FOX69

Поместье Шармаль, 8 плуитаниса, 20:00 Измотанный двухнедельными мытарствами, тевинтерец заснул лишь только коснувшись атласной подушки. Проснулся он на следующий день около полудня и то по причине еле слышного стука в дверь комнаты. - Не заперто, - раздался полусонный голос молодого господина, потерявшего бдительность. Резиденция деда казалась ему неприступным бастионом, и он на некоторое время забыл о своих гнетущих проблемах. На пороге возник Грег и сообщил, что скоро обед, напомнив гостю который час. Деда Тео увидел только раз за обеденным столом. А после, Шармаль-старший исчез из поля зрения до позднего вечера сославшись на занятость ритуалом. Ожидание угнетало. Где-то на просторах Неварры на его поиски мчались охотники, а он, как ягнёнок для заклания, ожидал своей участи. Следовало как-то разогнать мятущиеся мысли. Пол дня он провёл в библиотеке, изучая родословную Шармалей со времён Ионаса - правителя Неварры ещё до времён Пентагастов. Оказалось, что морталитаси Шармаль имели глубокие магические корни, которые с каждым поколением крепили свою структуру новыми некромантами. Теперь можно было представить разочарование старика, когда его любимая Софи родила стихийщика. Нет, он не был абсолютным профаном в некромантии, но и до идеала Теодору Крассу было далеко. Куда проще сгенерировать молнию, заморозить или поджечь. А искусство владения мечом и заклинания боевой магии дались ему ещё проще, чем управление высокоуровневыми стихиями. Поэтому, обучение в Круге доставляло лишь удовольствие и было не в пример другим легче. После ужина наследник оккупировал лабораторию и допоздна разливал реактивы по пробирками, пытаясь создать универсальное противоядие. Вдруг, пригодится. Но для окончательной возгонки не хватало концентрирующего реагента, необходимое количество которого усиливало действие камня жизни и эльфийского корня. Дипломированный травник отставил пробирку с янтарной жидкостью и посмотрел в темнеющие сумерки за окном. Если не закончить реакцию, зелье будет безнадёжно испорчено. Призвав на помощь бессменного Грега, гость спросил есть ли поблизости алхимическая лавка, на что верный слуга кивнул и через двадцать минут предоставил в распоряжение молодого господина требуемое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся не концентрирующим реагентом, а обычным раствором ртути. - Ох, Грег, это совсем не то что нужно, - посетовал алхимик. - Может, ты проводишь меня до лавки и я сам выберу требуемое?

Поместье Шармаль, 7 плуитаниса, около 22:00 - Судя по твоему виду, когда ты заявился - я ведь даже не сразу тебя узнал! - несколько дней форы у тебя есть, - задумался Шармаль-старший. - Это хорошо, ритуал, который я задумал, требует тщательной подготовки. День, может, два. Надеюсь, этого хватит. Я сейчас же начну действовать, а ты пока отдыхай, набирайся сил. Вон как изголодал, того гляди тарелку сгрызешь, - не удержался от подколки старик. - Послезавтра проведем ритуал, а там, глядишь, и проводник твой появится. Библиотека и алая алхимическая в твоем распоряжении, только пожар не устрой, как в прошлый раз. Оболтус! - Дед строго посмотрел на внука, пряча в усах улыбку. Ну вот, кажется старик оттаял. Весенняя оттепель пролегла морщинками вокруг тёмно-карих глаз. Тео покосился на практически вылизанную тарелку, но добавки не попросил. Ополовинил бокал вина и поднялся. - Спасибо, - он обошёл стол и обнял предка за плечи, приложившись щекой к седине, - дед. Я спать. Остальное завтра.

Поместье Шармаль - Ты кушай, кушай... - хозяин поместья сделал знак слуге, и перед гостем тут же появилась тарелка с ароматным мясным рагу. Гость не особо чинился, но всё же некоторый этикет был соблюдён - салфетка на колени, прямая спина, манжеты не касаются стола. Но после трёхдневной голодовки на чёрством хлебе и воде молодой организм не смог удержаться от некоторой спешки. То и дело Шармаль-младший ловил себя на мысли, что глотает не прожёвывая и ничего с этим не может поделать. Опустошив тарелку, как последний нищий сапорати, он виновато глянул на деда и попросил Грега налить ещё вина. - Мне нельзя задерживаться у тебя, - сообщил он деду. - Чем быстрее я покину поместье, тем лучше.

