Yambie

Лаэзель рассказала о чуде рождения иллитидов Её слушатель остался под сильным впечатлением Потом она оскорбила его чешуйки, а он её нос и после в лагере тифлингов попустили какого-то рогатого, ибо нужна нам инфа о яслях. Мой-то зяблик ради кеков попустил, а она из принципа и сурового гитьянского воспитания. Длительный отдых оставил не менее сильное впечатление Это для меня настолько хаотик энерджи отношения, что одновременно в неописуемом ужасе и восторге. И это, so far, наряду с мечтательно глазеющим Астарионом, с Шедоухарт про сны как кто-кто кого-то связывает и Гейлом, который поставил ГГ в один ранг с любимой кошкой. - Мы так давно с тобой знакомы, я готов доверить тебе свой секрет! Dude, ящерица-переросток знает тебя всего сутки. дурное влияние личинок, не иначе

Гейл Уголок губ нервно дёрнулся. Мягкое сострадание за миг сожжено чувством… иным. Это нечестно. Это неправильно. Вы ведёте себя как звери, одетые в строгие костюмы, скрывающие своё истинное нутро за кожаными масками. Как же стремительно проскакали над душой новые чувства, втаптывая её в пыль да грязь. Как же часто забилось сердце в грудной клетке, а голова чуть пошла кругом. Гейл мысленно пыталась дать оправдание озвученным словам Альбины – не с точки зрения холодного корпоранта, а чего-то… возвышенного. Того, что не запятнает человеческую мораль. Того, что не запятнает собственную веру в эту чёртову мораль. Ей страшно. Так что иди. Убивай. Как собака. Она ведь и не первая, кто этого просит. Да и ты, Гейл, добровольно наступила на эти грабли. – Определённо поняли, — холодно отозвалась девушка, опустив взгляд. После посмотрела на своих коллег. – Уже полученной информации достаточно? Если да, то можем удаляться. Я лично хотела бы в ближайшее время вернуться к вилле. Благодарю за содействие, госпожа Штраубе, — сказала следующее Гейл и чуть поклонилась.

Он порядочный молодой дракон Только проснулся и уже очень близок к жизни хеви-метталиста и, вероятно, эксплуатации лютни вместо меча ну хоть арфу нашли

Однажды случайно поведала, что кто-то на днд сходке придумал барда драконорождённого. Спрашивается, а как буду водить бардом драконорождённым? Не знаю. Как-нибудь.

Гейл Альбина озвучила своё согласие, но Гейл не ощутила облегчения. Она смотрела на знакомую безучастно, но жалость неприятно прицепилась к душе. Может, она рассчитывала, что Альбина откажется? Что не настолько она отчаялась? И решить поставленную задачу можно было бы без её участия, самостоятельно найти виновника, совершить правосудие… Не из-за целей корыстных, но из-за – не сказать, что к месту – пробудившемуся в полной мере состраданию к Альбине, Гейл хотелось помочь ей на щепотку больше. Предложения в основном вносили новоявленные коллеги. Гейл опустила на какое-то время глаза, ощущая бессилие. – К слову, — негромко сказала девушка. – Вы заметили какие именно сотрудники начали вести себя странно? Имена оказались бы кстати и особенно, если их можно будет проверить в вашей базе данных. Но если нет, то может вы заполнили как они выглядят, какие-нибудь внешние качества?

