Gella

-Какие же объяснения тебе еще нужны, сестра, если я весь день только и объясняла. Или настолько невероятным кажется, что я Агату подозревала? - А ведь не про Агату был вопрос, Маргарита, - покачала головой Бернадетт. - И не таких объяснений попросила я у тебя. Белый список твой шит белыми нитками, и поскольку тут нечего ответить вразумительного, выдёргиваешь ты фразу из контекста и пытаешься выкрутиться как уж на сковородке. Не такую Марго я знаю. Не верю я тебе. Пусть Господь покарает меня, коли ошибусь, но - не верю. А Мелиссандра может быть кем угодно, но уж больно молчалива для змея, под которым подгорает.

- Вот, что меня смущает, Марго, - кряхтя, подала голос Бернадетт, спустившись в подвал. - Из каких соображений в твой белый список, начертанный вчера так уверенно, попала, к примеру я, коли весь день до вечера просидела я в келье, и спустилась в подвал, успев только назвать четыре имени, да и те шаткие? А Бланш? Она, как раз, вписывается в твою схему ранних смелых голосов, но пользуется у тебя кредитом доверия. И если сегодня тому можно найти хоть какие-то причины, то какие были вчера, если девица сия лишь пришла, отдала свой голос за то, чтобы Жанин выпила яду, причин не объясняя? Жозефин к тому времени вообще ещё не высказалась по существу ни разу, если память меня не подводит, но вчера ты включаешь её в сей список в числе прочих, сегодня же подозреваешь в ведовстве в пользу Нечистого. Брат Себастьян безоговорочно признан тобою незапятнанным во грехе. Ты вообще категорична и смела…за такой смелостью может стоять осведомлённость, сестра, и это беспокоит меня, как и некоторые другие нестыковки, о коих ниже, и буду рада я, коли развеешь ты сомнения старухи приорессы разумным тому объясненьем. По существу же мне есть добавить следующее. Мне нравятся рассуждения сестры Агнесс, потому как обращает внимание на те же вещи, на кои обратила внимание и я. А про себя я знаю. Сестра Франческа кажется мне искренней в своих исканиях и мечется как и всякий, кто блуждает во тьме. Брата Себастьяна я бы сегодня послушала с удовольствием. Вроде сама верю глазам его голубым, однако нельзя сбрасывать со счетов вероятность, что на кону вчера был либо одержимый, либо Агата, и тогда его пытались бы спасти всеми силами, ибо терять даже рядового змеёныша нынче для них накладно. Это к слову о паровозе. Пока неясен статус Себастьяна, нельзя исключать тех, кто голосовал против Агаты, включая и меня, из списков, вот так я думаю. Голос Жозефины интересен, но я бы, во-первых, дала девушке слово прежде, чем делать скоропалительные выводы, а во-вторых, не была бы столь однозначна в трактовках, особенно в свете вышесказанного. Эжени и Мелиссандра подозрительны своими голосами в сторону. Жду, что скажут сегодня. Бланш смущает меня категоричностью в принятии решений и некоторой скоропалительностью в суждениях, но это может быть лишь следствием того, что сестра сия постриг приняла недавно. Что до моего голоса против Агаты, - спокойно продолжила она, обращаясь ко всем присутствующим, - то был голос бредущего во мраке, и отдан он был тогда, когда ещё можно было его изменить, но одному Господу известно, почему король Иерусалимский повернулся спиной к нам и позволил умертвить Агату, когда нам так нужна была его помощь в борьбе с Нечистым. Бог ей судья. Если надо будет, отвечу я пред Господом за свою ошибку, ибо не со злого умысла, а по слепоте бредущего во мраке, - твёрдо закончила приоресса и, помолчав, добавила, обращаясь уже к Агнесс: - А не отвечала я на дерзость, девочка, - Бернадетт позволила себе приличествующую обстоятельствам скупую улыбку, - потому что тому, кто чист пред Господом, оправдываться нет нужды. Да и в чём? Что бы я вчера сказала? "Это не я, верьте мне, сёстры, и голосуйте за Арлетт"? А какие у меня были на то основания? И к тому же...- помолчав, добавила она, - когда в воду кидают камень, весьма полезно посмотреть порой, что за круги потом пойдут по воде. Да, кстати, отец Анри и Странник со своей взаимной симпатией по-прежнему вызывают у меня вопросы, но трактовать можно по-разному, а разбираться, что с ними и почём, я буду точно не сегодня, если доживу. И так круг слишком широк, сузить бы.

