Gella

- Ловить журавля у нас совершенно никакого повода нет, его поимка не связывает руки агентам. - О, и правда. Тогда все проще.

- В общем, я склонен верить, что Марко действительно Страж, - сказал Юлиан, - по крайней мере, здесь не появилось других Стражей, и в первый день он подозревал Фалько, но голосовал против Галлиана. Если назначил Фалько на проверку, это объяснимо. Теперь про то, что нам делать сегодня. - Если Эллен - крот, то наиболее вероятный босс - Хисра, и вот я не знаю, стоит ли ловить журавля в небе или достаточно синицы в руках, но тогда ночью будет жертва. И упаси нас Создатель от ничьей и разброда, - нахмурился он. - Я склоняюсь к синице, то есть, к Эллен. Риск - благородное дело, но не в нашем случае. А что думаете вы?

- У нас по мэру ничья, - вставил Юлиан, - вы уж определитесь, хотя бы с этим. - В первый Фалько, - Марко приложил ладонь к груди, - пардон. Или не пардон. Будь он хоть трижды гласом Соласа, я бы не узнал об этом. - Хм. Да, тогда твои метания в первый день объяснимы, - задумчиво покивал головой бард.

- Да, я тоже за то, чтобы новым мэром стал ваш покорный слуга, - кивнул непривычно серьезный Юлиан. - Так, по крайней мере, лично я буду уверен, что полтора голоса не уйдут не в те руки и не будут слиты в отхожее место, прошу прощения, дамы. - По кротам у меня пока получается так: Фалько более-менее встает в пару, да и то сомнительную, только с нашим экс-мэром, но так откровенно вписываться за подельника...ну не знаю. Да и вообще, по тому, как говорит и что делает, производит скорее мирное впечатление. Марко тоже вписывается в пары очень криво, разве что с натяжкой с Хисрой. С упорством, достойным лучшего применения, топит заведомо мирного, аж два раза за него проголосовав в первый день и начав голосование во второй. Всякое бывает, но для меня это говорит скорее в его пользу, уж больно бесхитростный из него крот получается, подставляется не жалея живота своего. Но все равно смотрю и слушаю. Илларио Шредингера настораживает. Но есть пара моментов, которые говорят скорее в его пользу. Косвенных. Да и в общем-то, поведение логично, понятно, за исключением того, что у антиванца странная аллергия на красный цвет, похоже, раз упорно не голосует три дня подряд. При этом находясь здесь и создавая впечатление, что ищет. Эллен с нами впервые, но весьма осторожна, немногословна и неконкретна. Этим всем производит впечатление командного игрока. Голос за Фалько можно трактовать и как нежелание подставляться с выносом заведомо мирного. Хисра - с самого начала не вижу заинтересованности в расследовании. Позиция исключительно оборонительная, по остальным - никакой конкретики. Мирные как правило вчитываются, вглядываются, сопоставляют и рассуждают, они "в материале", а здесь только "это не я". Косситка умна и опытна в наших делах, и такое отсутствие энтузиазма мне не нравится. Отсутствие хода кротов в первый день, кстати, можно объяснить, если Эллен и Хисра в паре - одна опоздала (причем потом и на голосование тоже), вторая по неопытности не сделала ход. В общем, Эллен и Хисру я бы послушал сегодня очень внимательно. Что по поводу Стража - я не он, но да, я считаю, что сегодня ему надо вскрываться. Его и так, и так могут отправить за борт, и будет очень обидно, если он уйдет в горделивом молчании, забрав с собой имя гарантированного заговорщика. Я за перенос

Мне видится пара Эллен-Галлиан. При этом похоже, что Галлиана вытягивали на последней минуте. Сам Галлиан предпочитает ни с кем не ссориться напрямую, возможно, из двоих он более ценен в такой паре. Хисра, пропустившая голосование, выглядит не очень, откровенно говоря. Если этот пропуск намеренный, то, возможна пара с Фалько. - Пара красивая, согласен, - кивнул бард. - Мне еще перспективной вполне видится пара Галлиан-Хисра, но об этом можно подумать завтра. А сегодня - Галлиан.