Гейл Из женской солидарности или по причине иной, но Гейл надеялась, что Эмеррих говорил в первую очередь о Далии. По какой-то причине меланхоличная, но сдержанная в своих эмоциях белокурая девушка с нестандартной внешностью казалась ей весьма компетентной. Однако мысли совершенно разных людей предсказуемо не сошлись. Гейл понимала ощущение дискомфорта за Альбиной, выданное обречённым вздохом. Кто-то неизвестный дёргал её за ниточки течение полугода, контролируя определённую часть её жизни. Знал то, что знать могла только она одна. Теперь другие хоть и прямо, но высказывали своё намерение вмешаться в её личную жизнь. В благих целях, конечно. Но Гейл могла представить то эфемерное чувство, когда становишься полностью беззащитен. Всё самое сокровенное, всё самое сокрытое, всё самое то, что помогает в самом себе видеть живого человека. – Вы ведь позаботились о том, чтобы наш разговор не был подслушан недоброжелателями, госпожа Штраубе? – поинтересовалась Гейл. – Если да, то не смысла ехать с нами. Заодно не возникнет подозрений иного плана у тех, кто осмелился держать вас под… контролем, — губы девушки чуть скривились, она недобро нахмурила брови. – А люди, которых упомянул мой коллега, могут подъехать к вам домой по необходимости. Но если вас посещает дурное предчувствие, и вы сами до конца не уверены, то можем предложить своего рода убежище. К слову… можете уточнить: эти «приступы» намного чаще возникают в офисе? Можете сказать, что дома вам приходится реже испытывать моменты потери памяти? Акеха Так-то Акехе казалось, что крутая английская шишка Портман собрал группу финансово благополучных людей. К ним, — не задумываясь об источнике дохода, — она причисляла и Джейсона. А потому несколько удивилась, когда тот вдруг схватил кассовый аппарат. Акеха представила, как Джейсон выходит из магазина – с неизменно серьёзным выражением лица, с ненавистью ко всему живому, но зато с чёртовым кассовым аппаратом и несколькими сотнями мексиканскими песо в случае большого везения. Ещё сильнее она удивилась, когда мужчина поднял кассовый аппарат вместе с половиной прилавка, тем самым сметая ураганом подавленное состояние девушки. – А что если мы собрались на какую-то крупную DnD сходку? – пробурчала себе под нос Акеха, глядя на узи. – Подвалы жуткие изучаем, хрень всякую находим, лут там всякий и деньги… а Портман просто не знал как это так донести, чтобы мы не отказались… Что же, это по крайне мере было бы весьма забавно.

Гейл Гейл закрыла глаза, сдержав вздох. А ведь остаток дня в собственном сознании обещал пройти относительно спокойно. Тёмная ночь, чьё молчание прерывается свистом ветра. А то мёртвая тишина, в которой тонут собственные мысли. Украдкой Гейл также посмотрела в сторону Эммериха и в голове всплыло утреннее собрание – когда он его покинул ещё до того, как Наретти объявила об окончании. До чего же любопытный человек, что в последние несколько часов его слова и действия занимают сознание Гейл. Тотчас собственное искреннее желание помочь, которое иначе можно было назвать платой за чужую проявленную доброту. Конечно, речь шла не про госпожу Штраубе. – Это длится полгода, верно? – уточнила Миура у главы «Астерас». Невольно она поправила перчатку на правой руке, что приходилась протезом. Может, дело тут обстояло с какими-нибудь конкурентами? В конце концов, если действовать достаточно хитро, то любая грязь подойдёт, чтобы выставить другую компанию в дурном свете, омрачая долголетний положительный статус в глазах покупателей. – Слышала, что оборудования для гемодиализа предназначены в основном для очищения крови от токсичных веществ, нормализации избытка воды и почечной недостаточности, — сказала следующее Гейл. – Все запрашиваемые аппараты с техникой, в наличие которых не нуждается ваша компания, связаны с чем-то подобным? Гейл опустила голову, задумавшись. – Я обычно не слежу за новостями в области медицины, но… полгода назад или больше случился ли у вас какой-нибудь конфликт с одним из ваших коллег? Серьёзная перепалка с кем-то из ваших конкурентов или, может, кто-то из ваших подопечных был не очень доволен условиями труда? Простите за подобную прямолинейность, — Гейл опустила ладонь на сердце. - Я буду рада помочь, как и мои коллеги, но любая конкретика действительно не помешает.