Поместье Шармаль Сейчас, его восторг и удовлетворение мог прочувствовать только тот, кто две недели пребывал в условиях далёких от цивилизованных, кто четырнадцать дней загонял лошадей, покрытых испариной, кто пропах дешёвыми кабаками, потом и грязным бельём. Может быть те два ворона, которые поселились в "Клюковке", его бы поняли и пришли в восторг от горячей воды и чистого белья. Но о воронах Шармаль-младший ничего не знал, хотя и догадывался - погоня отправлена за ним в тот же день, а значит, времени не так уж и много. Сутки-двое, пока опытные охотники, нападут на след жертвы. Белая пена пахла розовым маслом, вода возвращала желание жить. Горячее дыхание камина нетерпеливо ласкало начисто выбритые щёки, а травяной бальзам затягивал ранки, царапины и трещины на губах. Чистые волосы, гладко зачёсанные назад, сохли и начинали пушиться. Ему хватило часа, чтобы привести себя в порядок и, переодевшись в обычный сюртук, который он выбрал из предоставленного гардероба, застегнувшись на все пуговицы по дворцовому этикету, блудный внук явился в обеденный зал и уселся за стол напротив деда.

Поместье Шармаль - Иди уж, - разрешил мессир, усмехнувшись такой преувеличенной покорности. - После жду в столовой, расскажешь новости о семье. Часа, надеюсь, тебе хватит? Слуга переминался с ноги на ногу, готовый проводить молодого господина в ванную комнату. - Вполне хватит, - кивнул внук и пошагал вслед за слугой. "Лавандовые покои". Старый Шармаль любил эстетические изыски. А вот молодой не мог вернуть детские воспоминания двадцатилетней давности, когда они с матерью приезжали в Неварру. Что-то смутное, цвета морской вечерней волны на побережье западной бухты Минратоса. Он помнил только, что ему нравилось гостить у деда. Непутёвый наследник шёл по длинному коридору меж ковров, картин и скульптур, навешанных, наставленных, наложенных в количестве приличествующем музею и вспоминал. Вот здесь он поджёг уголок гобелена. Здесь - свалил бюст прапрапрадеда, внезапно сорвавшейся с пальцев молнией, здесь - заморозил хвост кошке, а здесь - дед поймал его за руку и сказал, что пора в Круг. Оболтусы-стихийщики должны с детства привыкать к дисциплине. Это же не волевые некроманты, которые не снисходят до вульгарного швыряния стихиями. Как давно это было. Двадцать лет прошло. А вот и покои. Он вспомнил. Всё, как тогда, в детстве. Кровать, диваны, комоды, в углу за ширмой большая мраморная ванна, портьеры и нежно-лиловый цвет, который обожала миледи Шармаль. - Спасибо, Грег, - бросил гость в сторону слуги и потянулся к петлям мантии.

Поместье Шармаль - Не смели прерывать вашу беседу, - склонился в поклоне Грег, камердинер, дворецкий и доверенный слуга в одном лице. - Обед подан в малой столовой, покои молодого господина готовы, равно как и ванна, освежиться с дороги. - Ну и отлично. - Маг степенно направился к выходу, жестом предложив внуку следовать за ним. - Мессир, - обратился внук к деду в присутствии прислуги, - я бы предпочёл ванну обеду. Желание сбрить двухнедельную растительность и не стать разносчиком насекомых сильнее, чем трёхдневный голод. Если позволите, мессир. Тео поднялся и послушно последовал за предком. В его нынешнем положении покорность была к лицу.

