FOX69

Миледи Дафна Муций и Веридан Риер - Хорошо, что младший не будет обделён любовью, мессир, - негромко заметил новый советник Дома Муций главе контрразведки. - Есть шанс, что из него вырастет достойный маг Империи. - Я надеюсь, что вы поспособствуете этому, - отозвался трибун, сохраняя скорбный вид. В пол оборота головы он зацепил серые глаза с внимательным прищуром. - У вас достойный стимул, мессир Риер. Третий ярус башни Муций - Что здесь произошло? - властно спросил агент из сопровождающих трибуна Красса. Трясущийся раб указал рукой на дальний шкаф и беззвучно шепнул: - Там.

Миледи Дафна Муций и Веридан Риер Края губ слодились в столь редкую улыбку. - Не волнуйтесь, миледи, я сделаю всё возможное, чтобы с сегодняшнего дня ваша жизнь стала лучше, - заверил неутешную вдову лучший агент Рамштиля. - Уверен вы найдёте ещё своё счастье. - Моё счастье в детях, мессир Риер, - сказала женщина, обратив отрешённый взор на мёртвое тело мужа. Риер помолчал. - При всём уважении к вашему трауру я бы хотел приступить к работе в ближайшее время. Чтобы обеспечить вашу безопасность, я бы попросил вас распорядиться о предоставлении мне комнаты и кабинета в вашем особняке. И доступа к документам вашего супруга, миледи. - К вашим услугам любой ярус башни, - узкая женская ладонь легла на вихрастую голову младшего сына в очередной раз призывавшего стихию. Третий ярус башни Муций Сэй оглянулся и тихо толкнул дверь. И увидел в проёме окна мутную тень.

Миледи Дафна Муций - Жадные до чужого добра конкуренты могут попытаться воспользоваться вашим трауром или неопытностью молодого наследника, чтобы захватить контроль над "Голубым потоком". Моя главная задача сейчас обеспечить коммерческую защиту и безопасность для вас и юного мессира Антония, чтобы ваша жизнь и достояние принадлежали вам. - Мессир... Риер, - Надежда с трудом оторвалась от чёрных глаз тёмного господина, а Дафна Муций поймала взглядом лукавые глаза напротив. - Если это возможно, я была бы безмерно благодарна помощи мессира Красса и вашей помощи. Коммерческие дела моего мужа слишком далеко были от меня. И я навряд ли смогу принести какую-либо пользу дому. Она задержала взгляд серых глаз на будущем кураторе немного дольше, чем дозволено неутешной вдове во время похорон. Третий ярус башни Муций Воспользовавшись удобным случаем, Сэй смешался с расходившимися людьми, но отправился не на улицу. В башню. Ему надо было искать покои новоявленного главы дома Муций. Третий ярус башни был тих и безмятежен, а дверь в комнату наследника прикрыта.

В бесконечной толпе провожающих в последний путь, трибун остался рядом с хозяйкой дома, предоставив своей свите возможность уделить толику внимания наследнику, занимающему третий ярус башни, как стало известно из хаотичных воспоминаний любознательной Пандоры мессира Салема. Мессира Риера трибун попросил остаться рядом с неутешной вдовой, ибо ему предстояло утешать рыжеволосую ещё не один месяц. - Миледи, - так шелестит осень - зрелость, уверенность, некромант склоняет голову в почтительном участии, и взгляд его гаснет. - Мои соболезнования вашей утрате.  Она тянулась и жаждала. Быть рядом с тем, кто призвал. Но оболочка корректировала потусторонние желания. Вдова кивнула в благодарность, пол шага сделала навстречу, но строгий голос остановил её порыв. - Миледи Муций. Говорил трибун. Тот самый столичный гость, который не оставил их в день скорби и предлагал участие столицы и самого архонта в возможных неурядицах наследования.

Женщина не знает мужчину, чьё лицо надёжно скрыто тенями, лишь штрихи острых скул и линий лица, но внутри смутное ощущение, что встреча уже была. Быть может, во сне. Дух узнает своего покровителя, своего хозяина. Она не знает. Но знает сущность, что заключена в ней. И она тянется к хозяину ручным зверьком. В благодарность своего рождения в этом мире. - Мессир... - голос рыжеволосой женщины дрогнул при виде человека из свиты трибуна, - ... я вас не знаю? Она смущается и замолкает, но серые глаза с надеждой ищут понимания в глазах зрелого некроманта.