Гейл Окна в иные миры. Ход непрерывного времени, что лишний раз мог напомнить о скоротечности бытия. Невидимый взор на чужую жизнь, который едва ли мог сравниться с глазом Бога. Разница в том, что человек по большей части стыдился камеры, нежели эфемерной сути, наблюдавшей за своими смертными детьми. Взгляд Гейл задержался на жидкокристаллических экранах, как ребёнок она почти зачарованно их разглядывала. Она успела отметить, что камеры работают в реальном времени – некоторые данные транслировали знакомые улочки города и демонстрировали производственные предприятия компании. Некоторые из сотрудников лишь создавали впечатление рабочей деятельности… Любопытно. Специфичная эстетика или кому-то уже следовало обратиться к руководителю с просьбой о повышение зарплаты? Насколько «открытым» казался офис, настолько же резко из этого впечатления выбивался кабинет госпожи Штраубе. Белая коробка с чёрными металлическими, стеклянными или деревянными заплатками. Гейл невольно обращала внимание на светильники жёлтого цвета. — Рада видеть вас тоже, госпожа Штраубе, — сложив ладони вместе, девушка поклонилась ей на японский манер. Едва нахмурила брови. Она… боится? Альбина выглядела спокойной. Внешне. С другой стороны, Гейл ощущала от неё какое-то внутреннее напряжение. То, что она нарекла страхом, заключался не в её присутствии или Генриетте, Эммериха и Скай, но кого-то или чего-то другого. Более того вопреки опрятности кабинета, Гейл заметила какие-то следы тщательного обыска. Помещение пребывало в удивительном резонансе с эмоциональным состоянием Альбины. — Благодарю, что откликнулись на моё сообщение, — выпрямившись и попутно убрав длинную прядь чёрных волос за ухо, сказала Гейл. – Хочу также заранее попросить у вас прощение за лишнее беспокойство. Моя текущая работа предполагает сотрудничество с людьми около медицинской деятельности. К сожалению, у их штаба не было возможности передать необходимую технику и меня отправили урегулировать вопрос. Я, конечно, прошу много, но готова также пойти навстречу. Как… собственно говоря, и мои коллеги, если в том будет необходимость.

Гейл По мнению Гейл, офис со стеклянным фасадом выглядел вполне скромно для обители корпорации, изготовляющей медицинскую технику. Эта также добавляло определённый имидж, где сотрудникам и их руководителям нечего было скрывать от простого люда. Их деятельность абсолютно гуманна, их работа не противоречит общепринятым нормам морали. На какое-то время Гейл задержалась возле машины, полной грудью вдыхая воздух, который словно и здесь казался каким-то стерильным. Это не являлось чем-то плохим, нет. Первая половина дня вышла чрезмерно насыщенной, догадки и подозрения наваливались камнями на душу, а из головы всё не выходил образ злосчастного чемодана, который открывался по генетическому коду. Какая глупость… Нахмурив брови, Гейл поспешила за остальными к офису. — Добрый день, госпожа Гонсалес, — поприветствовала она девушку за стойкой администратора. – Миура Эбигейл. Госпожа Штраубе назначила мне встречу с трёх до четырёх часов, — мимолётно она посмотрела в сторону своих товарищей по делу общему. – Я не успела сообщить её, но пришла, как видите, не одна. Если это возможно уточнить, могут ли мои коллеги присутствовать на встрече или госпожа Штраубе рассчитывает на частную беседу?

Акеха Любопытство берёт вверх и убивает кошку. Или оставляет глубокий шрам на душе, оголяя пустоту. Акеха подошла чуть ближе к жертвеннику, с которого сняли крышку, и всяк эмоция с её лица исчезла, оставив побледневшую маску. Тихим звоном в голове прозвучал женский крик. За ним оборвавшийся писк новорожденного ребёнка. Акеха прикрыла обеими ладошками рот и зажмурила глаза, отвернувшись. Живот неприятно скрутило, из губ вырвался сдавленный, приглушённый кашель, остановив рвотный позыв. Сердце… Разве Сердце должно быть настолько маленьким? — Это… зародыш, — хрипло произнесла Акеха, убирая руки. – Зародыш того самого Пылающего Сердца. Так много эманации. Едва сдвинули плитку. Будто змеи в банке, извиваются, двигаются, путаются, не находят себе место. Наводило на мысли о бесчисленных попытках создать идеальное Сердце, кровью и огнём, неотъемлемыми элементами, что рождали жизнь грубой силой. — Мне это не нравится, — тихо сказала следующее Акеха. – Я чувствую где-то здесь какого-то малефика или Продавшегося, как хотите, называйте, и у него тоже есть Огненное Сердце. Полноценное Сердце. Давайте лучше уйдём, пожалуйста, — попросила она, жалобно сузив брови.