Камберленд, кабинет мессира Шармаля Рука потянулась было к тесьме, но тут же отдернулась. Влезать в политические дрязги, тем более тевинтерские, старому ученому хотелось менее всего. - Я так понимаю, тебя уже ищут. - Это был не вопрос, а утверждение. - Только из-за этого, или есть еще что-то? Чьи хоть бумаги? - Ищут. Две недели как я до тебя добираюсь, - кивнул Тео и заверил деда. - Создатель мне свидетель. Причина только в этом. Чего уж больше. Этот документ может развязать войну. Тайная канцелярия архонта. Туда он должен быть доставлен. В бокале играли багряные блики, манили теплом и соблазном. Но тевинтерец больше не притронулся к вину, виновато потупив взгляд на языки открытого пламени.

Камберленд, кабинет мессира Шармаля - Это для меня не новость, - отмахнулся маг. - Конкретнее. В последнем письме, на предложение погостить ты ответил, что неплохо устроился и покидать "столицу мира" не намерен. И вдруг такая резкая смена планов, с чего бы? - Мессир Шармаль вопросительно поднял бровь. - Ты же знаешь, чтобы чего-то добиться в Тевинтере... - начал было оправдываться внук, но тут же передумал. Вот уж кому точно не интересно чего-то добиваться в Тевинтере, так это Луке Шармалю. Озабоченные политикой магистришки занимали его внимание ровно на столько, насколько могут заинтересовать аристократа Неварры поношенные панталоны на выброс. Тео вздохнул. Отставил бокал и вытащил из-за пазухи злосчастный пергамент, завёрнутый в шёлковый платок и аккуратно перевязанный тесьмой. - Вот, - драгоценность перекочевала в руки деду, а молодой маг продолжил: - Это роковая случайность. Я должен его вернуть. Непременно. Только... я не знаю как. Появляться в Минратосе мне теперь нельзя.

Камберленд, кабинет мессира Шармаля - Рассказывай, - буркнул старик, с бокалом в руке присаживаясь напротив Тео. Потомок тевинтерского оболтуса и урождённой морталитаси леди Шармаль, обогретый и обласканный предком, провалился в глубокое кресло, зарылся в мантию по уши и протянул к камину промёрзшие ноги. В ладонях мерцал рубин антиванского, а жар от камина заставлял пощипывать подмороженные щёки. Домашний уют, словно в далёком детстве приехал к деду погостить. Затишье перед бурей, не иначе. - Дед, - начал было Тео и заикнулся. Как ни посмотри, любое его объяснение выглядело глупо. Ещё глупее звучали бы оправдания. Он отпил из бокала кисло-сладко-терпкого и, отогреваясь изнутри, чистосердечно признался: - Я идиот.

Камберленд, кабинет мессира Шармаля - Проводи гостя в кабинет, - распорядился мессир Лука. В конце концов, до обеда еще целых полчаса. "Великий тевинтерский маг" окоченевшим столбом подпирал одну из колонн кабинета и, не поднимая глаз, разглядывал стилизованный под саркофаг комод, на котором покоился чей-то отполированный пожелтевший череп, хмуро взиравший на пришельца провалами глазниц. Непослушной рукой Шармаль-младший стянул капюшон с головы и предоставил доказательство подлинности родства - заросшую физиономию и серо-голубые глаза, точно такие же, как у Софии Шармаль дочери вот этого старого ворчуна, который сейчас был единственной надеждой провинившегося. - Доброго вечера, мессир, - вымученно улыбнулся внучок, предчувствуя сгущающиеся сумерки в и без того тёмных глазах старика.

