FOX69

- Какие-то они.... слишком смелые, - говорит он, поддевая носком сапога тело одного из мертвецов. - Да, мне это тоже не нравится, - отозвался Красс, туго стягивая за спиной руки пленного. - Пошлите виспа на разведку к побережью. Посмотрим, что там. Да и "мясо" можно допросить. Эй, bossy, - вспомнил бывший центурион прозвище данное коровам в десятом легионе. - Давай, поговорим, дорогой. Он с силой толкнул и перевернул рогатое тело лицом вверх. Ладонь, покрытая осколками льда, нависла над открытыми глазами карашока. Слизистая которых тут же подёрнулась ледком. Серый взвыл от боли и зажмурился. - Хотя, вряд ли ты что-то скажешь.

Бой был не равным. Он видел это сразу. Триарий Полихроний - тоже. Потому и помянул общую мамашу рогатого стада. Со стеном могли возникнуть сложности, но пироманты быстро вывели его из строя, основательно прожарив. В руке у Эли, вслед за хозяином, вспыхнул ещё один стихийный меч. Из пламени. Альтернативой своему учителю, в руке которого клубился морозным паром ледяной клинок.

— Чего надо? — сурово поинтересовался он, сжимая пойманный посох и обращаясь к главарю. — Ты точно хочешь лезть ко мне с этой вот железкой? Ты сбежал от подвыпившей тамазран? - Триарий Полихроний, - усмехнулся бывший центурион, активируя стихийный меч и уже предвкушая бой. Дипломатии наступили на горло суровые ферелденские эльфы. - Ebost issala! - заорал стен и кинулся на ненавистных бассаирабаз. Но тут же получил огненной вспышкой в грудь и отлетел в сторону. Горячий темперамент Элахиля не долго ожидал.

- С чем пожаловали, гости заморские? - ледяным тоном обратился сомниари. - Бас саирабаз? - бросил кунари, подозрительно поглядывая на людей и эльфов. - Шенидан. Абан бас саирабаз, - ответил человек в мантии. Но кажется ему не поверили. Стен подозрительно осмотрел зал. И заметил ещё троих, прячущихся по углам. Сверкнула сталь кунарийских мечей. - Таашат, - трибун предупредительно вскинул левую руку, но призыв к спокойствию кунари тоже не впечатлил.

- Пошли вон! - Да я пошёл, но там КУНАРИ! - крикнул эльфёныш разъярённой Змее и побежал дальше.

5 фрументума, 01:30 Ночь обещала быть спокойной, а утро бодрым. Но далеко за полночь со стороны берега послышались крики. В мутном свете луны постояльцы могли видеть неясные очертания фигур до боли знакомые жителям бывшим под оккупацией. Полночь давно минула, а трибун в очередной раз засиделся. Сегодня у камина с трубкой. Агенты разбрелись по комнатам. Эли задремал за столом, подложив под голову походную сумку, и вполглаза наблюдал за хозяином. Один из гвардейцев бодрствовал, другой спал. Пол... Пол, наверное, не спал. Но если даже спал, то ведь проснётся, если... Далёкий шум он услышал сразу. Военная привычка – фиксировать любые звуки – осталась ещё с тех пор, как центурион водил разведдекурию в тыл противника. Переглянулся с гвардейцем, который тоже среагировал на звуки. - Проверь. Тот удалился. Прошло несколько минут. Крики послышались вновь. - Я посмотрю, - подхватился Элахиль. - Осторожно. Он вернулся через полминуты. Заскочил в таверну и захлопнул дверь. Круглые глаза и встревоженный вид. - Кунари! Четверо. Идут сюда! Эмиль мёртв. - Shutta, - выругался трибун и подскочил с насиженного места. Давно он с кунари лицом к лицу не встречался. – Буди остальных! Быстро! Он вышел в середину зала таверны и встал напротив дверей, держа наготове руку с заклинанием призыва меча. Пока Элахиль лихорадочно тарабанил в каморки кураторов, дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился стен в окружении трёх карашоков.

Задумчивый трибун обернулся на стук. Миледи Мастарна по примеру Элахиля тоже решила приложиться к столешнице снотворного стола. Надо и себе стол поудобнее выбрать. Подумал Красс, украдкой улыбнувшись на проявление заботы сомниари к алхимику, и продолжил медленно тянуть трубку.