Апартаменты трибуна - Настоящее Созидание не такое. Это претворение Тени в жизненные силы. Меня учил отступник, так что дух у меня посредник. Энергия претворяет магию. Но если без Созидания, то телу это не поможет. В Круге-то учат по-другому? - Ааа, - тянет Эли, словно понял о чём вещает отступник. Ему с академическими знаниями, с устойчивым маготоком никогда не постичь всех тонкостей талантов самоучек. - По-другому, - безропотно соглашается со старшим. - Я от стихии беру энергию, мне так проще. "Компенсаторный поток" называется. Удобно. Пол, а как ты уши делаешь? Около порога усмехается трибун. Он раскурил трубку и решил оставить этих двоих. Выяснять природу оборотнических ушей. По всем признакам Эли ожил и лечение Пола помогло. *** 3 фрументума, около полудня, имение дома Муций Пасмурно, кратковременные дожди, +20 Скорбный день и скорбные дела. Хотя, некоторые в этом доме хранят тайную радость под траурными покровами. В атриуме стоит высокий помост, на котором покоится бывший владелец синдиката «Голубой поток», почётный член префектория, комит священных щедрот Гай Август Муций. На нём парадные одежды и белый саван. А вокруг маски почивших предков и плакальщицы. Его лицо в спокойной бледности натёрто специфическим составом крупчатой муки. Курятся благовония и глашатаи извещают всех о смерти великого человека за пределами имения. Она стоит у его ног не в силах шевельнуться. По традиции рыжий волос распущен и не прибран. Она не плачет, а только смотрит отрешённо. Поплачут за неё. Приглашённые плакальщики. И лица расцарапают себе, и волосы вырвут. Она не будет сожалеть. Не будет помнить, те ужасы, которые пришлось пережить. Рядом стоит мальчик, прижавшись к матери и перекидывает в ладони крохотную цепную молнию. - Мам, а он совсем умер? – спрашивает мальчишка рыжеволосую мать. - Совсем, Антоний, - кажется, по её губам скользит улыбка. Но только кажется. Жена не может в горе не печалиться о муже. Старший сын стоит у изголовья. Его глаза пусты. А вид раздувшегося трупа вызывает отвращение. Его не тревожит будущее дома и семьи. Он с утра не принимал наркотик. Его мутит и тянет рвать на белый саван. Расторопные рабы уводят бледнеющего господина в башню. Мать смотрит на него и будущее ей рисуется не светлых красках. Он не сумеет управлять, он болен и беспомощен. Плод вседозволенности своего отца. Ей не по силам что-то изменить и остаётся радоваться, что маленький Антонио поступит скоро в Круг, а ей достаточно комнаты в башне. С утра в имение шёл люд сплошным потоком, чтобы отдать последние почести почившему. Рабы готовили жертвенных животных, которых будут умерщвлять семь дней подряд до самых похорон, когда тело покойного господина сожгут на форуме. В садах играли флейты и жрецы тянули заунывную песнь. Высокие гости пожаловали после полудня. Маг в тёмной мантии и свита. Сенешаль сообщил хозяйке, что это трибун и прибыл из столицы. Она склонила голову в растерянном приветствии. Трибунов принимать ей никогда не приходилось. - Мои соболезнования, миледи, - качнул покрытой головой столичный гость. - Requiem aeternam. - Requiem aeternam, - повторила она за ним, словно тень.

Апартаменты трибуна Сел на край кровати. Не напоминал Эли ребенка. Напомнил ему себя самого. Пол был не сильно старше, когда Догнар выххаживал его на постоялом дворе. Молодой маг, обученный, живучий, сильный. - Эй, я это. Некромантия на ощупь в Тени, словно паутина, разъедающая маготок. Паучья сущность оборотня вытягивает эти нити, согретые сердцем друга. Теперь, может, полегчает. Он воин. Пол с облегчением выдыхает. В зелёных глазах появляется прежний блеск. До полного восстановления ещё не один час, но зелень из мутной становится прежней - трявянистой. - Как ты это делаешь? Это магия Духа, да? - шепчет ещё еле живое и ушастое, уже в надежде на воскрешение. Красс стоит на пороге комнаты и пытается раскурить трубку. Кажется, из этих троих он переживает больше всех.