Бернадетт поджала губы. Происходящее в последние минуты решительно ей не нравилось. Впрочем, пока не приняла яд раба Божия Агата, говорить о чем-либо - точно воздух сотрясать. Завтра ежели преживет эту ночь, ей будет, о чем подумать так или иначе. А сегодня остаётся только ждать и молиться, что сделан был правильный выбор. Или хотя бы не слишком неправильный... - Бернадетт смотрела на Агату. - Крепись, дитя моё. Коли невинна душа твоя, то обретёшь ты Царствие Небесное. Господь милосердный, спаси наши души грешные, - она осенила Агату, себя и всех присных крестным знамением.

- Уж коли выбирать промеж Агатой и Себастьяном, я выберу Агату, - молвила Бернадетт.

Так кто же спрятал зверя под личиной человеческой? Бернадетт тяжко вздохнула, и вздох этот был полон неподдельной скорби и печали. Ибо сказано: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». А значит, мог облюбовать Зверь любое прежде невинное дитя, и сестру во Христе, и брата, и даже Одрика блаженного искусить, и ни в ком нельзя быть уверенной, что нет в нём греха отныне. Впрочем, в себе самой была уверена приоресса, как и прежде. Она знала, что не коснулся Зверь её дыханием своим, не осквернил её помыслов и не пошатнул веру. Однако более – ни в ком. Так кого же сего дня призвать на суд Божий? На кого направить длань, чтобы не навредить по слепоте своей преданным слугам Господа, да невинные души от беды уберечь? Тяжкий груз ответственности не давал покоя приорессе, и Бернадетт ничего не нашла лучше, как вновь опуститься на колени и вознести молитву, дабы наставил её Господь. Но то ли Господь решил оставить её в час испытаний, дабы укрепить веру её, то ли глуха она сделалась к гласу Его, но внятного ответа она не получила. В смятении направила стопы она свои в урочный час к погребу, в надежде, что происходящее там поможет и подскажет ей верное решение. Но посмотрев и послушав, поняла она, что надежды мало на сие. Разве что обратить взор свой на тех, с чьих уст легко слетают имена, ибо не сомневается тот, кто знает? Так кто же? Уж не Агату ли соблазнил коварный Змей адскими булочками? Али Лютере нашептывал? Ведь доходили слухи разные про окунёву кровь да травы. А ну как колдовство? – Бернадетт покачала головой. Прости, Господи, душу её, безгрешную, но мятущуюся во мраке, и направь. Она осенила себя крестным знамением. - Или кто-то из парочки из странного Странника и Анри, давеча сжигавшего идола? Времени на выбор оставалось всё меньше, а ясности не прибавлялось. Тем не менее, подозрения свои шаткие озвучила она пред собравшимися братьями во несчастье, и продолжала внимать, в надежде, что наставит её Господь и поможет сделать верный выбор.

- Два других выхода есть абсолютно точно - в монастырь, через который мы несли тело бедняжки Николь и в виноградники, через который мы выбрались в прошлый раз. Насчет засады я бы не опасалась - Жюстин не станет рассказывать англичанам о тайных ходах, а своих солдат у нее нет. Опасность может представлять тот змей, которого боялась Кати. Нам стоит подумать, чем и как мы сможем удивить нечистого, если он нам попадется. - В монастырь нам ходу нет, ибо воцарилась там ныне сила нечистая, - пробормотала Бернадетт. - А по поводу засады думаю, что тут и англичане на выходе не нужны: достаточно поместить в укромном месте преданную да резвую послушницу, а уж та поднимет голос не хуже гончей, и что мы тогда сделаем против войска бесовского в британском обличье? Да и потом, сильны уста лживые коварством своим: если Жюстин и инквизиторов обольстила напраслиной, то будем мы навроде ланей на лесной охоте. Впрочем, коли лаз раскопаем, через виноградники попробовать всё равно придётся, это единственный путь, авось по одному да схоронимся, не оставит Господь преданных детей своих в час испытания. А что до змея лукавого, - приоресса с грустной улыбкой покачала головой: - если и сотворил он сие, - бросила она взгляд в центр комнаты, - то явно действовал через посредников, вкладывая мерзость в души нечестивые...и иголку с ниткой в руки предательские.

