tеnshi

Дэмиен позволил себе приветственный кивок обоим. - Мессиры. - Мессир, - вежливым кивком поприветствовал аристократа телохранитель. Представляться не имело смысла. Чёрные доспехи личной охраны архонта были знакомы любому гвардейцу Империи. Фло, продолжающий убеждать организм, что количество выпитого не соответствует фактическому состоянию, человека в мажеском одеянии заметил, только когда тот подошёл совсем близко. А скрытого под навесом и вовсе только когда тот подал голос. Он приветственно склонил голову перед магистром. Неделей назад при такой встрече долженствовал бы церемониальный поклон с поднятой к груди ладонью, однако нынче вы имперский следователь личным поручением архонта, мессир Неро, можно позволить себе определённые вольности. - Флориан Неро, следственный корпус, - кажется так мы зовёмся теперь. Вольности вольностями, а этикет никто не отменял. Фло посмотрел на солнцебоязненного союзника, который из-под навеса так и не показался. Чёрные доспехи выдавали характер деятельности, родственную в определённых отношениях душу и неумение защищаться от солнца вдобавок к боязни. Либо казённую форму. Фло посмотрел вопросительно.

Вопреки многообещающему "напьёмся", долг самым скучнейшим образом взял верх над низменными инстинктами, и напивался в основном мерзавец Марко за казённый счёт. Однако вот поди ж ты, с самого ни разу не доброго утра звенит и давит на виски, будто вливал как не в себя. Жара что ли? Плотный тючок с лёгкой поклажей рухнул к колёсам кареты. Новоиспечённый "следователь по особым делам" и сам не прочь был присесть рядом, а лучше прилечь, смежить веки и поспать денёк-другой-недельку. Однако же душевный раздрай раздраем, а пропадать - так при полном параде. О не таком уж бурном веселье напоминала лишь общая осунутость да мрачность сверх обыкновенного, в остальном следователь оставался верен себе. Волосы педантично собраны в аккуратный хвост и перетянуты тёмной лентой. Чёрный воротник-стойка блестит пуговицами, напоминая о парадных мундирах - сыскарь нередко томился ностальгией по бурной юности. Тёмно-бордовый плащ, вычищенный, аккуратными выверенными складками лёг на изгиб руки: погода не располагала к плотной одежде. Затянутые в тонкую белую ткань пальцы потёрли лоб, Флориан, игнорируя суетливого возницу (или кто там этот замечательный человек), изволил оглядеться в поисках кого-то, кто имел значение.

Где-то в трущобах Минратоса, накануне Столь возросший в цене в отдельных кабинетах волос сняли с плеча и теперь без малейшего почтения наматывали на палец. Довольно, надо отметить, примечательный пальчик. Ровный, гладкий, без единого заусенца, с таким же гладким, искусно остриженным по краю ноготочком. Внимательный и знающий оценил бы и матовый блик незаметного на непритязательный взгляд лака "под натуру", и ювелирно прижатую к краю кутикулу. "Квинтий Флавий", - вздохнёт любая дама, живущая не дальше двух кварталов от дворца, и ошибётся. Цирюльник, у которого по достоверным слухам околачивается вся знать, без сомнения мастер отменный, но отнюдь не непревзойдённый.. - Смурной ты сегодня, Лютик. Лишили премии? Их светлость нашли новую невесту? Приятные размышления оборвали, открывая путь натирающим голову изнутри, будто новый сапог - пятку, мыслям о насущном. Флориан стянул с пальца получившееся колечко и стряхнул без нескольких часов драгоценность в дорожную пыль. Чуть скривился, как всегда, услышав старое фронтовое прозвище. "Цветочное" имя, не выдающийся рост и по-солнечному светлые волосы оставляли не много простора для фантазии вояк, не упускающих случая поглумиться над ближним. Скажи спасибо, что не одуванчик, да утешайся примечательными свойствами наречённого тёзки: отдельные виды злополучного цветка при умелом использовании не уступали по ядовитости некоторым недешёвым составам. - Их светлость может обложить невестами всё имение, глядишь, прикроют тылами проплешины на фамильных гобеленах. Мысли о дражайшей родительнице, не оставляющей надежд вернуть блудного сына в семейное лоно, вгоняли в тоску цветов и вовсе невообразимых. - Стало быть, in pecuniam veritas, - оценил собеседник по своему новый окрас беседы и возвысил голос до балладных нот, - Пристало ли слуге Закона, да не мелкой ищейке, а старшему следователю, печалиться о презренном металле? Сыскарь неопределённо двинул кистью в воздухе. - Не старший я больше. Глаза старого друга расширились, что твои суповые миски. - Сняли?! Фло скривился окончательно. - Повысили. Восторженный хохот где-то над головой радости не прибавил совсем. Повысили, благодетели. Одарили доверием. Пропадёшь теперь, Лютик, не за грош, за сумму наверняка немалую. Глядишь, матушка порадуется, избавится от пятна на родовом имени. Можно будет вновь пьянстовать над остатками наследных богатств да скорбеть о тех временах, когда кровь ценилась независимо от способности к плебейским фокусам. Сложно ведь пьянствовать и скорбеть, когда собственный отпрыск, пусть и младший, наплевал на кровь и наследство и отправился в столицу, служить фокусническому престолу и режиму. - Напьёмся, а? - предложил нечестивый отпрыск приятелю и сам от такого предложения опешил. Тот рот закрыл не без усилия, кивнул, прихватил за загривок и поволок куда-то в переулок. - Что ж у тебя за повышение там такое? - Служебная тайна. - А по старой службе? - А по башке молнией? - Стало быть, с магистрами заплёлся. - Иди ты.. к Андрасте. - А чо сразу на костёр-то? - А то, что.. Хлопок трактирной двери оборвал неторопливый разговор. х