4 фрументума, около 23:00 - Ох, хвала Андрасте, - тихо шептал он, невольно выдавая, что и не надеялся на столь благожелательный исход. Пальцы, покрытые жесткими мозолями от вожжей, принялись теребить завязки кошеля. - Дорого то не проблема... хозяйка щедрая... сколько, милсдарь? Так уж хорошо, что есть... Вот хорошо то.. - Так пять золотых, мессир, - трактирщик пододвинул флакон к покупателю. - А миледи ваша какой магии будет? Такая строгая. Трибун сидел перед камином, тянул вторую кружку сидра и не отрывал глаз от пылающего пламени. С кожи сапог испарялась влага, и полы длинной походной мантии высыхали отдельными пятнами. А шустрый зеленоглазый эльфёныш за дальним столиком успевал одновременно есть, пить, что-то чертить ножом на деревянной поверхности стола и шутить с хозяйской дочкой.

Хозяин ещё моложавый мужчина лет сорока, с седеющей чёрной бородой и залысинами, приветливо улыбнулся новому постояльцу: - Как нет, есть, - ответил хозяин, выставляя на стойку флакончик с красной жидкостью. - Только, сами понимаете, дорого. Мы тут на отшибе. Товары завозить издалека приходиться.

Форум Адриана, "Солнечная долина", ночь Он засиделся за полночь. Правил, дописывал, отчитывался. Диалог в Тени порадовал. Противники в Минратосе были на крючке стараниями мессира канцлера, преторианская гвардия поддержала Первого Советника, на юг к Марнус Пелл легат Гай Корвус продолжал стягивать войска для массированного наступления. На временной шкале час. Механическое изобретение гномов, по большей части напоминающее обычную линейку, перетащило бегунок в исходное положение. Он поднялся из-за стола, потянул затёкшие мышцы шеи и подошёл к окну. Звезд нет, они за тучами. Высоко висит неяркая луна в мутном гало. Где-то в море зарождается шторм. Скорая зима всё настойчивее заявляет о себе. Тихие шаги за спиной, и хрупкие ладони обнимают за пояс. Элахиль. Он не ушёл. В отличие от Пола он не скромничает, когда чего-то хочет. - Пойдёшь к нему? - тепло льнёт к спине. "Конечно же, пойду". Магистр разворачивается. Большие зелёные глаза по-щенячьи настойчивы. Отказать он не сможет. Он сам его создал. Ребёнок вырос и привык. - Иди сюда, - руки подхватывают лёгкое тело, усаживают на подоконник, и губы касаются губ. Но уже через полчаса, когда зеленоглазый эльф уснёт, магистр найдёт настоящий покой. В объятьях другого, до самого утра. *** На тракте Вода. Родная стихия. Льёт из разверзшихся небес и приносит холод. Неотвратимость и мощь её энергии повсюду. Её легко использовать стихийщику. Он не стесняется и тянет из Тени рождённую ей ману. Умения боевого мага сейчас кстати, и силовой щит надёжно защищает от влаги. Эли смотрит с завистью. Огонь с водой и льдом не дружит. Он прячется в непромокаемом плаще, подгоняет лошадь и пристраивается рядом с лошадью Пола. Побыстрее бы отдых. Пятнадцать часов в седле измотали столичных кураторов. Заштатная таверна, как спасение. Рассёдланные лошади под навесом с благодарностью принимаются за овёс, а люди отправляются к теплу горящего очага, сухой постели и сытной простой еде.

4 фрументума, 22:00 Постоялый двор "Три собаки" Холодный ливень отголоском шторма льёт весь день, +16 В шесть часов утра был назначен сбор и отъезд. До Лукус Астурума почти трое суток пути по побережью. Старая имперская дорога – боковая ветвь тракта - тянулась насыпью вдоль береговой линии и уходила до самого Марнус Пелл, куда подтягивались легионы Гая Корвуса. Решено было ехать до вечера и остановиться на ночёвку на постоялом дворе «Трёх собак». Своего названия заведение не оправдывало. Собак неслышно было и за милю. Вдали у берега виднелись скалистые выступы, как говорили местные – давно заброшенные и заваленные входы на глубинные тропы, оставшиеся здесь ещё с первого мора, когда порождения тьмы в течении двухсот лет ползли из каждой щели по имперским землям. Заведение, по меркам посетивших его господ, оказалось скромным, тесным, бедным, но чистым, трактирщик приветливым, а хозяйка доброй. Им выделили комнаты на первом этаже. Небольшие закутки три на три, где помещалась кровать и шкаф. И пригласили к ужину из дичи и бобов. Трактирщик подал пенный ароматный сидр из свежих яблок и толики магии. Ночь обещала быть спокойной, а утро бодрым. Но далеко за полночь со стороны берега послышались крики. В мутном свете луны постояльцы могли видеть неясные очертания фигур до боли знакомые жителям бывшим под оккупацией.