- Я видела матушка, как настоятельница Жюстин люто бомбила выдала неестественную реакцию на наши поиски в пещерах. Казалось бы - что такого в нашем путешествии, достаточно было бы просто наложить запрет - и мы бы туда и сами не полезли. Однако же с завидным упорством она завалила все входы и выходы, как будто ей было что там скрывать. - Да, это странно, - согласно покивала Бернадетт. Что ж, как ни уповай на обратное, но в её версию о причастности Жюстин добавлялись новые штрихи. - Быть может мы разберем засыпанный лаз и отправимся в поисках другого выхода? А там наймем тех кто первым попадется, чтобы сопроводили нас к дядюшке, ну а у дядюшки уже и разберемся, кто там ведьма и кого будем жечь. Как вам мой план? - Мари закончила выступление и ожидала реакции. - Прекрасная мысль, дитя моё, при условии, что другой выход есть, и что не ждёт нас по ту сторону засада, учитывая, что Жюстин знает в аббатстве каждый камень. Впрочем, иного выбора спастись я не вижу. Нужно действовать, пока костры ещё не запылали. Среди нас есть мужчины, Одрика Господь, хоть разумением не наградил, да силушкой не обидел, да и слуга английской короны, коли не шпион супостатский, тоже захочет выбраться отсюда. Брат Себастьян, когда проспится, думаю, будет подспорьем. Надо попробовать разобрать лаз. - Неудобно, сестра, - как на духу ответствовал лучник. - Никогда не видел столько монахинь разом. И голова очень болит. Смущён и ещё как. Среди вас оказался именно я, потому что вы притащили сюда именно меня. Зачем? В ожидании ответа он достал из поясной сумки кусочек ивовой коры и положил в рот. - Неужели не очевидно разуму твоему, дитя, что не мы тебя сюда притащили? - с неподдельным изумлением ответила Бернадетт. - Или ты головы нам морочишь? - посуровела она, ибо объяснения присутствия в подвале этого супостата никак разумного не находилось. Предал своих? Бернадетт задумчиво почесала кончик носа узловатым морщинистым пальцем.

Занимались внебрачной связью, а не колдовством, - грустно сказала Жозефин, но потом обернулась и уже уверенным голосом гневно сказала: - Но кто безгрешен - пусть первый бросит в нее камень! - Связи внебрачные бывают, уж наверно, у того, кто в браке, - проворчала Бернадетт, поджимая губы, - а Констанс приняла обет безбрачия. Советую хорошенько усвоить это, сестра Жозефин, во имя спасения души твоей. Значит, - задумчиво протянула она, - всё-таки связь была, впрочем и без твоего свидетельства тут ясно. Неясно одно. По какому принципу нас отбирали в этот подвал. Допустим, я стояла на пути Жюстин в её коварных планах. Возможно, Маргарита, с её прозорливостью и осведомлённостью в делах сильных мира сего за пределами монастыря. Допустим, среди нас для пущей правдоподобности поместили настоящую ведьму, - она покосилась на огненноволосую красавицу, по-прежнему безмятежно спящую, - допустим так же, что Жозефин, Кристэль и блаженную Аниждю, да Создатель смилуйся, и Одрика, - убирали как свидетелей. Но остальные? Ну-ка говорите, сёстры и братья во печали, кто ещё что подозрительного слышал, видел...это поможет нам распутать клубок козней диавольских и приспешников его, - осенив себя крестным знамением, закончила приоресса. В чём вам опять виновны англичане: вино прокисло иль неурожай лягушек? - Удобно ли тебе среди нас, сын мой? - вопросом на вопрос ответила Бернадетт. - Не смущён ли ты создавшимся положением? Возможно, тебе есть, что сообщить нам...хотя бы, предположение, почему среди нас оказался здесь именно ты.

А если и виновна в мирских слабостях, то заслуживает прощенья, а не ябид отсталых умом, которые только порадуются, если сестру накажут, да посуровей. - Так виновна или нет? Понимаешь ли ты, дитя, оправдывая блудницу, - возвысила голос Бернадетт, - что мужчина тот по облику родом прямо из Гаскони? Понимаешь, что сестра твоя во Христе, коли согрешила, виновна не в мирских слабостях, а в тяжком преступлении против Господа, ибо дева, что не сумела усмирить плоть свою, приняв постриг, суть мерзостна пред Господом под сенью святой обители? Понимаешь, что повинна она не просто в сношении с мужчиной, а с возможным пособником врагов наших, посредством которых ты и оказалась здесь? Разумеешь ли, что не просто так он оказался в тех зарослях и хоронился общества людского?! - Приоресса впилась пылающим взором в несчастную. - Говори.

- Что еще за история с голыми трениями, прости Господи? - опешила Маргарита. - Сестра Бернадетт, ты знаешь, о чем говорит бедная девочка? - монахиня заинтересованно обернулась к сестре Франческе. - Вы правда ходили в келью матушки? Нашли что-нибудь, что объясняло бы эти ее чудачества? - и она обвела рукой подвал с узниками. - Может, у нее какие-то сатанинские книги были или тотемы, вроде этого нашего грешного кроля? - Лепетала давеча блаженная сия про трения непотребные, сестра Маргарита, - кивнула Бернадетт, поджав губы, - Да я, признаться, и не внимала речам бедняжки. Не до того было, и потом видимость нередко обманывает малых сих. Впрочем, - она обернулась к Жозефин, уже начавшей, по обыкновению, оправдываться и выкручиваться: - не прояснишь ли ты нам ситуацию, сестра? Кто был тот мужчина, с коим застала ты сестру Констанс, и что ты на самом деле видела? И во имя спасения души твоей, дитя, совет тебе мой от сердца: на сей раз не лги. Тем паче, что Констанс среди нас я не наблюдаю, а вкупе с тем, в чём подозреваю я Жюстин, картина складывается и впрямь удручающая.