Он поднял голову, встречая раннего гостя. Отложил перо и быстрыми шагами пересёк гостиную. Объятья, будто не видел оборотня год. Стихийщик никогда стихийщиком быть не перестанет. Всегда порыв, всегда необузданность. - О, наконец-то, - схватил трубку, отрывисто поцеловал эльфийскую гладкую щёку. - Иди, попробуй. Совсем он за ночь сдал. Если не получится, отправлю за целителем. Не знаю, правда, что здесь за целители, но придётся рискнуть.

Апартаменты трибуна, ночь Он проснулся рано. Ладонь накрывает худенькие плечи, а щека прижата к светлой макушке. Нос эльфёныша уткнут в халат на груди. Всем телом он прижался к взрослому, свернувшись в маленький комок. Лихорадка не пошла на убыль. Лицо горит. Крисп не держит у себя посредственности. Пять минут контакта, и мессир Оптат сложил мощный негатив на пацана, словно играючи. - Эли, - тихо шепчет в длинное ухо. Элахиль открывает глаза. Зелёные радужки подёрнуты мутной пеленой. Сухие, потрескавшиеся губы касаются щеки магистра. - Я, наверное, не пойду сегодня с вами. - Наверное, - Красс осторожно поднимается и отходит. Возвращается со стаканом воды, приподнимает и поит мальчишку. Укладывает вновь. Сон больше не идёт. На временной шкале пол пятого утра. Он уходит в гостиную за рабочий стол и принимается за отложенный рапорт. Часа через два он вызовет доктора-Пола.

Все еще у трибуна — Я еще утром попробую, — ладонь снова касается плеча. Участие и контакт — тоже лекарство от некромантской магии. — Слушай, — он отводит Красса в сторону, тихо предлагает, — Ты ему сейчас нужен. Давай я к себе? Тот оттесняет его несколькими шагами в тёмный угол, кладёт спиной на стену и шепчет на ухо, ещё в запале тех минут на полу в ванной комнате: - Я тебя хочу... - руки готовы порвать несчастный халат и оставить эльфа нагим, но Тео останавливается. Эли тихонько стонет. Лоб ко лбу. Ладони на впалые щеки. Он поднимает его лицо и целует в губы. - Трубку утром захвати. И если я сдохну за ночь от неудовлетворённости, ты будешь виноват. Иди, ему, действительно, херово. А я так до Оптата и не дошёл. Снов тебе хороших.

Ванная комната апартаментов трибуна=>спальня — Пошли в постель… Душа эльфа поет. От Тео исходит свет. Чем не песнь света? Грех кощунства он берет на себя. - Шлюхи. Очень хорошие. - Опытные и выносливые, - подхватывает тот, продолжая качественную классификацию портовых шлюх. - Пошли, - он готов идти хоть на край света, только бы не отпускать его из объятий. Грязь смывали наскоро, но тщательно. Накинули халаты и вывалились в гостиную. Гвардейцам дан наказ сообщить о разрухе и необходимости ремонта и уборки. В спальне тихо, свет приглушён, а с дивана доносится слабый голос наполненный досадой: - Я заснул. Удачно закончилось? Эли. Тео и забыл, что эльфёныш у него. - Удачно, - магистр усиливает свет магического фонаря и подходит ближе. Мальчишку по-прежнему лихорадит, а на лбу выступила испарина. Но он оптимистично заявляет: - Мне уже лучше. Почти. Я завтра смогу работать, - увидев оборотня, через силу улыбается. - Avanna, Пол. - А как же. Без тебя Тевитер рухнет, - со скепсисом бросает Красс и с надеждой обращается к Полу. - Может, посмотришь его ещё раз?

Ванная комната апартаментов трибуна Он не в Тени, но чувствует её извивы. И первобытную магию того, кто рядом. С ней не справиться. Она древнее. Облачена в природные доспехи. Она не идёт напролом. Она необратимо накрывает. Земля и Лёд лишь её составляющие. Она вбирает их и укрощает. Размазывает тонким слоем и впитывает. Привычно подчиняются стихии и опадают вместе шумным листопадом. - Пол... - покой и умиротворение. Чирикают птицы на краю воздушного сознания и под ресницы сочится сладкая дрёма. - Не усыпляй меня. Руки привычно раздевают, пока голова лежит на его плече. Я весь день мечтал о кровати и эльфе. Кровати нет. Есть эльф. Достаточно. В разбитой ванной комнате на полу двое. Человек и эльф. Они существуют отдельно от этого мира, от живых и мёртвых, от близких и чужих. И мир стыдливо отворачивается от этих необузданных партнёров. ... 18+ ... Очнулись в полном безвременье. Поцарапанные, грязные, но счастливые. Пальцы расправляют спутанный седой волос. Сметают пыль со щеки покрытой тонкой вязью валласлина. Он улыбается. А в сини глаз никогда ещё не умещалось столько нежности, тепла и благодарности. Вокруг разруха. Внимание привлекает печально покосившийся умывальный столик. Только сейчас Тео сознаёт размеры катастрофы и смеётся: - Как две дешёвые шлюхи в портовом сортире.