Думаешь, он там был не один? А если один? Вернуться прибрать за собой... Ночь длинная. У Пола была такая мысль, но тут ведь опять могло что-то не сработать. Как бы не сделать хуже. - В одиночку на хартийских складах - это вряд ли, - отрицательно мотнул головой Красс. - Воевать с хартией мы не будем. Нам с ними сотрудничать. Труп для острастки, чтоб не забывали на чей кусок рот раскрывают. К тому же, ищеек не выловишь. Он мог стоять в любой подворотне. Услышать ор и пойти за его причиной. Понаблюдаем за развитием событий. Решать будем по мере поступления проблем. Идите мойтесь, отдыхайте. А я закончу многострадальный рапорт. Как бы там ни было - дело сделано.

— Дело сделано, — Пол с удивлением не обнаружил у порога гвардейцев и прислонился к косяку дверного проема, ведущего в гостиную. Откуда открывалась уютная картина склонившегося над рапортом в круге магического света Тео. Красс поднял голову. Невольно улыбнулся. Только этих двоих трибун был готов принять в любое время. Без записи на аудиенцию и очереди. Пожизненная льгота, как и множество других. За плечом Пола Элахиль вздохнул. - Мне кажется, меня хартиец видел, - сказал он и понурил голову. Красс отложил перо. Осмотрел обоих. - Что значит "кажется"? Снова тяжёлый виноватый вздох: - Когда я Пола отвязывал, - Эли вскинул голову и тут же "разъяснил", - когда он был конём, хартиец выскочил и начал орать. - Конём... - растерянно повторил трибун. Снова окинул обоих долгим взглядом. И замолчал, рассматривая недописанный отчёт. Проблем прибавилось. - Думаешь, будут следить? - так же из-за плеча оборотня ещё тише спросил мальчишка. - Возможно. У хартии шпионы в каждом нужнике. Не факт, что за тобой "ищейка" не пошла. Трибун разочарованно вздохнул. - Ладно. Одной проблемой больше, одной меньше. Разберёмся.

Лавариум => апартаменты трибуна После общения со старым некромантом осталось послевкусие. Тяжёлое и затхлое. Тупик, застой, болото. На миг он ощутил себя по горло влезшим в мангровые топи. Где вязкая грязь, метан, москиты и змеи. В переплетении искорёженных корней откуда нет выхода. Сейчас, он снова будто побывал в разведке в десятом легионе и нахлебался мутной вонючей жижи. Теперь понятно, что так тряхнуло чувствительную эльфийскую природу Эли. Негативная энергия некроманта разрушала нехотя. Она ощущалась на расстоянии и вытягивала жизненные силы. Закрыл глаза, накинул щит и задремал, пока массажист старательно мял мышцы. - Мессир, - послышался призыв. - Мессир, проснитесь. - Что... а, я ещё не ушёл... - мессир поднялся. Полусонный. Тряхнул головой. - Мессир, желает чего-нибудь ещё? - Нет, не желает, - влез в свой халат и побрёл на выход. В сад. Пол и Эли должны уже вернуться. Рапорт не дописан. После оптатовых нравоучений, как кошки нагадили во рту. Старик закостенел в свой гордыне и стал подобен неваррской мумии. Не факт, что внемлет. Такие вряд ли снисходят до человеческого взаимопонимания. Зашёл в свои апартаменты и отпустил гвардейцев. Пусть отдохнут. Сам сел за стол и взял перо.

В термах Да, да, я помню. Эльфы. Грязные неучи, слабоумное отребье, похотливые кролики, их кровь смердит и даже Когти Думата ей мазать жаль. - Мессир, - налёт прежней спеси и лести осыпался пеплом. В глазах снисхождение к сединам, а в голосе усталость. - Мой дед. Лука Шармаль. Морталитаси в пятом поколении. Всегда мне говорил: "Тео, никогда не позволяй непочтительности к Смерти. Ибо в ней Мудрость Жизни", - ладонь растёрла остатки влаги по предплечью. - Я уважаю Смерть, мессир Оптат. И всегда уповаю на её Мудрость. Он отступил на шаг. - Прошу меня простить за нарушение покоя. Спасибо за беседу. Не скажу, что она была приятной. Но познавательной. Vesper bonum, мессир, - он слабо улыбнулся и пошагал к дверям, ведущим в лавариум.