*чуть раньше, до стихийного пробуждения* к вам не просто успеть!))) не дочитала, если что-то событийно пересекла, поправлю пост* - Приснится же такое, спаси, Господь…- Бернадетт осеклась и резко выпрямилась, отчего рука её выскользнула из чьей-то руки рядом. Оранжевое марево перед глазами потихоньку начало рассеиваться, старческие глаза, взгляд которых, впрочем, по-прежнему был остр, начали привыкать к полумраку подвала. Вокруг лежали люди. Сёстры, отец Анри, незнакомая девица в срамной одежде, прости, Господи, а волосы-то…даже англичанин…Что она делает здесь в такой компании, и почему они все держатся за руки?! Она как ни силилась, ничего не могла вспомнить. Однако руки были тёплые, а значит, все живы, но беспробудно спят...Бернадетт осенила себя крестным знамением, дабы вразумил её Господь и укрепил дух. И вгляделась в центр круга. То, что казалось поначалу непонятной бесформенной кучей, начало приобретать чёткие очертания… Несколько долгих мгновений по округлившимся глазам старухи приорессы можно было бы предположить, будто Ад кромешный разверзся перед нею и готов был поглотить и её, и сестёр, оказавшихся вместе с ней на краю бездны. Однако…серой не пахло. Воздух в подвале был ужасающе реален, а к вполне земному запаху вина и пряностей примешивался явственный сладковатый запах тлена. Как ни странно, это отрезвило Бернадетт. Она отвела взгляд от богомерзкой картины на полу, на ощупь опёрлась о стену позади себя и встала. На ощупь же пошла на звук к выходу из подвала, лишь затем, чтобы убедиться: они с присными заперты, а Жюстин… И молодой Ланкастер? Ещё несколько мгновений она вслушивалась в крики за дверью, и картина начала потихоньку проясняться, хоть и по-прежнему вызывала много вопросов. Надо заметить, что Бернадетт, хоть и являла собой образчик истинной веры, всё же достаточно пожила на этом свете, чтобы не путать козни Диавола с интригами его приспешников в обличии человеческом, хоть и являются вторые прямым следствием первого. На данный момент, хотя и не могла она припомнить, каким образом попала в подвал, было совершенно очевидно, что надругательство над бренными останками почившей блудницы она свершить не могла ни в коем разе. Разум её по-прежнему был ясен, вера крепка, дух силён… ещё более силён пред ликом испытаний грядущих, а картина в центре круга, хоть и была воистину омерзительна, всё же носила все признаки деяния рук человеческих. Также очевидно стало для неё, что во главе заговора стоит Жюстин, вступившая в сговор и с врагами государства, и с Врагом рода человеческого, и, вероятно, воспользовавшись присутствием в обители рыцарей Святого Престола, попыталась очернить её и сестёр пред ними. Зачем? Пока это ведомо лишь Господу и нынешнему Рогатому хозяину её. Бернадетт стала неудобна для её козней, и её требовалось устранить? Возможно, но тогда настолько, что аббатисса не поскупилась на ни на средства, ни на обстановку, бросив с ней в подвал кучу невинного народу (ведь надо же было додуматься ещё и Одрика сюда затащить? Неужели и его она собирается сжечь?) Губы приорессы решительно сжались. Что ж, Господь посылает ей испытание, дабы проверить веру её, и она не подведёт Господа, даже если придётся доказать ему преданность свою посредством очищающего огня. Если будет на то воля Его, она будет готова, она достаточно прожила на этом свете и ничего не боится. Но для начала - пожалуй, не будет дурного, если попытаться выжить и расстроить козни Нечистого, это ли не богоугодный исход испытания?.. Бернадетт нашла самый уединенный тёмный угол в глубине помещения, тяжело опустилась на колени и принялась молча молиться, дабы укрепить дух свой. Сколько времени молилась она, оставаясь глухой и слепой ко всему происходящему, сказать наверняка было затруднительно, но когда закончила, увидела и услышала, что её товарищи по несчастью уже потихоньку начали приходить в себя. И даже оживлённо делиться соображениями по поводу происходящего. Что ж, в святой битве неплохо бы обрести союзников. Но для начала следует отделить зёрна от плевел, компания уж больно разношёрстная. А ещё раньше – избавиться от богомерзкой картины на полу. Впрочем, вглядевшись, приоресса заметила, что с этим как могли, уже справились. Тем лучше. - Я тоже думаю, что это от вареной капусты всё! - воскликнула Жозефин, а потом смутилась и замолчала. - Дитя моё, - Бернадетт мягко улыбнулась, присоединяясь к обсуждению группки очнувшихся, – Известно, что Враг рода человеческого явиться может в любом обличье, и творить дела чёрные даже посредством осквернённой варёной капусты, но думаю я, раз не постигла тебя геенна огненная за давешнюю трапезу на лугу, то тут, стало быть, всё проще: нас опоили. Отнесли бесчувственных в подвал, устроили вот это безобразие на полу и заперли. Проделать всё это можно только значительным числом людей, один Одрик, благослови его Господь, весом будет с молодого телёнка. А значит, Настоятельница наша, спаси, Господи, её душу грешную, вступила в сговор с англичанами, и все мы можем пасть жертвами их нечестивых замыслов. Ведь совершенно очевидно, что никаких деяний богомерзких…по крайней мере, совместных, - добавила она, покосившись на странную девицу и англичанина, - мы не свершали, одно присутствие невинных душ наших скорбных главою Одрика и Аниждю тому порукой, ибо сказано в Евангелии: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. А значит, укрепим дух наш молитвой и святой верой, и…попробуем расстроить козни вражеские и выбраться отсюда. Спасение невинных душ есть дело богоугодное, - закончила приоресса и, тяжело опустившись на артитные колени, принялась подавать пример истовой молитвой Отцу Небесному. Закончив молитву, она подошла к молодому лучнику и строго вопросила: - Молви же, супостат, как на духу, всё, что знаешь, да не лги, - ибо помни, что лжёшь невестам Христовым на святой земле.