Акеха – Mama no tokoro ni itte! – торжественно произнесла Акеха, едва до её ушек дошла весть о наличие в помещении взрывчатки. Нежные женские ручки, возможно, не смогли покорить сердце деревяшки, чьё предназначение в бытие впускать и выпускать всяких сомнительных да не очень личностей, но относительно сложное устройство подалось с радостью воле молодой японки, кои с лёгкостью разминировала его. Чья-то кропотливая работа пошла насмарку, но зато Акеха поймала себя на мысли, что могла бы потом что-нибудь с этим сделать на свой вкус. – А он постарался, — промурлыкала девушка. На её плечо взобралась металлическая кошка, которая принялась вместе с хозяйкой рассматривать детали разминированной взрывчатки. – Тот, кто оставил здесь это устройство. Если бы оно активировалось, то свод точно бы рухнул. Хотя я бы назвала этого творца больше талантливым, нежели профессиональным. У взрывчатки отсутствует мера противодействия, что наводит на мысль, что установил её не военный, а кто-то из простого люда… ой, да что это я разговорилась, — Акеха нахмурила брови и надула щёчки. При этом продолжала хитро улыбаться. – Совсем забыла, что среди нас нет oneechan! Она уже собиралась вновь спрятаться за тенями своих спутников и продолжить эстетически наслаждаться приобретёнными игрушками, как что-то откликнулось в ней эфемерной волной по всему телу. Как если бы она увидела воплощённую из плоти и крови точную свою копию, с тем же даром, что тянулся от одной к другой невидимой огненной лентой, опаляя всё вокруг. Ореховые глаза девушки смотрели в сторону жертвенника, а скучающее – с толикой брезгливости, черта какого жертвоприношения устраивали рядом с канализационной системой – стало более серьёзным. Биение её сердца вошло в ритм с пульсацией, что исходила от камня, грубо укутанного демонической магией и магией крови. – Я знаю, — тихо сказала Акеха. – Пылающее Сердце. Здесь… пытались провести ритуал создания артефакта с оным названием. Слышала, что им может обладать даже тот, кто не владеет даром. Всё почти то же самое, чем владеть может фламменар, но с тем исключением, что артефакт не истощает магию владельца. Разве не романтично? Даже для самого фламменара. Стать сильнее благодаря какой-то побрякушки. Дать волю своей обиде и гневу. Остаться в итоге посреди пепла, коронованным чёрным венком с запахом серы. – Совместное усердие магов огня и крови. Но огонь, по всей видимости, использовался демонический, — на последнем слове Акеха отвернулась, переведя своё внимание на детали разминированной взрывчатки. ...

Гейл Синтоизм, которому следовала Гейл, строился на вере в многобожье. Как Идзанаги, творец мира сего, разрубил тело своего сына Кагуцути на несколько частей за смерть своей возлюбленной и его матери Идзанами. Части тела Кагуцути стали восемью вулканами, из крови его родились другие божества, ныне которых знают и почитают в современной Японии. Но если бы веру Гейл начали оспаривать и что творец всего мира есть только один, то она представляла безликую, бесформенную сущность, голос которой не может обуздать обычный смертный. Она представляла сущность, которая просто наблюдала за своими творениями. Осталась равнодушна к судьбам людей, а то и демонов, которые будто иглы, затерявшиеся в стоге сена. Гейл незачем было испытывать сочувствия к демонам, вставать на их сторону и вести борьбу за какие-то там права, что существам преисподней не чуждо человеческое. Отзывалось далёкое прошлое, где один из них вселился в практически пустую оболочку, имитирующую повадки человека. Убил то, что являлась для девушки опорой. Она горевала, ненавидела и не понимала, как жить дальше. Но проходило время и ненависть с горечью остывали. Будущее порой продолжало пугать, но к оному она относилась теперь с безразличием, понимая, что и её жизнь коротка. Не чуждо ли что-то человеческое демонам? Когда они выбрались из своей огненной норы, когда пробыли какое-то время под тем же палящим солнцем, когда ощутили то, что ощущают сами люди – есть ли такие, которые уже не могли называться демонами? Воля Инквизиции защищать людей от них. Но не становятся ли они безвольной машиной, теми же андроидами, в которых вселился какой-то бес, что слепой яростью они готовы в определённый момент крушить и сжигать? Странные мысли. И затянувшееся молчание с её стороны. Зелёный взгляд пристальнее задержался на фигуре Сумарраги – она смотрела на него теперь немного иначе. — Всем присутствовать необязательно, — ответила Гейл Генриетте. – Опять же, может, кто-нибудь, кто специализируется в медицине или технике. А приобретённой консервной, — позволила себе небольшую словесную вольность в отношении приобретённой машины детектива. – Лучше не светить. Могу предложить увести её на виллу. При условии, конечно, если за ней не будет слежка. От того же клуба, — тише произнесла последнюю фразу Гейл, поправив кожаную перчатку на правой руке.

Гейл Переговорные Навыки +30 за 400 Итого 100 Акеха Взлом (механический) за 100 Взрывные работы +10 за 200, вдогонку ещё +20 за 300 Итого 0, ehe.

