Hikaru

Драм, не ожидавший такой подлянки, коротко взвыл и отключился.

- Ты как, Драм? - эльф с серьезным лицом подошел к барду и присел на корточки перед ним, - Глупый вопрос, наверное. Я помогу тебе, но сначала придется применить довольно варварские методы... но это потом, - он аккуратно снял с пациента ботинки, стараясь не повредить ему, - Надо бы проверить чувствительность. Больно, когда я так делаю, - он легонько коснулся пальцем ступни Драма. Барду пришлось закусить губу, когда эльф снимал с покалеченных ног ботинки. Зато прикосновения к ступне он даже не почувствовал и изумленно уставился на Даларима: - "Так" это как? Я ничего не чувствую.

- На сосновых шишках, - Бруни протянул флягу ближе к барду. - Пей, остряк, не так больно будет, когда вправлять ноги обратно тебе будем. - Правда что ли на шишках? - не поверил Драм, но послушно глотнул. - Какая гадость! - сморщился он и вернул флягу обратно.

- Парень, ну-ка глотни-ка, - Бруни протянул Драму флягу. - А что там? - спросил барабанщик, пряча дудку. - Пахнет оно как-то странно. На пшенке настаивал?

- Если ты про тот… что ты одному покойничку… на манер воротника напялил… то он там и остался, - хрипло рассмеялась полуэльфийка, но тут же сморщилась от неприятных ощущений. - Так я скоро совсем без барабанов останусь, - пожаловался неизвестно кому бард и горестно вздохнул. - То орки, то покойники... Он вытащил из рукава дудку-жалейку и заиграл нечто душещипательное.

Драм тихо хрюкнул, подавая признаки жизни. - Мирна, ты мой барабан не видела?

- Айнур... Что ты здесь... - впрочем, сейчас было не слишком подходящее время для вопросов. - Эй, помогите! Здесь раненый! Люций подъехал ближе, рассматривая лежащего в грязи: - Эльф? - поинтересовался он, заметив острые уши. - Надо было давно принести его в жертву, - проворчал подоспевший Мастарна. Мелкая морось действовала ему на нервы.

Люцик, никого не слушай, ты самый лучший Люцик!!! Катьку похитят по дороге и в бордель продадут, вот))

- Не представляю зачем они мне, но возьму, - сказал Люций. - А насчёт "прекрасного", ты не прав. У тебя есть всё, чтобы сделать мне такой подарок. Большего и не надо. Вернёмся? Утром в путь. Дорога дальняя. Надо отдохнуть. - Ты обещал ужин, - смесь, напомнил стихийщик, направляясь вместе с любовником обратно к нему в номер.

Трое - Кати, Айнур и Сольвейг

А кунари с нами едет или у Стражей остался?

Люций лишь улыбнулся. Да, ему не терпелось, словно ребёнку, который хотел порадовать и получить немного похвалы. Они спустились на первый этаж и вышли на улицу. Пересекли широкий двор и под навесом коновязи остановились. У поилки стояла вороная пара - жеребец и кобыла - с белоснежными гривами. - Они твои, - сказал магистр фавориту. - Взамен Бриза. Не гоже будущему магистру путешествовать на всяких мулах. - О... - только и смог сказать Мастарна, замерев с открытым ртом. - Это мне, правда? Люциус, любимый, они... Они великолепны! Какие красавцы... Он подошел поближе, погладил кобылу, потрепал ей челку и потянулся к жеребцу. Тот недовольно фыркнул и попытался цапнуть своего нового хозяина. - Ого, с норовом! - засмеялся маг, отдергивая руку. - Мне это нравится!.. Еще раз полюбовавшись на пару, Андреас вернулся к магистру. - Спасибо! Я теперь перед тобой в долгу. Боюсь, у меня нет ничего столь же прекрасного, чтобы подарить тебе. Разве что ты согласишься принять пару шайров, - неожиданно усмехнулся он.

- Я заказал. Всё в здесь, - остановил порыв стихийщика магистр, удержав за руку. - Я тут сегодня бродил по рынку и кое-что купил. Спустимся вниз? Или сначала ужин? - Мне кажется, тебе не терпится показать свое приобретение не меньше, чем мне на него посмотреть, - улыбнулся Андре. - Пойдем посмотрим?

- Заходи, - пригласил магистр. - Устал? - Есть немного, - согласился фаворит. - Но ведь это дело поправимое, правда? - лукаво посмотрел он на Люция и хлопнул себя рукой по лбу. - Ужин! Я забыл заказать ужин! Сейчас...