Поначалу ничего не произошло. Капеллан начал читать молитву и крестить пламя. Через пару мгновений раздался слабый визг, который позже стал просто душераздирающим. Находиться в помещении стало невозможно, но Анри стойко продолжал читать молитву и крестить печь, ему вторили сестры и кажется молодой граф, который продолжал крепко сжимать меч. Спустя пару минут, пламя в печи поднялось столбом и все закончилось. Анри вытер пот со лба и попросил послушниц собрать золу как печь прогорит, и распорядился с молитвами зарыть пепел за пределами монастыря и окропить то место святой водой. Когда отворилась дверь в трапезную, в этот момент раздался душераздирающий визг слышимый на всю округу. Жозефин даже закрыла уши и перекрестилась от этого страшного звука. Он доносился прямо с кухни! Забыв про свои натруженные за день и разбитые артритом ноги, Бернадетт понеслась в кухню с резвостью молодой козы, не к ночи будь помянута. Лишь затем, чтобы констатировать, что бессистемное изгнание бесов на вверенной ей территории приобретает причудливые формы и массовый характер. Призвав всё Воинство Святое, дабы укрепило её дух в борьбе с Нечистым, старуха приоресса трижды прочла "Аве" и трижды - "Отче наш" над пеплом.

Жозефин переглянулась с Кристэль и Одриком и зашагала вслед за приорессой пока неведомо зачем. Может, и там нечистый где-то схоронился? Ну трепещи тогда, отродье сатаны, Жозефин уже идет! Скромная послушница скромно потупила взор и последовала за матерью Бернадетт. Уже по дороге скромница подмигнула Жозефин и улыбнулась: мол, молодец, рада за тебя. Чистая душа в одёжах грязных покорно пошагала за святой матерью и сёстрами. Коровкам на монастырском лугу ничего не грозило, а с кухни давно тянуло чем-то съестным. Так он шёл под святой защитой - огроменный детина - за тремя хрупкими монахинями. Некоторое время небольшая процессия шла молча. Бернадетт тяжело ступала впереди, и было заметно, что давешние бега не дались престарелой монахине даром. К тому же, бренное тело предательски подвело ещё раз: в животе приорессы громко заурчало, лишь учуяла она запахи из трапезной. Вздохнув, матушка вспомнила, что со вчерашнего вечера ничего не ела. Да и девицы, наверное, тоже, а ведь известно, что изгнание беса - как бы там ни было - занятие весьма энергозатратное. В конце концов, рассудила она, и проводить грядущее священнодействие пристало, когда ничто мирское никоим образом не отвлекает, а освящать поголовье резоннее при наличии оного в хлеву в полном составе. Бернадетт обернулась к пастуху, и от неё не укрылся голодный взгляд детины, брошенный в сторону кухни. Что ж, тому и быть, устами блаженных глаголет истина: - Одрик, гони стадо в стойло да задай им сена. После приходи на ужин. А вы, - кивнула она сёстрам, - пойдёмте в трапезную. Что бы ни предстояло нам нынче, нам всем надлежит подкрепиться, ибо голодная монахиня - лёгкая добыча для Нечистого, - веско закончила Бернадетт, подходя к зданию, и осенила себя крестным знамением.