Гейл Опустив локти на стол и сложив пальцы в замок, Гейл чуть потянулась вперёд, заинтересованная всем тем, что успела озвучить Гара. Воображение рисовало картину семьи – отца, матери, детей, преимущественно девочек. Сама Гара являлась средней или младшей дочерью и как только в голове прозвучала безмолвным эхом подобная мысль, зелёные глаза Гейл зацепились за колье девушки следом за взглядом Генриетты. – Так вы по сути владелица семейного бизнеса? – спросила Миура старшая. – Из семьи потомственных артефакторов? – тут она выпрямилась и чуть опустила голову. – Прошу прощения, если вопрос звучит бестактно. Моя родственница одарённая, но она не особо любит говорить об этом. Стараюсь не затрагивать эту тему в чужой компании... хотя солгу, если скажу, что не любопытно какого это.

Скарлет Неловкая улыбка Лукаса искривилась, губы его задрожали от уже смешанных эмоций при виде Скарлет и озвученных ею слов. Минувшая смертная жизнь отзывалась слабым эхом, воплощая пограничную полосу, где относительно молодой вампир ещё мог считаться человеком, цепляться за догмы, что делают его таковым. Если, конечно, понятие человечности было ведомо всем членам семьи Джованни и их родословным – гулям и тем, кто даже ещё не знал о сверхъестественной природе самых влиятельных родственников – без исключения. Плотно сжав губы, Лукас постарался придать себе серьёзный вид. Хотя наверняка он ещё больше позабавит Скарлет, всё равно. Он получил становление, его заметила семья, а значит он чего-то да стоит. Так ведь?.. – Я, надеюсь, это не что-то такое, что коснётся моей семьи, – озвученная фраза должна была прозвучать строго, но из-за тихого тембра голоса получилось скорее неуверенно. Лукас недовольно нахмурил брови, мысленно осудив себя за это. – Не то, что я дорожил ими… просто… так скажем. Я хочу произвести хорошее впечатление, пока мне не начали поручать выполнять дела куда серьёзнее… Вновь плотно сжал губы. Вновь мысленно себя осудил. Мог сказать и лучше.

Акеха — Здесь нужна нежная рука! – заявила Акеха, подойдя ближе к двери. Из сумочки она вынула серый кошелёк, внутри которого хранился набор отмычек с рукоятками того же цвета и лишь одна розового. Акеха взяла отмычки с серой и розовой рукоятками. Поправив подол платья, присела на корточки и начала методично возиться с замком. Щелчок должен был уведомить, что дверь отворилась и нежданные гости, наконец, могли бы зайти в лавку для совершения порчи чужого имущества в исключительно благих целях. Но дверь даже не скрипнула, оставаясь запертой, а Акеха встала в полный рост, глядя на сломанную отмычку с розовой рукояткой влажными глазами. — Это моя любимая, — дрожащим, жалобным голоском прошептала девушка, по всей видимости не стесняясь, что дала волю оным эмоциям в такой ситуации. После стиснула зубы и замахнулась кулачком по двери. — Orokana ki!

Гейл Гара. Насколько Гейл знала, это было преимущественно мужское имя, а потому звучало ещё более необычно с фигурой носительницы, кои приходилась хозяйкой сего заведения. Родители изредка обеспокоены значением имени ребёнка, — то, как оно его будет характеризовать на протяжении всей жизни, — и предпочтение отдают звучанию. Хотя Фредерика и Макото с рождением первенца отдали предпочтение европейскому имени, они всё равно выбрали то, которое в их представлении для девочки будет судьбоносным. В необычном языке Туркмении имя Гара означало «чёрный». От оной мысли Гейл задержала взгляд на фигуре хозяйки настолько, что не обратила внимание, когда подали бокалы с безалкогольными напитками. Имя сочеталось с внешними чертами, но как обстояло с теми, что скрывались в душе? — Вы льстите насчёт красоты, — скромно отозвалась Гейл. – Да, мы в городе недавно. Можно сказать, что туристы, — после украдкой взглянула на Генриетту и Скай, ожидая, что они добавят. А то заметят то, что не смогла заметить Гейл. Акеха Акеха многозначительно кивнула на слова Роха, а после бесцеремонно подхватила Джейсона под локоть. – Ведите! – почти пропела она. Хотя со стороны могло на какое-то время показаться, что это миниатюрная японка настойчиво ведёт к указанному адресу почти двухметрового телохранителя, выводя его попутно из транса.

