Приглушенно звучит женский смех Вик глаз не закрывал. С улыбкой смотрел, как приближается лицо, как подрагивают опущенные веки. Скосив глаза, наблюдал за кончиком её носа. И, не выдержав, как иссушенный к воде, потянулся к ней навстречу. Женщина. Прости, Улва, но бард сейчас думает в основном о том, что ты - женщина. И этого ему достаточно для.. да просто, в общем-то, достаточно. Он упал обратно на песок и приник лбом к её плечу. Блаженно.

Могла сделать. Чем-то это напоминало его сегодняшнее признание центуриону. О сумбурных планах, закончившихся так и не вызванным кунарийским патрулём. Что же ты такого хотела сделать, неваррская мечница, с проклятым бардом, разбившим тебе сердце? Предположение развеселило, Вик посмотрел на неё снова, поднимаясь на локте. "Побыть с тобой" Он просто о-бо-жал её формулировки. Лежи теперь, думай, гадай по письменам на воде. Очень захотелось повторить про песок, но орлесианец всё же придержал коней. Отставил руку в сторону, похлопал по песку рядом с собой и пожал плечами.

Нет, Виктор не хотел начинать сначала. Он ждал возвращения всем сердцем. Страшила цена. Магия крови, для которой понадобится много жертв. И чем их больше, тем тоньше та грань, на которой балансируют творящие. Страшил путь. Неизвестная, предательская тропа, на которой жизнь и сама душа его всецело будет отдана на волю магов. К пути этому он готов быть не мог. А она уже за что-то извинялась. Сговорились, снова, прося прощения там, где он не мог найти никакой вины. - За что? Важно. Важно, и ты можешь уйти от ответа, Улва из Неварры, но не уйдёшь от вопроса.

Улва подняла глаза к ночному небу и пожала плечами. - Наверно. Он долго смотрел на неё, прислушиваясь к тишине. Длинные-длинные волосы, убранные в небрежный хвост. Запах свежей выпечки после суток борьбы с вьюгой. Девушка в термах, ничуть, ни капельки не похожая. Вик поднял глаза следом. Кажется, прошла тысяча лет. - А я нет, - вздохнул тихо.

В лагерь центурион и бард вернулись, так и не сказав друг другу не слова. Какое-то время ещё колола совесть, не желая уступать пониманию - всё к лучшему. Наконец-то встало на свои места. Они не могли остаться любовниками - и не могли стать друзьями. Один не мог не желать. Другой не мог отказать, пока не накапливалась критическая усталость. Вот так глазом моргнуть не успеешь, а уже обзавёлся супружеским долгом. К ночи совесть угомонилась, над головой засияли звёзды, и душа замерла в шатком равновесии. Возле барда, лежавшего под пальмой, скромно приютилась рядом фигура красноглазой. Присела, едва согнув коленки, и украдкой посмотрела. Хозяин пальмы... вы не против? Хозяин пальмы повернул голову и улыбнулся. - Готова?

Бард хмыкнул. Бесконтрольный или контролируемый до последнего движения. Без обязательств или с целями, прописанными до буквы. Не думать вовсе или подчинять себе каждый чужой вздох. Так ли много разницы, если за спиной только разбитые надежды и сломанные судьбы? Пора нам к нашим цепям, центурион. Виктор кивнул, поворачивая в сторону лагеря. От свободного Ривейна, от мимолётной смешной мечты. - Идём, - согласился он.

Сердце рвалось из груди как бешеное. Чёрная, необъяснимая злость жгла горло, хотелось ударить и уйти. А на него смотрели. Растерянный. Виноватый. Не виновен ни в чём. - Я.. - Виктор запнулся, отвёл глаза и поднял с песка кошмарную пурпурную тряпку, заменявшую родные чёрные брюки. Тряхнул без особого эффекта и надел, мимолётно поморщившись. Песок везде. Было бы за что сражаться. - Извини, - тихо отозвался он, снова глядя на море. Когда-то именно эта неуёмная жажда и привлекла к центуриону из Тевинтера барда из Орлея. Это было весело. Приятно было ловить жадные взгляды. Один раз, два, неделю. Пока не стало тяжело. Есть что-то, чего вам никогда не даст женщина, центурион. Было и что-то, чего самому барду никогда не смог бы дать мужчина. - Я хочу домой, - сдавленно закончил Вик, поворачиваясь спиной. Не хватало ещё, чтобы маг видел, как блестят его глаза.

- В воде ничего не видно, - проконсультировал знаток оздоровительных морских процедур, губами заигрывая с упругими колечками волос на шее барда, - А за стволом воон той упавшей пальмы, подробности не разглядят. Хотя, можно дойти до Ривейна, там уж точно не увидят. Но за себя я не ручаюсь, чем дольше воздержание, тем длительней расплата. Ты же помнишь?.. Или уже забыл?.. Что выбираем? Не слышит. Не думает. Не чувствует. Ни капли внимания чужим словам и желаниям. Хочу, хочу, хочу без конца. - Я НЕ УМЕЮ ПЛАВАТЬ, - рявкнул бард, отталкиваясь от стихийщика. Возбуждение схлынуло, как не было, - И не трахаюсь на песке, - процедил он, раздражённо вытирая ухо. В их распоряжении был целый думатов лес, но центуриону необходима была упавшая пальма.