FOX69

Через некоторое время скрежет раздался снова, а за ним бодрый грохот увесистых гулких ударов, словно били в пустую бочку. Если бы миледи Стилитис могла добраться до того самого места, откуда исходили звуки, она могла бы видеть следующую картину. Каспар Шульц пинает большущую бочку, говорит ей "фафкнись" и убегает прочь.

- Вы настоящий кладезь, мессир, - осторожными, точно выверенными движениями беря бокал и присаживаясь на ближайший бочонок, проговорила гостья. - Надеюсь, что префект по достоинству ценит ваши таланты! - Ооо, пафа слофа, фифевди Свифтифлисфиф, - с присвистом поскромничал толстяк. - Не стоиф мефя фафить. У мефя ифё мнооофа затоифть. Присяфте, фифледи. Офофнити здефть, я ваф офафлю на минуфку. С этими последними "офафлями" он помог женщине устроиться поудобнее на бочке, а сам куда-то поспешно скрылся.

Потом ей предложили ещё два сорта и ещё два. Самых лучших и изысканных! И подошли к небольшим бочкам вермута. Настойчивый стук повторился, скрежет и почти неслышный вой. - Фетеф, мыфы, - объяснил круглый Каспар Шульц, отмахнулся от звуков и отвинтил краник, набирая гостье янтарный напиток. Однако крепче всех предыдущих. - Пофпофпуйте. Офень фонкий афомаф пофней фефняники.

Экскурсия продолжалась уже второй час, а погреба всё не кончались. Ей рассказали всю историю возникновения виноделия в этих краях, упомянув известных виноделов Тевинтера, Антивы и Ривейна, их родственников далёких и не очень, внесших непосредственный вклад в дело развития винного производства, о благодатных почвах, о лучших удобрениях и секретном сусле, о бочках и бутылках, пробках и обвязке, а также, сроках и ферментах, о температуре, стеллажах и прессах. Если к концу лекции миледи Борза не смогла бы открыть собственную винодельню, то только потому, что не разобрала и трети сказанного. - Кафое буфем профофать? Крафное, бефое, фофовое? Фуфое, пофуфуфое, пофуфлафкое, флафкое, фефертное? Кафофа гофа? Я быф фав пофафетофав, мифефди Сфифилифс бефое пофуфуфое, двафать фретьфо гофа, сопфанофо на лефом бефеву осефа Слёф. Не ожидая ответа спутницы, он нацедил из бочки игристого белого вина и подал высокий бокал гостье. (Бдительность)

Воображение у охраны, видимо, было отключено за ненадобностью, поэтому никто не обратил внимания на неказистого и потного, устало шаркающего за хозяйкой. Ей помогли спуститься с коня и услужливо проводили до домика кависта. После чего к миледи Стилитис выкатился толстый, улыбающийся человечек больше похожий на гнома нежели на человека. - Милефи Сфифилифс! - поклонился он ей и подал потную ладонь, приглашая следовать к винным погребам. - Сфо фы хофели осмофрефть, какойф софт фина педфочитайфите, мифеди. Буфим дегуфифрофавть? - быстро прошепелявил сотрудник винодельни. - Разрефите превфтафивца. Кафпар Фульц. Поняла ли миледи хоть толику из сказанного, кависта явно не интересовало, он продолжал её увлекать за собой в сторону массивных дубовых дверей, ведущих в подвальный комплекс, раскинувшийся на несколько сотен квадратных метров под землёй.

Охранник расплылся в улыбке, демонстрируя миледи крепкие белые зубы: - "Сикстус премиум" лучшее вино в округе, это вам любой скажет. Но экскурсовод из меня не важный, но я могу вас проводить к нашему кависту, - предложил мужчина. Почему бы этой приятной во всех отношениях миледи и, по виду, знатной к тому же, не прогуляться по территории. Не убудет от виноградников. И награда от управляющего не заставит себя ждать за предусмотрительность. - Как мне представить вас, миледи? Охранник распахнул перед наездницей ворота, предлагая проехать.

Всадница в черном, остановившаяся у ворот апеласьона, с высоты осмотрела стоявшую в воротах охрану, будто недоумевая, отчего те все еще стоят столбами. - Чем обязаны, миледи? - спросил один из охранников, нисколько не смутившись недоумением гостьи. Дюжий высокорослый детина в кожаной броне рассматривал женщину с явным интерерсом. - У вас есть разрешение на въезд? (Влияние: угроза -20/обаяние +10/подкуп -10)

Фамильный апеласьон Дома Сикстус располагался за городом - в часе езды - и занимал несколько десятков акров самой плодородной и благодатной земли. Здесь же находились пять виноделен и огромные винные погреба, высеченные внутри прибрежной скальной породы. Плантации были окружены каменной стеной, а надзиратели и охрана впускали посетителей только по разрешению самого хозяина. Но никто не сказал, что с ними невозможно договориться. С управляющим было сложнее, но и он не блистал святостью, когда весело звенели империалы.