Аку Чужие пальцы сдавливают шею. Отдают приятной волной по всему телу, отчего Мэйв невольно крепче сжимает ладонь на талии Аку. В жизни пущенной на самотёк есть свои преимущества, которые не каждый может оценить. Маленькое откровение, которое заставляет Мэйв ощущать себя особенной, держаться за роль, что предоставлена судьбой. Держаться за роль, к которой по происшествию времени она сама себя подталкивала. Мысли о роскошных шелках и хрустящих купюрах отодвигались прочь в свете сегодняшней ночи. На миг ей показалась, что она уже находится в какой-то сказке, где на празднике жизни нашлось место и смерти. — Один из них, что с красными «конфетками», подарок, — промурлыкала с хрипотцой Мэйв, перебирая сначала пальцами свободной руки чёрные пряди волос охотницы, а после аккуратно скользя их кончиками по её оголённой спине. – От очень видной дамы. Мне не удалось узнать из чего его делают. Не удалось даже поговорить с ней более интимно, поскольку она чуть ли не сразу ушла, но, — теперь обе ладони располагались на талии. Едва надавили, притягивая к себе ближе нависшую сверху девушку. — Если у меня получится ещё раз поймать ветер и я буду интересной собеседницей, то... может она поделится своим секретом? К счастью, я часто вижу её в заведениях нелицеприятной стороны Фримонт-стрит, – она потянулась ближе. Говорила уже шёпотом, губами почти касаясь губ. – Как думаешь? Есть ли у меня шанс?

Акеха Смутное подозрение – почему группу «Пионы» назвали… пионами. Женщины чуть ли не как данность в руках якудзы, лишь единицы вели их твёрдой рукой, пока мужья отматывали срок в тюрьме или уже успели встретить смерть. Её отношения продлились недолго, но оставили значимый отпечаток – физический и душевный. Это касалось лично её, но красной нитью всё равно связывало с сестрой. Это клеймо. И память. Украдкой Акеха посмотрела в сторону Роха. Воображение нарисовало парочку особенно ярких белых прядей волос, что появились на его голове. До этого жизнь протекала обыденно. В его мировосприятии. Протекала в суете, которая ему была знакома очень долгое время. Но вот появилось что-то, где кровь бросалась рябью в глаза, один святой стал чудовищем, а небо, наверно, стало казаться ещё более хмурым, вопреки тому как ярко в этот день сияло солнце. Наверняка его жизнь перевернулась в значительной мере, а им… а им какое-то дело. Оставят с тем смятением, что есть сейчас, уйдут и забудут. В конце концов, люди ограничены своими собственными внутренними мирами, в которые изредка просачиваются корни других миров. Усыхают через некоторое время и умирают. Акеха недовольно нахмурила брови. Бред какой. Рефлексирует почти также, как сестра и когда-то отец. — Двадцать минут, — согласилась Акеха. – А потом после этого всего заедем купить тако! — тихо, но всё же требовательно заявила она Наретти. Чуть погодя, она обратилась уже к Роха: — Не подскажите, где находится лавка Хорхе?

Гейл — Вы говорите о ней со столь пламенной речью, — мягко сказала Гейл. – Наверно, в своё время она очень помогла вам или просто стала примером для подражания. Тут девушка посмотрела на свой стаканчик с зелёным мороженым. — Мне неудобно это говорить, но… я не ем сладкое. Щепотка паранойи. И чистая правда. Будь на её месте Акеха, то она бы точно незамедлительно съела ложку мороженого. И, возможно, присоединилась к группе массового отравления. — Я сказала своим подругам, что в этом месяце слежу за фигурой и решила обойтись рыбой с зелёным чаем. Хотя, — она склонила голову. – Если это не будет обременительно для госпожи Пианчелло, — с мелодичными нотками произнесли имя владельцы, — то я бы не отказалась от какого-нибудь напитка по её вкусу.