-У нас сейчас неизбежно будет пальцем в небо тык, потому что информации для анализа у нас чертовски мало. И счастливого билета никакого нам Страж не вытянул. - Чтобы информации стало больше, можно разрубить уже этот узел Галлиан-Фалько, - Юлиан задумчиво отпил антиванского и поморщился. - Могут, конечно, оба оказаться честными шпионами (прошу прощения за каламбур), - хмыкнул он, - но несколько вероятнее, что они по разные стороны. То, что они не в паре, вроде как очевидно. Правда, если выбирать из этих двоих, то в сонный паралич Галлиана вместо хода мне как-то поменьше верится, чем Фалько. Но всякое возможно, это даже не аргумент. Если Галлиан окажется кротом, тогда не кроты Фалько и Марко Если Фалько - крот, тогда не кроты Галлиан, Луана, вряд ли Эллен. Марко вроде бы скосил глаз в сторону Фалько, но голосует при этом против эльфа, да так рьяно, что даже дублирует позднее. Голос Эллен уравнивает Галлиана с Фалько. Хисра и уважемый антиванец вместе куда-то пропадают и появляются намного позже нужного времени. Учитывая общий сонный паралич, разбивший кротов во время их ночного хода, тоже как-то...оставлю это тоже в заметках, в общем. Хотя мэр скорее нет, чем да. Мы с ним старые...друзья, - хмыкнул бард, - и я знаю, как он себя ведет, когда затевает недоброе. Хотя времена меняются, как и люди. Но сегодня точно против него голосовать не буду, буду выбирать одного из "вилки", если не будет чего-нибудь более вдохновляющего от вас, уважаемые коллеги, - учтиво произнес он и отпил еще глоток.

- Было бы весьма любопытно послушать. - Луана не осталась в долгу, присев в реверансе. "А пташка весьма недурна", - отметил про себя Юлиан, вслух же произнес: - Я даже сочиню ее в вашу честь, если оба выживем, конечно, и если вы окажетесь чисты, а то сочинять куплеты про кротов было бы как-то...чересчур зоологично, - хмыкнул бард.

- Напарника защищаешь? Со своими полутора голосами поосторожнее надо бы тебе быть - не размахивать ими налево направо, так можно и честного союзника уничтожить. - Какими полутора голосами? - моргнул Юлиан. - Мадам, вы меня, кажется, спутали с нашим другом-антиванцем, и это ранит меня в самое сердце, - он приложил руку к груди. - Уверяю вас, голос у меня только один...хоть и весьма неплохой. Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах, не то я непременно спел бы им вам балладу, чем развеял бы всякие недоразумения, - галантно поклонился бард.

- Ну что же, дело ясное, что дело темное, - глубокомысленно заметил бард. - И все мы по сути кроты, поскольку шпионы, - хмыкнул он. - Посему я не доверяю вам одинаково и понятия не имею, кто из вас сегодня для меня подозрительнее других. Придется неизящно ткнуть пальцем в небо. Пусть будет, скажем, Луана, ледиз ферст.

Что ж, вводные были ясны. Юлиан, то ли соскучившийся по работе, то ли уставший так бестолково отдыхать, как получалось в последнее время, чувствовал бодрящее воодушевление. Навыки профессионального шпиона жаждали применения, а поэтическое нутро барда предвкушало новую эпичную балладу, написанную по горячим следам. - Вопросы доверия…самые непростые вопросы в мире, - глубокомысленно потянул он на вопрос о том, кого хочет видеть лидером. – Приношу свои глубочайшие извинения моим новым друзьям, - он отвесил изящный полупоклон собравшимся, - но ваш покорный слуга привык во всем полагаться только на себя. Уверен, под моим командованием все будет изящно, победоносно и незабываемо!