Когда Пол выходил из имения, ему навстречу попался тот самый старик. В сопровождении двух стражников он следовал за серокожим кунари в кандалах. Видимо, тот самый заказ, который так неистово требовала хозяйка. За рогатым здоровяком копию счетовода и ответственного по особым поставкам не заметили, и через несколько секунд он был уже за пределами страшного дома.

Пронзительный острый взгляд хозяйки прошивает наглеца насквозь. Можно всей эльфийской шкурой ощутить его энергетику. Что-то в старике миледи настораживает. То ли согнулся он не достаточно, то ли смотрит не в ту сторону, то ли его аура слишком сильная. - Ты совсем страх потерял, дурак! - рука похожая на когтистую птичью лапу хватает старика за грудки, а вторая - бьёт наотмашь по лицу. Звонкие пощёчины звенят под гулкими сводами подвала, пока госпожа не видит кровь на разбитых губах. Она отпихивает от себя покорное тело и зло бросает. - Если ты не вспомнишь и не доставишь сегодня к девяти часам вечера то что я просила, я тебя кастрирую. Пошёл вон!

- Ты помнишь, что я просила тебя купить? - рука в чёрном кружеве перчатки отмахнулась от склонённой плешивой головы, словно само присутствие слуги оскорбляло вместилище духа Думата.

Старый счетовод долго спускался вниз по крутой лестнице, пока ему не показалось, что он давно миновал уровень подвала и оказался на глубинных тропах. Здесь было сыро, пахло плесенью и разложением. Стены покрыты сажей и липким конденсатом. Холод пробирает до костей и стынет кровь, как-будто спустился в Бездну. Наконец, лестница окончилась длинным коридором, по ходу которого перед оборотнем возникали решетчатые двери одиночных и общих камер. В некоторых помещениях стояли непонятные приборы, колодки, лабораторные столы, висели цепи и крючья. И кое-где лежали люди, эльфы, гномы. Живые, мёртвые и сгнившие. Перед случайным гостем подземелья возник тот самый мерзкий образ ужасающего Тевинтера, каким пугала церковь весь Тедас. В конце коридора виднелась распахнутая дверь в мрачное помещение, где в центре возвышалась большая чёрная статуя с шипами по бокам. - Ты, Фоско? - раздался женский голос. - Иди сюда, бездельник. К нему навстречу вышла женщина в чёрно-синей мантии с распущенными волосами цвета ржавчины. Она остановилась и посмотрела сверху вниз с презрением. - Чего стоишь, уродец старый?

Старый козел запнулся, не добравшись еще до выхода. Обернулся с любопытством и опаской. К нему обращался здоровенный охранник. - Тебя хозяйка звала. На нижнем ярусе она. Пошевеливайся.

Рассказ подтверждался. Бродить по усадьбе дальше было небезопасно. - Эй, Фоско! - за спиной новообращённого счетовода раздался угрожающий окрик. Голос был мужским. - Я к тебе обращаюсь, старый козёл.

— Тут меня ординатор прислал узнать, сколько подстилок освободилось в бараке за месяц. Пополнение селить надо… Скажи-ка, много ли тут мест свободных? - Да вот, - пожилая эльфийка с рабским клеймом на шее указала на пустующие соломенные тюфяки, - сегодня только ночью пять освободилось. Даже Лину забрали. А ей-то всего семь годков в прошлом месяце исполнилось. Старуха вздохнула и посмотрела на согбенного счетовода. - А твоя-то спина как?

Если бы копия обновлённого счетовода прошла дальше, до самого перистиля, то смогла бы увидеть обычную картину для знатного дома альтус - много суетящихся рабов, исполняющих свои ежедневные обязанности. И необычную эльфийку в наряде достойном миледи, сидевшую за ткацким станком. Она неторопливо ткала, так словно занималась работой исключительно по собственному желанию, старательно подгоняла нити, рассматривала узор и позволяла себе наблюдать за тренировкой по рукопашному бою высокого, по виду знатного, юноши. Она улыбалась и что-то тихо напевала. (Бдительность, Проницательность)

- Да хозяйка наша, - посетовал старик искренне. - Так-то все знают, но делают вид что не знают. Говорят у неё алтарь есть. Тому богу главному. Который в древности -то из магистров чудовищ сделал. Спаси Андрасте наши души. Говорят, как увидит у себя морщинку миледи, так рабыню к себе зовёт. Та больше и не возвращается. А раз в неделю подвода приходит и пепел увозит. На виноградники. Эльфы-то говорят, что пепел с рабов. Де хозяйка в подвалах башни их сжигает, чтоб в дело шли и не пропадали. Так верю я эльфам-то. Дюже они её ненавидят. Так врать не будут, думаю.

- Из-за жратвы только девки да наложники хозяйские бунтуют - зло добавил раб о наболевшим. - Их бы к Деваре нашему. Уж они бы... знали, отчего кровь в жилах стынет. Старик кто-то по особому, с горьким сочувствием, посмотрел на седого. - Ты поди и седой оттого, - предположил он. - У нас-то тожа... тожа не сладко. Рабы что мусор. Жалко их. Я то за денюжку служу. Счетоводом. А они... они то из сотни хорошо если половина остаются. Эх... ну, пойдём, пойдём, сынок, скотинку твою искать. А то поди накажут тебя. Идём, - махнул рукой сердобольный старик.