Фэйбо не выдержал, скосил глаза на независимое и кудрявое и умилился. Кудрявому остро не хватало леденчика. С другой стороны, без ещё одного ножа в рёбрах косарь мог и прожить день-другой. Ещё одного? А рука уже самостоятельно потирала место предполагаемого удара, будто уже полученного. Фэйбо мотнул головой, переждал головокружение и, перешагнув через костёр, плюхнулся около своего походного мешка, снаряжаться на охоту за сатирами. Или для сатиров. Как получится.

Фэйбо, потирая лоб пальцами, наблюдал за разоблачением "рогатика". Проводив взглядом флейту и зацепив взгляд белобрысого лидера, уже учуявшего намёк на выгоду, косарь тяжело вздохнул и нашёл вторую пару таких же по-кошачьи жёлтых глаз, но под тёмной чёлкой. Они так и не поговорили ни после пожара, ни после вечера в компании теневика, но, кажется, оно было и к лучшему. Воин и сам не знал, что мог бы наболтать в полупьяном раздрае, но был уверен твёрдо - ничего, что способствовало бы развитию тёплых доверительных отношений. Иногда лучше просто забыть. Руку будто полоснуло клинком: заныл синяк на запястье. Он не повернул головы, продолжая смотреть, как играет бликами живое золото. Лучше. Улыбка тронула губы, два пальца чиркнули по виску в салюте. Сатир так сатир.

- Залюби меня дракон! Рогатик! - косарь вразвалочку вошёл в круг света и остановился, расставив ноги и скрестив руки на груди. - Деньги? - он воззрился на теневика, будто тот принялся вслух вспоминать об их общем на двоих "сне", - да с этим красавцем нам повезёт, если мы сохраним свои деньги.

Фэйбо размеренно шагал в арьергарде, в точности, как в начале пути, когда караван выехал из такого далёкого теперь Криммора. Была, впрочем, в облике косаря непривычная деталь: на плече не покачивалась в такт широким шагам верная коса. Боевая подруга покоилась на последней повозке, а воин едва заметно пошатывался, но упрямо продолжал топать вперёд.

- А как же раненые? - изумился бард и посмотрел на Фэйбо в поисках поддержки. Косарь ответил мальчишке "страшными глазами". Не хватало ещё задерживаться из-за какого-то синяка на лбу. "Баба" по утверждению полуорка была уже близко.

да 50 на 50 как всегда)

не настолько же) Пять дюймов - это 12 сантиметров)) Дюймовочка))

хде там моя картинка с илларионом? =D

Фэйбо молчал, приткнувшись к стеночке, только пожал плечами в ответ на взгляд теневика. Большую часть их истории тот благополучно выложил. А его личное участие было и вовсе коротким. Прибежал, порубил, отрубили. Кого рубили, мэр видел и сам, сражаясь вместе со всеми.

случайности не случайны

Мороз щекотал загривок, забирался под одежду и принимался выбивать дробь на рёбрах, выстукивать на спине. Холодный до колотья в боку воздух пах гарью и сыростью. Смрад с пожарища развеется ещё нескоро, а для иных выживших - никогда, несмываемым пятном осев на искалеченной памяти. Когда он возвращался к дверям таверны, в небе уже посветлело, рубаха, так и не укрытая бессмысленно болтающимся за плечами плащом, отсырела, а в голове воцарилась звенящая тишина. Тяжёлый жаркий после ночной прогулки воздух окутал продрогшее тело, усталость навалилась большой мягкой подушкой. В полусне тело проковыляло на второй этаж и рухнуло на кровать. Утренние лучи встретили обитателя комнаты неподвижно сидящим на кровати. Растянутая на пальцах, тускло поблёскивала тонкая цепочка. Пузырёк с зельем стоял на самом краешке тумбочки. Сидящий улыбался. На аудиенцию он отправился с той же рассеянной улыбкой.