До Минратоса, бассейн

- Господин! - внушительные Тааш влетели в воду, как дредноут кун. - Ох ты!...- Юлиан едва не захлебнулся от поднявшихся брызг и торопливо прикрыл руками свое уже пострадавшее недавно достоинство. – Изыди, чудище! – он насколько мог грозно насупил брови и тактически отступил на шаг назад. – Ну? Вы ведь рабыни? Вот, я повелеваю: и-зы-ди! – стараясь не смотреть на сие монументальное оскорбление для глаз, вздернул подбородок граф де Леттенхоф. – И впредь ваши услуги мне не пригодятся, - мазнув взглядом по мускулистым лапищам, закончил он без капли жалости. Вот курва, это рогатое недоразумение кажется, преследует его, и, кажется, дурно на него влияет, раз приходится так негалантно и неизящно парировать. Куда катится мир?..Впрочем…- Тут взгляд барда поймал в фокус дьявольски прекрасную демоницу, бесстыдно расхаживающую обнаженной среди гостей. – Создатель милосердный! А мир не так уж и плох, - пробормотал он... Вот только собственное тело от увиденного и долгого воздержания решило предать его в самый ненужный момент. Повезло еще, что он стоял по пояс в воде бассейна. – «Вот же…забодай меня коссит! – ругался про себя граф, отметив, что в более дурацкое положение он давно не попадал.

В темном коридоре неожиданно нечто огромное схватило и прижало барда к стенке. И к удивлению мужчины - томно зарычало. - Рррр! Хозяйка требует вас! - На пиршество! - горячее дыхание в опасной близости обжигало кожу мужчины. - А после... Рука Тааш хищнически схватила кое-что дорогое для мужчины. - Мой сладкий пирожочек, мы будем тебя ждать! Хозяйка приказала нам довести господина до блаженства! Тааш умрет, но выполнит! Картины прожитого проносились перед глазами Юлиана с бешеной скоростью и в ретроспективе. Вот он в императорских покоях дарит неземное наслаждение своей госпоже…Ах, как она кричала, Создатель!...Вот он идет на свое первое дело, убийство орзаммарского аристократа…Пролил яд на штанину...Вот он впервые пробует эльфийский стаут, его еще тогда некрасиво стошнило прямо на новый камзол синего бархата…Вот он маленький неловко перебирает струны лютни и хочет маминого пирога… Не, ну так-то он, в общем, пожил, и даже временами неплохо…Хммм…рифма к слову «неплохо»…Подвоха? Пройдоха?.. Не успел бард додумать прощальную мысль и по привычке сложить из нее балладу, как внезапно адские боли внутри самого естества его прекратились, жизнь так же прекратила проноситься перед глазами, а голубое рогатое чудище было решительно отпихнуто в сторону существом не менее рогатым, но гораздо более прекрасным и очевидно – женского пола. Слышь, подруга. - Хиссра взяла Тааш за руку - Оставь певца. Косситка повела затуманенным взглядом. - Отвали, говорю, от барда. Твоими стараниями он начнет фальцетом петь и пускать петуха. - Сильнее сжала предплечье. Тааш явно нехотя выпустила "добычу" из рук, тот лишь сполз вниз по стеночке. - Благодарности не надо, будет достаточно спеть песню про Сэру. - потрепав Юлиуса по щеке, довольная собою васготка направилась дальше. - К-конечно, мадам! Сколько угодно песен про Сэру! – поспешил за своей спасительницей явно впечатленный Юлиан. – «Кто такая Сэра?»… *** И Имшаель не солгала. Это был не стол в кабаке, и даже не званный ужин в орлейском ресторане, а настоящий тевинтерский триклиний со всеми возможными и невозможными удобствами. Нет, все-таки, Создатель существует и относится к нему, грешному, неплохо, - присвистнул про себя Юлиан при виде открывшейся картины. Вот она, награда за все его минувшие мучения. Коварную демоницу он, конечно, не простит, но…мстить будет чуточку меньше и попозже. Но сначала – а что сначала? Есть, пить, снять накопившееся напряжение в объятиях на этот раз настоящих гетер прямо в бассейне? Всего этого хотелось одновременно. Ужасно, примитивно и совершенно по-пейзански. Ну нет, до такого граф де Леттенхоф опуститься не может. Поэтому сначала просто купание, просто в бассейне, никаких гетер. Необходимо остыть, смыть с себя не только грязь телесную, но и из мыслей убрать весь этот вульгарный рогатый кошмар в голубом трико. С этими мыслями бард, явно воспрянувший духом, с удовольствием нырнул в бассейн. очень сильно наплывами

