FOX69

Чувствуя себя пиратом, разгружающим добычу после успешного рейда, повторил манипуляции, но без магии с эльфийкой. Пока что леди была водружена на небольшой диван в покоях сомниари. Попивая воду, Сэй дожидался её пробуждения. Она очнулась через несколько минут после того, как оказалась на диване. Открыла глаза, в замешательстве уставилась на сидящего мужчину и подскочила. - Август! - выкрикнула в отчаянии и забилась в самый уголок. - Вы убили его, вы убили его, вы убили его... убийцы, звери...

Апартаменты трибуна — Да ты с ума сошел, — яблоки сунули в руки Эли. — Дай погляжу. - Я нашёл Пола! - сообщает наглёныш трибуну, забирая узелок. - О, яблочки, - захватывает три и шагает прямой наводкой в ванную. Откуда вскоре слышится шум воды. Критически осматривает рану. Кусает губы. —Я с тобой еще раз поседею. - Да брось, - отмахивается Тео, в свою очередь рассматривая близкий валласлин. - Не первое ранение. Хотя, и не боевое. Сам виноват. Расслабился.

- Эли, пригляди, пожалуйста, минут десять за эльфийкой, ладно? - попросил послушный, хоть и плохой хозяин. - Я пока провожу... - взгляд критически оценил состояние мученицы на Пчёлке, - отнесу леди Мастарну к себе в номер. К ней, в смысле. А то если эльфийка здесь очнётся и рванёт куда... Ещё утопится в темноте. "Плакала твоя добыча тогда". Присмотрит, конечно. Но ему ещё магистра из кареты вынимать. Пока Пол конспирируется. Апартаменты трибуна К тому времени, как полуживой трибун, выволакивал свои члены из кареты миледи, подоспел Элахиль. Посмотрел на пошатывающееся нестабильное и протянул руку. Не отказался. Кровопотеря, одышка, присутствие рядом энтропа заставили забыть о гордости. С трудом добрался до апартаментов. Сел на диван в гостиной. Еле отдышался. И успокоил боль. Слабость, головокружение, перед глазами назойливые мушки. Элахиль помогает снять дорожную мантию. Окровавленную рубашку. Надо сменить повязку. Рана ещё не затянулась окончательно и кровит. - Найду целителя, - говорит мальчишка и собирается уйти. - Ночью, в чужом городе? Нет, - возражает трибун. - Найди лучше Пола. - А чего его искать, сам прибежит, - уверен Эли. - Он же тебя лечил. Сначала Оптат, потом Пол. Пойду позову? - Нет, погоди. Пусть отдохнёт. - Повязку надо сменить... - Успеется. Принеси воды. - Угу. Может ванну? - Ну, давай, утопи магистра добрый эльфийский мальчик, - пытается смеяться Красс, но тут же морщится от боли и прижимает руку к груди. - Мне бы до кровати добраться.

Глава 4 Провинция Валариана. Город Виминациум. 8 фрументума Гостиница "Прилив" 23:30, прохладный вечер, +17 Ещё один имперский город, ещё один неудобный новой империи Дом. Первый осенний месяц всё так же по-летнему жарок. Прозрачное море и бархатный белый песок, богатый урожай инжира и молодое вино ждали столичных гостей в Виминациуме. Неприметном городке побережья нокенской акватории. Гостиница «Прилив» стояла на сваях, прямо на отмели кораллового атолла. С берега, от конюшен, вёл длинный каменный мост гномьей работы и упирался в кованые ворота заведения. Все окна в комнатах постояльцев смотрели на море, а с балконов и веранд длинные лестницы спускались прямо в воду. Тут же у каждой лестницы с импровизированным причалом стояли лёгкие лодочки для морских прогулок по побережью. Сбор был назначен полуживым трибуном на завтрашний полдень.