Где-то в предместьях Камберленда, три дня назад «Здравствуй дедушка, это я, Тео. Не забыл своего родного внука? Семь лет не виделись. Вот он я, решил навестить некрополь предков. И план собственной усыпальницы наметить. Почему без предупреждения, пешком и в рваном плаще? – здесь благовидные мысли мага прервались и раздражённо понеслись вскачь, нелепыми оправданиями. – Потому что соскучился очень, торопился сильно повидать тебя спешил, не взирая на неотложные дела на благо Магистериума. Да вот так вот, сорвался и побежал. В чём был. Так соскучился. А лошадь? Издохла. Третья. Говорю же, соскучился. Сильно. А трупы лошадей я поднимать не умею. Твою Андарсте!.. И что я скажу старику? Правду? Правду: я нечаянно схватил секретные бумаги, я больше не буду, - где-то в области желудка нудно заныло. – А на ложь Лука Шармаль не купится, ясно как зимний неваррский день». В подтверждение скорбных мыслей за пазухой хрустнул злосчастный документ, который он не имел права уничтожать и ни единого шанса вернуть, не распрощавшись с карьерой, свободой, а может быть и головой. Нет. Терять голову в двадцать пять он не собирался. Конечно, родители уже знают о его «подвиге» и догадываются куда мог сбежать начинающий помощник секретаря. Да и дед отправит ворона стоит внуку только ступить на порог. Гораздо хуже, если местонахождение беглеца известно архонту. А оно известно, сколько не убеждай себя в обратном. Хоть в некрополе прописывайся! Положение было отчаянным. И не только из-за событий двухнедельной давности. Мёрзли посиневшие руки, шмыгал красный нос, сапоги из тонкой кожи стояли колом, а ноги превратились в постукивающие ледышки. Ветер задувал во все прорехи мантии, не взирая на потуги полуразодранного плаща (позаимствованного в одной из таверн) сохранить тепло в окоченевшем теле. - Неваррррра, - зубы выбивали дробь. – Мама, зачем ты родилась в такой холодной стране?.. А я знаю! Для того чтобы сыну было куда сбежать. Вот только в благодушии своего неваррского предка Шармаль-младший уверен не был. Как бы ни послал вдоль по тракту. Но попробовать стоило, потому что варианта было ровно два. Попытать счастья у деда и пуститься в бега до первого храмовника. Хотя, был ещё один – окоченеть по пути и не позориться. Он натянул капюшон на глаза, закутал нос и побрёл по тракту, по щиколотку утопая в недавно выпавшем снеге. До особняка Шармалей в Камберленде оставалось около двух миль, и блудный отпрыск, не сбавляя шага, мог добраться до тёплого очага уже к ночи, благодаря молодости и тяге к жизни. Около восьми вечера за окном мессира Шармаля – члена учёного совета Ордена морталитаси – затрепетал крохотный зелёный огонёк. Магическое пламя, оставляя за собой узкую дорожку, вычертило символ смерти, изображённый на щите дома Шармалей и, ударившись о стекло, рассыпалось искорками. - Деееед, - глухо прохрипело где-то за оградой под нависшим капюшоном.

Кладбище. Третий лишний?.. Это ведь так логично - дать жадному до дозы - дозу. Дать пьяному вина. Дать брату крови. Завороженная. Не прошло и пяти минут, как летучая мышь переросток оказалась в опасной близости от пары. Опасной для себя или для незнакомца - предстояло выяснить. За оградой соседней могилы дрогнула прозрачная тень и смешалась с чернотой ночи. Любопытная морда склонилась на бок, вертикальные зрачки сузились, а окаменевший мозг попытался проанализировать ситуацию. Ситуация не предвещала угрозы и пока невидимый третий вероломно вторгался в интимную сцену двоих со стороны.

В паутине воспоминаний Вопрос, зацепившийся острым крюком за остатки памяти, настойчиво тянул в прошлое, возвращавшееся рваными ошмётками. Двухэтажный дом. Каменная лестница. Чугунные перила. Крашенная дверь. И трафаретные разрозненные буквы на облезлой табличке: "Ал..кса..ров..кая б..ни..а". Мутно. Он почти слеп. Марево забытья мягко обволакивает режущие осколки памяти. Чёрный. Белый на чёрном. Крест. Колоратка. Писание?.. Он замирает. Слушает, как внутри черепа звонкий колокольчик смеха разбивает сосредоточенность, и мысли тонут в тёмном омуте настоящего. Саша. Александровская. Да. - Не должна же я подумать, что вы тайно пересекли границу ради своей сестренки? - глаза её смеялись. Смеялись над тем, как разило от пойманного шабашиста мучительно прекрасной недоброжелательностью. - Что это сделал ты? Чудовище резко развернулось, потянуло встревоженный воздух и уверенно двинулось меж оградок в том направлении, где порхал крохотный бледный мотылёк. Х