Две эльфа схватили багаж мужчины и понесли в нумера. А в самом номере барда ждала гетера... нет, не так - ГЕТЕРЫ. Юлиан не помнил, сколько он проспал. Свечи почти все догорели, и, близоруко щурясь, он вглядывался в полумрак каюты и пытался вспомнить, что произошло. Голова нещадно болела, мысли путались, а руки тряслись. Что само по себе было странным для такого закаленного завсегдатая таверн и притонов, как милостью Андрасте почтенный граф Юлиан Альфред де Леттенхоф. - Ну конечно, антиванское выдержанное, с эхом морской соли и ещё какой-то фигней в послевкусии. Лучше бы скипидару налил, гад, - пробормотал бард, свесив ноги с койки и пытаясь нащупать туфли. Обстановка в каюте вроде бы намекала на прошедшую бурную ночь в объятьях страстных гетер: камзол валялся на полу, бархатные штаны – рядом, сам почтенный граф был в одном исподнем, но что-то мешало картину отнести однозначно к идиллическим. И, вглядевшись повнимательнее, он понял, что именно. Дверь каюты была забаррикадирована изнутри по всем правилам осадного искусства: вся тяжелая мебель, включая неподъёмную тумбочку из цельного дуба, была плотно придвинута к двери, на засове висел амбарный замок…И тут несчастный вспомнил всё. ГЕТЕРЫ! По телу прошла дрожь, и бард лихорадочно облизнул губы, и без того снедаемые похмельем, когда он вспомнил этих ГЕТЕР на пороге своей каюты. Огромные напомаженные рогатые чудища в абсолютно безвкусных голубых трико плотоядно склонились к нему и страстно шептали в оба уха: «Чего прикажешь, господин?»… Дальше все было как в тумане. Помнилось только, как он вытолкал рогатых монстров в бычьи шеи и принялся с невесть откуда взявшейся удалью таскать тяжеленную мебель к двери, в душе проклиная коварную демоницу, так жестоко посмеявшуюся над ним. Потом он одним залпом осушил кувшин вина, подсунутого щедрым антиванцем, да прорастут его волосы внутрь. Потом – провал. Сейчас ему очень хотелось пить. И есть. Откуда-то донеслись божественные запахи готовки, и граф понял - медлить больше нельзя. Нащупав, наконец, туфли, Юлиан с трудом поднялся с постели, подобрал одежду и попытался привести себя в более-менее надлежащий вид, а свои мысли – в более-менее надлежащий порядок, и поспешил на запах, по пути анализируя произошедшее. Нет, как бард, он был достаточно широких взглядов и достаточно искушен в делах любовных. Но при всем при этом он был безнадежно ГЕТЕРОсексуален по своей природе и ксенофилией не страдал. И нет, нет, он совсем не испугался этих голубых чудовищ, они просто оскорбили его чувство прекрасного! А настоящий бард должен всегда пребывать в состоянии вдохновения и созерцать лишь красоту, достойную его глаз. Именно поэтому были предприняты соответствующие меры по выдворению рогатых мерзостей с глаз его. Как-то так думал про себя Юлиан, поднимаясь на палубу. На душе все равно было как-то муторно, но надо было приходить в себя и попытаться исправить этот почти безнадежно испорченный вечер. И пожрать.