Эльфийка, кажется, пока ещё не пришла в себя. Потом, наверное, пооплакивать сына решит. Энтропия всё-таки оставила свой след на хрупком организме женщины. Сознание пока не возвращалось. Может, оно и к лучшему, что эта мать не видит смерти сына. В карете - Полагаю спрашивать "почему", смысла нет, - он слабо улыбнулся, пересилив новую волну боли. Энтропия. То же разрушение. Но убивает подло, исподтишка, мучительно и долго. Вразрез стихиям - быстрым, порывистым и откровенным. Такая разная природа магий для убийства. Стихийщику не стать энтропом, энтропу никогда не подчинить стихии. По крайней мере, он ни разу не встречал мага равноценно владеющего обеими школами. Он снова посмотрел в окно в надежде увидеть белую и лопоухую головы и решил миледи не докучать. Да и слова давались с болью и провоцировали кашель.

- Месть, - Красс посмотрел на проплывающие мимо стволы деревьев в мутных сумерках и задумчиво проговорил: - Смелый мальчик. Смерти он не заслужил. Вы так не считаете, миледи? - он обернулся к тёмным глазам и невозмутимо вздёрнутой голове. Казалось, никакая тряска не могла сломить гордую осанку столичной кобры.

8 фрументума, около 20:00 А потому отвернулась и пошла назад, к карете. Эта дорога уже порядком утомила ее, не стоило продлевать поездку еще дольше. Он был в Тени. Он помнил. Чёрный город. Над головой. И мутные пределы. Не дотянуться. Нет опоры. Вокруг ничто. Холод сковывает. А под ногами распахивается Бездна. Шаткие ступени уводят вниз. Спуститься? Он ступает. Осторожно. Но под подошвой сапога конструкция рассыпается прахом. Он падает. Удар. Эфир звенит. Распахивается парой золотистых крыльев и поглощает заплутавшее сознание... Трибун открыл глаза. Острая боль колом забита в грудь. Качается тёмный потолок. Бархат портьеры гладит щёку. Напротив сидит миледи. Борза. Зрение фокусируется медленно, он опирается локтем, пытаясь сесть ровнее. Не слишком преуспевает в своей попытке и устраивается, как есть. - Поймали? - голос еле слышен. Боль схватывает горло, и жаром обжигает раненное лёгкое изнутри. Он морщится и отворачивается к окну.

Он вздохнул. - И здесь не тебя судят. Это дело времени. Стоит сказать против и скамья подсудимых пустой не останется. Пол добровольно брал ответственность за судьбы обоих на себя. Во избежание противостояния и сберегая нервы господ при укрощении непокорных трибунских рабов. Эли с благодарностью глянул в серые глаза и незаметно отошёл к своей Рыжухе.

- Впереди есть поселение. Может, поедешь пока вперед, подождешь нас там? Мессиры и миледи еще долго будут спорить, а ты бы успел там какую лавку найти? - Типа ты меня отпускаешь? - Эли не был уверен, что его уход оставит Оптата спокойно терпеть неповиновение, или Борза не взовьётся коброй. Если только по тихому смыться? Он оглядел пути отхода.

Пока господа решали и доказывали друг другу чьи аргументы весомее и у кого длиннее, Элахиль подошёл к Полу, стоящему в стороне от бурлящих страстей, и тихо шепнул оборотню на ухо, являя во всей красе крассовское воспитание и тягу к неповиновению: - Я не буду её убивать. Она ни в чём не виновата.

- Нет, - они не рискуют там, где без этого можно обойтись. И Пол должен был это понимать, так или иначе соглашаясь на призыв трибуна. Идти за ним по егодороге. - Элахиль, - обратился некромант к застывшему в нерешительности рабу. - Не заставляй нас ждать. Он не испытывал сомнений по поводу судьбы орущего юнца. Тот по глупости своей посмел поднять руку на человека, ради которого бывший эльфинажник готов был умереть. И он убьёт без колебаний. Если господа придут к консенсусу когда-нибудь. - Это всё здорово, но тут одна беда: ты - дурак, мальчик, - с бесконечным сожалением вздохнул сомниари. - Твой отец сам обрёк себя на погибель, как и его... законная супруга. Вот убил бы ты мессира трибуна - и что дальше? Ты же понимаешь, что любой из нас тебя нашёл бы сразу - и большинство убило бы на месте. На что ты обрёк себя? Ты мог бы озаботиться созданием себе нового будущего. Да, у тебя бы не было всего, что было два дня назад. Но а сейчас что? Ты обрёк себя и свою мать на погибель, глупый ты мальчишка. А теперь отвечай: кто тебе сказал, где мы будем и когда проезжать? - Никто, - с вызовом бросил бывший наследник Сикстуса и несостоявшийся магистр. Он всё ещё придерживался статуса господина и посматривал на этих людей свысока. - Я сам следил за вами. Вы не сворачивали.