- А! - вскрикнула Жозефин снова от неожиданности. А потом обернулась и увидела приорессу. - Матушка Бернадетт, все время козленка я искала, искала, все ноги сбила, но не нашла. Вместо него на пастбище барашка нашла, тоже черного! Поначалу с козленком перепутала издалека. А потом гляжу - ягненок. И странный какой, молоко переворачивает, чуть не кусается, хворь на нем какая иль что, - рассказывала Жозефин. - Гадали, гадали, а потом как заметили, что на крест животворящий как реагирует, да на молитву. Вот я его солью посыпала - проверить не демон ли, а он как зашкварчит, как зашипит! Вот я его обитой железом дубиной и огрела. Пару раз. А он взял и растворился, только запах серы нечистый после себя и оставил! Все правда чистая, Одрик и сестра Кристэль все видели! - Разве не поплатилась ты уже единожды за ложь свою, дитя, - сурово сдвинула брови Бернадетт, молвя уверенно и твёрдо, а нутром холодея, - Али не впрок пошло наказание?.. В подтверждение слов сестёр слабоумный брат истово покивал. - Святая правда, мать Бернадетт, - почтительно кивнула Кристэль. - Сестра Жозефин вернулась проведя ночь в поисках, я решила пойти с ней. К нам пришёл помочь Одрик. И Жозефин сначала призвала на помощь Господа Бога нашего. С его помощью она и сокрушила адского барашка. Надо было признать, что свидетельство Кристэль, а девица сия слыла весьма здравомыслящей, было весомым. Но тогда...святые угодники, не заставят же эти девчонки её поверить, что им вдвоём удалось свершить акт экзорцизма, не прибегая к помощи священника? И что уж коли ягнёнком заблудшим прикинулся Нечистый, дабы пробраться в святую обитель, то и...весь монастырский скот может стать одержим бесами?! Впрочем объяснение первому тут же нашлось - приоресса вспомнила, как истово молилась всю дорогу сюда: без сомнения, именно из её уст слово Божье возымело силу недюжинную, чтобы одолеть супостата. Что до второго - выхода нет, надо срочно освятить весь скотник по всем правилам. А ещё лучше - окрестить по-христиански каждую голову, с присвоением тайного имени и вознесением молитвы за здравие, и начать следует с Марты, ибо едва не стала сия коза молочной матерью Антихриста... Тут Бернадетт резко дёрнула головой. Надо же, какие мысли лезут, неужто и ей уже супостат нашёптывает, хочет, старую, разума лишить со страху? Ну нет, не на ту напал. Отогнав крамолу прочь и очистив мысли от шелухи, порождённой постыдной в её положении паникой, приоресса молвила: - Я верю вам, дети мои. Посему епитимью твою, Жозефин, объявляю исполненной. Козлёнок сей если и найдётся нынче, то на то будет воля Господа. А сейчас пойдёмте со мной в хлев, вы понадобитесь обе. И ты, Одрик, тоже, - подумав, добавила она. Как никак, но окропить и освятить помещение всё равно надо, а пастух животине привычный, да и чистая душа лишней при священнодействии не будет.

Спала Бернадетт плохо. Умудрённую летами и опытом руководящей работы приорессу нечасто посещали сомнения в правильности собственных решений, и сейчас она была весьма удручена тем, что дух её неспокоен. Она не была уверена, что поступила правильно с Жозефин. В смутные времена, когда Диавол то и дело воздевает копыта свои алчущие к вверенной ей обители, во времена, когда розы в мертвецкой алеют, а монахини в пост вкушают свинину, во времена, когда в душах сестёр поселилось смятение, иначе как объяснить творящийся повсюду бедлам, во времена, когда почтенные монахини в летах, заручившись поддержкой капеллана церкви, творят чёрную мессу в курятнике (если верить докладу послушницы, принесшей ей недавно очередную весть), так вот в такие времена разумно ли было отпускать девицу одну в чисто поле в ночи, даже во исполнение справедливого наказания за прегрешение? Не слишком ли сурово? И точно ли Спаситель вкладывал епитимью сию в уста Бернадетт, или она, старая, тоже, грешным делом, попала под влияние Нечистого?.. Приоресса истово перекрестилась, резко приподнявшись на подушках, затем решительно встала, умылась, оделась, и отправилась на поиски Жозефин. Именно сейчас она была уверена, что ведёт её сам Спаситель Иисус…и нарастающая тревога за юную бунтарку, к которой, надо признаться, она испытывала некоторую даже симпатию. Эту вот бы смелость и изворотливый ум, да на богоугодное дело… Размышления приорессы были резко прерваны послышавшимся где-то неподалёку голосом искомой Жозефин. Но не успела Бернадетт с облегчением перевести дух, как в ноздри её ударил ни с чем не сравнимый запах… Всю оставшуюся дорогу до места она проделала почти бегом, не переставая креститься и твердить вслух заученные наизусть главы из Псалтыря. - Мы победили демона! Мы победили демона! - и рассмеялась. - Я Жозефин д'Фруа - истребительница нечисти! Наконец, достигнув цели, Бернадетт прислонилась к стволу растущей рядом сосны, тяжело дыша, и трижды осенила крестным знамением по очереди обнимающихся Жозефин и Кристель. Поскольку никакой реакции не воспоследовало, приоресса с облегчением вздохнула, но тут же собралась вновь: сопоставление запаха серы со словами девицы как минимум вызывало вопросы. Нет-нет, должно быть какое-то простое, земное объяснение… - Где и зачем ты добыла серу, Жозефин? – строго сдвинула брови приоресса. – Я явственно слышала запах. И придумай объяснение получше, иначе я решу, что удумала ты сотворить тут, чего доброго, философский камень, спаси, Господи, твою душу грешную. И где козлёнок, без коего я велела тебе не возвращаться под сень обители?