Ребят, сорри работа утащила, отвечу всем уже поздно вечером)

Две эльфа схватили багаж мужчины и понесли в нумера. А в самом номере барда ждала гетера... нет, не так - ГЕТЕРЫ. - ОНИ вас ждут, - усмехнулась Имшаель. - Могут и всех вас ЖДАТЬ. Они это могут... - Как любезно с вашей стороны, мадам, - бард едва не облизнулся в предвкушении. В конце концов, путешествие без женского общества было долгим...до неприличия. Да и голод с жаждой внезапно стали просто волчьими, он не мог даже вспомнить, когда ел в последний раз, не говоря уже о вине. - Ну что, друзья, пройдемте в нумера? - обратился он к остальной мужской компании. Ах, вот если бы вместо предсказуемых эльфийских (ну, скорее всего) гетер затащить в нумера эту монументальную красотку...Он обожал властных женщин. Особенно, власть имущих. Но всему свое время. А пока...

- И да мне тоже вина, сыра и закусок, -- эльф решил тоже ни в чем в себе не отказывать. - А гетер? - подмигнул остроухому чуждый всякого расизма бард. - Дружище, поверьте мне, без гетер вино покажется вам кислым, сыр - пресным, а морская болезнь - вечной! - усмехнулся он в усы. - Так что предлагаю разделить ужин в моей скромной каюте, с блэк-гвинтом и гетерами. Если, конечно, не будет другого предложения, - невинно моргнул голубыми глазами Юлиан, ловко скосив их на монументальную хозяйку субмарины. - Вина? - Илларио оторвался от наблюдения за рабами, которые грузили на борт сундуки с его вещами. - Сколько угодно. У меня с собой. - Сколько угодно вина? - Дружелюбно оскалился надушенный хищник, на охотничьи угодья которого коварно вкрался соперник. - Неужто времена изменились, и брутальные антиванцы больше не пьют скипидар? То есть, я хотел сказать, антиванский бренди, разумеется. @Эри @Dart Ph @Ширра

- Добро пожаловать на "Думат", - сказала Имшаель своей новой команде шпионов. - Магистр Имшаель собственной персоной. "Какая женщина!" – присвистнул Юлиан про себя, не сводя с ослепительной демоницы восторженных глаз. – "Влип я, конечно...но курва, как удачно!" – Граф Юлиан Альфред де Леттенхоф, к вашим услугам, мадам, - вслух церемонно произнес бард метя беретом палубу, и попутно раздумывая, стоит ли поцеловать изящную ручку размером с лапу молотобойца, или воздержаться от греха. - Надеюсь вы готовы найти и остановить эльфийского Бога... - она полуобернулась, бесстыдно показывая, что её прозрачное платье ничего не раскрывает, лишь подчеркивает красоту женщины. - О, для вас кого угодно, мадам, - улыбаясь как кот, галантно мурлыкнул Юлиан, - Ибо богиня тут может быть только одна. – Он выразительно взглянул в глаза Имшаэль и с удовольствием скользнул ниже, оценивая по достоинству внушительные прелести, так беззастенчиво выставленные напоказ. – Готов приступить хоть сейчас…Или сначала поужинаем?.. Если у вас нет своей прислуги, то мои рабы позаботятся обо всех бытовых мелочах, только свистните. - Что ж, если это не фигура речи…- Бард весело и заливисто свистнул. – Тогда не отказался бы сегодня от кувшина доброго вина, хорошей компании и гетер, - усмехнулся он в постриженные по последней орлейской моде усы. – Это лучшее средство от морской болезни, а то меня, признаться, что-то немного укачивает. @Dart Ph и кто угодно, тока буду немного тормозить с ответами, на работе)

Юлиан Альфред де Леттенхоф, орлисианский бард. простите, я опять в домашнем хД))) Балагур, сибарит, бабник и пьяница. И кто заподозрит в таком шпиона? Однако, в сортах яда разбирается не хуже, чем в сортах дорогого вина. Поговаривают, что был вхож не только в кабинет самой императрицы, но и в ее спальню, но имел неосторожность вляпаться в приключение с какой-то заезжей блондинкой. За что закономерно попал в опалу и, опасаясь за собственную жизнь, был вынужден искать прибежища в Скайхолде. И теперь скрашивает досуг уже инквизитору Лавеллан...услаждая ее слух изысканными балладами и светской беседой, конечно. А остальное все слухи.