- Миледи, приветствую вас. Жаль, что при печальных обстоятельствах. Не виноват? А не его рука направила стрелу, поразившую мессира трибуна? - Он не хотел, - взмолилась эльфийка. - Он молодой ещё. И глупый. Он не понимает! Такой удар. Пощадите. Она подхватилась и подбежала к Сейферту. - Господин, не убивайте! - Мама, - подал голос связанный мальчишка. - Я сам отвечу за себя! Этот человек уничтожил моего отца, мой дом! Он отобрал у нас всё! Он демон! Я отомщу! Я всё равно убью его! Он ответит за свои злодеяния! Огненное лезвие вновь появилось в ладони Элахиля. - Кончай орать, - зло бросил эльф. Сегодня у него тоже могли отобрать отца. - Не надо! - женщина бросилась к сыну и загородила от пылающего меча.

И кстати, где Эли? А Эли всё ещё стоял перед павшей ниц эльфийкой и не знал, что предпринять. Слушать стенания, связать, припроводить к карете или... отпустить? Она ни в чём не виновата ведь. Арестами заниматься ему никогда не приходилось.

- Теперь перенесите трибуна в карету, только осторожно... не замарайте все вокруг! Гвардейцы приподняли тело и, как просили, осторожно, перенесли начальство и уложили с максимальными удобствами.

Когтистая рука мягко выцепила крутящегося рядом Элахиля и развернула в сторону кустов. Не самому же идти проверять, да и болванчика не пошлёшь - он воин, не шпион. А вот юркого зеленоухого - вполне разумно. Он хотел вырваться, но лишь бессильно дёрнулся из цепкой руки: - Вы тоже это видели? - осмелился спросить, даже забыв накинуть щит от тёмной ауры. Кусты невдалеке шевельнулись снова. - Опять. Рука, послушная заклятью, выбрасывает перед собой горящий полуторный меч. Он отправляется к кустам, заходит с противоположной стороны и растерянно рассматривает находку. - Что вы тут делаете? - меч исчезает. - Не убивайте, прошу! - и в ноги Элахилю падает эльфийка. - Не убивайте сына. Он не виноват! Эли пятится, отходит от неё и смотрит в сторону некроманта. Она обернулась к тому гвардейцу, которому еще приписывала способность мыслить и выполнять поручения: - Ты! Вынь стрелу и плотно зажми рану! Шевелись! Он всё исполнил в соответствии с приказом миледи. Сломал и вытащил. Прижал. Хотя, не слишком это помогло. Из раны хлынула тёмная кровь и вскоре запенилась. Всё-таки, лёгкое стрела достала. Трибун закашлял, и губы окрасились красным.

Или же материал?.. А материал, действительно, был бы необходим, будь воля Создателя, и стрела прошла бы на два сантиметра правее. Последний Дом, предпоследняя миссия. Потерять, сейчас, руководство недопустимо, и старый некромант осознавал это, как никто другой, и нёс ответственность за возрождение. Но пока, трибун был жив. А рядом с ним на коленях стоял Эли и два охранника, решившие перенести хозяина в карету миледи Борза.