Апартаменты трибуна Реальный Красс ничего не сказал. То есть сказал. Пол взял этот несчастный кусок мыла, вспомнил, что с ним делать. Слабая улыбка. Он склонился, оперевшись о мокрое плечо, и поцеловал трибуна в лоб, намыливая спину. Выступили слезы. — Закрой глаза и спи. Я пригляжу. Проходит пол минуты. Минута. Две. Витки тугой пружины и восемь лет закручивания гаек на взрывном механизме. Ещё один виток, последний, чтобы сорвать резьбу. Стихия спущена с цепи. Он резко поднимается, хватает банщика в охапку и прижимает. Утыкается в его плечо и шею. - Ты нужен мне, - он это знал всегда. Мрамор и малахит в ванной комнате идут трещинами, вода подёргивается льдом. Стихии давят. Земля и Лёд одновременно прессуют ману в плотный ком. Становится трудно дышать. Осколки льда и пыли насыщают воздух, а зеркало раскалывается. С потолка падают фрагменты мозаики.

Апартаменты трибуна - Тео, ты правда хочешь это услышать? Но ведь на самом деле уже говорил, много раз. В ушах слушающего - правда. - Я люблю тебя. Теперь плетью хлестнули обнажённую спину магистра. Он снова упускает скользкий вертлявый кусок и больше не пытается его отыскать на дне ванны. Он всегда боялся это услышать. И всегда хотел. Потому что после этих слов пути назад не будет. Они как катализатор того, что он намеренно загонял в подсознание столько лет, глушил отголоски и не давал поднять голову. Это было опасно. Для будущих перемен, для его положения, для Дома Крассов, для самого Пола. Но после этих слов уже неотвратимо. Ещё тогда, в Маротиусе, он знал и чувствовал. И всеми силами старался отгородиться. Орлейский бард тогда стал неким якорем, который не дал сорваться в бездонный омут непредсказуемости. В десятом легионе он видел в нём солдата, верного бойца и смелого оборотня. Безухий триарий, почётный ветеран, Серый страж. Но после... случился Маротиус и Восьмой. Предательство и холод расставания. Тогда он радовался прощанию. С особым цинизмом и безразличием уходя прочь. Но после... через год, он покупал на рынке Элахиля. Не потому что в доме не было рабов, а потому что, не хватало преданности, внимания, любви. Любви? Нееет. Я не могу зависеть от него. Не могу... Ты прав. Мне нельзя это слышать. Нельзя было слышать. Но теперь уже поздно. - Помоги мне, - он выудил мыльный кусок и подал "банщику".

Апартаменты трибуна Магистр смотрит в туманно-серые глаза и улыбается. Что скрывается за этой улыбкой и одобрением: - Это хорошо, - сейчас не разобрать. Правда на прощанье машет ручкой. - Я помогу вам, - он отталкивается от бортика ванны, набирает в ладони воды и мочит лицо. - Я дам вам возможность заработать и подняться за счёт грядущих перемен. Нам нужна дружественная организация в Ферелдене. Передай это банну Прудо при встрече. Он тянется за мылом, пытаясь не заснуть. Роняет. "Твою мать". Находит и намыливает руки. Так и не привык пользоваться услугами рабов.