Окраина смоленского кладбища Белый, бледный мотылёк упорхнул, а полупрозрачный летучий мышь побрёл в самый отдалённый уголок обители мёртвых. Как и обещал. Он шёл, осторожно переставляя лапы, подобрав крылья, словно боялся потревожить покой здешних обитателей. Надгробья, памятники, кресты с ровными строками на бездушном камне и мраморе. "Самоубийцам не ставят крест..." "Их не хоронят со всеми..." "Нельзя рядом с церковью..." "Искушение диаволом..." "Слабость человеческая..." Фразы всплывали в памяти одна за другой. Мутные. Размытые. Болезненные. Давно. Забыты. Стёрты агонией. ""Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают"..." Твои слова. Я помню. А потом... Где-то далеко, на той стороне кладбища, кружился мотылёк. Мотылёк не боялся огня. Мотылёк не боялся ничего. Притворная хрупкость. Обманчивая наивность. Напускная бледность. На самом деле мотылёк был сильным. Но разве можно насекомое обвинить в жестокости? Разве может мотылёк убивать? Доверие выдаётся мотылькам в кредит. И коварные мотыльки им пользуются. Он был уверен - мотылёк справится сам. Поэтому, продолжал бродить меж могил, склепов и обрывками своих воспоминаний.

Мой внутренний еврей давно удавился. Поминки справил, тело вынес, спокоен ^^

- Я умею искать, - сообщил монстр. Грубая, потрескавшаяся кожа только сейчас ощутила прикосновение. Он хотел отдёрнуть лапу, но передумал. Волна воспоминаний окатила с ног до головы. Также держала его Натали, когда спасала от окончательной смерти ещё не трансформировавшегося вампира. То же нежное прикосновение, то же облако малкавианского безумного флёра. Покой и отрешённость. Он даже ощутил тепло, не физическое. Остатки порабощённой души отдавали крохи человеческого летающему уроду. Х

- Думай, Ашшур! Вспомни, что ты чувствуешь! Больно, но ты живой! Живой! - вздох вырвался из потревоженных лёгких и лапу все же поймали руки - те самые, перепачканные на костяшках тлением металла. - Но если не хочешь - лети охоться, я сама. На кладбище умирают, ты прав. Наверное, ты это знаешь. Не сегодня, потом, они бы могли обойти каждое кладбище Петербурга, каждую могилу... если на кладбищах не умирают вампиры. Белая кошка чёрной ночью. Что-то неправильное было в малкавианском монохроме. Непостижимое. Опасное. Но кошка не боялась. Зеркальным отражением она воздела руки и превратилась в мышку, летучую. На несколько мгновений. Чтобы тут же сложить лапки на голове за неимением настоящих крыльев за спиной. Он оценил. Кончик хвоста щёлкнул, а бугристая голова вздёрнулась. - Я не живой. И ты умерла. Это не жизнь. Жизнь на кладбище более жизнь, чем наша жизнь. То и дело мыслительный процесс в каменной голове стопорился, заедая слова и звуки, вынуждая на рык. Но он продолжил: - Я пойду. Мне надо. Я не буду тебе мешать. Я даже могу остаться на кладбище далеко от тебя.

- Мы не подчинялись Маскараду, - мечтательно улыбнулось солнце, - и ночь всецело принадлежала нам. Мы воевали, зная за что и для чего, нас создали для одной заварушки за старый город, где камарилья отступила - кто выжил среди новых, получил крещение. А потом сомнение в насилии меня привело к Натали - но это, наверное, ничего не меняет, - малкавианка тихо рассмеялась, щурясь над поднесенной к губам ладошке. - Хочешь на кладбище? Ты вспугнёшь мне его, но если подойти с другой стороны.. он можетзнать, конечно же этот чёртов псих знает. Но вдруг согласится? Я хочу поговорить с тем, кто сбежал из квартиры Валентина. Я хочук нему. Поговорить. Он вешает на меня грехи, как на ёлку. - Кладбище... кладбище, кладбище, кладбище, - безжизненным речитативом донеслось до Александры. Монстр дёрнулся, расправил крылья и застыл. - Я помню. Кладбище. На кладбище умирают. Крылья вернулись за спину, а рогатая голова поникла. - Я пойду, если хочешь. Но надо поесть.