@Dart Ph, не увидела обращения пока строчила, сори) чуть переделала пост - ответила тебе)

- Что? Но это правда! Я не собиралась глотать мясо, так случайно получилось! - запротестовала девушка. Про более ранние события Жозефин решила не вспоминать. - И как же козел? То есть козленок? Он может и умереть, если останется на улице еще на одну ночь! Позвольте мне его найти, матушка, я тут только для этого. Мать настоятельница всегда говорит, что монастырь прокормить трудно, так и козленок для него потеря большая. - Тебе, дитя, ныне совсем не о козлах заблудших надлежит думать, - сухо констатировала Бернадетт, умело скрывая удивление. Неужто и правда Диавол облюбовал малую сию, чтобы вершить посредством неокрепшей души дела нечестивые? Ибо слыханное ли дело - наесться мяса и перечить воле приорессы, устами коей говорит сам Спаситель. Впрочем, возможно, не всё ещё потеряно...но так или иначе, сестре Жозефин надлежит преподать урок, так велит Господь. А потому она продолжила, глядя на монахиню непроницаемым взглядом: - Быть посему. Ступай на поиски и без козлёнка не возвращайся. Такова твоя епитимья. Удались и не греши более. -Божьи невесты, где ближайший Дом Господень? - "Чудо", - вероятно, сказала бы мать Жюстин. - "Ещё одно "чудо"? - вопросила себя сестра Бернадетт, мысленно осенив себя крестным знамением. Впрочем, отказать путникам в крове, а тем более, путникам, подозрительно смахивающим на посланцев Великой Инквизиции, не по-христиански, да и слишком много ещё у сестры Бернадетт на этом свете, чтобы его скоропостижно оставить, не дай Бог. Поэтому она простерла длань по направлению к парадному входу в обитель и кротко молвила: - Милости просим в нашу скромную обитель, путники. - Твою же участь, Констанс, - указав направление всадникам, она вернулась к прерванной беседе, и удостоила ледяным взглядом онемевшую монахиню, - пусть решит настоятельница. Бернадетт тяжело оперлась о ствол дерева, пошатнувшись. Сцена близилась к развязке, и вернулась старческая немощь. Впрочем, спустя мгновение, приоресса уже выпрямилась во весь рост и степенно зашагала в сторону церкви - время близилось к вечерне. По дороге она ни разу не оглянулась.

Не отведывала я, матушка! - затараторила Жозефин. - Да, действительно, попробовала, но только пожевать и выплюнуть. А вдруг этот путник действительно козленка потерявшегося увидел в поле и украл - это же преступление! Так что поступок мой связан лишь Божьим промыслом - поиском правды и истины! Да и наказал он меня - чуть не подавилась я куском этим. Вы же сами все видели собственными глазами! Послушница покорно сложила ладони перед собой и опустила голову, лишь едва поглядывая на фигуру приорессы. - Вот, что я тебе скажу, дитя моё, - спустя бесконечную паузу, наконец, молвила приоресса, положив руку на плечо Жозефин, и глядя поверх склонённой головы. - Вкушать пищу скоромную во время поста - грех. Но ещё более великий грех - ложь, ибо сказано в Писании: «Мерзость пред Господом — уста лживые, а говорящие истину благоугодны Ему». Посему после вечерни предстанешь ты перед матерью Жюстин для разбора, а сейчас - немедля удались к себе и молись за спасение своей грешной души, пока я не решила, что обуреваема ты есть Диаволом... во всяком случае, вопила ты давеча точно как одержимая, - заключила приоресса, провожая взглядом резво ретировавшегося с полянки полоумного Одрика.