Спасибо всем за игру. К сожалению, форс-мажор случился в самый неподходящий момент, я бы еще поборолась, но мирные все равно молодцы, раскусили меня) С победой!)

- Ждем Эмити, - выслушав Филию, сказала Айюми. - Время еще есть.

Айюми зажгла свечу и вгляделась в зыбкий огонек, в надежде найти ответы. Надо было собраться с духом. В их команде не просто вор, а какой-то...мясник. Кто мог так жестоко расправиться с Лале? Ну не то, чтобы Айюми было очень жалко дерзкую девчонку, тем более, что она и сама была готова устроить ей свидание с эпистатом. Да и казнь подходящая, хоть и очень жестокая. Но кто следующий? И кто играет на стороне мерзкого палача, кто ответит за то, что довелось претерпеть ни в чем не повинному Йошинори? Он держался мужественно, подобно самураю, как и всегда. Может, он и был самураем? Это многое бы объяснило... Кроме того, ктО их оставшихся двоих учеников хладнокровно его слил, а кто лишь заблуждался. Голос Эмити был первым, Филия его добила. Эмити проявила осторожность, понимая, что негоже сразу подхватывать первый голос? Или Филия, видя, что время уже на исходе, решила попытаться гарантировать себе жертву? Могло быть и то, и другое. Выводы делать было рано. Ясно только одно - если они сегодня ошибутся с выбором, то они либо проиграют, либо сведут все к ничьей с белесым убийцей. В сложившейся ситуации было бы хорошо, если бы сегодня каждый из оставшихся высказался раньше, чем пробьет час голосования. Айюми начертила на пергаменте иероглиф, призывая духов, чтобы ее услышали.

Айюми с неприязненно посмотрела на Лале. Чего эта девчонка на нее взъелась? Это личное или, может, пытается избавиться от сильных соперников? - Быть тихой - очень полезное качество для шезму, - спокойно парировала она нелепые аргументы османки. - А вот быть выскочкой, первой с готовностью сдавая своих, напротив. Я подозреваю Лале.