Теодор Красс-Шармаль Класс: маг, помощник секретаря магистра Номарана, кандидат в чародеи Круга магов Минратоса Магическая школа: стихии Специализации: боевой маг, магия крови Навыки: боевая подготовка, травник Возраст/рост/вес: 25/170/67 Снаряжение О нём

Смотрит знакомыми глазами на мир. - Ашшур, скучаешь? - ему ничего не надо, пусть скажет, что ему ничего не надо. Что скучно. Что крепкий. Что хочет пойти... - А меня вот семья нашла. Домой зовет. Настойчиво.. наверное, домой, - как-то менее уверенно закончила отповедь святому брату. Домой в виде пепла тоже входило в программу. - Хочешь домой? Или надо домой? - горгулья склонила голову на бок. Точного определения состоянию "скучать" он не помнил, а горгульи не скучают никогда. По большей части окаменевшие пялятся в одну точку, пребывая в благодатном ступоре. Тогда замедляется время, пространство сворачивается до этой самой точки, и мир существует только в ограниченном пространстве, которое ничего не требует, ничего не навязывает, потому что исчезающе мало.

Защитник в лице романтика или наоборот приветливо махнул хвостом, не имея возможности изобразить что-то подобное улыбке на обезображенном лице монстра. Разговор не закончился, а потому он не проронил ни слова.

Пусть ещё поругаются минуту-две. - Ты был прекрасен в своих угрозах, и не думала, что на такое способен. Но конец.. пожалуй, я так и не полюбила концовки подобных бизнес-встреч. Скептически окинув скучные потуги вентру оправдаться и охмурить омон, Ашшур посочувствовал красноречивому гулю, констатировал факт выноса ковра ласомбра и отправился вдоль карниза в ночь под бархатом темнеющего неба и необработанными алмазными сколами звёзд, окончательно уверившись что расследование обойдётся и без него. А ему пора бы реализовать план побега, как и полагается любой свободной горгулье, ставшей на крыло. Бродячую "кошку" летучая мышка нашла через несколько крыш вправо и вперёд. Кошка мяукала по телефону и прикидывалась... кем же она прикидывалась? Не смея порвать канву разговора, полупрозрачная мышь присела напротив кошки и подобрала свисающий с карниза хвост.

Одна только собака метр в холке пока оставалась незамеченной. А в это время псинка предприняла отступательный манёвр. Вечер переставал быть томным, а беседа с гулем - задушевной. Несколько шагов к стене дома и очень медленно и аккуратно, почти как по крыше мерседеса, монстр поднялся вверх по пожарной лестнице, предоставив вентру блеснуть во всей красе.

-Нет, нет он меня не бросит, ты не знаешь его. -Замотал он головой. -Он весьма справедлив, и добр и благожелателен, более чем кажется, даже самому себе... И замок ненадолго пусто смотря куда под ноги. -Не знаю, без понятия. Думаю что медлить не станет. - А мне и знать его не надо, - приглушённо рыкнуло в ответ. - Ты - раб, он - хозяин. Ты лишён свободы из-за него. А свобода - единственно по-настоящему ценное приобретение в нашей отвратной нежизни. И даже добрый хозяин может быть жестоким. Время шло, а вентру всё не появлялся. Полицейские по-прежнему торчали где-то под аркой и похоже покидать место обитания пса-хулигана не собирались.

- Ты не сможешь, - с обречённой категоричностью провозгласил прописную истину монстр. - Ты не свободен. Если Виктор тебя бросит, ты за ним поползёшь. Если тебя утешит, мои предки тоже ползали за тремерами, тоже были рабами. Да ты наверное знаешь. Ашшур бросил скорый взгляд на окна квартиры, где проходил допрос или пытка, и вернулся к Артёму: - Долго они ещё там?