- А я то странный чего? - возмутился дед, но продолжать допытываться не стал. - Пойдём, может в парк твоя овца убежала. И они прошли до ближайшего парка. - Был. Как ни быть. Везде бунтуют, - пространно ответил дед и быстро сменил тему. - Рабы ж они, как дети малые. Не дал им пряник, они капризничать начинают.

- Деваааара, аааа... - протянул старик и снова прищурился. - Не знаю таких. А я то давно тут живу. А ты не врёшь мне, сынок? Что-то странный какой-то?

- Отец, - обратился Пол к старику по-свойски, - барашка не видал тут? Молоденький. Хозяйская овца, чтоб ей... - раб приблизился, утирая пот и потрясая удивленно веревкой. - Вот только что играла барышня с ней, а тут вдруг ... И нету. Дед подозрительно оглядел овцепаса, почесал редкую бородёнку, прищурился: - А ты чьих будешь-то, седой? - старик ещё больше сощурился, словно фокусировал утраченную остроту зрения. - Молодой ищо. А седой.

Гостиничная прислуга, в количестве трёх штук рабов, помогла ему перетащить покупки в номер миледи Мастарна. Скидывая последнюю коробку, Эли стёр пот со лба и отправился к мессиру Силенсио, чтобы отдать заказ. Когда вернулся, то в собственных покоях надолго не задержался. Захватил с собой книгу в кожаном переплёте и три типа чёрного мела. Вышел, чтобы на этот раз отправиться к берегу. Нашёл он его на пляже. Одиноко стоящего с мольбертом. Сосредоточенно наносящего штрихи чёрным мелком. Мальчишка пытался рассмотреть рисунок, но так и не смог. Беспокоить господина он не посмел, поэтому оставил книгу с чистыми листами и флакончик с жидкостью прямо на песке рядом с художником и ушёл прочь. У поместья Сикстус Через некоторое время рядом с задними воротами искомого особняка стоял одинокий аккуратно, но скромно одетый эльф с веревкой и оглядывался, призывая с надеждой в голосе: "Бяяяша, Бяша, Бяша... Да где же ты, проклятая скотина!" Мало кто обращал внимание на одинокого, скромного эльфа с верёвкой. Мало ли чего приказал хозяин седому. Из ворот имения часто выходили люди и эльфы, спешили по своим делам и возвращались обратно, кто с корзинкой продуктов, кто с обрезом ткани, а кто с лотком сладостей. Вот и минуту назад из ворот в разные стороны отправились по своим делам: старик, два молодых эльфа и молодая девушка.

Потом оглянулась на гримасничающего эльфа. - А что у вас есть от судорог? Ах, да, настойку зверобоя не забудьте! Ооо, наконец-то, ему дадут эту несчастную настойку, и он сможет покинуть чудесную пару - алхимика и подмастерье. А нет, не покинет. Элахил перехватил поудобнее кули, которые прижимал к груди уже не один час и снова вздохнул. На что Ведьма вновь нахмурилась. Она когда-нибудь улыбается, когда не смотрит на свои бесценные бутыльки?

- Сам префект! - восхитилась леди. - Берем, непременно берем! А что еще покупает мессир префект? Вы же понимаете, моей тетушке нужно все самое лучшее, не хуже, чем у мессира! Ушлый аптекарь, кажется, почуяв лёгкую наживу, принялся вываливать на прилавок всё, что в гипотетическом будущем мог бы приобрести мессир Сикстус. Чего здесь только не было: от ватных палочек до приворотных зелий, от клизмы до средства от забвения. - А ещё, мессир префект частенько пользует вот это чудодейственное средство, - на маленькое ушко алхимика шепнул аптекарь и вывалил на прилавок горсть порошков из ипекакуаны - рвотного корня, применение которого не допускалось при тяжёлых сердечных болезнях.

- Не обращайте внимания, - отмахнулась Кристабэль. - Лучше посоветуйте микстуру для сердца моей больной тетушки, мне кажется, что ее лекарь - шарлатан, ведь он пользует тетушку Лариссу больше десяти лет, а лучше ей не становится: несчастная страдает от боли и еще эти ужасные сердцебиения! - Аааа, ц, ц, ц, ц... - поцокал языком аптекарь, выржаая крайнее соболезнование миледи, будто её тётушка уже скончалась. - Надо же какое несчастье. Но вы не отчаивайтесь! Вот! - он поставил перед миледи флакончик. - Донник с боярышником. По десять капель 2 раза в день вылечат вашу бедную тётю уже через неделю. А ещё, могу вам предложить чудодейственную минеральную воду и комплекс витамин! На каждый день! Из вулканического минерального источника! Горячего! Даже сам мессир префект регулярно заказывает себе по ящику в неделю! Элахиль вздохнул и навалился спиной на стеллаж. Кажется, миледи снова зависнет на полчаса с этим лизоблюдом. Как только Сейферт выдерживает её. Он фыркнул и отвернулся.