Флориан Нероимперский следователь по особо важным делам рост 166.7 165 см вес 53 кг любит: камни мостовых родного города не любит: дерьмо, за которым их не разглядишь http://pleer.com/tracks/44142348YgX Карточка

Фэйбо от напоминания о визите к силовым структурам скривился и одним глотком допил вино из кружки. - Утром. Во всяком случае так говорил бочонок. В ушибленную голову хмель бил вдвое против обычного, клюнув носом кружку, косарь встрепенулся. Сейчас бы свежий сон и здоровый воздух после бредового беспамятства. Или наоборот? - Пойду.. подышу, - сообщил он наконец прочим участникам ночного бдения, потрепал барда по плечу и потопал к выходу из зала. х

Предусмотрительно обойдя теневика подальше, бард подрулил поближе к косарь и жалобным голосом проблеял спросил: - А у вас, случайно, не найдется еще одного бутерброда? Маркус перестал жевать, проводив взглядом нового компаньона по ночному жору. Драм тут же переместился по другую сторону Фейбо. Не то, чтобы он боялся... Но так, пожалуй, было благоразумнее. Фэйбо не сразу очнулся от раздумий о тонкостях криминальной структуры Амна, и вздрогнул, только когда почуял движение совсем близко. - Шадишь, - он хлопнул ладонью по скамье и внимательно, насколько позволял неверный свет, осмотрел парнишку. Похоже и впрямь особенно крепко досталось ему самому. Что ж, для того и нанимаемся, правда? Не в силах сходу справиться с забившим рот куском, он гостеприимно, но молча потыкал пальцем в снедь.

в зале, но ночью)

Убеди себя, что всё непонятное, непостижимое - наркотический бред, и жизнь становится значительно проще. Воин в отличие от теневика не искал сложных путей. Выходит, и за жизнь поговорить успели? Между прочим. - Будет гоняться, буду бегать, - философски отозвался он, прикладываясь к кружке, - Не возвращаться же. Шеф говорил что-то о ещё одном деле, сразу после выплаты долга. Компания не хуже любой другой. Синий глаз хитро прищурился, попавший на язык квадратик сыра прежде, чем кануть в недвусмысленной ухмылке, был облизан со значением. - А ты не думал свалить из Криммора? Не сбежать, так перевестись куда-нибудь подальше. Стать лидером ячейки.

- В другой раз пусть рассчитывает на себя. - добавил теневик после паузы к разговорю о полуорке с романтическим именем. Фэйбо, который ещё какое-то время с достойным лучшего применения упорством вдавливал кулак в лоб, будто боялся, что без подпорки тот треснет, рассмеялся и уронил руку. Усмешка встретила усмешку. - Вообще-то, он обещал рассчитаться, - косарь потянулся к колбасе и ткнул плотно сбитым биточком в собеседника, - И с тобой тоже. Мне уже страшно. Внушительных размеров бутерброд на какое-то время лишил дара речи, только весело сверкнули глаза да приподнялись под голубой рубахой плечи, дескать, ем.

Так что у вас тут можно поесть, уважаемый? - Так пожар же... - Что? - Ночь на дворе.. - Я не привык повторять дважды. Найдите что-нибудь. Будьте любезны. - последние слова Маркус сопроводил таким взглядом, от которого трактирщик как-то потускнел и заторопился. - Хорошо-хорошо. Не извольте беспокоиться. Я быстро. Планеты сговорились, и к тому времени, как сонный трактирщик поплёлся распаковывать запасы, недовольно бурча себе под нос про всякий бандитский сброд (кабы не пожар да всеобщее смятение, вот ужо бы я вам!).. К тому времени косарь окончательно отказался спорить с окружающей реальностью. Случается, значит это кому-нибудь нужно. Второй раз за несколько часов очнуться в этой комнате - само по себе было уже не смешно. А в целом, жизнь вообще пошла какая-то не смешная. Трогательные кудряшки над самым воротом тёмной рубахи притягивали взгляд. Переплелись, сцепились завитками, подпрыгивают на каждом шаге. Голова закружилась, затошнило. Удар дурацкой каменюки снова давал о себе знать. Фэйбо плюхнулся на ближайшую скамью, облокотился о столешницу и ткнулся лбом в кулак. Он, кажется, пришёл сюда есть? - Эта, - вспомнилось. Всё-таки, теневик не последний человек "в деле",- Харт того.. сбежал.