8 фрументума, 18:00 Происшествие По-прежнему солнечно и жарко +30 Выехали около 10:00. Вдоль побережья. Прохладный морской бриз остужал разгорячённых коней и людей, размывал духоту небывало жаркого осеннего дня. Ехали до вечера, свернув на основной тракт, чтобы заночевать. Но при выезде из густого подлеска в воздухе что-то просвистело. Глухой удар, и трибун хватается грудь. Наконечник стрелы с обычным оперением входит глубоко меж рёбер в опасной близости от лёгкого. Военная привычка боевого мага срабатывает молниеносно, и две другие стрелы, попавшие в цель, ломаются о теневой щит. Он валится на холку лошади и выпускает повод, продавливая стрелу глубже. Неподдерживаемый щит разрушается через минуту, а бессознательное тело(на 36мин) трибуна падает с лошади. ___________________________________________________________________________________________________________ Красс 11хп-6(ранение)-2(падение)=3хп (Бдительность-обнаружить, Догнать: Атлетика, Оборотень(Спеца), Иллюзионист(ещё раз Бдительность для визуального контакта +Спеца). Если упустили, попробовать найти по следам-Бдительность(-10) ).

Апартаменты миледи Борза, мифеди+фульц - Я офафу, я офафу фавефефеву фафыму фофейфстфие! Я буфу флать отфёфы кафый мефяс! Фифевди Сифилифис! - умирающий от счастья Каспар Шульц вывалился в коридор задницей, не смея отвернуть лица от благодетельницы, и покатился вприпрыжку по коридору. Остановить его уже никто не смог.

Апартаменты миледи Борза Шульц оторопел. Последнее время то демоны, то благие духи таскали его беспомощное мягкое тело с завидным постоянством по разным углам бытия, генерируя падения и взлёты. Дар речи вернулся к нему не скоро. Он начал заикаться и шепелявить пуще прежнего. - Феди мифи ф-ф-фисилис, - сказал он что-то нечленораздельное и остолбенел, словно замороженный. - Фи хафити фсфелафть мефя уфафяюфим? Оооооо... фифельди Сисьфисьтифлись, - он со всем тщанием ударил лбом в пол и подскочил. - Я фуфу фав фыфыть февай и фавдай! Финусь! Фафафтифем и фефестой ефо Афастей!

Апартаменты миледи Борза - Фимеди! Фифистис! - круглое тело бахнулось на колени, а руки сложились в молитвенном жесте. - Я ни фафел! Эфа фсё уфафяюсфий! Неф фуфифайте! Я фуфу фам фафесень. Фисде! Апартаменты трибуна Барьер препятствует. Он загоняет внутрь желания и буйный норов. Он, как первая помощь при срыве - снимает опасные симптомы, но не лечит, не предотвращает рецидив, а лишь усугубляет обострение. После, необходим дипломированный лекарь. Он продолжает обнимать. Спускается вниз и встаёт перед ним на колени. Утыкается лбом в грудь и отдаёт. Переполняющие его излишки. Стихия перетекает по знакомым каналам, покорно струится, распределяется, размазывается тонким слоем, уравновешивается и возвращается стабильной. Покой в первичных структурах и легкое опустошение, приятное, как далёкий звон. - Пойдём, - тихий шёпот то ли вопроса, то ли утверждения. - Выедем позже. Я буду послушным пациентам. А ты меня ещё полечишь, м? И плевать, что снова спал за ночь лишь три часа. Он трётся о его гладкий подбородок и тянется к губам. Стихийщик усмирён. На время. Не расслабляйся, мой милый.