Акеха Слово «развеяться» в семье Миура всегда обладало каким-то двусмысленным значением. Мама уезжала в другой город, когда представлялась такая возможность – чтобы «развеяться», как она говорила. Папа не упускал возможности посидеть чуть подольше с коллегами по работе в баре – чтобы «развеяться», как он говорил. Гейл каждый вечер после школы уходила куда-то гулять с одноклассницами – чтобы «развеяться», как она говорила. Акеха пропускала пары в университете – ей было скучно, она хотела «развеяться». Так и тут в словах Роха о том, что Эмилио раз в месяц уезжал в город, чтобы «развеяться», Миура младшая ощутила, как маленькая белая галька глухо стукнулась о поверхность самого дна океана. Легко прикидываться сердобольным. Наверно, не ощущать в отношении себя ненависть, уметь прощать себя и отпускать с лёгкой руки любой грех, ибо уверовал в нечто возвышенное миро сего. Так это было? Без понятия. Так в своей голове Акеха рисовала образ ещё живого Эмилио. — Я думаю, — девушка хлопнула в ладоши, — что «Острая кромка» просто следом за «бесами» нагрянули в дом. Потому что получили один и тот же сигнал от заточённого. К месту происшествия прибежала металлическая кошка. Она лениво потянулась, зевнув, и начала расхаживать из стороны в сторону, не сводя взгляда с трупа. — Допустим, да, причиной того, как заточённый попал в непробиваемое с обеих сторон убежище, являлась Даниэлла. Она связала его, а освободиться он смог только тогда, когда она ушла. Освободившись и осознав в каком плачевном положении находится, он принял решение перерезать себе горло. Но то был не вопрос чистой смерти, нет. Таким образом он хотел привлечь внимание своих. В результате дом стал местом стычки «бесов» и ЧВК. Хотя насчёт последних тут можно ещё поспорить – либо среди них был какой-нибудь малефик, который решил заглянуть на огонёк. Либо ЧВК изначально собирались посетить дом и, возможно, это всего лишь совпадение. В любом случае, Даниэлла или покинула здание до начала потасовки и сейчас прячется где-то ещё, или, — тут Акеха на мгновенье поморщила нос и зажмурила глаза, — находится сейчас в лапах ЧВК или «бесов». Кибер-кошка присела и вновь зевнула. Под стать своей хозяйке выражая смертельную скуку. Гейл Морской окунь с апельсиновым соком казался заманчивым вариантом. Вдогонку какой-нибудь лёгкий алкоголь – вино или ликёр. Гейл досадно вздохнула. Ни перед встречей с госпожой Штраубе определённо. Ни тем более перед смутным подозрением граничащем с паранойей, что официанты – будто рой в человеческом воплощении – могут что-то подмешивать в блюда да напитки, которые заказывают гости. Может пристальное внимание заключалось в том, что работники сего заведения отбирали гостей, ибо видели в них… какой-то потенциал? От дальнейших размышлений Гейл отвлёк приятный голос официантки, которая кроме заказных блюд с напитками, принесла три стаканчика зелёного мороженого. Та выглядела будто в предвкушении чего-то. Более того, за этим предвкушением просматривалась и зависть в отношении девушек. Гейл заинтересованно изогнула бровь, плавно опустила локти на стол и сложила пальцы в замок. — Благодарю, — тихо сказала она. Губы изогнулись в лёгкой улыбке и, пожалуй, это вообще была самая первая улыбка за всё время в новоявленной компании. – Столь редкий жест со стороны дамы. Полагаю, она сама весьма красива. И открыта окружающим.

Акеха Пребывая в блаженной праздности, пока лидер группы вела поучительную беседу для самых маленьких, а криминальный авторитет достиг ещё одной ступеньки шока и ужаса от новых знаний, Акеха не сразу заметила что-то любопытное конкретно её взору. Не как одарённая, но пиротехник, грубо говоря, впадавший каждый раз в восторг при виде навороченной конструкции, которой приписана красочная кончина в виде мгновенного взрыва. Да. Пожалуй, Акеха действительно временами испытывала настолько смертную скуку, что отрадой для неё стали взрывные работы и она особенно не упускала редкие события, когда в родном городе сносили какое-нибудь здание на отшибе с помощью с тех же взрывных устройств. — Господа, — обратилась она ко всем сразу и кивнула куда-то в сторону проёма, обнажившего своего рода убежище. – Видите эти растяжки? Тут, похоже, было установлено специальное устройство, которое сразу бы среагировало на попытку выломить стену. Причём, как снаружи, с нашей стороны, так и со стороны того, кто в этом убежище обитал. Хотя, — она хмыкнула. – Какое-то это убежище. Подобную взрывчатку обезвредить крайне сложно. Может, хикикомори1 удобства и предоставили для проживания. Но всё равно это чуть не идеальная тюрьма для тех, кто получил пожизненный срок. Тут она тихо рассмеялось. — Вот неудобно-то будет, если господин тамошний умер как раз в момент, когда кто-то начал ломиться в стенку, спровоцировав взрыв. Звучало зловеще. Хотя человек проницательный отметил, что кроме предполагаемой любви к чёрному юмору, в голосе девочки звучали несколько нервные нотки. Что-то в этой ситуации ей очень не нравилось. __________________________________________________________________________________ Хикикомори — японский термин, обозначающий людей, отказывающихся от социальной жизни и зачастую стремящихся к крайней степени изоляции.