В термах Ну, вот. А предлагали шанс. Уже передумали? Трибун отставил чашку и поднялся следом. - Вот видите, мессир, - почти что с сожалением он посмотрел на некроманта, - удовлетворение личных амбиций в мирном диалоге нам с вами не доступно. К сожалению. Зато доступно в общем деле. Я говорил уже, что рад вашему присутствию в команде, но повторю ещё. Я очень рад. Но, - недолгая пауза и открытый взгляд, - мессир Оптат, вы знаете, что чужие вещи брать нехорошо? Тем более их портить. Тем более те вещи, которые приносят пользу. И немалую. Порою от которых зависит результат в текущем деле. И если вы надумали использовать в каких-то непонятных целях юного раба, то вы хотя бы сообщите мне. Возможно, у меня появятся претензии. Глаза в глаза. Всё тот же спокойный голос и досада. - Сегодня, составляя рапорт для Тайной канцелярии и Первого Советника, я упустил тот инцидент, в надежде что мы с вами удовлетворим обоюдные желания. Я смею надеться на ваше понимание?

В термах - Ээ... - недоумение было искренним. - Я даже боюсь предположить, что вы подумали о моих увлечениях. Тем более, каким образом они могли бы относиться к вам, мессир? Взбрыкнувший некромант нашёл в простых словах какой-то умысел? Его смутила фраза "удовлетворять друг друга"? Ээ... наверное, это возраст. Или бани. Или клопы. Хотя, здесь нет клопов. Так что же, мессир, вас подстегнуло? За что так низко вы оценили это слово? А может, всё банальней и камень под вашей задницею перегрелся? Право, теряюсь в догадках. - Примите извинения, если мой ответ вас оскорбил, - трибун отпил из кружки. И подарил улыбку перемирия. - Или навёл вас так легко на неприятные воспоминания.

В термах Не мир в его руках, но меч. У боевого мага меч всегда в руках. Ему не нужен отягощающий металл. Его мечи куются стихиями вслед жесту призыва. Короткий миг и лезвие у горла. Врага. Размякший после бани нектромант на статус врага не мог претендовать. Он не искал сегодня встречи с обидчиком котят. Случайность. Но очень кстати. На влажных губах улыбка из коллекции реакций при дворе. Смущение, досада, вина разбавленные жидкой лестью. Но в голосе нет отчуждения. - Нас связывает дело, мессир, - не акцентируя, легко напомнил собеседник. - Вряд ли наедине мы сможем долго удовлетворять друг друга. Губы коснулись края чашки и утопили прежнюю улыбку, чтобы примерить новую. А в сине-голубых глазах перетекает жгучий холодный лириум.

В термах - Мессир Красс, - в голосе сквозит уважение за посещение терм. Магистр подаёт условный сигнал управляющему термами и возвращается к собеседнику. - У вас всё моё время в распоряжении. - Вряд ли у меня получится занять всё ваше время чем-то достойным вашего внимания, мессир, - трибун присел на соседнее каменное ложе и принял лимонно-пряный напиток из рук раба. Провёл ладонью по лицу, смахивая влагу к седеющей бороде. В миг появилось полотенце в услужливых руках прислуги. Трибун кивнул, взял мягкую ткань, провёл по русым волосам, усмиряя пряди, и отложил.