Апартаменты трибуна Два вопроса. Два. Очень разных. — Я не бросил, — в голосе замешательство. Вздох. История будет длинная, магистр, если ты заснешь к ее концу, то тем лучше для нас обоих. Но я попытаюсь, обещаю, что в ней окажется хотя бы немного правды. Глобально мыслишь, Полихроний. Магистру интересны частности. Разведка ценит мелочи. Почему ты в данный момент не со своими драконолюбами? Почему отошёл от дел, когда мог приносить пользу там, в далёком и холодном Ферелдене, и сейчас? — Поначалу я не совсем поверил, что ты меня так вот просто отпустил. Ты ведь прислал Эли с заданием, верно? Не думал, что так сильно обрадуюсь, получив его. И с того момента поверил. - Если уж быть откровенным, то по делу Роберта Бруннера у меня был другой план. Я хотел использовать его любовницу. Но, - Тео усмехнулся непостоянству и капризности любви, - оказалось, что она его разлюбила и потеряла с ним контакт. Тогда я вспомнил о тебе. Как об агенте. И решил... а хрен его знает, что я решил. Проверить? Справишься ли. Или... помнишь ли ты меня. Наверное, всё сразу. Губка согревает грудь, и возвращается в воду, оставляя розоватый след на светлой коже. Эльф недолго молчит, а потом спрашивает: — Что ты знаешь о Роальде Прудо? - Один из уважаемых баннов в Баннорне. Наш посредник с "Кровавой бандой". Её пособник. Твой любовник, - перечислил Красс. - Ну, и по мелочи кое-что несущественное.

Апартаменты трибуна Теплой улыбки не видит магистр, но слышит вопрос: — О чем тебе сказать? Он покорен его руке. Теплу и неге. Послушно отводит голову, без сопротивления позволяет владеть. Магистр на поводке у эльфа. Он добровольно принимает рабство и готов выполнять любой приказ хозяина, продлевая ласки. Сегодня он не будет лгать. - Почему ты не вернёшься в Ферелден? Почему ты бросил то, чем дорожил годы?

Апартаменты трибуна Пол рассеянно кивнул Крассу. Рассеянно кивнул Илиену. Задумчиво уставился в окно. За ним были звезды и темный сад. Где-то там шумел оттаявший фонтан. Живая вода. На берегу, у великого моря, вода стала мертвой. Смертельной для одного раба. Живая ли она или мертвая, когда никто не тонет и никто не утоляет ею жажду? Оживает ли она лишь при соприкосновении с иной сущностью? Сущностью, наделенной языком, чтобы выдать ей имя. Очертить границу, словно русло ручья. А что остается за границами русла? Не там ли источник ее жизни и смерти? Он всегда на периферии взглядя. Остается неуловим. И только ощущение его присутствия не покидает оборотня. Сейферт удалился. В ванной, созвучно мыслям эльфа, кто-то плескался. Точнее, плескалось вокруг кого-то. — Я разучился врать, — донеслось из-за спины трибуна. И правда. Скрываясь, постоянно заметая следы, ведя двойную жизнь, Полу не приходилось слишком часто кривить душой или прогибать свою волю под волю кого-то другого. А в ванной комнате, пока прощались гости, инертная субстанция воды менялась, и содержимое её определяло качество извне. Содержимое двигалось исподволь и погружалось медленно. И ожило лишь через несколько минут, когда инертное аккумулировало последние крупицы тяги к жизни, когда диффузия коснулась содержимого неотвратимой дланью. И мёртвое воскресло. Ненадолго. Оно покоилось в живой воде и засыпало. И в чём же совершенство мира? То ты живой, то мёртвый снова. А так хотелось быть живым. Хотя бы с полчаса. Чтоб ощутить всю полноту воды живой и возрождения. Магистр, не захлебнитесь. Из полудрёмы выхватывает фраза и возвращает в объятия живого. Вода исходит паром. Он ополаскивает лицо и смотрит на струю воды, текущую из крана. Ты так считаешь, Пол? Не ты ли лицемеришь постоянно в своих лесах. Обманываешь храмовников и магов. Лжёшь первым, лжёшь вторым и лжёшь себе. Но в Тевитере ложь иного рода. Она изматывает и утомляет. Ты прав. Политика не партизанская война. Здесь лицемерие высшей пробы. И всё же, мы с тобой похожи. Мы лжём, как дышим. - Тогда скажи мне правду, - тихо доносится до позднего гостя.

Апартаменты трибуна - Хорошо, так и поступим, - дотлевшее самоделие трибун отбросил лёгким щелчком пальцев в темнеющую ночь. - А теперь, господа, извините меня ради Создателя. Я вынужден вас покинуть. Он сполз с подоконника и направился в ванную комнату. Его немного штормило, но он не сбивался с пути. - Ах, да. Пол, - мессир трибун остановился в проёме дверей, - спасибо, что помог миледи, - сказал он, хотя планировал сказать другое, и скрылся за дверями. Через минуту в соседней комнате послышался шум воды.