*вечером* Получив задание, Айюми решила отправиться в свою комнату и хорошенько выспаться перед предстоящей поездкой. Утром ей понадобятся все силы, а теорию она и так наизусть знала, повторять не требовалось. Предстоящее приключение будоражило воображение юной нихонки, манило новыми тайнами, ей не терпелось уже применить на практике все, что она так прилежно учила все это время. Так что надо поспать, чтобы завтра быть полной сил и выжать из этого приключения все до капли. Пусть она не получила роль писаря, но этот шанс она ни за что не упустит! Страха, как ни странно, не было. Возможно, потому что она не до конца в силу юных лет осознавала опасность. Ну или жажда приключений оказалась сильнее. Вообще, в ее стране страх смерти считался позором и признаком незрелости души. И Айюми-сан всегда старалась соответствовать этому…внешне. Но почти всегда это было неправдой. Нет, она, конечно, готова принять смерть достойно, если судьбе будет угодно, но в свои восемнадцать она видела так мало, столь многого не испытала и не почувствовала в этой жизни…что совсем не торопилась с ней расстаться. Но на этот раз, она была уверена, все пройдет хорошо. Поэтому, вызвав в памяти желанный образ в золоченой тоге и взгляд обсидиановых глаз, говоривших «да, любимая, с тобой хоть на край света», Айюми свернулась калачиком и безмятежно уснула. *** *утром* «Какая глупость, воровать у эпистата» ,- думала Айюми, слушая речь Они. – «Чего там у него есть такого, что стоило бы такого риска?.. А если интересовались им как мужчиной (тут она не удержалась и фыркнула, но тут же, поймав взгляд охранника, опустила очи долу) «Ну, мало ли, среди египтян полно извращенцев", - продолжила она свою мысль, уже следя за внешними проявлениями, - «то уж точно не ушли бы, раз к тому и стремились, разве нет? «Найдите мне вора». Тогда надо найти вора-дурака, а вроде бы среди них таких нету. Или есть?» Айюми обвела внимательным взглядом остальных учеников, но пока ничего подозрительного. Никаких подергивающихся век, трясущихся рук и бегающих глаз, а ведь рискнувший украсть у эпистата должен сейчас с ума сходить от страха и чем-нибудь, да выдал бы себя? Они же не самураи. Или правда кто-то искусно притворяется? Но кто? Она решила пока оставить вопрос без ответа и еще понаблюдать. Было бы неплохо вычислить воришку и заработать при этом очки у белесого Они. Но пока нет никаких зацепок, лучше сосредоточиться на предстоящем задании в Долине Смерти. Глаза девушки загорелись в предвкушении. И даже наличие охотника-стражника ее не сильно беспокоило. Что-нибудь она придумает, чтобы от него избавиться и вступить в контакт с местными усопшими. ** А там, как оказалось, и думать было не надо. Увалень, приставленный ей в охрану, и сам не полез в гробницу за ней, разморенный от жары и долгого похода. Айюми спустилась по раскрошившимся от времени ступенькам одна и оказалась в довольно просторном темном помещении в окружении колонн. Одного взгляда на саркофаг в центре зала и роспись на стенах ей хватило, чтобы понять: здесь покоится знатный фиванский вельможа. Что ж, будет приятно пообщаться с представителем своего сословия. Две вещи помимо статуса усопшего обратили на себя внимание сразу: гробница была полна золота и украшений,. Саркофаг тоже не имел внешних повреждений, но крышка была открыта, а у мумии на месте сердца зияла огромная дыра! Айюми в ужасе отступила и чуть не споткнулась о расписной глиняный горшок. Нет, мертвых девушка не боялась, в Нихоне к бренным останкам относятся не так уважительно, как и к смерти вообще. Но промелькнувшая догадка при виде этой картины ужаснула ее сильнее вида любого мертвого тела. Значит, не воры. Значит…Впрочем, от этих мыслей, смущавших разум, надо было срочно отделаться. Ритуал требовал духовного равновесия, и надо было срочно прийти к нему. Поэтому, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, Айюми привычно усмирила внутренних ёкаев и, вспомнив теорию, приступила к ритуалу. *** В контакт он вошел сразу. Старец в богатых одеждах фиванской знати привиделся ей будто сквозь зыбкую дымку. Взгляд белесых призрачных глаз будто смотрел ей прямо в душу, а голос был подобен шелесту сухой листвы, но был слышен во всех уголках склепа: - Шезму…мерзкий шезму…Проклятие!...Фивы…прокляты!..Найди… Сердце Айюми пропустило удар. К увиденному и услышанному она оказалась не готова и едва не потеряла связь. Но, собрав остатки воли, она отчаянно протянула руки к видению: - Кто он, этот шезму, старец? Почему это сделал?.. Но…вопрос лишь эхом отскочил от стен. Дымка рассеялась, вельможа исчез. То ли от неопытности юной ученицы, все-таки поддавшейся эмоциям, то ли по каким-то еще причинам, но контакт с его Ка был безвозвратно утерян. Айюми с трудом поднялась и на негнущихся ногах поковыляла к лестнице. Услышала она немного, но и этого было достаточно, чтобы над юной нихонской головкой, как и над остальными шезму, включая Реммао, начали сгущаться вполне очевидные египетские тучи. С характерным белесым оттенком. Теперь надо было решать, что делать дальше. Город проклял шезму. Говорить об этом белесому убийце нельзя. А врать не имело смысла. Решив, что расскажет только то, что не подлежало сомнению и можно было выяснить простым наблюдением, Айюми скрыла все следы проведенного ритуала и поднялась на поверхность. Там она сообщила, смущенно потупив взор, как и подобает юной наложнице, что все ценности в гробнице на месте, но у усопшего не хватает сердца. Как оказалось, так поступили и остальные. Все-таки дураков среди них нет, подумалось девушке. От пережитого мысли ее скакали с предмета на предмет. Она решила отвлечься и попытаться сосредоточиться на ночном происшествии. Как вычислять воришку? Или и правда виной всему глупый зов плоти, оказавшийся столь сильным, что девица в первую же ночь отправилась знакомиться с эпистатом эпистата? Айюми покосилась на Эвтиду и Эмити. А может быть, и скромница Лале только притворялась таковой? Или Филия, которой как главному писарю, пробраться в покои господина было проще? А Йошинори? Ну вряд ли он по этой части, конечно, но он умеет держать себя в руках подобно самураю….Слишком много тайн на сегодня, слишком…Айюми почувствовала усталость от переполненности информацией и впечатлениями. Все это требовалось переварить и обдумать в спокойной обстановке, чтобы решить, что делать дальше. Поэтому воспользовавшись дарованным разрешением Реммао, она отправилась ненадолго отдохнуть и подумать в свою комнату.

