Honesty

- Нет, она талантливая. А они - они были талантливые? Просто я думаю - то, что Мерецкая да Янкель в тюрьме сейчас - так ли это правильно? Даже почти надеюсь, что сбегут.

- Ну, вот смотри. Я когда приехала, думала, что еду строить счастливое будущее без плохих людей, - тут Лидочка опять хихикнула, таким далеким казался приезд в Москву, - а оказалось... Ну, ясно, что оказалось. Мне Мерецкая вообще больше всех нравилась. Может, я бы и сама аферисткой могла быть. Вот и какой смысл меня любить?

- Нет. Серьезно. Это мой родной язык. Я родился в Грузии. Моя фамилия Микадзе. Георгий Давидович Микадзе. Отсмеявшись, Лидочка сказала: - Хорошо, допрашивать, так допрашивать. Почему ты думаешь, что любишь?

- Это мой родной язык. - Ага. Значит, не хочешь рассказывать?

"Так можно и чашку уронить" - подумала Лидочка, а потом задумчиво спросила: - А ты откуда знаешь?

Если бы Лидочка читала мысли, она бы подтверидила, что именно на допросе Дзе и находится. Потому что ей было очень любопытно, а мало есть вещей, действеннее любопытства. Поэтому она продолжала сидеть и вопросительно смотреть.

- Гм... что? - Дзе сделал очень честные глаза. - Про странные слова на незнакомом языке, конечно.

В этот раз удалось не залить стол с первой же попытки. Разлив напиток на две чашки, Лидочка поставила обе на стол, села, и спросила, как следователь на допросе: - Ну, рассказывай.

- Что? - Жорик попытался прикинутся дурачком с как можно более умным видом. Почему-то ему как-то... боязно было повторить то же самое по-русски. Тут Лидочке наконец-то стало смешно. - Ладно уж, пошли, что ли, кофе пить!

- Такие как ты мне нравятся гораздо больше. Мэ шен микравхар. Где-то так. - Ну, мне же полагается спросить, что это значит, правильно?

Игры вообще - необязательная нужда. И лично я ни в чем не виновата, да :rolleyes:

- Нет. Знаешь почему? - Понятия не имею. Мне кажется - все бы стали.

- Все это время. Я не замечала. Но он же твой друг.. И... может, это не так уж удивительно, как кажется. Я же говорила, что она незаурядная женщина. Вот ты бы не стал с ней работать?

- Пойдем, раз пора, - ответила девушка. Когда они вышли на улицу, Лидочка спросила: - Ты совсем ничего не замечал?

И что это за дивчина с тобой рядом? Так знакомы же вроде? - искренне удивилась Лидочка в своем простодушии.

А Наина... Григорьевна... я не смогу её вот так бросить. Лидочка хихикнула несмотря на то, что вроде как не полагалось. За кого-за кого, а за Мерецкую точно переживать не приходилось. - Всего принесли. И вот еще, - Лидочка протянула книжки, - чтобы было веселее. Здесь же скучно, да?

Зато Лидочка ни капли не удивилась. Такое ей представлялось легко. Тем не менее, она бы непременно подумала что-то вроде "Все страньше и страньше" - если бы Алису к тому времени перевели на русский язык.

- Почему? Почему согласился бы? - с любопытством поинтересовалась Лидочка. - И почему Георгию не сказал? Про себя девушка решала вопрос, согласилась ли бы она.

- Товарищ милиционер! Товарищ милиционер! - позвала Лидочка. - Товарищ милиционер, вы забыли... Ну, то есть это я забыла! Книжки-то им можно? Охранник нехотя вернулся: - А что за книжки-то? - Сейчас, сейчас посмотрю, я схватила, что было и не посмотрела, так, это роман, но ничего, ничего там нет непристойного, это историческое, а это детектив, кажется... Можно? - Да пускай.... - Кажется, ему было не слишком интересно. Мельком взглянув на протянутые издания, милиционер ушел обратно. - Какой он.. нестарательный сотрудник, - вздохнула Лидочка. - А вдруг я там между страницами чего принесла?

- Если туда нельзя, в больницу можно, - рассудила Лидочка, выходя на крыльцо.

- Пойдем, - кивнула Лидочка, собирая все со стола - У тебя в сумке место есть? Паспорт взяла, интересно, можно туда книги?

Привычным уже шагом Лидочка прошла к столу и заварила чаю. Рядом стояли готовые свертки, а также несколько книг. Девушка подумала, что вряд ли арестованных много развекают. Умеет ли читать навещаемый Остерман-Янкель, Лидочка не имела ни малейшего понятия, но ведь он там не один. Кому-нибудь да пригодятся.

В своей комнате Лидочка смотрела на кофейный набор и думала, что представляла себе свою поездку в Москву совсем по-другому, и была очень рада, что поехала. Она даже прониклась сочувствием к своим родителям. Возвращаться домой она не собиралась, но решила отправить примирительное письмо. Потому что жизнь открывалась ей с каких-то совсем новых сторон. Х

- Я подумал. Как только получу аттестат - поищу работу где-нибудь на заводе или в конструкторском бюро "младшим куда пошлют" - деньги-то я маме могу и присилать, а зарплаты в Москве хорошие. И буду поступать на заочный. - А пока поваром можно, - практично заметила Лидочка, дожевав очередной кусок мяса. - Ну, как запасной вариант. - А сегодня... Сегодня снова пора спать. Как-то быстро день закончился.- Лидочка приводила стол в порядок после своих экспериментов. - Нужно будет снова сходить всех проведать. И заключенных, и травмированных. До завтра? Ко всему, Лидочке требовалось несколько переосмыслить ценности.

- А потом я поступил в кадетский корпус. У нас в семье традиция такая - в младшие кадеты поступать. В восемь лет. Мне било... ну... почти восемь.А после революции его закрили. Я вернулся домой и вдруг оказалось, что отец умер. Почему и как - не знаю. Мама не сказала. Она увезла нас в Петроград - к своей подруге. Там я связался с дурной компанией... Прсто ... Я впервие попал на улицу в таком смисле. Мне било интересно. А потом... это називается "влипнуть". Лидочка окончательно задумалась. Потому что все это никак не совпадало с тем, что виделось ей в ее вере в торжество революци. Во всяком случае, она никогда не думала, что учебное заведение могут взять и закрыть. В конце-концов, ей самой было только 18, и всю свою жизнь она провела в аккуратной, тщательно продуманной родителями интеллигентной обстановке. - А дальше? Поедешь обратно? И куда именно обратно?