Что же. Попытается снова. Теплая рука легла на плечо магистра. Молча сел на какой-то табурет рядом. Вздохнул. Говорить было нечего. Но иногда и не нужно. Впрочем, связь с Завесой рефлекторно обострилась на случай нового взрыва. Одно его присутствие успокаивало. Тёплая вода облизывала и съедала шарик льда. Склонившись над раковиной, трибун уткнулся лбом в кулак и с сосредоточенной задумчивостью смотрел, как твёрдая вода превращается в жидкую. Не сдержался. Позволил себе вспылить. Если бы рядом был противник, убил бы. Но рядом был он. Серые тёплые глаза наполненные пониманием. - Тогда перед экспедицией, эта энтропическая сука приезжала в легион, - произнёс он как можно тише и спокойнее, рассказывая то, что никогда никому не рассказывал. - Две недели. Две долбанные недели. Он провёл в легионе. В палатке трибуна. Я их не забуду никогда. Одно дело унижать физически. И совсем другое расслаивать сознание энтропией, превращая удовольствие в пытку. Такую изощрённую... что даже срок в антимагической тюрьме покажется санаторием. Я до сих пор ощущаю тошноту от тех прикосновений... и эта тварь при любом удобном случае распространяет свои мерзкие флюиды, которые... Изо рта вырвалось облачко пара. Он замолчал. Тряхнул головой и распрямился. Пальцы освободились ото льда, а через некоторое время и трубка вырвалась из плена. Размокшая, с сырым табаком внутри. - Ну, вот, - Тео вздохнул. - Теперь, у нас нет ни одной трубки. Обнял за такие знакомые и родные плечи, и прижался щекой к белой макушке. Вот тут вырастают белые ушки с кисточками. Да, где-то вот тут. - Сейферт тебя видел, - проговорил отрешённо бесцветным голосом. _____________________________________________________________________________________________________ - Ну, мессир Шульц, полагаю у нас есть что сказать друг другу? - вместо приветствия проговорила Калинда Борза и в голосе ее не было даже притворно дружелюбных ноток, знакомых кавису по предыдущим встречам. Холоду в словах женщины позавидовал бы сейчас и их разъяренный стихийщик. - Фефемди Сфифилифс, - мессир замер у порога, прижимая к груди корзинку с дарами на завтрак. - Я ф фовноф фашеф фасфафафении, - трясущаяся рука поставила корзинку на столик в прихожей, а круглое тело переступило с ноги на ногу. Сегодня решалась его судьба, которой он не мог больше сопротивляться.

Эльф медленно вытащил из-за спины руку. В руке была трубка. Ну как была… За минуту глиняная трубка, под действием внезапной смены температуры, аккуратно на глазах обоих магов ссыпалась на пол глиняной крошкой. Этот удивленно-растерянный жест оборотня частично погасил гнев, а серые глаза мага духа ослабили поток бушующей маны. Но окончательно остановило разрушение имущества отеля нечто совсем иное. Вокруг трибунова балкона сгустился голубоватый туман, замерцал - и исчез. А вместе с ним исчезло ощущение маны, Тени на балконе. Ибо нефиг. - Доброе утро, господа, - невозмутимо поздоровался со своего балкона нахальный прерыватель зимнего наступления. - Мессир трибун, попейте чаю. Тень провалилась и обрушилась, и перекрыла доступ к бескрайнему энергетическому полю. Образовался бездонный пустой колодец, а мощная стихия споткнулась, ослабла и ретировалась. - Барьер? Какого демона... - не сразу понял разгорячённый стихией маг откуда пришла подстава и спасение балкона. - А... Сейферт. Утро. Доброе. Спасибо, - в отрывистых словах сквозило раздражение, но трибун сдержался. - Напрасно. Я спокоен. Уже. Почти. Он пошагал к дверям, оставляя за спиной обледенелую композицию, искрящуюся под первыми лучами солнца. Остановился рядом с ошарашенным Полом, всё ещё держащим труху. - Возьми мою, - протянул ладонь и подал трубку, вмёрзшую в кусок льда, спаянный с пальцами. - Твою мать, - обречённо вздохнул и пошёл в ванную оттаивать. Он ненавидел Криспа. И не разногласия в работе были тому причиной. Периодические споры лишь подогревали старую обиду. А сегодня... нет, лучше не начинать.