Закусив губки от старания, Айюми под диктовку наставника выводила иероглифы. С каллиграфией у девушки все было прекрасно, этому ее учили с детства, но египетские иероглифы отличались от нихонских довольно сильно, иногда приходилось напрягать память, чтобы начертить нужный. Но в общем, занятие ей нравилось. Сосредотачиваясь на письме, тем более, на иноземном языке, она могла отвлечься от своих дум и привести душу и разум к равновесию. Последние события были беспокойными и суетными. А та проверка с египтянкой по имени Азанет вообще казалась сейчас несмываемым позором. Что же это было такое? Чтобы она, Айюми, носительница древнего гордого имени, пала ниц перед ничтожеством, явившемся во сне, да еще и нарекла его своим Господином?! И все это случилось только потому, что Айюми выбрала другой путь и не обладала россыпью алмазов, чтобы подкупить причастных и все переиграть?! Сколько же времени потеряно, сколько унижения. В стране ее предков выход из позора был только один – сэппуку. Но ведь….ей только 18, и никто из страны предков ее здесь не видит, да? Ну, не считая, возможно, Йошинори… а жизнь в Египте хоть и сложна, но полна таких перспектив и…соблазнов…Черные глаза юной нихонки встретились с обсидиановыми глазами героя ее грез. Сэппуку подождет. А Йошинори…странно, они столько пережили вместе, но так ничего друг о друге и не узнали. Но может, оно и к лучшему? Шезму для шезму – волк, этому учил их Реммао... - Я верховный эпистат Амен! По распоряжению фараона Менеса II объявлена частичная мобилизация из-за чумной хвори в Фивах. С моим отрядом едут лекари, писари, жрецы... Опять этот белесый Они, и опять с дурной волей, - обмирая от страха, подумала Айюми, невольно поискав глазами Йошинори. Что это она, поддержки в нем ищет? Как глупо… Айюми отогнала мысли и собралась. Интересно, узнает ее элистат или нет. Если узнает – плохо. Роль, которую она сама себе выбрала тогда, перед экзаменом, связывала ее покрепче любого шибари, и это было далеко не приятно. Поднять голос она при нем не может, она же наложница Йошинори, безликое и бесправное существо. А учитывая, что их насильно отправляют в чумной город, в писари попасть к этому ёкаю Айюми бы, несмотря на страх, не отказалась, ибо держи друга близко, а врага – еще ближе. Старинная нихонская поговорка. Потупив взор, Айюми прилежно закончила иероглиф и будто невзначай подвинула пергамент так, чтобы он попал в поле зрения эпистата. Будь что будет, всегда можно сделать сэппуку. А раз уж все равно идти в чумной город, так хоть устроиться поближе к событиям, - рассудила девушка.