Апартаменты трибуна - Трудно сказать, что нас ждёт завтра, - ответил Красс обоим гостям. - Я подумал бы об этом утром, на свежую голову. Но поскольку наш клиент тяготеет к эльфам, возможно, твоё присутствие, Пол, не будет лишним. Касаемо мессира Риера, - он покрутил в пальцах тлеющую "козью ногу", пристально всмотрелся в голубые глаза сомниари и сказал: - Я не против, если "Голубой поток" приберёт к рукам Антиквар. Но в конечном итоге, решать не мне. А пока, в любом случае нам нужен наблюдатель и куратор в этом обезглавленном доме. Поэтому, вызывай Риера, Сей. Как быстро он появится здесь?

- А, добрый вечер мессир Илиен... И, кхм, добрый вечер, мессир Красс. Я не вовремя? - Заходи. Как миледи? Исцелилась? - без лишних приветствий, поинтересовался Красс.

Да ладно, Красс выспится и его объятиях. Пол, постучал в дверь апартаментов трибуна с совершенно чистой совестью потенциального убийцы перетомленных политиков. - Слушай, ты бы уже не стучал, а? - недовольно бросил гвардеец, расположившийся в кресле у входа. - Ходишь туда-сюда.

Апартаменты трибуна - О, Сейферт. Да, уже добрый, определённо, - согласился трибун, затягиваясь и выпуская дым в окно. - Куришь? Он указал на гербовые листы и россыпь табака. - Присаживайся. Рамштилю повезло с тобой. А мне с кадрами. Тебе грозит достойное будущее, - он улыбнулся сомниари и снова затянулся. - Армейская привычка. Так и не смог бросить. Он помолчал, рассматривая звёзды и подставляя лицо прохладной свежести, напоенной истомой ночи. - Завтра придётся наведаться в Дом Муций и выразить соболезнование . Так что у нас будет прямой доступ. Можно действовать свободно.

Апартаменты трибуна, около 01:00 Прижался лбом к лбу. Разомкнул объятия. Выходя уже за порог гостиной заметил: - Из вас бы вышла красивая пара. - Вышла уже, - пробурчал Тео, проводив эльфийскую спину. - Четыре года, как вышла. Вспомнил свою благоверную. Формальную во всех отношениях. Чудом зачавшую и родившую ему сына. Луция. Точную его, Красса, копию. Он мог бы уличить её в неверности и не признать дитя, если бы не эти пронзительно голубые глаза, круглая мордашка и вихрастый волос. Бабушка София только ахнула и сразу признала внука, которого и воспитывала на пару с дедушкой. А отец тем временем служил на благо империи. Жена жила в отдельной башне и была дальше от своего законного мужа, чем миледи Борза сегодня в роли подставной жены. Он скинул рукава и, наконец-то, вывалился из мантии. Рубашка влажная, тело ноет и не желает двигаться. Поднялся и пошагал в ванную. На полке нашёл брошенный кисет и вспомнил о забытой трубке. Отозвался о себе нелестно, взял бархатный мешочек и потащился обратно. Лист гербовой бумаги лёг на стол, принимая на белоснежную поверхность с вензелями резанный табак. Как оно там делается? Отвык. Ах, да. Вот так. Столкнул табак и оторвал кусок бумаги. Свернул, лизнул, заклеил кончик. Прекрасно. Дожили, трибун. Скрутили "козью ногу", как последний центурион. А вы и есть центурион. Взмахнул рукой, поиграл с пламенем на пальцах и прикурил. У двери в покои трибуна стояли верные стражи. - Мессир Красс ещё не спит? Я бы хотел с ним коротко переговорить, если у него есть пять минут. Не спал. И временем располагал. Сидел на подоконнике в гостиной и курил. Бездумно пялился на звёздное небо, вдыхал солёный аромат прибоя и наслаждался тишиной. - Не спит, входите, мессир Илиен, - сказал гвардеец, пропуская гостя без доклада. Наказ трибуна - впускать членов группы без доклада в любое время.

- Энтроп. Она вообще поддается Созиданию? - кажется, эльф не был слишком уверен в своих силах после давешней встречи у порога апартаментов Борза. - Я зайду. Если миледи не будет против. Кажется, времени не много прошло, могла еще не лечь... Он приподнялся и застегнул все, что успело как-то само собой расстегнуться. - Стой, - оборотня плотно схватили за предплечье, не позволяя уйти, притянули к себе, коснулись тонких губ и заговорщически прошептали на ухо. - Она тебя может соблазнить. Не поддавайся. На осунувшейся за день физиономии магистра скользнула улыбка.