— Значит, замены не будет, — утвердительная констатация факта, который был уже известен всем, кто в округе случайно не спал, призван был скорее предупредить о приближении оборотня сзади, чтобы расстроенный магистр не дернулся слишком резко. А гнев стихийный никуда не испарился. Он был загнан внутрь. Это было видно по тому, как лихорадочно набивалась трубка, как в глазах цвета лириума плескалась неукротимая злоба, как подрагивали пальцы, покрытые изморозью. - СУКА! - это было сильно. Сказано. И громко. Если мимо летели чайки, то дальше белые птички парили гадя непрерывно, те которые не попадали сразу. Дельфины захлебнулись, а рыбаки начали молиться. - Эта сука! - трибун спрыгнул с перил. Горящий взгляд обратился на мирный громоотвод, скромно вышедший на утренний променад. - Энтропию, мать вашу! Сука прОклятая! - дальше следовал тевене настолько низкий, насколько его не смог бы опустить последний минратосский докер. Стихия бушевала. Лёд покрывал балюстраду, промерзал камень, трескался мрамор, грозясь обвалиться в море вместе неукротимым бедствием в лице ледяного мага.

8 фрументума, 5:30 Проводы Этот короткий разговор на повышенных тонах могли слышать все, кто проходил ранним утром 8 фрументума мимо покоев трибуна, а так же, пролетающие мимо чайки, проплывающие дельфины и рыбаки. Глава группы кураторов был раздражён и тщетно пытался отстоять свою точку зрения перед информационной сферой, прямо на балконе. Голос второго собеседника звучал глухо, но настойчиво и властно. - Значит, вам он нужен, а мне нет, - зло бросил трибун мутному изображению магической сферы, генерируемой чёрным кристаллом. - Так сложились обстоятельства, мессир Красс. - И где гарантии, что через два дня ваши «обстоятельства» снова не ослабят мою группу? Или действия вашей конторы имеют больший приоритет, чем моей? - Может, мне следовало начать с того, что это мои люди… - А может, вам следовало начать думать головой ещё до моего отъезда, чтобы дать возможность провести замену? – трибун не стеснялся в выражениях. - Мессир Красс, я бы на вашем месте… - в голосе второго собеседника послышалась угроза. - Вы пока на своём месте! И вы знаете, что я прав! Половина успеха вчерашней операции зависела от него. - Поэтому он мне и нужен, и если вы не в силах понять… - Я понимаю! – второй голос снова перебили. - Что, именно, я, здесь, на периферии, ограничен в человеческих ресурсах, в отличие от вас я не имею возможности заменить людей. Вы-то понимаете, что ставите под удар… - Тео, - третий голос разделил две противоборствующие стороны мягким укором. – В столице сейчас не просто. Мы на грани того самого переломного момента. Предстоит сложная работа. Я знаю, ты справишься. - Мессир… - трибун ослабил напор. Третий голос смог усмирить стихийный гнев за секунды. Спорщик отрывисто безысходно выдохнул, будто спустил накопивший в котле пар. – Ваша воля, мессир. Дом Сикстус пал. Рапорт я отправлю немного позже. - Я буду ждать отчёт, Тео. Салем Силенсио отправляется в Минратос сейчас же. - Да, мессир, воля ваша, - покорно склонил голову трибун. Уже через полчаса темноволосый демонолог покинул пределы города Лукус Астурум, а консулярный трибун Теодор Красс-Шармаль, усевшись на перила балюстрады, прямо над обрывом, принялся набивать трубку. Два зелёных глаза пристально наблюдали с дивана за нервными перемещениями человека и не спешили показываться из-под пушистого пледа. Пусть Пол теперь успокаивает ураган, который после каждой встречи с канцлером грозил перерасти в затяжной шторм. Решил Эли и снова попытался заснуть.

Пустая чашка остаётся на чайном столике, Эли на диване, мёртвый гвардеец у входа, живой - где-то в подсобке, а тевинтерский магистр и глава ферелденской банды уходят в спальню. Мантия падает на пол у кровати, из последних сил трибун стягивает сапоги и валится, как подкошенное дерево, в мягкий плен, подгоняя попутно своё заботливое сопровождение: - Ну, что ты там застрял?.. Пол, ты же оборотень... ну, обернись... как-нибудь... я... - каким местом специализация эльфа поможет тому быстрее раздеться, магистру сейчас не ведомо. Как-то должна помочь, определённо. Он уверен. Он почти засыпает. Рука, которая тянулась обнять, падает, и он, не в силах больше бороться с хроническим недосыпом и усталостью, окончательно погружается в сон.