Вернувшись в "Солнечную долину", трибун первым делом скинул с плеч груз атрибута власти. На столе ждал недописанный рапорт, а где-то в городе два эльфа занимались доставкой страшной посылки. Два эльфа, которых он любил, которым верил. Два элвенан, забывших свой народ, своё наследие. Добровольно отдавшихся в жертву чужим богам. Потомки гордого народа, который уничтожили те самые магистры алчущие власти, чей наследник сидел сейчас за рабочим столом и вершил будущее, где для этих двух ничего не изменится. Прошедший час оставит на тёмной скатерти три опустевших чашки кофе, неоконченный отчёт и новую усталость. А через полтора - трибун прикажет разузнать о местных термах, чтоб через два - сидеть в парах лавандового масла, пропитавших раскалённые камни лакониума. Пот струится по телу, сердце отбивает ровные удары, жар плавит мысли и греет холодный маготок стихии льда. "Земля" сдаётся сразу, накаляясь до предела. "Лёд" ей уступит, но не сразу. Когда растает, вскипит вода и вырвется клубами обжигающего пара. Так было раньше. Последний раз... Когда он был в сих заведениях в последний раз? Когда последний раз кипящий лёд не видел и не знал границ дозволенного? Давно. Слишком давно, чтобы вновь захотеть окунуться в безумие. В этот час гостиничные термы почти пусты. Редкие постояльцы, да услужливые бальнеаторы предлагают все виды услуг от массажа до правки костей и более интимных манипуляций с телом. Но усталому магистру нужен покой. Давно прошли те времена, когда термы для него были связаны с особым ритуалом. Сейчас, он вряд выдержит испытание температурой, лириумом и магией. Сейчас, он смотрит на посетителя напротив и лишь даёт оценку его достоинствам. Ленивым взглядом обводит плечи, торс и бёдра, и прикрывает веки. Лёд тает. Вода исходит паром и бурлит. Пора на выход. Фригидариум тих и спокоен. Знакомая холодная стихия. Он погружается в неё, как в Бездну. С головой. Тело привычно знобит. Лёд маны, вновь концентрируется в крови. Пар оседает в конденсат, и каплями аккумулируется в прозрачный ледяной поток. Стихийщика, во власти у которого вода, не понять ни Созиданию, ни Энтропии. Огонь, Вода, Земля и Молнии - первопричина и основа мира. Примитивные и сокрушительные составляющие. В них нет изящества и утончённой мысли. Они грубы, непредсказуемы, непримиримы в своей природной сути, и прекрасны в первобытной дикости. Он вынырнул. Только сейчас заметил расслабленное тело на одном из постаментов. Мессир Оптат. А вы преобразились. И вашей коварно-изощрённой магии разница температур на пользу. Добрался до ступеней и вышел из воды. Как есть. Продемонстрировав не канувшие в небытие и тщательно поддерживаемые атлетические контуры. Синь глаз пронзительно таранит чёрные зрачки морталитаси. - Не уделите мне пару минут, мессир Оптат? - взял полотенце и обернул им бёдра.

Оборотень только глубоко вздыхает и согласно кивает. Что тут скажешь? Он не знает, что сказать. Он смущен. Одному тридцать девять, другому нет ещё девятнадцати. Отец и сын. Опыт и любознательность. Мудрость и риск. Но сейчас, перед растерявшимся оборотнем, не глупый мальчишка, желающий увидеть фокус, они на равных. И чувства первого второму хорошо знакомы. Осторожная ладонь ложится на плечо, он тянется к нему, целует щёку с валласлином. Как-будто мать утешающая своё расстроенное чадо. - Пойдём?

- Я не могу. Как это показать? Чего это стоит? - Прости. Мальчишка улыбается своей правоте и беспомощности взрослого. - Я знал, что не покажешь. Эти "уши" ведь только для него? Да?

Он минуту думает, потом предлагает: - Ну хочешь, я тебе уши покажу? Мальчишка робко улыбается. Всё равно ведь не покажет. Но сам кивает.

- У нас есть лошадь, - вдруг вспомнил он и захохотал. Лошадь осталась привязанной в кустах у пустыря. - Поезжай в гостиницу, я пройдусь. Мне полезно. - Мне кажется, он меня видел, - закусив нижнюю губу, мальчишка смотрит на взрослого. Он расстроен. Чисто сработать не получилось, и он подставил всех. Но в первую очередь хозяина, который надеется и доверяет. Элахиль отрицательно крутит головой. - Я тоже пешком. Могу по другой улице пойти.

- О, о, ты чо это, коняка? Потише. - гном бросает повод. - Вожжа чтоль под хвост попала? Он не видит на противоположной стороне улицы эльфийского подростка, вскинувшего ладонь в характерном жесте, и терпеливо ждущего развязки событий. - Не хочешь идти? Ну хрен с тобой, стой тут, - гном не настаивает. Он накрепко привязывает повод и зовёт своих товарищей. Те подхватывают посылку и уносят за ограду. Как только гномы исчезают из поля видимости, Элахиль перебегает через дорогу. Привычный жест боевого мага для призванного меча, но заклинание срывается. Эльфёныш поминает Андрасте всуе. Из-за забора ему кричит тот самый гном, который встретил Пола: - А ну геть оттудова, эльфийское ворьё! Пшёл вон! Но эльфийское ворье настойчиво ворует лошадь, пока гном выкатывается на толстых ножках. Слабые тонкие пальцы не в силах справиться с узлом, Эли лихорадочно зажимает вожжи, вспыхивает пламя в кулаке и сыромятные ремни сгорают в прах. Оборотень свободен, а мелкий вор скрывается в ближайшей подворотне. - Ах, ты ж, гадёныш! - орёт вслед хартиец. - Я тебя запомнил, лопоухий. Поймаю, разорву, как лягушонку. Мозолистая рука вновь тянется к остаткам упряжи.