- Одрик, - смущённо заметил здоровяк, словно съел лишнюю тарелку каши. Он подтянул благочестивую Марту поближе к себе и почесал козу за ухом. - Одрик, - укоризненно, но мягко покачала головой приоресса и погрозила блаженному сухоньким пальцем. Дурачок же, что с него возьмёшь, прости, Господи. Выпятив грудь колесом, Аниждю подбежала к приорессе. И поравнявшись с той, выкинула руку вперед и ее указательный палец уткнулся в собравшихся у мяса поросенка. - Сестра Бернадетт! Сестра Бернадетт! Они тут устроили богохульство! - затараторила девица. - Вот они, ее палец дрогнул: - Играли в прицепи хвост, а Жозефина... она ела свинину! В пост! А еще мы с Одриком искали козленка. Януж горделиво замолчала. Она знала, когда надо подлизываться к вышестоящим людям. - Ступай, поиграй с Мартой, сестра, - голос приорессы смягчился, а взор стал ласков, как и всегда, когда Бернадетт обращалась к скорбным главою. Но тут же посуровел: - Матушка Бернадетт! - воскликнула Жозефин. - А мы тут... эээ... козленка пропавшего ищем. Полоумная за нами увязалась. Понятия не имею, что она несет. Мы увидели лагерь этого путника, - послушница указала на мужчину, - вот и спросили: не видал ли он скотину. Правда, сестра Констанс? - А пищу сию отведали, надо полагать, дабы удостовериться, что не козлятина искомая, так, сестра Жозефин? - Колючие голубые глаза приорессы буравили растрёпанную "следопытку", пылая праведным гневом.

)) Исправлю сейчас)

- И что же было дальше? - В окрестностях завелись саблезубые кролики-упыри, высасывающие кровь из своих жертв, первой из коих пал почивший в бозе гусь Мартин. – докладывала «агентесса» Бернадетт, округлив глаза и понизив голос до благоговейного шёпота. – «Один обед долой в скоромный день», - про себя резюмировала приоресса и кивнула послушнице, чтобы та продолжала докладывать новости. - Почтенные сестры спустились в подвал, увидали разбитый кувшин из-под вина и решили дать бой англичанам посредством молотка и крестного знамения. – «Спаси, Господи, души грешные», - глаза приорессы, хоть привычно и делившей на десятину рассказ молоденькой послушницы, невольно становились всё шире и шире от новостей. Хотя для самой Бернадетт было совершенно очевидно, что подозрительные шорохи в подвале, равно как и разбитые кувшины, неоспоримо ведут к гораздо более земному, хоть и не менее греховному объяснению в виде круглого румяного лица и бесстыдно-жизнерадостно блестящей тонзуры брата Себастьяна. - А кухарка, вооружившись булавой, сидела в засаде в кустах и ловила чертей. Всю ночь!.. - Сестра Бернадетт, сестра Бернадетт! – запыхавшаяся монахиня, влетев в келью совершенно неподобающим образом, прервала доклад. – Сестра Констанс пропала, нигде не могу её найти, и все куда-то девались… Недовольно поджав губы и гадая, какие ещё «чудеса» ниспошлёт Диавол на вверенную ей обитель помимо окровавленных роз на похоронах блудницы (упокой, Господи, её душу грешную), и прочих утренних новостей, Бернадетт направила свои стопы вслед за послушницей в трапезную. И с удивлением оглядела помещение: за столом и правда не насчитывалось и половины обитательниц монастыря. Приоресса недоумённо покачала головой, Жюстин, да наградит её Господь мудростью, совершенно распустила дисциплину… Впрочем, тут же отбросила мысль, совершенно явственно расслышав сквозь приоткрытое окно истошные женские крики, блеянье козы и вопли блаженного Одрика, перекрывающие все остальные. Надо сказать, что хоть ноги приорессы давным давно обуреваемы были артритом, но дух её был силён, как и пристало преданной служительнице Господа. Не прошло и четверти часа, как Бернадетт оказалась на поляне, наблюдая сначала за охотничьими забавами дикой Жозефин, да наградит её Господь смирением, метаниями Одрика, который в запале едва не сбил её с ног даже не заметив, а потом… Надо сказать, как бы ни быстра была сестра Бернадетт в минуты святой надобности, и как бы ни был дух её силён, а всё же несколько замешкалась, не веря глазам своим, оглядывая представшую ей картину. Сестра Констанс была найдена. И не одна. Возникла тяжёлая пауза, во время которой приоресса переводила взгляд с одного участника вакханалии на другого, но потом и без того тонкие губы Бернадетт сжались в одну тонкую полоску. Смерив блудницу взглядом, от которого дрогнуло бы и всё войско нечестивое, и одарив подобным остальных (досталось всем, кроме благочестивой Марты, прервавшей непотребство), приоресса уперла руки в бока и раздельно произнесла: - Что, во имя Господа Всемогущего, здесь происходит?

что-то сестре Бернадетт сегодня икается хД

) ну тогда встречайте сестру Бернадетт хД)

точно!)) исправлю)

Погоди, а кто вторая?) Жозефин есть, Жюстин не вижу!))