Друг, мой, Фэибо. Пишу тибе с самыми наилучшыми пожыланиими. Кароче брат ты не подумай чо. Но ты жы панимаиш. Нада валить. Вернее случия нибудет. Встретимся сачтёмся. С тваим дружком тоже. Не сорьтесь и берегити яица баба гдето рядом. Твой вечный далжник Харт. Эта. Взял паганять твой лук всёравно ты с этай дурой нирастаёшся. Ещё эта. Эта для рыжей ------> Положительно, сегодня планеты выстроились в какую-то замысловатую фигуру. Стоило отойти от гостеприимного и заботливого теневика, чтобы, кулем ввалившись в собственное обиталище, обнаружить в нём ЭТО. По всем правилам, зелёный засранец должен был свалить во время беспорядков, прихватив с собой всё ценное в номере, поиск чего не требует особых инструментов или замысловатых чар, не размениваясь и на "пока", накорябанное наспех на двери. Однако вот она, записка, трогательные по-детски округлые буквы, уголок листка прижат бутылкой, к которой ведёт такая же аккуратная стрелочка. От такого вопиющего нарушения конспирации и острой рези в иссушенных глазах Фэйбо прослезился и, стараясь несильно моргать, дабы не потерять скупую мужскую слезу, пошатался на поиски сердобольной Агнешки, намереваясь выжать из положения планет всё и по-максимуму.

Кинжал, безжалостно расправляющийся с паленой шерстью, с силой вонзился в деревянный столик перед зеркалом. Подпрыгнул стоящий на нем кувшин с водой. Маркус развернулся и проговорил медленно, очень тихо и спокойно. - Если в состоянии идти - проваливай. Фэйбо прижал пальцы к вискам, приостанавливая вращение "лопастей реальности" и скосил глаза на кинжал. Кинжал стоял твёрдо, теневик тихо бесился, всё возвращалось на круги своя. Неловкости как не бывало. - Да иду, иду, - фыркнул больной, снова поднимаясь на ноги - осторожно. Если придержаться за стенку, потом вооон за тот косяк, потом за стенку коридора.. До собственной комнаты шагов пять. У двери, косарь прильнул лбом к косяку, пережидая головокружение. Вряд ли он попал в эту комнату без хоть какого-то участия её хозяина, правда? - Спасибо, - и шагнул в коридор.

Теневик, кажется, вообще забыл о существовании кого-то еще в комнате. Потому что ответил далеко не сразу. - Из жертв - только ты. Девочка - ранена, но не серьезно. Сильнее всего пострадала гордость этого ненормального остроухого. Маркус тихонько зарычал и принялся прямо кинжалом отпиливать остатки своей шевелюры, чтобы не мешались. Фэйбо жадно приложился к кружке, отхлебнул половину, выдохнул, хмыкнул. Из двоих остроухих гордость, достойная упоминания, наблюдалась лишь у одного, и гордости этой никогда не была лишней встряска. - Ауч! - прокомментировал он вполголоса действия теневика, глядя на кинжал, будто тот плясал у его загривка, и попытался сесть. Получилось неплохо. - Я, наверное, пойду, - пробормотал косарь ещё тише, косясь на Маркуса. Было во всём происходящем что-то странно неловкое: теневик сосредоточился на себе, будто в комнате вовсе не было посторонних, а тот кто был.. Тот, кто был, заторопился. В конце-концов, надо было отмыться, оценить ущерб собственному имуществу, проведать шефа и, заодно, гордость его брата. Торопиться получилось значительно хуже. Кровать протестующе заскрипела, когда вознамерившееся бодро вскочить тело рухнуло обратно. - Или не пойду, - отметил Фэйбо, чувствуя себя осью ветряной мельницы, на которую лопастями натянули окружающую обстановку.

Ладонь, по ведомым одному только ее хозяину причинам, резко перестала быть осторожной и голова внезапно осталась без опоры. Впрочем, до подушки лететь было недалеко. Теневик выпрямился, смерил пациента хмурым взглядом, заглянул в пустую кружку. - Еще? Голова ухнула в подушку, калейдоскоп закрутился, а губы растянулись в ухмылке. В порядке. Утешает. - Давай, - теперь голос звучал сипло, но вполне разборчиво. Фэйбо, шипя сквозь зубы, поднялся на локте, сжимая и разжимая свободный кулак. Кружку удержит. Машинально потянулся ладонью к горлу и зашипел, едва пальцы тронули обожжённую кожу. - А остальные? - поинтересовался он ещё более осторожно у хозяина комнаты. Знакомая какая комната, практически как у себя дома.