Это не Минратоус (горы откуда?), но явно тевинтерский город

Андреас не меньше магистра был рад покинуть ненавистный Андерфелс. Если бы можно было, он весь обратный путь гнал бы лошадь галопом, лишь бы скорее достичь родного Тевинтера. Увы, приходилось приноравливаться к неторопливым лошадкам, везущим перегруженый фургон. И все же дорога до Вол Дорма на сей раз показалась ему куда короче, чем в прошлый раз. На постоялом дворе ему пришлось занятся устройством своих спутников. С учетом возникшего между Каэди и Пуло напряжения, селить их рядом, пусть даже на одну ночь, явно не стоило. А еще кунари, Амина, квартет Коринов... Просто голова шла кругом. Распихав всех по разным углам, он наконец-то смог подняться в свой номер (разумеется, соседний с Криспом), смыть дорожную пыль и написать записку Октаву, с последними новостями. Отослав письмо с нарочным, Андре наконец-то постучал в соседний номер.

- И барабанить сможешь, и бегать быстрей прежнего, - заверил Фэйбо барда, - вот только найдём Даларима. А сейчас.. на счёт три. Раз. Два. Три. Одним мощным рывком воин подхватил парня на руки и выпрямился. Пошатываясь от тяжести (и от цепляющихся за что попало рук) он зашагал к костру, где осторожно сгрузил ношу на чью-то подстилку и плюхнулся рядом, вытирая пот с лица рукавом и тяжело дыша. Хотя воин и действовал с максимальной осторожностью, но больно было куда больше, чем немножко. Когда очередная ветка хлестнула барда по ноге, Драм как-то странно не то всхлипнул, не то хрюкнул, и снова отключился.

Драм остался верен себе и отыскался в кустах. Только взглянув на ноги парня, Фэйбо с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. - Нужно отнести тебя к костру, - он присел рядом, примериваясь, как лучше ухватиться, рука нерешительно замерла у покалеченных ног, - будет больно.. - Ничего! - Жизнерадостно (насколько смог) отозвался парень. - Со сломанными руками было бы хуже, ведь я не смог бы барабанить.

Имейте в виду, ренегаты, что Мастарна лошадок вам не оставит. На троих одно "бревно с глазами", его Сольвейг сам раздобыл

Лежа в кустах под здоровенной сосной (или это была елка? нет, все же сосна - уж больно колючие под ней шишки), Драм размышлял, что это сейчас было - яркое зарево от края до края горизонта, которое он смог различить даже через опущенные веки. Неужели загорелся лес от того снопа искр, который посыпался из глаз барда при отнюдь не нежном соприкосновении с той самой сосной? Он принюхался. Горелым вроде бы не пахнет. В ушах стоит непрерывный звон, а перед глазами... Барабанщик открыл сперва один, а затем и второй глаз. Перед глазами кусты, закрывающие обзор. - Драм! - позвал он без особой надежды, - ДРАМ! - Я здесь! - заорал он и попробовал сесть. Как ни странно, это у него получилось. Пусть не с первой попытки, но, цепляясь за ветки, ему удалось принять сидячее положение. А вот дальше дело не пошло - обе ноги оказались вывернуты под невероятными углами. Потрогав одну бард снова заорал - на этот раз от боли.

Айнур посмотрел на Криспа и подошел к Андреасу. - Я надеюсь, ты слышал слова магистра о вознаграждении? Мастарна поморщился. Стоило бы поучить наглеца хорошим манерам, но... - Шестьдесят монет, - тугой мешочек шлепнулся к ногам эльфа. - И не советую больше попадаться у меня на пути. Смерив ушастого высокомерным взглядом, тевинтерец отвернулся, показывая, что разговор окончен.

А я и не вмешивался - всего лишь прокомментировал))

- Анри, выдай миледи причитающуюся ей сумму. - Благодарю, мессир. С вами приятно иметь дело, хоть и опасно, - улыбнулась Катарина и требовательно посмотрела на Андреаса. - Говоришь, простой наемник? - усмехнулся Мастарна, доставая кошель. - Ваше жалование, миледи, за два месяца. - Он отсчитал Катарине сотню золотых.

Пожав плечами, Катарина продолжила разговаривать со спиной Криспа: - Я помню о чем был наш с вами уговор. Но сейчас обстоятельства изменились и мне не нужно больше скрываться в Империи. И я бы хотела узнать, могу я получить компенсацию за свои услуги в денежном вознаграждении? - Вот так номер! - присвистнул Андреас, закончивший седлать Лили и подошедший поближе.

А чего тут понимать? Или эльф едет с нами обследовать руины (в фургоне), или на все четыре стороны (на коняшке)) По игровому воремени сейчас ночь перед выездом; вечером магистр собрал всех и объявил, что кто не хочет рисковать, тот свободен