Гейл Насколько человек скромного благополучия тянется к недостижимому богатству, столь человек зажиточный замечает определённую красоту в простоте. Образ заведения при свете дня весьма импонировал вкусам Гейл, хотя впечатление портилось несколько чрезмерным вниманием со стороны официантов, кои пристально разглядывали новых посетителей и тех, кто по всей видимости не являлся засевгдатаем. Взгляды, кивки, жесты – будто слова были лишними и здесь сформировалась очень тесная община, которой было ведомо лишь им понятное наречие. А то, может, общий магический талант? Дар, что касался разума и неотъемлемо души. Забавно, как творения индустриализации порой тесно переплетались с магией. Могли ли предки Кидман и Миура однажды представить, что мир однажды перевоплотится в то, во что знают их правнучки. Не глядя назад в прошлое или в будущее, в равной мере живя моментом. Иногда отягощённым каким-нибудь бременем. Иногда чужим. Официант, который встретил девушек, оказался не шибко склонным к общению, сославшись к рабочему регламенту, но по всей видимости всё-таки принял новые лица, как обычных посетительниц. Окинув ещё раз взглядом помещение, Гейл зацепилась за пустующую сцену, а также ниши в стенах, которые могли предназначаться танцорам. Преображение непосильный труд, особенно преображение целого заведения. Вероятно, оно на какое-то время закрывается, пока работники уносят куда-то столы и стулья, оборудуя ресторанный зал под танцпол. Обо всём увиденном Гейл сообщила девушкам. — Интересно, как у них с финансами, если в одном заведении умещают одновременно ресторан и клуб, — отрешённо произнесла Гейл, всё глядя на ту же сцену.

Гейл — То с чем мы все без исключения связались — уже подразумевает, что мы находимся в какой-то опасности, — прямо сказала Гейл, пожав плечами. – К сожалению, при той или иной степени профессионализма, что-то да случится и никто не обещает безопасный тур по той же Мексике. Но я понимаю тебя, Эммерих. Я, надеюсь, с моей сестрой ничего не случилось и она сможет дать отпор в случае угрозы. В конце концов, в крайнем случае Гейл тоже могла постоять за девушек. Хотя светиться со своим протезом в публичном месте лишний раз не хотелось. — Что думает Генриетта? – через некоторое время спросила Гейл. – Если не хочешь заходить, то и не надо. Можешь остаться с Эммерихом. Или просто посмотрим на заведение, не заходя внутрь, и вернёмся на виллу. Детали обсудим позже с остальными.

Гейл Едва это чёртово душевное спокойствие стабилизировалось, как Гейл вновь напряглась от услуг, которые заведения предоставляло глубокой ночью. Розовый шрифт, каомодзи, ёмкое сообщение и хитрая полуулыбка младшей сестры... Джейсон и Эммерих будут такой замечательной парой! Гейл прикусила нижнюю губу, подавив порыв напечатать просьбу, чтобы Акеху заблокировали из каждого общего чата, где она находится. И из контактов вообще. - Скажи ей, - осторожно продолжил он по рации, так что слышала его, вероятно, только Гейл и Генриетта. - я опасаюсь заходить внутрь без предварительной разведки и подстраховки. Если там внутри кто-то из культистов, они могут опознать меня по ауре. Аура святой магии для них, все равно что гвоздь в... седалише. Вряд ли они ее не заметят. Как-то Гейл не заметила, что вдруг начала играть в сломанный телефон. Тихо, робко. Что это за аура проглядывалась за рыжеволосой соседкой, что Сумаррага боялся сказать ей свои опасения напрямую? — Перекусить не выйдет, — вздохнула Гейл. – По крайне мере с Эммерихом. Сказал, что если внутри будет кто-то из культистов, то они смогут разоблачить его по ауре. А так, полагаю, зайти можем спокойно? Устроим разведку обстановки для Эммериха и других, кого запросто вычислят культисты.